Джен Дворкин, Энн Мерфи, Джордж Мекьюч, Рея Шапиро
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
Меркурий как первоматерия
Алхимики ясно осознавали иррациональную и ускользающую природу первоматерии. Они говорили, что первоматерия обладает меркурианской природой. Меркурий, или ртуть, был для многих алхимиков основной минеральной субстанцией, которую необходимо преобразовать в более благородный металл. Жидкая изменчивость ртути и ее способность к трансформациям сделала ее подходящим символом для таких проекций.
Согласно Юнгу, дух Меркурий — бог бессознательного. Он — тот дух, который стоит за снами, фантазиями и синхрониями. Он — бог магов и демон шторма, магический трикстер, способный трансформировать себя так, чтобы соответствовать любой ситуации. Он символизирует творческий дух, производящий весь психический материал.
В книге «Сновидящее тело» Минделл показывает, что дух Меркурий является также и богом тела. Он указывает, что для даосских йогов искусство алхимии было такой процедурой, при которой само тело трансформировалось в магическую субстанцию. В китайском алхимическом тексте, озаглавленном «Даосская йога», Меркурий определяется как «дух». Йоги стремились посредством медитации восстановить этот творческий дух, существовавший до сотворения известного нам мира. Их техника включала в себя умение взять под сознательный контроль спонтанный, непреднамеренный телесный опыт, чтобы обрести непосредственное знание той искры, что кроется за спонтанным действием. Входя в контакт с этой искрой, они могли обрести ву-вей, существование без усилий, и бессмертие.
Индийский символ для духа Меркурия в теле — Кундалини, спящая змея, свернувшаяся в основании позвоночника. Считается, что Кундалини представляет все атрибуты всех богов и богинь. Кундалини пробуждается посредством хатха-йоги, а также дыхательных и медитативных упражнений. Это пробуждение переживается как ощущение великого огня, и упражнения нужны, чтобы смягчить этот огонь и поддерживать его, пока он проходит через «чакры» — разные центры тела, которые он питает энергией. Цель восхождения Кундалини — ее объединение с Шивой, в ходе которого после «возвращения в недифференцированное состояние первичной тотальности» открывается «предначальная спонтанность».
Для европейских алхимиков дух Меркурий был символом, объединяющим противоположности. Юнг цитирует очень яркое описание, принадлежащее перу неизвестного алхимика, содержащееся в Theatrum Chemicum IV, латинском тексте XVII века:
Я — дракон, истекающий ядом, который есть повсюду и стоит очень дешево… Мои вода и огонь разрушают друг друга и соединяются;… но если вы знаете меня недостаточно, вы разрушите свои пять чувств моим огнем. Из пасти моей истекает яд, который умертвил многих… Я — яйцо природы, известное только мудрецам… приготовленное для человечества Богом Всемогущим, но данное только избранным…. чтобы они могли приносить добро бедным при помощи сокровища моего и не прикреплять души свои к недолговечному золоту. Философы именуют меня Меркурием; супруга моя — [философское] золото; я — старый дракон, которого можно найти повсюду на земном шаре, отец и мать, молодой и старый, очень сильный и очень слабый, смерть и воскресение, видимое и невидимое, твердое и мягкое… Я —высочайшее и самое низкое, самое легкое и самое тяжелое… я — карбункул Солнца, самая благородная очищенная земля, при помощи которой вы можете обращать медь, железо, олово и свинец в золото.
Из разных концепций ртути очевидно, что она является символом, который проникает в два разделенных царства — царство духа и царство тела. Алхимик Пенот, ученик Парацельса, утверждал, что Меркурий является «ничем иным, как мировым духом, становящимся телом в земле». Древние описания Меркурия на Востоке и на Западе указывают на процессуально-ориентирован ную концепцию Меркурия как первоматерии. «Золото», которое западные алхимики стремились извлечь из первоматерии, соответствует «бессмертию», которое жаждали обрести на Востоке. Йоги работали непосредственно со своей телесной и духовной жизнью, чтобы превратить свою плоть в божественные тела, в то время как европейские алхимики трудились над материей, чтобы превратить ее в «золото». И те и другие старались освободить от материи дух, который был тесно связан с их личной концепцией бога как творящей силы.
Процессуальные работники соединяют западные и восточные аспекты духа Меркурия, отбрасывая в сторону предвзятое знание о том, в какой форме он может проявить себя. Они тщательно изучают первоматерию и замечают, как дух Меркурий являет себя в каждый конкретный момент. Он может появиться в видениях, фантазиях и снах клиента. Может быть, он пытается привлечь внимание клиента как странный голос или звук, доносящийся изнутри или снаружи. Может быть, Меркурий являет себя в теле как зуд, или спазм, или симптом. Он может даже стоять за проблемами отношений клиента, ситуациями во внешнем мире и странными синхрониями. Иогда трикстерский дух может внезапно и бурно явить себя прямо в кабинете, когда клиент и аналитик сидят друг напротив друга, устраивая необъяснимые и неразрешимые схватки и причиняя друг другу беспокойство. Великий дух Меркурий обладает безграничной творческой силой, он мастер маскарада, предпочитающий появляться инкогнито.
Задача процессуального работника — распознать и раскрыть Меркурия, амплифицировать его сигналы, чтобы привести его к осознаванию и открыть значение, скрывающееся за его загадочным поведением. Иногда он становится союзником, охотно делящимся своими секретами с индивидом, которого он подвергал мучениям.
Скрытый в том, что на первый взгляд кажется хаотической путаницей противоположных частей и конфликтующих тенденций, Меркурий, божественный дух, являет себя только в результате великого труда, который алхимики называли Opus Magnum. Алхимия учит нас тому, что есть только одно место, откуда следует начинать эту работу, а именно прямо с начала — с первоматерии. Итак, здесь, в начале, я обращаюсь к моему собственному духу Меркурию, разводя огонь в печи и призывая вас, читатель, прыгнуть в котел и вместе со мной открыть «золото».
Нигредо
Разжигание огня под первоматерией немедленно развязывает жестокий конфликт между противоположными принципами. Алхимик Николя Фламель персонифицировал антагонистические силы в первоматерии в виде животных — «Кораскенская сука» и «Армянский пес», — и он красочно описал их конфликт. Он писал, что помещенные вместе в сосуд, эти животные
…жестоко кусают друг друга, и от их сильного яда и огромной ярости они не оставят друг друга до тех пор, пока… своим истекающим ядом и смертельными ранениями… не убьют друг друга и не растворятся в своем собственном яде… чтобы впоследствии принять более благородную форму.
Первоначальное погружение в первоматерию ведет к долгому и мучительному процессу разрушения и умирания, который был известен как «нигредо». Согласно алхимикам, появление нигредо, «черноты чернее черного», было первым знаком, что они на правильном пути, согласно алхимическому афоризму «невозможно создать, не разрушив».
Когда мы читаем о позитивном отношении алхимиков к нигредо, это может повергнуть нас в шок. Большинство из нас ненавидят испытывать боль и стремятся избежать ее всеми возможными способами. Мы хотим отбросить в стороны нежелательные, повергающие в депрессию проблемы, отягощающие нашу повседневную жизнь. Мы стремимся избавиться от конфликтов, делающих нас нервными и напряженными, избежать страдания. Мы стремимся стать целыми, едиными. Однако вне зависимости от наших намерений и от того, насколько сильно мы стараемся измениться, похоже, что есть определенные фундаментальные проблемы и системы верований, которые продолжают являть себя снова и снова, разделяя нас на части и повергая в отчаяние.
Однако именно эти автономные части являются жизненно необходимыми компонентами в любом рецепте того, что называют целостностью. В понятие целого или объединенного естественным образом входят понятия о частях, из которых оно состоит. Однако несмотря на то, что мы заявляем, что стремимся к целостности, многие из нас намерены реализовывать только маленький сегмент нашей личности во всей ее тотальности. Мы спрашиваем себя: «Да как смеют эти автономные части, угрожающие нашей идентичности, мешать нам достигать наших целей и причинять нам боль»?
Алхимики знали, что конфликт противоположностей необходим для дальнейшей трансформации их первоматерии. В этой главе я исследую структуру и значение алхимического нигредо и показываю, как индивиды и группы страдали и продолжают страдать в его тисках.