Стефан Хёллер
Д.Р. С. Мид и гнозис
Биографический очерк
Джордж Роберт Стоу Мид родился в Нанитоне, Уорикшир, Англия, 22 марта 1863 года. Он происходил из военной семьи, его отец был полковником в Королевском армейском артиллерийском корпусе, но Роберт решил связать свою жизнь с наукой. Из Королевской школы в Рочестере, он перешел в Колледж Св. Иоанна в Кембридже, чтобы изучать математику, но вскоре начал изучать античную историю. Закончил со степенью бакалавра в 1884 году. В этом же году он вступил в Теософское общество и решил посвятить свою жизнь делу теософии. В качестве первого шага, он прошел аспирантуру по восточной философии в Оксфорде, но мирская необходимость затем привела его к преподаванию античности в мелких частных школах (которые в Англии малодоступны и дороги).
Во время своего отпуска, Мид работал в качестве добровольца в штаб-квартире лондонского Теософского общества, на Лэнсдаун Роуд 17 в Бейсуотер, и на одном из своих визитов, в мае 1887 года он впервые встретился с Е. П. Блаватской. Он был сразу пленен ею, а два года спустя Е. П. Блаватская подтвердила свое доверие, назначив его своим личным секретарем. Мид вспомнил после ее смерти:»Она передала мне ответственность за все свои ключи, ее рукописи, ее письменный стол и гнезда с выдвижными ящиками, в которых она держала большинство частных документов; и не только это, она. . . наотрез отказалась возиться с ее письмами, и заставила меня взять на себя ее обширную переписку, при этом она даже не читала письма»(“Concerning H.P.B.” 135).
В дополнение к обработке переписки Блаваской, Мид также редактировал большую часть ее позже опубликованных работ и действовал без подтверждения, как помощник редактора ее журнала Люцифер, для которого он писал анонимно с первого номера. Первая его работа, появившаяся под его именем » The Vivisectors: A Story of Black Magic, Founded on Fact» опубликованна в декабре 1889 года. Этот не замеченный расказ нельзя отнести к основным трудам Мида, но за ним последовал целый ряд научных работ, хотя в июле 1890 года Мид также взял на себя роль генерального секретаря вновь образованного европейского отделения общества .
Эта новая обязанность означала значительные административные работы, множество разъездов и лекций, а после смерти Блаватской в мае 1891 года, редактирование Vahan, «A Vehicle for the Interchange of Theosophical Opinions and News» и фактически официальный орган Теософского общества в Великобритании и Европе. Vahan впервые вышел в декабре 1890 г. Сначала выходил раз в две недели, первые пятнадцать выпусков редактировались У.Г. Олдом (Sepharial), позже выходил ежемесячно под редакцией Мида.
Даже без Блаватской, Теософское общество продолжало процветать. В ходе 1892 года, Мид редактировать ее посмертный Теософский Словарь. Он также опубликовал свою первую книгу «Simon Magus» и редактировал документы Европейской секции «Отдела Востока.» В течение следующего года, в дополнение к своей существующей и изнурительной работе, он и Анни Безант редактировали пересмотренное и значительно улучшенное издание «The Secret Doctrine», но тучи начали сгущаться.
Е. П. Блаватская не оставила наследника, который мог быть оффициальным представителем Теософского общества, но в Европе и Индии большие надежды подавала, несомненно, Анни Безант. В Америке же выдающийся теософ Уильям Куан Джадж, после смерти Е. П. Блаватской утверждал, что получил письма от Махатм с частными откровения к нему. В конце концов, в июле 1894 года, Джадж был вызван предстать перед судебным комитетом своих товарищей теософов, в том числе и Мидом. Результат был неудовлетворительным, но Джадж избежал общественного осуждения,но обвинения в мошенничестве против него воплотились в серию сатирических статей в Westminster Gazette. Как следствие про- и анти-Джадж группировки начали укреплятся, последовала ожесточенная борьба, хотя Мид принял безуспешную попытку сохранить мир. В результате, в апреле 1895 года, был первый крупный раскол Теософского общества, отделивший американских теософов от остальных.
На протяжении всего этого конфликта, Мид проводил частные беседы с Джаджом, но это привело лишь к недоверию. «Если партия господина Джаджа»,- писал он,- «как-нибудь получит превосходство в Обществе, то мы должныприготовиться к опасности духовного папства и официальной тирании» (Письмо к Европейской секции 4). Мид поддерживал Анни Безант и в течение более десяти лет оставался совершенно лояльным к ней, хотя он отказался быть связаным с посмертным третьей книге The Secret Doctrine(1897).
1890-е годы карьера Мида как писателя расцвела. К 1896 году он опубликовал еще четыре книги: The World-Mystery (1895), Plotinus (1895), Orpheus (1896), и Pistis Sophia (1896), из которых Pistis Sophia был наиболее значительным, но Orpheus наиболее полезным, поскольку он привел его к уважению УБ Йейтса, который ранее утверждал, что интеллект Мида напоминает «хорошего размера прыщ»(!?!?!?). Мид решил сосредоточиться на литературной работе и лекциях, и поэтому в апреле 1898 года он подал в отставку с поста генерального секретаря Европейской секции. Он оставался в качестве редактора Vahan еще на один год, но в сентябре 1897 г он уже фактически стал единственным редактором Lucifer, сразу же переименовав его в The Theosophical Review. Имя Мида впервые появилась как соредактор с Анни Безант в сентябре 1894 г. (выпуск 15), и ее имя оставалось на обложке до 1906 года, но она оставила журнал целиком в руках Мида.
В силу вкладов Мида и редактирования, журнал приобрел некоторое уважение в академических кругах. Уже в 1893 году Макс Мюллер, самый известный востоковед своего времени, поблагодарил Мида за его длинный и подробный обзор лекции 1892 года Мюллера в Гиффорде Theosophy, or Psychological Religion. Мид позже вспомнил, что Мюллер был озадачен, что Мид тратит свой
Со всех точек зрения, его две книги-близнецы Fragments of a Faith Forgotten (1900) и Thrice-Greatest Hermes (1906), являются его основными литературными работами. Они иллюстрируют все что есть лучшего в его самоотверженной, научной, но высшей степени читаемым исследованиями духовных корней христианского гностицизма и, более общо, личной религии в греко-римском мире. Но в то время его работа охватывает гораздо больше, чем это — Мид свободно ориентировался в санскритских текстах, святоотеческой литературе, буддийской мысли, проблемах современной философии и психических исследованиях, он посвятил свою интеллектуальную энергию в сложное взаимодействие Эллинизма, Иудаизма, и Христианства. И для Мида тонкие и постоянно смещения структур, словно сложный танец теории и практики сосредотачались в одном слове: Гнозис.
Гнозис, однако, кажется простым словом. По своей сути это означает просто «знание», но какого рода знания? Это не относится к накоплению фактов путем наблюдения, эксперимента и дедукции, ибо это совершенно не связанно с эмпирическим миром. Для греческих философов, Гнозис был «высшим знанием», «глубже мудрости», приобретенным не с помощью чувственного опыта, а как внутреннее озарение. Последователей мистических религий и христианских сект называвшихся гностическими видели это в ином свете, для них Гнозис было тайное знание пути которым истинно верующий может достичь спасения. Такое знание состоит как и из откровения, давая немедленное видение истины, так и из интерпретации видения, приводящая к полному пониманию, которое было дано учителем, который получил его сам ранее от учителя как часть древней и тайной традиции.
Для Мида, основной интерпритацией Гнозиса была духовная наука или мудрость, отсутствие которой было духовным невежеством, «корень всех уз, которыми человек связан» (“On the Nature of the Quest”, в Some Mystical Adventures 297). Однако, это есть в природе человека — искать выход из такого невежества. Они всегда ищут путь к вечности, и именно это поиск, отличает человечество от остальных творений. Мид пишет (288):
Этот поиск является окончательным и полным, когда он окончен это является началом и концом всех вещей для человека. Это относится к глубине, а не к поверхности вещей, к жизни, а не к смерти, к вечному, а не ко временному. Независимо от того, каким путем исследования проходится, независимо от того, сколько шагов вдоль бесчисленных путей было сделанно, на конечный результат это никоим образом не влияет, потому что это что-то «большее», «великое», «другое», нежли конечный продукт или квинтесенция любого ряда.
Этот поиск — призыв души к отысканию Этого, что само по себе может полностью удовлетворить человека, и сделать его своим творцом и богом.
И этот поиск привел Мида к непрерывному исследованию древней мудрости. Это то, что привело его от чисто объективного исторического исследования к внутреннему опыту, но без ущерба для способности критически воспринимать новые знания, и это показало ему необходимость дать миру переводы тех древних текстов, которые составили содержание его Echoes from the Gnosis.
К 1906 году, когда началась публикация серии Gnosis of the Mind, Мид уже опубликовал восемь работ по различным аспектам раннего христианского мира и о «теософии греков.» Они, вместе с его замечательными переводами герметическиех книг, создали ему репутацию одного из ведущих английских ученых в своей области, по крайней мере с точки зрения теософов. За четырнадцать лет, его книги познокомили теософов и других интересующихся в эзотерических практиках с непонятной и трудной религиозной литературой греко-римского мира. Что он еще не сделал, так это базового введения к этой литературе,это упущение должен был исправить Echoes from the Gnosis. То, что это тема не являлась единственной, тем более основной в Echoes from the Gnosis было понятно сразу. А.Р.Орейдж делая обзор Gnosis of the Mind(466), отметил что «мы так долго ждали такой серии от господина Мида» и прокомментировал:
Для каждого студента книга Мида будет хорошим подспорьем для непосредственного рассмотрения более сложной литературы, но также можно надеяться, что она вдохновит их для изучения собственного разума. И именно это намерение было одним из основных, Мид все время уделял внимание этому.
Но добрые намерения Мида стоили ему его репутации в научных кругах. Современные власти в области христианских корней и классического язычества, будь то богословы или исследователей античности, независимо от их веры или ее отсутствия, как правило, неодобрительно смотрели на Мида. Это было не потому, что они сомневались в его мастерстве переводчика или его способности понимать тексты, а потому, что они видели в нем оккультиста и, что не даввало ему аддекватно переводить текст. Типичным выражением этого отношения является статья Д.П. Арендзена о «гностицизме» в католической энциклопедии. Осуждая изображение гностицизма как «мощного движения человеческого разума к благородной и высшей истине», Арендзен сожалеет, что Мид не изменил свой подход в Fragments of a Faith Forgotten, которую он охарактеризовал как «ненаучная и вводящая в заблуждение работа , которая в англоговорящих странах может затормозить появление объективного и истинного представления о гностицизме как исторического явления. «
Такое отношение к Миду и его работам по-прежнему распространены сегодня. Брайан Копенхейвер, в предисловии к своему переводу Greek Corpus Hermeticum (lx), признает «хорошее чувство греческого и латинского» Мида, но он добавляет оговоркой, что в переводе Мида «нужно учитывать теософские мотивы».
Аналогичные подозрения проявления мотивов и убеждений Мида находятся в введении Легга к переводу Джорджа Горнера Pistis Sophia. Легг подразумевает, что Мид, будучи «секретарем Теософского общества», когда его версия была опубликована показал свою некомпетентность как ученого и что «можно догадаться об отношении Мида к оригиналу по заявлению в предисловии, что комплексный подход к гностицизму «требует, чтобы писатель не только, по крайней мере верил в возможность магии, но и был мистиком или по крайней мере человеком, который симпатизирует мистике «(XII). Такие комментаторы, кажется, были слепым, чтобы осознать значение переводчика или редактора, которые могут понять и сочувствовать вере тех, кем и для кого эти тексты были созданы.
Некоторые из современников Мида, в частности, Сэмюэл Ангус (54, 242, 302), видный ученый Нового Завета, признает значение его работ, но они будут но они будут оказывать поддержку до тех пор пока он не начнет противоречить их идеям. Мид считал, что он выбрал истинный курс, но симпатизирование, объективность позволит ему познокомить своих читателей с «отголосками мистического опыта и посвящения своего духовного происхождения» (в основном предисловии к Echoes of the Gnosis, ч. XI этого тома ), но его глубокий интерес во всестороннем охвате эзотерического мышления сделало его навсегда изгоем в академических кругах.
В 1903 году Мид опубликовал Did Jesus Live 100 B.C.?-заметную и оригинальную работу, в которой он поставил под сомнение традиционную датировку жизни Христа. Это всеобъемлющее и хорошо проработанное исследование, но для ученого имеет один неудачный элемент. В предисловии есть раздел под названием «оккультные науки», в котором Мид объясняет как он приобрел и использовал материал, полученный ясновидящами методами «от хороших друзей, которых я знал в течение многих лет» (18). Он тщательно изложил аргументы за и против принятия действительности такого материала, заключив, что он «не может априори опровергнуть результаты так называемых оккультных методов исследования» (23). В то же время он по-прежнему скептически относится ко всему что не может быть подвержено независимой проверке и отказывается признать, что «немногие избранные» могут таким образом достичь знаний, которые делают тщетными труды ученых и историков. Для широкого круга читателей того времени было, в целом, не безосновательно придерживаться такой позиции, но в академическом мире, населенным почти исключительно христианскими богословами и их противниками рационалистами, она гарантировала статус «неприкасаемого».
В то время Мида особенно не заботила эта ситуация. Он не был ортродоксальным христианином и хотя он был склонен больше к западной, чем восточной духовности, он был доволен синкретизмом который преобладал в Теософском обществе, которое было его родным домом в течение почти двадцати лет. Однако, ситуация скоро должна была измениться, когда пришел конец отношениям Мида с «хорошими друзьями»-Анни Безант и Ч.У. Ледбитером которые снабжали его данными, полученными с помощью ясновидения.
Мид начал сильно не одобрять Ч.У. Ледбитера из-за обвинений в сексуальных связях с маленькими мальчиками, которые привели к отставке Ледбитера из Теософского Общества в 1906 году. Однако, после смерти полковника Олкотта в феврале 1907 года Анни Безант была избрана президентом Общества и в январе 1909 года официально пригласила Ледбитера возобновить свое членство. Мид резко выступают против этого шага, но Ледбитер был реадмиссирован, и Мид вскоре покинул Теософское Общество. Он, однако, не отказалася от теософии, которая была для него истинным Гнозисом. Действительно, Мид никогда не упускал из виду своей неизменной цели, и его работа продолжалась еще тридцать лет, получая уважение, которое он не мог получить ранее из-за представлений о нем.
Мид основал Quest Society, и на свое первое заседание, в Kensington Town Hall 11 марта 1909 года, он выступил по теме «Природа Поиска».» Это было в действительности оглашение основных задач, которыми были:
1. содействия исследованию и сравнительному изучению религий, философии и науки, на основе накопленного опыта;
2. поощрение выражения идеалов в красивых формах.
Первоначально, около 250 членов Комиссии поддержали как открытые, так и закрытые лекции и получали ежеквартальный журнал The Quest. Он достаточно отличался от обычной формы эзотерических изданий. Он предлогал форум для звуковых, ответных и академических дебатов в том, что можно широко назвать метафизическими предметами. Его авторы колеблятся от Мартина Бубера и А. К. Кумарасвами до Густава Холста, Эзра Паунд и У.Б. Йейтса — признаными авторитетами в своих областях, будь то сравнительное религиоведение, древние и восточные религии, научные исследования, мистика, литературная критика, поэзия или музыка. Не существовало никакой официальной догмы, никаких препятствий к инакомыслию и скрытой цензуры.
Несмотря на продолжающиеся финансовые проблемы, The Quest процветал в течение двадцати лет и Мид продолжал свои работы и исследования. Некоторые из его более поздних книг были пересмотра и разложения раних работ, но он также опубликовал такие оригинальные работы, как The Doctrine of the Subtle Body in Western Tradition(Лондон, 1919), и важный вклад в гностических исследованиях, в частности The Gnostic John the Baptizer: Selections from the Mandaean John-Book (Лондон, 1924), которая сохранила свою научную ценность и по сей день.
После финансового кризиса 1929 года, The Quest стала неустойчивым, и Мид, наконец, закрыл как журнал, так и общество в 1930 году. К этому времени, и особенно с момента смерти жены в 1924, Лауры Купер Мид, на которой он женился в 1899 году, Мид становится все более озабочен психологическими исследованиями, особенно вопросом выживания, но не в ущерб другим своим интересам. Он принимал активное участие в Обществе содействия изучению религий, и незадолго до своей смерти, 29 сентября 1933 года, он выступил с лекцией в Мандеи на заседании Королевского азиатского общества. В отличие от большинства своих современников, работавших только в одной области, Мид всегда стремился объединить свои научные исследования в поисках духовной истины, а, также, в отличие от них, ему это удалось.
Если ему понадобилась бы эпитафия, не возможно сказать лучше, чем сделал это Мид. Цель его жизни содержится в его прощальном обращении к Теософскому обществу, которому он служил верой и правдой двадцать пять лет и которые он оставил не в гневе, но в скорби:
Но хотя моя работа для общества уже окончилась, я никогда не перестану работать с любовью и преданностью, работать в полную силу, чтобы сделать доступными те бесценные сокровища, которые можно найти в самой высокой теософии всех традиций и в прошлом, и в настоящем. В этом теософии, или назовите её любым другим термином, далеким от действительности, я становлюсь все более и более уверенным в разумности своих представлений, это одна мысль из головы, одна любовь души моей, и один вид деятельности моего дух. [«Farewell» 48].
Этот Дух воплощается полностью в его Echoes from the Gnosis.
-Р. А. Гилберт
Бристоль, Англия,
Январь 2004
Gnosis and Its Echoes
ПОЯСНИТЕЛЬНОЕ ЭССЕ
ECHOES FROM THE GNOSIS был серией из одиннадцати небольших книг, составляющих миниатюрную библиотеку, так сказать, показательная литература школы мысли, которую он особенно отметил как ученый и переводчик. Эта школа мысли, которая в настоящее время приобрел статус традиции, чаще всего характеризуется как гностическая. Хотя некоторые из текстов присутствующих в этой коллекции отсылают к герметической, халдейский, и даже митрическим источникам, очевидно, что все они обладают общим ориентиром и вдохновением, связанным с опытом или состоянием неосознанно обозначеным греками как гнозис.
Греческий язык проводит различие между научными, теоритическими знаниями и знаниями, полученными через личный опыт и наблюдения. Последняя форма знания Гнозис. Как древние сторонники этого знания понимали этот термин, мы могли бы перевести его как понимание, Гнозис это не знания, приобретенные рациональными средствами, но включающие в себя интуитивный процесс познания себя и скрытых аспектов жизни и существования. Одно древнее, но все еще современное, определение было завещано нам христианским гностическим учителем Феодотом, жителем Малой Азии (второй век нашей эры), который писал, что гнозис это знание
о том, кем мы были, чем мы стали, о том, где мы были, куда мы были брошены, от куда мы спешили, о том, от чего освободились, о том, что такое рождение на самом деле, о том, что такое возрождение на самом деле. (цит. у Климента Александрийского, Excerpta де Theodoto 78.2)
Возможно, одним из наиболее значимых последствий Гнозиса состоит в том, чтобы познать себя на самом сложном и глубоком уровне, одновременно узнать Божественное. Человеческий Гнозис и Божественной Гнозис, таким образом, тесно связаны между собой. Что есть Гнозис действительно мы можем только понять, если мы причастны к его экстроординарному состоянию сознания. Современные писатели время от времени приближаются к описанию того, на что похож этот опыт. Гарольд Блум в своей работе Omens of Millennium указывает, что Гнозис доступен для людей сегодня. Он пишет, что это разнообразные явления, которые могут прийти к нам в различных условиях, в одиночестве или в компании, смотря вокруг или уйдя внутрь. Музыка, чтение, ритуал, и ладан могут играть роль. Во всех случаях, сознание значительно изменено, таким образом, это отправляет знающего к доселе неизвестной реальности. Другой современный писатель, Дэн Меркер, который посвятил много исследований экстроординарным состояниям сознания, предполагает, что в Гнозис вовлечены два взаимосвязанных опыта. Одно из этих переживаний в первую очередь связанно с богатой фантазией, проявляется в образах, которые часто имеют отношение к психической конституции лица, получающего опыт. Другая форма опыта, говорит Меркер, имеет характер мистического союза и характеризуется сильными чувствами и расширением сознания.
Литература Гнозиса
Опыт Гнозиса обычно вызывает реакции в психике переживающего, которые могут принимать форму литературного творчества. Благодаря радикальному различие между обычным сознанием и состоянием Гнозиса, выражение воспоминаний из тех событий, часто сопряжено с трудностями. Эта трудность делает необходимость документальной фиксации опыта откровения более актуальной. Д.Р.С. Мид характеризует эту трудность следующим образом: «Даже просветленная душа, которая покидает свою темницу, купаться в свете бесконечности, может вспомнить только вспышки Славных Видений как только он снова возвращается на землю» (Simon Magus 49). Литература Гнозиса всегда должна рассматриваться в этом свете: она состоит из воспоминаний о Славных Видениях. Эта литература практически всегда происходит в возвышенных состояниях сознания и в этих литературных произведения авторы пытаются выразить в мирских слова и понятиях, что такой опыт имеет место в трансцедентных состояниях.
Литература Гнозиса которой мы располагаем берет свое начало в период александрийской культуры, что примерно в первые три или четыре века христианской эры. Когда Д.Р.С. Мид был активен с его переводами и сборниками этой литературы, наличие таких работ было скудным по сравнению с настоящим временем. Как уже известно, наибольший клад гностической литературы, библиотека Наг-Хаммади, не была обнаружена до конца 1945 года. Сегодня растущее количество переводов и экзегетических работ посвящены в первую очередь этим последним найденным писаниям Гностического происхождения. На протяжении многих веков единственная доступная литература, связанная с традицией Гнозиса, выходила из-под пера отцов Церкви в первые века христианства, которые были категорически против гностических писателей и которые, как правило, искажали смысл гностической литературы. Мид ссылался на эти полемические труды охотников за ересью, как «Гнозис в понемании его недругов» (Fragments of a Faith Forgotten). Не стоит говорить, что эти источники не были включены в серии Мида Echoes from the Gnosis.
В то же время другая коллекция ранней литературы захватила интерес Мида. Это была коллекция так называемые Апостольские законы (не путать с Деяний Апостолов в Новом Завете). Эти апокрифические произведения, которые пользовались большой популярностью во всем христианском мире, по крайней мере тысячу лет, вероятно, были записаны Левким Харином , учеником святого Иоанна. Есть пять из этих актов: Петра, Андрея, Филиппа, Иоанна и Фомы. Мид опубликовал два трактата от каждого из двух последних в его Echoes from the Gnosis: Гимн Иисуса и Гностическое Распятие из Деяния Иоанна, Гимн Одеяние Славы и Свадебные Песни Мудрости из Деяния Фомы.
Начиная с конца восемнадцатого века, некоторые оригинальные труды христианской гностической традиции были отмечены в различных учреждениях Англии и Европы. Кодекс Аскью, содержащий трактат Pistis Sophia, Кодекс Брюс , содержащий Untitled Apocalypse, Books of Jeu, Gnosis of the Invisible God, и Кодекс Берлин содержащий несколько, в том числе Евангелие от Марии Магдалины, которое получила значительное внимание в начале двадцать первого века. Мид добавил переводы и комментарии по большинству из этих писаний в его больших книгах, Pistis Sophia и Fragments of a Faith Forgotten. К библиотеке Наг-Хаммади, с большим количеством важных трактатов гностиков, Мид не имел доступа, потому что они были обнаружены лишь через несколько десятилетий после его смерти.
Христианские гностические писания
При переводе его Echoes from the Gnosis, Мид обращается к различным источникам, все из которых могут быть охарактеризованы как гностические в том смысле, что связанны с Гнозисом. Четыре трактата, производные от апостольских актов Левкого Харина, после того как были распространенными в различных христианских общинах и странах очень долгое время, в значительной степени исчезли. Ходили слухи, что средневековые Гностические катары обладали копиями этих актов, и если да, то это объединение могло привести к исчезновению книг. В конце девятнадцатого века ученый по имени Р. Джеймс обнаружил длинный фрагмент Деяния Иоанна в рукописи четырнадцатого века, хранящейся в Вене, который, при добавлении в некоторые фрагменты обнаруженные ранее в Германии, составил достаточно полную копию этих Деяний.
Гимн Иисуса (книга 4) из актов Иоанна является одним из самых интригующих всех гностических описаний жизни Иисуса. Венская версия рукописи Гимна предваряется словами: «гимн Господу, который он пел в тайне святым апостолам, ученикам Его.» Действие разворачивается в комнате, где заканчивался последний ужин, и где Иисус проводит круговой танец, во время которого этот гимн повторяется, различные проходы которго заканчивались на «Аминь». Мид интерпретировал его как диалог посвящяющего характера, что, безусловно, правдоподобное объяснение. Другие ученые, как правило, воспринимают текст как монолог, произнесенные Иисусом, с периодическими ответами апостолов — «Аминь». Кажется, практически уверен, что цель текста, а также танцев — побудить измененные состояния сознания Гнозиса в тех, кто участвует. Гимн был положен на музыку, в виде величественной оратории композитора Густава Холста.
Гностическое Распятие (книга 7), также известный как Видение Креста другая часть Деяния Иоанна. В нем, апостол Иоанн, который дает это послание его юному ученику Левкию, напоминает, что в момент распятия, он (Иоанн) с ужасом бежал от Голгофы в пещеру, которая была расположена на Маунт Олив. Находясь там, он увидел великолепное видение своего Господа, который объяснил ему значение истины, космического и мистического распятия земная страсть которых была бледным и искаженным отражением. Крест представлен, как космический и транскосмический символ объединяющий противоположности на котором основана спасительная работа Logos of God. Вся сцена страданий и смерти Иисуса раскрывается как духовная тайна, а не физическое явление. Хотя Иоанн слышал страдания Иисуса, его учитель уверяет его, что он не пострадал: он не был ни действительно пронзен, ни поражен; кровь текла, но в действительности это был не поток. Что они говорили о нем на самом деле не произошло, но то, что они не сказали — от этих вещей он страдал.
Распятие это тайна и чудо, которое могут быть поняты через Гнозис и никак иначе. И Иисус и крест — жертвенной архетипы, это спасительное Логос Бога, который действительно страдает, ни физический крест, ни страсть не имеют большого значения. Реальная агония погашение душ, их обременительный подъем из глубин земной темноты. Как и прежде, источник — венская рукопись, и отрывки цитируемые Мидом следуют непосредственно за указанными в Гимне Иисуса.
Деяния Фомы — другое Писание относящееся к Левкию Харину, являются источником еще двух гностических христианских трактатов Мида. Это Гимн Одеяние Славы (книга 10) и Свадебные Песни Мудрости (книга 11). Оба с очевидным гностическим содержанием и особой поэтической красотой. В наши дни, апостол Фома, известен в большинстве из этих писаний, как Дидимос Иуда Фома, становится главной фигурой, если, конечно, не самым видным деятелем альтернативной, или гностической, формы христианства (см. Элейн Пейджелс, Beyond Belief ). Он был известен как духовный двойник Иисуса, что может означать, что он был человеком такого духовного уровня, что он был примерно равен своему учителю. Два писания большого значения, относящиеся к Фоме были обнаружены в Наг-Хаммади, библиотеке Гностических писаний, а именно Евангелие от Фомы и Книги Фомы Атлета. Обе эти укрепившиеся связи помгают в осознавании этого героического и полностью гностической фигуры, который до сих пор ошибочно вспоминают, как «Фому неверующего».
Гимн Одеяние Славы чаще называют Гимном Жемчужины. Справедливости ради, следует отметить, что поэма имеет такое же отношение к одеянию славы, как и к жемчужине, и поэтому его название вполне оправдано. Поэма из последней части Деяниях Фомы, в котором Фома, путешествуя по Индии был остановлен местным правителем, брошен в темницу, где он в конце концов умирает мученической смертью. Когда он входит в эту тюрьму, его товарищи по заключению просят его, чтобы он рассказал им вдохновляющий рассказ и он пересказывет им великую символичную историю небесного князя, которому было приказано спуститься на землю в поисках мистической жемчужины. Принц явно символическая фигура, означающая человеческий дух в его пути перевоплощений. Хотя объектом путешествия является возвращение потерянных жемчуг, большая роль уделяется одеянию славы, которое путешественник оставляет в небесном царстве и предполагает вновь вернуться. Ханс Йонас написал наиболее верно: «Мгновенное очарование этой сказки состоит в том, что она влияет на читателя до смыслового анализа. Тайна его сообщение говорит со своей силой, что почти кажется, можно обойтись без подробного толкования. Может быть, нигде больше основной гностический опыт выражаются более динамично и просто «(The Gnostic Religion 116). Это, конечно, большая заслуга Мида, что он преподнес эту великолепную поэму в доступной для общественности форме в своем роскошном переводе.
Свадебные Песни Мудрости это мистические песни в Деяниях Фомы. Во время своих путешествиях к месту назначения в Индии, апостол Фома встречи свадебное торжество, которое, однако, проявляет себя больше как мистическое событие, чем просто праздник земной свадьбы. Фома, видимо, вступил в экстатическое состояние, пел прекрасную песню которая относится к гностическому таинству Брачного Чертога, мистическое действие внутреннего Священного союза, в котором человеческие и божественные силы едины в соблюдении Союза. Гости, казалось, были впечатлены и один сказал: «Этот человек является либо богом, либо его апостолом», тем самым показывая вдохновляющий характер стихотворения.
Четыре упомянутых трактата — документы христианского гностицизма, которые Мид включил в свой сборник. Мид было известно, что документы за пределами христианской среды были связаны с Гнозис и об их спасительном воздействии на человеческую душу. Действительно, можно обнаружить, что многочисленные языческие школы, особенно в александрийской духовной среде, высоко ценили Гнозис и считали, что можно спастись или освободиться от земной тьмы не с помощью веры или работы, но от спасительного знания божественной реальности.
Гнозис Митры
«Если бы христианство было арестовано в своем росте. . . мир был бы Митраистическим «, говорил французский философ Эрнест Ренан. Митра (иногда пишется на греческий манер, Mithras) был одним из древних Богов Ирана до введения монотеизма Заратустрой. Поклонение Митре было возрожден в форме инициативной религиозной тайны в поздней Римской империи, где он пользовался большой популярностью в рядах военных Римской империи. Мид признал, что мистерии Митры были направлены на внутреннюю регенерацию и преобразование Митрической инициации. Как и в других мистериях, таких, как Элевсине, посвященние Митры получало форму Гнозиса, внутренее, спасительное откровение духовного знания. Мид посвятил два тома его серииEchoes from the Gnosis — The Mysteries of Mithra(книга 5) и A Mithriac Ritual(книга 6).
Мистерии Митры служат широким обзором всего митраизма, в том числе его истории, его роли в Римской империи, его мистической концепции, а также перечень различных писателей древности, которые писали о митраизме, таких как Дион Златоуст, Отцы Церкви Ориген , Юстин Мученик, Тертуллиан, Августин, Джером, а также неоплатонический философ Порфирий. В великолепном и творческом разделе Мид анализирует многие художественные памятники, которые сохранились в различных музеях и на археологических объектах. Начиная с удивительной статуи Aeon, универсальным митрическим божеством в музее Ватикана, он обсуждает убивающего быков Митру и несколько серийных изображений или таблиц с изображением митрических тем. Вся книга это экспертное введение в атмосферу митраизма не только в теоретической, но в художественной и иконографических моде..
A Mithriac Ritual это перевод с комментариями одного и единственной оригинального писания Митры, которое стало доступным Миду вскоре после 1900 года. Как и можно было предположить из текста The Mysteries of Mithra, что раньше были доступны только цитаты из вторичных источников и интерпретации сакрального искусства Митры. Около 1900 года немецкий ученый Альбрехт Дитрих обнаружил рукопись дотированную четвертым веком. Эта работа, которая томилась в Национальной библиотеке в Париже пока Дитрих не нашел ее, была отброшена за ненадобностью некоторыми учеными, в том числе знаменитый Францем Кюмоном, наибольшим авторитетом в поздней римской религии девятнадцатого века.
Ритуал это текст экстатических призывающих упражнений, в котором инициируется коммунна с сущностью истинного божества и различными божественными силами духовного космоса. Следует отметить, что одна часть текста ритуала (раздел 3, пункт 4) относится к «трубе», исходящей из диска солнца, откуда ветер сезона исходит. Эта часть сиграла роль сигнала в карьере психолога К. Г. Юнга. Галлюцинаторные видения психически больного которого лечил Юнг, воспроизводили в точном виде этот образ в митрическом ритуале. Юнг заявил, что этот инцидент показал ему существование архетипов коллективного бессознательного. Публикация в 1903 году немецкого перевода Альбрехта Дитриха этого текста стала событием с большими последствиями. Английская версия Мида в свою очередь, способствовало пониманию этого вопроса в англоговорящем мире и по-прежнему выступает в качестве одной из лучших в своем роде.
Литература герметического, неоплатонического, и римского языческого Гнозиса
Одним замечательным качеством позднего греко-римско-египетского мира было универсальность их религиозного видения. Таким образом, египетские боги были часто почитаемы греками, а иногда и римлянами как прототипы своих божеств. Входе разростания Римской империи в различных землях Средиземноморья, некоторые из египетских божеств вознеслись на видное место. Таким образом греческий Гермес является аналогом более старшего египетского Тота, бог мудрости с головой ибиса, и конечным результатом этой встречи было возникновение великолепной школы Гнозиса, обычно называемой герметизмом. Гибридная архетипическая фигура, часто называемая Гермесом Трисмегистом, стала спасительным божеством мистических ассоциаций, которое функционирует одновременно среди христианских гностиков, языческих неоплатоников, и других групп, объединенные общей преданностью внутреннему развитию, освобождая опыт Гнозиса. Александрия, место сбора всех гностических и связанных с ним научных школ, также пришла к гавани традиций и документов из далекой Персии или Халдеи.
Остальные книги Echoes from the Gnosis являются документами из языческих гностических источников, большинство из которых александрийского происхождения. Гимны Гермеса (книга 2) пришло к нам из эллинистического Египта, равно как и Халдейские Оракулы (книги 8 и 9), а The Vision of Aridжus(книга 3) пришедшие к нам от римского философа Плутарха (второй век), мыслитель неоплатонической традиции и инициированный несколькоми Мистическими системами.
Гимны Гермеса исследует глубже происхождение и природу хвалебных песен, как они существовали в контексте Гнозиса. Песнопения являются частью большого количества герметических писаний, которые были привезены из Византии в Италию, где они были переведены с греческого под эгидой дома Медичи. В 1591 году кардинал Франческо Патрицци опубликовал свою работу Nova de universis philosophia, в которой он с энтузиазмом рекомендовал философию, содержащуюся в герметической литературе. Таким образом Церковь развила заметную симпатию к герметизму. Во второй половине двадцатого века, британский ученый Дам Фрэнсис А. Йейтс доказал огромное влияние герметических трудов на Ренессанс и на все последующие западные интеллектуальные истории.
Жанр гимна, стихотворной хвалы, обычно положенной на музыку, по-видимому, возник у гностиков Сирии и герметиков эллинистического Египта. Мид собрали значительное число герметических гимнов из Corpus Hermeticum. Совсем недавнее открытие библиотеки Наг-Хаммади в 1945 году дали возможность по-новому взглянуть на характер герметических гимнов. Трактат 6 Кодекса VI этой коллекции под названием The Discourse of the Eighth and the Ninth описывает экстатическую инициацию в герметическом ритуале. После опыта трансцендентного Гнозиса и вовремя восстановления обычного состояния, инициированный и его учитель распевают хвалебный гимн. Видимо Гимны Гермеса, процитированные и прокомментированные Мидом, служили той же цели. Здесь снова практика предназначеная для получения опыта перехода от экстраординарных к обычным состояниям сознания.
Халдейские оракулы, которые состоят из двух последовательных книг в коллекции Мида, содержат текст, который был, вероятно, составлен в Александрии в течение первых двух веков нашей эры. Его происхождение приписывают «Халдее,» неточный термин, которым в тот период описывали народ Вавилона и Персиии, эти земли раньше были одним государством. Мид толкует термин как относящееся к Персии, что, вероятно, точно. Эти письмена были в почете у нескольких философов неоплатоническов, в частности, Порфирия, Ямвлиха, императора Юлиана, Синезия, Прокла, и несколько других, из чьих писаний взяты различные цитаты объединенные в настоящем сборнике. В отличие от многих герметических дискурсов (хотя, кроме гимнов), это писание является одной непрерывной тайной поэмой, очевидное произведение высокого, мистические состояния сознания. Это в большей степени эхо высокой формы Гнозиса.
The Vision of Aridжus
Философ Плутарх, в последней части своего трактата On the Delay of the Deity in Punishing the Wicked или On the Delay of Divine Justice, рассказывает об определенном Aridжus of Soli, мирском человеке несколько этических сомнений, который, после получения пророчество оракула о том, что его жизнь может измениться к лучшему, как только он умрет, получил замечательное видение, которое сегодня может быть описано как околосмертные переживания. Aridжus страдал от тяжелого падения, которое заставило его потерять сознание на три дня. После этого он должен был быть похоронен, но пришел в себя и сообщил длинную замечательную историю о своем путешествии среди погибших и сообщение, которое он получил там от ряда сверхъестественных существ.
Очевидно, что это видение было гораздо большим, чем просто встреча с Аидом. Скорее, он служил той же цели, как и посвящения в такие мистерии, как Элевсинские. Aridжus стал другим человеком, его характера сильно изменился, и в самом деле, он стал посланником глубокой, альтернативной реальности к обычному народу. Его опыт был своего рода Гнозисом, в отличие от некоторых преобразующих опытов, сообщенных в наше время лицами, которые возродились после того, как была констатирована клинической смерти.
Возможно, лучшим заключением этой короткой пояснительной части к Echoes from the Gnosis может быть цитата из-под пера самого Д.Р.С. Мида:
Это правда, что сегодня мы открыто говорить о многих вещах, которые гностики поместили в символы и мифы, тем не менее наши реальные знания по таким темам, не так далеки до великого доктора Гнозиса, как мы склонны думать; теперь, как и тогда, есть только немногие, которые действительно знают, что они пишут, в то время как остальные лишь копии, адаптации и размышления. . . . Кто может обладать достаточным интеллектом, чтобы дать ответы по всем этим вопросам своих товарищей? Пусть каждый следует за светом, каким он его видит, его хватит для всех; и, наконец, мы можем увидеть, что «все стало Светом — сладким радостным светом».(Fragments of a Faith Forgotten 592, 606-7)
И когда, в свое время, видение света предстанет для нас, мы можем быть уверены, что помощь Джорджа Роберта Стоу Мида сослужила нам хорошую службу в этом направлении, который вывел нас к прекрасному эхо настоящего и будущего Гнозиса!
-Стефан Хёллер
Голливуд, Калифорния,
Март 2004
Примечание редактора:
- Didymos по-гречески «близнецы», и Фома это греческая форма арамейского прозвища также значащего «близнец».
Пер. Никита Максимов