Очерки о бодипозитивной духовности
Джордж Фойерштайн
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Джордж Фойерштайн, индолог, и, по словам его соратника, Кена Уилбера – один из самых выдающихся западных ученых-практиков йоги. В этой потрясающей книге изложен его глубокий, инновационный взгляд на сексуальность и трансформацию отношения к ней в реалиях мира после Сексуальной Революции. В далеком 1989 году он, цитируя сексологов, докторов философии, поэтов и психологов, дискутируя с ними о вопросах сексуальности и духовности, задал такие сложные и фундаментальные вопросы, которые можно и нужно задавать и сейчас, себе, своему партнеру, обществу.
Красной линией через всю книгу проходит идея о том, что невозможно отделять свою сексуальную жизнь от жизни духовной, многогранно раскрыт религиозный взгляд на сексуальность.
В этой книге вы не найдете однозначных ответов, но наверняка найдете нужные вопросы, которые деликатно и интеллигентно сформулированы, вопросы, на которые необходимо найти ответы любому практику, ступившему на путь духовного просветления, любому любящему, желающему достичь гармонии в отношениях.
Перевод Полина Багаева
ВВЕДЕНИЕ:
ДУХОВНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ ПОСЛЕ СЕКСУАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
СЕКСУАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Джордж Фойерштайн, М. Литт
Не так давно секс принадлежал теневой стороне человеческого существования. Мужчины — им приходилось скрывать свою сексуальность, женщины — предполагалось, что у них вообще нет сексуальных чувств, это считалось неприличным, не уважительным к самим себе. Потому что в этой обреченной на смерть идеологии, секс был чем-то самим собой разумеющимся. Мужчины поощряли двойные стандарты, посещая бордели, женщинам приходилось мучаться в по большей части не приносящих удовлетворения браках, которые длились «до тех пор, пока смерть не разлучит нас».
В наше время подростки нередко занимаются сексом, а беспорядочные половые связи широко распространены. Согласно одному исследованию, проведенному в Великобритании, ошеломляющие 65 процентов женщин в возрасте от шестнадцати до двадцати четырех лет признались, что занимались сексом до наступления шестнадцатилетия. По Соединенным Штатам данные аналогичны. Институт брака превратился в вымирающий вид. В 1986 году в США было зарегистрировано 2,8 миллионов браков и 1,1 миллион разводов, средняя продолжительность брака составила семь лет.
Именно контркультурное землетрясение, разразившееся в середине 1950-х годов и мощно всколыхнувшееся в 1960-х годах, так глубоко затронуло основные ценности нашего западного постиндустриального общества.
Оно добавило новые мысли и чувства о семье, половых ролях и сексуальных отношениях. Новые стандарты обобщила крылатая фраза «Сексуальная революция». Сексуальная Революция — это первая и основная революция идей и подходов, основанная на совершенно новых представлениях о реальности. И только во вторую очередь она – про изменения в поведении.
Мы должны сначала представить себе возможность, скажем, заняться сексом утром, до завтрака, при включенном свете, наслаждаясь обнаженным телом нашего любовника, перед тем, как мы приступим к действиям. Сексуальная Революция представляет собой радикальный сдвиг в том, что мы считаем возможным, и именно этот сдвиг в наших идеях и понимании расширяет границы нашей морали и сексуальной практики. Сексуальная революция дала возможность человеку узнать, что именно кажется ему подходящим. Культурный водораздел сексуальной революции избавил от одних тревог и одновременно породил новые. С одной стороны, она сняла ограничения, с другой стороны, привела к множеству новых проблем. В своих ранних исследованиях психиатр Бенджамин Морс писал:
Сексуальная свобода или сексуальный конфуз, сексуальная свобода или сексуальная зрелость, сексуальная дезорганизация или сексуальная стагнация, сексуальная распущенность или сексуальное однообразие — кажется, существует бесконечное число подходов к сексуальной революции, бесконечное число спекуляций по поводу ее причин и возможных результатов… И все же самое важное, что мы можем сделать в исследовании [наших] меняющихся нравов в сфере секса, — это раз и навсегда осознать, что сексуальная революция — это не только черное или только белое, не только хорошее или только плохое, не только прогресс или регресс.
Журналист Вэнс Пакард метко назвал одну из своих книг «Дикая природа сексуальности». Так было сказано для того, чтобы описать положение дел в 1960-х годах, и это еще более применимо сегодня, двадцать лет спустя. Дикая природа сексуальности сегодня относится к дикой природе морали современного постиндустриального общества, с его удивительной сложностью, недостатком реальной близости и отсутствием всеобъемлющей философии или веры, которая могла бы служить человеку проводником по этой зыбкой почве.
В предыдущие эпохи ресурс человеческого жизненного выбора был ограничен — что было одновременно благословением и проклятьем. Это было благословением, поскольку люди знали свое «место» в жизни, в частности, они знали, чего ждать от брака и отношений. Проклятием же это было, поскольку у людей почти не было надежды изменить условия жизни, если они устанут от таковых.
Сегодня люди вольны выбрать лучшую участь, лучших себя : они могут заключать или не заключать браки с молодыми или пожилыми; люди разводятся, люди женятся заново, или остаются вдовцами, и общество не порицает их за такой выбор; люди женятся, не обращая внимания на свое положение в обществе, возрастную группу, национальность или религиозные убеждения; у них случаются интрижки, они меняют партнеров или же наоборот, выбирают моногамные отношения и верность; они гетеросексуальны, бисексуальны или гомосексуальны (несмотря на то, что однополые отношения по-прежнему широко считаются аморальными); они заводят или не заводят детей, они предохраняются или нет; они занимаются сексом в миссионерской позиции или превращают секс в игру с бесконечной сменой поз; они занимаются сексом для того, чтобы зачать детей, или для того чтоб просто расслабиться; они игнорируют свои сексуальные проблемы, или обращаются к сексологу и консультанту по вопросам брака; они занимаются сексом много, или, как мы увидим далее в этой книге, практикуют парный целибат.
В девятнадцатом веке женщины были приговорены к тому, чтобы отказываться от собственного сексуального удовлетворения в угоду желаниям своих мужей. У них также не было возможности исследовать свою сексуальность самостоятельно. Фактически наши предки из девятнадцатого века считали, что женщины по своей природе не способны испытать оргазм. Современные исследования показывают, что восемьдесят процентов женщин могут испытывать оргазм. Это — часть феномена сексуального равенства, который почти превратился в новое угнетение. Оргазм стал неотъемлемым мерилом собственной ценности. Новый миф, возникший из исследований сексологов Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон заключается в том, что женщины обладают почти неисчерпаемым оргазмическим потенциалом; по крайней мере, в теории именно они являются основными потребительницами секса.3
Этот стереотип о женщинах, как о «ненасытных нимфоманках», у которых есть «право испытывать оргазм», лег тяжелым ярмом на плечи мужчин, которые теперь знают, что от них ждут «показательного выступления», как от сексуальных атлетов, вынужденных постоянно поддерживать эрекцию, уподобляя все свое тело эрегированному фаллосу, демонстрируя свою любовь, превращая свои пенисы в поршневые двигатели. Неудивительно, что у многих мужчин на этом фоне развился комплекс неполноценности, они постоянно задаются вопросом, способны ли они удовлетворить вечный вагинальный голод своих партнерш, достаточно ли они хороши в постели, сравнимы ли их сексуальные показатели с сексуальными показателями других мужчин.
Одна из новых мужских забот заключается в том, связано ли отсутствие множественного оргазма у женщины с ее фригидностью, или же что-то не так было с самим мужчиной. Другие заботы, которые разделяют и мужчины и женщины: женщине нужен «вагинальный» или «клиторальный» оргазм (хотя кажется, что все оргазмы — клиторальные); как найти точку G и надо ли ее стимулировать; что лучше – длительные, или множественные оргазмы, и надо ли достигать оргазма одновременно. Как заметил психиатр Ролло Мэй:
Признаюсь, когда люди говорят об «апокалиптическом оргазме», я задаюсь вопросом: «Почему они так стараются? Какую бездну неуверенности в себе, какую пустоту одиночества они пытаются прикрыть этой озабоченностью грандиозными эффектами?»
Мэй назвал этот подход к сексу, как к представлению, которое обесчеловечивает мужчин и женщин, «новым пуританством».
У этого подхода три основные черты:
- состояние отрешения от тела,
- отделение эмоций от разума,
- использование тела как механизма.
Как подчеркнул Мэй, в то время, как наши викторианские предки стремились найти любовь, не поддаваясь искушению секса, сегодня мы алчем секса, не желая рисковать добродетелью любви. Некоторые мужчины, так же, как и некоторые женщины, считают это принуждение «работать» в сексе, слишком подавляющим и угнетающим. В ответ они ищут другие альтернативы, такие как уединенная мастурбация или полное сексуальное воздержание.
Мастурбация долгое время являлась табу, мастурбирующим внушили псевдомедицинскую догму, что их «недуг» вызывает облысение, слепоту, астму, лишает рассудка, способен привести к самоубийству. Мастурбирующие женщины подвергались особо жестокому осуждению, сталкивались с угрозой врачебного вмешательства – от лечения медикаментами, ношения пояса целомудрия, до вполне садистского средства – прижигания клитора, этого оскорбительного органа.
Именно сексолог Альфред Кинси снял крышку с пуританской идеологии, когда он показал в своих знаменитых отчетах 1948 и 1953 года о мужской и женской сексуальности, что 94 процента мужчин и 65 процентов женщин в США периодически мастурбировали. Примерно двадцать лет спустя, Бетти Додсон опубликовала свою книгу «Освобождая мастурбацию», которая отражала новые настроения. В настоящее время мастурбация считается нормой и совершенно “здоровой” с точки зрения медиков.
Такой разворот на 180 градусов является показателем изменения веяний в современной медицине.
Сексуальная Революция, безусловно, – непрерывный процесс. Сексуальная Революция может считаться завершенной только тогда, когда патриархальная система мужского доминирования будет полностью преодолена. Это еще не произошло, не смотря на современную культурную реконфигурацию, которую многие называют «Новой Эрой», внедряющей в русло нашей культуры новые ценности и идеалы, направленные на прекращение борьбы между полами. Однако, в то же время, Сексуальная Революция не будет завершена без преодоления политики матриархата — женского доминирования. Не существует «первостепенного» и «второстепенного» пола. Мужчины и женщины на равных должны заботиться о человеческом роде и о его среде обитания в масштабах планеты.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ СЕКС-НЕГАТИВНОЙ РЕЛИГИИ
Мы – создания из плоти и крови, воплощенные души, а не бестелесные призраки. Мы обличены в тела, а это значит, что мы сексуальны и пылки, способны быть страстными, наслаждаться, и любя – обнимать наши телесные воплощения. Большинство религиозных и духовных традиций прошлого либо игнорировали плотские проявления, либо только озвучивали их, но что еще хуже, иногда, относились к ним враждебно. Мы страдали от такой религиозной идеологии слишком долго, мы имеем право на восприятие полной картины, картины которая оставит позади унылые черно-белые образы прошлого и восславит полный спектр цветов человеческого естества.
Духовность в древнем мире была почти синонимом выживания, по существу враждебным к потребностям плоти, естественным порывам, особенно таким, как сексуальные желания.
Архаическая духовность искала спасение человека за пределами царства форм в идеалистическом райском состоянии (или «месте»), где существа эфемерны, или по крайней мере, обличены в бесплотные, совершенно бесполые тела, имеющие только самые чистые намерения и мысли, вечно поглощенные молитвенным восхвалением Бога-архитектора или «Небесного Отца». Философии платонизма, гностицизма и традиционного Христианства, иудаизм и ислам — являются примерами этой потусторонней и антисексуальной направленности. Они рассматривают человеческую сущность как неизбежное противостояние между низменными структурами и функциями тела, и высшими стремлениями к праведной жизни, противоборство плоти и духа. Согласно этой вековой модели, духовность по сути является восхождением человеческого сознания в область бесполого духа. Таким образом, архаическая мистическая духовность, как правило, изображается как вертикальный путь, или лестница в «другой мир» Божественного – райские кущи, или как лестница возрастающего совершенства. Но движение всегда идет от физического тела и материального мира с его мирскими заботами, проблемами и обязательствами, прочь от настоящего и будущего в прошлое (где, как считается, находится исток). На вершине аскезы духовный искатель — или мистик в традиционном представлении- открывает для себя трансцендентную Реальность (будь то Бог, Самость или Абсолют) — реальность, которая, как считается, не имеет ничего общего с физическим воплощением, или материальной формой. Она описывается как финал всех человеческих желаний, всех человеческих качеств. Индуистский мистик провозглашает: «я – ни то, ни – другое». Путь к этой Реальности лежит через игольное ушко сознания, отрешенного от любой сути, полностью беспристрастного и нематериального, безоговорочно подчиненного высшей истине. Это освобожденное сознание свободно от любых обязательств, моральных или иных, оно следует собственному спонтанному импульсу «назад», к источнику жизни. Но вертикальный путь архаической духовности, как правило, не лежит в какое-либо внешнее или объективное измерение реальности. Это путешествие – внутри самого сознания. Точнее – это странствие внутри устройства нервной системы человека. Другими словами — архаическая мистическая духовность – это приключение в чудесной стране человеческой нейропсихологии. Это подтверждается тем фактом, что даже традиционно наиболее ценимое состояние безграничного экстаза, называемое в индуизме «нирвикальпа-самадхи», напрямую связано с воздействием на нервную систему.
При помощи интенсивной умственной концентрации, поста, дыхания, сексуального воздержания и других подобных средств, йогин преобразовывает свой внутренний мир. Он действительно может слиться с трансцендентной реальностью, подобно тому, как действие некоторых наркотиков может катапультировать человека в единое сознание мистиков. Но такого рода наслаждение Реальностью лишь временно. Когда он вернется к бодрствованию, он также вернется к своему обычному «Я». В этом отношении, искусные мистики ничем не отличаются от гениальных музыкантов и математиков. Они обладают особым даром, но в большинстве своем являются довольно заурядными людьми. Людьми, которые вне своей сферы могут чувствовать себя беспомощно, скучно и неуютно. Поистине, мистик подвергается большому риску поддаться психологической инфляции.
Мистическое состояние бесплотного сознания, погруженного в бесконечность Бытия, может быть повторено только путем цикличного воссоздания исходных условий: обычно это полный аскетизм. Зачастую йогин или мистик может воссоздать эти условия только путем отчуждения от остальной жизни, отчуждения от телесного в пользу нематериальному бытию. Питер Кэмпбелл и Эдвин МакМэхон (которые также внесли свой вклад в настоящую книгу), заметили:
«Выйти за границы эго – это не значит извлечь что-то из вселенной, подобно добыче минералов из земли. Скорее это похоже на то, как у гусеницы появляются крылья бабочки, когда настает время. Выход за пределы эго — это не эзотерическое приключение для достижения измененного состояния сознания. Это также не аскеза воли и самоконтроля»
В традиционном мистицизме и йоге тело рассматривается как труп – и оно правда становится похожим на труп при достижении бесплотного экстатического состояния. По этой причине немало медиков путают это состояние с каталепсией и другими состояниями, связанными с потерей сознания. Но даже критикуя классическую мистическую или йогическую точку зрения за ее однобокость, я ни в коем случае не хочу сказать, что то, что переживает мистик или йогин является лишь феноменом мозга или просто потерей сознания. Смысл бесплотного экстаза действительно заключается в выходе за пределы реальности. Но его осуществление возможно только путем исключения физического измерения существования.
В христианстве дуалистический подход древней религиозности лучше всего нашел свое отражение в мифе об открытии Адамом и Евой плотских знаний, за что они были изгнаны из Эдема. В результате этой первородной катастрофы их многочисленные потомки сразу рождаются грешниками. На протяжении веков сотни миллионов умов были одержимы и обеспокоены этой мощной идеей, которая стала источником христианской мизантропии и секс-негативной идеологии.
Традиционно христиане рассматривают сексуальность как неизбежное зло, и со времен апостола Павла брак стал единственным легитимным путем жить половой жизнью и удовлетворить сексуальные страсти. Единственной разрешенной целью полового акта стало деторождение, и безбрачие, по словам Павла –было намного возвышенней супружеской жизни с ее сексуальной путаницей. Секс для разрядки всегда воспринимался терпимо, но в то же время, никогда не поощрялся. Только после Мартина Лютера издревле негативно настроенные к сексу церковные сановники худо-бедно пересмотрели свои взгляды, ведь Лютер рассматривал брак как божественное благословение, а материнство как желанную цель саму по себе. Однако, даже Лютер – как и его современник Кальвин, — учил, что секс предназначен только для деторождения.
Антисексуальные учения традиционного христианства подразумевают не только отказ от секса, но и, что более трагично, отказ от эроса. Пуританизм и аскетизм обеспокоены не только существованием плотских желаний и их постоянством, но и удовольствием в целом. Несмотря на мистическую доктрину о блаженном видении и восторг от общества Бога в будущем, традиционное христианство глубоко анти-экстатично. Мэттью Фокс, которого Ватикан недавно заставил замолчать, заметил:
«Если бы меня попросили назвать одним словом то послание относительно сексуальности, которое я получил от своей религии за сорок пять лет моей жизни, я бы ответил: сожаление. Я считаю, что западная церковь, следуя духу святого Августина, в основном сожалеет о том, что мы сексуальные, чувственные существа. “Если бы только сексуальность ушла, — говорится в послании, — мы наконец могли бы заняться важными вопросами веры “.
Фокс противопоставляет это отношение сожаления — традиции восхваления, которая прославляет сексуальность как «удивительный и воображаемый дар». Духовное творчество Фокса относится к положительно настроенным к эросу современным веяниям в христианстве. «Космический Христос, — пишет Фокс, — вникает в работу, и радуется, когда влюбленные занимаются любовью. Ангелы в такие моменты завистливо хлопают крыльями». Он предвидит возрождение духовной сексуальной практики и в книге «Пришествие Космического Христа» он предлагает один из лучших комментариев к «Песне Песней» Соломона, в котором он искренне одобряет эротическую духовность. Тот факт, что Фокс, член доминиканского ордена с мировым именем, был вынужден замолчать под давлением церкви, не имеет большого значения, поскольку это вынужденное молчание будет слышно далеко и повсеместно. Однако важно, что Фокс не одинок в своем протесте против устаревшей теологии и морального учения. Растет число известных христиан, которые не прячутся за догмами, подвергают сомнению и высказывают свое несогласие против нынешних церковных взглядов. Сексуальность сегодня рассматривается как область, в которой могут найти выражение искренняя любовь и взаимное наслаждение.
Более того, несмотря на то, что мнения по ним все еще расходятся, такие аспекты, как гомосексуальность, мастурбация, а также добрачный и внебрачный секс, стали рассматриваться с большим участием. И все же, понадобится время, чтобы более просвещенное мнение по этим вопросам возобладало.
Есть некоторая польза в том, что не все религиозно-духовные учения древнего мира принадлежали к антисексуальному, Аполлоническому типу. Немногие, но влиятельные нехристианские традиции — в частности, индийский тантризм и китайский даосизм – издревле развивали идею инкарнационной духовности. Вместо того, чтобы бежать от основного и необратимого факта нашего воплощенного состояния, они признали и включили тело и эрос в свою духовную кампанию. Вместо того, чтобы принижать смертную оболочку, относясь к ней как к «трупу», как это делали гностики, приравнивая тело (soma) к могиле (sema), они видели в нем храм высшей, духовной реальности, проявление высшего духовного порядка.
Однако, эти телесно-позитивные традиции преуспели лишь отчасти. Им мешало сильное негативное отношение к телесному и сексуальному, в целом распространенное в культурах соответствующих им стран, и поэтому они развивались как эзотерические системы посвящения, отягощенные багажом архаичных верований и идей, включая мужской шовинизм и определенную элитарность. Таким образом, женщины частично или полностью были исключены из посвящения, или рассматривались как средства для духовной трансформации мужчины-практика. Подобные взгляды и предубеждения не жизнеспособны в любую эпоху, а в наше время они и подавно неуместны.
Те из нас, кто ищет в контексте нашего собственного иудо-христианского, или реже, исламского наследия, более глубокий экзистенциальный смысл – в большинстве своем обременены по большей части устаревшими идеями и верованиями. Это может хотя бы отчасти объяснить привлекательность современных гуманистических программ, заменяющих религию: методы личностного роста «сделай сам», проповедующие право на сексуальное самовыражение и эротическое удовольствие. И в то время, когда бесчисленное множество людей слетаются к апостолам новых терапевтических «психотехнологий» — от первоначальной терапии до регрессивного гипноза, творческих сновидений, работы с телом – этим подходам, все же, как правило, не хватает более глубокой чуткости к подлинному духовному измерению существования, которое выходит за рамки традиционной религиозности в той же мере, в коей оно выходит за рамки традиционного понимания человеческой природы и психосексуальных реалий. Они могут помочь нам установить контакт с нашим телом и скрытыми аспектами нашей психики, но они все еще имеют тенденцию оставлять нас с пустыми руками (или, скорее, с пустым сердцем) в духовном плане.
ВПЕРЕД, К ВОПЛОЩЕНИЮ ДУХОВНОГО НАЧАЛА
Что нам нужно – так это новая духовность, справедливая по отношению к научно-гуманистической традиции и к несметному количеству религиозно-духовных преданий со всего мира, при этом не восприимчивая к присущим им ограничениям. В качестве такого подхода предлагается биологическая (био-) духовность. В своей книге «Био-духовность, Эдвин МакМэхон и Питер Кэмпбелл в двух словах охарактеризовали это направление следующим образом:
Когда все наше сознание получит стимул к раскрытию и достижению зрелости, тогда корень нашей биологической связи с неким огромным процессом Объединения сможет постепенно раскрыться в нашем повседневном существовании. В нашем теле есть знание, которое ведет за пределы нас самих.
Эротическая духовность включает в себя “вертикализм” (лестницу духовного восхождения) архаического мистицизма, а также “горизонтализм” (расширение человеческого сознания посредством гуманистических программ), но ни то, ни другое не рассматривается как конечный пункт назначения. Скорее, био-духовность — это радикальный ответ на жизнь, в котором отменяется эго-сознание, структурная основа нашего общего дуалистического понятия субъекта (психика/разум/эго) и объекта (тело/я/мир), превосходящий сам себя.
Выход за рамки эго необходим, не потому, что эго зло по своей сути, а потому что его стеснение приводит к ненужному искажению реальности.
Эго – это «уловка» — как выразился Алан Уоттс. Это выученная реакция, которая отгораживает нас от Бытия. Этот факт – один из самых сокровенных секретов нашей человеческой цивилизации. По словам Алана Уоттса:
«Самым строгим из всех известных — является табу, запрещающее знать, кто или что вы есть на самом деле за маской вашего кажущегося отдельным, независимым и изолированным эго… Ощущение «Я» как уединенного и обособленного центра бытия является настолько мощным и общепринятым, настолько фундаментальным для нашей модели мышления и речи, наших законов и социальных институтов, что мы не можем ощущать себя никак иначе, нежели как нечто малозначимое в схеме мироздания»
Пространство дискретных явлений – это произведение нашего изолированного эго. Био-духовность основана на том, что: (а) тело и разум образовывают функциональное единство и дополняют друг друга, и (б) тело-разум не противопоставляется духу по своей природе, а является его материальной ипостасью. Таким образом био-духовность созвучна с идеями современной психологии (например, психосоматической медицины) и передовой физики. Последняя дисциплина признает, что наблюдатель/сознание неразрывно вовлечен в мировой процесс, и, что еще более примечательно, что, как выразился Фред Алан Вольф — первооткрыватель квантовой физики, квантовые волновые функции неподвластны нашему контролю.
Био-духовность – это устойчивое расположение радикального участия и открытости к многомерному процессу, которым является сама жизнь. Оно радикально, потому что восходит к корню телесности и матрице переживаний. Оно участно, потому что открытость к жизни – это телесная открытость. Мы ищем себя – свое тело – в дисциплине превосхождения самих себя, которая открывает нам духовное измерение. «Дух» — это древнее понятие, достойное сохранения, но нуждающееся в уточнении – это не сущность, а сущностный процесс бытия.
Таким образом, духовность – это необходимый ответ на жизнь, ответ, который соответствует существенному процессу бытия человека или порождает его. Это глубоко творческий ответ, с помощью которого мы создаем нашу высшую эволюционную судьбу. На контрасте, сексуальность, в ее самом незамысловатом аспекте –побуждает к деторождению, просто исполняя биологический замысел. Благодаря нашему уникальному уровню сознания, мы, люди, можем подчинить свою сексуальность жизни духовного творчества. По факту, современный кризис эволюции ставит нас перед необходимостью интеграции нашей сексуальности в остальные сферы нашей жизни, особенно в наши сексуальные потребности и желания. К сожалению, зрелый ответ, к которому мы призваны, все еще не был сформирован хоть в сколько-нибудь приемлемом ключе, и люди, отчаявшись от непонимания своей духовной сути, все еще склонны относиться к своему телу как к механизму для получения удовольствия, а к сексуальности — как к самому быстрому и удобному средству достижения приятного возбуждения.
Столь желанный оргазм стал конечной целью уставшего и многострадального искателя удовольствий. Но, подобно алкоголизму и наркомании, сексуальность, лишенная духовности – это не более чем попытка найти замену «вечному» опыту «unio mystica» мистического единения – духовного возвышения великих мудрецов и мистиков, которые принимали самое непосредственное участие во всеохватывающей тайне мирового процесса, или жизни в целом. Как К.Г.Юнг заметил в своем письме к основателю организации Анонимных алкоголиков о своем бывшем пациенте:
«Его тяга к алкоголю была на низком уровне эквивалентом духовной жажды нашего существа к целостности, или, выражаясь средневековым языком, единению с Богом».
В нем Юнг предвосхитил выводы трансперсональной психологии, изложенные Роджером Уолшем И Френсисом Воганом.
Озарение Юнга также применимо к нашей зависимости от сексуального удовольствия, которое является проявлением нашего фрустрированного (поскольку неосознанного) поиска совершенного блаженства – такого безупречного наслаждения, которое является сутью трансцендентного экстаза. В оргазме мы ищем подражание экстазу блаженства духовной целостности. На самом деле, духовный экстаз оргазмичен в самом широком смысле этого слова, потому что для того, чтобы быть подлинным, он должен задействовать тело.
В то же время мы должны отметить, что оргазм иногда открывает окно в более всеобъемлющую, духовную реальность. Как пишет Юлиус Эвола в своей книге «Метафизика секса»:
«Если какое-либо отражение реально пережитого выхода за пределы чувственного опыта непреднамеренно обретает форму в обыденности – оно делает это через секс; а в случае с обычным человеком – только через секс… Это – истинная основа той роли, которую секс и любовь всегда будут играть в человеческой жизни, ее важность несравнима ни с одним другим импульсом.»
Когда мы сильно влюблены, наше самосознание затмевается экстатическим чувством, заставляющим трепетать все наше тело, и мы достаточно подвижны и раскованны чтоб раскрыть свои объятия и заключить в них ближних. Испытывая оргазм, когда чувство телесного удовольствия настолько интенсивно, что мы можем потерять связь с окружающим миром, мы способны уловить проблеск блаженства выхода за пределы нашего чувственного опыта. Но мы испытываем эти переживания беспричинно и мимолетно. Тем не менее, тот факт, что они случаются с не ожидающими того людьми, заслуживает внимания и явно является ключом к трансценденции.
В стремительных переменах нашего века мы можем наблюдать вспыхивающие очаги подлинного духовного возрождения (в отличие от общепринятого религиозного возрождения). Это духовное возрождение рука об руку идет с глубокой переоценкой нашей сексуальности – ее эволюционного значения и ее роли в нашей личной жизни в качестве био-духовных существ. Такие массово читаемые авторы, как Сэм Кин, Джордж Леонард, Эрих Фромм и Ролло Мэй определили некоторые первичные вопросы, сложности и последствия этой переоценки. Их работы содержат, среди прочего, зерно сексуальной духовности, которую мы призваны сформулировать сегодня, если мы хотим вновь привнести меру качества, здравомыслия, и, что наиболее важно – трансцендентности в нашу интимную жизнь.
Но, решая эти глубокие задачи, мы не можем позволить себе игнорировать совокупную мудрость восточных традиций – таких как даосизм и тантризм. Задолго до того, как современные психологи исследовали недуг нашей неосознанной сексуальности и оплакивали утрату подлинного эроса и агапэ, телесно-позитивные традиции Индии и Китая пытались интегрировать и увязать наши естественные инстинкты с высокими духовными устремлениями.
Настоящая работа посвящена этому факту. Она адресована мужчинам и женщинам, воцерковленным и невоцерковленным, христианам и не-христианам, во всех уголках нашей планеты. Как советует Мадонна Кольбеншлаг в своей книге «Поцелуй Спящую Красавицу на прощание», женщины настрадались от принижения их духовности. Это также относится и к мужчинам. Оба пола являются жертвами десакрализации, наблюдаемой последние два столетия. Оба пола также пострадали от гиперболизации их сексуальности. Когда религиозное или духовное блаженство отрицается культурой, люди вынуждены обратиться к другим источникам получения удовольствий – например, половым органам. Необходимо восстановить здоровый баланс – это очевидно.
Эта книга – вклад в развитие направления, в котором духовность займет достойное место в нашей жизни. Духовность, которая бесстрашно объединит тело и его физиологические аспекты – мозг, сердце, половые органы.