Джен Дворкин, Энн Мерфи, Джордж Мекьюч, Рея Шапиро
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
Процессуальная работа возникла на стыке юнгианской психологии, квантовой физики, даосизма и представлений австралийских аборигенов о Сновидении. Данный сборник состоит из четырех текстов, посвященных теории и практике процессуальной работы.
Джен Дворкин рассуждает о связи и преемственности древней алхимии с современной процессуальной работой. Кроме того, она демонстрирует, как стадии алхимического делания, по совместительству универсальные паттерны, проявляют себя не только в долгосрочных процессах, но и, например, в отдельной терапевтической сессии.
Энн Мерфи исследует, почему, с процессуальной точки зрения, миф является большим жизнеорганизующим паттерном и задает направление существования как отдельного человека, так и организации.
Джордж Мекьюч в активном воображении беседует с великим ученым, сводя воедино юнгианскую карту мира с терминами и представлениями процессуальной психологии. Статья Реи Шапиро посвящена тому, что мелочи повседневной жизни могут быть вратами в мир духов, или в мир Сновидения, и что их игнорирование приводит к легкой хронической депрессии, а внимательность к ним — напротив, к избавлению от этого бича западной цивилизации.
Введение
Алхимия — наука, или предшественница науки, корни которой уходят в незапамятные времена. Главные ее доктрины нашли свое отражение в египетских, греческих, римских, европейских христианских, мусульманских, индуистских и даосских текстах, но, по всей видимости, многие алхимические знания, общеизвестные в дописьменные времена, до нас не дошли. Алхимия прошла сквозь множество перерождений и переопределений, а то, что утверждения алхимиков разных веков и разных стран то противоречат друг другу, то совпадают, является доказательством того, что не существует единой алхимии как таковой — существует скорее общий алхимический процесс, лежащий в основе всех подобных высказываний. Словарное определение алхимии — «средневековая наука о превращении неблагородных металлов в золото», но алхимия — нечто неизмеримо большее.
Открытием психической природы алхимического процесса мы обязаны Карлу Густаву Юнгу. Он был поражен схожестью символов во снах и фантазиях его пациентов и в алхимии. Эти удивительные связи подтверждали для Юнга существование коллективного бессознательного — хранилища неких первичных образов, общих для всех человеческих существ. Он был уверен:
Алхимия, такое бесплодное для химика поле, для психолога является воистину золотой жилой материалов, проливающих исключительно ценный свет на структуру бессознательного.
Любой, кто сегодня изучает алхимию с психологической точки зрения, может это делать благодаря открытиям Юнга, и в этой работе я часто ссылаюсь на него и интерпретирую его идеи.
Однако наиболее пристальное внимание Юнг уделял алхимическим символам. В этой работе я опираюсь на символическую амплификацию Юнга, но вдыхаю новую жизнь в его исследования, показывая, каким образом алхимический процесс может служить паттерном процесса творческого психического роста индивида и как знание алхимии может помочь современному психологу в его или ее работе с клиентами. Здесь в первую очередь я имею дело с европейской христианской алхимией в том виде, в каком она существовала в XVI и XVII веках. Я обнаружила, что эти конкретные алхимические процессы проливают свет на извечно изменчивые и зачастую непостижимые процессы, происходящие во время терапевтических сессий. Я также уделяю внимание восточным алхимическим традициям, особенно внутренней алхимии даосов, и показываю, что эти по большей части ориентированные на дух телесные и медитативные практики могут оказаться полезными инструментами психотерапевта.
В прошлом существовало несколько уровней алхимии. Для адептов, практиков искусства, она была практической, религиозной, философской, научной и так далее. Она учила техникам обретения здоровья, благополучия и долголетия. Она объясняла место человека во Вселенной и обещала индивиду вознаграждение после смерти. Она давала человеческому существу опыт прямого знания Бога. Для некоторых, кроме того, она была настоящей попыткой понять химическую природу вещей.
Поскольку алхимический язык крайне символичен и нуждается в толковании, к исследованию алхимии потянулись специалисты самых разнообразных областей знания. Современные химики считают ее ошибочной предшественницей химии, развенчанной с приходом современного научного знания. Люди из неформальных и эзотерических кругов прославляют ее как глубокую магическую науку. Одна из наиболее радикальных групп альтернативной энергии в западном мире взяла себе название «Институт Новой Алхимии», отдавая долг даосским и христианским герметическим ученым, которые смогли выразить основополагающую согласованность ума, материи и человеческой ответственности.
Любой западный человек, с какого бы ракурса он сегодня ни подходил к изучению алхимии, неизменно начинает с самого фундаментального вопроса — была ли алхимическая практика на самом деле материальным или духовным поиском? Ее адепты были заинтересованы в трансформации собственного психофизического состояния или в превращении неблагородных металлов в золото? Даже те алхимики, которые заявляли, что их интересует только золото, считали, что, прежде чем приступить к работе, следует обрести крепость тела и чистоту ума.
Однако, согласно Юнгу, сам этот вопрос поставлен неправильно:
В то время не было или-или, но существовала промежуточная область между материей и умом, то есть психическое царство тонких тел, которые могли являть себя как в ментальной, так и в материальной форме. Это единственный осмысленный взгляд на алхимический способ мышления, который иначе выглядит бессмыслицей. Очевидно, эта тонкая область моментально исчезает, как только мы начинаем исследовать материю саму по себе и только ради нее… и она остается несуществующей до тех пор, пока мы верим, что наши знания о материи или психике носят окончательный характер. Однако в тот момент, когда физика касается «нехоженых, непроходимых областей», и когда психология в то же самое время вынуждена признать, что помимо персонального бессознательного есть и другие формы психической жизни, другими словами, когда психология также касается области непроницаемой тьмы… тогда психическое и физическое снова становятся неразделимыми. Сегодня мы очень близко подошли к этой точке.
В согласии с вопрошающим духом Юнга доктор Арнольд Минделл, исследователь, учитель и аналитик в Цюрихе, Швейцария, в течение последних пятнадцати лет исследовал эту загадочную территорию, в которой теснейшим образом психическое соединилось с физическим. Основываясь в большой степени на находках юнгианской психологии и теоретической физики, но также опираясь и на другие источники, такие, как даосизм и нейро-лингвистическое программирование, он разработал дисциплину, которую назвал «процессуально-ориентированной психологией». Согласно Минделлу, ее практическое применение, «процессуальная работа»,
…исходит от клиента и заключается в следовании его или ее индивидуальной природе… Основываясь на феноменологической теории сигналов и каналов, психология теперь становится менее фрагментированной и тесно связанной со своим близнецом, теоретической физикой. Процессуальная наука отвечает на некоторые вопросы постэйнштеновской теории поля. Она предлагает идею, что телесные феномены, проблемы отношений и случайные происшествия в неорганическом мире организуются сновидением.
Для описания феномена, о котором мы говорили выше, Минделл использует термин «сновидящее тело» и «поле сновидений» (или «мир сновидения»).
Я заинтересовалась алхимией, изучая процессуально-ориентированную психологию. В своих современных коллегах, процессуальных работниках, что амплифицируют и «готовят» скрытые процессы в своих кабинетах, алхимики нашли бы родственные души. Позволяя природе диктовать ход событий, процессуальные работники дают трансформациям происходить с их собственной скоростью и пристально наблюдают за происходящим. Подобно своим предшественникам, они приступают к экспериментированию с «умом новичка», стараясь заранее не предугадывать, чем разрешится ситуация. Кроме того, процессуальные работники действуют в «психическом царстве тонких тел», которое много лет назад интуитивно описали алхимики. Процессуальные работники, благодаря современному знанию физики и психологии, которого недоставало их предшественникам, начинают с того места, на котором остановились алхимики. Давайте вкратце рассмотрим некоторые недавние радикальные открытия теоретической физики, послужившие для процессуальных работников подтверждением интуитивных прозрений алхимиков.
Незадолго до того, как в 1930-е годы Юнг приступил к изучению алхимии, иллюзорная природа объективной реальности была доказана квантовой механикой, изучающей материю в субатомном мире. Ранее в том же столетии физики провели ряд экспериментов, показавших, что свет может вести себя и как волна, и как частица, в зависимости от того, какой способ измерения выбирает экспериментатор. Таким образом, было доказано, что качества света зависят от способа взаимодействия с ним физиков, то есть от того, какой эксперимент они выбирают ставить. Это бросило вызов идее о том, что ученый должен смотреть на феномен снаружи, наблюдать его «объективно».
Корпускулярно-волновая дуальность стала предтечей одного из самых важных постулатов квантовой механики — представлению о волнах вероятности. Волны вероятности — это математические формулы, выражающие тенденцию события произойти. Тенденция существует вне зависимости от того, происходит ли событие на самом деле во времени и пространстве, а вероятность того, что оно произойдет, предопределена заранее. Вернер Гейзенберг сказал: «Волны вероятности вводят что-то, находящееся между идеей события и самим событием, странный вид физической реальности, располагающийся ровно посередине между возможностью и реальностью».
Гейзенберг открыл, что всегда существует некоторая степень неопределенности насчет того, что действительно происходит в физическом мире, поскольку мы не можем наблюдать что-либо, не влияя на это. Например, мы не можем одновременно узнать положение и импульс электрона, поскольку наши попытки узнать это и эксперимент, который мы ставим, меняют его поведение. Гейзенберг писал: «То, что мы наблюдаем, — это не сама природа, но природа в том виде, в каком она являет нам себя в ответ на наш способ задавать вопросы».
Эта и другие радикальные физические теории перевернули традиционную западную логику и поставили под вопрос ценность причинно-следственного мышления. Такие психологические идеи, как представления Юнга о коллективном бессознательном и синхронистичности, также бросают вызов рациональному мышлению и также могут стать предполагаемой точкой встречи психо логии и физики. Процессуально-ориентированная психология связывает науки, исследуя их общую почву и предоставляя эмпирические свидетельства существования понятий физики в мире психики.
Гари Зукав, автор «Танцующих мастеров Ву Ли», научно-популярного обзора идей современной физики, утверждает, что человеческая психика играет решающую роль в определении того, что такое реальность:
Согласно квантовой механике, такой вещи, как объективность, не существует. Мы не можем отделить себя от картинки. Мы — часть природы, и когда мы изучаем природу, мы не можем игнорировать тот факт, что при этом природа изучает себя. Физика стала областью психологии, а может быть, наоборот.
До последнего времени складывалось впечатление, что создатели большинства психологических теорий твердо верят, что их частные находки указывают на то, как устроена реальность. Эти теоретики забывают, что они наблюдают и измеряют только определенный аспект реальности, не важно, идет ли речь об индивидуальных паттернах поведения, подавленном бессознательном содержании или телесной броне. Они не способны увидеть, что их теоретические построения отражают их способ ставить эксперименты и их предвзятое видение в той же степени, что и реальность. Их односторонняя приверженность определенным теориям привела к тому, что современная психология оказалась фрагментарной, а ее статус настоящей науки был поставлен под сомнение.
Юнг осознал эту проблему в 1935 году и на собрании Лондонского психологического общества сказал:
Я знаю, что то, что говорит Фрейд, подходит многим людям, и я утверждаю, что эти люди имеют в точности тот тип психологии, который он описывает. Адлер, имеющий совершенно другой взгляд, также имеет множество последователей, и я убежден, что многим людям свойственна психология адлеровского типа. У меня тоже есть последователи… и они по большей части представляют собой людей, которым присуща моя психология. Я склонен считать свой вклад в психологию своей личной исповедью. Это моя личная психология, моя предвзятость заставляет меня видеть психологические факты определенным образом… Как только мы признаем собственную предвзятость, мы делаем настоящий вклад в объективную психологию…
Психотерапия — это ремесло, и у меня есть свой способ практиковать его… Я не верю в безапелляционность собственной правоты. В психологических вещах никто не может быть абсолютно правым… Никогда не стоит забывать, что в психологии средство, при помощи которого мы выносим суждение — это сама психика…
Минделл следует еще дальше, чем Юнг. Он вводит понятие «процесса» как объединяющего принципа или паттерна в высшей степени особенной, непредсказуемой энергии, бегущей, как река, сквозь мириады индивидуальных снов, кризисов отношений, телесных проблем, парапсихологических происшествий и ситуаций во внешнем мире.
Переопределив идею процесса и применяя ее к телесным феноменам, работе со снами, проблемам отношений, парапсихологии и физике, мы создали нейтральную, полуматематическую основу, которая позволяет тем, кто изучает психологию, медицину и физику, иметь дело с самими собой и с другими событиями в рамках одной практической системы. Такая психология должна рассматриваться как одна из возможных гипотез о том, как человеческое существо может иметь дело с широким спектром поведения… и природным окружением.
Процессуальная психология, опираясь на находки квантовой физики, включает в себя также и находки многих других психотерапевтических подходов.
Она обогащает гештальт-подход, добавляя к опыту научную постановку вопроса. Она амплифицирует встречу, поощряя терапевта искать его собственные сновидения в его реакциях. Она расширяет психоаналитические программы, признавая пользу готовых процедур и в то же время вдохновляя терапевта быть более гибким. Биоэнергетика раскрывается в спонтанных процессах клиента, и часто мы можем видеть, что такой процесс может пойти дальше биоэнергетики — к спонтанному творческому акту, танцу… Краткосрочная терапия и семейное консультирование появляются как фазы развития. Юнговские идеи индивидуации и архетипов посредством их применения к работе с телом становятся широким спектром концептов. Идея следования сновидящему процессу расширяется… до следования всему спектру психосоматического поведения.
Темное «промежуточное царство между сознанием и материей», в котором алхимики экспериментировали в своих лабораториях, является ареной, которую процессуальные психологи исследуют и освещают в своей повседневной жизни и в своей работе с клиентами. Они — алхимики наших дней, которые стараются открыть и научно сформулировать законы, структурирующие психическую и физическую реальность.
Юнг первым указал на мифологические и архетипические импульсы, стоящие за исканиями алхимиков. Мария-Луиза фон Франц, ученица и коллега Юнга, указывает, что эти архетипические импульсы сегодня живы в великих ученых, и что исследование физиками загадок материи может быть желанием узнать больше о духе или том божественном начале, которое скрыто за всем существованием. Она отмечает, что когда Эйнштейн был потрясен некоторыми открытиями, указывающими на случайный аспект некоторых событий в субатомном мире, он сказал своему другу Нильсу Бору: «Бог не играет в кости».
Алхимия проливает свет на наше естественное стремление познать тайны мира, в котором мы живем, открывает значение странных и символических образов, появляющихся в наших снах и фантазиях, придает нам храбрости и помогает понять старую добрую философию. Кроме того, изучение алхимии может обогатить практику процессуально-ориентированной психологии.
Европейские алхимики-христиане XVI и XVII веков воображали и писали о специфических стадиях, которые вещества проходят в процессе трансформации из неблагородных металлов в золото. Эмпирические свидетельства указывают на то, что эти стадии отражают стадии развития, через которые проходит каждый индивид в путешествии к целостности длиною в жизнь, которое Юнг называл «процессом индивидуации». Я обнаружила, что, помимо этого, стадии алхимического процесса отражают моментальные и краткосрочные процессы обучения и роста.
Тщательно изучая алхимический процесс, процессуальный психолог обретает базовое понимание основополагающей структуры, скрытой за многими мистическими, болезненными, унизительными, удивительными и, на первый взгляд, случайными процессами, как краткими, так и долгосрочными, происходящими во внутренней и внешней жизни. Изучение алхимии помогает процессуальным работникам привнести смысл в то, что кажется бессмысленным, и учит их следовать процессам для того, чтобы «готовить» их и поддерживать трансформацию, происходящую с ее собственной скоростью, увеличивая и уменьшая огонь, когда суп остывает и этого требует сам процесс. Руководствуясь алхимией, они учатся доверять процессам и понимать их наиболее глубинный смысл.
Я питаю глубокое уважение к алхимическому процессу, и я использую структуру алхимии в том самом виде, в котором ее практиковали христианские алхимики — в качестве первоосновы, на которой я и выстроила данную работу. Каждая глава описывает стадию алхимического процесса и амплифицирует его соответствующее психическое состояние. Следуя этому, читатель может естественным образом прояснить смысл глубокого алхимического процесса, то есть природного и творческого трансформативного процесса психики.
Первая глава (под названием «Первоматерия») повествует о неблагородных металлах в их загрязненной форме. Для алхимиков первоматерия была хаотической смесью, для преобразования которой требовалось, чтобы над ней совершалась работа. Она представляет собой психическое состояние минимальной осознанности, когда внутренний опыт индивида и внешнее поведение неконгруэнтны. Все восприятия и осознавания перемешаны, спутаны и недифференцированы. В этой главе читатель знакомится с алхимической концепцией первоматерии, а также с процессуальным подходом к ней и способами работы с первоматерией клиента.
Вторая глава соответствует второй стадии алхимического процесса, называемой «нигредо». На этой стадии алхимический огонь переплавляет металлы в черную жидкость. Целью этого перехода в жидкое состояние было нарушение гомеостаза первоматерии и начало процесса, в ходе которого разные компоненты вещества могут быть отделены друг от друга. В психологическом смысле это обычно депрессивное и мрачное состояние. Оно представляет собой первую болезненную стадию роста, когда индивид начинает осознавать, что им движет, и оказывается вовлечен в схватку с противоположными частями себя. Алхимическое нигредо очень хорошо представлено символами и аллегориями. Эта глава содержит амплификацию этих символов в религии, шаманизме и повседневной жизни, а также примеры процессуальной работы с клиентами.
Следующая глава называется «Альбедо». Считается, что во время отбеливающей фазы работы металлы в алхимическом сосуде, расплавленные на стадии нигредо, восстанавливаются в лучшей и чистой форме. Психологически альбедо относится к тому времени, когда индивид, обретя новые инсайты, обретает способность жить в большем согласии с новооткрытым глубоким внутренним принципом. Я говорю о христианском и даосском понимании альбедо, прежде всего обсуждая мифы творения — истории о том, как был создан мир. Эти мифы содержат мотивы, отражающие процессы индивида на грани обретения новой осознанности.
Следующая глава — «Рубедо». Эта стадия работы отсылает нас к красному цвету пылающего огня, над которым металлы должны находиться в сосуде в течение многих дней, месяцев или даже лет. Рубедо — это такой период развития человеческого существа, когда он или она должны изо всех сил работать в анализе, самостоятельно или в группе, чтобы интегрировать новую, достигнутую с таким трудом, осознанность. В первой части главы я рассматриваю попытки алхимиков вмешиваться в работу природы с целью ускорения процессов. Я показываю, как разные люди в различные времена предпринимали попытки вмешиваться в природу, сотрудничать с ней или изменять ее, чтобы выйти за рамки мира повседневности. Во второй части главы я привожу краткий пересказ аналитической сессии, паттерн которой четко определялся алхимическим процессом, чтобы продемонстрировать один из примеров того, какой может быть процессуальная работа.
Последняя глава носит то же название, что и финальная стадия алхимического процесса — «Конъюнкция». Несмотря на то, что мне кажется, что самим алхимикам так и не удалось достичь этой цели, именно на этой стадии предполагается получение золота. Конъюнкция относится к просветленному психологическому состоянию, в котором индивид очень хорошо осознает его или ее внутренние процессы и в то же время способен конгруэнтно существовать во внешнем мире. Я даю описание алхимической концепции конъюнкции на Востоке и на Западе и делюсь своими идеями о целях процессуальной работы и о том, что такое просветление.
Эта работа структурирована несколько необычным способом. Следуя алхимическому процессу, я часто вводила некоторые идеи в неожиданный момент или в нетрадиционном месте. Я решила рассказывать легкие и упрощенные истории, чтобы тяжелый мистический, мифологический и загадочный материал ожил для читателя. Говорить о конъюнкции оказалось труднее всего, поскольку, несмотря на то, что у меня большой опыт работы с другими фазами делания, в индивидуальной работе, во время семинаров и в работе с клиентами, опыт просветления мне доводилось испытывать лишь в редкие счастливые моменты.
Моей главной целью было показать читателю, как человек может познавать себя. Используя алхимический процесс как паттерн, я применяю алхимию к жизни новым и творческим в моем понимании способом, показывая, как различные стадии алхимической работы являют себя в нашем повседневном существовании. Я надеюсь приподнять завесу неясности над западным корпусом алхимических практик и показать, как сегодня ищущий понимания западный человек может применить их на практике. Мне бы хотелось познакомить читателя с понятием процесса как концепции, полезной для объединения духовного и материального мира. Я надеюсь продемонстрировать, как процессуальная работа может помочь индивиду открывать глубокие значения, скрытые за многим из того, что происходит вокруг или внутри него. Наконец, я надеюсь, что вы, читатель, получите удовольствие от этой книги. Кроме того, я хотела бы, чтобы она дала вам новые способы понимания тех ваших переживаний, которые пока остаются для вас загадкой.