Уэйн Саалман
Нести свет (в тяжёлые времена)
“Причина, по которой ангелы могут летать — они очень легко к себе относятся.”
Дж. Честертон.
Забудьте о сюжете, на него всё равно нет времени. Люди, места — они дадут о себе знать когда надо и где надо… Это единственный на миллиард шанс, к которому мы стремимся, единственный на бесчисленные обороты Великого Колеса шанс пошатнуть иллюзорное наваждение и дремоту, окончательно ПРОСНУТЬСЯ и наконец-то УВИДЕТЬ… Воспарить над ужасами смертного бытия и вынести свет из тенистой жизни… Взломать секретные герметические коды СНОВИДЕНИЯ, освободить душу и полететь…
“Чем выше — тем лучше…”
Если говорить обо мне — меня отвлекают любые возможные импульсы и страсти. Я принимаю на себя кармические удары и плачу по долгам, как любой человек.
Я отстрадал своё, как и любая марионетка Сильных Мира Сего, но “хватит” — значит “хватит”. Я более чем готов покончить со своим рабством, посмотреть смерти в лицо и отправиться гоняться за химерами в другие места. Смерть плоти — это не смерть души. Теперь я это знаю.
Поэтому я отпускаю прошлое, отпускаю всё, что входило и выходило, не включая тревожных сирен при любых знамениях времён, сорванных покровах тайн и знаках Зверя (Великого или ещё какого)… Ибо вещи вокруг — не то, чем кажутся, и никогда таковыми не будут. Они мимолётны… Непостоянны, изменчивы и всегда находятся в свободном плавании.
Мы сеем наши семена и пожинаем реальность наших верований.
Как говорил Морфей, древний бог сна: “Но ты можешь принять эту реальность или покинуть её. Когда увидишь, чем она является, оставь её при себе, только если она служит тебе на пользу”.
Я понимаю, о чём он. Я действительно понимаю. И это сделало меня мудрее. В общем, с меня хватит быть простым грызуном Павлова. Крысиные бега Оруэлла могут поцеловать меня в мой звериный хвост. Если надо будет — я продеру когтями свой путь наружу через каменную стену, чтобы сбежать из ада и рабства.
Факт состоит в том, что человек может разбить свинцовое алхимическое яйцо и вырваться из него наружу. “Но зачем нужно валяться в гниении нигредо? Зловонная чёрная грязь отчаяния и деградации, декаданса и негатива, может быть перегнана и очищена, сублимирована и трансмутирована в альбедо алхимического обещания прикосновением философского камня…”
Великий Поход начинается с вещи меньшей, чем один шаг. Он начинается всего лишь с мысли, с желания, с ошеломляющего совершенства единственного чистого желания…
“Но берегись! — предупреждает Морфей. — Мрачные зомби Улицы Жадности, со своими большими пистолетами и мусорными облигациями, своими Фондами Войны и атомными бомбами, не любят, когда их рабы не имеют страха, и когда их потребительские массы не имеют скрытых мотивов. Это подрывает систему. Это лезет разводными ключами в шестерёнки Сильных Мира Сего.”
Сейчас мы знаем лица этой тайной элиты. Они ходят по тем же тротуарам, что и вы, и я, и любой из нас. Они подобны биологическим автоматам, даже говорящим на языке роботов.
“На чьей стороне каждый из вас?”
Я видел этот маскарад насквозь, как и дымовую завесу притворства, окружающую его. Любое “падение из рая” творится руками самого человека. Бог никого оттуда не выкидывал. Мы сами сбросили себя вниз. Мы — тюремные пташки в кутузке собственного изготовления, да и чёрт бы с ней.
Если это звучит гневно — так тому и быть. Зубец на колесе не стоит больше болта, которым прикручен.
“Цель состоит в том, чтобы поднять мощность своего тусклого нимба… Нырнуть в Великое Неизвестное с храбростью и удовольствием… Пойти своим собственным путём, без извинений перед магнатами догм.”
Дуальность, “святая Троица”, 666, Мистическая Семёрка… ни одно число теперь не будет выброшено из уравнения, ни одного вопроса не будет задано вне компетенции священного воображения. Намерение определяет любой кармический результат. А дьявол кроется в деталях.
Священное и профанное — всего лишь две грани одного предмета. Единое всего лишь именуется по-разному, в зависимости от угла восприятия…
“Тогда поступай согласно своей Воле. — шепчет Морфей. — Исполни свою волю точно так, как выберешь сам. Всё, что потребуется — кармическая бдительность, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю…”
Чёрт побери, я беру быка за рога даже сейчас во время этого разговора…
“Ищи Света, будет Светом, сохраняй лёгкость…”
Превыше всего — знать и понимать манящую привлекательность Тьмы. Тьма может быть столь же опьяняющей, как варево колдуна, столь же сладкой и чёрной, как гашиш.
Есть своя власть в ударах молота, во взятии удовольствия силой, в испитии крови вместе с Тайным Братством. Но Тьма на деле — горсть пустоты, и не может ничего прояснить. Это не чёрное золото. Это не чёрная плодородная почва, не уголь в её подземных венах. И она уж точно не похожа на бриллианты, выходящие из угля…
Без чёрного алхимического нигредо трансмутировать будет нечему. Таким образом, оно жизненно важно. Необходимо. Обзательно.
В чём же тогда разница? Если вы купитесь на мечту или продадите душу рок-н-роллу, результат будет одним и тем же…
“И Круглый Стол заставит тебя поверить…”
Если весь мир отправится в ад, расплавясь в прямом эфире, толку с того не будет никакого, даже если твоя гитара заревёт, как долбаный плаксивый старикашка.
Мы в игре навсегда, детка, мы в ней глубоко. Люди всё ещё дерутся за землю и то, что под землёй. Они всё ещё мочат друг друга, как идиоты, в столь древней и надоевшей одиссее, что даже древним богам она успела бы наскучить.
Мы можем только надеяться, что небесная метаморфоза из древних пророчеств наконец-то вломится к нам со всей яростью межзвёздных ракет, что Великая Трансформация из духовной легенды наконец-то вытолкнет нас наверх с ошеломляющей скоростью самой мысли…
И, может быть, я пока что больше животное, чем ангел, больше бабуин, чем Будда, но по крайней мере это мне известно точно: Мать Всех Битв — внутри собственной Тени человека. И если мы забудем, как смеяться, Тьма победит, и внутренние демоны останутся в своём укрытии навечно.
“Есть лучший способ… я говорил о нём много раз, на разных языках. Играй с лёгкостью, сохраняй лёгкость, будь Светом… Освободись от привязанности к плоти и сдайся в битве за получение всего для себя любой ценой.”
Я даже слишком готов. Я дрожу, встряхиваюсь, как мокрая дворняжка и начинаю пританцовывать вокруг воображаемого майского дерева, как скачущий язычник, размахивая руками и ладонями, крича и прыгая с одним лишь подростковым весельем в моём сердце. Я устал чувствовать себя на дне, ниже тени от кучки дерьма собачки чихуа-хуа…
Освобождение не похоже ни на что на земле.
“Сначала чувствуешь себя, как будто выиграл путешествие на Олимпийскую Ривьеру с покрытием всех расходов… как будто тебе сказали, что тебя встретит сама Венера в багряной прозрачной тоге, что она унесёт тебя на свою створку раковины и целую неделю будет кормить только священной амброзией — но это лишь метафора, лишь ещё одно дикое, иллюзорное колдовство твоего эго…”
Освобождение — вне любого умопостроения, эмоционального или ментального, вне дел крови, плоти и костей.
“Любой дурак может сколотить состояние, уткнувшись в точильный камень и прищурив глаза… любой бестолковый двухбитный пройдоха может купить себе кайфа и жить на острие бритвы в закоулках загробного мира, продавая наркотическое блаженство несведущим простакам из Кварк-Сити… но чего ты хочешь на самом деле?”
Я всего лишь хочу пойти по менее проблемной дороге. Но я не могу ждать, пока змеи полетят, а львы будут лежать рядом с ягнятами. Я не могу ждать, пока разжигатели войны поумнеют и перестанут ввергать нас в проклятое бытие на загрязнённой планете в вечной суматохе. Когда все эти “ястребы” и бессердечные генералы перестанут пялиться на грибовидные облака, как будто те являют собой только радость для глаз? Когда миллионы, одурманенные опиумом догматов, прекратят свои священные войны и кровопролития?
Свет и Тьма этого мира переплетены, подобно странным любовникам, подобно прекрасной сказочной красавице в обьятьях демонического готического гоблина, столь божественно уродливого, что по сравнению с ним любой тролль из-под моста волшебной страны будет просто Принц Очарование.
“Вы живёте в разодранном войной мире, разбомблённом, агрессивном, изрешечённом пулями и разорённом бандами… В каждом городе на земле — жадность, порок, скандал и обман. На страшных стопках бумаг записаны злодеяния столь возмутительные и масштабные, что от них вам захочется заплакать, подобно матери над телом ребёнка с перерезанным горлом… Но запомните это: большинство людей — добрые, хорошие, хотят знать правду и жить в мире точно так же, как и вы.”
К несчастью, на сотню Зим Войны и Недовольства приходится лишь одно Лето Любви…
“Это мир духовно слепых, где ‘духовно мыслящим’ достаётся отовсюду. Это “ПОП-мир”, мир ПОлярных Плоскостей, где позитивные и негативные силы проходят сквозь каждый разум, каждое тело и каждую душу. Много тех, кто заботится о других — но ещё больше тех, кому наплевать. Есть люди дающие, но куда больше людей берущих. Есть люди терпимые и нетерпимые, приятные и неприятные, очаровательные и твердолобые, весёлые и мрачные… Есть борцы за свободу и фанатичные верующие… Чёрные вдовы и белосветные целители… Пёстрые скоморохи и подлые снайперы… Люди, способные встряхнуть, и люди, способные погубить… Искатели, прорицатели, колдуны и психи, в количестве, измеряемом автобусами… Порой у людей прямо из-под ног выдёргивают коврик — но в другие времена они катаются на волшебных коврах, летают, подобно джиннам, и это приносит им несказанное наслаждение.”
Как же хорошо я это знаю… Иногда я счастлив, иногда опечален. И бывают дни, когда я в упор не понимаю, что, именем Маккиавелли, происходит в этом большом мешке, нашем мире — но приходят другие дни, когда я, кажется, всё понимаю, и удивляю этим сам себя.
“Пророй нору в глаз торнадо — и там будут тишина и спокойствие вокруг.”
Эх, если б меня мог туда доставить политтехнолог…
“Только если ты сможешь очиститься от страха и храбро войти в крутящиеся обломки.”
Играть с лёгкостью, держаться глубины, быть Светом…
“Освободи разум и пусть ВСЁ будет таким, какое есть.”
Я слышу то, что ты говоришь. Я воспринимаю Свет в его словах.
“Очень хорошо. Непременно сделай своё путешествие особенным, увеселительной рок-н-ролльной поездкой по шоссе мечты и желания, полётом к свободе, шансом воспринять свет так, как тебе будет удобно.”
Настоящий бунт состоит в отрицании той жизни, где крутящиеся колёса не везут тебя абсолютно никуда. Он являет собой освобождение от иллюзии и отказ от сочтения обычного ежедневного мира чем-либо, кроме чуда.
“Это экспансия, восхождение и путешествие вне всяких ограничений.”
Это знание, когда остановиться и когда замолчать.
“Так сделай же это сейчас.”