Нэвилл Друри
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
В Австралии 1950-х годов Розалин Нортон заполучила довольно скандальную известность. Многие знали её не только как художницу. Было известно, что она язычница, которая поклоняется древнегреческому богу Пану и на Кингс-Кросс в кругу членов своего тайного ковена проводит таинственные оккультные обряды. Её визионерские работы оказались настолько провокативными, что на них нередко обращала внимание полиция, а СМИ любили посмаковать её непонятные большинству сексуальные практики с поэтом Гэвином Гринлисом. Нортон также была замешана в скандале вокруг знаменитого дирижёра и композитора Юджина Гуссенса, который в итоге разрушил его профессиональную карьеру (музыкант приехал в Австралию в 1947 году и шесть лет спустя присоединился к магическому ковену Нортон).
Говоря о Нортон, чаще всего упоминают её магические практики, связанные с Великим Богом Паном, и реже – с Гекатой, Лилит и Люцифером. Но вовсе редко кто обращает внимание на всё остальное многообразие её оккультных и метафизических интересов, которые заметно повлияли на её космологию и мировоззрение. Нортон изучала визионерский потенциал кундалини йоги, трансовых состояний, внетелесных опытов, а также сексуальной магии Алистера Кроули. Все эти элементы присутствовали и в её ритуальной практике. Гуссенсу тоже был близок подход Кроули к сексуальности, поэтому он и сблизился с Нортон. Именно он обучал её Гоэтии, и от него она узнала многое о Телеме.
Книга «Подношение Пану» глубоко и всесторонне раскрывает жизненный путь и мировоззрение Нортон. И большим плюсом этой работы является обилие фотографий и красочных иллюстраций. Читая эту книгу, мы можем погрузиться в идеи Нортон о сексуальной магии и визионерском искусстве, а также понять, почему её стоит считать одной из ключевых фигур на поприще Пути Левой Руки. Кроме того, именно в «Подношении Пану» впервые даётся детальное сравнение визионерского искусства Нортон с творчеством другого знаменитого художника и мага, Остина Османа Спейра.
Введение
В 1950-х годах в Австралии многие знали Розалин Нортон как «Ведьму с Кингс-Кросс». Она часто появлялась в СМИ в образе яркой и «порочной» богемной дамы из сиднейского квартала красных фонарей. Выставка ее работ, в 1949 году проходившая в библиотеке Мельбурнского университета, как и последующие выставки в кофейнях «Аполлион» и «Кашмир» в сиднейском Кингс-Кросс, привела к проблемам с законом. А ее книга 1952 года «Искусство Розалин Нортон» одно время была запрещена. Представители закона мотивировали это тем, что там содержались якобы непристойные материалы. Жизнь Нортон, Розалин Нортон, 1950-е омрачали постоянные судебные разбирательства и нападки СМИ. Особенно общественность любила порицать ее за участие в странных сексуальных практиках вместе с ее любовником, поэтом Гэвином Гринлисом. Позже она также оказалась замешанной в скандале, погубившем профессиональную карьеру знаменитого дирижера и композитора сэра Юджина Гуссенса, который приехал в Австралию в 1947 году и впоследствии стал членом ее магического ковена.
В популярной прессе Нортон неизменно изображали в качестве дерзкой язычницы и наделяли такими эпитетами, как «одиозная Ведьма с Кингс-Кросс, идолопоклонница и приспешница Пана… личность, которую хорошо знает полиция, а все из-за ее постоянных нарушений общественной морали». Медийный образ Рой был выстроен большей частью на основе сплетен из журналов “The Australasian Post”, “People”, “Truth” и “Squire”, а также падких на сенсации таблоидов “The Daily Telegraph”, “The Daily Mirror” и “Sun”. Однако весь этот нездоровый интерес прессы к Нортон сложно понять, не зная исторического контекста. В период после Второй мировой войны и политика, и в целом общие настроения в Австралии были довольно консервативными. В то время там правил премьер-министр сэр Роберт Мензис, который был человеком глубоко традиционных убеждений и сторонником жесткой цензуры. В СМИ Нортон изображали опасной дьяволопоклонницей, которая бесстыдно попирает социальные устои, так как добропорядочной женщине подобает заботиться о доме, супруге и детях. В 60-е в Австралию приехало огромное количество мигрантов из Европы и Азии, так что австралийское общество постепенно начало становиться мультикультурным. В религиозной сфере также стало появляться все больше разнообразия. И все же, вплоть до послевоенных лет Австралия считалась преимущественно христианской страной. Более 80% всего населения были англиканцами, пресвитерианами, методистами или католиками.
Представления о колдовстве довольно долго оставались связанными с западной христианской демонологией Средних веков и Раннего Нового времени. Поэтому вовсе не странно, что СМИ 1950-х и 1960-х годов представляли Нортон как отступницу от традиционных общественных ценностей и дьяволопоклонницу-антихристианку, которая практикует «черную магию». Но, все же, такое ее восприятие было абсолютно невежественным и не имело ничего общего с реальностью. Нортон действительно была пантеисткой и практикующей ведьмой, почитавшей целый ряд древних языческих божеств, связанных с первобытными силами Природы и Потусторонним миром. Особое место в ее пантеоне занимали Пан и Геката, которым она и посвятила свои алтари. Кроме того, Нортон изучала сексуальную магию и различные ритуальные практики, в которых можно заметить некоторое влияние оккультных учений Алистера Кроули. Несмотря на то, что популярные СМИ Австралии усердно вешали на Нортон ярлык дьяволопоклонницы, мне, все же, кажется маловероятным, чтобы Нортон была сатанисткой в буквальном смысле этого слова. Свои доводы я изложу в этой книге несколько позже. Тем не менее, нельзя отрицать и тот факт, что Нортон тяготела к «ночной» стороне магии, и большая часть ее оккультно-визионерских образов связаны с Древом Клипот или теми темными энергиями каббалистического Древа Жизни, которыми сейчас интересуются многие современные маги. Визионерское искусство Нортон неотделимо от ее эзотерических взглядов и личной космологии. Все это отражает ее уникальное видение магической вселенной.
Единственное, чего не смогли понять читатели популярных бульварных изданий, которые выпускались в Сиднее в 1950-е годы, так это того, что Нортон была по-настоящему талантливой художницей, а также мастерски владела различными техниками транса. Еще в 1940-м году, когда ей было 23 года, она начала экспериментировать с самогипнозом. Результатом этих визионерских и трансовых опытов как раз и стали те сверхъестественные образы, которые мы видим на ее картинах и рисунках. Для Нортон Великий Бог Пан, главное божество ее личного магического пантеона, был не просто персонажем древнегреческой мифологии. Она ощущала его в качестве некого яркого и живого архетипического «присутствия» в мире. Нортон считала, что, почитая Пана, она вместе с тем почитала и Землю, которая виделась ей священным живым организмом. Если посмотреть на нее с этой точки зрения, то можно увидеть в ней предшественницу движения Богини и других течений, объединяющих духовность с экологией, которые с конца 1970-х годов борются за «ресакрализацию» планеты. Поэтому, если мы желаем непредвзято оценить наследие и идеи Нортон, то эти аспекты ее магической философии следует учесть в первую очередь.
Сам я виделся с Розалин Нортон всего один раз, это было в 1977 году; тогда мы долго беседовали с ней у нее дома на Кингс-Кросс. В те времена большинство знавших ее людей называли ее просто «Рой». Та Рой, которую помню я, была худощавой хрупкой женщиной с растрепанными волнистыми волосами и выразительным лицом. Особого обаяния ей придавали быстрые, яркие глаза и загадочно изогнутые брови. В 1950-х Нортон носила яркие блузки, курила сигареты, вставленные в резной мундштук, и иногда давала интервью журналистам, облачившись в ритуальное одеяние, которое едва скрывало ее наготу. Однако ко времени нашей встречи она вела почти что отшельнический образ жизни и практически не показывалась на публике. Она старательно избегала постороннего внимания к собственной личной жизни и глубоко погрузилась в свой внутренний мир.
Я уже отмечал, что Нортон вышла на арену искусства как раз в тот период, когда менталитет большинства австралийцев сжимали тиски пуританства и ханжества. В целом, общество Австралии тогда не отличалось особым культурным разнообразием и было не таким толерантным, как сейчас. Австралийская общественность 1950-х годов была поражена эпатажными картинами и рисунками Нортон с нагими гермафродитами, фаллическими змеями и страстными объятиями с черными пантерами. Следует заметить, что довольно фривольные работы Нормана Линдси тогда воспринимались относительно спокойно (умеренный вуайеризм позволял восхищаться игривыми обнаженными телами на его картинах и рисунках и называть это «искусством»). Однако зритель никак не хотел принимать Нортон. Она и сама говорила, что образы Линдси отображают дневную сторону сознания, они содержат в себе легкомысленное и счастливое настроение, а в ее работах преобладает ночная сторона – фантазмы, таящиеся в темнейших уголках души.
Нортон изначально позиционировала себя в качестве трансовой художницы. С юных лет она обладала выдающимися способностями к постижению визионерских глубин своего подсознания. Так что все те архетипы, с которыми она сталкивалась, становились центральными образами ее творчества. Ведьмой Нортон стали считать значительно позже, когда этот ярлык на нее повесила популярная пресса. И сама она начала развивать такого рода персону, которая соответствовала всему, что может ассоциироваться с этим образом. К примеру, Нортон всячески подчеркивала тот факт, что она родилась ведьмой. В доказательство она приводила различные физические особенности, например, заостренные уши, небольшие синеватые пятнышки на левом колене, а также дополнительные мышцы на боках от подмышки до таза.
Мне все же кажется, что большинство из этого она придумала сама, чтобы усилить мистический ореол вокруг своей персоны. Нортон с самого раннего детства хотела быть не такой, как все. Ей нравилось быть особенной, она презирала своих одноклассников, а также постоянно ссорилась с матерью. Она «ненавидела» любые авторитетные фигуры, коими были школьная директриса, полицейские, политики и священники. Ей была чужда официальная религия ее страны, так что пантеон родных ей божеств сосредоточился вокруг Пана. Пан был для нее Богом Бесконечного Бытия, хотя традиционно он считался богом пастухов. Обычно это божество изображают в виде получеловека-полукозла, который играет на панфлейте с семью трубками, и считают владыкой Природы и всего дикого. Кроме того, Пан славится своей развратностью и не прочь приударить за нимфами. Самыми знаменитыми его пассиями были Эхо, Сиринга и Питис.
Конечно, Пан был не самым типичным божеством, которому могла поклоняться молодая австралийка 1950-х гг., так что Нортон, все же, была действительно иной. И она осмелилась быть такой в ту эпоху, когда это было намного труднее, нежели сейчас. Она жила богемной жизнью, была бисексуалкой и вела себя откровенно, дерзко и полностью независимо в ту эпоху, когда большинство юных леди с северного берега Сиднея думали только о домашних делах, счастливом замужестве и детях. Нортон не боялась открыто выражать свои мысли, рисовать языческие образы, сидя прямо на тротуаре в центре города, и провозглашать свои оккультные убеждения на страницах таблоидов. Можно лишь представить, какое возмущение она вызывала у большинства людей, которые читали о ней в газетах и журналах.
Как уже говорилось, к моменту нашей встречи Рой Нортон уже давно вела отшельнический образ жизни. Однако мой друг Барри Салкилд помог мне отыскать некоего Дэнни, который довольно близко с ней общался. Дэнни работал в ювелирном магазине на Кингс-Кросс, мы объяснили ему, что искренне интересуемся магическими практиками, хотели бы поговорить об этом с Нортон и понять ее взгляд на мир в целом. В принципе, он проникся к нам доверием, и нам удалось пообщаться с Розалин.
В то время Нортон жила в сумрачном полуподвальном помещении. Дверь в ее квартиру располагалась в конце длинного темного коридора в старом доме на улице Рослин-Гарденс между Кингс-Кросс и Рашкаттерс Бэй. Внешне Розалин выглядела довольно хрупкой, и вместе с тем было сложно не заметить, что ее ум был необычайно подвижным. Эту живость выдавали ее яркие выразительные глаза и искренний заразительный смех. Она даже предложила нам отправиться вместе с ней в ЛСД-трип, однако мне показалось, что в ее мрачной обители этот мощный психоделик столкнет нас с какими-то жуткими теневыми сущностями, поэтому мы вежливо отказались от такого предложения. Позже я узнал, что Нортон время от времени прибегает к ЛСД, чтобы получить полезный для творчества визионерский опыт. Для нее это вовсе не один из видов отдыха, ведь она хорошо знакома с силой этого вещества.
Мы говорили о том, как в трансовых состояниях Нортон встречалась с богами, и я также попросил ее поделиться своими мыслями на счет роли Пана в контркультурном движении «Назад к Природе», и, кроме того, мы обсудили ее личную связь с животными. Рой сказала, что большинство животных кажутся ей намного более целостными, чем люди. Особо значимыми для нее были кошки, ведь она полагала, что те могут одновременно пребывать в мире бодрствующего сознания и во внутреннем мире собственной души. Она даже вспомнила свое предыдущее воплощение. Она считала, что когда-то в прошлом веке жила в старом покосившемся домике среди поля желтой травы где-то рядом с мысом Бичи-Хед в Сассексе. Рядом с ней также жило несколько животных – коров, лошадей и других, а сама она была бесплотным духом-полтергейстом. Она также вспомнила, что всегда пугала проходящих мимо ее дома «нормальных» людей, им тяжело было от того, что рядом с ними может жить полтергейст или любые другие «сверхъестественные» сущности. Но для животных она была своей, она была частью естественной среды.
Это в некоторой степени объясняло любовь Рой к домашним животным. Всю жизнь ее окружало множество живых существ любых видов, которые только можно себе вообразить: от домашних ящериц и пауков до мышей, черепах и кошек. В ее темной уединенной квартире на Кингс-Кросс Розалин по-прежнему были рядом ее друзья-животные, и они вызывали у нее намного более позитивные чувства, чем люди из внешнего мира. Каждый, кто оказывался в этом помещении, не мог не ощутить, что это сумеречное царство полуподвальной квартиры на Кингс-Кросс как нельзя лучше гармонировало с душой Розалин. У нее больше не было особенного желания регулярно взаимодействовать с внешним миром.
Из этой книги вы узнаете не только о жизни и исторической эпохе Розалин Нортон, но и об ее сложном и необычном мировоззрении. Ее убеждения представляли собой эклектичную смесь из магии, мифологии и личного воображения. Во многом они базировались на ее личных внутренних мистических переживаниях, которые были для нее столь же реальны, как и повседневность. Она не была теоретиком. Мне кажется, что ее презрение к широким массам отчасти проистекало из того факта, что она имела доступ к чудесной визионерской вселенной, а жизнь большинства людей была ограничена фанатизмом и страхами. Рой была авантюрной и свободолюбивой, она обожала вольно летать по мирам своего собственного воображения.
И все это естественным образом отразилось в ее искусстве. Оно было главной страстью Розалин и смыслом ее жизни. Она не стремилась ни к чему иному, кроме познания своей сути и проявления личных психических и магических энергий единственно известным ей способом. Сестра Рой Сесили позже сказала мне, что именно искусство было той осью, вокруг которой вращалась вся ее жизнь. Поэтому можно представить, как она была горда, когда английский критик и художник-пейзажист Джон Саквилл-Уэст в 1970 году назвал ее одной из лучших австралийских художников и поставил в один ряд с Норманом Линдси. Она не ожидала столь высокой похвалы и не могла поверить, что наконец-то хоть кто-то признал ее творчество. Зачастую ее критики цеплялись к ее внешнему образу, который во многом был ложным и искусственно созданным средствами массовой информации. Так что за этой маской было очень сложно увидеть «настоящую» Рой.
И, наконец, я хотел бы сделать небольшую ремарку относительно фактической структуры этой книги, ведь в ней содержится не только подробная биография Розалин, но и обзор более широкого исторического контекста с целью продемонстрировать, какое место Розалин Нортон занимала в магической среде ее времени. Все это необычайно важно для понимания современного магического возрождения, и поэтому во Второй главе я кратко рассмотрю историю и основные идеи Герметического Ордена Золотой Зари и коснусь предпосылок взлета интереса к викке и Духовности Богини. В третьей главе мы рассмотрим Телему Алистера Кроули и его идеи относительно ритуальной сексуальной магии. Тем, кто уже знаком со всем перечисленным, эти две главы могут показаться чем-то вроде лирического отступления. Однако, по-моему, все это настолько повлияло на Нортон, что без такой базовой информации будет сложно рассуждать о ее искусстве. Без упоминаний каббалистического Древа Жизни, священных сил Природы и телемитской сексуальной магии Кроули мы рискуем упустить ключевые моменты, которые были важны и для самой Нортон. В последующих главах я сфокусируюсь на уникальной магической космологии Нортон и ее приключениях на «внутренних планах». А также будет рассмотрена природа ее уникального визионерского искусства и то, почему она считается одной из ключевых фигур Пути Левой Руки в западной магии XX-го века.
Когда я ставил перед собой задачу написать эту книгу, то очень хотел, чтобы мир наконец узнал об уникальной и экстраординарной жизни и магической философии Розалин Нортон. И, к сожалению, после ее смерти в 1979 году больше не появлялось никого, кто мог бы сравниться с ней по глубине и влиянию. Это была удивительная женщина, и ее необычные и твердые убеждения были гораздо более сложными, чем то, что писала о них желтая пресса. Розалин Нортон, как самая известная австралийская ведьма и пантеистка, значительно опередила свое время. И, вместе с тем, она была не понята широкой публикой, особенно в 1950-х и 1960-х годах. И мне бы очень хотелось, чтобы эта книга искоренила любые оставшиеся заблуждения на ее счет.
Нэвилл Друри
Милтон, Новый Южный Уэльс, Австралия