Soror A.L.
Священная феминность в гностическомпантеоне
Для каждого, знакомого с религиознойфеноменологией, ясно, что хотя физические и духовные стремления смертельныевраги, они тем не менее собратья по оружию, и потому малейшего прикосновениядостаточно, чтобы превратить одно в другое. Реальны и те, и другие, и вместеони составляют пару противоположностей, которая является нескончаемымисточником энергии.
К.Г. Юнг
Введение
Иерархии,развитые в гностических магических пантеонах, основаны на представлении опавшем, искаженном космосе. Происходя из синкретической эллинистическойкультуры с платоническими, еврейскими и христианскими влияниями, эти космологиибыли крайне многообразны; но обычно составлялись из 30, 12 или 8 пар эонов,называемых сизигиями. В этой статье мы изучим отношения между мужским-женскимобразами в магических пантеонах гностицизма, то есть сизигии Плеромы, или«Полноты». Особый упор будет сделан на основную женскую фигуру гностическоймифологии, Софию, трансцендентную богиню, происходящую из эллинистическогомира.
Для Платонаистинный дом души был среди звезд, и целью человека было подниматься сквозьмногочисленные планетарные сферы и вернуть душу к ее бестелесному духовномусуществованию. Эта философия дала начала западному дуализму. Во многихгностических построениях даже высшие уровни космоса были демоническими.Духовное благо высоко над небесами; оно обитает за пределами человеческого вмире «глубины и молчания». Высшая планетарная область часто рассматривалась какместо обитания злых духов; небеса стали столь же небезопасны, как земля.
Человеческоебытие во многих гностических космологиях не может одновременно вместить жизньземли и духа, поэтому повторяющейся темой был баланс трансцендентных исексуальных сил. Это отражается в увлеченности гностических авторов историейкниги Бытия, и мы обсудим это во второй части статьи.
В целом,герметические и каббалистические тексты, развившиеся из восточного эллинизма,отвергали гностическую тему антикосмического дуализма, вместо это предполагаякосмос выражением имманентного Бога, в котором человек занимает среднююпозицию, соединяя макрокосм и микрокосм. Я вижу несколько философских различиймежду магическими пантеонами каббалистической и гностической космологий, иглавным из них является проблема дуализма. Однако многие ученые пытались найтив гностицизме некие оправдывающие аспекты, такие как роль женщины в социальнойиерархии или философское откровение, которое укажет на более сложный взгляд наприроду и космос, человека и Бога. В частности, как я продемонстрирую ниже,проблема дуализма прекрасно разрешается в Евангелии от Филиппа.
Большинствосизигий гностического пантеона составлены из двух типов пар: парпротивоположного пола и тех, которые являются отражениями друг друга.Неопределенность плероматического бытия часто раскрывается в таких парах. ВАпокрифе Иоанна, например, образ Софии, Пронойя, является высшим женским «я» испутницей Софии: «Первочеловек», возможно, другое имя для Адама. На болеенизком уровне спутницей Адама является Эпинойя, чья функция в том, чтобы бытьего духовным спасителем. В свою очередь, союз Адама и Евы выглядит основаннымна отношениях Софии и Первочеловека. Главная интрига заключается водухотворенном сексуальном партнерстве и идентификации низшей Софии с ее высшимплероматическим образом. Тем не менее, текст неясно (и даже двусмысленно)говорит о внутренней способности женщины спасти себя. Во многих гностическихтекстах она обманывается и нуждается в спасении; в других, как в этом, о нейчасто говорят как о «мужчине», восстанавливающей себя в мире эонов и спасающейчеловечество. Этот пример демонстрирует всю трудность проблемы формулированиясвязного и непротиворечивого образа священной феминности и ее роли в процессеспасения в гностических космологиях.
ОбразСофии/Мудрости как богини древнего мира и ролевая модель женщины наполненадвойственностью и вызывает сильные аргументы исследователей феминизма в обоихнаправлениях. Некоторые видят в ней только смешанный образ, созданный злобнымпатриархатом для усиления дуалистической парадигмы. Эта теория утверждает, чтомиф оскверняет тело, материю и все другие вещи, ассоциированные со словом«женский». Другая теория указывает на то, что гностицизм оставляет многовозможностей для толкования, основанного на бесконечном количестве личностныхвариаций, и как древняя религия открывает для женщин много возможностей,которых нет в традиционной христианской церкви. (1) Поскольку мифы содержатмного образов Софии, иногда необычных и сбивающих с толку, открыта дорога длясамых различных интерпретаций в противовес традиционным представлениям об«аниме» как богине плодородия, питающей Матери и пассивном приемнике мужскогоЛогоса. Действительно, как мы увидим, образы Софии и Логоса в гностицизмевесьма запутаны, и, по моему мнению, это происходит по причинам, отличным отсоциальных и политических, по причинам, открывающим эзотерические и священныеизмерения этой древней традиции.
Я начну сизучения двойной природы Софии и ее высших и низших аспектов, анализомамбивалентности образа Софии, ее отношениях с Марией Магдалиной, ее внутреннейсвязи с Христом в роли «искупляющего Логоса» и закончу объяснением того, почемуя верю, что ритуал брачного ложа был важным элементом в ранних гностическихсектах. Попутно мы будем искать тему трансцендентной феминности и эволюциисознания в древнем мире.
Развитие космологии и двойственная рольСофии
Исследовательгностицизма Ганс Йонас утверждает, что основная идея, пронизывающая гностицизм,и возможно все мистические религии эллинистического мира – это дуализм ибожественная трагедия. Он отмечает:
«Гностицизмбез павшего бога, без слепого творца и злого творения, без чуждой души,космического плена и космического спасения, без само-искупления Божества,короче, гностицизм без божественной трагедии не является таковым.» (2)
Нет нуждынапоминать, что «плохое» творение или Творец имеют демоническое происхождение:это лишь часть большей трагедии. Эта тема преобладала во многих древнихтрадициях, которые утверждали магические инициации как средство освобождениядуши из ее пленения в материи. Возвращаясь к концепции платонова дуализма, мыдолжны взглянуть на нее в свете пробуждающегося сознания: если нечто все равносохраняется в теле (вместо того, чтобы вернуться в землю, как в древнихритуалах плодородия), это нечто должно быть бессмертной душой. По Платону,рациональные способности человека есть предсуществующая часть души. Настоящаямудрость отворачивается от человеческих конфликтов, стремясь к архетипическимидеям.
Люди участвуютв жизни мира идей посредством Логоса, рационального Слова. Исследовательрелигий Рудольф Бультманн в книге «Примитивное христианство» видит в такомподходе к идеям настоящую новую религию эпохи, из которой происходит образТрансцендентного Божества и вечно расширяющегося космоса. Перед лицомэкзистенциальной дилеммы времени «жизнь перевернута и наполнена тревогой…человек потерял чувство безопасности перед внешним миром и чувствует себясокрушенным тем, что его окружает. Поэтому он должен снова постигнуть своепроисхождение и свою цель. Это объясняет принятие Платоном учения мистерий опутешествии души, ее предсуществовании и падении.» (3)
ОбразТрансцендентного не может существовать без таких философских спекуляций,которые изначально дуалистичны, однако негативность этого дуализма еще нужнопреодолеть. Эта радикальная природа дуализма влияет на все теологии, которыесвязывают себя с доктриной спасения. Гностицизм, в частности, искупительнаярелигия, основанная на дуализме. В гностицизме, христианстве и философииПлатона дуализм развился как важная часть доктрины спасения. Однако, вортодоксальном христианстве тело не видится в таком негативном свете, как вгностицизме, так как воскрешение включает спасение тела. Это, возможно, одна изглавных причин, по которым ортодоксия обвинила гностицизм в ереси.
Ганс Йонас выделяет три главных внешнихвлияния, имевшим место в этот революционный для эллинизма период: еврейская,вавилонская и персидская религии. (4) Из этих древних культур происходиттеологическая абстракция, в частности, концепция монотеизма, космология идуализм, которые многие связывают с развитием эго человечества. Оно принимаетформу индивидуального духа, который осознает себя как уникальную душу ивыбирает обратное путешествие к трансцендентному дому среди звезд. В позднемэллинистическом и раннем христианском мире, когда религия стала болееиндивидуалистичной, трансцендентной и ориентированной на спасение, мы можемнайти богиню, отвечающую этим внеземным устремлениям и ожидания. Идействительно, привязанные к земле богини плодородия уступают местотрансцендентным образам священного феминного, например, Исиде, Софии, Марии, ит.д.
Гностицизм,как другие возникавшие движения к трансцендентному, был болееиндивидуалистичным, чем коллективным – его духовные принципы выходили за рамкиэтнических или конфессиональных ограничений. Ириней, ранний христианский отец,живший около 130 г.н.э., писал яростные тексты против гностиков, особенно «Против ересей»,поскольку чувствовал, что они настолько погружены в созданный ими миф, что оставилисухую догматику ортодоксии на обочине. Однако, есть много сходств, связывающихгностицизм с христианством и иудаизмом, например, доктрина о спасении, а такжепредставление о «безумии» этого мира по сравнению с трансцендентной мудростьюили Софией.
Что наиболееясно о гностицизме, так это то, что противоположные силы не могут бытьпримирены в одной личности; иначе это породило бы крайне двойственного творца.Если Яхве истинный бог, тогда он должен иметь мерзкую, завистливую сторонунаряду с доброй и сострадательной. Поэтому гностики установили существованиевысшего, неизвестного Совершенного Отца и сделали библейского Яхве демиургом:создателем мира, ремесленником, а вовсе не высшим богом. Когда гностики говорятоб «Отце», они имеют в виду этого высшего недостижимого Бога, а не библейскуюличность.
Атрибуты этогоБога эманируют абстрактные качества, которые в то же время являются ипостасями;метафизические идеи, которые живут своей жизнью. Это эоны, и их пары зеркальноотражают друг друга. Так, в этой схеме, Глубина составляет пару с Тишиной,Разум с Истиной, Слово с Жизнью, и т.д. Это небесное бытие наделено разнымисилами и функциями, руководя и управляя своими собственными небесами. Архонты,или управители, происходят из нижних небес. Они в основном враждебны. Первыйархонт обычно демиург. Согласно известному гностическому учителю Валентину,космос обязан своим существованием ошибке и невежеству, то есть демиургу иархонтам. Архонты, управляющие планетарными зонами, это: Гордость (hubris),принадлежащий Юпитеру; Зависть, архонт луны; Гнев, ассоциированный с Марсом;Похоть, под покровительством Венеры; Лень, связанная с Сатурном; Жадность,архонт Солнца; Лживость, архонт Меркурия.
Низшие мирыотделены отделены от высших при помощи «хороса», или Завесы. На вершинепантеона обычно тройственное божество, которое христиане называли Троицей;однако оно редко представлялось целиком мужским. Его тройственность обычноописывалась в таких категориях, как Нус (разум), Эннойя (Мышление) и Логос(Слово или Смысл).
ДемиургВалентина имеет много общего с мифом Платона, и наследовал от него дуализм,выразившийся в разделении между трансцендентной Мудростью и Ахамот, проявлениемили имманентной дочерью Софии. Однако, в отличие от Платона, гностические мифычасто представляют второго члена божественной триады как женщину. Результатомэтого является то, что подчеркивается искупительная функция феминности, нарядус ее падшей природой. Однако, в гностической космологии падение и отчуждение отБога не описывается как греховное не послушание, как это делается в мифе обАдаме и Еве. Вместо этого гностицизм старается объяснить разрыв междубожественным миром и этим, и потому утверждает космологию, магический пантеон,который служит посредником между мирами, принося человечеству знание обожественном мире. Через гностическую литературу проходят описания падения ивосстановления женской героини, Софии, хотя она часто предстает под другимиименами: Барбело, Зои, Психе, Ахамот.
Как и в случаеИсиды, существование Софии оказывается разделенным на множество форм; вдействительности, Валентин, распространявший одну из самых популярных формгностицизма, мог вдохновляться не только Платоном, но и Плутархом, автором «ОбИсиде и Осирисе» и, конечно же, еврейским патриархом Филоном Александрийским (13 г. до н.э. – 45 г. н.э.).
Однако, хотяесть определенные сходства между филоновской и гностической антропологиями,есть также очевидные различия, которые нельзя упускать из виду: согласноФилону, человеческое бытие есть венец творения; согласно гностикам, люди чужакив этом мире. Для Филона Бог монотеистический создатель и спаситель мира, длягностиков выделяется трансцендентный Бог и инфернальный Творец. Как объясняетДжун Сингер, гностический Бог «не является ни породителем, ни творцом миров, и вэтом отношении он является противоположностью племенных богов и всех мировыхбогов в исторических религиях». (5)
Однако дажедля Филона трансцендентный абстрактный Бог был непостижим, поэтому он считал,что необходимы посредники для связи с творением. Филон, вероятно, был первым,кто тщательно разработал связь между Словом или Логосом и Мудростью/Софией:
«Вот изгнаннаяиз Рая София, премудрость Божья, а вот Логос Божий» (6)
В другом местоон описывает Софию как «перворожденную Мать всех вещей», а Логос как«древнейший образ Бога» (7). Причины, побудившие его к такой ассоциации ясны,так как Ветхий Завет также связывал «премудрость, коей устроил человека»(Премудрость Соломона, 9:1-2) и Слово как божественного посредника, которымсозданы все вещи. В другом месте Филон говорит об андрогинном божестве, называяего «метропатор» или «отце-мать». (8)
Исследовательгностицизма Жиль Куспель видит такую же андрогинную фигуру в отце-материнскойфигуре Барбело в Апокрифе Иоанна и других до-Валентинианских текстах. Изучаяипостаси Софии, Куспель находит яркий образ ее в Симоне Маге и его спутницеЕлене. Гнозис Симона связан с Софией, «являвшей себя архонтам, правителям мира,иногда в образе мужчины, иногда в образе женщины» (9). В более христианскихгностических пантеонах эта андрогинная фигура Софии развита сильнее, например,в образе Христа, который мы обсудим ниже.
Ириней считалСимона основателем гностицизма. Для него прототипом Софии была эллинская Елена.И в «Наставлениях Клемента» мы читаем, что «Симон путешествует в компании сЕленой и до сих будоражит толпы. Он говорит, что принял эту Елену с наивысшихнебес, что она Царица, так как она праматеринское Бытие и Мудрость (София)».(10)
Под Еленойподразумевалась историческая персона, позднее мифологизированная. Она представляласьлунной девой, похищенной и вынужденной жить на земле. Таким образом, онаявляется прототипом греческих представлений о душе, аниме. «Облачения славы»,некогда утраченные душой при падении ее в этот мир, были постоянноповторяющейся в мифологии платоновской темой, появлявшейся во всехтрансцендентных богинях этого периода. Позднее образ анимы считался приносящимсвет Мудрости/Логоса: в Самарии была откопана статуя Елены с факелом в правойруке.
Считается, чтоСимон жил в Самарии, и там женился на блуднице по имени Елена. Симон Магутверждал, что Елена была «главной идеей в его разуме, Матерью всего» (11),которая была заточена в женское тело и содержалась плену в низшего бытия своегоже творения. Путешествуя из тела в тело, она наконец стала блудницей по имениЕлена и освобождена великим магом Симоном. Здесь появляются ассоциации как сСофией Пистис (Вера), так и с Софией Пруникос (Блудницей), которые появлялись вгностической литературе в разных проявлениях своей двойственной натуры.
В гнозисе Валентинамы видим развитие двух эонов, которые носили имя София: высшая София, котораясуществует высоко в мире Плеромы и другая, иногда называемая дочерью девысвета, живущая в самом низу.
Гностическиймиф космической драмы рассказывает нам о падении низшей Софии, которая палажертвой искушения хиле (материи) и пала из Плеромы в нижние миры, где онапребывает в сияющем бытии. По некоторым версиям, София возжаждала познатьНепознаваемого Отца из гордости; по другим, она пыталась создать творение безпомощников, но у нее вышел бесплодный образ самой себя, Демиург. Эта павшаяСофия оставалась связанной с духом (пневма), однако теперь она нуждается вискуплении. Как желание познать Бога превращается в такую извращеннуюкосмическую драму? Куспель объясняет это так:
«Желаниестановится чрезмерным и превращается в страсть. Это нечто вроде болезни,которая появляется в одной части тела, а затем проявляется в другой… ПоявлениеЗла, таким образом, становится процессом, происходящий в божественном. ПоВалентину, Зло это нечто вроде невроза Плеромы, развившегося в эоне Мудрости.»(12)
Посколькуосновными проблемами гностицизма были зло и страдание в мире, их поглощенностькнигой Бытия и происхождением, многие толковали мифы о Софии как болееметафорические эзотерические объяснения текста Бытия (13). Для гностиков мирначался с беспорядка, с падения эонов из Плеромы и величие человека есть лишьинфернальная копия. Так что дуализм в некотором роде происходит из дуализма.Люди дуальны, поскольку они отпали от божественных энергий.
Таким образом,представление об андрогинности Адама-Евы играет важную роль в их космологии,поскольку все сизигии в их магическом пантеоне должны быть объединены вновь,чтобы восстановить полноту Плеромы. Есть много вариаций этого мифа в другихгностических историях. В «Толковании души» (14) речь идет о душе, иутверждается, что душа есть падшая женственность, причем подчеркивается ееизменническая природа. Пока она остается с Отцом, она девственна ибисексуальна, когда она падает в тело, она теряет девственность и«оскверняется», «совращается» «распутными созданиями».
В «Ипостасиархонтов» София попросту обвиняется в попытке имитировать Отца, вместо того,чтобы познать его:
«София,называемая Пистис, пожелала сотворить нечто, отдельно от супруга ее… И то, чтоона сотворила, стало созданием в материи, подобно выкидышу» (Ип. Арх, 94:5-15)
В «ПремудростиИисуса Христа» она спасается своим духовным супругом, Иисусом. Здесь она такжеявляется феминным бытием, давшим жизнь миру. Перед «объединением» (conjunctio)она удерживается самонадеянным демиургом, Иалдабаофом, который заточает«световые капли» Софии.
В некоторыхгностических текстах Иисус является потомком Софии; в других она его супругаили падшая женщина, которую он спасает. Отсюда выросла гностическая идея освязи Софии/Христа и Магдалены/Иисуса, и некоторые тексты указывают наинтимность отношений последних. Марджори Мэлверн (15) утверждает, что в тексте«Пистис София» универсальный архетип святой блудницы проявляется в Магдалене, которая,как Елена, получает избавление от проституции и становится женщиной, которойИисус открывает всю глубину своей мистерии. Мы вернемся к тщательному изучениютемы Софии/Магдалены позже.
Это то«откровение слова», которое стало спасением для ранних христианских гностиков.Цитируя Куспеля:
«Винтерпретации Валентином существующих гностических мифов, Христос принес иоткрыл осознавание бессознательной Самости человечеству. По Валентину, духприсутствует в человеке, но он дремлет. Только слово Христа пробуждает его иведет к самопознанию… мы можем также сказать, что откровение есть также«раскрытие», которое можно сравнить с рождением. Через слово откровения мырождаемся вновь и раскрываемся, чтобы принять Себя. В гностическойинтерпретации Валентином христианских постулатов мы обнаруживаем крайнеоригинальный подход, основанный не на Слове и Духе, а на Слове и Самости»(16)
Мы обсудимотношения между Самостью и божественным образом во второй части.
Здесьвозникает важная тема феминных характеристик, приписываемых Логосу как дающемурождение миру, открывающемуся Слову. Некоторые авторы-феминистки считали, чтопревращение Мудрости (Софии) в Слово (маскулинный Логос) было частью«патриархального поглощения», в котором Мудрость была присвоена Христом, ифункции Мудрости поглощены Логосом. Однако существует естественная связь этихдвух образов в андрогинной природе гностического божества. В «Апокрифе Иоанна»Спаситель, являющийся и Логосом, и Софией, спускается в мир ради искупленияего. Он объявляет, что он Отец, Мать и Сын (2:10-15).
В «Трехчастномтрактате» София изначально является Божественным Логосом, чей процесс инволюцииявляется не крушением, а исполнением божественной воли. В «ТроевиднойПротенойе» она часто называется «Голосом». Она есть первая мысль, котораяспускается как Слово и, в свою очередь, заключает в себе всю Троицу.
«Теперь Голос,произошедший из моей Мысли, существует как три постоянства: Отец, Мать (и) Сын.Существующий воспринимаемый как Речь, она (Речь) имеет в себе Слово, обладающеекаждой <славой>» (Троев. Прот., 37:20-25)
Ее откровениесвязывается с истинным знанием, которое раскрывает невежество демиурга. Еепризыв к самопознанию открывает, что она стремится к поддержанию порядка вовселенной, произошедшей от нее. (17)
В «ИпостасиАрхонтов» самые интересные сотериологические фигуры являются женскими,представленными как Святой Дух, Нетленность, Наставительница, Норея, и т.д.Норея несет в себе образ огня (традиционно маскулинного), чье дыхание опаляетдемиургов, а София изображена как сеющая семясвета в материю. Эти два образа явно противоречат стереотипнымпредставлениям о феминном как пассивном приемнике спасения.
Для гностиковХристос имел и мужской, и женский аспект: Он был Перворожденным Сыном, а также«Перворожденной Софией, Матерью Вселенной». Исходя из божественной андрогиннойприроды Христа, нет ничего удивительного в том, чтобы мужская фигура явиласьвоплощением Мудрости. В удивительном множестве образов Христос и Мариясчитаются проявлениями Софии-Мудрости в христианской теологии и литургии. ОбразСофии как божественного феминного посредника не был принят ортодоксальнымхристианством, хотя ту же роль в нем играет Мария, Мать Христа, которую вгностических текстах игнорировали.
И Ева, и Марияимеют тонкую связь с «низшей», более человеческой Софией: эта «приземленная»София была той ее ипостасью, которой были предначертаны уникальные отношения сфигурой Христа-Спасителя. «Дух» Ахамот происходит из света, излучаемогоХристом. Как и Мария, человеческий посредник в спасении, Ахамот насыщаеттворение духом, позволяя ему восстановиться до примордиального единства.Кейтлин Мэтьюс замечает, что как Ева, София неумышленно становится виновницейПадения, и она же способствует возвращению всего того, что она, сама того нежелая, породила.
В гнозисеВалентина Ахамот была той, кто вложил зародыш света в фигуру демиурга, так чтос появлением людей материальный мир смог стать носителем и приемником Логоса.Демиург не мог вдохнуть пневму (Дух), душу жизни, в существ, которых он создал,но Ахамот сделала это, чтобы все материальные создания смогли найти свой путьназад в Плерому.
В «ТрехчастномТрактате» странствие творения обратно к полноте Бога возможно, потому что духнуждается в психе. Куспель (18) видит в этом трактате крайне важный документ,который придает критическое значение обучению и эволюции. Вселенная существует,чтобы обучать дух. Дух должен пройти через различные этические, религиозные иматериальные испытания, чтобы обрести осознание себя, и мир будет существоватьдо тех пор, пока все человеческие существа не обретут познание Бога.Гностический философ, написавший это, смотрел на историю как на «эволюциючеловечества из ада чувственности к свободе духа посредством религии и морали»(19). Такой образ гностицизма явно отличается от того, который рисовали отцыцеркви, говоря об аморальности гностиков.
В раннемпериоде развития Церкви гностические мистерии были также таинствамиортодоксальной церкви. Однако в основном гностики не были склонны приниматьритуальную или культурную деятельности, если она не вела к гнозису. Они верили,что ключом к спасению является не только крещение, но и знание. Однакосвященный язык был жизненно важен для гностического ритуала, как это было вдругих магических и герметических кругах того времени. В частности, в Евангелииот Филиппа был сделан упор на глубины священного значения Имени:
«Единственноеимя не произносится в мире имя, котороеОтец дал Сыну. Оно превыше всего. Это- имя Отца. Ибо Сын не стал бы Отцом, еслибы он не облачился во имя Отца.» (Фил., 54:6-12)
В Новом Заветеесть намеки на власть имени Христа (например, Ин. 17:11, Гал. 3:27), но Куспельотмечал, что необычная терминология «облачения» в Имя имеет параллели севрейскими мистическими кругами (20). В «Песнях Соломона»онкую связь с «рировали.ика не былпринят ортодоксальным христианством, хотя ту же роль в нем иг мы читаем:«Так облачись в Имя Наивысшего». В другом магическом еврейском писанииинициируемому говорят:
«пропитайсяим… Великим Именем Бога… и осуществи символический акт облачения в одежды, вкоторые превратилось Имя».(21)
Эти яркиеобразы схожи с метафорическими одеяниями в мифах об Исиде и Софии, которыесбрасываются при нисхождении, и в ритуале обретения новых одежд инициируемыйполучает их как символ восхождения души. В любом случае получение новогоодеяния представляет трансформацию индивида. Эрнст Кассирер в «Философиисимволических форм» отмечал, что в мифах есть интересная связь между «именем» иего владельцем:
«Дляизначально мифического мышления имя даже больше, чем кожа: оно выражаетглубинную сущность человека. Имя и личность сливаются.»(22)
«Пистис София»насыщена образами «имен» и «одеяний» восхождения душ. В «Евангелии от Филиппа»сказано, что «в этом мире те, кто надевает одежды, — избранные поодеждам. В царствии небесном одежды избранные у тех, кто наложил ихна себя» (57:15-20), указывая на сияние одеяний Света, в которые душаоблачается, сбрасывая с себя плоть и навеки покидая круги этого мира.
Многиегностические таинства проводились в соединении с различными магическимиформулами, символами и знаками. Гностики были знакомы с современными имоккультными практиками, связанными со звуком, числами и буквами, и некоторые ихпеснопения, несомненно, были заимствованы из древних источников или взяты издругих мистических культов античности. «Деяния Иоанна» описывают мистическоезаклинание, которому Иисус обучил своих последователей перед страстями,сопровождаемое круговым танцем.
Назначениефигуры спасителя не только в том, чтобы пробудить душу от ее глубокого сна вгробнице материи и напомнить ей о небесном доме, но и научить ее, как вернутьсяназад, при помощи тайных слов. Души должны пройти различные планетарные сферы,«дозорные башни» демонических космических сил. Часто гностический искупительзаявляет о себе как о «пастыре», «истине», и т.д., так приготовляя путь длятех, кто последует за ним. В Апокалипсисе Иакова Иисус наставляет учеников, каким миновать архонтов:
«Но я воскрешув памяти нерушимое знание, являющееся Софией, которая в Отце (и) которая — матьАхамот… А затем они впадут в замешательство (и) станут хулить свой Корень иРасу их матери. Но ты взойдёшь к тому, что твоё» (35:10-25)
Гностическаяпрактика была организована также, как и другие ранние мистические культы,включая крещение, причастие и другие таинства, так же, как и разнообразныеаскетические ритуалы очищения. Возможно, самым важным была традиционнаяформула, дававшаяся инициируемому, чтобы он приготовил себя к вознесению.Иногда чудеса считались доказательством власти над миром, как отмечает Бультман:
«Иногдапревосходство являлось как чудесные ароматы, излучение света, которые исходилиот человека, признаки, после ставшие очень важными в монашеском мистицизме.»(23)
Такого рода«ароматы» и «излучения» стали частью церковной традиции чудес, и сталинастолько распространенными, что сейчас работает около 300 католическихкомиссий, изучающих такие чудеса и явления.
Сердцем этихмистерий являлась София, ведь, как нам говорит церковный автор Ипполит, эторади нее «Иисус просил Отца послать его и дать ему печати, чтобы пройти эоны ираскрыть Мистерии» (24). Другие гностические тексты представляют саму Софию какспасителя, пробудителя, Духа; в «Ипостаси Архонтов», например, Ева/Софияпробуждает Адама, который представляет психе, нуждающуюся в искуплении (89:11-20).
Здесь ролифеминной психе и маскулинного духа меняются. Она зовется совершенным Разумом в«Апокрифе Иоанна», который является ясным воплощением принципа Логоса, свободноперемещающимся между мужскими и женскими инкарнациями.
С моей точкизрения, невозможно отделить фигуру Христа/Логоса от Софии или вообразитьфеминное захваченным маскулинным принципом с помощью каких-тоженоненавистнических манипуляций. Это не значит, что женоненавистничество непроявлялось в некоторые моменты патриархального развития, особенно у многихотцов церкви. Я не верю, как многие авторы-феминистки, что София/Мудрость былапоглощена маскулинным Логосом, но считаю, что между ними были некиесимбиотические отношения, которые были необходимы для развития гностицизма какмистической религии древнего мира.
Юнгианскийаналитик Джун Сингер говорит нам, что «отделение феминного принципа отмаскулинного приводит к неполноценному одностороннему бытию… целостность иполнота появляются только в результате символического брака между Христом иСофией»(25)
Это ведет наск одному из самых сложных гностических учений: отношениям между Иисусом иМарией Магдаленой, а также мистерии брачного чертога.
Мистерия брачного чертога и Евангелие отФилиппа
Евангелие отФилиппа является гностическим текстом, дающим нам важную информациюотносительно «мистического брака». Оно раскрывает нам брачный чертог кактаинство:
«Господь[создал] все в тайне: крещение, помазание, евхаристию, выкуп ичертог брачный.» (Ев. Фил., 68)
Некоторыеисследователи видят ясную линию, пролегающую между двумя апостолами Петром иФилиппом: один был слушателем ортодоксального христианского послания, чьявласть монархична – он был камнем, на котором должно было быть воздвигнутостроение, которому предстоит простоять столетия: другой, Филипп, представлялтекучее лидерство гностических кругов. (26) Последняя группа, такжепроизошедшая от апостолов, и к которой принадлежала Мария Магдалена – былавыбрана слушателями особого христианского гностического послания. К кругуФилиппа приписываются такие трактаты, как «Книга Фомы Атлета», «ДиалогиСпасителя», «Евангелие Марии», «Пистис София», «Премудрость Иисуса Христа»,«Евангелие от Филиппа». Дуглас Пэррот, ученый, занимавшийся исследованиями этихевангелий, объясняет, что, в отличие от ортодоксального круга Петра, средипоследователей Филиппа существовало «разделение света». Каждый «имел своевремя, а затем отступал и уступал место другому… нет того, кого гностикисчитали бы основателем».(27)
Некоторые изэтих текстов, по видимому, отражают стремление гностиков убратьапокалиптические утверждения из ортодоксальных евангелий и воспринять ЦарствоБожье как текущую, настоящую эсхатологическую реальность. Как это возможно,часто является неясным. Одним из сбивающих с толку моментов в эллинистическомгностицизме является тот факт, что при этом крайнем дуализме Бога и материи всевозможности космического обновления, присутствующие в иудаизме и христианстве,полностью исключаются. Многие ученые, в действительности, подчеркивали вгностицизме именно стремление к Гнозису, то есть стремление понять «кто он,откуда пришел и куда ушел» (28), наслаждение чем-то вроде «настоящейэсхатологии»; нечто, что, как мы можем добавить, присуще природе не всегочеловечества, и лишь немногих, имеющих Гнозис. Часто отмечалось, что гностик, вотличие от апокалипсиста, не смотрит на мир как на место некоего новоготворения, но стремиться вырваться из него и вернуться в Плерому, местосовершенства (29). Для гностиков мир был чужим местом, чем-то вроде вселенскойбольницы для умалишенных.
Однако, этапроблема разрешается в Евангелии от Филиппа, так как Царство обретается, когдаинициируемый постигает мистерию единения в брачном чертоге. Прежде чем обратиться к мистерии брачногочертога, для которой в Евангелии от Филиппа есть весь необходимый материалтаинства — т.е. молитвы, литургии,ритуалы, и т.д. – нам необходимо понять важность фигуры Марии Магдалены вгностическом круге Филиппа. «Возлюбленный наследник», появляющийся в Евангелииот Филиппа вовсе не Иоанн, а Мария Магдалена:
«[Господьлюбил Марию] более [всех] учеников, ион [часто] лобзал ее (уста]. Остальные [ученики,видя] его [любящим] Марию, сказалиему: Почему ты любишь ее более всехнас?» (Ев. Фил., 55)
В Евангелии отМарии сам Петр, обращаясь к Марии, признает, что «Спаситель любил тебя большеостальных женщин», а потом просит растолковать тайную мудрость спасителя,которую он открыл только ей. Мария описывает ему свое видение, которое былопутешествием души сквозь эоны, от которых она освободилась, и окончательноепостижение полноты Света.
Когда она открывала апостоламсвой мистический опыт, Петр упрекнул ее, сказав: «Разве говорил он с женщинойвтайне от нас, неоткрыто?» Возник диспут, в котором Петр явно представляетпатриархальную позицию, подвергающую сомнению женское равенство в пастырстве.Однако, большинство апостолов признали силу Духа, говорившего через Марию иотправились проповедовать евангелие, в соответствии с последними словамиХриста: «Не ставьте предела кроме того, что я утвердил вам, и не давайте законакак законодатель, дабы вы не были схвачены им» в противовес тем законам,правилам, и т.д. которые стали появляться в церкви в то время.
Этот конфликт вновьизображается в «Пистис София»: Петр жалуется на то, что Мария претендует на егоавторитет и занимает время. Когда он просит Иисуса заставить ее умолкнуть, тотего упрекнул, однако Мария, напуганная, сказала «я опасаюсь Петра, ибо онгрозит мне, и он ненавидит нашу Расу». (30) Ответ Христа был в том, что, неважно, кто вдохновлен духом на говорение, мужчина это или женщина. Здесь Марияпоявляется как героиня, которая, как и в Евангелии от Марии, становитсяпричастной к тайному гнозису Иисуса. В этом тексте она также имеет признакиСофии, праматери-создательницы, которая пала в Хаос где потеряла свое имя.Мария появляется в этом образе как Елена, искупленной душой, которую Иисусосвободит через мистерии.
Марджори Мэлверн отметила вэтом мифе особую антифеминистскую тему, т.е. появление «Венеры во власянице»(31), которая была прототипом преображенной проститутки, доминировавшей взападном искусстве и литературе много столетий. Она убеждена, что гностическиеспекуляции о «павшей» Софии отражают их «озабоченность и страх перед сексуальнымконтактом, явившиеся следствием взгляда на материю как на женское и злое, идух, как мужское и хорошее».(32)
В эпоху беспорядка исмешения, однако, неудивительно появление новых духовных движений, связанныхуже не с богиней плодородия, но с небесной богиней.о « Более того, из дуализма гностических мифологийнеобязательно следует предубеждение относительно секса, женщины, тела, и т.д.Действительно, некоторые гностики считали сексуальный акт тем, что удерживаетдушу в рабстве, погружая ее бесконечный круг страданий, а потому практиковалисуровую аскезу. Зло мира воспринималось столь непримиримо некоторыми сектами,что единственной формой освобождения они считали освобождение от сексуальности.Однако, сексуальность могла играть важную роль в некоторых сектах; вдействительности, существуют только гипотезы относительно роли сексуальности вкульте Филиппа, и сам ритуал столь скрытен для нас, что вряд ли можно сказатьопределенно. Многие исследователи считают, что ритуал брачного чертога являетсяметафорическим. Однако, нам известно, что этот ритуал был важным таинством (неизвестным в ортодоксальной церкви); потому, вероятно, существовала некаяритуальная деятельность.
И тем не менее, проблемаостается: каковы были отношения между Иисусом и Магдаленой в гностическихевангелиях, и почему Магдалена выступает в роли проститутки в христианскойтрадиции, хотя на самом деле не существует ни малейшего й.доказательства этого, как часто указывалиисследователи Библии? Розмари Рейтер указывает на простую причину связиМагдалены с проституцией в мифе:
«Важная роль Магдалены каквозлюбленного ученика и апостола апостолов после воскрешения Господа угрожалахристианской церкви правом главенства женщин.»(33)
Здесь мы видим конфликтпоследователей линии Петра и Магдалены. Это предположение основано на ЕвангелииИоанна, где, после прибытия к гробнице и встречи с Иисусом, Мария становитсяактивным участником возвещения чуда воскрешения. Возможно, потому что она былапервой в «возвещении» хороших новостей, она считается святой заступницейпроповедников. Это объяснение занимательно, но это только политическоеобъяснение.
Есть другое, эзотерическоетолкование. Те, кто входят в брачный чертог, уже «сделали два одним», возможнопотому что в Евангелии от Фомы сказано, что инициируемые уже «единственные». Вдревности священные проститутки были теми, кто «едины в себе». В ЕвангелииФилиппа это стадия жизни с духом; это приравнивалось входу в Царство Небесное,в которое земные мужчины и женщины не могли войти, если только они невоссоздадут состояние до изгнания из рая посредством мистерии брачного чертога.Особые отношения между Иисусом и Марией отражают отношения между спасителем иинициируемым, которые считаются духовными супругами. Эта духовная цельбалансирования отношений между мужским и женским виделась Карлом Юнгомнеобходимой для индивидуации. В Евангелии Филиппа Мария представляет сизигию сХристом, которая необходима для создания духовного потомства. В этом контекстегностический исследователь Джоран Бакли видел особое значение поцелуя: «Логосживет в тех, кого он поцеловал, потому последователи были завистниками! Ведьони не стоили поцелуя». (34) Особенность интимных отношений Иисуса и Марииуказывается в Евангелии от Иоанна. Когда по воскрешении Христос предстал передней, она не узнавала его, пока он не произнес только одно слово: ее имя.
В действительности,представление о Марии как о проститутке возникло вследствие запутанныхманипуляций с библейским текстом. Делаются ссылки на Луку, 7:36-50, нагрешницу, отиравшую ноги Христа своими волосами, но этот отрывок никак неуказывает на Магдалену – женщина остается безымянной. Наиболее частоассоциируемый с Марией отрывок содержится у Марка, где женщина помазываетголову Спасителя. Это происходит вВифании, где, по легендам, жила Мария. Что происходит в этой сцене? Женщинаподходит с сосудом с благовониями, открывает его и помазывает голову Иисуса, кпротестам всех стоящих рядом. Зачем тратить такие драгоценные благовония? ОтветХриста резок и сжат:
«Оставьте ее: что еесмущаете? Она доброе дело сделала для меня. Она сделала что могла: предварилапомазать тело мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедованоЕвангелие в целом мире, сказано будет в память ее, и о том, что она сделала.»(Мк. 14:3-9)
Ритуал помазания говорит нам,что Мария неким, возможно, пророческим образом, знала о грядущей смерти Иисуса,которую большинство апостолов не понимало или отвергало. Что значит этот жест?Помазание в древнем мире совершалось жрецом или жрицей по трем причинам:таинство конфирмации, сопровождаемое наречением новым именем, похороны ипосвящение в духовенство.
Согласно Яну Бегу (35), Мариямогла быть жрицей Астарты или Исиды (возможно отсюда пошла связь с «девственнойблудницей»), прежде ее посвящения в мистерии Иисуса. Хотя Лука говорит, чтоИисус изгнал семь духов из Марии, он не связывает ее с проституцией. Обычноисследователи связывают это с какой-то физической или душевной болезнью, вродеэпилепсии. Более гностическая интерпретация состоит в том, что Иисус спас Мариюот планетарных архонтов, мешавших ее инициации в гнозис Иисуса.
Необязательно автоматическисвязывать предубеждение против сексуальных кстоит в том, что Иисус спас Марию от планетарных архонтови,сопровождаемое наречением новым ионтактов с девственностью илипроституцией (и, следовательно, с женщиной как причиной падения в материальныймир) как обязательно злое в гностической мифологии. Хотя София часто описываласьи как девственница, и как блудница, это не умаляло ее эзотерического значения.София – это архетип, не поддающийся простому анализу. О том, кто позналтрансформацию Мудрости, говорят, что он испил девственного молока Софии. В этомсмысле нам следует найти более глубокое понимание девственности, чем «ненавистик телу», в котором феминистки обвиняли ранних отцов церкви, и ортодоксов, игностиков. Озабоченность девственностью имела много причин.
Если мы остановимся на точкезрения «дуализм – это всегда плохо», нам никогда не постигнуть настоящих тайнгностицизма. В гностических мистериях состояние девственностипротивопоставлялось состоянию одержания архонтами. В Евангелии Филиппа,например, Мария, Мать Христа, является девой, «которой не владела никакая сила».Загрязнение бытия архонтами вызывает затемнение света души: это являетсяпротивоположностью истинного гнозиса. Девственность указывает на то, что светчист и непорочен.
Филон использовал термин«дева» в том же смысле: это состояние души, готовой к восприятию чистого сияниябожественной милости. У Филиппа «дух», данный Адаму был его матерью. Этотархетипический образ связывает Софию с Марией. Для Марии девственность быласостоянием, необходимым для принятия небесной вести о том, что ей предстоит статьматерью Бога. «Падение» человечества означает, что душа потеряла чистую связь сбожественным источником. В ортодоксальном толковании в этом падении обвинялиЕву; однако гностическая интерпретация переворачивает историю Бытия с ног наголову. Когда в Апокрифе Иоанна Ева пытается пробудить Адама к истиннойиллюминации, она говорит:
«Я мысль девственного Духа,который поднял тебя до места почитаемого. Восстань и вспомни, ибо ты тот,который услышал, и следуй своему корню, который есть я, милосердие, и укреписебя перед ангелами бедности и демонами хаоса и всеми, кто опутал тебя, истань, оберегаясь от сна тяжелого»
В Евангелии от Филиппаотделение духовного элемента (Евы) от психе (Адама) было настоящей причинойпадения мира:
«Когда Евабыла в Адаме, не было смерти. После того, как она отделилась [от него], появилась смерть.»
Как мы видим, во многихгностических текстах дух не связывается с «мужским и хорошим». Важно, однако,то, что совершенное человеческое существо – тот, кто получил спасение, – это тот,кто соединил в себе элементы обоих полов, союз духа и психе. Функцияискупляющего Логоса в том, чтобы создать этот союз:
«Поэтому пришелХристос, дабы снова исправить разделение, которое произошловначале, объединить обоих»
Важное высказывание об этомсоюзе содержится в Евангелии Фомы:
«Когда вы сделаете двуходним, вы станете Сыном человека, и, если вы скажете горе: Сдвинься, онапереместится.»
Иногда девственницаописывалась как андрогин, например, фигура метропатора, Отцематеринского Бога.Христос/София так оказывается прототипом совершенного единствамужского/женского, признаваемым и гностиками, и ортодоксами (например, Гал.3:28, где Павел говорит: «нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно вХристе Иисусе»).
В юнгианских терминах этобудет единством противоположностей, «coincidentia oppositorum» (36). Это состояние,достигаемое в таинстве брачного чертога, единство, характеризуемое состояниедевственной невинности, в котором душа освобождается от дуализма.
В Евангелии от Филиппа обэтом сказано так:
«Женихи иневесты принадлежат чертогу брачному. Никтоне сможет видеть жениха и невесту, если он [не] станеттаковым.»
И еще:
«Следует воистинувозродить их через образ. Каково воскресение? И образчерез образ, — следует, чтобы он воскрес. Брачныйчертог и образ через образ, — следует, чтобы онивошли в истину»
Мы не знаем, каковы были эти«образы», и как в точности инициируемый переживал «истину» и «перерождение»;однако метафорический язык этого текста имеет много общего с современнойсимволической психологией (большей частью потому, что Юнг всю жизньинтересовался гностицизмом). В другом месте автор Евангелия говорит:«Истина не пришла в мир обнаженной, но онапришла в символах и образах.»
Указания на брачный чертогсодержатся также в других Евангелиях, например, у Марка, где Иисус говорит, что«сыны брачного чертога» не постятся, пока он с ними. Немаловажно также, чтоИисус в Евангелии от Иоанна «проявил свою Славу» на свадьбе в Кане (Ин.2:1-11). И Ин. 3:29 также описывает Иоанна Крестителя как «друга жениха». Павелговорит о том, что Бытие 2:24 («двое будут единой плотью») описывает «великуюмистерию» для христиан.
В гнозисе Валентинасовершенный брак был связан с эсхатологией. В конце мира, когда все будут совершенны,Мать (София) вновь войдет в Плерому и соединится с Женихом-Спасителем. Такбрачным чертогом становится вся Плерома. Те, кто имеют истинный гнозис, станутневестами ангелов, когда они наконец оденут «свадебные одеяния» (Мф. 22:12) длянебесной свадьбы. Роберт Грант указывает, что эсхатология Валентинаоснована на новозаветных метафорах этогосвященного союза. (37)
Ириней с своем полемическомтрактате «Против ересей» цитирует валентинианскую формулу мистической имитациитаинства брачного чертога:
«Укрась себя как невесту,ожидающую жениха так, чтобы ты стал как Я, и Я мог стать как ты. Помести семяСвета в брачный чертог. Получи от меня жениха и растворись в нем, как онрастворится в тебе. Узри благодать над собой!» (38)
Слова «Узри благодать надсобой» подражают словам Габриэля Деве Марии, и это указывает на союзпосредством мистерии «духовного брака», которая совершается в мистерииВоплощения: рождение Христа внутри.
Евангелие от Филиппа такжеговорит о Нетленной Славе, в которой христиане видели Христа, в словах,напоминающих нам о Шехине-Славе, покрывающей Святая Святых:
«Но чертогбрачный скрыт. Это — святое в святом. Завесаутаивала сначала, как Бог правиттворением. Но когда завеса разорветсяи то, что внутри, откроется, — будетпокинут тогда сей дом пустынный! Болеетого, он будет сокрушен.Божественность же вся не убежит всвятую святых, ибо не сможет она соединитьсясо светом {не]соединенным и с Плеромойне [разорванной. Но] будет она под крыламикреста [и под его] руками. Этот ковчег будет [длянее] спасением.»
Поскольку Христос стал новымКовчегом, «завеса раздралась сверху донизу» и здесь Филипп напрямую цитируетМатфея.
Дева-Невеста, которая можетпредставлять Софию, Марию или гностическую душу, метафорически является этойзавесой, которая разрывается, чтобы осветить мистерию Гнозиса Христа. АвторЕвангелия от Филиппа поясняет:
«Если дозволеноговорить тайну, Отец всего соединился с девой, которая снизошла, и светосветил его в тот день. Он явился в великом чертоге брачном. Поэтомуего тело, которое появилось в тот день, вышло изчертога брачного, как то, которое появилось от жениха и невесты.Подобным образом Иисус воздвиг все в нем благодаряэтому.»
Дальше Евангелие поясняет,что только инициированный сможет полностью осознать эту свершившуюсяэсхатологию:
«Если некто становитсясыном чертога брачного, он получит свет. Если некто неполучил его в этих местах, он не сможет получить его втом месте.»
Это подражание Луке 16:26,где Авраам говорит с небес: «так что хотящие перейти отсюда к вам не могут,также и оттуда к нам не переходят».
Для Филиппа гностическомухристианину не нужно ждать конца мира, потому что «он уже получилистину в образах. Мир стал эоном, ибо эон длянего — плерома». Другими словами, правильная культовая практика являетсяприложением к гнозису, который стирает различия между этим миром и тем, что поту сторону. Чтобы принять таинство, необходимо постигнуть истину, скрытую в егосимволах. Поэтому мистерия должна быть пережита в обоих местах: получена внизуи постигнута наверху. Возможно, по этой причине многие считали таинствобрачного чертога принимаемым один раз, перед смертью.
Другие видят в этомхристо-центрический мистицизм, который позволяет преодолеть дуализмгностических текстов. Джорун Бакли видит в Евангелии от Филиппа нечто отличноеот преобладавшего в то время гностицизма, утверждавшего чужеродного Бога инеискупаемую материю. У Филиппа есть «несколько описаний печальной участипавшей души на земле», но и «упорная убежденность в полном спасении в земноммире». (39) Воскрешенный инициируемый в таинстве брачного чертога отмечаетсяединством образа и ангела: имя и форма становятся одним. Хотя творениеначиналось в невежестве, истинный гностик знает, как использовать средстваэтого мира, чтобы превзойти его.
Легенда в книге Бытия,похоже, создала особый символизм одежды, т.е. «одежды кожаные» (Быт., 3:21),которые указывают на тело, это замена утерянного образа Бога, или утраченноетело и «одеяния света». Филипп говорит: «Нет другого способа вернуть этокачество, кроме как облечься в совершенный свет». Восстановление Образа, поФилиппу, состоит в облачении в одеяния «воды и огня» (крещение и миро),которые, в отличие от земных одеяний, приготовляют душу к восхождению. Так одеяния светаобнажают истинную природу души. Восстановление этого Образа ясно видно в другомгностическом тексте, «Гимне Жемчужины», в котором принцесса видит в ангелесвета, пришедшем к ней, отражение ее собственной Самости, или Альтер эго,которое сохранялось в высших мирах. Возможно, что-то столь же гностическоеутверждает Павел, говоря «и облекшись в нового, который обновляется в познаниипо образу Создавшего его» (Кол. 3:10).
В теологии валентинианцев корничеловеческой дилеммы лежали не в истории с плодом, а в разделении полов. Вмистерии объединения, данной Христом в ритуале брачного чертога, инициируемомупередается андрогинная райская природа. Это интимно связано с таинством миро,которое в действительности относится к настоящему имени Христа:
«И Христосбыл (так) назван благодаря помазанию.Ибо Отец помазал Сына и Сынпомазал апостолов, а апостолы помазалинас. Тот, кто помазан, обладает всем, он обладаетвоскресением, светом, крестом, Духомсвятым. Отец дал это ему в чертоге брачном; он получил(это).» (Ев. Фил. 95)
Для гностика брачный чертогпредставляет пространство, в котором совершается объединение души и духа,мужского и женского, т.е. конец космического дуализма:
«Свет и тьма, жизньи смерть, правое и левое — братья другдругу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтомуи хорошие — не хороши, и плохие — не плохи,и жизнь — не жизнь, и смерть не смерть.Поэтому каждый будет разорван в своей основе от начала. Ноте, кто выше мира; — неразорванные, вечные.» (Ев. Фил. 10)
Это мистическое послание:познающие и познаваемое сливаются во что-то иное. В другом месте сказано:«Бог — пожиратель людей» (Фил. 50) Бог поедает людей,поскольку они созданы по его подобию; разделяющие с богом божественность, людистановятся подходящей пищей для Бога.
В брачном чертогепротивоположности смыкаются в Боге, представленном Светом и Волей:
«…н принадлежитне желанию, но воле. Он принадлежит не тьмеи ночи, но принадлежит он дню и свету.» (Фил.123)
Мария Магдалена являетсявозлюбленным апостолом и прототипом совершенной души, поскольку через своиособые отношения с Христом она обрела совершенство Адама/Евы, затем, будучисовершенным человеческим существом, Мария становится, как Христос, андрогинном,истинным духовным существом. Миф о Магдалене повторяет падение Софии и Елены;и, раскрывая свою божественность, она становится прообразом для всех, ктостремится к тому же.
Было много споров, являетсяли ритуал брачного чертога видом «иерогамии», каким являлись ритуалыплодородия, проводившиеся физически. Однако прямой анализ оставляет тайной, что«действительно» происходило в любой мистической школе. Эзотерическое значениедает больше пространства для интерпретации. Образ брачного чертога обычныйсимвол для «conjunctio» (объединения). Божественный союз, представленный в видебрака или священных отношений отражает архетипический союз, являющийся частьючеловеческой драмы. Он указывает на исходную андрогинность, которая в Евангелииот Филиппа означает спасение и равнозначна восстановлению разделенного Адама.
В еврейском «Адам» означаетне «человек». «Человек» по-еврейски «ish». Адам означает «смертный» или«человеческое существо», указывая на андрогинное единство. Древний еврейскихмидраш говорит: «Мужчины и женщины изначально были не разделены», то есть Адампервоначально был создан бисексуальным гермафродитом. (40) Филон писал, чтоисходное Человеческое Существо, называемое Адам Кадмон, предшествовавшеебиблейскому Адаму, это совершенный человек, который вернется на землю дляискупления. (41) Мы видели, что этот мотив спасителя, часто появлявшийся вгностической литературе, имел очень много вариантов, как женских, так имужских, так что трудно обозначить трансцендентный дух как маскулинный, аматериальный мир как феминный. В «Троекратной Протенойе», например,маскулинность связана с павшим материальным миром, а духовный возносящийфеминный принцип является открывающим Свет. Другие примеры были приведеныранее.
София – это архетип, неподдающийся стереотипным толкованиям. Юнгианец Эрих Нойманн считает, что Софиякак существо является наиболее возвышенной формой феминного принципа:
«Как духовная Мать, она, вотличие от Великой Матери на ранней стадии, заинтересована не в инфантильном, вребенке, в человеке, цепляющемся за нее на этих ранних стадиях… она управляеттрансформацией из элементарного к духовному уровню… она желает человека,знающего жизнь во всей ее ширине» (42)
Такова функция Мудрости,терпеливо ждущей, ускользающей от нас, пока мы не будем полностью готовы; покапроцесс индивидуации не будет завершен.
София/Магдалена – этопарадоксальный образ, который мы до сих пор толковали в свете эзотерическогозначения брачного чертога. Я вижу сексуальные метафоры в этих мифах, связанныес труднопостигаемыми местами мудрости. Есть трудности и риски в приближении кней. Она не так проста. Она, в конце концов, своего рода гетера,«девственница-проститутка», единая в себе. Она непостижима, возможно, потомучто отделена. Она есть тайное знание, сохраняющееся для тех немногих, кто имеетдостаточно храбрости и настойчивости, чтобы продолжать искать ее и встретитьсяс ней в мистерии. Прислушивающийся к истинному Гнозису призывается последоватьза этой Мудростью, несмотря на то, что часто она не признается этим миром.Магдалена также может представлять темную сторону Девственницы.
Сама Мария в Церкви частоизображается снежно-белой. Она, возможно, является потаенной частью нашей души,которую не так просто анализировать, расшифровать и понять. Магдалена останетсяодним из самых таинственных гностических и христианских мифов, поскольку ееневозможно вместить ни в какие рамки: ни в рамки девственницы, ни в рамкишлюхи, ни в рамки христианства, ни в рамки феминизма. Она, в конечном счете,непостижима, и открывается только в мистерии.
В своем дуализме Софияявляется двойственным образом. Она символ жизни, земли и борющейся человеческойдуши в своем низшем аспекте Ахамот. Но даже в своем имманентном аспекте Софияостается активной, божественной и могущественной. Наконец, София есть отражениевысшей силы спасающего Слова, Голос, зовущий изнутри. Она, возможно, тот свет вконце тоннеля, отблески которого становятся для нас с таким трудом отвоеваннойМудростью.
Ссылки
См., например, Марджори Мэлверн «Венера во Власянице:происхождение и метаморфозы Магдалены» (Marjorie Malvern, Venus in Sacksloth:The Magdalen’s Origins and Metamorphosis), которая концентрируется на дуализмеотношений гностической Софии и Магдалены; Джоан Энгельсман, «Феминное измерениебожественного» (Joan Engelsman, The Feminine Dimension of the Divine), котораяутверждает, что функция Софии как Мудрости была присвоена маскулинным Логосом;Карен Кинг «София и Христо» (Karen King, «Sophia and Christ») осоциальном отношении гностицизма к эллинистическим женщинам. См. также«Издевательство и насилие, правила и восстание: Ипостась Архонтов» в сборнике«Гностицизм в раннем христианском мире» под ред. Джеймса Геринга(«Ridicule and Rape, Rule and Rebellion: the Hypostasis of theArchons» in Gnosticism and the Early Christian World, ed. James Goehring).Для более позитивного взгляда обратитесь к Элейн Пейджелс, «Гностическиеевангелия» (Elaine Pagels, The Gnostic Gospels), «Адам, Ева и Змей» (Adam, Eveand the Serpent) и Джун Сингер, «Взгляд сквозь видимый мир: Юнг, Гнозис и Хаос»(June Singer, Seeing Through the Visible World: Jung, Gnosis and Chaos).
HansJonas, «Response to G. Quispel’s ‘Gnosticism and the New Testament'»
RudolfBultmann, Primitive Christianity
HansJonas. Gnostic Religion: The Message of the Alien God and the Beginnings ofChristianity
JuneSinger, Seeing Through the Visible World, 96
Цит. по Engelsman,Feminine Dimension of the Divine. 97.
Там же.
GillesQuispel, Gnostic Studies, Vol. 1
Там же, стр. 163
Цит. по RobertGrant, Gnosticism: A Sourcebook of Heretical Writings
Grant,Gnosticism, 24.
Quispel, Vol. 1, стр. 166-67.
Например, Elaine Pagels, (#1, выше). Для более эзотерического объясненияBenjamin Walker, Gnosticism (Wellingborough, Northamptonshire: Aquarian Press1983) и CaitlinMatthews, Sophia: Goddess of Wisdom (Bath, Avon, Great Britain: Mandala, 1991).
Все ссылки на гностические тексты взяты из БиблиотекиНаг-Хаммади под ред. Джеймса Робинсона, если не указано иначе. (прим. перев. –ссылки преобразованы в соответствии с ее русским переводом)
Marjorie Malvern, Venus in Sackcloth, 43-51.
Quispel, Vol. 1, 164-5
Matthews, Sophia, 156
Quispel, Vol. 1, 169.
Там же
Там же, стр. 208
Там же.
ErnstCassirer, The Philosophy of Symbolic Forms
R.Bultmann, Primitive, 169
цит. по H. Jonas,Gnosticism, 67.
J.Singer, Seeing, 91 & 101.
См., в частности, Douglas Parrot, «Gnostic andOrthodox Disciples» в Nag Hammadi, Gnosticism, and Early Christianity ed. Hedrick &Hodgson, (Peabody, Mass: Hendrickson, 1986).
Там же, стр. 218
Цит. по Hans Jonas, Gnostic Religion, p. 45.
См., в частности, Карен Кинг (#1)
Цит. по Elaine Pagels, Gnostic Gospels, p.65.
См. #1
MarjorieMalvern, Venus, p. 51.
RosemaryRuether, Womanguides (Boston: Beacon Press, 1935),pp. 177-78.
JorunnBuckley, ‘‘The Holy Spirit is a Double Name’’ в Images of the Feminine in Gnosticism ed. KarenKing Fortress Press, 1988), p. 216.
EanBegg, The Cult of the Black Virgin (London: Arcana, 1985), p. 100.
Например, Юнг «Mysterium Conjunctionis»
RobertGrant, «The Mystery of Marriage in the Gospel of Philip»
Irenaeus,цит. по Grant, p. 132.
JorunnJ. Buckley, «A Cult-Mystery in the Gospel of Philip»
GenesisRabbah 8:1
Цит. по SamuelSandmel, Philo’s place in Judaism
ErichNeumann, The Great Mother, стр. 321
Об авторе
Soror A.L. живет и пишет в своем домев лесах, со своим котом и травяным садом. Она принадлежит к действующейгерметической ложе западного побережья, и является автором книги «Западныемандалы в трансформации».
Перевод Sedric