Алехандро Ходоровский
Мистическое кабаре
Глава 4.
Телятина снова!
Возвращаясь ночью домой человек внезапно обнаруживает, что жена ушла. В туалете он сразу находит оставленную ею записку. Он лихорадочно открывает её и читает: «Фернандо, ты мне надоел. Я ухожу к твоему другу Педро. На ужин ты найдёшь холодную телятину в холодильнике.»
-
О, нет! — стонет несчастный, — только не это! Я не хочу ужинать холодной телятиной снова!
Этот анекдот напоминает басню Эзопа:
Москит устраивается в ухе вола и говорит:
-
Я собираюсь жить здесь.
Вол продолжает работать и жить так же как жил, не замечая присутствия нового квартиранта. Тогда однажды москит объявил категоричным тоном:
-
Я устал от тебя! Я ухожу!
Не заметив, что тот ушёл, вол продолжил работать как обычно.
Некоторые люди, погружённые в туман своего эго, превращаются в его проекции, какими бы иллюзорными они ни были. Муж из анекдота не отдаёт себе отчёта, насколько изменилась реальность, продолжая считать свою жену домашней рабыней, которая плохо выполнила свою работу. В случае с москитом, тот верит, что он очень важен, не понимая, что никому не нужен. «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки.» написано в Экклезиасте 1:4. В определённый момент (во многих случаях благодаря медитации) ваше личное «Я» просыпается от своего аутизма и может слушать и смотреть на других, очищаясь от невротических проекций. Тут же утихают интерпретации, уже ничто не превращается в символы психологической тревоги, вещи становтся такими, какими они являются. В дзен-буддизме считается, что для просветлённого гора и в другой раз гора, а река и в другой раз остаётся рекой.
Если перестанем отождествляться с москитом и, после соответствующей интроспекции, начнём вести себя как вол, который спокойно работает, стараясь хорошо сделать то, что он делает, не спрашивая, куда мы идём, продвигаясь сантиметр за сантиметром, чтобы огранить наш бриллиант и стать теми, кто мы есть, а не теми, кем нас бы хотели видеть другие, то мы быстро начнём страдать от вторжения москитов. Это мысли, которые нарушают мир медитации: «Бзз… бзз… бзз… этим вечером пойду в кино с любимой… бзз… бзз… бзз… выборы, мировая политика… бзз… бзз… бзз… семья, деньги, болезни… бзз… бзз… бзз… катастрофы…». Думая это, продолжим медитировать. Убедившись, что им не уделяют никакого внимания, заботы, как и москиты, увядают и покидают нас. После этого продолжаем дальше.
Этот безразличный настрой по отношению к жизненным волнениям требует бесконечного терпения, неотделимого от любви к работе. Самосовершенствование самих себя требует всей нашей нежности. В семьях, где воспитывают с помощью «Кто ты такой, чтобы утверждать это? Для кого ты стараешься? Ты чувствуешь, что ты выше?», мы учимся жаждать одобрения и любви других, не пытаясь полюбить себя. Мы принимаем уважение и восхищение за главное «Я» с нарциссизмом, достойным сожаления. Тебе говорят: «Ты говоришь о любви к себе, но что ты дашь другим?». Мы можем ответить им: «Вся работа по самосовершенствовую, которую я делаю, направлена на другого, к которому в конце концов и приду. Приду к тому, кто не является мной, пожертвовав самим собою».
Эта работа в тибетском случае – капелька воды, которая не может испариться: она сражается против жары, потоков воздуха и других препятствий, прежде чем слиться с изначальным океаном, где она погружается в блаженство.
Эта борьба, которая ведёт разум к объединению с бессознательным. Есть тёмные силы и силы светлые, которые мешают и помогают нам. Мы должны заставить себя искать этот внутренний свет, потому что в принципе мы не хотим делать этого. Боремся. Мы ужасаемся потере личности. Несомненно, в конце в качестве результата направленной решимости и настойчивости, мы отдаём Сознание в качестве светоносного подношения и блаженно растворяемся в пустоте.
Поздно ночью сосед Муллы Насреддина увидел того на четвереньках, что-то ищущего на земле рядом с фонарём.
-
Мулла, что ищещшь?
-
Ключи от моего дома!
-
Но твой дом дальше, почему ты ищещь ключи здесь?
-
Потому что здесь больше света! — ответил Насреддин.
Не отваживаясь искать правду во тьме собственного духа, Мулла Насреддин ищет её там, где её нет, в благоустроенных границах собственного интеллекта.
Некий человек готовит суп. Чтобы попробовать его, он берёт черпак, делает с его помощью глоток и заключает, что в супе недостаточно солёный. Продолжая держать черпак в руке, он добавляе соль и снова пробует суп из черпака. Снова обнаруживая недостаток соли, он ещё раз сыпет соль в кастрюлю и пробует суп из черпака: ничего не изменилоось. Тогда он отказывается от идеи добавить ещё больше соли в суп.
Черпак – это часть нас самих, которую мы должны улучшить. Говорим: «Я несчастлив», но вместо того, чтобы улучшить отношения с самими собою пытаемся улучшить внешние условия. Хромая, мы обвиняем тротуар.