Юлия Трусова, «Касталийский ключ»

Т.К. Здравствуйте, Юлия. За последние полгода в вашей жизни многое изменилось. Сейчас вы – одна из ключевых фигур Касталии. На вас практически все – переводы, дизайн обложек, верстка и редактура Альманаха «Абраксас», внешние дипломатические контакты Касталии. То есть вы оказались в роли Атланта, ну или одного из трех Атлантов который держит небо на своих плечах. Как вы ощущаете себя в новом качестве? Как эта ответственность влияет на вашу жизнь и ваше самоощущение?

Ю.Т. Рада приветствовать Вас, Тано Корриди. J Действительно, в последние месяцы многое изменилось, но мне с трудом верится, что прошло не более полугода с моего первого интервью и не более года с тех пор, когда я впервые оказалась на собрании Клуба Касталия. Я нахожу все больше подтверждений тому, что время в Касталии течет совершенно особым образом, оно невероятно насыщено, и будто бы способно вместить в себя максимум событий и впечатлений за минимальный срок. Судя по всему, так и должно было быть в стране разума и духовности, явленной нам Германом Гессе. Читая наши новости и обновления, иногда сложно поверить, что все это мы успели сделать всего за месяц, а затем собираемся успеть еще больше. Сначала это кажется удивительным, но затем этот поток охватывает и начинает нести на руках, и даже не замечаешь, как уже переводишь четвертую книгу… J Здесь главное – не оглядываться.

Недавно я нечаянно открыла для себя, что в Греции на горе Парнас, около Дельф существует родник, названный «Касталийским источником» в честь одной из нимф. И вот я читаю в виртуальной энциклопедии такие строки: В Древней Греции Кастальский ключ почитался как священный ключ бога Аполлона и муз, дарующий вдохновение поэтам и музыкантам… Со временем Кастальский ключ стал считаться источником вдохновения. А способность давать пророческую силу ему начали приписывать позднее, когда в фольклоре появились мифы о музах. Кастальский ключ использовался для совершения ритуальных омовений паломниками при посещении Дельф, а также пифией перед началом её прорицаний.

Очень хочется предположить, что Дух нашего проекта дарует вдохновение, подобно этому священному роднику. J

Что же касается роли Атланта, то я себя в этом образе плохо представляю. Я не чувствую, что что-то давит на мои плечи, пусть даже и небо, и мне необходимо его поддерживать, иначе произойдет катастрофа. В конце концов, у Атлантов не было выбора, а я стремлюсь следовать своей воле. Касталия для меня, как и для многих, — великолепная возможность реализовать свои способности и таланты, поэтому я сама скорее держусь за нее, чем поддерживаю. Так может быть это небо, не очень-то нуждающееся в поддержке, дает атлантам такую величайшую силу? J

Т.К. Продолжая разговор о Касталии – как вы видите свою дальнейшую роль в проекте? Считаете ли вы что работу проекта можно было бы существенно улучшить, оптимизировать, как сейчас модно говорить? И если считаете – то какие пути вы видите к этому?

Ю.Т. Не хотелось бы загадывать на будущее, но мне бы хотелось попробовать свои силы в областях, больше связанных с творчеством, начать переводить художественную литературу и больше писать самой, анализируя получаемую информацию.

Я считаю, что наш проект выходит на новый уровень. Не так давно нам было тесно в виртуальном пространстве, а уже скоро мы организуем собственную научную конференцию. Я считаю, это позволит Касталии обрести новую многогранную форму и организовать работу на более высоком уровне.

Т.К. Уже было объявлено, что в декабре Касталия планирует выходить на новый уровень организовав научную конференцию Новый Эранос. Насколько будет успешно это мероприятие трудно загадывать, но какие надежды вы связываете с ней? И планируете ли вы выступать на этой конференции, и если да, то с какой темой хотели бы выступить?

Ю.Т. Прежде всего хотелось бы возродить дух этой конференции, который созвучен касталийскому. Я надеюсь, что он сможет объединить различных искателей истины и деятелей оккультного Ренессанса под своим знаменем. Мы не единственные, кто сегодня трудится во имя знания и духовности. Нашими партнерами выступают многие другие проекты, и это сотрудничество открывает всем нам новые возможности. Работая вместе, обмениваясь информацией, опытом и планами, мы добьемся большего.

Если мне выпадет честь выступить на конференции, я с радостью соглашусь. Хотелось бы поговорить о гностицизме, или попробовать исследовать общие черты гностицизма и каббалы. Этот вопрос серьезно занимает меня в последнее время всвязи с переводом работы по каббалистической психологии.

Т.К. Ваш наиболее известный вклад в культуру на данный момент это перевод книг Стефана Хёллера «Медитации на таро», «Алхимия свободы для современного общества», «Юнг и утерянные Евангелия». Именно благодаря этим переводам, вы получили заслуженное признание в гностическом сообществе. Скажите – как повлияли на ваше мировоззрение эти тексты?

Ю.Т. Книги этого замечательного автора попали ко мне в очень подходящий момент. Во времена перевода «Алхимии» меня увлекали различные общественно-политические настроения. Мне хотелось найти закономерности развития и угасания различных политических систем, сопоставив их плюсы и минусы. Я убеждалась, что каждая из них по-своему уязвима и неспособна разрешить назревший в обществе культурный кризис. Решение нужно искать изнутри, а не извне, и все наши личные ограничения в конечном счете созданы или приняты нами же самими, и поэтому нам никто не мешает их отменить, или четко осознать для себя, почему и для чего мы к ним прибегаем. Стефан Хеллер в «Алхимии свободы» дает простые и убедительные объяснения тех или иных культурных и общественных тенденций, их причины и следствия, достоинства и недостатки. Он проповедует идею бессознательного Бога, который может обрести сознание в человеке и человечестве, если оно начнет стремиться к большей осознанности. Он пишет о том, что наш личный путь индивидуации гарантирует прогресс в обществе, и очень убедительно это доказывает. Эта книга стала для меня открытием, и я стала продвигать его идеи везде, где это только возможно. Его работа «Юнг и утерянные евангелия» предлагает реальную альтернативу отживающим господствующим религиозным традициям. Она разделена на три части – Иная традиция, иная реальность, иные евангелия. Принимать ее или нет – это личный выбор, но я считаю, что каждый человек, заинтересованный в своем духовном развитии, должен быть знаком с гностической традицией, о которой доктор Хеллер пишет просто, интересно и убедительно.

В процессе перевода удивительно вживаешься в идеи автора, особенно если они созвучны своим собственным. Приходится четко отслеживать основную логическую линию и лирические отступления, обдумывать варианты русского звучания текста, подбирать верные синонимы, иногда даже интуитивно. Затем мне становится очевидно, что я держу в голове даже не сам текст, а направление мысли автора в тот момент, когда он писал эту книгу. Некоторые смыслы и возможности понимания текста открываются только в процессе перевода. Я словно переживаю, а не перевожу каждую книгу. К концу работы над третьей книгой доктора Хеллера я даже научилась заранее угадывать некоторые направления его мысли. Это очень увлекает. Если вы желаете понять, как мыслил тот или иной автор, его недостаточно прочесть – его нужно перевести.

Т.К. Нонконформисткие эзотерические круги часто не находят согласие по вопросу отношения к личности Иисуса. Одни, памятуя о тех трагических последствиях для культуры предлагают «сбросить его с парохода современности», другие – напротив, видят ключ к освобождению в гностических наставлениях Иисуса. Как Хёллер повлиял на ваше отношение к этому вопросу – и как для вас Телема сочетается с гностическим христианством?

Ю.Т. Я считаю, что образ Иисуса слишком многогранен для того, чтобы быть запертым в рамках одной только господствующей традиции. Юнг признавал, что значение образа Иисуса для всей культуры в целом трудно переоценить. Хеллер посвящает ему целую главу под названием «от прототипа к архетипу», где рассказывает о том, в каких разных ипостасях представал Иисус до того, как с приходом христианства его пытались низвести всего лишь до исполнителя Божьей воли. Он мог быть и Учителем справедливости, и хранителем тайн, передаваемых лишь избранным посвященным, магом, посредником между человеческим и божественным и т.д. Отказываться от этого образа, веками вдохновлявшего художников и поэтов, было бы неразумно. Гностический Иисус во многом противоположен каноническому. Если сравнить эти образы, то становится очевидно, что изменения были когда-то внесены Церковью искусственно на основе десятков текстов, которые затем стали считать еретическими. Истинное учение скрылось за толкованиями, было намеренно упрощено и извращено. Возможно не случайно, что следы истинного учения Иисуса были найдены именно после наступления Нового Эона.

Т.К. Ваш последний перевод, который появился в ближайшем обновлении знаменует некоторую перемену акцентов – от Гностицизма к Каббале. Скажите – как для вас сочетаются эти направления? В чем они близки, а в чем противоположны?

Ю.Т. Работа Стенфорда Дроба стала для меня неким парадоксом. Стефан Хеллер в своих книгах представляет Юнга как истинного гностика, находит много гностических параллелей в его трудах. Он с гордостью рассказывает о том, как после публикации работы «Гностический Юнг и семь наставлений мертвым» он получил письмо от сына Юнга с благодарностью за то, что он в правильном ключе истолковал произведение его отца. В том, что Юнг был современным гностиком вроде бы не остается сомнений. И тут Дроб в самом начале своей книги объявляет о том, что Юнг был никаким не гностиком, — Юнг был каббалистом. Более того, он считает, что духовное ядро алхимии, на которую ссылался сам Юнг, было изначально каббалистическим. Он утверждает, что видения Юнга после сердечного приступа в 1944 доказывают его глубинную связь с еврейской мистической традицией. Это показалось мне невероятным. Я считала каббалу слишком догматичной дисциплиной, не допускающей альтернативы. Она очень структурирована, говоря нам «все устроено так, и никак иначе». Гностики ставили во главе угла приоритет личного мистического опыта, каббалисты казались мне слишком привязанными к теории. Работая над этой книгой, я убеждаюсь в том, что это не совсем так. Каббала – это не абстрактная теория, это прежде всего действенный метод, — метод анализа, определения и способ обретения динамического равновесия. Дроб также приводит убедительные аргументы в свою пользу, четкие параллели между каббалой и аналитической психологией. Я думаю, Хеллер бы с ним во многом поспорил, и это была бы интереснейшая и длительная словесная дуэль, принимающая немыслимое количество оборотов, как это бывает, когда на поле битвы сходятся два доктора философии. J

Но здесь необходимо объединить противоположности, и получить вывод, что они оба правы и неправы одновременно. Юнг не принадлежал к какой-то единственной духовной традиции. Он ни доли своей жизни не был ничьим последователем в прямом смысле этого слова. Он не шел по чьим-то следам. Как один из величайших умов своего времени, он открывал собственный путь. Он говорил, что должен остаться психологом – «человеком, который понял процесс». И именно благодаря его открытиям мы сейчас видим общие черты совсем разных духовных традиций, мы может трактовать любую из них, используя его методы и терминологию. Он объединил в своем учении не только духовное ядро алхимии или каббалы, — он сосредоточил в нем духовное ядро как таковое.

Т.К. Скажите, есть ли у вас особые пожелания и мечты связанные с проектом Касталия?

Ю.Т. Я очень хочу скорее добраться до текстов библиотеки Эраноса, прочесть и со временем перевести интереснейшие материалы, которые публиковались в сборниках конференции.

Еще, как уже говорилось, мне хочется поработать с достойной художественной литературой. Была идея перевести пьесу Барлаха «Мертвый день», но, к сожалению, не удалось найти адекватного файла.

И, конечно же, я с интересом жду нашей конференции.

Т.К.Скажите, что бы вы посоветовали тем, кто только входят в великий потлач делая свои первые переводы?

Ю.Т. Уверенности в своих силах, не бояться первых ошибок, если они возникнут, и не лениться учиться. J