Интервью Александра Ионова.

Александр Ионов – солист и вдохновитель легендарной группы «Регион 77»группу которая в полной мере несет тот кшатрийский, солярный импульс которого так не хватает современной расслабившееся цивилизации. С его творчеством – удивительным сплетением реализма и мистерии я познакомился еще десять лет назад.

А два года назад у них вышел новый альбом, который стал небольшой сенсацией. С помощью друзей я вышел на аккаунт Александра и договорился о возможности сотрудничества. Александр дал согласие на размещение некоторых своих песен в нашей музыкальной шкатулке, а заодно согласился ответить на некоторые вопросы Касталии – результат диалога которого вы сейчас читаете.

1) Ну первый вопрос наверно стандартный – расскажите несколько слов о себе, своем творческом пути, как пришли к концепции которую воплощаете в своем творчестве? Как вы считаете – у вас были предтечи, или просто те музыканты и поэты творчество которых для вас было и остается эталоном?

Я родился и вырос в Москве, в семье, где все принадлежали творческим профессиям. Моё детство прошло среди книг по искусству, разговоров об искусстве, среди этюдников, подрамников, картин матери, чертежей деда, скульптур отца. В запахе пинена (разбавитель для масляных красок)… В течении 80-х годов, каждое лето, отец брал меня с собой в Крым, в археологические экспедиции от Государственного исторического музея. Мы копали скифо-сарматские захоронения и античный Херсонес. Кости, руины, Смерть, Время… В юности к ним ещё добавились сочные студентки-практикантки и вино… Представьте: вам 14 лет, начало августа; через месяц вы будете сидеть за партой в московской средней школе и проклинать какую-нибудь химию или алгебру, по которым имеете стабильные двойки в четверти с пятого класса, но сейчас – на обширные руины Херсонеса только опустилась тьма; посреди них мигает маяк, красными всполохами выхватывая из сумрака древние стены, мозаики… Вы обнимаете за загорелую талию девушку, на несколько лет старше вас, сидя на фундаменте базилики 4 века и передаёте друг другу бутылку какой-то мути, которую только в юности и можно пить без последствий… Кругом трещат цикады, под ногами осколки древней посуды… Сплошной Дионис, Эрос, Логос и Бахус… Вот это и привело меня к концепции, которую я воплощаю. Хотя, на самом деле, никакой «концепции» в моём творчестве никогда не было: просто я размышляю над экзистенциальными проблемами, стоящими перед любым человеком на Земле, и выражаю свои размышления собственным творческим языком, используя привычную и подходящую мне символику…

Предтечи? Эталоны?

Естественно, что в музыкальном отношении Регион-77 испытывал влияние определённой «сцены» — это, в первую очередь австралийско-берлинская тусовка 80-х: Crime & The City Solution, These Immortal Souls, Birthday Party, Bad Seeds, Die Haut… Вообще, у нас с Экзичем (сооснователь Региона-77) всегда были очень широкие музыкальные вкусы, которые так или иначе проявляются в нашем творчестве. Групп, повлиявших на нас на протяжении жизни можно назвать десятки…

Поэты… Я никогда не увлекался поэзией целенаправленно. Хлебников, Клюев – это те, кто, наверное повлияли на мои ранние стихи и тексты песен, времён моей первой группы Огонь (1992 – 1997).

Когда я был старше я открыл для себя американских поэтов 20 века: Уильям Карлос Уильямс, Ракози, Чарльз Буковски и ещё несколько… Читаю их иногда.

2) Скажите – как вы оцениваете свое положение в современном контркультурном течении? Насколько ощущается давление цензуры и какие пути обхождения давления мейнстрима вы видите?

Положение группы Регион-77 сейчас – это, как и раньше – достаточно глубокий андерграунд: небо оттуда видно, дышать можно, и это настолько далеко от мэйнстрима, что никакого давления никогда и не было… Обходить ничего не надо – мы свободно шастаем по своему подполью во всех направлениях…

Госпожа Цензура к нам тоже никогда не заглядывала. Рассказы некоторых русских музыкантов о каком-то «давлении цензуры» мне кажутся намеренно преувеличенными – делается это для собственной раскрутки. Единственный раз я лично столкнулся с цензурой только на российском ТВ: весной я впервые за три года включил телевизор, чтобы посмотреть программу, в которой спорили атеисты и церковники, но её, оказывается сняли с эфира…

3) Когда десять лет назад мне подарили диск с вашими песнями, подаривший мне эти записи, сказали что «человек который поет эти песни воевал в Югославии против НАТО». Скажите – это правда? И если да – можете ли вы рассказать о своем боевом опыте, или это слишком личное?

Это миф. Во время нападения НАТО на Югославию весной 1999 года, я был в Москве. Хотя и участвовал в организации нескольких небольших демонстраций против посольств стран НАТО. Так же мы сыграли антивоенный концерт.

Наверное миф о моём боевом опыте в бывшей Югославии проистекает из того, что я хорошо знаю новейшую историю Балкан, не раз публично высказывался по этой теме, бывал в Боснии и Сербии в 90-е годы.На основе собранных там материалов я написал военно-исторический очерк о Югославских войнах 1991-95 гг.

4) Я думаю что вы, как яркий представитель контркультуры прекрасно знаете эту среду. Скажите – кого из русскоязычных, нонконформистких авторов вы бы выделили в первую очередь? Чье творчество вам близко?

Мне близко творчество моих друзей и соратников по подполью – их бы я и выделил: Экзича и его проект Затерянные в Космосе, Константина Мишина игруппу Ожог, Илью «Сантима» Малашенкова – ряд его песен я очень люблю… Из тех, с кем я познакомился недавно – Дениса Третьякова из Новочеркасска.

5) Расскажите – а как вы пишете свои песни? Я думаю что нашим читателям было бы интересно узнать в каких обстоятельствах можно создать «Смерть Демона» или «Лауру Лайон».

Многие мои песни как сны – воображение собирает в подсознании отблески собственного, или чужого экзистенциального опыта, а так же впечатления, накапливаемые от чтения книг, просмотра кинофильмов и прочего…

На бумаге я выражаю это часто языком, богатым различной символикой, которая понятна иногда только мне, однако слушатели сами легко находят ключи ко многим образам в моих текстах, хотя «отпирая» очередной символ они могут найти внутри не то, что оставил там я – они находят СВОЁ, свой ответ. Это абсолютно правильно. Это хорошо. Так всегда и работает любое произведение искусства во все века…

В свете вышесказанного, я бы не стал до конца «расшифровывать» текст той, или иной своей песни, но могу ответить, что Смерть Демона, для меня, автора – в первую очередь очень политический текст, описывающий крушение определённой системы межгосударственных отношений, сложившейся после Второй Мировой войны…

6) Я думаю что читателям было бы интересно понять контекст в котором вы используете некоторые образы. Например почему Амиак? Метафора резкого и жесткого приведения в сознание? Алхимическая аллюзия?

Аммиак и Лаура Лайон. Песни-близнецы… Есть такой русский вопрос: «Мы Восток, или Запад? Европа, или Азия?» Я отвечаю – мы Запад, и всегда им были. Мы Европаисторически и культурно. И никуда от этого не деться. Мы всегда будем возвращаться и превносить в нашу общую сокровищницу европейской цивилизации – Белый стержень Земли – наши великие дары… Самих себя. Как это было уже в 19 – начале 20 века, когда Россия принесла великую литературу…

7) Кажется что Амиак соединяет два полярных женских образа — Сольвейг и Лаура Лайон. Насколько ваше понимание Амиака совпадает с теми качествами которые наделяли алхимики Ртуть — одновременно плотское и святое, жидкость и газ, свет и тьма.

Сольвейг и Лаура Лайон – два образа (из бесконечной вселенной образов) цивилизации европейцев: величественная строгая тоска Севера и наше первобытное, хтоническое «Я» в лице вполне реальной женщины. Порноактриссы… Я говорю так. Но кто-то может сказать и по-другому…

8). В современной культуре наблюдается какой то катастрофический процесс убывания который ничем не компенсируются. Уходят лучшие. Кто то уходит из творчества, кто то умирает и так было всегда. Страшно то, что на их место практически никто не приходит. Можем ли мы найти хоть одно заметное имя которое появилось бы в альтеркультуре после года 2002го? Что на ваш взгляд происходит и к чему это приведет?

Я не сторонник панических настроений. Лучшие? А кто они? Тот «лучший» для вас, но для другого он может быть никакой и не «лучший». Там, где вы придаёте повышенное значение некому явлению, для другого ничего значительного может и не быть… Люди приходят, уходят, приходят новые. И так многие тысячелетия. А сожаления об уходе «лучших», и о том, что «нет замены» были и в античной Греции, и в пещерах каменного века, я уверен… Но наша история продолжается. Потому что никакой «замены» и не нужно – каждый опыт уникален: с ним что-то приходит в мир, и остаётся навсегда. Так и будет дальше.