Сборник, Джеймс Хиллман
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
Наше стремление жить иллюзиями так сильно, что иногда иллюзии становятся истиной. Крушение иллюзий — одно из наиболее интересных переживаний в нашей жизни, вероятно, даже основополагающее. По крайней мере, для тех, кто готов встретиться со своими иллюзиями лицом к лицу.
Представьте себе самые жестокие моменты в вашей жизни. Ваше сердце разбито, ваша вера утрачена, и вы хотите вернуть свои деньги. Разочарование — это облом, но часто это первый шаг к более глубоким отношениям, новому направлению, более богатой жизни. Возможно, вы даже найдете его… обворожительным.
неизвестный автор, Верхний Рейн, около 1520 г.
Музей Вальрафа-Рихарца в Кельне и Rheinisches Bildarchiv, Cologne
Архетипическая психология и программы Двенадцати шагов
Джозеф Лэндри
Джозеф Лэндри окончил бакалавриат по психологии в Массачусетском университете в Амхерсте.
Злостраждет ли кто из вас, пусть молится.
Иакова, глава 5, стих 13
Джеф убавил пламя под горелкой, и из ярко-оранжевого оно превратилось в синее, едва видимое, трепещущее, словно крылья ангела. Он был моим проводником в эту новую для меня территорию чистого кокаина, крэка. Ближе к тридцати эффект от алкоголя и кокаина для меня ослабел, и я нашел новый кайф.
Он поднес к огню резервуар стеклянной трубки, и края дозы, напоминавшей леденец, оплавились, как только пламя охватило ее. Я зачарованно наблюдал, как кристаллы таяли и вскипали с шипением и потрескиванием. Я сделал глубокую затяжку. Дым заполнил все мои внутренности. На вкус он напоминал эфир, а пах как испарения в опытах из моего детского химического набора.
Кайф был как взрыв, мощный и мгновенный. Я будто преодолел звуковой барьер. Словно кто-то вылил на меня теплого меду, и я утонул в солнечном свете. Словно жизнь и смерть, сладостные, слились в одном вечном моменте.
Это чувство, самое восхитительное из тех, что мне довелось узнать в своей жизни, продлилось от силы десять минут и резко отступило как морской отлив. Я ощущал себя совершенно выдохшимся, как если бы меня швыряло по волнам, а потом выбросило на берег, это было ужасно. Ломка достигла невообразимого пика, я был раздавлен. Единственным спасением была новая до- за кокаина.
Такова история моей зависимости, или, по крайней мере, та ее часть, что подходит для рассказа новому анонимному алкоголику (обратите внимание, что все алкоголики в этой истории — мужчины, потому что, по правилам АА, я был наставником только у мужчин, во избежание возникновения романтических отношений в процессе реабилитации; также обратите внимание, что в кавычки без указания источника я помещаю жаргон, слоганы и неофициальную терминологию АА). За неделю до моего тридцатилетия, в октябре 1984 года, я стал членом Анонимных Алкоголиков. Этому предшествовало как минимум пять лет алкогольной и кокаиновой зависимости. В АА я сохранял трезвость и за шесть или семь лет успел побывать участником, наставником и руководителем группы.
Что с самого начала привлекло мое внимание, так это истории, которые я услышал там. Выступая на конференции Мужского Движения, мифолог Майкл Мид однажды сказал: «В чужих рассказах хранится многое». В этой статье я хочу изучить, что хранится в истории АА, как я вписан в нее. Это история обретения системы верований. Я собираюсь рассмотреть, как угасла вера, как история, которую я рассказал, и история, в которой я оказался, оборвались для меня, и как я обнаружил себя за пределами этой истории.
Начало: история АА. В АА говорят, что ты становишься участником, как только скажешь, что ты их участник. И хотя в некотором смысле так и есть, процесс становления членом АА требует времени. Нужно многому научиться. Возможно, лучше всего будет рассказать об этом в виде истории посвящения. В этой истории я выступлю в роли наставника нового участника.
Я использовал свою историю зависимости, чтобы показать новичку, что если его опыт схож с моим, то он сможет найти для себя решение. Решением были АА.
Я вышел из порочного круга, участвуя в этой программе, так что я рассказывал новичку, как мне удалось перестать употреблять и сохранять трезвость. Хочет ли он поговорить? Немного рассказать мне о том, как он пил и употреблял? Если новый участник соглашался, и по его рассказу было похоже, что он один из нас, то я рассказывал ему о программе АА так, как это было рассказано мне. По словам моего наставника, частью подхода была аккуратная реклама. «Если они не захотят купить — ты не сможешь продать», — так он говорил. Пусть новичок прочтет книгу под названием «Анонимные Алкоголики» (ее называют «Большая книга» в АА, и так я буду называть ее здесь). Допустим, ему близка проблема, изложенная в книге и в наших беседах, но достаточно ли он заинтересован в нашем решении, чтобы «пойти на всё, чтобы достичь его» (Wilson, 1939, 58)?
В случае, если новичок заинтересован, я спрашиваю его, как спрашивали меня: «Задолбался ли он быть задолбанным?» Пока он делится эпизодами из своей жизни наркомана и/или алкоголика, я пытаюсь показать ему, что они соответствуют тому, что в АА мы называем «хронический алкоголизм».
В АА нас учат, что у проблемы алкоголизма есть две стороны. Первая — это физический аспект. Физическая «аллергия», которая «отличает алкоголиков» от просто выпивающих и которая «не может быть излечена никаким известным нам способом; единственное спасение — абсолютная трезвость» (Wilson, 1939, 28).
Еще более труднопреодолимы, чем физическая аллергия, «навязчивые мысли». Суть проблемы кроется в нашем разуме, в том тихом голоске, который говорит нам, что в этот раз, когда мы выпьем или примем наркотики, всё будет иначе. АА учат нас, что «сила воли и самопознание не помогут справиться с этими странными слепыми зонами в сознании» (Wilson, 1939, 42) и что «в определенные моменты у алкоголика нет эффективных способов сопротивляться первому глотку. Защита должна прийти от Высшей Силы» (Wilson, 1939, 43).
Посещая собрания АА, новичок узнаёт, что алкоголизм является физическим, ментальным и, что самое главное, духовным заболеванием. Болезнь терпелива и однажды заманит его в ловушку и схватит, если он не встанет на путь духовного исцеления. В АА новичок узнает, что алкоголизм — это смертельное неизлечимое заболевание, и что даже если он не будет пить долгое время, болезнь будет прогрессировать. Здесь имеется в виду, что если он выпьет после перерыва, то столкнется с еще большими проблемами, чем раньше. «Есть только три места, куда может завести меня выпивка: тюрьма, психлечебница или могила», — эту фразу часто повторяют с трибун АА.
Постепенно у новичка вырисовывается его собственный образ как алкоголика. Это и есть моя цель в начале наших отношений. «Если ты убедился, что он действительно алкоголик, то начинай подробно расписывать беспросветные последствия болезни» (Wilson, 1939, 92). Смысл в том, чтобы загнать парня в угол. Я говорю ему, как когда-то сказали мне, что «согласно статистике, алкоголики практически никогда не исцеляются самостоятельно» (Wilson, 1953, 22).
Переосмысление новичком своего прошлого опыта необходимо, чтобы он признал свое поражение перед алкоголизмом.
Билл Уилсон, сооснователь АА, назвал это «полным отказом от эго». В оксфордской группе, предшествующей АА, это называлось «сдаться» Высшей Силе.
Я убеждал новичка, что ему необходимо посещать как можно больше встреч, особенно поначалу. В АА новичку необходимо посетить «девяносто за девяносто», то есть девяносто встреч за девяносто дней, перед тем, как решать, подходит ли ему АА. Если новичок приходил ко мне с вопросами по поводу отдельных деталей в «монологах алкоголиков», которые он слышал на встречах и которые не были ему близки, я отвечал ему так, как раньше отвечали мне. «Отождествляй, а не сравнивай», — таким был основной «совет» моего наставника. Он должен был сфокусироваться на сути истории — на прогрессировании болезни и возможном исцелении, а не на отдельных внешних деталях каждого рассказа. Он должен был игнорировать то, к какому типу пьяниц относился говорящий (пил тот ежедневно, запойно или как-то ещё), так же, как и национальную, классовую принадлежность говорящего и всё остальное.
Когда новичок «сдавался болезни», я понимал, что он отстоял шанс «стать одним из нас». Я становился наставником, проводником, советником и исповедником для него на его пути по Двенадцати шагам.
Его «сдача» была началом его инициатического процесса по становлению членом АА. Его наставляли пройти все шаги, в том числе провести письменную инвентаризацию ущерба, который он нанес, будучи пьяным, включая список пострадавших от него людей. Этот перечень (он называется «Четвертый шаг») зачитывают наставнику или другому «духовному покровителю». После новичок будет искать духовного наставления у его «Высшей Силы» и продолжит «заглаживать вину». То есть составит список пострадавших людей и постарается всё исправить: будет приносить извинения, возмещать ущерб и сознаваться в содеянном.
Оставшаяся часть программы заключалась в поиске духовной помощи и рассказах другим страдающим алкоголикам о своей трезвости. Если новичок провел письменную инвентаризацию, загладил свою вину и продолжал «нести послание», то он исцелился. Теперь люди желают «услышать его историю».
Значительную часть шести или семи лет моего активного участия в Анонимных Алкоголиках я был так счастлив сохранять трезвость после пребывания в плену у уничтожающей меня иррациональной зависимости, что с удовольствием поверил в программу. Вспоминая свою историю сейчас, я могу сказать, что был фанатиком. Встраивая свою личную историю в более крупную мифологическую структуру, я бы соотнес свой опыт с историей Саула, сбитого с лошади по пути в Дамаск. Я безоговорочно обратился в новую веру. Я думал, что единственное, что может помочь пьяницам сохранять трезвость — это АА. Это единое для всех решение проблемы алкоголизма. В «Большой Книге» говорится об этом чувстве единения группы вокруг общего решения:
Мы словно пассажиры огромного лайнера, которые только что пережили кораблекрушение, и дух товарищества, радость, демократизм наполняют всех нас. Совместное проживание смертельной опасности — важная составляющая крепкой связи между нами. Для каждого из нас невероятно важно то, что мы нашли общее решение. Мы нашли выход, который нас абсолютно устраивает (Wilson, 1939, 17).
Моя трезвость началась в октябре 1984 года. Это были времена, когда в оборот входили фразы типа «исцеление внутреннего ребенка». Издавалось огромное количество книг в только что созданной категории «Реабилитация по программе Двенадцати шагов»; большинство книжных магазинов устанавливали новые стеллажи для разделов типа «Зависимость и реабилитация». Десятилетие назад это было невозможно представить. Журнал «Rolling Stone» поместил АА в список вещей, которые обязательно надо попробовать. СМИ были переполнены признаниями знаменитостей, посещавших реабилитационные клиники для алкоголиков. Одной из этих «завязавших» оказалась бывшая первая леди! Америка входила в эру светского аскетизма, правильного питания, исключительно безопасного секса, трезвых водителей и «Просто скажи нет». Новые герои завоевывали популярность не столько благодаря своим достижениям, сколько за счет воздержания.
Оставив в стороне эти культурные события, я постараюсь держаться ближе к духу изначальных АА тридцатых годов. Когда я присоединился к сообществу Анонимных Алкоголиков, ему было почти пятьдесят лет. Другие группы Двенадцати шагов, популярная психология и реабилитационные центры с сотнями миллионов долларов годового дохода в некотором смысле исказили идею АА. Я изучил истоки движения и присоединился к группе, которая придерживалась программы АА в том ее изначальном, неприукрашенном виде, без всякого нью-эйджа, как было изложено в «Большой Книге». Члены нашей группы гордились своим званием фундаменталистов в АА (сообществе, и так прославившимся своим фундаментализмом!).
Если участники срывались и прерывали период трезвости, значит, они были недостаточно «духовны». Возможно, они недостаточно искренне «сдались Высшей Силе». Мы говорим:
«Не программа подводит людей, а люди подводят программу». Как истинный верующий, я поверил и в это.
Я не знаю, когда именно моя вера начала слабеть. Ее начали подтачивать сомнения, эта, вероятно, самая разрушительная форма мышления. Что такое вера? Вероятно, это обретение парадигмы, на основе которой человек преобразует весь свой прошлый и настоящий опыт, отбрасывая всё, что в нее не вписывается, и игнорируя или отрицая любые свидетельства несостоятельности парадигмы.
Мое исследование программы АА пошло по нескольким направлениям. В оставшейся части этой работы я постараюсь переосмыслить свой опыт в АА и рассмотреть несколько важных вопросов. АА — это культ? АА — это религия? И если так, то какие в ней боги и демоны? Как нарративы используются в АА, и вписываются ли АА и алкоголизм в более объемную — архетипическую — картину?
АА — это культ? Система верований культа — замкнутая. Такая система никогда не использует ничего за пределами самой себя для объяснения любых внутренних и внешних явлений. Ничего не может быть объяснено без опоры на один из ее элементов.
Например, в АА мне объяснили, что алкоголизм — это «болезнь отрицания». Когда я начал интересоваться, действительно ли такое поведение является болезнью, многие из моего окружения сказали мне, что сам факт моих сомнений в концепции алкоголизма как болезни является симптомом болезни! Таким образом, само наличие у меня вопросов доказало не только существование этой концепции, но и то, что я болен. Некоторые говорили, что это «болезнь говорит во мне» или что мое любопытство по поводу такой важной темы сигнализирует о «дефекте характера», вызванного моей болезнью.
«Не обращайте внимания на человека за занавеской!» — приказал Волшебник страны Оз. Ну да, конечно.
Вдобавок к замкнутой системе мышления, у АА есть и другие атрибуты культа. Типичный культ сильно сфокусирован на одной или нескольких ключевых фигурах. Это похоже на АА, с их благоговением перед сооснователями Биллом Уилсоном и доктором Бобом Смитом. Кого ни спроси, любой в АА сможет рассказать историю становления, как эти двое пьяниц объединились и создали АА. Можно часто найти фотографии этих двоих в залах АА. Одна популярная в АА настольная книга называется «Как это видит Билл [Уилсон]». Она примерно с «Маленькую красную книжицу» Мао размером и даже с обложкой красного цвета!
Мне доводилось слышать, как члены АА рассуждают о божественном откровении, снизошедшем на Билла Уилсона и позволившем ему написать книги для АА. Можете представить, как эти люди отреагировали на мое замечание о том, что Билл Уилсон обеспечил своей последней любовнице, женщине по имени Хелен, полтора процента роялти от продаж главного текста АА, «Большой книги». Или о том, что Билл Уилсон, трезвость которого, как мы должны были уверовать, не прерывалась с 1934 года до его смерти в 1971 году, принимал участие в экспериментах с ЛСД в пятидесятых годах. Члены АА восприняли эти разоблачения почти как богохульство.
Конечно, безоговорочное согласие с позицией и благоговение перед основателями, граничащее с культом личности, можно обнаружить не только в культах, но также и в политических партиях. В АА также полностью отсутствовала такая особенность культов, как вытягивание денег из участников. Седьмая Традиция АА запрещает организации получать любые взносы извне.
На мой взгляд, АА роднило с культом то, как одни участники с помощью своей веры не позволяли другим участникам отбиться от группы. Члены АА часто повторяют: «Я хожу на встречи послушать о том, что бывает с людьми, которые не ходят на встречи». Хорошее дополнение к историям про участников, которые прекратили ходить на встречи и спились. «Обречь себя на смерть от алкоголя или жить, опираясь на духовность, — такой выбор не всегда просто сделать» (Wilson, 1939, 44).
В полной мере я осознал мощь веры членов АА в то, что невозможно выжить за пределами группы, когда один из участников, который слышал, что я больше не посещаю встречи, сказал мне, что ждет не дождется того дня, когда я снова начну пить! (Четыре года прошло, а он все еще ждет!) За те примерно две тысячи встреч, которые я посетил за семь лет членства в АА, мне вдолбили в голову, что вряд ли я выживу (то есть останусь трезвым) без поддержки группы АА. И хотя к тому времени, как я сознательно решил прекратить ходить на встречи АА, я уже знал, что это было ошибочное убеждение, все равно первые несколько месяцев мне было жутко не по себе. Что-то меня беспокоило, и я не мог понять что. Примерно через полгода после выхода из АА я прочел в журнале статью про депрограммирование участников культа. Оказывается, в культах часто насаждают образ смерти, когда говорят про уход участников из культа. Для меня это вполне имело смысл и объясняло мой иррациональный страх, чувство, будто небо может рухнуть на землю в любой момент.
АА — это религия? В то время как большинство религий дают очень конкретные описания своих богов, АА предоставляет своим участникам свободу интерпретации. Хотя в шагах АА говорится о Боге, они часто называют его «Сила, что превосходит нас», «Высшая Сила» или «Господь, как мы понимаем Его» (курсив первоисточника). На этом основании большинство членов АА будут утверждать, что они следуют общим универсальным духовным принципам, а не религиозным. Архетипическая психология ставит вопрос так: может ли действительно существовать один общий бог, атрибуты которого будут приемлемы для всех нас?
Кроме образа Бога, другой обязательной составляющей религии является ритуальная практика и вера. И здесь опять АА пытается убедить новичков, что программа исцеления, состоящая из Двенадцати шагов, это всего лишь «рекомендации», и там нет обязательных требований. Необходимо иметь в виду, что пристрастие новичка к алкоголю рисуется в очень мрачных, все более сгущающихся тонах: «Для нас выпить значит умереть» (Wilson, 1939, 66). Такие слова могут вызывать у новых участников ощущение, будто они повисли на краю обрыва, так что остается либо упасть, либо молить о спасении.
В АА спасение приходит через Шаги. «Вот шаги, которые мы предпринимаем, мы рекомендуем их как программу восстановления» (Wilson, 1939, 59). Через три страницы, когда нам «рекомендуется» вверить свою жизнь и свою волю Господу в шаге третьем, тон письма меняется с аккуратного на агрессивный: «Более всех остальных мы, алкоголики, обязаны избавиться от эгоизма. Мы обязаны или это убьет нас!» (Wilson, 1939, 62). Это уже не язык рекомендации, а язык библейской заповеди. В определенных кругах АА можно найти алфавитный указатель «Большой Книги», базового текста АА, со списком из 58 «обязательств» (вещей, который участник должен делать, чтобы сохранять трезвость).
Снова встает вопрос: «АА — это религия?» Мой ответ таков: АА настолько приблизились к религии, насколько это вообще возможно сделать, не возведя церковь. В некотором смысле в них даже больше религиозного, чем в религии в нашем стандартном ее понимании. Посещаемость АА гораздо выше, чем посещаемость традиционных церковных служб. Уровень вовлеченности и преданности тоже гораздо выше. Тому пылу, с которым наиболее преданные сторонники АА встали на их защиту после негативных высказываний прессы, позавидовали бы даже религиозные лидеры.
Кто является центральной фигурой в этой квазирелигии? Конечно, это Мессия, Иисус. Анонимные Алкоголики сумели вовлечь массу людей в христианство без открытой идентификации с Иисусом. И хотя они пытались убрать все специфические религиозные отсылки, чтобы считаться духовными в общем смысле, все же Иисус стал частью АА и по форме, и по содержанию. АА использует христианский, евангелический подход, хотя и без формальной вывески.
Архетипическая психология утверждает, что в основе каждого значительного человеческого действия лежит образ, миф, бог, богиня, даймон или другие фигуры психики. Когда мы находимся в определенном состоянии сознания или смотрим на вещи с философской точки зрения, мы в плену у архетипа. Таким образом, архетип — это призма, сквозь которую мы видим мир, он дает нам свойственные ему образы, места действия и языки. Джеймс Хиллман определил архетипы как
…глубочайшие паттерны функционирования психики, корни души, определяющие наш взгляд на самих себя и на весь мир… Но для понимания архетипов очень важно учитывать, как они могут овладевать нами с эмоциональной точки зрения, учитывать, что они настолько сильно ослепляют сознание, что оно перестает видеть свое собственное состояние [выделение мое] (Hillman, 1976, 19).
Можно заметить, что АА действуют в соответствии с этим описанием, отрицая свою архетипическую природу. Нужно добавить, что Джеймс Хиллман следует идее К. Г. Юнга о власти богов:
Нами до сих пор владеет автономное психическое содержимое в такой степени, будто это олимпийские боги. Сегодня мы называем их фобия, мания, [зависимость] и так далее; одним словом, невротические симптомы. Боги превратились в болезни… (Jung, CW 13, Princeton UP, 1976, 54).
Если «боги стали болезнями», то, продолжая эту аналогию и используя гомеопатический принцип «подобное лечится подобным», не будет ли верным сказать, что боги стали лекарством и исцелением?
Реабилитация в АА смоделирована на основе христианского сюжета про падение, искупление и спасение. Члены АА рассказывают историю о начале и прогрессировании своей «болезни», о беспросветной темной ночи в их душе (в АА это называется «достигнуть дна») и, наконец, об исцелении. Христианский нарратив — основополагающий для нашей культуры. Ценности христианства пронизывают наше общество, и даже атеисты или представители других религий оказываются охвачены коллективным воображением, под влиянием которого создаются и живут гражданские и культурные институции.
Каждое собрание АА — это архетипическая реконструкция христианской драмы про битву грешника с Сатаной (болезнью), вечную битву между светом и тьмой. Я часто задавался вопросом, почему практически все рассказы алкоголиков имеют одинаковую сюжетную линию с историей Спасителя? Возможно ли, чтобы все эти совершенно разные люди не только имели одну и ту же «болезнь», но и одинаковое течение «болезни», и одинаково от нее излечились? Или алкоголики пытаются подогнать свои истории под один из старейших сюжетов нашей культуры, переиначенный АА, про страдания за свои грехи (активная фаза алкоголизма), смерть (достижение дна) и перерождение и воскрешение (излечение от алкоголизма)? Я считаю, что переиначивание алкоголиками своей истории под мифологию АА — это демонстрация того, что архетип превосходит по силе личный сюжет индивида.
Интересно, что, по традициям АА, новички допускаются до выступлений на публичных встречах только после как минимум девяноста дней трезвости. Может, вместе с «рекомендацией» о посещении девяноста встреч за девяносто дней, такая традиция дает возможность новичку подстроить свою историю под формат АА? Или, может, монотеистическая христианская основа архетипа АА стирает различия в историях, страданиях и решениях людей и приводит их к Единой истории, к Единому решению?
Если христианство — это скрытый архетипический элемент в методе лечения АА, то какой бог или боги стали причиной алкоголизма? Дионис с его экстазами, с его вином, с его готовностью разорвать в куски любого, кто откажется танцевать с ним на горе или отрицает его божественность? Или Дионис расчищает проход для других богов, и тогда в каждом случае алкоголизма следует искать пары или кластеры богов? Так человек, одержимый одновременно Дионисом и Марсом, это любитель драк в баре. Или, например, Дионис с Паном, богом паники и скандалов, который приносит бедствия (дисфункциональность) в дом. Кому не знаком пьяница, который становится великим любовником под влиянием Афродиты, Приапа и Диониса? Конфессиональные методы АА прямо противоположны герметическим. Возможно, Дионис открывает путь выходкам Гермеса, брату Аполлона и похитителю скота. И тогда появляются изворотливость, вранье и скелеты в шкафу, так хорошо сочетающиеся с жизнью алкоголика. С этой точки зрения борьба АА с алкоголизмом — это заново рассказанная архетипическая история про борьбу христианства с языческими богами, длившаяся два тысячелетия и закончившаяся окончательной демонизацией богов (в нашем случае «патологизацией»). При рассмотрении с такого ракурса каждое состояние опьянения является по своей сути языческим (испытываемое здесь и сейчас, физически), политеистическим состоянием (состоянием, при котором одновременно функционируют более одного способа осознавания).
Прием алкоголя и наркотиков может быть переосмыслен с архетипической точки зрения как возможность действия под влиянием богов. К.Г. Юнг осознавал это, отвечая на письмо Билла Уилсона, сооснователя АА. В своем письме Юнг писал, что «…сильная потребность в алкоголе — это эквивалент — на более низком уровне — духовной жажды быть целостным, говоря средневековым языком: быть единым с Богом», что «этимологически алкоголь на латыни означает дух (spiritus), мы используем одно и то же слово для наивысшего религиозного переживания и для наиболее развращающей отравы» (Jung, 1961, 625). Поэтому неудивительно, что интерьер большинства баров напоминает алтарь, святилище или лабораторию алхимика.
Когда на ваших глазах кто-то приобретает зависимость или становится членом АА, поражает, как этот человек обретает совершенно новую идентичность, язык, мировоззрение и социальную поддержку. На основе собственного опыта такой трансформации — и как зависимый, и как член АА — я делаю вывод, что переживания такого рода складываются в архетип инициации.
Коротко поясню, как можно рассматривать зависимость в качестве инициации. Давайте вспомним историю про мой первый опыт с крэком в начале статьи. Весь процесс можно рассмотреть с новой точки зрения и описать как духовную инициацию, пропуск в тайный мир. Такой подход к приему наркотиков был весьма распространён в шестидесятых. В то время решение об употреблении наркотиков рассматривалось как протест потребителя не только против «власть имущих», но и против навязанного ими наркотика — алкоголя. Наркотики принимали не только для того, чтобы повеселиться или притупить боль, а еще и для того, чтобы «расширить сознание». Джимми Хендрикс озаглавил свою песню «Have you ever been experienced?» — «Испытал ли ты это?».
Процесс развития зависимости, таким образом, приобретает черты ритуала или инициации. Есть разница между концепциями церемонии и ритуала. Церемонию обычно легко распознать, это просто театрализованное действие, а ритуал возникает из самой глубины веры. Алкоголик-католик может присутствовать на мессе (для него это церемония), но он постарается как можно раньше ускользнуть оттуда ради своего ритуала — утренней выпивки — ведь он верит, что этот ритуал избавит его от озноба. Какой бог обладает большей властью над ним?
Гениальность АА в том, что они осознали, насколько важен ритуал и насколько важно при этом быть частью группы. Собрание анонимных алкоголиков с его известной схемой исповедей и совместного стремления к выздоровлению они сделали ритуалом, заменившим ритуал зависимости и связанную с ним социальную обстановку. Важная человеческая потребность — быть частью сообщества, и АА в полной мере осознали значимость этого факта.
Часто первой фазой инициации является предварительный отбор. «Ибо много званых, а мало избранных». Этот принцип в действии демонстрируют современные светские явления от Корпуса морской пехоты США до загородных клубов. В речи, сказанной на Дне Основателей (празднование первой встречи сооснователей АА, ежегодно проводится на родине АА в Акроне, штат Огайо), говорится о том, как Бог проводит такой отбор:
Бог в Своей мудрости избрал эту группу мужчин и женщин сеять добро. Он выбирал их не среди благородных, власть имущих, знаменитых, гениальных. Он выбирал их среди пьяниц (цитируется по Robertson, 1988, 147).
Процесс инициации часто движим смертью. Смерть может быть психологической или физической. Это может быть смерть в психологическом смысле как окончание определенной фазы жизни (детство, отрочество и так далее) или это может быть опыт реальной угрозы жизни (инструктор по строевой подготовке морской пехоты стреляет боевыми патронами над головами новобранцев, пока они ползут в грязи). Зачастую в АА прибегают к «запугиванию смертью», рассуждая о последствиях алкоголизма, оставленного без лечения.
Знание о том, что именно позволяет новопосвященному перейти из стадии смерти в следующую стадию, часто является тайным или эзотерическим. Так племя может передавать правила поведения, знания тайного культа, ожидания племени в отношении недавно присвоенного социального статуса или идентичности. Посетив любое количество встреч АА, можно узнать методологию обретения новой идентичности: найти наставника, посещать встречи, пройти Двенадцать шагов. В конце концов, соблюдая трезвость и закончив выполнять шаги, новопосвященный излечивается. Задача излечившегося алкоголика, как и старейшего члена племени, прошедшего инициацию, — находить новых членов и помогать им пройти инициацию.
Мое недовольство АА под конец пребывания там было связано с их ключевой мировоззренческой позицией. Вместо того чтобы помогать людям выходить в мир в качестве здоровых, вовлеченных в жизнь общества граждан, АА как будто становятся для них чем-то вроде светского монастыря. Для АА личное, то есть исцеление, никогда не становится политическим. АА не только транслируют людям идею о необходимости посещать их встречи всю жизнь. Еще к тому же систему их убеждений можно охарактеризовать не просто как аполитичную, но как активно настраивающую против участия в политике. Если человек расстроен какими-то событиями в мире, ему могут посоветовать почитать Десятый шаг из книги «Двенадцать Шагов и Двенадцать Традиций»:
Существует духовная истина, что всякий раз, когда мы расстроены или встревожены, неважно, по какой причине, это значит, что-то не в порядке именно с нами. Если кто-то обижает нас, и нам больно, мы тоже неправы (Wilson, 1953, 90).
Или прочитать страницу 449 из «Большой Книги»:
Принятие — это решение всех моих проблем на сегодня. Если я расстроен, то это потому, что я нашел какого-то человека, место, явление или ситуацию — какой-то факт моей жизни — который я не могу принять. И я не смогу успокоиться, пока я не приму этого человека, место, явление или ситуацию как именно то, что и должно было со мной произойти в этот момент. Ничего, абсолютно ничего не происходит в этом ведомом Господом мире по ошибке… Я должен сконцентрироваться не на том, что нужно изменить в мире, а на том, что нужно изменить во мне и моих поступках (Wilson, 1939, 449).
Основная цель в таких высказываниях — достижение и поддержание личного спокойствия. Оно достигается не через борьбу с безумием мира, а через отречение от мира. Такие высказывания имеют отношение только к «будущей жизни», а не к «сейчас». Таким образом, каждое собрание АА истощает политическую энергию населения.
И хотя многое можно сказать не в пользу пьяниц, но, по крайней мере, они весьма пылко выражают свое мнение на политические темы! Значительная часть политической активности в колониальную эпоху происходила в тавернах. В тот период уровень употребления алкоголя на душу населения был в несколько раз выше, чем сейчас (Peele, 35).
Методы лечения алкоголизма в АА акцентируют важность веры в противовес мышлению, вплоть до практически полной деградации интеллектуальной жизни. Есть такая заезженная поговорка в АА, которую повторяют всем новичкам, рефлексирующим по поводу своего опыта или процесса лечения: «Ваша лучшая мысль привела вас сюда». Иными словами, ваши размышления привели вас к погибели. Я присутствовал на встрече АА, где один мужчина сказал: «Когда я наедине со своими мыслями — я в тылу врага». Элтон Джон, зависимый в реабилитации, прошедший программу Двенадцати шагов, сказал: «Моя болезнь была настолько запущенной, что я думал, что смогу сам решить свои проблемы» (цитата из «Worcester Telegram and Gazette», 19 ноября 1993 года). Эта ненависть и это недоверие к интеллектуальным способностям коренятся глубоко в истории христианства. Августин Блаженный в своей «Исповеди», Книга 10, пишет об изначальном превосходстве веры над разумом:
Вот они, эти горестные потемки, в которых скрыты от меня возможности, живущие во мне; душа моя, спрашивая себя о своих силах, знает, что не стоит себе доверять: то, что в ней есть, обычно скрыто и обнаруживается только опытом… Только надеяться, только полагаться на твердо обещанное Твое милосердие! (Augustine, 237–238).
Не все религиозные традиции так пренебрежительно относятся к разуму. Прекрасный союз веры и рассудка мы можем наблюдать в древней схоластической традиции иудаизма, где с почтением относятся к вопросам и сомнениям, практикуясь в них на ступенях храма, в синагоге.
Выводом из таких философских предпосылок становится необходимость оставить в стороне все вопросы и сомнения. Они несовместимы с безмятежностью, этим наивысшим состоянием для членов АА.
Давайте обсудим идею «болезни». Используя слово «болезнь» по отношению к алкоголизму, мы вступаем на скользкую дорожку. Я считаю, мы совершаем ошибку, объединяя понятия зависимого поведения и «болезни», перед который люди «бессильны». Например, многие люди курят сигареты с никотином — наркотиком, вызывающим самую сильную зависимость. И все же многие люди способны бросить курить. По заявлению Американского онкологического общества, большинство людей, бросивших курить, сделали это сами (Peele, 25). Известно, что люди с зависимостью, например, курильщики, могут таким образом заработать себе болезнь, например, рак легких. Но правомерно ли называть «болезнью» сам процесс курения? Однако именно так мы поступаем с алкоголизмом.
Представьте, что кто-то курит достаточно долго и в результате этого заболевает раком легких. Предположим, что этот человек признает свою проблему, проходит лечение, бросает курить, и проблема уходит. Имело ли бы в таком случае какой-то смысл с медицинской точки зрения ему каждый вечер до конца своих дней возвращаться в онкологическое отделение, чтобы встать посреди палаты и среди незнакомцев заявить: «Привет! Я __ , и у меня рак», — даже в случае, когда у него больше нет рака, и он не курит? И все же постоянно по всему миру на собраниях АА люди, которые годами не пьют, продолжают и продолжают называть себя «страдающими от болезни».
Если бы алкоголизм был «болезнью» в медицинском смысле этого слова, тогда на встречах АА обсуждалась бы диагностика, стандартные и экспериментальные способы лечения, аспекты медицинской социологии, показатели излечения и ремиссии, и так далее. Вместо этого алкоголик в АА идентифицируется с монолитной «болезнью», надежду на спасение от которой дает только одно. «Может быть, вы страдаете от болезни, одолеть которую можно только через духовный опыт… Обречь себя на смерть от алкоголя или жить, опираясь на духовность, выбор, который не каждый готов сделать» (Wilson, 1939, 44).
Давайте вернемся к знаменитому высказыванию Юнга, процитированному ранее: «Боги стали болезнями». Безоговорочно поверить этому утверждению значило бы проигнорировать то, что было сделано христианством за последние две тысячи лет. Что именно? Превращение богов в грехи. Меня удивляет, что Юнг, сын пастора, не сказал что-то вроде: «Боги стали грехами, а затем грехи стали болезнями». Что мы видим в реабилитационном движении, так это псевдомедикализацию семи смертных грехов. Раньше говорили: «Дьявол заставил меня сделать это». Теперь говорят: «Я страдаю от болезни».
Если мы посмотрим на АА и феномен реабилитации с точки зрения старой доброй христианской теории греха, но «болезнефицированной», мы увидим светский Unum Sanctum в действии: нет спасения за пределами АА. Мир делится на тех, кто спасен, и тех, кто проклят, — на тех, кто «в реабилитации», и всех остальных (видимо, «отрицающих» болезнь).
Перед лечением болезни изучаются ее признаки и симптомы, определяется степень выраженности каждого из них. До спасения грех сосредоточен вокруг двух тем, первая — воля. Разрешение дилеммы свободы воли в АА — это полное подчинение программе.
Вторая тема — это духовная чистота, и это та сила, благодаря которой АА, видимо, удерживают своих последователей и влияют на них. Настоящая «болезнь» в понимании АА вызвана нашими «недостатками характера или, если хотите, нашими грехами» (Wilson, 1953, 65). Для АА проблема не только в выпивке, но и в состоянии «я» в плане «недостатков характера».
В самых разных программах Двенадцати шагов одержимость духовной чистотой принимает форму попыток докопаться до истоков расстройства. Проблема в том, что вы никогда не сможете стать достаточно чистым, поиски пороков не заканчиваются никогда. Идея болезни сама распространяется как вирус, и поведение, которое раньше мы считали простым проявлением свободы воли, теперь рассматривается как одержимость демонами, а единственным спасением становится передать себя воле бога в христианском духе.
Различные формы реабилитации отсылают к предкам (группы для взрослых детей алкоголиков), и, если проследить достаточно далеко, мы дойдем до Адама и Евы, изначальных дисфункциональных родителей. Реабилитационные центры действительно пытаются вернуть Эдемский сад с сопутствующими ему блаженством и неведением?
Два отчета, опубликованные Rand Corporation (в 1976 и 1980 годах), где было сделано предположение, что небольшой процент алкоголиков может вернуться к той или иной форме умеренного употребления алкоголя, в среде анонимных алкоголиков встретили враждебно. Основана ли парадигма полного воздержания, пропагандируемая АА, исключительно на медицинских показаниях или она коренится в парадигме духовной чистоты? С социокультурной точки зрения существует широкий диапазон форм поведения, связанного с употреблением алкоголя, причем то, какие формы считать проблемными, варьируется от места к месту. При этом в парадигме духовной чистоты выпивка — это форма греха, и тут мы быстро доходим до черно-белого мышления, все или ничего.
Для АА мир имеет душу, но их взгляд на душу предполагает, что она полна непобедимых демонов и патологий. «Помните, что мы имеем дело с алкоголем — могущественным обманщиком, сбивающим с толку!» (Wilson, 1939, 58–59). Мы все можем согласиться, что алкоголь — это сильнодействующее вещество, что в результате его воздействия мы можем потерять голову, но считать его разумным (обманщик) — это уже шаг в сторону демонологии. АА дает нам классическую христианскую демонизацию дионисийского опыта: «Мы стали подданными короля Алкоголя, дражащими обитателями его безумного царства» (Wilson, 1939, 151).
Архетипический подход позволил бы увидеть даймонов в демонах, позволил бы сделать попытку разглядеть в лице уродливого существа его суть. Глубинная психология пытается докопаться до сути вещей, с почтением относится к нашему моральному падению и тому дну, на которое мы опускаемся, даже устраивает туда туры и знакомится с обитателями. Взгляд АА на эти же события называется «достижение дна». Для АА его ценность только в том, что от него можно оттолкнуться и двинуться наверх. Здесь проявляется дифференциация «дух — душа» Хиллмана: алкоголизм — это «болезнь порочной души» (Wilson, 1952, 44), которой противостоит «пробуждение духа» АА.
Пятая глава биографии соучредителя АА Билла Уилсона (озаглавленная «Из ада на вершину горы») повествует о его духовном пробуждении в отделении детоксикации городской больницы:
Внезапно моя комната озарилась неописуемым белым светом. Меня охватил невыразимый экстаз… Затем перед мысленным взором возникла гора. Я стоял на вершине, дул сильный ветер. Не поток воздуха, а движение духа. С огромной чистой силой он дул прямо сквозь меня. «Это, — по- думал я, — должно быть, высшая реальность. Бог проповедников» (Alcoholics Anonymous, 1984, 121).
Так душевные дилеммы пьяниц разрешаются «Отцом Света, что царит над всеми нами» (Wilson, 1939, 14). Если политеистические боги, по всей видимости, часто проявляют себя в темные времена бедствий, бог АА — это своего рода духовный чистильщик, который, если мы попросим, «устранит все эти дефекты характера» (Wilson, 1939, 59). Этот бог не просто избавит нас от желания выпить, говорят в АА, но, если четко следовать плану АА, еще и сильно снизит «опасность возбуждения, страха, гнева, беспокойства, жалости к себе [и] глупых решений» (Wilson, 1939, 88).
В 1935 году, когда Билл Уилсон и доктор Боб Смит проводили первое собрание АА в Акроне, штат Огайо, доктор Эгаш Мониш экспериментировал с лейкотомией (лоботомией) в Лиссабоне. АА возникли в эпоху, когда нападки на психопатологию часто базировались на подходе «психической гигиены». Не существовало признания симптома, только его искоренение. Фрэнк Бакман, глава Oxford Groups, предшественника АА, на основе которого Билл Уилсон смоделировал «Двенадцать шагов», часто называл себя «хирургом души» во времена своей церковной карьеры. Все эти методы основаны на уничтожении, на возвышении над другим, на экзорцизме. «Я выстрадал истину», — говорит Орест в «Эвменидах» Эсхила. АА предлагают подчиниться программе, которая подавила бы страсти, превратив их в «дефекты характера», подлежащие устранению «Высшей силой».
Хотя «Высшая сила» АА, по-видимому, помогает некоторым людям исключить алкоголь из своей жизни, она также изолирует их, загоняя в сообщества по реабилитации. Этот бог способен устранить «опасность возбуждения, страха, гнева, беспокойства, жалости к себе [и] глупых решений». С точки зрения психической гигиены это может и хорошо для индивида, своего рода безмятежность как лоботомия, пока мы не осознаем, что это часть политических эмоций. Это чувства, которые побуждают нас к действию и объединению в сообщество.
Мы начали с истории из жизни, давайте историей и закончим. Примерно через шесть лет членства в АА я пришел на встречу АА в Торонто, я был там в командировке. Как и на большинстве встреч, на которых я бывал, здесь каждый участник выступал перед всеми и рассказывал, как у него дела и как продвигается его реабилитация.
Один человек выделялся на фоне других, состоятельных жителей Торонто. Он был бездомным и держался недружелюбно. Когда подошло его время высказаться, он принялся яростно критиковать местное правительство за то, что они накосячили с его социальными выплатами. Мужчина, сидящий рядом с ним (он оказался служителем Церкви), мягко положил ему руку на плечо в попытке успокоить его. «Джим, — сказал он, — тебе нужно поработать над твоими обидами. В Большой Книге сказано, что если мы пожелаем, Господь избавит нас от них». Все закивали в знак согласия. Джим гневно взглянул на священника и поведал часть своей истории. «Большую часть своей жизни я сидел — в колониях для несовершеннолетних, в психушках, в тюрьмах. У меня не так уж много чего осталось. Но у меня осталось мое человеческое достоинство. Мой гнев — часть моего достоинства, и никто нахер не смеет посягать на мое человеческое достоинство!» Эта встреча АА не стала для меня последней, но она стала началом моей реабилитации от реабилитации.
БИБЛИОГРАФИЯ:
Alcoholics Anonymous. Pass It On. New York: Alcoholics Anonymous World Services, 1984.
Augustine. Confessions. Trans. R.S. Pine-Coffin. New York: Penguin, 1961.
Hillman, James. Archetypal Psychology: A Brief Account. Dallas: Spring, 1981.
Jung, C. G. CW 13. Trans. R.F.C. Hull. Princeton, New Jersey: Princeton UP, 1976.
Jung, C. G. Letters. Trans. R.F.C. Hull. Vol. 2. Princeton, New Jersey: Princeton UP, 1975.
Peele, Stanton. Diseasing of America. Boston: Houghton Mifflin, 1989. Robertson, Nan. Getting Better. New York: Morrow, 1988.
Wilson, William. Alcoholics Anonymous. New York: Alcoholics Anonymous World Services, 1939.
Wilson, William. Twelve Steps and Twelve Traditions. New York:
Alcoholics Anonymous World Services, 1953.