Норман О. Браун
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Книга «Тело любви» – Библия контркультуры 60 –70-х годов. Ее автор, Норман Браун, рассматривается как архитектор нового взгляда на человека. В этой провокативной и оригинальной работе исследуются условия существования человека в Западной культуре и его отпадение от инстинктивной невинности. Приводятся доказательства того, что тело, а не рассуждения и разум, является ключом к пониманию человека, природы и общества. В книге также рассматриваются отношения между любовью, сексуальностью и политикой; утверждается, что освобождение тела и сексуальности необходимо для достижения политической свободы. Стиль книги сочетает афористичность, поэзию и
свободные ассоциации.
18+
На протяжении тех лет, что я писал и не писал эту книгу (1958–1965), два университета – Уэслианский университет и Университет Рочестера позволили мне взять академические отпуска. Два фонда финансировали эти отпуска посредством равных грантов: Фонд Гуггенхейма и Центр передовых исследований в области поведенческих наук. Один фонд предоставил мне убежище в лето моих невзгод: Фонд Yaddo. Я должен признаться, что деньги предоставлялись мне щедро и свободно, без условий, предложений и какого-либо вмешательства. И, что важнее денег, – в моей работе в офисах и библиотеках я получал неоценимую помощь от людей, чьих имен я не знаю. Alienis pedibus ambulamus.
Благодаря издателям страницы книги были скомпонованы таким образом, чтобы приводить источники в самом тексте, за что я выражаю глубокую признательность нашей замечательной компании, ее живым и мертвым участникам: моей администрации и моим авторам.
Хотя бы в жизни разума начинание следует доводить до конца. Эта книга является продолжением путешествия, начатого в моей книге “Life Against Death”; этому продолжению предшествовали идеи, намеченные в последней главе упомянутой книги под названием «Воскресение Тела». Но, как неоднократно говорил Еврипид в заключение своих пьес, – демоническое начало полиморфно; неисповедимы пути богов; многое решают они вопреки ожиданиям. И то, что казалось вероятным, не совершается, и то, что казалось невозможным, является исполнимым для бога. Преемственность нарушилась, и один фрагмент из моих записей не вошел в эту книгу, это касается речи для Phi Beta Kappa, произнесенной в Колумбийском Университете в мае 1960 года и опубликованной в Harper`s Magazine в мае 1961 года под заголовком «Апокалипсис: место тайны в жизни разума». Эта речь свидетельствует о сотрясении основ и робко, подобно фальшивому восходу, предвосхищает конец.
Н.О. Браун
I
Свобода
Миф Фрейда о восстании сыновей против отца в первичной, доисторической орде является не историческим объяснением истоков, а над-историческим архетипом, вечным возвращением, мифом, историей, которая стара как мир.
По-видимому, Фрейд спроецировал конституционный кризис Англии XVII века на доисторические времена. Первичный отец – это абсолютная монархия орды, женщины являются его собственностью. Сыновья организуют заговор, чтобы свергнуть деспота и, в результате, заключить социальный договор, который наделил бы равными правами всех. Эта анахронистическая история ведет нас к рассмотрению появления этого возвращающегося архетипа в XVII веке.
Ср. Freud, “Moses and Monotheism”, 130–133, 18.
В «Первом трактате о гражданском управлении» Локк атакует книгу сэра Роберта Филмера «Патриархия», написанную в защиту абсолютной монархии. Сэр Роберт Филмер, подобно Фрейду, отождествляет патриархию с монархией, политическую власть с родительской. Филмер, как и Фрейд, выводит образующую структуру из первичной или доисторической мифической семьи, из патерналистской власти нашего отца Адама. Подобно Фрейду, Филмер приписывает первичному отцу неограниченную власть над своими сыновьями, включая власть и склонность к их кастрации.
Локк выступает против первичного отцовства, «странного вида деспотического фантома под названием “отцовство”», – как он говорит, – «гигантского образования», и постулирует всеобщее первичное состояние естественной свободы и равенства. Реабилитировать свободу – означает реабилитировать детей, liberi, сыновей от родительского деспотизма. Локк убивает отцовство Филмера, рассеивает фантом. Книжная война воспроизводит первичное преступление Фрейда.
Locke, “Two Treatises of Civil Government”, 6, 7.
Свобода означает равенство среди братьев (сыновей). Локк отвергает право Филмера на первородство, которое передает всю власть отца Адама одному из его сыновей и делает одного брата отцом его собратьев. «Как может человек получить власть не только над своими собственными детьми, но и над братьями?» – спрашивает Локк. «Брат, – говорит он, – означает дружбу и равенство, а не только правосудие и власть». Отцовству Филмера Локк противопоставляет свободу, равенство и братство. Локк видит собственность отца Адама, разделенную среди всех его сыновей. Свобода, равенство – это параметры, необходимые для разрешения спора о наследовании отцовской собственности.
Locke, “Two Treatises of Civil Government”, 92.
Однако равенство братства – это уравнивание в присутствии отца, способ разделить то, что принадлежит отцу, «отеческую равную любовь». Согласно Локку, равенство в естественном государстве принадлежит людям как сынам Божьим. Свобода означает сыновство. Для того, чтобы сделать всех людей свободными и равными в естественном государстве, Локк не позволяет человеку обладать статусом отца – вместо этого он делает всех людей сыновьями Небесного Отца. Фантом отцовства изгнан с земли и вознесен в небеса. «Естественное государство обладает законом для своего управления, и причина существования этого закона состоит только в том, чтобы научить всех людей быть равными и независимыми, чтобы никто в жизни не причинял вред другому человеку, его здоровью, свободе или собственности; поскольку человеческие существа являются творением всемогущего исполнителя и всемогущего, и бесконечно мудрого Создателя, являются слугами одного суверенного Мастера, и посланы в мир по Его приказу для выполнения Его задач и являются Его собственностью». Сама порождающая сила передается при этом от земной жизни к небесному отцу. Родители являются единственными защитниками детей, которых они родили, которые в свою очередь являются «не их творением, а творением их Всемогущего Создателя». Бог – это «творец и даритель жизни». Родители – только защитники своих детей: отцы не являются собственно отцами своих детей. Согласно Филмеру, дети были объектами кастрации; Локк кастрирует земных отцов. В результате защита сыновства превращается в обнаружение другого отца, «реального» отца; и реальным вопросом в политике является вопрос Иисуса: «Кто мой отец?».
Locke, “Two Treatises of Civil Government”, 119–120, 143, 37; ср. 147.
Cр. Freud, “Group Psychology”, 89, 95.
В свободе, равенстве и братстве заключено внутреннее противоречие. Сыновство и братство объединяются против отцовства: но без отца не может быть ни сыновей, ни братьев. Сыны Локка, как и сыны Фрейда, не могут освободиться от отцовской психологии и подвергаются мучениям от противоречивых приказов, исходящих от фрейдистского суперэго, таких, как «ты должен уподобляться отцу» и «ты не должен уподобляться отцу», то есть многие вещи остаются прерогативой отца. Братские организации в политическом теле соответствуют эго-организации в теле физическом. Подобно тому, как братские организации тайно принимают отца, эго-организации тайно принимают суперэго.
Cp. Freud, “The Ego and the Id”, 44.
Спор между отцами и сыновьями ведется по поводу собственности. В патриархальной системе Филмера патерналистская власть является собственностью, которая наследуется, и которая подразумевает владение собственными детьми. Быть субъектом короля означает быть сыном отца; а быть сыном означает быть рабом. Однако libertas – это то, что отличает сыновей (liberi) в семье от рабов. Локк реабилитирует права сыновей, предоставляя каждому из них фундаментальное право собственности в лице отдельной личности, т.е. право не быть рабом. В своей основе свобода и личная собственность идентичны, они также идентичны с сыновством. Но одновременно сохраняется всё то же внутреннее противоречие – собственность с необходимостью принадлежит отцу. В конце концов оказывается, что владельцы собственности Локка защищают свое собственное ничто, поскольку все принадлежит Небесному Отцу. «Хотя каждому из людей позволено иметь собственность как отдельную часть сотворенных вещей, однако по отношению к Богу, создателю неба и земли, который является единственным господином и владельцем целого мира, человеческая собственность в сотворенных вещах является ничем иным, как “свободой их использования”, которую Бог разрешил». Это божье владение нами, и мы, таким образом, являемся его рабами, что в свою очередь, исключает рабовладение из возможных людских взаимоотношений.
Locke, “Two Treatises of Civil Government”, 28.
Сыновство или братство, свободное от своего тайного подчинения отцовскому принципу, – сыновья в соответствии с приказом Мелхиседека, без отца, матери, без генеалогии, чья жизнь не имеет ни начала, ни конца, но сотворенные по образу Сына Божьего, – освободятся от принципа частной собственности. В первичной форме христианства все вещи собратьев были общими. Сыны без отцов делят все и ничем не владеют. Все что есть у собратьев, как это видел Платон, должно быть общим, включая жен. Приверженность Локка братству является достаточно глубокой для того, чтобы создать другое внутреннее противоречие: коммунизм и частную собственность. Он говорит, что мир был дан человеческим детям в общее пользование. В одном предложении он утверждает оба принципа: «Хотя естественные вещи даются в общее пользование, человек (как хозяин сам себе, своей личности, своим действиям и своему труду) все же имел в себе великое основание собственности».
Hebrews VII, 3; Acts II, 44. Locke, “Two Treatises of Civil Government”, 138; cp. 136.
У Платона и Аристотеля, как и у Локка и Филмера, две гигантские формы, отцовство и братство, получают очередную реинкарнацию и очередную битву с фантомом. В этих реинкарнациях архетипы прячутся под различными масками; у Платона и Аристотеля мы можем увидеть отцовство и братство, замаскированные под семью и разделение труда, как альтернативные принципы социальной организации.
Аристотель предлагает государство как окончательное и совершенное выражение того же принципа организации, на котором была построена патриархальная семья. Во-первых, вначале появляются «дом, жена и вол»; затем формируется объединение, собрание домовладений в деревне, затем деревни объединяются в полис (синойэкизм). Цемент, связывающий более крупное образование вместе, тот же самый, который связывает семью: «родство». Патриархальная семья предоставляет первичную модель для политического правительства: первичной формой правительства является царство, «поскольку семейства всегда управляются монархически»; сущностью правительства является доминирование, «правление» в семье означает доминирование мужчины над женщиной, родителя над ребенком, хозяина над рабом.
Cp. Aristotle, “Politics”, I, ii–v.