Блейк, Юнг и коллективное Бессознательное
Джун Сингер
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Уильям Блейк. Художник, поэт, визионер и пророк. Последний романтик, всерьез поставивший вопрос о принципиальной смене эстетической парадигмы. Не понятый современниками, Блейк оказывается краеугольным камнем нонконформистов следующего поколения. Какую тайну несут для нас гравюры Уильяма Блейка? «Бракосочетание ада и рая» и другие шедевры Блейка анализирует одна из самых крупных современных юнгианских психологов Джун Сингер.
Введение
Сочинения Блейка до недавнего времени не были широко известны, кроме некоторых ранних коротких стихотворений. Его стиль сложен, а значение символов его мифологии туманно. Его ранние работы обманчиво просты, но основной вопрос, волновавший его в зрелые годы, был высказан уже тогда в незабываемых строках:
Тигр, о тигр! кровавый сполох,
Быстрый блеск в полночных долах,
Устрашительная стать,
Кто посмел тебя создать?
(Перевод В. Л. Топорова)
Это стихотворение выражает божественную страсть и жестокость царя зверей, но завершается вопросом, который уже задавался в другом стихе: «Агнец, кто тебя создал?». Здесь вопрос приобретает новое и более глубокое значение, предвещая глубокую проблему добра и зла, покорности и агрессии, или подавления желания и его выражения, которая занимала Блейка всю оставшуюся жизнь.
А когда ты в ночь умчался,
Неужели улыбался
Твой создатель — возлюбя
И ягненка, и — тебя?
Тигр, о тигр! кровавый сполох,
Быстрый блеск в полночных долах,
Устрашительная стать, —
Кто велел тебе восстать?
(Перевод В. Л. Топорова )
Очевидно, Блейк столкнулся с загадкой Бога и его двойственной природы — нежной и любящей, плодородной и пожирающей.
Блейку было тридцать три года, когда он высказался об этой дихотомии в «Бракосочетании Ада и Рая», книге, которая знаменует собой поворотную точку перехода от простой или обманчиво простой лирики к глубоким пророческим работам. В этой короткой книге, состоящей из двадцати семи гравюр с текстами, картинами и рисунками на полях, Блейк вывел проблему добра и зла, а также заявил о своем убеждении, что господствующий порядок, условности, мораль, выраженные в современных ему нормах поведения, диктуемых законом и церковью, статичны, ограничивающи и мертвящи, в то время как свободная реализация желания и энергии психики дарует силу. Для него, как и для Мильтона в «Потерянном Рае», Дьявол представляется животворящим и дающим творческую энергию. Он был истинным героем, принося искупление миру, ставшему старым и безынтересным.
В своем комментарии к «Бракосочетанию ада и рая» Джун Сингер ярко преподносит нам этот взгляд, а с ним и подробности творческого процесса. Особенно в разделе о «Пословицах ада», где ее амплификация материала проливает свет на проблему, с которой столкнулся Блейк, проблему, которая заметна уже не одному-двум творческим умам, как это было в XVIII веке. Сегодня она видна всем. Затвор подавления сдвинулся в сторону, и энергия, инстинктивная энергия, бушует. Излишества стали модным течением, по крайней мере среди молодежи. В этих «Пословицах» проблемы, с которыми мы сталкиваемся в XX веке, уже были изложены творческим гением, и решение сопутствующих проблем было предложено. Вместо того, чтобы решать проблему через противопоставление «или-или», мы хотим понять циклическую форму энергии, выраженной через сезоны: «Во время посева учись, в жатву учи, зимой веселись» (перев. А. Сергеева). Творческий процесс, о котором нам говорят, подчиняется тому же принципу: восприимчивость во время посева должна предшествовать продуктивности и жатве. «Красота — это пышный расцвет» (Перевод Д. Смирнова-Садовского). «Упорствуя в глупости, глупец становится мудрым» (Перев. А. Сергеева). Это закон энантиодромии, провозглашенный Гераклитом и разработанный Юнгом в его обсуждении функционирования противоположностей.
«Пословицы» также описывают четверичную природу человека как выражение божественной природы внутри него. Но если этот божественный образ должен быть узнан человеком, то он должен действительно жить по своей собственной индивидуальности и дать волю своему «желанию». Это требует, чтобы он признал индивидуальный характер своего опыта, своё восприятия объекта и, более того, своей субъективной реакции на то, что он воспринимает. Поэтому он индивидуален и неповторим; это — действительное свидетельство его связи с божественным внутри него.
Тот факт, что Блейк называет свои афоризмы «Пословицами», предполагает, что он считает их коренящимися в древности формулировками мудрости, приобретенной веками опыта. Действительно, они являются выражением архетипов — термин, который Юнг использует, чтобы выразить основные закономерности, лежащие в основе энергетического психического функционирования. Доктор Сингер, занимаясь четверичной природой человека, резюмирует своё обсуждение «Пословиц», говоря: «Мы можем сделать вывод, что архетипические образы, созданные Блейком в его символических видениях, имеют нечто общее с мечтами современного человека. Их смысл в том, что человек способен иметь опыт внутреннего Бога». Но для Блейка это обязательно включает в себя принятие желания человека, энергии, даже её избытка, отношение, которое, по его словам, ставит на человеке печать «сторонника Дьявола».
«Песнь Свободы» на самом деле не является частью «Бракосочетания рая и ада», но всегда публикуются вместе с ним. Это универсализированное выражение перемен, вызванных революцией. Старый король, как солнце, уходит на запад. Новый Спаситель рождён как дитя огня; его пришествие провозглашено чудовищным криком, ради его появления будут разрушены старые ценности и свободы для тех, кто ранее был угнетен правилами старого порядка. Эта «Песнь» предвещает пророческую работу, занимавшую Блейка всю дальнейшую жизнь.
За «Бракосочетанием рая и ада» последовала серия из шести книг, которую Блейк озаглавил «Пророчества». В них проработаны идеи, впервые упомянутые в «Бракосочетании». Эти второстепенные пророчества в основном написаны в форме поэтических драм, чьи герои — мифологические фигуры, представляющие психологические функции, а главной темой является миф о творении. Этот миф переходит и в другие произведения и достигает пика в «Четырёх Зоа», где Блейк изображает результат своего внутреннего конфликта и опыт внутреннего брака, гармонию четвертичной природы человека. «Четыре Зоа» никогда не были напечатаны и на всю жизнь остались тайным и священным событием в глубине души поэта.
«Иерусалим» был последней большой работой Блейка, в которой объединены идеи из «Четырёх Зоа». Мифологическая схема города Блейка, разделённого на четыре части, — аналог и противоположность Альбиона, символ падшего человека. «Иерусалим» затрагивает тему взаимодействия четырёх ипостасей человека, делая это единство мистическим символом внутреннего образа божественного, который был в подсознании человека с самого начала.
Невозможно в коротком введении рассмотреть весь спектр работ Блейка, который раскрывает перед нами доктор Сингер. Эта книга даёт нам впечатляющее видение человека в его связи с двойственной природой Бога, борьбы, на которую тот вынужден пойти со многими противоречивыми элементами своего опыта. Поздние работы Блейка, «Пророчества», — это не попытки предсказать будущее в историческом смысле, но скорее предупреждения, которые мы будем рассматривать сегодня как относящиеся к психологическим событиям, происходящим внутри каждого отдельного человека, и более того — всего человечества. Например, Блейк пишет: «Каждый честный человек — Пророк; он имеет свое мнение и о частных, и об общественных делах. Таким образом: Если вы живете Так, то и результат будет Таким. Он никогда не скажет, что должно случиться что-то, что позволит вам делать то, что вы захотите.
Пророк — это Провидец, а не Капризный Деспот».
Доктор Сингер трактует этот часто заумный текст очень проницательно и создает из, казалось бы, хаотического материала осмысленное целое. При правильном понимании эти пророческие книги могут наконец занять своё место среди литературных и психологических шедевров английской литературы.
Завершается исследование главой о психологических аспектах видения. Эта книга — не просто критика или интерпретация Блейка. Она переносит его идеи в психологическую сферу и делает его прозрения доступными для современного читателя, является ли его интерес литературным или психологическим. Доктор Сингер погрузилась в странный мифологический мир Блейка, не теряя собственную точку зрения из XX века, так что она может соотносить, даже переводить его интуитивное понимание бессознательной основы жизни в термины, подходящие сегодняшнему дню, и таким образом сделать его доступным для современного человека. В результате мы знакомимся со своеобразным взглядом на те проблемы, которые не только ставят человечество в тупик сегодня, но заботили его и на протяжении целых веков. Каждое поколение, каждая стадия культурного развития выражала их своим языком. Сначала, когда они полностью проецировались на метафизический мир, они появлялись в мифологии и делах богов; потом, когда они рассматривались с точки зрения рационального интеллекта, они появлялись в философских спекуляциях и рациональном просвещении; сейчас, в наше время, они оказались вновь открыты и озвучены психологическим языком. Если мы хотим продвигать поиски сознания в противовес бессознательному, эти проблемы должны быть пережиты сознательно. Это задача и ответственность каждого поколения. Человек может освободиться от давления голого интеллекта, не подавляя, а полностью выражая все свои желания — не обязательно открыто, но скорее внутренней творческой деятельностью. Так человек может стать целым. Ибо когда он свободен жить в согласии со своей сутью, человек проявляет себя мотивированным духовными импульсами наравне со слепыми инстинктами, и, когда и тем и другим дана свобода жить, они не подавляют друг друга, но создают условие движения к целостности индивида. Это — та истина, которую Блейк провозгласил в своих «Пословицах ада», и это также самый главный вывод, который принесла нам психология. Процесс индивидуации, как показал Юнг, основывается на антиномии и воссоединении противоположностей — плотского инстинкта и духа. Любопытно, что Блейк обсуждал проблемы, связанные со сложным и фундаментальным примирением тела и духа в образах брака — брака верха и низа, Неба и Ада, и ту же символику мы находим в Откровении, где кульминация усилий всей жизни человека и его преданность будут найдены в браке совершённом на небесах между Агнцем и Иерусалимом. Юнг также, опираясь на психологические исследования снов и фантазий современных людей, пишет об этом примирении как о символе брака, странного брака, mysterium coniunctionis (лат. мистического союза), в котором сознание и бессознательное едины.
Всё это нелегко понять; это принадлежит тайне природы человеческой психики, и доктор Сингер оперирует терминами психологии без пояснений. Можно читать ее книгу с чувством, что она действительно имеет дело с глубокими проблемами психики человека, и быть благодарным, что автор сумела не потерять почву под ногами, будучи способной проникнуть в тайну видения Блейка через свое собственное поэтическое чувство.
Эстер Хардинг,
Нью-Йорк, май 1970 года