Джон Майер
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Это исследование глубоко, как воды Абзу, обширно, как небо Ану, и проницательно, как мысли хитроумного Энки. В своем труде ассириолог Джон Майер рассматривает «Эпос о Гильгамеше» одно из древнейших литературных произведений в истории человечества — в контексте всей мировой культуры — от древней Месопотамии до постмодерна. Идеи, мифемы и персонажи «Гильгамеша» оказали огромное влияние на мировую литературу и философию. И, хотя сам текст и был утрачен на два тысячелетия, но Иштар, вместе с избранными ей героями, жрецами и поэтами, никогда не покидали поле битв, свершений и идей — вдохновляя нас двигаться к пределам человеческого существования, выходить за них, возвращаться и записывать обретённую в пути мудрость.
Перевод: Наталья Соколова.
Редактор Никита Миронов.
ВСТУПЛЕНИЕ: ПОВОД ДЛЯ БЛИЗОСТИ
«Он – убийца Небесного Быка» — Гимн Гильгамешу времен Ранней Династии
Первая строка, в которой упоминаются величайшие герои древней Месопотамии, указывает нам сразу одно из самых проблемных мест в тексте «Гильгамеша». Вероятно, эту строку следует переводить как «Он зарезал Небесного Быка». Когда мы читаем об этом событии, мы видим его и его друга Энкиду в момент, когда Гильгамеш вонзает свой нож в быка. В параллельной сцене два героя побеждают гиганта. Оба эти приключения, в которых показаны люди, побеждающие невероятно могущественных существ, подошли бы для любой современной фантазии о супергероях.
Таковы были популярные образы героев древности. Но они не отражают чувственное и трагическое измерение истории о Гильгамеше.
Подсказку из последней строки гимна Гильгамешу Ранней Династии можно назвать Дилеммой Героя. Судьба избранного для величия предвещает ему также и ужасную утрату. Он «помазан лучшим маслом», но его жизнь трагически коротка. За столетия до Ахилла месопотамский герой проживает судьбу, похожую на жизнь гомеровского героя, чья история стала образцом для самой уважаемой литературы западного мира – для эпоса.
Как только нам удается установить темы и образы гимна Гильгамешу Ранней Династии, которые будут повторяться в более поздних рассказах о Гильгамеше, мы столкнемся с рядом проблем. К примеру, имя «Гильгамеш» не упоминается в этой поэме. Героя называют эпитетом, Amaushumgalanna, который часто ассоциируется с другими персонажами города Гильгамеша, Урука. Друг Энкиду, чья жизнь и смерть так важны для Гильгамеша, в этой поэме не упоминается вовсе. Стоит признать, что чтение шумерских текстов такого раннего периода сопряжено со многими трудностями, и многое из того, что мы знаем, будет исправлено при расшифровке других документов. Но кажется очевидным, что легенды, окружавшие фигуру шумерского царя, были древними задолго до появления самого Гильгамеша.
За столетия до того, как Гильгамеш правил Уруком, во времена, когда этот город считался самым большим и богатым сообществом всего Шумера, мастера изображали на цилиндрических камнях правителя, иногда рядом с Великой Богиней, но чаще всего в сопровождении спутника. В прекрасно исполненных сценах, правитель занимается разной деятельностью. Его спутник обычно изображен немного меньшим, с длинными волосам и в другом наряде. Правитель, которого современные ученые обычно называют «царем-жрецом», одет в характерный скрученный головной убор и длинную прозрачную юбку. Его спутник, которого иногда идентифицируют как женщину (с длинными волосами) или существо неопределенного пола, одет в более короткую юбку. (Эта юбка зачастую, хотя не всегда, также изображается прозрачной, так, что некоторые ученые полагают её сетью).
Когда он/она появляется рядом с официальным лицом в сетчатой юбке, сцена походит на ритуальную процессию к храму Великой Богини (как показано на детальном оттиске цилиндрической печати на рис. 1). Как и в случае с другими изображениями этого раннего периода (конца 4 тысячелетия до н.э.), сложно установить, было ли это религиозное или светское событие (сама Великая Богиня часто изображается в сопровождении гендерно нейтральной фигуры, некоего Ниншубура, ее спутника и слуги). Фигура слева на известной «зелено-каменной печати Адды» изображает Ниншубура с бородой, но открывает свою ногу, наподобие богини [см. раздел «Иллюстрации»: рис. 16]. Может ли этот аколит в сетчатой юбке быть прототипом руга Гильгамеша, Энкиду?
В главах этой книги исследуются некоторые измерения образа Гильгамеша, которые, как я подозреваю, были очевидными для месопотамской аудитории, в особенности для тех, кто жил в по-прежнему процветающем Уруке через два тысячелетия после исторического Гильгамеша. Основные линии повествования будут разобраны в первых главах. За исключением имен богов, людей и мест, которые поначалу вызывают трудности при прочтении текста поэмы, так как месопотам ская литература не так широко известна, как греко-римская мифология и литература, все сюжетные линии проследить достаточно просто. Данные статьи сосредоточены на сюжет истории и нацелены на переосмысление литературной репрезентации близости в очень отличной от нашей культуры. В текст включены самые современные концепции, наподобие либидо и эмпатии, чтобы снять покровы наших греко-римских и иудео-христианских традиций, затемняющих более древние культуры. Вступление включает в себя комментарии по поводу протагониста истории, местоположения и обстоятельств города Урука, практики пересказа, перечисление месопотамских божеств и сложные культурные представления о гендере и теле.
Истории о человеке Радости/Горя
«Гильгамеш» – это длинная аккадская поэма в двенадцати таблицах, большая часть которой (хотя и не вся) была восстановлена. Вкратце, все действие этого труда состоит из больших эпизодов, разделенных на две главных части; первая рассказывает о «радостном» аспекте Гильгамеша, а вторая – о его «горе». Кризис наступает в тот момент, когда Гильгамеш и его друг Энкиду отмечают свою победу над Быком Небес, в самом центре поэмы. Энкиду и Гильгамеш погружаются в ужасающую меланхолию.
Первая часть:
Царь угнетает свой народ.
Его противник, Энкиду становится его близким другом и «братом».
Два героя, с помощью Бога-Солнца, побеждают Хумбабу.
Богиня Иштар предлагает себя Гильгамешу.
Гильгамеш отвергает ее и должен сражаться с Небесным Быком. Герои празднуют свою победу.
Вторая часть:
Боги решают, что Энкиду должен умереть.
Энкиду умирает и Гильгамеш скорбит о нем.
Гильгамеш буквально сходит с ума и пускается на поиски «жизни».
Его путешествие приводит его к герою Потопа и его жене.
Гильгамеш обретает, а затем утрачивает, цветок бессмертия. Гильгамеш возвращается в Урук – и к Иштар.
Кода: таблица 12. Это противоречивое повествование рассказывает об Энкиду, который заключен в подземном мире, но чьему духу позволено поговорить с Гильгамешем. Энкиду рассказывает о судьбах людей в страшном подземном мире.
Рассказ Энкиду можно представить в виде простой диаграммы.
Гильгамеш – правитель древнего города Урук, города, который в воображении поэта окружен огромными защитными стенами (обычно их создание приписывается самому Гильгамешу) и в котором находится храмовый комплекс Иштар. Начальные строки поэмы призывают читателя поразиться зрелищем огромных стен и внутренним устройством города, и в этих строках уже предчувствуется мотив путешествия.
Гильгамеш – единственный, кто видел nagbu, то есть всё, и «принес весть о днях до потопа». (Слово nagbu, среди прочих вариантов, также значит «источник вод» – рек и ручьев. Это слово также обозначает «тотальность». Мне ближе двойственность первой строки поэмы: Гильгамеш видел и источник глубоких вод, как абзу и энгур, воды жизни, и видел всё. Эта строка может предвосхищать конечную цель удивительного путешествия Гильгамеша, места пребывания Утнапишти и его жены, у «устья» рек.) Эти строки уже указывают на путешествие, которое предпримет Гильгамеш после смерти его ибру, друга Энкиду, путешествие, которое приведет его к мудрецу, Утнапишти, который расскажет ему о Потопе.
Первое впечатление о боге-человеке Гильгамеше, однако, складывается в образ человека Радости/Горя, беспокойного днем и ночью. Он угнетает горожан, посылая мужчин в битвы и пользуясь привилегией первой ночи в доме невесты. Горожане взывают к помощи и получают ее. Ану и мать-богиня, Аруру, создают «двойника» Гильгамеша, человека-зверя Энкиду.
Психолог Шелдон Копп полагает, что Энкиду представляет собой вторую по ловину, животную природу, «сверхчеловека» Гильгамеша:
В своей мудрости, Аруру создает двойника Гильгамеша, который послужит его второй половиной, его животной природой, который способен сломить его гордыню, показав, что он всего лишь человек. Каждый из нас имеет такую тень, которой избегает. Каждого человека преследует такой призрак двойника, который представляет собой всё, на что он говорит себе «нет». Именно степень отрицания тайного внутреннего двойника определяет, насколько моя личность превращается в гротескную маску невротической карикатуры
Как царь и эн (очень сложный термин; в этой книге EN будет обозначать сам клинописный знак, чтобы легче было отличать знак и шумерский термин для него), Гильгамеш является – или должен быть – самой моделью «цивилизованного» человека. Он оказывается воплощением мужского совершенства по своему виду, силе, уму и духовному дару (потомок богини Нинсун, «постигший мудрость»). Энкиду равен ему по силе и станет его «другом» (ibru), после сражения с ним. Но Энкиду воспитывался животными в лесах. Он должен пройти инициацию в мир человеческих предметом (приготовленной еды и напитков, одежды и речи). Инициация осуществляется через сексуальный контакт с храмовой женщиной, прислужницей Иштар. Она дожидается его в лесу, показывает себя, спит с ним шесть дней и семь ночей. Сексуальный опыт отдаляет Энкиду от животных. Увидев это, женщина рассказывает Энкиду цивилизованную жизнь. Он отправляется в город, готовый сражаться с Гильгамешем.
Герой Гильгамеш
Этого уже достаточно для начала рассуждений. «Гильгамеш» – это шумерское имя, которое в шумерских текстах часто читалось как Бильгамес. Шумер находится в южной части Древней Месопотамии – земли на Среднем Востоке, которая сейчас называется Ирак – и шумеры определенно полагали, что Гильгамеш/ Бильгамес был настоящим историческим персонажем. И героем. Многие рассказы и некоторые визуальные артефакты о нем находят не только в его родном городе, Уруке, на самом юге Ирака, но и на всей территории Ирака и даже на территории Израиля. Ни один другой месопотамский герой не восхищал в такой степени древних писателей, как Гильгамеш. Он даже упоминается в Свитках Мертвого моря и в греческой литературе.
То, что мы называем «Гильгамеш» – часто «Эпос о Гильгамеше» – это сравнительно недавняя история, представляющая собой в действительности группу историй, которая в какой-то момент стала стандартным текстом, примерно так же, как истории «Гомера» стали стандартными текстами Илиады и Одиссеи.
Процесс стандартизации происходил и с Иудейской Библией (Ветхим Заветом согласно христианству) и с Новым Заветом. Процесс стандартизации древних текстов часто продолжается целыми столетиями. Даже исламский Коран формировался в течение нескольких лет и затем обрел зафиксированную современную форму.
К счастью, мы обладаем рядом историй и поэм о Гильгамеше, которые позволяют нам рассмотреть эволюцию текста. Не все истории о Гильгамеше вошли в стандартный текст «Гильгамеша».
Это приводит нас к первому и самому важному вопросу о «Гильгамеше». Если перед нами серия рассказов о героя, то видим ли мы во всей совокупности историй, что она объединяется в одну, согласованную последовательность? Или они остаются группой рассказов, связанных одной цепочкой, наподобие «1001 ночи»? Вопрос о единстве или художественной цельности «Гильгамеша» остается по-прежнему открытым, как раньше происходило в случае с «Кентерберийскими рассказами» Джеффри Чосера или с некоторыми пьесами Шекспира. (Знаменитая речь ведьм из «Макбета», которая начинается со слов «Взвейся ввысь, язык огня!», скорее всего, не была написана самим Шекспиром. Совершал ли сам автор такие изменения изначального текста?)
Во многом мы вынуждены вычленять замысел и намерение автора из внутренних свидетельств. Мы увидим, что самая противоречивая часть «Гильгамеша» – это последняя «глава», знаменитая 12 таблица, которая посвящена разговору Гильгамеша с призраком его друга Энкиду. Стандартизированный «Гильгамеш» всегда состоит из 12 таблиц, но многие ученые очень расстраиваются из-за этого последнего отрывка, так как он рассказывает другую версию смерти Энкиду, отличную от предыдущих «глав» поэмы. Позднее мы обратимся к свидетельствам, но стоит отметить, что споры о 12 таблице сами по себе указывают на желание найти эстетическое единство даже при наличии многочисленных затруднений.
Исторический Гильгамеш
Древние записи указывают на существование настоящей, исторической личности по имени Гильгамеш. Он жил, согласно нашим самым достоверным подсчетам, около 2600 года до н.э. Археологи помещают Гильгамеша в период Ранней Династии РД II. Это, в действительности, очень древние времена. Ученые, изучающие тексты, называют его Досаргоновский период, до того, как Саргон Великий победил Шумер и основал первую империю в этой области. Самые древние библейские тексты относятся ко времени около 1500 или 1600 года до н.э., то есть, на целое тысячелетие после Гильгамеша. Он жил даже раньше событий Троянской войны, которые легли в основу «Илиады» Гомера. Так что весьма маловероятно, что библейская или греческая литература повлияли на развитие гораздо более древних историй о Гильгамеше, однако вполне возможно, что «Гильгамеш» повлиял на библейскую и греческую мифологии. Мы рассмотрим такие вероят ности чуть позже.
Люди часто полагают, в связи с наличием хороших изданий и переводов Библии и греческой литературы, что кто-то и где-то обладает изначальными текстами этих произведений того времени, в которое они предположительно был составлены. К сожалению, в действительности мы не обладаем такими текстами, только более поздними (и предположительно правильными) копиями. В случае библейских текстов, несмотря на их огромную значимость на протяжении двух тысячелетий, разрыв между самими древними физическими текстами и временем их возможного составления равен нескольким столетиям. «Гильгамеш», что не может не радовать, сохранился в изначальном физическом виде, по преимуществу на глиняных таблицах времен его сочинения. Некоторые из них даже датированы!
И все же, в записях присутствуют лакуны. Самая ранняя поэма о Гильгамеше относится к концу Раннединастического периода – упомянутый выше текст «Гимн о Гильгамеше Ранней Династии». Были обнаружены три сохранившихся копии поэмы, две из них были найдены в далекой Эбле, поэтому мы можем себе представить, насколько трудно дешифровать эти записи. Город Гильгамеша был известен под названием Урук (теперь он зовется Варка). В Библии этот город называется Эрех (все варианты названия связаны с разным прочтением. Такие случаи общеизвестны в разные времена и в разных регионах. Мы знаем, к примеру, что английское слово «tea», которое сейчас произносится как «ти» во всем англо-говорящем мире, в Лондоне 18 века звучало как «тай»). [см. «Иллюстрации», рис 4]
Первая строка самого древнего из обнаруженных текстов о Гильгамеше (также известная по эпитету героя как «Гимн Амаушумгаланна»), рассказывает о том, что герой убивает (буквально зарезывает) Небесного Быка. Неудивительно, что произношение имени Гильгамеша поменялось со временем. Было бы полезно знать, какое значение было у имени изначально. Шумерские имена зачастую довольно прозрачны. Отец Гильгамеша назывался Лугальбанда. Первая часть имени, lu-gal, представляет собой частицу, буквально означающую «большой человек». Впоследствии так стали назвывать царей. Вторая часть имени, banda, обычно означает «малый». Лугальбанда мог получить свое имя из-за своей молодости.
Banda также может означать и ученика.
Слава Лугальбанды и его отца, некоего Эн-меркара (или Эн-мекара) сохранялась также долго, как и история Гильгамеша, с начала третьего тысячелетия до н.э. вплоть до эллинистического периода, незадолго до рождения Иисуса. Они все были известными фигурами из времени, которое древние называли Первой Династией Урука. Но даже свидетельства об этой первой династии, которая объединяла деда – отца – сына сомнительна. Мы не знаем, когда принцип династического наследования, то есть, передачи титула и власти от отца к сыну, появился на самом деле. Поздние тексты просто исходят из такого подхода, но, вполне вероятно, что они изобрели подобную взаимосвязь между знаменитыми легендарными жителя ми Урука. В этом случае очень показательна история о сыне Гильгамеша.