Иоланда Якоби
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Швейцарский психолог Иоланда Якоби долгие годы работала вместе с К.Г. Юнгом. Она известна своими способностями по строгому и логичному изложению теорий Юнга. В этом томе доктор Якоби предлагает исследование трёх центральных взаимосвязанных концепций в аналитической психологии: индивидуального комплекса, универсального архетипа и динамического символа.
Якоби объясняет, как архетипы, комплексы и символы воспринимаются, взаимодействуют друг с другом и обретают автономную силу.
ЧАСТЬ I КОМПЛЕКС / АРХЕТИП / СИМВОЛ
Человек рожден не решать мировые проблемы, а разве что понять, как к ним подступиться, и впредь держаться в границах постижимого. — Гете Эккерману, 12 октября 1825 года
[Источник: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/ekkermangete-poslednie-gody/1825.htm
Иоганн Петер Эккерман
Разговоры с Гете в последние годы его жизни Москва:
Художественная литература Год издания: 1981]
ВВЕДЕНИЕ
Для нашего времени характерно Вавилонское столпотворение терминов. В особенности это верно в области психологии, младшей из наук, и больше всего в разделе, названном «глубинная психология»[1]. С тех пор, как эти науки стали все больше разделяться на многочисленные специализированные ветви, доступная терминология не поспевает за разрастанием концепций. Глубинная психология, которая в равных частях обязана естественным и гуманитарным наукам, далека от совершенства в подходящей терминологии, и ее литература полна иностранных насаждений. Сама природа глубинной психологии не дает ей сформировать процедуру, которая и возможна, и желаема в математике и физике, и которую пытались привить в области философии[2] позитивисты и логики, а именно создание «межсубъектного языка», состоящего из слов с неизменным значением. Философии еще предстоит «очистить» свою терминологию от «остатков» с излишними определениями, унаследованными от мифологической традиции, а также физики, медицины и других дисциплин, с которыми она была связана. При всем при этом философии приходится сталкиваться с неразрешимым узлом многогранных психических феноменов, и, совершенствуя свой язык, обойтись по достоинству с законами внутреннего мира, чтобы не пасть жертвой доктринальной систематизации — едва ли возможная задача.
Узкие, односторонние формулировки убивают жизнь души, чья подвижная, двуликая, пронизанная противоречиями сущность, отказывает в своем секрете таким стремлениям, и строгие концептуальные методы не способны с этим справиться. При этом, как говорит Юнг, это «единственный непосредственный опыт, который нам доступен и sine qua non (непременное условие — лат.) субъективной реальности мира».[3] Таким образом, в современном анализе любая попытка сформулировать психические феномены в языковых рамках обречена на несовершенство, так как средства выражения не могут соответствовать сущности феноменов. И чем более они становятся разноуровневыми, фундаментальными, всеохватывающими, и чем больше реальность, автономность — не говоря уж о нематериальности — которые мы приписываем душе, тем более остр. будет ощущаться это несоответствие. С другой стороны, оно будет менее очевидно там, где поле считается более ограниченным, более тесно привязанным к миру ощущений и материи — где душевный мир считается обычным побочным явлением. Со своей стороны, стойких последователей жёсткого психофизического параллелизма нельзя винить за отказ от названия «наукой» аспектов глубинной психологии, которые нельзя подтвердить контролируемыми экспериментами и выразить недвусмысленными терминами. При этом, это всего лишь еще один признак, что все подходы, в особенности в психологии, в первую очередь субъективны. Ведь на каждое утверждение о психических феноменах гораздо сильнее влияет личное мнение человека, который его высказывает, и духом времени, который создает его, чем в других научных областях. Нигде больше это так не очевидно, что «личное уравнение», которое начинается с момента наблюдения, переносится в языковое выражение и концептуальную кристаллизацию.
Ввиду всего этого неудивительно, что недопонимания и неверные интерпретации будут процветать в области глубинной психологии, часто приводя к бесплодной полемике. Ровно так же понятно и то, что со всех сторон должно ощущаться стремление улучшить ситуацию. В данной работе я постаралась прояснить и осветить (хотя и без глубокого погружения в их историю) три базовых концепции обширной Юнгианской доктрины — концепции, порождающей множество недопонимания. С учетом того, что было описано выше, такая затея не может гарантировать полный успех. Мне бы хотелось, чтобы мою работу считали вкладом в «общий язык», до которого еще достаточно далеко, а не четко сформулированным утверждением.
КОМПЛЕКС
Эмоционально окрашенные группы представлений в бессознательном
Согласно Юнгу[4],не сны (как считал Фрейд), а комплексы[5] открывают королевский путь к бессознательному. Эти слова означают главенствующую, центральную роль, которую он отводит комплексам в глубинной психологии. Сам термин, уточним, также используется в наше время для обозначения разнообразных «составных структур», но самое важное применение они нашли именно в глубинной психологии. Эйген Блейлер (1857–1939) уже использовал этот термин, обозначая некоторые психические состояния, но именно Юнг определил его в том смысле, в котором он используется и сегодня. В своих всесторонних исследованиях в Психиатрической клинике Цюрихского Университета, опубликованных под названием Diagnostische Assoziationsstudien,[6]он впервые применил термин «эмоционально-окрашенные комплексы» к феномену «эмоционально-окрашенных групп представлений» в бессознательном; в дальнейшем термин был сокращен до слова «комплекс».
Исключительно на основе экспериментальной психологии сознания, с помощью своих методов, Юнг и его коллеги провели ряд тестов, которые проявили наличие и природу таких эмоционально окрашенных групп представлений как специфических факторов, мешающих нормальному процессу психической ассоциации. Отправной точкой стал ассоциативный процесс как отражение психической активности. Внимательно проведенные эксперименты показали, что «препятствия», о которых идет речь, имеют внутрипсихическую природу и происходят из сферы, находящейся вне объективного контроля сознательного разума и которые дают о себе знать только когда порог внимания снижен.[7] Это не только предоставило новые доказательства существования бессознательной области, проявления которой необходимо будет учитывать в любом психологическом утверждении, но также возможность наблюдать за своей работой напрямую и изучать ее посредством эксперимента.[8] В ассоциативном тесте — в который здесь детально не погрузиться — было продемонстрировано, что скорость и качество реакций на «слова-стимулы», выбранные в соответствии с определенным принципом, формируются индивидуально. Продолжительное время реакции, когда объект впервые подвергается стимулу, и ошибки (провалы в памяти или ложные воспоминания), случающиеся, когда объект старается вспомнить во время повторения эксперимента ответы, данные в ходе спонтанных ассоциаций, не случайны, но определяются с невероятной точностью проявляющимся эффектом содержимого бессознательного, чувствительного к действиям комплекса. Природа и длительность симптомов препятствий соответственно позволяют сделать выводы касательно эмоциональной окраски и глубины загруженного аффектом содержимого, запрятанного на задворках психики.
«Всё множество воспоминаний, — пишет Юнг о своем опыте эмоционального комплекса, — имеет определенную эмоциональную окраску, сильное чувство [раздражения, злости, и т.д.]. Каждая молекула [комплекса] принимает участие в этой эмоциональной окраске, так что, появляется ли она в соединении с другими или сама по себе, она всегда несет эту эмоциональную окраску, притом ярко выраженность ее возрастает с тем, чем более заметна связь с комплекс-ситуацией в целом». Юнг прибавляет в сноске: «Поведение можно сравнить с музыкой Вагнера. Лейтмотив, в каком-то смысле эмоциональная окраска, означает комплекс идей, центральных в драматической структуре. Каждый раз, когда тот или иной комплекс получает стимул от чьих-либо слов или действий, соответствующий лейтмотив отзывается одним из своих проявлений. Так же и в обычной психической жизни: лейтмотив — это эмоциональная окраска наших комплексов, наши действия и настроения — модуляции лейтмотива». И в другой сноске: «Индивидуальные представления комбинируются в соответствии с различными законами ассоциации (схожесть, сосуществование и т. д.), но отбираются и группируются в более крупные комбинации аффектом».[9]
Согласно юнгианскому определению, каждый комплекс состоит в первую очередь из «ядра», переносчика смысла, располагающегося вне сферы сознательной воли, бессознательного и неконтролируемого; и, во-вторых, из ряда ассоциаций, связанных с центральным элементом,частично произрастающих из врожденных личных предрасположенностей и частично из индивидуального опыта, сформированного внешней средой.[10] Предположим, если мы возьмем образ «отца», например, греческого бога Зевса, в индивидуальном бессознательном в качестве «ядра». Мы можем говорить об «отцовском комплексе» у этого человека только если имеет место столкновение реальности и личной предрасположенности индивида к нему, столкновение между отдельными внутренними и внешними событиями[11] дает этому «ядру» достаточно сильный эмоциональный заряд, чтобы произвести это проявление из разряда потенциальных в разряд реальных. Однажды сформированный и проявленный, комплекс может открыто сопротивляться стремлению сознательного эго, разбивать его целостность, отщепляться от него, и действовать как «одушевленное инородное тело в области сознательного».[12] Соответственно, Юнг говорит: «Сегодня каждый знает, что люди «обладают комплексами», менее же известно то, что комплексы обладают нами».[13]И, тем не менее, это критически важный момент, который нам необходимо прояснить, если мы собираемся противопоставить необходимую долю сомнения распространённой самодовольной вере в превосходство воли и эго-сознания.
[1] Строго говоря, термин «глубинная психология» может быть применен только к «психоанализу» Фрейда и «аналитической психологии» Юнга. При этом термин применяется достаточно широко ко всем школам, которые в своей теоретической и практической работе придают фундаментальную важность гипотезе о «бессознательном».
[2] Попытки в этом направлении осуществлялись, среди прочих, Людвигом Витгенштейном и Бертраном Расселом.
[3] «Символы трансформации», стр. 232.
[4] Юнг пришел к этому заключению на основе своих наблюдений в серии экспериментов по методу ассоциации. Он отметил, что «комплекс-индикаторы» не только являют собой прямое доказательство существования бессознательного в мире психики, но также и предоставляют информацию о его скрытом содержимом и их эмоциональном заряде.
[5] «Обзор Теории Комплексов» (П.С.С, 8), § 210
[6] »Изучение словесных ассоциаций» (пер. М.Д. Эдера (П.С.С., 2)
[7] Различные «препятствия» ассоциативному процессу экспериментально изучались также и другими методами, как кривые пульса и дыхания, измерение сопротивления электрическому току (в котором так называемый «феномен психогальванического рефлекса», впервые изученный Верагутом, пролил свет на ценную информацию), и т. д.
[8] На основе своих экспериментов в гипнозе и своем методе анализа сновидений Фрейд пришел к аналогичному заключению. Симптоматические действия, впервые описанные им, «препятствия» психическому процессу, которые в невротических состояниях проявляются в форме симптомов, соответствуют «комплекс-индикаторам», подтвержденным Юнгом его ассоциативными экспериментами.
[9] Über die Psychologie der Dementia Praecox, стр. 44 [Психогенез ментальных расстройств,
П.С.С. 3, здесь пер. Р.Ф.К.Х, ср. пер. К. Брилля стр. 34–35 и сноски]
[10] Ср. Якоби, «Психология К.Г. Юнга» (Лондон, 1951), стр. 51 и далее, (Нью-Хейвен, 1951), стр. 45 и далее
[11] «Психологическая теория типов» в работе «Современный человек в поисках души», стр. 92 [П.С.С. 6]
[12] «Обзор Теории Комплексов», § 201
[13] там же, § 200