Символ веры — попытка комментария
Символ Веры — важнейший по значению документ традиции Гностической Католической церкви Телемы. Знание его наизусть — обязательное условие для посвящения в Минерваль.
Прочтение СВ уже само по себе магическое действие, призывающее силы нового Эона. Не один раз, оказавшись в гиблом месте на грани безумия, я спасал свой рассудок регулярным повторением этих святых строк.
Символ веры сочетает в себе поэтическую красоту и разумность, простоту и вместе с тем удивительную глубину, которая каждый раз открывается на ином уровне. Потому, прежде чем приступить к этой работе, я считаю своим долгом предупредить читателя, что ни этот, ни какой-либо другой комментарий не претендует на право исчерпывающей интерпретации. Ибо даже целая библиотека интерпретаций не смогла бы вместить всю глубину символизма.
Эта статья — моя попытка исполнить клятву, которую я даю каждый раз, когда получал право быть одним из свидетелей крещения — всячески помогать крещенным в гностической церкви постигать глубину нашего Символа веры. Итак, приступим:
Верую во единого тайного и невыразимого Бога…
Эти слова могут на первый взгляд показаться самыми простыми, но чтобы постичь их глубину, необходимо пройти немалый путь. Человеку легко договориться называть предметы и действия тем или иным словом, но когда дело касается Бога, десять тысяч людей вкладывают в это понятие десять тысяч смыслов.
Возникает вопрос: какое место в Телеме занимает идея Бога? Как соединить первую строку символа веры со словами Святой Книги Закона — «Там, где я, Бога нет» и иронические пассажи Кроули в «Восьми лекциях по йоге»? Видимо, точно так же, как «есть Любовь и Любовь», — есть бог и Бог.»О мой Бог, едино твое дыхание, един твой исток», — сказано в книге «Арарита» — одной из важнейших Святых Книг Телемы. Кроме неё, больше ни в одном из святых текстов Бог не упоминается напрямую. Быть может, именно здесь мы найдем ключи, позволяющие соединить антиномии?
Все дело в том, что существуют два разных понимания Бога, противоположных друг другу: монотеистическое и пантеистическое, креацианисткое и манифестанциалисткое. Телема понимает бога исключительно в манифестанциалистком ключе, и именно это следует учитывать, когда мы говорим о его Единстве. Если Бог един, то нет ничего, кроме Бога. Все многообразие четырех миров — от червяка до архангела, от гиены до святого — есть разные проявления единого Бога, и нет ничего, кроме Бога. Все проявленное и непроявленное абсолютно равны, и именно в этом ключе следует понимать строки из Святой Книги Закона — «не делайте различия, ибо от этого вред». Как тепло от огня или свет от свечи, все существующее есть проявление Бога. Это и есть ключ к ответу Эзопа на эзотерическую загадку: невозможно отделить воды рек от моря, ибо существует только одно великое море, невозможно провести границу между огнем и теплом, которое огонь излучает. Нет бога и не-бога, есть только Единый Бог.
Слова святого причастия произносит Жрец, а вслед за ним и все причащающиеся — «нет ни одной части меня, где не было бы бога». В этом ключ, в этом тайна, в этом сокровенная истина послания Телемы.
Облегченные формы пантеизма мы находим во многих учениях двадцатого века, но все они, в отличие от Телемы, не идут до конца в своих выводах, инстинктивно пряча голову в песок от наиболее мрачных и отвратительных проявлений. Телема — единственная традиция, которая не на словах, а на деле трансцендирует все проявления и способна увидеть единство за самыми страшными формами. Вот почему, изгнав семь благородных планет, адепт должен обнаружить единство в самых ужасающих ликах:
-
Я увидел две головы, которые постоянно сражаются между собой, и поэтому все их мысли — сплошная путаница. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел тех, кто скрывает мудрость, словно черные обезьяны, они болтали всякую ерунду. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел ужасных матерей Ада, пожиравших своих детей — О, вы! Те, кто не понимает! В них я увидел Тебя.
-
Я увидел беспощадных и низких существ, словно гарпии, они рвали падаль на части. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел пылающих существ, гигантов, в ярости, словно вулканы, они извергали черную блевотину огня и дыма. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел зануд, подлецов и эгоистов; они были похожи на людей, О, Господи, они были слишком похожи на людей. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел воронов смерти, которые летали над мерзкой землей, оглушая хриплыми криками. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел лживых духов, словно жабы, они прыгали на земле, и по воде, и по хрупкому металлу, разрушая все. В них я увидел Тебя.
-
Я увидел непристойное зрелище, людей-быков, скованных в гниющей бездне, которые причиняли друг к другу страдания языками. В них я увидел Тебя.
Современный человек зачастую не способен осмыслить, какая глубина, какой динамизм и напряжение богопознания заключена в этих образах! К мрачным образам нас приучила фабрика грез, потому мы живем с иллюзией, что все известно и уже не страшно. Но эта иллюзия знания — не более чем призрачная дымка, нам достаточно снять завесу, войти в ИСС или выполнить ритуал, и попробуем тогда узнать Единого в этих «неправильных пчелах»!
В первой строке символа веры Бог определяется не только как единый, но и как тайный и невыразимый. Невыразимость Бога делает нелепыми любые попытки догматически изложить его Волю в любых системах. Поскольку все есть Бог, моя Воля есть воля Бога.
У К.Г.Юнга есть пример поэтического изображения единого Божества — Абраксаса, который включает все сущее и находится по ту сторону двойственности:
Абраксас же говорит слово досточтенное и проклятое, что есть равно жизнь и смерть.
Абраксас творит истину и ложь, добро и зло, свет и тьму в том же слове и в том же деянии. Оттого Абраксас грозен.
Он великолепен, подобно льву во мгновение, когда тот повергает ниц свою жертву.
Он прекрасен, как день весны.
Да он сам великий Пан, что значит «Все», и он же малость. Он и Приап.Он есть монстр преисподней, полип (Polypus (греч.) — многоногий. — Прим. пер.) тысячерукий, воскрыленный, змий извивистый, неистовство само.
Он же Гермафродит низшего начала.
Он господин жаб и лягушек, в воде обитающих и на сушу выходящих, ополудни и ополуночи поющих хором.
Он есть Наполненное, что воссоединяется с Пустым.
Он есть святое совокупление.
Он есть любовь и ее умерщвление.
Он есть святой и предающий святого.
Он есть светлейший свет дня и глубочайшая ночь безумства.
И в единую звезду в сомне звезд, из огня которой мы созданы и к которому возвратимся…
Здесь тайна. Одно из величайших стихотворений Кроули «Звезда Видна» заканчивается словами: «Смотри же внутрь, а не вверх — звезда видна!» В уже цитируемых «Семи наставлениях» Юнг пишет очень похожие слова: «В безмерной отдаленности одна-единственная звезда стоит в зените … Она есть единственный Бог, что ему предводительствует, в нем человек находит успокоение, к нему ведет долгое странствие души после смерти, в нем воссияет, подобно свету, все, что влечет обратно за собою человек из большего мира».
Воистину «каждый мужчина и каждая женщина — Звезда». Обратите внимание, сколь точно сходится смысл спонтанного откровения Юнга и нашего символа веры.
Образ Звезды именно в том же контексте мы постоянно встречаем в различных источниках — у поэтов, писателей, которые вовсе не знакомы с наследием Кроули.
Но звезда над миром поет рассвет,
От звезды до сердца так тонок луч,
В круговерти лет и чужих побед,
Сохрани в себе этот горький свет.
Какова тайна звезды? Тот же автор поет в другой песне следующие строки:
Тысяча лет с тобой
Да не иссякнет над миром звезда Люцифер,
Тысяча лет с тобой,
Тысяча лет бессильем изранят грудь,
Тысяча лет с тобой,
Выбравшим веру в себя среди тысячи вер,
И за чертой сквозь пламя продолжить путь.
Люцифер — одно из самых точных имен Звезды. Этому мы находим множество подтверждений. Первый ритуал, который связывает посвященного с Телемой, — это «Звездный рубин», в «Гимне Люциферу» Кроули говорит о его «рубиновом сиянии», в фильме «Девятые врата» главный герой, завершивший магистерий и перешедший за предел, видит Звезду Люцифера, которая одновременно есть он сам, а в «Черной Книге Арды» автор, полностью живущий в своем мире и не имеющий и понятия об эзотерическом символизме, постоянно уподобляет Мелькора-Люцифера Звезде.
Существует предание, что последний солнечный император — Юлиан, вставший на пути черного братства и погибший от копья предателя, в миг смерти превратился в Огненный шар, который, удаляясь, стал звездой.
Символ Звезды возрождается всякий раз, когда еще один избранный смотрит вовнутрь. Огонь и сияние, страсть и полет — вот дары Звезды Люцифера тем, кто готов дерзнуть смотреть в глубину.
Но звезда имеет еще одну грань. В Таро 17ый аркан называется Звезда, и именно этот аркан есть путеводная звезда магов и посвященных. На карте изображена богиня ночного неба — Нюит, изливающая на себя млеко звездного света. Именно звезда есть карта нового рождения — рождения огнем.
Астрологическое соответствие 17го аркана — Водолей, знак, в который вошла солнечная система по наступлению Эона Гора. Вряд ли Борис Гребенщиков держал в уме эти тайные соответствия, когда написал кристально-ясный для посвященного текст:
Я знаю имя звезды,
я стану словом ответа той,
что приносит дождь.
«Возле меня, как возле огня», — говорит гностический змей-искупитель, несущий свет.
Очень часто с именем Люцифера связывается некий архангел, восставший против Бога. Но из первой строки Символа Веры очевидно, что это совсем не тот смысл, который нам следует вкладывать в это имя. Ведь если Бог есть все, абсурдна сама идея какого-либо автономного бытия вне Бога, не говоря уж о восстании против него. Мятеж, восстание может существовать не на уровне источника, но на уровне проявлений. Источник един, но разные проявления могут противостоять друг другу, и в этом красота и величие таинства, называемого жизнью. Огонь противостоит воде, Юпитер — Сатурну, но в конечном итоге все проявления проистекают из Кетер, которое само по себе рождается из непроявленного Айн Соф — то, что на одном уровне сознания — непримиримые противники, на другом — две части одного целого.
Чтобы дальше развернуть этот тезис, давайте приведем слова поэта Максимильяна Волошина: «Вначале был мятеж, мятеж был против Бога, и бог был мятежом, и все, что есть, началось чрез мятеж». Затем Волошин продолжает тему Огня: «чтобы не дать материи изникнуть, в неё впился сплавляющий огонь… Дыханье, биенье и горенье, Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье, творящий мир мятежного огня».Вспомним также греческого философа Гераклита, доказывающего, что все сущее имеет огненную природу и произошло из огня.
И в единого отца жизни, тайное тайных, имя же его Хаос, единственного наместника солнца на земле.
Для современного человека слово «Хаос» имеет совершенно иное значение, нежели в его изначальном смысле. Сейчас хаос ошибочно ассоциируется с бессознательностью, смешением и властью первобытного матриархального начала, которому следует противостоять. Короче говоря, между Хаосом и пожирающей Матерью часто ставится знак равенства.
Но из третьей строки явственно следует, что речь идет совсем о другом. Не мать, но отец, не смешение, но соединение, не тьма, но наместник солнца. И действительно — в некоторых орфических школах хаос означал первичный зачинающий фаллос, бросающий семя в лоно ночи, из которого рождается мир. Как наместник солнца на земле, то есть в физическом проявлении, Хаос оказывается тождественен фаллосу, потому весьма не случайно исследователи мифологии классифицируют определенную категорию традиций как солнечно-фаллическую.
Известно, что анализанд Юнга в своем видении увидел фаллос, спускающийся по трубам солнечных лучей, чтобы оплодотворить землю. Этот же символ Юнг нашел в митраистских мистериях.
В канонической мессе есть отрывок, также обращающийся к солнечно-фаллической энергии:
Ты, Единый наш Господь во Вселенной,
Солнце, наш Господь в нас самих,
чье имя — Тайное Тайных,
глубинная сущность, сияньем своим озаряющая миры,
а дыхание заставляет и всех Богов,
и Смерть трепетать пред Тобой.
И верую в единый воздух, питающий все живое на земле…
То, что воздух — источник и условие всякой жизни, мы знаем. Это знание, а не вера. Следовательно, слово верую указывает на особое постижение дыхания как таинства, как чуда. Мы открываем сущность и природу воздуха как события души, как вечное дыхание, ведь не случайно слова «воздух», «дух» и «дыхание» имеют этимологическую связь.
Воздух — это свобода, ибо нет уз, способных сковать ветер. Воздух — это легкость полета. Веруя в единый воздух, мы соединяем свою экзистенцию с эйдосом воздуха, обретая его свободу и легкость.
Нулевой аркан «Дурак» соответствует корню сил воздуха, и, медитируя на эту карту, мы постигаем сокровенную идею изначального дыхания, духа жизни и свободы.»Не это ли воистину высшее опьянение духом — быть вечно и совершенно свободным, идти и возвращаться, двигаясь в игре любви, удовлетворяя природу в свете и жизни? «Лети по воздуху, о мой бог!» Без поддержки, без ограничения, лети своим путем, о лебедь, о блеск блаженства»!» — пишет Кроули в «Книге мудрости или глупости», и именно это состояние открывает истинное послание четвертой строки нашего символа веры.
И верую в единую землю, нашу всеобщую мать…
Многовековое господство доктрины черных братьев сначала отравило представление о Земле, добавив ложь представлений о первородном грехе, а потом, одержимое идеей подчинить природу, отравило и саму землю, так что человечество оказалось на грани экологического кризиса. Искажение религиозности, а в итоге — земное отторгнуто от божественного, вынесено за скобки сакрального бытия. Современный человек отныне — лишь пародия, потерявшая связь как с собственным телом, так и с окружающей средой.
Карл Юнг указывал на недопустимость подобной односторонности. Не выход и крайняя противоположность в виде формулы Алим, ставшая компенсацией и признающая только таинства земли.
Наш символ веры в сжатом виде излагает новую парадигму духовности, в которой земное органично соединено с небесным, а плотское с духовным. Земля — это не юдоль печали, как учат черные братья, но цветущая полнотой жизни и страсти планета, которая есть мать всего живого, и пока вера в землю не интегрируется в представления о святости, человечество будет стоять на грани погибели.
Пятая строка символа веры возвращает нам некогда потерянную землю. Наконец-то бессмысленная и погибельная для обеих сторон война земли и неба заканчивается с наступлением нового эона — Эона Гора, который есть побеждающее дитя, соединившее в себе все противоположности.
И в единое лоно, из которого произошли все люди и где они упокоятся, тайное тайных, имя же её Бабалон.
Шестая строка продолжает возвращать таинства жизни и любви, потерянные с властью черных братьев. Бабалон есть богиня страсти, неистового восторга, вожделения и экстаза, но она же, как свидетельствует «Книга 156», есть Богиня, дарующая инициатическую смерть и перерождение. Бабалон, подобно индийской Кали, объединяет в себе страстный и разрушительный аспект. Вот что пишет об этом Кроули: «Любовь есть Смерть, а Смерть есть будущая жизнь» или «Смерть есть [лишь] вуаль Жизни, Жизнь — вуаль Смерти; ибо обе божественны».
Прежде чем делать выводы, давайте внимательно изучим все, что пишет Алистер Кроули о Бабалон. В «Книге Мудрости или Глупости» Бабалон посвящено немало важных глав. Кроули постоянно возвращается к ней, провозглашая победу во славу Бабалон. Вот какой представлена богиня у Кроули:
«Хвала нашей госпоже! Свята, да будет свята во веки веков наша Госпожа БАБАЛОН, хлеставшая меня, ТО МЕГА 78 ТЕRION, своим бичом, дабы принудить меня к созиданию и разрушению, которое есть одно, в рождении и в смерти, это Любовь! Свята Она, объединяющая Яйцо со Змеей и возвращающая человека к его матери, земле! Да будет свята Та, что дарует красоту и экстаз в оргазме каждого изменения и что вызывает восхищение и поклонение от созерцания множества хитростей Ее ума! Да будет свята Та, что наполняет свою чашу всеми каплями моей крови, так что моя жизнь полностью растворяется в вине ее восторга! Смотри, как пьяна она от нее, шатается на небесах, валяется от удовольствия, громко распевая песнь величайшей любви! Не она ли твоя истинная мать среди звезд, о, сын мой, и не обнимаешь ли ты ее в безумии инцеста и прелюбодеяния? О да, да будет свята Она, да будет свято Ее Имя, и Имя ее Имени, во веки веков»!
В этой же книге Кроули косвенно отождествляет Бабалон и Нюит:
«То же произошло и с этой моей Госпожой, ибо после множества вопросов я получил у волшебника Амалантры имя — Олун, равное Одной Сотне, Пятидесяти и Шести, как и Имя нашей Госпожи БАБАЛОН; затем, вдохновившись, я записал ее земное имя на греческом, МАРШ, также (как я знал) оно существовало и в финикийском языке и значило «То, что Бесконечно», а также «Пространство», что полностью соответствует НЮИТ, Нашей Звездной Госпоже».
В «Книге Лжей» целый ряд изумительных кефланов посвящает Кроули Госпоже нашей Бабалон. Мы приведем только два, в которых наиболее четко отражены основные идеи:
ЦВЕТУЩАЯ УАРАТА
Семь покровов у танцовщицы в гареме, [которым повелевает] ОНО.
Семь имён [у неё], и семь ламп [стоят] у её постели.
Семь евнухов охраняют её с обнажёнными мечами. Кто имеет право общаться с нею? Никто.
В её кувшине для вина смешаны семь потоков крови Семи Духов Бога.
Семь голов у ЧУДОВИЩА, оседланного ею.Голова Ангела; голова Святого; голова Поэта; голова Женщины, Изменившей Мужу; голова Дерзкого; голова Сатира; голова Змеельва.
Семь букв в её священном имени; оно же таково:(далее в оригинале следует Печать Семи с именем BABALON)…
Вот печать кольца, которое ОНО носит на указательном пальце; она же — знак на могилах отвергнутых ею.И вот [её] мудрость: дай тому, кто ‘понимает’, сосчитать число Хозяйки нашей; ибо оно есть число Женщины; число же её —
Сто Пятьдесят и Шесть.
ЗВЁЗДНЫЙ СВЕТ
Зри! Я прожил на свете много лет и побывал во всех странах под Солнцем, и пересёк все моря от одного полюса до другого.
И вот я возвышаю голос, чтобы свидетельствовать: ничтожно всё, что есть на этом свете, кроме любви хорошей женщины, и эта хорошая женщина — ЛАЙЛА.
Я свидетельствую, что всё ничтожно и в небесах, ибо я побывал в них и жил долго во всех них, — всё, кроме любви BABALON, ХОЗЯЙКИ НАШЕЙ. Я свидетельствую, что и за пределами небес и земли царит любовь NUIT, ХОЗЯЙКИ НАШЕЙ.
И вот я вижу, что стал я стар и обременён годами, и силы мои природные иссякают; и потому восхожу я на трон мой и провозглашаю: КОНЕЦ.
Ибо вечно юн я, и силы мои безграничны.
В КОНЦЕ же [всего] — ОНА, та, что была и ЛАЙЛОЙ, и BABALON, и N U I T, — была и будет…
Из последнего кефлана несложно сделать очевидный вывод: каждая женщина несет в себе искру Бабалон и уже поэтому свята. Сексуальность есть священнодействие, а не грех и порок, и тот, кто исполнен ложными стандартами прошлого эона, презирает радости жизни или считает женщину низшим существом, не может быть телемитом. И если по другим вопросам возможна дискуссия, то здесь какие-либо компромиссы невозможны.
Посмотрите на кефлан «Звездный свет», в котором, по сути, содержится квинтэссенция учения Телемы. Конкретная женщина, любовница Кроули Лайла отождествляется с Бабалон и Нюит. «Не делайте различия — ибо так приходит вред». Всякий желающий принять посвящение или быть крещен в таинствах Гностической Католической Церкви должен помнить об этом всегда: Женщина есть звезда, Женщина есть Бабалон.
Но признание святости страстей и священнодействия сексуальности не подразумевает рабства страстей, ибо Бабалон, как и всякая женщина, презирает рабов. Второй закон Телемы гласит — «Любовь есть закон, любовь в соответствии с Волей», потому нельзя ни на минуту забывать, что только соединение любви и воли, эроса и логоса, Бабалон и Териона открывает врата гнозиса.
Как и всякое священнодействие, сексуальность, как пространство Бабалон, не терпит профанации и грязи. Профанация сексуальности, неуважение к таинству, язык грязи карается Бабалон без малейшего сострадания.
Почитание Бабалон связано с таинствами сексуальной магии. Существует очень много дискуссий о природе сексуальной магии. Какие формулы, какие мантры следует произносить во время сексуального священнодействия? Но, на мой взгляд, техника, будучи, несомненно, важной частью таинства, все же является вторичной по сравнению с установкой сознания, с которой адепт приходит к ритуалу сексуальной магии. Необходима полная честность с собой, полное понимание природы своих мотивов, ибо единственной причиной для ритуала сексуальной магии может быть желание достичь полного единения с Богиней, раствориться в совершенном экстазе. В первой главе Святой Книги Закона сказано: «Пусть ритуал всегда будет ради меня, если же будет не так, если ритуал не будет всегда ради меня, ожидайте страшного приговора Ра Гор Хуита».
Пусть эти слова послужат предостережением тем, кто понимает сексуальную магию как еще одну форму усиления господства своего эго или способ разнообразить сексуальную жизнь. Если нет Бхагти, если в женщине вы не способны постичь Бабалон, если сознание не пылает единственной волей — волей Единения, сексуальная магия станет страшным путем саморазрушения и безумия.
И верую в змея и льва, Тайное Тайных, имя же его Бафомет…
Бафомет — одна из самых таинственных фигур сакральной истории. Впервые это имя звучало, когда орден Тамплиеров был уничтожен по обвинению в еретическом поклонении Бафомету. Каких только версий не создавалось в связи с этим именем! Христианские недоброжелатели, понятное дело, видели в Бафомете одно из имен дьявола и изображали его с ослиной головой (должно быть, подозрение всего неизвестного в поклонении ослиноголовому богу — это неизменный архетип человеческой истории, в том же самом, например, обвинялись и сами христиане в Риме в период их появления). Материалистически настроенные историки видят в Бафомете видоизменение имени Магомет, полагая, что истинной причиной обвинения тамплиеров была излишняя (с точки зрения церкви) либеральность по отношению к побежденным иноверцам. Но самым вероятным в определении этого имени является версия, согласно которой происхождение этого имени — от греческого Baphe Metis, что означает Крещение Мудрости. О смысле этого образа позднее будет сказано несколько более подробно.
В телемитском символе веры Бафомет изображается как единство Змея и Льва. Самой очевидной и известной интерпретацией этого символа является указание на сперматозоид — то, что зачинает новую жизнь. В Гностической мессе Жрец, преломив Печение Света, произносит слова «TOUTO ESTI TO SPERMA MOU», после чего происходит символическое соединение и следует призывание силы Бафомета — «О лев и змей, губитель губителя, будь сильным среди нас». В этом смысле призывание силы Бафомета — это призывание силы воспроизводства. Отец Йод возрождается в сыне Вау.
Однако как и всякий символ, символ Льва и Змея не может быть сведен только к одному значению. Ричард Нолт в книге «Тайная жизнь Юнга» указывает на особое значение, которое Юнг придавал видениям Льва и Змея в соответствии с митраистской мистерией. Лев и Змей рассматриваются как «мировые противоположности, которые жаждут соединиться с помощью примиряющего символа. Важно, что лев — это молодой, жаркий, сухой июль в момент кульминации света, а так же лето. Змея же — сырость, темнота, земля, зима».
Впрочем, эта интерпретация до некоторой степени указывает на таинство зачатия, ведь мировые противоположности чаще всего символизируются мужским и женским началом, а результатом их соединения является дитя. Бафомет, таким образом, — это универсальный агент соединения на всех уровнях.
В итоге, седьмая строка Символа Веры указывает на возможность страстного объединения противоположностей в процессе Великого Делания. Можно так же предположить, что Бафомет выполняет роль соединяющего Меркурия, будучи силой, соединяющей Хаос и Бабалон.
И верую в единую Гностическую Католическую церковь Света, Жизни, Любви и Свободы, чье слово закона есть Телема…
Прежде всего следует понять, что все четыре добродетели Телемы деятельны и активны. Свет, жизнь, любовь и свобода утверждают Сильного человека, творящего свою реальность, а не смиренно плывущего по течению, как щепка в ручье. Телема означает Воля.Четыре «L», помещенные определенным образом, создают свастику — символ солнца и динамического движения жизни. Важнейший комментарий к четырем святыням Гностической церкви дает сам Кроули в LIBER CL [Книга 150], поэтому здесь нам добавлять нечего.
И верую в Братство святых…
В Святой Гностической мессе Дьякон зачитывает список святых от мифологических времен ОНО до последних дней. Еще одно указание на Святых дает Жрец, ударяя себя в грудь и произнося: «Услышьте же нас, все святые истинной церкви, с древних времен, в сути своей пребывающие с нами и ныне, что мы жаждем наследовать вам, мы жаждем войти в общину вашу, от вас мы жаждем благословения во имя ИАО».
К Святым Кроули причисляет различных персонажей истории и мифологии, царей, пророков, поэтов, мятежников, посвященных. Словом, из зачитываемого дьяконом списка становится ясно, что о «святости» в христианском смысле речь здесь не идет. Святой в Телеме тот, кто имеет мужество до конца идти своим путем, и на этом пути иметь силы и власть изменять реальность в сторону Света, Жизни, Любви и Свободы. Не лунная бледность и аскетичность, но полнокровие жизни и любви — вот что отличает телемитского Святого.
Некоторых удивляет, что в списке святых даны только мужчины. Несмотря на два тысячелетия господства патриархата, который существенно ограничивал свободу реализации женщины, некоторые женские имена, например, философа Гипатии, забитой камнями христианскими мракобесами, Елены, наставляющей Симона Мага, или поэтессы Сапфо, безусловно, достойны быть внесенными в этот список. Потому некоторые американские общины ОТО изменяют список святых, добавляя в него женские имена, что, на мой взгляд, полностью верно. Хотя так же очевидно, что если бы нам пришлось назвать всех святых, то дьякону потребовалось бы читать имена, не переставая, 93 дня и 93 ночи. С другой стороны, вполне логично, что некоторые Лагеря и Оазисы добавляют некоторые имена, особенно чтимые в их кругу, ведь даже в католической церкви существует традиция «местночтимых» святых.
Веровать в девятую строку символа веры означает постичь, что истинное бессмертие даровано не всем, но лишь тем, кто уже при жизни нашел в себе мужество создать себя из ничего, проложить свой индивидуальный путь, отделив от сумрака полусознательного существования.
И поскольку пища и питье преобразуются в нас ежедневно в духовную сущность, верую в Чудо Мессы…
Ритуал Гностической мессы является сердцем и солнцем телемитской традиции. Где есть таинство и служится месса — там есть Телема, где всё ограничивается разговорами о магии или какой-либо прикладной магической работой — есть лишь клуб по интересам, но никак не Гностическая Церковь.
К Гностической мессе написано множество комментариев, часто противоположных друг другу. Ведь символ не может быть объяснен только одним способом, иначе это не символ, но знак.
Причастие, вспоминание своей божественной сущности через вкушение освященной пищи — мотив, единый для сакральных традиций всех времен и народов. Важно осмыслить, как изменяется символизм причастия по мере смены эонов. В эоне Исиды причастие в основном означало единение с матерью землей. В эоне Осириса причастие было символом соучастия в страданиях Исуса. В новом Эоне Побеждающего Ребенка Хлеб и Кровь — магическое дитя Жреца и Жрицы, Нюит и Хадит.
Но десятая строка — это не только указание на гностическую мессу. Для истинного посвященного каждое принятие пищи должно быть освящено осознанием тайны этого процесса. И самым лучшим путем достижения этого является регулярный Ритуал Воли.
И признаю одно Крещение Мудрости, посредством которого мы выполняем Чудо Воплощения…
Крещение так же является важным таинством гностической католической церкви. Именно посредством таинства крещения посвящаемый смывает с себя груз прошлых жизней и вступает на путь осознанного служения истине.
Другим возможным смыслом этой строки является таинство зачатия. Выше уже было сказано, что самым точным вариантом этимологии имени «Бафомет» является «крещение мудрости». Прямая логическая связь седьмой и одиннадцатой строки очевидна, и в данном случае речь идет о зачатии.
И признаю, что моя жизнь — единство личности и вечности, которая была, есть и будет. AUMGN. AUMGN. AUMGN.
Последняя строка дополняет первую, заворачивая цикл в спираль. В первой строке мы делали акцент на Боге, который Един и Невыразим, хотя и явит себя в десяти тысячах вещей явленных. В последней строке мы утверждаем свою собственную божественность и что все, происходящее с нами здесь и сейчас, в той же степени укоренено в вечности. Смерти, как полного прекращения жизни, не существует, и последняя молитва в гностической мессе вторит последней строке символа Веры:
Тем, с чьих глаз спала пелена жизни, пусть будет даровано исполнение их истиной Воли. Жаждут ли они раствориться в Бесконечности или соединиться со своими избранниками, или жаждут созерцать, или пребывать в покое, или достичь трудовых и героических воплощений на этой планете или на любой другой, или на любой Звезде, или же чего-то еще, — пусть им будет даровано исполнение их Воли. Да! Исполнение их Воли!
Есть ли на целой земле традиция, в которой Человек занимал бы столь достойное место, как в Телеме? Может ли быть более прекрасное и более совершенное утверждение веры в себя? «Люблю я себя, как Бога, и эта любовь спасет» — сказала изумительно талантливый поэт Серебряного века Зинаида Гиппиус.
Тайна мистерии — в нас самих. «Смотри внутрь, а не вверх», — предупреждает Кроули. «Уверенность, а не веру, несказанный мир, экстаз» обещает Нюит в первой главе Святой Книги Закона тем, кто откроет её таинства. Ибо каждый мужчина и каждая женщина — Звезда, вечная Звезда в теле прекрасной Богини ночного Неба — Нюит.