Лара Ньютон
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Лара Ньютон закладывает основу для нового психологического взгляда на отношения между братом и сестрой. Она исследует психологический смысл связи между братом и сестрой во всем ее многообразии, как внешне, в мире межличностных и культурных отношений, так и внутренне, в отношениях между сознательным и бессознательным, мужским и женским. Работая с братьями и сестрами в сказках, мифах и реальных жизненных историях, она описывает психологический опыт единения с собственной внутренней жизнью, который развивается, когда мы сталкиваемся с проблемой интеграции архетипической пары брат-сестра.
***
Меня спрашивали, кем я представляю себе своих читателей – предназначена ли эта книга только для женщин и мужчин, которые были близки с братом или сестрой, или же единственный ребенок или однополые братья и сестры тоже найдут себя на этих страницах? Позвольте мне сказать, что все мы – сестры и братья. И эта книга для всех нас – для сестер и братьев, которые хотят более полно исследовать это измерение своей жизни, независимо от того, был ли их опыт общения с братом или сестрой созидательным или разрушительным, а также для людей, которые даже не уверены, что понимают, что такое энергия брата или сестры, и испытывали ли они ее когда-либо. Я ожидаю, что каждый найдет частички своей жизни где-то на этих страницах… потому что (да, я знаю, что повторяюсь) мы все – сестры и братья.
Эта книга для вас, мои братья и сестры. Я надеюсь, что вы получите такое же удовольствие от ее чтения, как и я от ее написания.
ГЛАВА 1
Братья и сестры как товарищи
Слушайте внимательно, и вы услышите захватывающие истории брата и сестры чаще, чем вы могли себе представить.
Дженис пришла ко мне на прием, узнав немного о толковании снов и желая узнать больше. Недавно ей несколько раз снились олени, а наяву в ее дворе поселилась редкая птица. Она знала, что это мощные послания, но не знала, что с ними делать. Когда мы говорили об этих образах и переживаниях, возникли две темы. Одна из них заключалась в простой мысли о том, что ей необходимо внимание; она должна внимательно следить за существами, которые появляются на пороге ее дома. Другая, не менее простая, заключалась в том, что она должна проявлять заботу и опеку при общении с ними.
В снах Дженис олени появлялись на ее подъездной дорожке и в ее дворе. Эти величественные и сильные звери были в опасности, и именно к ней они пришли за помощью. Из своей работы с образами я знала, что олени часто ассоциируются с братом. Однако это, конечно, не единственное, с чем они связаны, и до сих пор Дженис ничего не упоминала о братьях. Затем она заговорила о птице, живущей сейчас в ее дворе, и рассказала мне о своей любви к птицам. Она сказала, что ее брат, который умер четыре года назад, тоже был любителем птиц. Они были «родственными душами», и она глубоко скорбит об этой потере. Ее брат был, пожалуй, единственным мужчиной в ее жизни, который видел в ней равную себе и относился к ней с любовью и уважением.
Дженис оплакивала своего настоящего брата, а теперь внутренний брат, представленный оленем и редкой птицей, взывал к ней. Пришло время заботиться о нем, ухаживать за ним и начать узнавать об этом внутреннем измерении брата, которое до этого было внешним в ее реальном брате. Такие образы, явившиеся Дженис, пришли из коллективного бессознательного, той области психики, которая универсальна для всего человеческого опыта и является источником архетипической энергии. Сама того не зная, она начала развивать ту силу характера и самооценку, которую могут дать отношения с архетипическим братом; теперь это развитие должно стать сознательным процессом.
Другая клиентка, Марта, работала со мной в анализе в течение нескольких лет. За это время она развила осознание своего подавляющего негативного комплекса брата, возникшего под влиянием брата, который в детстве неоднократно издевался над ней и заставлял ее попадать в сексуально компрометирующие ситуации. Наша работа включала долгую, мрачную борьбу с подавляющей неуверенностью в себе, которую внушил ей этот комплекс. Способность Марты удерживать себя от втягивания в водоворот комплекса значительно возросла. Она стала воспринимать себя как ценную, живущую в своей собственной истории личность, а не как объект в жизни других людей.
Сейчас Марта стояла на пороге нового начинания в своей внешней жизни, которое она предвкушала уже некоторое время. Как часто бывает в таких ситуациях, все ее негативные комплексы активизировались, и она изо всех сил старалась сохранить позитивный настрой и веру в себя. Затем она увидела следующий сон:
У меня рождаются близнецы, и я тоже близнец. Все мы – мужчины и женщины; близнецы – это всегда один мужчина и одна женщина. Мы всегда занимаемся сексом друг с другом, чтобы произвести больше близнецов. Сексуальные отношения начинаются в утробе матери, а затем продолжаются вне ее. Когда это становится социально неприемлемым, под землей роются каналы и туннели. Нам придется прятаться, хранить тайну. Я живу в поколениях близнецов.
Этот сон утверждает, что после многих лет работы над своим темным и разрушительным комплексом брата, Марте пришло время осознать нечто совершенно иное – архетипическое измерение пары брат-сестра.[1] Этот сон мог бы стать разрушительным для Марты на более раннем этапе ее жизни, поскольку в нем представлен позитивный образ сексуальной близости между братом и сестрой – опыт, который в детстве был столь болезненным для нее. Однако после аналитической работы с собственной бессознательной психикой в течение нескольких лет она была готова увидеть глубокий и в конечном итоге позитивный уровень единения с внутренним братом, к которому призывал ее сон. Новое начинание Марты во внешней жизни требовало связи с «Я», истинным центром ее личности, и теперь символический язык сна открыл ей глубокую истину: внутренний союз брата и сестры – это опыт Самости, и как таковой он центрирует, углубляет и наполняет энергией нашу психическую жизнь.
[1] На ум приходят египетские божества Исида и Осирис, начинающие свои супружеские отношения в утробе матери.
Когда мы начинаем мыслить в терминах изучения отношений между братом и сестрой, возникают определенные вопросы. Являются ли «отношения» психологической реальностью, даже если у человека нет братьев и сестер? У всех нас есть комплексы матери и отца, даже если не было известных отношений с родителем, потому что мать и отец – это модели опыта, которые универсальны для всех людей – то есть это архетипические образы. Например, мы часто видим, как материнские и отцовские инстинкты[2] спонтанно возникают у маленьких детей, независимо от того, был ли у них ранний доступ к этим реальным фигурам в их жизни – успокаивать куклу, у которой «вавка», или наказывать своих плюшевых животных. Верно ли то же самое для опыта брата и сестры? Можем ли мы иметь комплексы брата или сестры, даже если у нас нет биологических братьев и сестер? Как модель отношений между братом и сестрой во внешнем мире влияет на наше внутреннее развитие, является ли она негативной? позитивной? чрезмерно развитой? неспособной к развитию?
[2] Инстинкт – это поведенческое выражение психологического паттерна архетипа.
Когда-то я думала, что этот феномен брата и сестры может быть значимым только для тех, кто, как и я, рано пережил связь с братом или сестрой противоположного пола, но, в конце концов, я пришла к пониманию того, что внутренний образ союза брата и сестры на самом деле является фундаментальным паттерном, лежащим в основе человеческого существования и опыта. Образы этих отношений в их разнообразии и сложности изобилуют в культурах всего мира. Истории о братьях и сестрах, как из реальной жизни, так и из сказок, побуждают нас более пристально взглянуть на связь брата и сестры в психике. Клиенты, которые никогда не знали отношений с братьями и сестрами, могут внезапно начать мечтать о брате или сестре. Люди, подобные Марте, чьи отношения с братом или сестрой были враждебными или жестокими, могут получить мощный опыт, который заставит их осознать большее измерение внутренней пары брат-сестра, подобно распространенному сну, в котором мы обнаруживаем, что в нашем доме больше комнат, чем мы предполагали. В архетипических историях одно выражение отношений между братом и сестрой может ограничивать, а не усиливать индивидуальное развитие брата или сестры (или обоих), в то время как другое дает образ поддержки и товарищества. Мы не должны уклоняться от боли, которая приходит с такими противоречиями – уроки боли являются частью нашего личного и архетипического существования. Многочисленные и разнообразные истории дают нам модели для обучения, информацию о том, что может быть сильным или что может пойти не так в этой части нашей психики. Эти переживания и образы кажутся убедительными; они просят, чтобы их поняли.
Подход, который я нахожу наиболее полезным для интерпретации сказок, снов и жизненного опыта, является, безусловно, юнгианским. Под этим я подразумеваю символический подход, целью которого является раскрытие психологического смысла явления, а не его «причины» или даже патологии, связанной с его проявлением. Как подтвердит большинство юнгианцев, причины и патологии всегда обнаруживаются и прорабатываются в процессе исследования психологического смысла, но если мы останавливаемся на этом, процесс индивидуации остается неосознанным. Индивидуация, или сознательное распознавание, интеграция и трансформация бессознательной жизни, является целью нашего человеческого существования, и я считаю, что это должно быть основной целью любого психологического взаимодействия с динамикой брата и сестры. В юнгианской интерпретации мы рассматриваем каждый образ во сне или сказке как аспект психики. Даже самая негативная фигура сестры или брата является аспектом архетипического образа союза брата и сестры – понимание негативного комплекса в конечном итоге приводит нас к пониманию потенциала, который находится внутри нас.
Интересно, что едва ли найдется такая форма отношений, которой не уделялось бы внимание в многочисленных сказках о брате и сестре, имеющихся в нашем распоряжении. Мы видим деструктивных братьев или сестер, чрезмерно зависимых братьев и сестер, физический и психологический инцест, внешние угрозы для отношений между братом и сестрой, а также брата и сестру, которые работают вместе как партнеры вопреки всем трудностям. Сказки также показывают нам архетип брата и сестры в чистом виде – в форме, на которую меньше всего влияют индивидуальные или культурные наложения. По этим причинам я предпочитаю сосредоточиться на сказках как на основном источнике информации о человеческом опыте брата и сестры.
Однако существует неоспоримая ценность в переплетении конкретного и воображаемого уровней так же, как они переплетаются в жизни. Поэтому, хотя я позволю сказкам служить проводником к нашему более глубокому пониманию братьев и сестер, я буду часто исследовать пару брат-сестра в реальных конкретных отношениях, в снах и фантазиях, а также в сказках, чередуя их. Архетип существует как мощная энергия в бессознательном, и он переживается как живое присутствие и в объективном мире. Изолировать одно от другого – значит создать нечеловеческую границу, которая не поможет тому, кто стремится понять, что означает динамика брата и сестры в его или ее жизни. Точно так же внутренний и внешний опыт «брата» и «сестры» может часто переплетаться в жизни каждого человека. По мере развития психологического сознания мы увеличиваем нашу способность относиться к внутреннему измерению. Другими словами, сестра будет включать в свою личность качества, которые она ранее видела в своем брате, и наоборот.
Важной частью юнгианской теории является концепция, согласно которой в нашей психике присутствуют мужские и женские черты. Эти термины могут вызвать в воображении простую идею мужчины и женщины, но они гораздо сложнее, чем кажется. Это символические понятия, и их можно сравнить с древнекитайскими понятиями «ян» и «инь», которые охватывают взаимодополняющие энергии: (ян) свет, тепло, исходящее, движимое, движущее, инициирующее, возбуждающее, разделяющее, небо, дух; и (инь) темное, прохладное, входящее, восприимчивое, сдерживающее, рождающее, заключающее, соединяющее, природа, земля. Юнг считал, что все психологические процессы, и особенно трансформация, основаны на отношениях между этими «противоположностями». Как психологические энергии они дополняют друг друга, притягиваются и парадоксальным образом противостоят друг другу. В мире притяжение может быть выражено в поговорке «противоположности притягиваются», а сопротивление можно увидеть в таких поляризациях, как расовая напряженность, гендерные предубеждения и войны. Ян и инь – две энергии жизни, и из их взаимоотношений рождается наше сознание. Часто мы воспринимаем их как образы мужчины и женщины – матери и отца, мужа и жены, брата и сестры, – хотя каждая «пара» в конечном итоге может рассматриваться как внутренний опыт в индивидуальной психике.
Юнг разработал психологическую теорию, которая признавала сложное и запутанное взаимодействие этих характеристик или энергий.
Он даже говорил о паре брата и сестры как об архетипической энергии, «аллегорически обозначающей всю концепцию противоположностей».[3] Концепция противоположностей и напряжения или гармонии между ними имеет центральное значение в психологии, учитывающей бессознательное, поскольку сознательные и бессознательные психологические силы – это те противоположности, которые находятся в состоянии непрерывного движения между союзом и оппозицией. В частности, в своей обширной работе с алхимическими текстами Юнг говорит о паре брат-сестра как об архетипическом, или универсально переживаемом, уровне значения.[4] Его внимание сосредоточено на внутреннем процессе и внутреннем переживании индивидом этого архетипа брата-сестры.
[3] CW 12, § 436.
[4] CW 12-14, 16.
Моя работа исследует психологические аспекты отношений между братом и сестрой, как они проявляются и развиваются внутри как женщин, так и мужчин. Часто, когда я говорю о развитии женщины, конкретный опыт может быть тем, который резонирует и у мужчин, и то же самое верно для того, что я называю развитием мужчины. Что касается женского развития, я пришла к выводу, что внутренний брат является важным аспектом анимуса для женщин (мужской части ее собственной психики); по своей природе внутренний брат потенциально более доступен, менее опасен или рискован для отношений, чем большинство других форм энергии анимуса.
Аналогично, для мужчин внутренняя сестра представляет собой аниму (женскую часть психики мужчины) в ее наиболее дружелюбном аспекте. В подростковом возрасте молодые люди, впервые ищущие романтических отношений, часто обнаруживают, что их тянет к другим, неромантическим типам компаньонов противоположного пола, которые выполняют роль брата или сестры: с этими «приятелями» они могут обнажить свою душу и поделиться тем, чем им менее комфортно делиться с возлюбленным, потому что эти отношения более безопасны. Эта тенденция может вызвать вопрос: «На какой аспект нас самих, психологически, указывает этот опыт?». Этот вопрос является центральным в моей работе.
В ходе изучения этого вопроса мы сталкиваемся со многими историями, в которых брат или сестра нечестны или опасны. В этих историях мы должны открыть себя для исследования тени,[5] или темной стороны союза брата и сестры. Все архетипы – это образы целостности, содержащие как светлую, так и темную природу. Точно так же все позитивные жизненные события и хорошие отношения имеют свою темную и теневую сторону, которую мы постигаем, если остаемся с этим опытом достаточно долго.
[5] Тень – это психологический термин, имеющий большое значение в юнгианской мысли и ставший практически обиходным словом. В рамках этой книги я буду ссылаться на него, когда буду говорить о более неизвестной и неприемлемой стороне личности; иногда я буду ссылаться на более глубокое архетипическое измерение тени (как в приведенной выше ссылке), которое затрагивает темную сторону человеческого опыта.
Образ брата и сестры вызывает множество глубоких и противоречивых чувств, как и другие архетипические фигуры, такие как мать и отец. Природа противоречий специфична для природы архетипа. Пара брат-сестра имеет центральное значение – то, которое можно выразить в относительно простых терминах. В широком смысле, по сравнению с отцом, брат является более доступной фигурой для своей сестры в силу своей близости к ней в таких областях, как психологическая, сексуальная и физическая зрелость, общие интересы, сверстники и способности. Он менее опасен и рискован, поскольку не принадлежит к взрослому миру ответственности, труда и проблем. Он учит женщину тому, чему не может научить отец, – ее способности быть рядом с мужчиной, но не быть под его контролем. Сестра, между тем, не обладает той зловещей и порой вездесущей властью, которую мать имеет над мужчиной. Она встречает его на его собственных условиях. Их отношения – это отношения равенства.
По сравнению с другими фигурами противоположного пола, поскольку они являются семьей, брат и сестра более доступны друг другу, хорошо это или плохо, и не призывают друг друга к пугающему «экзогамному»[6] опыту. По этой же причине они являются менее рискованными фигурами друг для друга, чем любовники. Брат может бросить вызов сестре и вовлечь ее в бурную деятельность, но он – ее генетический и психологический «энантиоморф», похожий и непохожий на нее одновременно.
[6] В этом тексте иногда будут использоваться термины «экзогамный» и «эндогамный». «Экзогамный» относится к отношениям вне семейного круга, а «эндогамный» – к семейным отношениям.
Брат лучше всего и наиболее кратко определяется как архетипический образ «мужчины-компаньона» или «компаньона-как-другого». С ним, как с сознательно известным компонентом своей психики, женщина может создать «новый мир». Аналогичным образом, сестра является женской спутницей для мужчины. Обратите внимание на исторические или культурные ситуации, в которых мужчины и женщины начинают называть друг друга братом и сестрой. Это время, когда первопроходчество и создание нового пути являются главными целями. Авторитет и защита, которые предлагает брат, находятся на уровне сестры, и наоборот. Они «в этом вместе». Благодаря этой взаимности, сильные позитивные отношения между братом и сестрой дают обеим сторонам веру в собственную жизнь.
На строго биологическом уровне брат и сестра как родные сиблинги генетически более «родственны» друг другу, чем любые другие комбинации родственников. Они могут дать друг другу образ «каким бы я был(а), если бы был(а) девочкой (мальчиком)». Это наводит на мысль о парадоксе, присущем этим отношениям: противоположность и сходство существуют бок о бок, непримиримые, но примиренные.
На архетипическом уровне равенство брата и сестры четко представлено в мифологической паре брат-сестра, Аполлон и Артемида.[7] Как олицетворения солнца (Аполлон) и луны (Артемида), они функционируют в гармонии, каждый из них управляет равной областью. В олимпийской иерархии Аполлон и Артемида уникальны, поскольку ни один из них не находится ни выше, ни ниже другого, в отличие, например, от царя-отца Зевса, который правит всеми остальными богами и богинями.
[7] См. мои заметки о Шмидте, Selected Annotated Bibliography, p. 201. Шмидт использует образ Аполлона-Артемиды как модель для большего равенства в супружеских отношениях.
Однако во внешней жизни отношения между братом и сестрой часто не являются равными и гармоничными. (Аналогичным образом, реальные матери и отцы редко «соответствуют» архетипическим идеалам абсолютной власти и защиты, возлагаемым на них детьми). Именно внутренний образ брата и сестры – архетип – содержит в себе понятие равенства как психического потенциала. Мы, люди, плохо приспособлены к тому, чтобы соотноситься с архетипической энергией во всей ее полноте, хотя нам этого очень хочется. Фактические отношения между братьями и сестрами лишь пробуждают архетип внутри нас, и это пробуждение является началом долгого пути к индивидуации и истинному внутрипсихическому общению.
Есть мужчины и женщины, чей ранний опыт общения с матерью или отцом дает им сильное и позитивное отношение к собственной контрасексуальной природе. Когда позитивное отношение исходит от брата или сестры (или от других источников этой энергии), существует значительное различие. Индивид с позитивным комплексом брата или сестры чувствует, что он работает с этим «другим» или рядом с ним, а не работает на него. Иногда это тонкое различие, но оно может быть и экстремальным. Представьте себе женщину, которая делится идеями, обязанностями и навыками со своими коллегами (мужчинами), в отличие от женщины, которая стремится поддерживать статус-кво, выполнять существующие правила и угождать начальству. Это отражает резкое различие между восприятием «мужской» энергии (здесь она проецируется на мужчин или культуру) как отца и восприятием ее как брата.
Реальность того, что маленький ребенок испытывает в сфере отношений между братом и сестрой, будь то личный брат или сестра, или другая «братская» или «сестринская» фигура в раннем возрасте, является самым важным внешним фактором развития внутреннего брата/ сестры. Эти отношения могут быть трудными; брат или сестра могут быть жестокими, враждебными или агрессивными. Некоторые братья и сестры обнаруживают, что у них очень мало общего, или что они конкурируют за родительскую благосклонность, вместо того чтобы установить более прямые отношения друг с другом.
В этих случаях вокруг энергии брата или сестры формируется «негативный» комплекс. Этот комплекс затемняет потенциал, который так важен в этом архетипе, что справедливо для любого мощного комплекса. Например, женщина с негативным комплексом брата может испытывать большие трудности в отношениях с мужчинами своего поколения в прямой и дружеской манере, всегда проецируя на них брата – преследователя или предателя доверия. Такой комплекс сводит на нет потенциал архетипической пары брат-сестра, в которой брату или сестре-компаньону можно доверить секреты. Или же мужчина с негативным сестринским комплексом может обнаружить, что испытывает яростное соперничество с женщинами, злится, когда ему кажется, что «они» получают особое внимание, как будто он снова соперничает со своими сестрами за родительскую благосклонность.
Эти модели взаимоотношений в конечном итоге указывают на трудности в ощущении связи и товарищества между внутренними братом и сестрой. «Враждебность» между этими внутренними архетипическими фигурами перевешивает их потенциал для «полного любви» товарищества. У человека с таким внутренним конфликтом он будет проявляться по-разному. Например, описанная выше женщина может «держать себя в руках», находясь в тупике нерешительности или тлеющего недовольства собой, и с трудом выбираться из узды, которую создает поляризация. Именно внутренний брат-преследователь, а не столько внешний, наказывает ее и создает этот блок. Аналогичным образом, гневливый мужчина, возможно, начал мыслить «черно-белыми категориями» – «или она, или я», отвергая свою внутреннюю чувствующую природу. Ему нужно постоянно бороться, чтобы доказать, что он более достоин, чем его «сестры», потому что он сам в это не верит. На очень глубоком уровне им обоим трудно ощутить веру в собственную жизнь, которую приносит сильное чувство внутреннего единения брата и сестры.
Мы должны проработать опыт, который удерживает нас в плохом отношении к нашему собственному внутреннему брату или сестре, прежде чем мы сможем осознать потенциал этого внутреннего качества. Комплекс может быть негативным, как в приведенных выше примерах, или позитивным, как описано ранее. В любом случае, для того чтобы освободить внутреннюю энергию от комплекса, должен произойти процесс трансформации. Как будто мы все носим в себе это сокровище, но так мало людей знают о нем. Это сокровище – архетип брата и сестры, и его потенциал можно увидеть в бесчисленных историях, дошедших до нас через века, – в сказках о брате и сестре.