Люцифер: ангел, Бога отвергающий
Человек — это и есть Люцифер, проявленный в мире, называемом человечеством. Если царство божие на небесах — это идея, идеал по отношению к человечеству, так и Люцифер — идеал по отношению к человеку. Не знаю, насколько точно это пересекается с понятием эйдосов у Платона, но можете смело именовать это квазипостнеоплатозмозом: неплохой термин выявлябющий в авторе по крайней мере знание латинских приставок и суффиксов.
Каждый из нас — маленькая искра божественного света, упавшая в смуту: чуть меньшую, чуть более спокойную, чуть более уроборическую, или наоборот, жестокую и неистовствующую. Павшая утренняя звезда. Утренняя, потому что молодая, недавно созданная. Недавно обретшая осознание… И только обрела его — сразу упала.
Однако есть и другая сторона Люцифера, которая пожалуй даже важнее: это его бунт против царства божия. И другая сторона царства божия в его утопической недостижимости. В этом бунте есть рождение того, чего не было прежде: желание построить свое царство, идея стать господином в своей части галактики. И тут уже загадка Люцифера: он внес некое свое правило, которого не было прежде. Символ Люцифера неотделим от первых в истории мира вспышек осознания. Что это?Сбой в программе, написанной господом или замысел творения? Согласно писанию — сбой, ведь он после такого осознания был изгнан, а не взлелеян. Первая личность в истории была отвергнута и помещена туда, где ей надлежит быть…. На проработку видимо 🙂
Опыт Люцифера показывает, что чтобы стать собой, нужно преодолеть инерцию окружающего, кристаллизовать собственные знания, которые помогут в Великой Работе.Иначе человек рискует стать лишь отражением большинства, рабом в пещере, видящим лишь тени на стене. Только бунтовать надо не против великого идеала, созданного Богом, а против утопической недостижимости этого идеала в ущербной, слишком отдаленной от Божества материи. Или против самой такой идеи недостижимости. Против идеи ущербности, против идеи греха, который есть ограничение, и за установление нового мирового порядка: порядка возвращения к божеству — не тому, которое создало ущербный мир,а к тому, что создало идеальный.
Итак, на счету у бога (того, который отверг Люцифера) уже два сбоя в программе: ущербный робот и ущербная земля. В идеале волки с овцами на одной лужайке пасутся, а в реальности — кровища рекой. Третьей же ошибкой было дать сознание человеку.Если с волками и овцами еще как-то можно было справиться, то с этим глиняным горшком Адамом — ну никак: по надобилось гораздо больше семи казней, избиения младенцев и других мерзостей и нечистот, типа легочной чумы и проказы, чтобы с ним справиться.
Прочь от этих богов-гончаров, лепящих дырявые глиняные горшки, богов-ламеров, не умеющих исправлять ошибки в программе, а невоспитанных детей отправляющих в детдом или на крест. Хорошее здание не построишь на том, что уже стоит. Максимум, что можно построить нового, если есть уже готовый дом — это сарай с пристройкой. Или коровник.
Осознать себя Люцифером — это сделать половину Великой Работы. Остальной частью Работы будет Rectificando (выпрямление), ибо сказано: visita interiora terrae, rectificando invenies occultum lapidem.Кто как ни Люцифер сошел в глубины Земли, так же, как зашли туда Одиссей, Данте Алигьери и Христос. И кто как ни он воцаряется на утреннем небе планетой Венерой — богиней любви!
Конечно случаются среди людей те, которые свободно воплотились там, где должны были это сделать. Они превзошли Люцифера в себе и нашли своюПенелопу, то есть дух выпрямления, который вынес их назад в Итаку. СвоюБеатриче и свою спасенную землю. Но тогда символ Люцифера не должен никак их тревожить, потому что они наоборот, должны поощрять внутреннее люциферианство, гнать других в эти самые глубины земли, как делал это Вергилий для Данте.
Люцифер несмотря на свое падение все же является добрым знаком, как добрым знаком считается увидеть падающую звезду (метеор) и успеть загадать при этом желание. Потому что павшая звезда — это привет из звездного мира. И она напоминает о том, что где-то есть мир чуть менее жестокий к звездам, чуть менее искаженный призмой реальности, чуть менее отягощенным агентами контринициации, летунами и преломлением света. И напоминает о том, что каждый мужчина и каждая женщина — это звезда.