Императрица
Как и Жрица, Императрица существует на грани Бездны. Как и Жрица, Императрица представляет ключевой женский архетип. Однако суть, посыл, энергия этих карт качественно противоположны. Можно даже утверждать, что в Императрице происходит инверсия всего, что было заявлено в Жрице. Если Жрица — это вертикальный путь соединения различных модусов сознания, то Императрица — путь горизонтальный, соединяющий бинеры одного уровня. Что это значит? Да очень просто: с чем у нас в первую очередь ассоциируются вертикаль и горизонталь?
Вертикаль — это духовный поиск, стремление к восхождению, взлету, преодолению, возвышению. Это вселенский дух, вечно манящий в небо. Исида как порождение (дочь) Прометея. Внутреннее ультимативное требование — стать богоравным. А что такое горизонталь? Земля, материя, пространство. Не горы, но равнина, максимум холмы. Связь между равными, отдельными элементами системы. Упрощая: вертикаль — это связь высокого и низкого, а горизонталь — связь разрозненного и противоположного в одной плоскости.
В понимании этого простого принципа таится ключ к Императрице. На Древе Жизни Императрица соотносится с путем Далет, соединяющим две предвечные сфиры — Хокма и Бина. Хокма и Бина — первый результат разделения андрогинного источника Кетер на мужское и женское. Можно вспомнить индийский миф о том, что вначале был андрогинный Брахман, который отделил от себя часть, а когда захотел с ней соединиться вновь, встретил сопротивление. Так, преследуя свою половинку, Брахман породил все возможные формы жизни.
Итак, у нас есть, с одной стороны, Хокма, представляющая абсолютное мужское, а с другой — Бина, представляющая абсолютное женское. Первоимпульс стихийного, еще неоформленного начала Хокма, которое также именуется Хаосом, и первоформа Бина, символически представленная как Великое Море.
Потому фундаментальной для третьего аркана является идея соединения — и порождения в результате соединения. Императрицу часто называют «госпожой любви», понимая под «любовью» космогонический Эрос, сплетающий разрозненные элементы воедино. Но она же является и Великой Матерью.
Таким образом, под Императрицей мы подразумеваем сложный и многосторонний комплекс идей, образов, символов, связанных с определяющей идеей — соединением, или конъюнкцией. Императрица — это та, кто соединяет. Над Бездной она соединяет первичные принципы энергии и формы, сфиры Хокма и Бина, а в пространстве практической магии и мантики указывает на удачный и стабильный любовный союз.
Три ключевые метафоры соединения, которые применительно к архетипу должны трактоваться не только буквально, но и символически, — это совокупление, кормление младенца грудью и пожирание. Все три силы в той или иной степени связаны с Императрицей, которая предстает либо Венерой, либо Деметрой, либо Баубо — возлюбленной, матерью или смертью, пожирающей жизнь.
В этом смысле Императрица и есть та самая тройственная богиня, которой всецело подчиняется природный мир. Поэтому на картине третьего большого аркана Таро Кроули она окружена двумя лунами в разных фазах — растущей и ущербной. Саму Императрицу в данной структуре можно рассматривать как персонификацию самой Земли, вокруг которой вращается Луна. Земля представляет питающий аспект, растущая Луна — порождающий, а ущербная — пожирающий.
В связи с этим важно прояснить один момент, который доставил исследователям символа немалые сложности. Каждый символ имеет значение не сам по себе, но исключительно в отношении к другим символам. Так, если сказать психоаналитику, что нам снилась кошка, это само по себе мало что ему даст. Возможно, кошка — это сексуальность, возможно — символ свободы, возможно — домашнего уюта, а возможно, это гневная Бастед. Только через то, как конкретная кошка-символ связана с другими символами, мы получаем ее значение. Поэтому отдельные символы могут повторяться в различных арканах и в разном символическом окружении сосредоточивать в себе разные смыслы. Так, в Верховной Жрице определяющим символом является растущая Луна, которая в Императрице не более чем элемент композиции. С другой стороны, плоды Земли, лежащие у ног Жрицы в Таро Кроули, — это символ Императрицы во всей ее полноте: то, что оставляет адепт, ступая на путь серебряный. Разные фазы Луны, изображенные вокруг Императрицы, символизируют то, что она сама есть Земля, вокруг которой вращается Луна.
Впоследствии мы увидим, как другие арканы, уже под Бездной, акцентируют в себе один из этих трех аспектов. Единственное, что не входит в символическое пространство Императрицы, — это первичное стремление к невозможному, неопределимая духовная тоска и ностальгия по изначальной родине — все то, что представлено Верховной Жрицей.
В одном архетипе имеется нестандартная кристаллизация трех метафор слияния — соития, кормления грудью, поглощения. Общее для этих метафор — их горизонтальная, земная реализация; это не связь уровней (исключение — метафора соития, которая может использоваться двояко, но другое значение относится скорее к аркану 11), но взаимодействие вещей одного плана. Если Жрица уносит в небеса, то Императрица остается здесь, на земле. Если Жрица отделяет от мира вещей, то Императрица связывает с ними. Если Жрица чужда телу, то Императрица — это сама священная телесность — тело, ставшее сиянием. Не случайно на Древе Жизни эти два пути — Гимел и Далет, Жрица и Императрица — пересекаются, образуя крест (см. рис. на с. **).
Крест в эзотерическом символизме часто интерпретируется либо как распятие на противоположностях, либо как предел, переходная зона, лимен. Оба эти значения становятся ясны, когда мы смотрим на парадоксальное сплетение двух первичных женских арканов.
Мы говорим об абсолютной противоположности этих архетипов, однако следует понять, что ни один из них не является злом по своей природе, но любой из них может стать злом в результате нарушения баланса. Так при нарушении равновесия Жрица — Небесная Мать превращается в Снежную Королеву, замораживающую любое человеческое тепло, а любящая и заботливая Мать-Императрица — в удушающую Мать-Уроборос, замкнутым кругом свивающуюся на шее человека и не позволяющую ему выйти на свободу. Только в равновесии этих двух арканов постигается совершенство бытия. До тех пор пока мы отдаем предпочтение только одному из них, мы подобны одноногому и одноглазому пирату.
Согласно большинству каббалистических свидетельств, Бездна, тесно связанная с арканом Жрица, тем не менее, локализуется именно в точке пересечения Жрицы и Императрицы. Иными словами, невыносимая сложность конфликта двух влечений и создает тот разрыв бытия, который мы определяем как Бездну.
Разрыв Даат, Бездна, о которой мы говорили, — это то, что открывается при столкновении с неснимаемым противоречием. Между жизнью и смертью, огнем и водой, соединением и разделением, волей к Небу и волей к Земле, мужским и женским — в огненно-молнийной точке открывается Бездна. Момент встречи неснимаемых бинеров — взрыв, разрыв, катастрофа, аннигиляция. Плюс на минус дает освобождение. Даже если мы не христиане, в наших ушах все еще звучат слова Иисуса: «Никто не может служить двум господам» (Матф. 6:24.). Это невозможно. Но придется! Потому что такова природа человека, состоящего из двух зарядов. Минус и плюс. Воля к Небу и воля к Земле. И стоит только отвергнуть один из этих зарядов, как он станет страшным демоном, чудовищем, уничтожающим сознание.
Мы говорим о конфликте между двумя арканами, о кресте, который они образуют. Дух и материя. Однако сама Императрица, как матерь всех форм и связь между всеми бинерами, парадоксальным образом также предстает перед нами разделенной. Мы уже говорили о трех ключевых метафорах, но давайте посмотрим на то, как это отражено в символике карты.
На карте в Таро Кроули на разделение внутри Императрицы указывают образы голубя и воробья. Голубь здесь — символ жизни, а воробей — символ смерти и проводник в царство мертвых. Антиномизм этих изображений дает нам подсказку о двойственном характере Великой Матери — одновременно дарующей и губящей, рождающей и убивающей, созидающей и разрушающей.
Символика воробья очень интересно раскрывается в «Книге Товита», в которой старец Товит слепнет из-за того, что смотрит на танец воробьев. Слепота Товита — метафора ужаса перед темной стороной Эроса, ужаса осознания бренности и смерти всякого чисто природного бытия, — напоминает нам об ослеплении Эдипа, узнавшего о том, что он невольно совершил инцест. Воробьи — предвестники смерти, в то время как голуби — птицы жизни.
Таким образом, мы можем рассмотреть символику воробья как указание на страшный и демонический аспект природы, лишенной духовного присутствия, а символику голубя — как намек на ту мудрость, которую обретает посвященный, обратив свой разум к тайнам природы. Древние алхимики знали, что во мраке сокрыта белая голубка.
Современный человек склонен идеализировать состояние единства с природой и недооценивать ее темную сторону. Очень часто, глядя на скачущую по ветвям белочку, мы умиляемся беззаботности и легкости, в которой пребывает всякая неразумная животная тварь. Но на самом-то деле ни о какой беззаботности и легкости для самого животного речи не идет. В природе все определяют две вещи — необходимость есть и страх быть съеденным. Инфантильное сознание гипертрофирует первое и решительно не осознаёт второе. Как сказал один сатирик, «рай — это где тебя кормят, ад — это где тебя едят».
Кстати, и в этом свете мы можем проследить противостояние Жрицы и Императрицы. Медитация Жрицы — на отвращение ко всякой пище, медитация Императрицы — на пищу как таковую. Императрица представляет кормящую мать и сам принцип орального насыщения. В системе Фрейда она соответствует оральной стадии развития, а в системе Тимоти Лири и Роберта Антона Уилсона — «биовыживательному контуру». Еще один ключевой образ, связанный с Императрицей, — беременная женщина.
Конечно же, Императрица представляет собой скорее «райский» природный аспект, в то время как его адскую сторону разделили между собой арканы Смерть и Луна. Но, тем не менее, воробьи смерти и инцеста напоминают нам о том, что даже здесь все не так однозначно. Природа есть демон пожирающий. Вот как поэт (Николай Заболоцкий, «Лодейников») изобразил двойственность природной жизни:
Лодейников склонился над листами,
И в этот миг привиделся ему
Огромный червь, железными зубами
Схвативший лист и прянувший во тьму,
Так вот она, гармония природы,
Так вот они, ночные голоса!
Так вот о чем шумят во мраке воды,
О чем, вдыхая, шепчутся леса!
Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей.
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорек пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие
В один клубок, но мысль была бессильна
Соединить два таинства ее.
Пожирание — это тоже форма соединения. Эта странная символика, в которой соединяется эротическое и пожирающее, представлена в образе Уробороса — змея, кусающего свой хвост, змея, который сам пожирает и оплодотворяет себя. Уроборос символизирует замкнутый круг природного цикла, дурную бесконечность, воспроизводящую свое подобие и умирающее. Для сознания стадии Уробороса не существует ничего, кроме желания есть и страха быть пожранным. Сексуальность здесь тоже связана с пищевым символизмом — отсюда образы «черной вдовы», хотя, строго говоря, темный аспект Эроса в большей степени актуализирован в аркане 13.
И, тем не менее, пессимистический взгляд столь же односторонен, как и «миф о благородном дикаре». Мы должны научиться принимать парадоксальное единство архетипических сил, будь то силы природы или силы духа. Только приняв дуальность как проявление единства, но при этом не преуменьшая значения противоположностей, мы можем постичь послание Императрицы. Так средневековые алхимики призывали учиться у природы, говоря, что во мраке сырой земли, сокрыта белая голубка, которая является земным двойником Святого Духа.
Изображение Императрицы в старинной колоде Висконти интересно тем, что она изображена с зелеными руками. Зеленый цвет — цвет естественной природной жизни, растительности — как нельзя лучше подходит Императрице как соответствие. Зеленое — это витальность. Жизненная сила. Таинственная мудрость тела, ускользающая от излишне рационального сознания. В любой колоде Таро зеленый цвет всегда играет важную роль в изображении Императрицы, будь то природный ландшафт, на фоне которого возлежит Императрица в Таро Уэйта, или ее зеленые одеяния в Таро Кроули. Зеленый цвет — это цвет жизненной силы, витальности, здоровья тела, в то время как желтый — цвет жизненной силы духа и разума.
Императрица в аспекте Великой Матери — древнейшее божество. Чтобы понять суть архетипа, о котором идет речь, нам нужно совершить путешествие в прошлое и встретиться с самыми разными ликами Венеры, даже если она оказывается… вовсе лишена лица! Например, так называемые «палеолитические венеры». Слово «венеры» применительно к этим статуэткам для нас, привыкших к изысканной красоте греческой богини, может звучать как насмешка, но именно эти грубые образы были первым оформленным опытом человека перед лицом Эроса Императрицы.
«Венера Виллендорфская», 24 — 22 тыс. лет до н. э.
Подчеркнуто преувеличенные половые признаки, огромные бедра и таз — и полное отсутствие лица. Лицо, выражение индивидуального бытия, неповторимости, оригинальности, здесь не прорисовано. Она — госпожа рода, а не индивида, группы, а не одиночки, инстинкта, а не разума. Сознание может создавать сложные надстройки для осмысления инстинкта, но сам инстинкт прост.
Здесь мы еще не говорим о сексуальности как искусстве, как наслаждении, как пространстве культуры — будь то культура «Кама-сутры» или современных учебников по сексологии. Все это относится к аркану 11. Здесь же, в мире Императрицы, сексуальность — это слепая, стихийная в своем безличном стремлении к оплодотворению сила рода. Но именно эта сила может быть использована для самых сильных любовных заговоров и приворотов. Это магия семени и крови, грубая, примитивная, но наиболее действенная на ближней дистанции пола.
Господство рода над индивидуальным началом в третьем аркане подчеркивают пчелы, украшающие одеяние Императрицы. Пчела — чрезвычайно важный символ для понимания особенности этого аркана.
Пчела, будучи посредником, переносящим мужскую и женскую пыльцу, от цветка к цветку, оказывается очень подходящим символом космического Эроса, соединяющим разрозненные элементы бытия в любовном устремлении к дополнению.
Иными словами, сама Императрица-Далет есть Великая Пчела, пчелиная матка, направляющая рядовых пчел, как своего рода крылатых и вооруженных жалом купидонов. Ее цель — мед, она — естественный алхимик, превращающий неоформленную пыльцу в сладкий мед. Это противоположность сублимации — коагуляция (сгущение) бытия, воплощение духа в материю, инкарнация души. Трансформирующая пыльцу в мед пчела символизирует перевод абстрактных идей, структур, еще не имеющих форму, в воплощенную конкретику. Мед — один из обязательных ингредиентов философского камня — согласно Эдварду Эдингеру, символизирует «сладость бытия», которая открывается на последних стадиях Великого Делания.
Пчела — двойственный символ. Как создатель меда, она — алхимический агент жизни; как носитель смертоносного жала, она — агент смерти. Здесь мы возвращаемся к двойственности символической пары «воробей — голубь», которую уже обсуждали. В отличие от осы, способной жалить неограниченное количество раз, пчела жалит лишь единожды и после этого обречена на умирание. В этом отношении пчела оказывается символом обнаженной трагичности. Парадокс пчелы в том, что она агент и жертва рока одновременно. Это сравнение предельного эротического одержания с жалом проходит сквозь всю западную культуру, начиная от античных изображений пчелы как существа Афродиты и заканчивая признанием Акутагавы Рюноскэ: «Я живу, нанизанный на жало». В Новом Завете есть слова «жало в плоть» (См. 2 Кор.12:7.), которыми апостол Павел выражает изначальную неполноту, недостаточность человеческой природы.
Таким образом, в символе пчелы сходятся предельные противоположности — жизнь и смерть, Эрос и Антэрос, любовь и ненависть. Соединение символики любви и смерти неоднократно обыгрывалось в мировой культуре, начиная от «Песни песней Соломона» и заканчивая трагедиями Шекспира. Архетипически полюбить значит умереть, умереть значит полюбить.
Другая грань символики пчелы связана с ее абсолютной коллективностью. Аристотель писал, что пчелиный улей символизирует идеальный социум, в котором каждая единица точно знает свое место и свою функцию. В отличие от Аристотеля, для нас такой мир — не желанная утопия, а кошмарная антиутопия, в которой индивидуальное бытие не просто преследуемо, но вовсе невозможно.
Пеликан. Гравюра XVI в.
Следующий важный символ — пеликан. Согласно средневековым представлениям, в отсутствие пищи эта птица разрывает свою грудь, чтобы кровью накормить своих детенышей, после чего умирает. С этой точки зрения пеликан является метафорой абсолютной силой материнской любви, для которой потомство должно быть спасено любой ценой.
Эзотерическое значение пеликана указывает на власть магии крови. Издревле кровь воспринималась как особого рода связующий агент. Так, в христианской мифологии верующие связаны между собой «причащением Крови Христовой», а еретик подписывает с Сатаной договор кровью, словно выворачивая принцип причащения наизнанку. Воины, пройдя вместе битву, становились побратимами, «соединив кровь», и до сих пор этот обычай «братания» популярен как среди посвященных, так и среди простых подростков, воспринимающих архетипическую идею «кровного братства» или «клятвы на крови».
В одной из важнейших Святых Книг Телемы — «Книге замка Абигени» —сказано, что посвященный должен «излить свою кровь в чашу Бабалон». Книга, о которой идет речь, посвящена испытанию Бездны (пересечению Даат), которое тесно связано с путями Гимел и Далет. Таким образом, пеликан, изображенный на карте Императрица, может быть рассмотрен в двух ракурсах — как символ крайней степени материнской любви (любви слепой, готовой пренебречь даже личным выживанием) и как символ адепта, которому удалось пересечь Бездну.
Мистерия пеликана, связанная с магией крови, указывает на символику «печения Света», в которое должна быть добавлена кровь жреца, выполнявшего мессу феникса (аналог мессы пеликана) и сделавшего надрез на груди. Используя таким образом свою кровь, жрец претендует стать связующей силой для самых разных стихийных элементов.
Теневой стороной магии крови является символ вампира, сейчас получивший широкое распространение в массовой культуре. Вампир — противоположность пеликана как истинного посвященного: если пеликан «изливает свою кровь» для других (как тут не вспомнить горящее сердце Данко!), то вампир, напротив, потребляет чужую кровь, которая становится для него объектом прямой зависимости. Хотя символ вампира в большей степени относится к аркану 18 (как метафора недостаточности), здесь мы можем сказать о нем как об одной из форм извращения магии крови, когда связь становится зависимостью, любовь — порабощением, а энергия — нехваткой.