06.01.2012
0

Поделиться

Приложение 3 Английская лекция Хауэра 8 октября 1932 г.

Приложение 3

Английская лекция Хауэра

8 октября 1932 г.

Профессор Хауэр: Не хотите ли вы задать вопросы относительно предмета нашего вчерашнего обсуждения?

Доктор Шоу: Если позволите, мне кажется, что если пробудить Кундалини мы сможем только на шестой стадии нашего пути через чакры,[i] где видеть ее не сможем, то мы окажемся так же далеко от реальности, как и Восток. Нам нужно что-то проще, смесь с землей.

Профессор Хауэр: Как я говорил вам, моя концепция основывается на классическом тексте Сат-чакра-нирупана и на множестве Упанишад, из которых совершенно ясно следует, что полное пробуждение возможно только после того, как йогин достиг конца вишудхи – он должен был очищен – и до начала аджны, стадии, на которой появляются великие прозрения.

Вчера я сказал, что это была гипотеза. Вы должны работать над ней не с помощью Авалона или современных индийских авторов, но на основе оригинальных текстов, которые представляют нам историческое развитие, возможно, тысяч лет. Большинство наших сочинений относятся к гораздо более позднему времени, и оригинальный смысл оказался сокрыт. В процессе исторической эволюции к оригиналу были прибавлены и наложены самые разные вещи. Мое намерение в том, чтобы всегда держаться оригинала, потому что я уверен, что он ближе нам, чем йога, развившаяся в Индии, в том виде, какой она имеет сейчас или сто лет назад.

То же и с классической йогой. Я должен брать ее из йога-сутр[ii] с помощью комментария Вьясы, Йогабхасья. То, что я вам объяснял – это Кундалини на высшей стадии. В эволюции йогина всегда есть единство и мужской, и женской силы. Это единство символизируется треугольником и лингамом, как вы уже знаете. Фактически женская сила всегда действует в росте знания через мужскую силу, но только на трех стадиях аспект женской силы появляется под символом треугольника. Это означает, что есть эпохи в нашем внутреннем развитии, в которые женская сила играет очень важную роль. И конечно эротический аспект женской силы связан с пробуждением знания. Я называю это грубой Кундалини – вместо очень возвышенной, утонченной, духовной Кундалини. Множество йогических текстов, хатха-йога и сами йогины, говоря о пробуждении Кундалини, на самом деле имеют в виду пробуждение того творческого элемента в женской силе, который во всем сопровождает мужскую силу. Но в Сат-чакра-нирупане, как я показал, Кундалини символизирует только утонченную, возвышенную женскую силу. Так что для Запада, и даже для нынешней Индии, мы можем сказать, что пробуждение Кундалини – это просто пробуждение силы, которая во всем влияет на развитие человека; но это не та Кундалини. Следует ясно понимать тот факт, что есть два аспекта женской силы, и что когда Кундалини уже пробралась на некоторое расстояние, мы еще не пробудили подлинную Кундалини.

Миссис Кроули: Это все объясняет! Я не понимала, почему два процесса не шли одновременно – потому что вот это ее пробуждает.

Профессор Хауэр: Я хочу решительно подчеркнуть, что пробуждение Кундалини, как мы обычно говорим о нем, лишь предваряет пробуждение того, что ожидает в аджне. Мы, конечно, крайне далеки от этого, если взять эволюцию нашего психического состояния в целом, но это нам предстоит.

Далее, возвращение Кундалини после того, как она соединилась с Шивой (что означает соединение с внутренним я, как вы знаете) символизирует тот факт, что в человеке зарождается интуиция; когда соединение этих двух сил произошло в аджне, эта сила проникает во все области психической жизни. Так что теперь она может добраться и до самой низкой, до эротической области. Это трудно, если человек живет земной жизнью после того, как пробудил Кундалини; может показаться, что все так же, но это совершенно иной опыт, совершенно новый. Мы можем на мгновение обратиться к японской параллели. Знаете ли вы книгу «Десять эссе о буддизме» Судзуки? В ней есть эссе с иллюстрациями, названное «Десять изображений поисков быка», где бык является символом окончательной реальности. В процессе поисков ученик находит быка; это означает, что он овладел своей внутренней реальностью. Самая важная особенность, которая не воспроизводится в йоге, в том, что после нахождения быка он о нем больше не беспокоится; он засыпает и больше не следит за ним; он просто знает, что бык здесь. То есть после достижения высочайшего прозрения он перестает его искать; он позволяет ему снова отправиться в подсознание, словно в нем ничего не было. Так что он засыпает, солнце светит ему в лицо; и он встает и отправляется в город:

Входя в город с Руками, Наделяющими Благословением. Дверь его скромной лачуги заперта, и мудрейшие не узнают его. Невозможно уловить ни малейшего проблеска его внутренней жизни; ибо он продолжает свой путь, не следуя по пути древних мудрецов. С сосудом из тыквы он выходит на рынок, опираясь на палку, возвращается домой. Его встречают в компании пьяниц и мясников, он и все они обратились в будд.

Босой и с распахнутой одеждой он выходит на рыночную площадь;

Вымазанный грязью и пеплом, как широко он улыбается!

Не нужны чудесные силы богов,

Ибо он прикасается, и смотри! засохшие деревья расцветают вновь.[iii]

Теперь, возможно, доктор Юнг скажет что-то об этом с психологической точки зрения.

Доктор Юнг: На самом деле я пришел сюда, чтобы ответить на некоторые вопросы. Конечно, я не компетентен для того, чтобы прояснить вещи в той области, о которой говорит профессор Хауэр, но если у вас есть вопросы относительно психологической точки зрения, я буду рад на них ответить. Не могу представить себе, что для вас окажется ясно, а что нет. На самом деле очень трудно связать эту особую терминологию и идеологию с нашим психологическим языком и процессами.

Например, возьмем ваш вопрос: «Как можно поднять Кундалини?» Вам кажется, что человек уже обладает тем, что получит лишь впоследствии, для того чтобы пробудить Кундалини.

Доктор Шоу: Он словно делает то, что доктор Юнг сказал нам не делать. Он всегда так подчеркивает ценность земли, необходимость и земного, и небесного.

Доктор Юнг: Да, но об этом говорит и йога – все в теле, не в воздухе.

Профессор Хауэр: Конечно, в тантрической йоге есть некоторое сопротивление классической йоге. Классическая йога хочет остановиться, когда достигнуто высшее прозрение; она совершенно преисполнена склонности дать миру идти своим путем, тогда как тантрическая йога возражает этому в идее, что Кундалини должна вернуться обратно в муладхару. Здесь вы также должны мыслить исторически, чтобы понять опасность и необходимость этой высокодуховной жизни.

Миссис Кроули: Я хотела бы знать психологическое мнение доктора Юнга о разнице между пурушей и атманом, как вы их представили.[iv]

Доктор Юнг: С психологической точки зрения вы едва ли сможете провести между ними различие. Между ними может лежать пропасть различий, но когда дело касается психологии, они одно и то же. Даже в философии эти две концепции использовались одинаково. По крайней мере, разница слишком тонка, чтобы играть роль в психологии.

Миссис Кроули: А интуитивное постижение окончательного опыта атмана (самости) не достигается ли до пуруши?

Доктор Юнг: Если вы размышляете в этих индийских терминах, вы затеряетесь в десяти тысячах аспектов; там все крайне запутано. Рассматривать это с психологической точки зрения гораздо проще. Будучи облечено в слова все даже слишком упрощается, потому что на самом деле, когда вы пройдете через это сами, вы увидите, как ужасно запутан и сложен этот процесс – и начнете понимать, почему индусы изобрели столько символов для объяснения, на первый взгляд, простой вещи. Но психологически все выражается иначе. Анализ поначалу производит сужение. Вы анализируете свое поведение. И вы должны осознать многочисленные сопротивления и личностные особенности, которые подавляют вашу высшую умственную деятельность или ваши психологические процессы. Все эти помехи – загрязнения, а ваш разум должен быть очищен до того, как начнется психологический процесс трансформации.

Потому йога говорит, что читта (разум) должен быть очищен, прежде чем можно будет начать думать о пути Кундалини. То же самое в анализе. Вы должны очистить свой разум, чтобы достигнуть совершенной объективности, чтобы признать, что нечто действует в вашем разуме независимо от вашей воли – например, чтобы рассмотреть фантазию объективно. Вы должны убрать немало препятствий, прежде чем сможете это признать, и до этого не может быть места никакому объективному психологическому процессу. Но когда вы сможете признать, что психические содержания имеют автономию, что идея появляется не потому что вы ее выдумали, а по своей собственной автономной воле, тогда вы сможете увидеть движение этих вещей. Тогда может начаться объективный процесс. Позже может быть пробуждена самость, пуруша.

Миссис Кроули: Именно. Есть большая разница между двумя путями.

Доктор Юнг: Есть подготовительный путь, а затем пробуждение. Вы говорите о реализации атмана, но это результат. И я бы не советовал проводить различие между пурушей и атманом для практических целей.

Миссис Кроули: Если не учитывать ваше объяснение, между ними видится весьма четкое различие.

Доктор Юнг: Я говорил о читте. Первая часть — это проработка читты, вторая часть – пробуждение Кундалини, и только в пробуждении появляется самость – а именно, следующие стадии психологического процесса, который начинается, когда вы способны на объективацию. Появляется пуруша, но не в первой части.

Профессор Хауэр: Нет никакой настоящей разницы между атманом и пурушей: это синонимы. Единственная разница – и в этом трудность – в том, что самость отражается различными путями, что весьма соответствует сказанному доктором Юнгом. Сначала вы не сможете четко увидеть самость в читте. Она словно отражается в текущей воде. Но затем она становится яснее и яснее, и в анахате та же самость, которая раньше была видна лишь проблесками, но теперь она появляется как самость, которая уже не подлежит сомнению. Внизу, пока зеркало или вода движется, в ней можно сомневаться, но теперь вы знаете, что она здесь; вам ее не потерять, хотя она еще окружена той творческой активностью, красным цветом, через который вам еще предстоит пройти. Вверху она отражена в спокойствии; она абсолютно ясна. Читта на самом деле не больше, чем зеркало пуруши. На этой стадии уже нет клеш. И когда это происходит, есть только абсолютное присутствие, подлинное присутствие самости, а затем появляется тождественность атмана с параматманом. Дело в отражении иным способом в читте, который развивается.

Мисс Ханна: Я ужасно запуталась, какая разница между западным подходом и восточным. Восток, по-видимому, проходит через пасть монстра, макары.

Доктор Юнг: Профессор Хауэр дал вам весьма ясную картину того, как эта проблема решается на Востоке,[v] и если вы изучаете аналитическую психологию, вы знаете, как с ней обращаются на Западе.

Миссис Сойер: Я думаю, что путаница происходит из-за людей, пытающихся совместить и то, и другое, Восток и Запад, йогу и анализ.

Доктор Юнг: Мой термин для обозначения того, что тантрическая йога называет пробуждением Кундалини – психическая объективность. Например, те видения, с которыми мы имели дело на английском семинаре переживаются на ином плане: теперь они воспринимаются не с аспекта sthula, но с аспекта suksma. Эти вещи происходит нигде; они универсальны и безличны – и если вы не воспринимаете их таковыми, вы попросту получаете инфляцию из-за отождествления с универсальным. Так что весь процесс начинается с того факта, что определенные вещи в уме полностью безличны. Вы не ответственны за их существование; они падают с небес или поднимаются из ада, и вы никак за них не отвечаете. Определенные фантазии, сновидения совершенно определенно принадлежат к безличной сфере, они не произведены неким сознательным намерением. Это содержания, которые могут быть пережиты, только если вы диссоциируетесь от самого себя и сыграете роль.

Потому люди всегда имеют склонность исполнять мистерии, выходить из обычных рамок их существования и принимать роль. Даже самые первобытные аборигены центральной Австралии обладают весьма проработанной идеей о том, что когда они исполняют тотемные обряды, на самом деле они исполняются их предками из Времени Сна. Они отождествляют себя с божественными героями. Я больше не доктор Юнг, я Заратустра, и тогда я могу говорить самые возмутительные вещи, потому что я говорю голосом столетий – я говорю, облеченный в своего великого предка, а затем смываю грим и снова становлюсь обычным гражданином. Итак, подобных вещей никогда бы не было, если бы они не отвечали некоторой психологической необходимости; это попросту иная реальность, поскольку она действует. Наш рационализм попросту не может понять, как это возможно, но это работает.

Например, существует идея, что каждый должен вести нормальную жизнь и иметь по меньшей мере двух детей. Но у многих нет двух детей или у них намного больше, или они вообще не хотят иметь детей. Так что реальная жизнь весьма неупорядочена, и существуют многие вещи, которых быть не должно – мужские монастыри, женские монастыри – все они существуют, и весьма продуктивно, хотя это противно буржуазному рационализму девятнадцатого столетия.

Так что такой безличный опыт, когда вы словно перестаете быть собой, словно вы на сцене, является неотъемлемым элементом всяких мистерий, и это состояние воспроизводится искусственным путем. Я часто говорил вам о митраистских мистериях, в которых, во всех посвящениях, люди превращались в milites, воинов бога, и львов, и heliodromoi, божественных солнценосцев.[vi] Все это попросту разные стадии безличного опыта. Например, римский хозяин гостиницы, ставший miles, больше не был только им. Конечно, нет – он тот, кем всегда был, но он пережил себя на более высоком уровне, не связанном с трехмерным миром: на безличном уровне, где ему было позволено выглянуть в окно на другие измерения, на психическую реальность.

Доказательство этой идеи в том, что она действует автоматически – все это падает на нас, как огонь на Содом и Гоморру, и даже может уничтожить наши жизни. Вы считаете, что с вами все в порядке, и что с миром все в порядке, и неожиданно уже не можете перейти через улицу, потому что у вас агорафобия. Вы не могли ее выдумать, она просто берез вас за горло. И кто это делает? Мы говорим, что это лишь болезнь, но это просто слово. Точно так же можно сказать, что этот страх вызывает злой дух. Это пример автономии психического мира и доказательство, что в нем могут быть подобные вещи. Потому я советую всем, у кого есть такой невроз: идите в него, живите в нем, и тогда вы завладеете им, и перестанет владеть вами.

Итак, кундалини-йога – это символическая формулировка безличного опыта восточным путем. Нам с нашим западным подходом будет непросто понять, что Восток пытается сообщить нам этим символизмом. Профессор Хауэр, уж конечно, не станет советовать нам принимать все эти вещи буквально. Они живы, только если поняты западным путем, где они становятся проще и менее запутанными. Пока вы в них не разобрались, они всегда будут казаться вам простыми. Простейшие люди в мире приводят к величайшему беспорядку. Эти вещи ни в коем случае не просты, но они станут таковыми, если у вас есть прямая психологическая аналогия, которая поможет увидеть связь между восточным и западным опытом.

Мисс Ханна: Восточный путь кажется немного догматиным.

Доктор Юнг: Подумайте о тысячах лет, о тысячах личностей и тысячах весьма просвещенных умах, которые над ним работали. Конечно, он станет догматичным.

Мисс Ханна: Психология уже догматична?

Доктор Юнг: Да, когда люди говорят, что нет никакого бессознательного, и вы говорите: «Это ересь». Тогда вы становитесь догматичным внутри и не замечаете этого – это как почернеть в Африке.[vii]

Мисс Тиэле: Профессор Хауэр вчера сказал, что ни один европеец в действительности не пробудил Кундалини в высшем смысле, кроме, возможно, Сузо,[viii] но можно ли с помощью аналитического процесса достигнуть этой стадии?

Профессор Хауэр: Возможно, за тысячи лет.

Доктор Юнг: Не следует забывать, что Индия весьма необычная страна. Первобытный человек жил там с незапамятных времен и развитие его шло непрерывно. Мы лишены этой непрерывности. Мы были отрезаны от своих корней. Более того, индусы – совершенно иная раса. Они не только арийцы, в них есть немалое влияние аборигенов-дравидов. Потому в тантрической йоге есть очень древние хтонические вещи. Так что мы должны признать, что эта необычная йогическая философия чужда самой нашей крови. и что бы мы ни переживали, примет совершенно иной оборот. Мы не можем буквально принять эти формы. Это было бы ужасной ошибкой, ибо для нас это искусственные процессы.

Замечание: Я думал, что некоторые процессы, соответствующие нашей западной концепции, схожи с процессами индийской йоги.

Доктор Юнг: Да, аналитическая психология, конечно, попытка похожего рода. Мы не знали, что существует такая близкая аналогия с тантрической йогой, когда разрабатывали ее. Тантрические тексты не были переведены, и даже эксперты в вещах такого рода знали о тантрической йоге очень мало. Она стала известна лишь недавно, через переводы сэра Джона Вудроффа. Наша попытка – в высшей степени наивная попытка в том же поле – конечно, с иными средствами, соответственно нашему особому темпераменту и подходу.

Профессор Хауэр: Знаете, вы должны сравнить подготовительную работу, совершаемую сейчас в аналитической психологии, со стадиями йоги за четыре или пять сотен лет до того, как она стала системой. Она впервые стала системой во времена Будды, или незадолго до этого. То, что делает аналитическая психология, делали мыслители и брамины примерно за пять сотен лет до Будды. Их имена утрачены. Мы видим, так сказать, лишь слабые отблески озарения. Возможно, одна за другой маленькие вещи прибавлялись к их пониманию, а затем появился один великий ум, который создал систему, функция которой была в том, чтобы приводить в порядок умы или души той эпохи. Но только на время — скажем, на несколько сотен лет. Это процесс психической адаптации, проходящий через всю историю человечества. Христианство, например, больше не действительно для нас, и поэтому оно не работает. Через несколько сотен лет будет другая система. Она исчезнет, как исчезла тантрическая йога. Все эти системы – человеческие попытки зацепиться за великую проблему жизни с помощью символов и выражений, предназначенных не только для вас и меня, но для всего сообщества. Главное свойство этих символов, верных для всего сообщества, может быть осуществлено только в процессе столетий. Затем каждому индивидууму больше не нужно производить оригинальную работу; она уже была сделана для него – и мы получаем общую психическую и духовную культуру. Но через несколько сотен лет эта эпоха кончается. Символы изменяются, или их жизнь изменяется, и опасно обращаться с этим символом в новой эпохе как со все еще действительным.

Когда я смотрю на аналитическую психологию, она действует снизу вверх к великому зданию, в самом деле. Затем за несколько столетий она станет самой жесткой догмой, и придут разрушители, и скажут, что все это неверно. Однако, мы можем быть уверен, что всякая система достигла некоторых истин, которые непреложны. Мы видим, что у христиан есть нечто истинное; здесь есть абсолютные реалии, без которых не обойтись. Однако, мы должны найти новую систему истин и символов. То же и в Индии. Исторически тантрическая йога – это лишь адаптация тысячелетней йоги к новой психической ситуации, и эта ситуация исчезла из Индии. Если они попробуют вести жизнь согласно тантрической йоге там, они, возможно, окажутся столь же неправы, как мы. Возьмите Ганди. Новые символы должны быть для всего сообщества, и Ганди человек, который, достаточно новым методом, создал эти символы из нового психического и духовного состояния. Как я сказал вам, когда он заходит в океан и показывает своим людям глыбу соли, это столь же хорошо, как чакра. Им не нужна чакра. Возьмите вращающееся колесо. Почему они должны концентрироваться на чакре, когда они видят Ганди с вращающимся колесом? Они созерцают все это, и возносятся к новому состоянию мышления – идея жертвы и так далее. Это и есть новая «тантрическая йога», если хотите. И однако, как в христианстве, в тантрической йоге есть элементы, которые не могут быть утрачены, символизирующие истины, которые вечны и универсальны. Их мы изучаем, они ценны. В это педагогическая ценность чакр. И есть параллельные переживания. которые случаются повсюду и всегда. Я намеренно не говорил о психологических параллелях тантрической йоги к аналитической психологии, потому что, думаю, я бы смешал эти вещи. Я просто представил вам эту йогу, и вы сами можете сделать сравнения.

Миссис Кроули: Сравнение было представлено прошлым вечером на мандалах, исполненных западным образом, которые показал доктор Юнг.[ix] Для меня это было как видеть чакры в процессе создания, начало вещей по сравнению с индийскими, которые уже завершены.

Профессор Хауэр: Индийские мандалы совершенны. Те, что были показаны вчера, лишь грубый материал, из которого, возможно, вырастет чакра. И эти иллюстрации показывают, как несмотря на все различия в человеческой душе есть немало единообразия всюду и всегда.

Доктор Юнг: Ну, то были чакры.

Профессор Хауэр: Я имею в виду чакры, действительные для всего общества.

Доктор Юнг: Да, здесь нужна совместная работа, разработки тысяч людей за несчетные столетия.

Миссис Кроули: Но поразительно, что в чакрах была столь полная аналогия, когда доктор Юнг объяснил их одну за одной.

Доктор Юнг: Именно здесь тантрическая йога является действительно бесценным инструментом, помогающим нам в классификации и терминологии и в создании концепций этих вещей. Поэтому изучение тантрической йоги так завораживает.

Мистер Бауман: Профессор Хауэр сказал, что йогин должен был достигнуть аджна-чакры, чтобы пробудить Кундалини.

Профессор Хауэр: В этом высшем смысле, в духовном смысле, скажем так.

Мистер Бауман: В анализе есть подготовительная стадия – нужно избавиться от личных подавлений и так далее – и тогда вы достигаете безличного. Я думаю, это возможно – действительно бывает так, что пациенты создают безличные рисунки, даже будучи еще на первой стадии.

Доктор Юнг: О да, вы можете создать просто чудесные рисунки, хотя вы до сих ничего не достигли. Особенно художники. Любой может рисовать, даже маленькие дети, и в этом мало драгоценного. Видите ли, рисунок должен быть выражением факта, психологического опыта, и вы должны знать, что это такое выражение, вы должны это осознавать. Иначе вы точно так же можете быть рыбой в воде или деревом в лесу. Ведь каждое растение представляет собой чудесную мандалу. Сложноцветный цветок – это мандала, это образ солнца, но цветок этого не знает. Человеческий глаз – это мандала, но мы этого не осознаем. Так что требуется долгая и тщательная работа над анализом, чтобы привести людей к той точке, когда они осознают безличный характер проблемы. Эта безличность действительно является западной аналогией для восточного ума. Кундалини безлична, а для западного разума крайне трудно охватить безличное умом как объективное событие.

Я дам вам пример. Однажды я лечил писателя, очень умного парня. Он был образованным и очень рациональным, объяснял все по одному правилу: у всего есть естественная причина, и все было разумно. У него был опыт анализа со многими людьми из разных школ, и он привык объяснять свои сны, согласно принципам причинной редукции. Конечно, о всякой фигуре или факте или эмоции можно сказать, что они происходят из некоторого определенного опыта, и едва ли вы столкнетесь с чем-то, что к области вашего опыта не принадлежит. Естественно, человек придерживается такого мышления так долго, как только можно. Я думал, что сны наконец дадут что-то, что не может быть редуцировано, и через долгое время совместной работы у него был сон, в котором появились фигуры, происхождение которых он не мог проследить. Например, ему часто снились женщины, так как они играли важную роль в его жизни. Раньше он мог проследить их до воспоминания, например: «Она выглядит как миссис Такая-то», так что мы могли свести все вместе. Но затем появилась женщина, с которой у нас ничего не получалось. Он приложил огромные усилия, но в конце концов вынужден был сдаться; он не нашел абсолютно никакой ассоциации, и вынужден был признать, что не может обнаружить никакого разумного происхождения этой фигуры. Тогда я сказал: «Вот мы и пришли к концу вашей причинной редукции. Теперь я предлагаю вам нечто совершенно иное – что это зародилось не в вашем личном опыте, а зародилось само по себе, словно кто-то вошел в комнату, кого мы не приглашали, или словно она вошла через стену – она ходит, говорит – должно быть, она призрак». Естественно, он сопротивлялся такому предположению. Он говорил, что в его ум не могут попасть вещи, которых там не было. Он недооценивал психический мир, что является частью нашего западного подхода. Но он должен был признать, что в его ум пришло нечто определенное, чего он не выдумывал, и что пробудило в его снах мощные эмоции. Это было начало признания объективного автономного фактора и начало психического процесса. Словно настоящая женщина появилась в его жизни – он не знал, почему она существует, но вынужден был мириться с ее существованием. Я придумал термин анима, чтобы обозначать такие фигуры, которых, согласно нашему западному предрассудку, быть не может.

Итак, это момент, когда начинается аналогия с процессом Кундалини, когда нечто возбуждается и развивается само по себе. Если этот процесс упорно развивается, человек может достигнуть результатов, которые могут быть выражены в терминах тантрической йоги. Мы благодарны тантрической йоге, потому что она дает нам самые дифференцированные формы и понятия, с помощью которых мы можем выразить хаотические переживания, которые мы действительно претерпеваем. Профессор Хауэр верно это передает, мы в начале чего-то, и в начале вещи крайне индивидуальны и хаотичны. Только через столетия они устанавливаются и кристаллизуются в определенные аспекты; а затем, конечно, неизбежно следует догма.

Мистер Бауман: Доктор Юнг вчера упоминал о получении письма от пациентки с мандалой, на которой вокруг центра была рыба. На меня произвело большое впечатление, когда она сказала: «Надеюсь, я смогу найти состояние, где я буду как центр, с рыбами, вращающимися вокруг меня».[x]

Доктор Юнг: Нет, там было о том, чтобы найти центр, вокруг которого она могла бы двигаться, как те рыбы в гармоничном порядке; она не была бы центром. Это наша западная идея. Ошибочно думать, что мы центр. Мы думаем, что мы боги нашего мира, и потому тантрическая идея о том, что человек становится богом для нас опасна. Мы начинаем с этим предубеждением. Но мы действительно дьявольские, ужасные вещи; мы просто не видим себя снаружи. Мы думаем, что мы чудесные люди, глубокоуважаемые и моральные и так далее, но в действительности мы кровавые пираты. То, что европеец о себе думает – это ложь. Я выучил свой урок у индейца и негра. Посмотрите на наш мир, и увидите, кто мы. Но убежденный в том, что мы боги, когда человек видит сон о центре, он незаметно и инстинктивно помещает себя в него. Вы помните, возможно, тот рисунок, который я показывал вам прошлым вечером – центральный камень и маленькие драгоценные камни вокруг него. Возможно, вам будет интересно, если я расскажу вам сон в этой связи. Я был нарушителем мандалы, когда не имел ни малейшего представления о том, что это такое, и преисполненный скромности, я думал, что это я драгоценность в центре, а те маленькие вещички – конечно, прекрасные люди, которые тоже считают, что они драгоценности, только поменьше. Вот что мы делаем – мы всегда следуем примеру, данному Анатолем Франсом в LIsledesPingouins (Остров пингвинов).[xi] Св. Мало крестил пингвинов на небесном собрании, и когда они спросили св. Катарину, что им делать с душами пингвинов, она сказала Богу: «Donnez-leur une ?me mais une petite» [Дай им душу, только маленькую]. Вот наш принцип. Я дал им маленькую душу; именно это я и признавал. Я был доволен собой, когда выражал себя таким образом: вот мой чудесный центр, и я прямо в моем сердце.

Затем мне приснился сон.[xii] Я был в Ливерпуле, где никогда на самом деле не был. Было очень темно и грязно; и я шел по улице с какими-то другими швейцарцами в плащах. Мы разговаривали, но было очень неприятно, и я думал о месте, где можно было бы укрыться от дождя и холода.[xiii] Мы вышли на какое-то плато, на ровную часть городу, где был огромный прекрасный парк. Сначала я его не узнал, но это была мандала, которую я вчера продемонстрировал. Там были пересекающиеся дорожки, и в центре было маленькое озеро, на котором был остров, а на этом острове росла магнолия того розового оттенка, прекрасное дерево. И дерево было освещено солнцем – это была прекраснейшая картина в ту дождливую ночь, это чудесное дерево в цвету; я был ею заворожен. Затем я неожиданно обнаружил, что мои спутники этого не заметили; они просто продолжали идти и говорили о другом швейцарце, который на углу улицы в Ливерпуле слева от парка. Я описал место: там на углу был уличный фонарь, и он жил в квартире в этом доме. Они сказали: «Должно быть, он полный дурак, раз живет в Ливерпуле, в этом грязном месте». Но я подумал, что он невероятно образованный человек, и я знал, почему он здесь жил – он знал тайну этого острова; он нашел верное место.[xiv] Итак, Ливерпуль – это центр жизни (печень (liver) – это центр жизни), а я не центр, я дурак, живущий в каком-то темном месте, я один из этих небольших сторонних огней. Так было исправлено мое западное предубеждение, что я был центром мандалы – что я все, все представление, царь, бог. Мы низошли с этого представления. У индуса, примитивного человека, такой идеи нет. Он не воображает, что он не тот, с кого следует начать; потому в конце он никогда не становится богом. Но мы предвосхитили божественность, и потому должны спуститься вниз.

Профессор Хауэр: Я скажу еще несколько слов о форме и символизме чакр, повторив некоторые моменты, которые мы уже обсуждали. Все эти математические фигуры в чакрах, по моему мнению, обозначают жизнь космоса и психической жизни, упорядоченной законами. Затем, идея лотоса в том, что вся психическая жизнь воплощается в органическом центре. Как вы помните, на каждом его лепестке буква. Буквы напеваются в медитации, и напевая, нужно осознавать смысл каждой из них, а его сообщает вам гуру. Буквы символизируют растущий органический аспект, скрытый в этой конкретной области. Все это не сознательно. В каждом лепестке скрыта сила, которую нужно осознать и привести в связь с центром. Метафизическая и метапсихическая[xv] идея в том, что в самом центре психического организма есть подсознательная звуковая сила, бессознательно регулирующая жизнь, и следует осознать смысл этой звуковой силы в медитации. Она должна придти к сознанию, и если ей дать действовать в сознании, она станет сильнее.

В медитации также должна быть реализована биджа.[xvi] Внутренняя действующая сила в этой биджа – это не окончательно развитая личность; она не может быть поименована. Биджа просто символизирует подсознательную силу в том элементу, которому служит символом – а она действует в психическом основании человека – но она может действовать с настоящей силой только когда реализована в медитации. Как вы знаете, я называю эту силу биджа-дева.[xvii] Из нее проецируется или растет бинду-дева, которая по сути та же сила, но спроецированная из бессознательного в ясное сознание. Но она не приходит в сознание столь же ясно, как Шакти, женская сила. Я думаю, это бесспорно – это стало для меня очевидно – что это анима. Та скрытая мужская сила сочетается с женской силой и должна действовать внутри нас, согласно тантрической йоге, и она сознательно переживается в различные периоды нашей жизни. Этот символизм представляет великую истину, которую я называю ведущим символом, символом, имеющим ведущий характер, такой, который можно найти в процессе столетий.

Есть, конечно, и цветовой символизм. Как вы знаете, красный означает кровь, силы глубоко внутри земли. А белый означает высшую интуицию. Далее, когда вы встречаете золотой, то получаете идею о ясном озарении, хотя это не высшее озарение. Потому золотой цвет в муладхаре, он также на буквах на лепестках; в этой области есть некая подсознательная действующая сила озарения. В эротической жизни действует сила озарения. Эротика, похоже, путь к прозрению в природу вещей, и она вырастает в духовный аспект вверху. Странно то, что в манипуре голубые буквы на сизых лепестках, а в анахате красный цвет околоплодника повторяется в буквах на листьях. Красный представляет здесь музыкальный тон. Анахата, по моему мнению, символизирует творческую жизнь – лепестки лотоса красные, а сила озарения в центре этого золотого треугольника. Музыкальный оттенок этой области несколько оживленный – у жизни иная реальность; реальность крови приходит снаружи и пытается действовать и гармонизировать обе.

Я дам вам это объяснение в виде предположения, как работать над такими вещами. Я могу процитировать здесь слова Лао-Цзы: «Смысл, о котором вы можете подумать, это не смысл».[xviii] Примите все, что я говорю, в этом свете. Забудьте все, что я вам говорю, и начните так, как вы должны начать. Есть разные подходы к этим вещам. Конечно, у меня есть некоторые основания для моего объяснения, но вы должны работать с ним, как с загадкой, стараясь решить и разгадать. Может быть больше одного смысла, как может быть два верных значения сна из-за того, что можно назвать совпадением вещей в нашей психической и внутренней жизни. Внешнее событие и психическое событие могут быть очень разными, хотя они имеют сходный характер и могут символизироваться одним сном. Возможно, человек находит внешнее и пока не находит внутреннее. То же может быть и с чакрами: значение одного символизма сталкивается с другим и может быть понято только в глубоком озарении. Как я говорил вам, эта энергетическая жизнь движет всем, и только погружаясь в это движение, вы сможете ее достигнуть. Здесь мы приближаемся к вещам, которые достаточно трудны, чтобы о них говорить, и цветовой символизм окажет большую помощь. Вы погружаетесь в цвет, так сказать, и там находите его смысл.

Возьмем снова анахата-чакру. В центре ее треугольник, а вокруг него биджа ям. Здесь еще есть гексаграмма, состоящая из двух пересекающихся треугольников, темного дымчатого цвета, и она окружена расцветкой восходящего солнца, а снаружи двенадцать красных лепестков еще более ясного красного цвета. Как вы помните, число лепестков увеличивается с каждой чакрой после муладхары – жизнь все более и более развертывается. Так что это живая музыка цветов. Теперь попытайтесь почувствовать смысл; или можете использовать и интеллект. Могут появиться самые разные ассоциации. Эта биджа ям – воздух или биджа бури, а вокруг нее жуткая темно-дымчатая гексаграмма, а от нее исходит этот прекрасный красный цвет. Мое объяснение в том, что здесь не будет никакой настоящей творческой силы, не будь здесь буря и хаос. Потому это мандала бури, вся темная, и она выражает психическое состояние. Это также может быть космическое состояние, вероятнее всего. Затем посреди прорывается творческая сила, и появляется пылающий красный цвет.

Вопрос: Позвольте спросить об отсутствии символа мужской силы в некоторых чакрах?

Профессор Хауэр: Мужская и женская силы – это четко определенные символы в муладхаре, в анахате и в аджне. Эти символы не появляются в манипуре, свадхистхане и вишудхе, хотя мы знаем, что сама сила всегда присутствует. Три стадии, когда мужская и женская силы действуют вместе в полную силу – это три стадии эротической жизни, творческой жизни и интуитивной жизни, так что тут у нас есть йони и лингам. Но есть и промежуточные стадии. Я считаю свадхистхану областью или психическим состоянием, когда мы теряем себя в жизни — у нас нет цели, мы просто хотим жить. Далее, есть разные аспекты; у каждой чакры есть три аспекта. Аспект sthula – это течение воды в этом круге воды, окружающей наши тела, и этот аспект sthula выражен в природе морем. Наши тела лишь маленькие копии целого, микрокосм в макрокосме. Sthula психического состояния будет опытом потери себя в жизни, и здесь играет роль женская сила, но скрытым образом, это не регулирующая сила. Манпуру я считаю жизнью, на которой покоится действие всей нашей телесной структуры. Здесь это огонь пищеварения. Эта чакра выглядит как чудовищный двигатель. Она выражает экономику нашего тела и всего нашего существа. И здесь снова женщина не играет видимой роли; она остается скрытой. Затем выше, в вишудхе, вы достигаете стадии мудреца, который вышел за пределы творческой работы, живущий в чистом свете знания. (Помните тот прекрасный голубой круг вне белой биджи хам, окруженный темно-синими лепестками?) Но чтобы достигнуть высшей стадии озарения, она снова вступает в дело, как я говорил вам, описывая Кундалини.

Теперь разные животные. Слон всегда означает несущую силу в Индии. Он появляется в вишудхе по той же причине. В свадхистхане есть морское чудовище, символизм которого я пытался объяснить. А в сердечном лотосе газель. Мы знаем из текста в Хатхайогапрадипике, что она означает неустойчивый и ускользающий ум. В этой творческой области всегда есть тенденция интеллекта убегать; вы должны спутать газель в сердечном лотосе, и есть опасность совершать прыжки в разных направлениях.

Таковы мои предположения о методе работы с символизмом и через интеллектуальные процессы, и посредством чувства. Но я думаю, что доктору Юнгу есть что сказать о его значении.

Доктор Юнг: Я лишь могу выразить вам благодарность за столь прекрасное и ясное представление символизма. Если эти вещи значат для меня что-то иное, то только потому что у меня иной подход к чакрам. Знаете, свои первые переживания в этой области я получил еще когда не было никакой возможности узнать о чакрах. Когда я впервые соприкоснулся с этой темой, она показалась мне совершенно безнадежной; у меня было чувство, что это специфический символизм совершенно экзотического народа, который нам ничего не даст. Но затем у меня был невероятно сложный случай, который вызвал много проблем.[xix] Пациентка была девушкой, родившейся в Индии у родителей-европейцев. Не было никакой смешанной крови, она была такой же, как вы. Но первые шесть лет жизни она провела в Индии, где у нее была малайская нянька, весьма необразованная. Не было никакого местного образования, все эти вещи ей были совершенно незнакомы, но эти восточные идеи как проникли в ее бессознательное. Она не могла адаптироваться к европейским условиям, ее инстинкты яростно сопротивлялись; она не хотела замуж, не интересовалась обычными вещами, не могла привыкнуть к нашим условностям. Она была против всего, и естественно стала невротичной.[xx] Сначала она уничтожила двух аналитиков, а потом пришла ко мне, и почти довела до бешенства, потому что я должен был объяснить, что вообще не понимаю ее сны, две трети из них были абсолютно непонятны для меня из-за особенной восточной психологии. Она продолжала отважно работать, и я тоже, несмотря на то, что не мог понять — но тут и там мы получали небольшие проблески чего-то. У нее развился совершенно иной набор симптомов,[xxi] начавшийся со сна, который оказал на нее невероятное воздействие; ей приснилось, что из ее гениталий вышел белый слон. Я был совершенно сбит с толку, я никогда не слышал такой бессмыслицы – но она была так впечатлена, что начала вырезать слона на мраморе. Затем появились органические симптомы: у нее появились язвы в матке, и я вынужден был послать ее к гинекологу. Месяцами они пытались их излечить; они перепробовали абсолютно все, но как только ей снился какой-то неподдающийся анализу сон, все становилось еще хуже. По меньшей мере пять месяцев ее состояние оставалось неизменным, а затем появился новый набор симптомов. У нее началась полиурия, невероятное количество жидкости; она едва могла сдерживать мочу.[xxii] Затем то же количество жидкости появилось в прямой кишке и кишечнике и вызывало такой шум, что я остался снаружи комнаты и оставил дверь открытой, чтобы слышать ее. Звук был такой, будто целая река лилась по лестнице, и это продолжалось около десяти минут. Вместе с этим были острые приступы диареи – снова потоки воды без всякой причины; это просто происходило. В то время она действительно любила мужчину, но и думать не могла о замужестве. И затем ей пришла в голову мысль, что я, или обстоятельства, могу убедить ее выйти замуж и завести ребенка, но это было невозможно. Целый год она боролась с это идеей, пока не развился совершенно новый симптом. Она чувствовала, словно ее череп стал мягким сверху, и родничок открылся – как у ребенка с открытым черепом – и что нечто вроде птицы опускалось сверху, с длинным клювом, прямо в ее череп, чтобы встретить что-то другое, что шло снизу. Когда это случилось, все прояснилось, она вышла замуж и родила двоих детей. Такова была симптоматология этого случая, и это вынудило меня обратиться к таким вещам; я думал, что нечто подобное существовало на Востоке. Незадолго до этого была опубликована книга Авалона «Змеиная Сила»,[xxiii] и там я нашел параллели. Как видите, первым был слон в муладхаре, второй была свадхистхана, водная область, а затем эмоциональный центр, манипура; но затем последовательное продвижение остановилось – нечто пришло сверху и принесло растворение. Сначала это было для меня совершенно непонятно; я не мог понять, что случилось. Но впоследствии я понял, что это было пробуждение сверху, и она смогла выпутаться из лабиринта экзотических джунглей. Она смогла олицетворить индийскую психологию, которую впитала с молоком своей няньки и через свое окружение. Она освободилась через объективность и смогла принять европейскую жизнь. И, естественно, она воплотила все свое развитие в прекраснейших мандалах. Итак, мандалы – это действительно чакры, хотя в нашем опыте не шесть, а бесчисленное множество мандал. Но они действительно должны быть упорядочены как чакры, одна над другой. Первые обычно связаны с муладхарой, затем они постепенно поднимаются и взвиваются в аналогиях до аджны, или даже сахасрары, высшего, седьмого центра – они действительно в некотором роде эквивалентны.

С тех пор у меня было множество подобных переживаний, и в них появилась определенная упорядоченность: было ясно, что некоторый набор мандал, или психологических условий, принадлежал к психологии области муладхары, а именно, к полной бессознательности, в которой человек живет чисто инстинктивно. Затем следует область диафрагмы, а третья – сердце. Среди индейцев пуэбло в Нью-Мексико я подружился с интересным парнем, который руководил религиозными церемониями. Он признался мне, что они считают всех американцев чокнутыми, потому что они считают, будто думают головой, тогда как индейцы знают, что нормально думать сердцем. Я уставился на него, а затем, конечно, вспомнил, что лишь в достаточно поздние периоды цивилизации было открыто, что голова является местом расположения ума. А индейцы пуэбло уже цивилизованный народ – они потомки ацтеков; у них есть определенная культура. Греки во времена Гомера располагали мышление чуть ниже сердца, в диафрагме. Другое слово для диафрагмы – phren, по-гречески ум; и того же корня название умственного расстройства шизофрения, что означает расщепление ума. Так что во дни Гомера физическим расположением ума была область диафрагмы. Их сознательность простиралась только в области, в которой они замечали влияние психологических содержаний на дыхание. А некоторые негры располагают место своих эмоций и мыслей в живот. Они сознательны в той мере, в какой замечают влияние содержаний, воздействующих на кишечник. Когда у нас есть неприятные мысли или чувства, наш желудок расстраивается. Мы до сих становимся желчными, когда подавляем жестокий гнев, и каждый случай истерии вызывает проблемы в органах пищеварения, потому что изначально наиболее глубокие и важные мысли расположены там. Таковы три локализации сознания, которые до сих пор можно, так сказать, проследить исторически.

Промежуточные чакры, которые характеризуются отсутствием единства лингама и йони тоже можно проследить исторически. Анахата-чакра, конечно, воздушный центр, который очевидно соответствует тому факту, что там расположены легкие; и поскольку он расположен выше диафрагмы, это означает, что достигнута высшая стадия сознания. Сердце всегда ассоциировано с чувствами или разумом; потому, как я всегда видел из своего практического опыта, анахата будет центром сознания, чувств и мыслей, которые можно выдохнуть. Потому что чувства тоже выходят с дыханием; вы можете их выразить – вы надавливаете, и выходит чувство в форме звука. Таков был оригинальны метод взывания к богам. У нас есть подобное описание в митраистской литургии, где говорится: «Обхвати свои бока и сожми их изо всей силы, чтобы зареветь подобно волу».[xxiv] Видите ли, это своего рода выражение сознательных чувств и мыслей. Это весьма примитивно, но большинство из нас примерно в этой области. Мы выражаем чувства и мысли, словно выплевывая их, не осознавая ни в малейшей степени, что же мы делаем. Знаете, у многих людей нет ни малейшего представления о том, что же они говорят или что делают с другими людьми, таким образом выдыхая свои мысли и чувства. Я вижу это постоянно. Так что мыслящая и чувствующая жизнь на этой стадии еще не настолько сознательна, чтобы заслуживать называться сознанием, но лишь, скорее, свидетельствует о том, что самость лишь начинает показываться из анахаты.

Следующая стадия – очищенное состояние. Видите ли, воздух связан с землей. Мы ходим тут в воздухе, но вверху область эфира, и это абстрактная мысль, выраженная человеческим языком. Эфирная область – это человеческая гортань: речь кажется исходящей из горла, а речь – это жизнь слова. Изреченное слово переносит смысл; это делание вещей. Мы часто крайне удивляемся, как часто люди вспыхивают и не понимаю, что им сказали – «а потом я сказал, и она сказала» — человек чувствует себя полностью невиновным; ему просто пришла в голову мысль, и он не может понять, что же случилось потом. Так человек постепенно научился тому, что у слова есть свое существование; оно как крылатое создание, которое вылетает в воздух и приносит волшебные последствия, абстрактное существо, полностью очищенное от примесей низших областей.

Странность в том, что я видел изображения аджны, высшего, что вы можете вообразить, нечто по ту сторону даже крылатого слова. Можно вообразить, что человек вложит себя в слово и станет словом, как Иисус, ставший Логосом. Он отделился от Бога-Творца и отправился в мир, сияя как свет. Можно стать настолько отделенным, что перестанешь касаться земли. Человек тогда станет столь же творческим, как существо с золотыми крыльями в шаре или яйце – полностью обособленным. Я действительно видел такие изображения. Как вы помните, аджна-чакра – это мандала с двумя лепестками, которая выглядит как крылатое семечко некоторых деревьев. Она полностью очищена от всяких земных примесей; она почти невещественна и представляет собой чистый свет. Она производит впечатление того, что действительно обрело крылья. И я думаю, что идея крылатого яйца, или гомункулус во второй части Фауста, искусственный человечек, летающий в реторте, действительно является предчувствием такой возможности – человек, создавший себя снова в новой форме, как древние алхимики производили маленьких людей в своих ретортах. Это, опять-таки, я считаю символом аджна­-центра.

Сейчас это, конечно, полностью эмпирический подход. В нашем западном символизме это звучит банальное или гротескно, далеко от абсолютного совершенства Востока с его особым стилем и особой красотой. Мы на этой стадии с грубым опытом и грубым обычным опытом; мы далеки от всякой дифференциации – мы только начинаем видеть, что и у нас есть определенные переживания, которые близки к подобному символизму. Мы также знаем кое-что о цветовом символизме – например, что разные стадии всегда символизируются разными цветами. Мы знаем, что все эти красные вещи принадлежат к области ниже диафрагмы, где нет воздуха, и когда красный становится светлее, это немного выше диафрагмы, а когда он исчезает и преобладает голубой, мы приближаемся к ледяным областям изолированного сознания. И мы знаем, что темные цвета означают неясность, или зло, или страх, или тяжелую материю. А светлые цвета всегда дают представление о дифференцированных вещах, о вещах легких, иногда даже дешевых и отделенных. Так что наша последовательность цветов имеет практически типичное значение.

Все эти особенности восточных чакр – буквы, звуки, мантры, различные боги – все это, конечно, полностью отсутствует в нашем опыте. Но совершенно обычно, что каждая мандала имеет центр, где находится то, что не уловить; можно пытаться, но оно неуловимо. Видите ли, человек всегда чувствовал нечто, что ускользает от него, нечто к нему равнодушное; и это не обычная вещь, она всегда демоническая. Например, когда какое-то животное не удается поймать, индеец говорит: «Это нехорошее животное; это животное-знахарь и его вообще нельзя ловить». Животное-знахарь как оборотень; оно и божественное, и демоническое. Так что в нашей психологии вещи, которые нам не уловить – это обычно вещи, которым мы приписываем какой-то божественный атрибут. Потому центр мандалы, который и является целью рисования всей мандалы, это как раз та вещь, которая избегает нас, которую не привязать; человек всегда обманывается на ее счет. В центре находится невидимый бог.

Более того, в каждой мандале неизбежно обнаруживаются указания на мужские и женские элементы, как здесь в деви или Шакти. И как вы помните, Кундри, например, в легенде о Парсифале также представлена с клыками, как Шакти;[xxv] в низших локализациях нашей психологии находится нечто ужасное и кровожадное. Эмоции на этом уровне не смягчаются никаким рассудком; здесь у людей появляются эмоции и стирают все в порошок, потому что сами люди здесь разрываются на части, женщина – анимусом, мужчина – анимой. Мы должны позволить существовать новому типу чакры. В случае женщины мы можем поместить туда анимуса. Анимус – это тоже существо с клыками. Здесь мы тоже видим параллели, в том что эти фигуры никогда не находятся в центре и не будут, потому что это вещи уже известные – это иллюзии, или Майя, богов. В психологии западной мандалы бог – это наиболее эксцентричная эго-сила, «моя» сила, совсем как бинду-дева и Шакти, которые обычно находятся на одной стороне, поодаль от центра. Это «моя» сила, но она движима невидимой божественной силой в центре; в центре находится великое, а все остальное – малое. А говорит Фауст, человек – это маленький мира. Я только бинду, но буква биджа, подлинная вещь, это самость, и все, что я делаю, движется или вызывается биджа-девой. Так что эту часть восточного символизма можно понять сразу, несмотря на то, что на наших мандалах он никогда не принимает такую форму, потому что мы не знаем, каковы боги. У нас нет ни малейшего представления о Боге, у нас есть только философская концепция о summumbonum как христианском Боге на небесах, которого мы не можем толком вообразить, и потому не можем поместить на наши мандалы. Что ж, это самое главное, что я хотел сказать. Можно, конечно, говорить много столетий, но пусть это делают другие – я так долго не проживу.

Профессор Хауэр: Вы крайне заинтересовали меня, это было очень поучительно – и я думаю, что если мы возьмем только психические элементы, эти переживания могут помочь нам в долгом пути к созданию новых мандал. Я, наверное, согласен не с каждым объяснением, но по крайней мере соглашусь с тем фактом, что существуют первые физиологические центры, затем психические центры и так далее. Полагаю, было бы великолепно, если бы индийские йогины послушали доктора Юнга; это поможет им снова привести эти чакры в движение, они привели их к метафизической конденсации и не видят и не чувствуют так много, только психический аспект, а очень полезно заглянуть и на другую сторону. Но, конечно, развитие Индии шло другим путем, к метафизике. Я думаю, было две причины для создания сердечной мандалы. Во-первых, благодаря некоторым переживаниям в сердце; великие прозрения не приходят через мышление, это тысячи раз повторяется в Упанишадах. Они чувствовали, что глубочайшее прозрение – которое всегда означает в Индии творческую силу – исходило от сердца. Затем, я уверен, что физиологически дыхание влияло на всю композицию; и наконец, конечно, они пришли к метапсихическому и метафизическому. Ведь когда я смотрю на все это, каждый центр имеет психический и физический аспект, а также метафизический и метапсихический. Это выражено в буквах и так далее, а также в биджах. Далее, боги имеют психическую природу, равно как и метапсихическую и метафизическую. Так что я бы сказал, что если мы работаем вместе с разных сторон, йогин идет сверху, скажем –

Доктор Юнг: А я снизу!

Профессор Хауэр: Затем может случится великое событие, как с той девушкой, вашей пациенткой. Когда две вещи сходятся, родится ребенок. Так что я надеюсь, что из той работы, которую мы здесь делаем, что-то выйдет.


[i] Хауэр утверждал: «Что касается вопроса пробуждения [Кундалини], я считаю, что тексты были неправильно истолкованы не только комментаторами на Западе, но и на Востоке. Все они говорят, что она может быть пробуждена в любое время с самого начала. Но это не так. Кундалини может быть пробуждена только после того, как йогин овладел всеми ступенями йоги вплоть до самадхи, восьмой ветви или ступени йоги. Только после окончания всего курса и достижения всех внутренних изменений, вызываемых йогой, только тогда возможно пробудить Кундалини» (HS 96).

[ii] Речь идет о йога-сутрах Патанджали, которые Хауэр переводил в своей работе Der Yoga als Heilweg (Йога как путь спасения) (Stuttgart, 1932).

[iii] D. T. Suzuki, Essays in Zen Buddhism (first series) (London, 1980), 376 .

[iv] Хауэр утверждал, что атман и пуруша – это термины, которые можно одинаково перевести как самость. Первый термин использовался в Упанишадах и тантрической йоге, а последний в классической йоге: «Пуруша в классической йоге – это просто сущность в себе; в мире бесчисленное множество таких пуруш, и божественно эго лишь одна из них … тогда как в тнатрической йоге немного другой аспект; в атмане есть часть Абсолюта, это видимость абсолютного на одной точке целого» (HS? 43-44).

[v] Хауэр утверждал: «В процессе жизни вы сталкиваетесь с морским чудовищем, макарой; где-то вы столкнетесь с ужасающей опасностью, и не сможете ее миновать. Это чудовище изображено в чакре покрывающим всю ширь полумесяца (полумесяц в свадхистхане означает Шиву), и его пасть открыта. Итак, если вы идете справа, то сможете напасть на него сзади. Вы не попадете в его клыки и сможете за них ухватиться, а если же вы идете слева, вы попадете прямо в пасть. Все дело в правильном пути» (HS 84).

[vi] Cf. Jung, Analytical Psychology, 98–99.

[vii] О страхах Юнга «почернеть» во время путешествия в Африку см. MDR, 302 .

[viii] В ответ на вопрос доктора Шоу: «Вы имеете в виду, что никто не пробудил Кундалини?» Хауэр ответил: «Никто на Западе, я считаю, но я не знаю… Я думаю, что Сузо, немецкий средневековый мистик, имел подобный опыт» (HS 99).

[ix] “Westliche Parallelen zu den Tantrischen Symbolen” (Западные параллели тантрических символов) в Tantra Yoga .Юнг использовал многие из этих мандал в “Commentary on ‘The Secret of the Golden Flower’ ”, в CW, vol. 13.

[x] Похоже, что мандалан женщины, которую показывал Юнг, где из центрального круга сияла рыба, воспроизведена в ‘The Secret of the Golden Flower’”, в CW, vol. 13, figure A2. Замечания, которые цитирует Бауман, не воспроизведены в лекции Юнга в Tantra Yoga.

[xi] Anatole France, Penguin Island, tr. by E. W. Evans (London, 1948).

[xii] Об этом сне можно прочитать в MDR, 223–24. Там он датирован 1927 г. Дополнительные детали оттуда даны в примечаниях ниже.

[xiii] «У меня было чувство, что мы идем от гавани, и что сам город был в действительности вверху, на скалах. Мы поднялись туда. Он напомнил мне Базель, где рынок внизу, а затем вы поднимаетесь по Toteng?sschen [«Аллея мертвых»], ведущей к площади вверху и к Петерсплатц и Петерскирхе» (MDR, 223).

[xiv] «Об одной детали сна я должен добавить дополнительный комментарий: отдельные части города были расположены радиально относительно центральной точки. Эта точка образовывала маленькую площадь, освещенную большим уличным фонарем, и была маленькой копией острова. Я знал, что «другой швейцарец» жил рядом с одним из этих вторичных центров». (MDR, 223-24).

[xv] «Метапсихический» — это термин, предложенный Чарльзом Ричетом для ветви исследований, ныне известных англо-говорящему миру как парапсихология. См. его Trait? de Metapsychique (Paris, 1922).

[xvi] Хауэр определял биджа так: «Биджа – это семя чакры; слово биджа означает семя» (HS, 80).

[xvii] Хауэр утверждал: «Я отличаю биджа-деву от бинду-девы. (Эти выражения я ввел сам на основе чакр, как я их понимаю.) Бинду-дева – это всегда психическая и духовная действующая сила…; бинду-дева – это правящее божество этой силы». (HS, 81).

[xviii] Вольное цитирование начала Дао Де Цзин. Артур Уэйли переводит вступительные строки так: «Путь, о котором можно сказать, не постоянный путь; имена, которые могут быть даны, не постоянные имена». The Way and Its Power: A Study of the Tao T? Ching and Its Place in Chinese Thought (London, 1934), 141. (Дао иногда переводят как «смысл».) У Юнга была копия этого перевода.

[xix] Об этом случае Юнг представил обширный комментарий в “The Realities of Modern Psychotherapy” (1937), в CW, vol. 16 (эта работа появилась во втором издании CW, vol.16 как приложение), воспроизвел и прокомментировал некоторые из ее рисунков в “Concerning Mandala Symbolism” ( 1950), в CW, vol. 9, part 1, figures 7–9, §§656– 59. Некоторые значимые комментарии были добавлены в примечаниях ниже.

[xx] В “The Realities of Modern Psychotherapy” Юнг утверждал: «Пациентка родилась на Яве. … В ее сновидениях были частые аллюзии на индонезийские мотивы» (§557). В “Concerning Mandala Symbolism” он утверждал: «Пациентка родилась в Голландской Индии, где впитала особую местную демонологию с молоком своей местной няньки… Прожив в Индии до шести лет, она приехала в обычную европейскую среду, и это оказало разрушительное воздействие на ее нежный, как цветок, восточный дух, и так она получила длительную психическую травму» (§657; перевод изменен – Халл вставил «Индия» вместо «Голландская Индия»). В “The Realities of Modern Psychotherapy” Юнг отмечал, что ей было двадцать пять, когда они встретились, и перечислял следующие дополнительные симптомы: «[Она] страдала от крайней эмоциональности, повышенной чувствительности и истерического возбуждения. Она была очень музыкальна; играя на пианино, она становилась столь эмоциональной, что у нее росла температура и через десять минут доходила до сотни градусов по Фаренгейту [37.7° C – прим. перев.] или больше. Она также страдала от компульсивной склонности к спорам, а ее любовь к философскому буквоедству была невыносима, несмотря на ее развитый ум» (§546).

[xxi] В “The Realities of Modern Psychotherapy” Юнг утверждал: «Первый из них принял форму неопределимого возбуждения в области промежности» (§551).

[xxii] В “The Realities of Modern Psychotherapy” Юнг утверждал: «Психологически симптом означал, что нечто должно быть «выражено». Так что я дал ей задание выражать себя в рисунках всякий раз, как он почувствует тягу. Она никогда раньше не рисовала и приступила к этому с большими сомнениями и неохотой. Но под ее рукой расцвели симметричные цветы, ярко окрашенные, расположенные в символических узорах. Она выполняла эти рисунки с большим тщанием и концентрацией, которую я могу назвать только благоговейной» (§553).

[xxiii] Змеиная Сила была опубликована в 1919 г. В библиотеке Юнга есть копия первого издания. В “The Realities of Modern Psychotherapy” Юнг утверждал: «Как видите, невозможно, чтобы пациентка знала о книге заранее. Но могла ли она подхватить какие-то знания у своей няньки? Я считаю это маловероятным, потому что тантризм, и в частности кундалини-йога, был культом, ограниченным южной Индией и имел мало приверженцев. Кроме того, это крайне сложная символическая система, которую нельзя понять, не будучи посвященным в нее или не проведя хотя бы некоторых исследований в этой области» (§559). Юнг переоценивал неясность кундалини-йоги – например, свами Вивекананда включил материал о чакрах и средствах пробуждения Кундалини в Yoga Philosophy: Lectures Delivered in New York, Winter of 1895–1896, 5th ed. (New York, 1899), не вдаваясь, впрочем, в детали иконографии.

[xxiv] Cf. Albrecht Dietrich, Eine Mithrasliturgie (Митраистская литургия) (Leipzig, 1903).

[xxv] О значении легенды о Парсифале для Юнга см. John Haule, “Jung’s Amfortas Wound,” Spring: A Journal of Archetype and Culture 53 (1992): 95–112 .