Телемитские чтения.
Разговор первый.
«Все беды западной цивилизации
в злосчастном сплетении религии и морали».
Строки эпиграфа, избранного к этой беседе, принадлежат перу Карла Густава Юнга в одной из самых неизвестных его работ – книге «Либидо: метаморфозы и символы».
Что имел в виду Юнг? Может ли быть религия без этого злосчастного сплетения? Заметьте – не с иной моралью, не с протестной моралью в духе сатанинских черных месс или капалических Агхори – а вообще вне, без каких либо предписаний касающихся внешней жизни?
Но что такое религия без этого сплетения? Религия – в своем изначальном значении – связь. Связь с источником, осью, центром, смыслом. Мы можем говорить Бог, Атман, САХ, истинное Я, Самость и еще тысячи определений. Главное здесь – это наличие фактора целостности. Связь с целым, происходит через переживание символического. Это может быть священный текст. Истинное искусство. Личный ритуал. Групповая мистерия.
Что такое символ? Первоначально – словом символ, симболон называли разломанную монету по соединению которой происходило узнавание. Это узнавание – связь части и целого и является сокровенной задачей религии. Таким образом, Юнг был прав когда рассматривал религии как более примитивные психологические институты.
Ошибка любой религии в убежденности не знающей сомнений, убежденности обладанием данного богом закона, закона единого для всех. Любой пророк креацианисткой религии – тайный Прокруст. Существует сотни религий, и в одних бог требует от своих приверженцев воинственности в других – пацифизма, в одних бедности в других – славы и богатства. Некоторые религии предъявляли и вовсе экзотические требования. Религия пытается говорить от имени Бога, уверенная в своем праве, и в этом её нелепость и наивность. Разве не наивна уверенность в подобном знании? Если на миг допустить, что есть некий абсолютный разум превосодящий человека также как человек превосходит простейшую клетку, разве нет особой нелепости в наивной вере что человек может нарушить его волю, может совпадать или не совпадать с ним? В детстве нам кажется что мир существует для нас, но не пора ли выйти из детства?
Герман Гессе в романе «Дамиан» первым производит радикальную деконструкцию общепринятой модели религии. Он вводит Бога под именем Абраксас, бога которому угодно любое действие человека. Угодно – еще один антропоморфизм порожденный необходимостью психотерапевтической функции религии – скорей – любое действие изначально Включено в него. Имя Абраксас – дань уважения гностической традиции, первой подошедшей к границам познания и утвердившая право личного гнозиса. Такой Бог включает в себя все противоположности, свет и тьма, добро и зло, небо и земля. Что бы ты не делал – ты все равно служишь Абраксасу. Просто потому что ты есть его часть. Просто потому что ты не сможешь сделать что то что не включено в изначальный замысел. Ты молишься? Прекрасно, да будет твоя молитва наполнена страстью? Ты бунтуешь? Что ж – твой бунт такая же молитва, некий процесс изначально предопределенный Абраксасом. Для Абраксаса «язвы сифилитика столь же священны как стигматы святого». Какой скачек уровней, какое трансцендирование! И насколько это честнее – просто признать тотальность божества. Осознаешь ты это или нет – ты все равно ему служишь, ты все равно его часть.
Гессе создает безупречную логическую систему. Но эта система остается фантазией. Идеальная религия Абраксаса, религия, не налагающая никаких внешних ограничений (но и не призывающая искусственно их нарушить) у Гессе существует в рамках текста, как фантазия, вымысел, утопия. «Дамиан» — прекраснейшая из фантазий но не религиозный текст.
Как истинный художник Гессе следует Теофании, откровению. Но он не предлагает ритуала, практики, опыта, последовательной мистерии, которая могла бы стать религией. Какие бы логические аргументы не ниспровергали религию, мы нуждаемся в ней для обретения опыта сакрального. Безупречной логической системы здесь мало.
Такой религией становится Телема. Ритуалы и мистерии Телемы имеют одну цель – дать соприкосновение со священным. Телема это стройная символическая и философская система, имеющая при этом осмысленную систему образов, символов, последовательных ритуальных действий, единственная цель которых – гнозис. Переживание единства. Связь. При этом в телемитских откровениях нет ни единого намека на освященную мораль, закон который был бы ультимативен для всех последователей. Телема открывает врата к нуминозному, священному, но не претендует на то чтобы быть моральным законодателем от имени этого священного.
В этом – ключ к пониманию главного закона Телемы – «Твори свою Волю – таков да будет весь закон». Воля может быть разной. Успех – твое доказательство. Если ты потерпел поражение – значит это не было твоей Волей и одновременно — Волей Бога. В этом парадокс кроекратной клятвы крещения – «Я познаю мою Волю. Я выполню мою Волю. Я буду радоваться Воле моего Бога». В первых двух строках речь о своей Воле, в третьей – о Воле Бога.
Любая практика Телемы – групповая или личная – есть средство познать Волю. Это касается своей Воли но это не касается воли Бога. Потому что вы можете выполнить или не выполнить свою Волю, но вы в любом случае выполните замысел став частью игры Воли Бога. Абраксас. Можно вспомнить стоиков – «мудрого судьба ведет, глупого тащит». Заменить слово «судьба» на слово «Воля» и вы получите Телему. На сущностном уровне – ваша индивидуальная Воля и Воля Бога – одно. Но чтобы выйти от концепта к переживанию – слов мало. Нужен ритуал.
Телема уникальна именно в том, что не налагая внешних, обязательных для всех ограничений она дает возможность перейти от профанного к сакральному, от фрагментарного к целостному, от конкретисткого к символическому. Откровение Телемы призывает стать тем кем вы являетесь, но ко оэто знает только ваша истинная суть. При этом, Телема представляет колоссальный мистериальный инструментарий и продуманнейшую символическую систему позволяющую расширить горизонты восприятия.