Альта Ла Дейдж
Оккультная психология
Глава 1
ВЕЧНЫЙ ПОИСК
Большинство из нас слышали об одной или нескольких системах восточной йоги. Все мы хоть что-нибудь знаем о хатха-йоге – наборе техник для управления своим телом, а если мы ранние пташки, то можем попробовать выполнить кое-что из упражнений, которые по утрам демонстрируют на ТВ ее современные адепты. Словом, большинство из нас считают йогу лишь экзотической разновидностью гимнастики. Студенты философских или теологических факультетов, однако, знают, что йога – всего лишь один из аспектов обширной и сложной религиозно-философской системы, которую используют восточные нации (прежде всего индусы), чтобы достичь нирваны («освобождения») – также называемой просветлением или космическим сознанием. Считается, что подобное состояние для человека возможно, и существуют специальные методы его достижения, — хотя в нашем западном мире к подобным утверждениям обычно принято относиться скептически. Я уверена, что этим мы обязаны по большей части нашему иудео-христианскому наследию или же его неверной интерпретации, что не позволяет нам поверить в иное состояние сознания, чем самое что ни на есть удручающе мирское, и в способность человека достичь иного уровня бытия. Духовное пробуждение и просветленное сознание порождают незаметные, но принципиальные различия между людьми (просветленными и не достигшими просветления) – но подобная идея вносит разлад в наши протестантско-демократические идеалы. С точки зрения протестантизма и не-ортодоксального иудаизма все люди равны перед Богом; заповеди наших демократических правительств требуют равенства всех людей перед законом и обществом.
В нашей культуре принято верить в то, что все мы в равной степени грешны, и что в конце концов мы все станем ангелами или демонами – это только два возможных состояния для человечества, диаметрально противоположных, и только Бог может решить, к какому из них кого причислить. С этой точки зрения мы бессильны сделать что-либо другое, кроме как совершать хорошие поступки для своих ближних и надеяться, что в конце концов Господь наградит нас золотыми звездами за наше участие в создании некоего Объединенного фонда благих дел. И вот мы изо всех сил стремимся я доказать, что достойны награды, воплощая свои идеалы в жизнь. Мы возводим больницы и школы, занимаемся всевозможными видами благотворительности, помогая бедным, бездомным и несчастным.
На Востоке духовные устремления обращают внутрь себя. Рай в понимании восточного человека – это состояние сознания, которое достигается долгими и упорными личными усилиями. Целеустремленный йогин духовно совершенствует себя в полной изоляции от внешнего мира. Результатом такого совершенствования на Востоке является духовное здоровье, в то время как социальная реализация отодвигается на второй план – или же так это видится у нас на Западе. В последние годы происходит обмен идеалами между Востоком и Западом, затрудняющий четкое понимание их принципиальных различий. В то время как Запад направляет созидательные усилия вовне, увеличивая количество школ, библиотек и прочих свидетельств доброй воли, на Востоке растет количество голодных людей, практикующих йогу.
Так что же, это и есть жизнь? Как говорят в корпорациях: «Наш бизнес – это бизнес», так же и с человеком: человеческая жизнь это жизнь и в то же время гораздо больше, чем жизнь. Если вы устраиваете на День благодарения обеды для бедняков, не уменьшающие вашу налогооблагаемую базу, вы можете надеяться на дружеское похлопывание по спине Божьей десницы; если вы индийский факир, вы знаете, что каждый вдох через левую ноздрю – еще один щаг на пути к нирване. Если вы капрал, получивший увольнительную и напивающийся в стельку в Тихуане, ваша цель по сути та же самая – стать чем-то большим, чем то, что вы представляете собой в данный момент, приобрести опыт, позволяющий выйти за пределы «обыденного» сознания. Получить его сейчас или после смерти, милостью Божьей или в результате собственных усилий. Все мы неудовлетворены, голодны, у всех нас есть неосуществленные мечты, все мы стремимся стать чем-то большим, чем сейчас.
Кто из нас по-настоящему доволен собой? Бернард Шоу в пьесе «Назад к Мафусаилу» высказывает предположение, что человечество было создано бессмертным, но изобрело смерть и самоубийство, потому что бессмертие не давало никаких возможностей измениться. Герой пьесы восклицает: «Я не могу вынести мысли о том, чтобы быть Адамом вечно!» Если есть некая универсальная черта, свойственная всем людям, то это неукротимое желание стать чем-то большим, чем человек. Вся человеческая деятельность служит этой величайшей цели. Секс и голод – лишь средства ее достичь. Этому же служат все религии, и различия между ними проявляются по большей части лишь в путях ее достижения.
Все религии имеют общую основу, хотя их внешние формы могут сильно различаться. Они изменяются из века в век, от страны к стране и зачастую являются отражениями той среды, в которой обитает человек. Т. Э. Лоуренс указывал на то, что жестокая пустыня Ближнего Востока была идеальной почвой для монотеистских религий, поскольку она была единственным, что видел кочевник под огромным ночным небом и что он мог соотнести со Всем (английское All сходно с Al, El, Bel – «Бог»). В соседних Египте и Греции было развито земледелие, которому могли угрожать наводнения, засухи, бури – отчего все эти явления природы были персонифицированы в богах и богинях, которых надлежало умилостивить, принося им жертвы, чтобы жизнь людей протекала спокойно. Поэтому большинство древних религий не подходят нам сегодня – по крайней мере, те из них, которые отражают опыт людей других стран и эпох. Но для иной блудницы омыть и умастить ноги святого значит не больше, чем послушать историю о том, как Зевс отправил Персефону в Аид пересчитывать зернышки граната. Большинство религиозных историй, будь то древнегреческие, христианские или современные, представляют собой аллегории, изображающие состояния или условия внутренней жизни человека. Интерпретировать их как реальные события означает лишь обесценивать их. Эти мифы – только формы, в которых проявляются требования той или иной религии. К сожалению, только эти формы и сохранились до наших дней. Из них трудно вычленить суть, но наши усилия будут вознаграждены, если мы сможем избавиться от своих предрассудков относительно необычного языка и стиля. Например, подвиги Геракла вполне можно соотнести с ежедневными трудами любого нашего современника, независимо от его жизненных обстоятельств. Я видела многих людей, каждый день отправляющихся на работу затем, чтобы убить Немейского льва или вычистить Авгиевы конюшни.
Подобные истории можно встретить во все времена. Единственный способ применить их к современной нам ситуации – попытаться извлечь из них некую общую путеводную нить, которая проходит сквозь всю историю человечества. Эта книга – не сравнительное пособие по изучению религий и не исчерпывающая диссертация на тему «смысла жизни». Но после долгих лет учебы и еще более длительного периода практического опыта я не перестаю удивляться тому, сколько людей по-прежнему верят, что существует один-единственный верный путь в рай, что сами они уже нашли (или изобрели) его, и что все остальные должны последовать за ними прямо сейчас! Моя цель, если предположить, что она всего одна, — дать некую историческую перспективу и помочь обнаружить скрытое единство (насколько я это вижу) лишь в нескольких аспектах того, что Лао Цзы называл «Дао» — «Путь».
Больше всего я боюсь своего собственного неведения; подобно археологу на раскопках, я то и дело обнаруживаю еще одну тропу к Богу, еще одно свидетельство духовной жизни прошедших эпох. Им нет конца; это вечный поиск Себя за пределами себя. Я также глубоко преклоняюсь перед всеми великими святыми и философами всех времен, которые не написали ни единого слова, не имели учеников, не остались в памяти потомков и не были оценены по достоинству. Если бы я писала историческое исследование, то не имела бы возможности выразить свое почтение этим безымянным мудрецам, которые приходили и уходили, не оставляя в истории следов. Как говорят математики, если из правила существует хоть одно исключение, то это не правило, а бесконечный ряд исключений. Если прошлое породило хотя бы одного святого, хотя бы одного человека, ставшего чем-то большим, чем человек, — такого как Гаутама Будда или святой Франциск или Майстер Экхарт, — значит, существует бесконечность святых: в прошлом, в будущем и, разумеется, в настоящем!
Шри Рамакришна был таким человеком в наше время. Его учение ныне проповедует Обшество Рамакрищны-Вивекананды – основной проводник веданты, одного из течений индуизма, на Западе. Веданта – одна из ветвей индуизма; еще одна ветвь – йога. В индуизме существует множество направлений, как и в христианстве. Но прежде чем мы двинемся дальше, нам, возможно, стоит разобраться с тем, что включает в себя понятие «йога».
Йога означает «единение»! Все оттенки смысла этого слова включены в понятие «йога». Словарь Вебстера дает множество значений слова union, указывая на латинскую основу unio – союз, единство. 1. действие или состояние объединения двух и более вещей в одну; слияние; коалиция; комбинация. 2. Духовное единство, ведущее к согласию; союз, достигнутый совместными усилиями. 3. Брачный союз, etc. Применяя все эти значения к йоге, мы видим, что она обозначает состояние сознания, в котором человеческая жизнь, как в плане мысли, так и в плане действия, пребывает в полной гармонии с глубинным источником бытия. Методы достижения йоги (этого состояния единства) часто смешивают с йогой как таковой, поэтому с популяризаторской точки зрения метод и само состояние являются синонимами. Различные техники – бхакти-йога, хатха-йога, раджа-йога и др., — ведущие к достижению одной и той же цели, часто рассматриваются как конкурирующие друг с другом. Но подобно тому как не существует единственной дороги в Рим, нет единственного способа прийти к единению. Так же и классическая «миссионерская» поза в сексе – отнюдь не единственный способ достижения оргазма. В обоих случаях пути и методы достижения цели зависят от темперамента адептов. Одним словом, все дороги ведут в Рим. Но я хотела бы напомнить читателю, что дорога в Рим – это еще не Рим, поэтому не стоит чересчур зацикливаться на методологии, иначе мы застрянем на пути и никогда не доберемся до цели. Поскольку мы говорим о единении, здесь вполне правомерно сравнение с сексуальной игрой, которая в итоге должна привести к оргазму, но не всегда им заканчивается. Йога – то есть конечное единение – не имеет ничего общего с техникой дыхания, медитацией, концентрацией, физическими упражнениями, контролированием мышления, специальной диетой. То, что дает нам йога – или что мы надеемся получить – это чистая энергия, та же самая, что соединяет два существа в одно в момент оргазма. Итак, йога означает «единение». Цель – это не метод, дорога, ведущая в Рим, — это не Рим. Если мы нашли свою дорогу в Рим, он будет именно там, куда мы стремимся прийти. Оказаться в состоянии вселенского единения, предварительно зафиксировав эту цель в сознании, – означает достичь истинной цели йоги. Йога означает «единение». Метод, или система, подобен доктрине. Придерживаясь христианской доктрины, я могу достичь умиротворенного состояния сознания и поддерживать его в себе постоянно, но такое состояние и встреча с Богом лицом к лицу – это совсем разные вещи. Когда Савл встретил Иисуса на пути в Дамаск (т.е. получил величайший духовный опыт) – он вовсе не был христианином. Он не нуждался ни в каких методах. «Единение» произошло с ним вопреки ему самому! Итак, мы видим, что метод не обладает первостепенной важностью. Есть множество «Путей» — методов, систем, способов, образов жизни. Мы выбираем свой, наиболее соответствующий нашему личному темпераменту.
Методы йоги – это индуистские техники (хотя необязательно быть индусом, чтобы практиковать йогу). В буддизме также есть свои духовные практики, и многие из них в тех или иных школах сильно различаются. Практики тибетского буддизма были неизвестны вплоть до недавнего времени, хотя и прежде некоторые отдельные исследователи, как, например, госпожа Блаватская, Тео Бернар и Александра Давид-Неэль. дали нам некоторое представление об этой терра инкогнита. Недавняя эмиграция тибтских лам стала потерей для Тибета, но приобретением для нас. Точно так же, как методы йоги предполагают конечной целью состояние «йоги» («единения»), многие техники тибетского буддизма направлены на достижение «бодхи», т.е. «всеосознания». Еще один путь к «единению» — тантра. Аналогичные традиции отражены и в западной алхимии. Строго говоря, тантра и алхимия не могут быть напрямую отнесены к методам йоги; однако, если вам удалось прийти в Рим, неважно по какой дороге, то самой ценной для вас будет возможность осесть там и наслаждаться жизнью.
Веданта отчасти сходна со школой монизма, относящейся к традиции греческого гностицизма. Мой учитель соотносил монизм с семеричной системой индуизма, структурированной по принципам общей семантики. Я придерживаюсь монистского видения, но у меня есть лишь его теоретическое понимание, поскольку в мире, который предстает нам дуалистичным, разум наполнен сведениями, поступающими от пяти чувств, и должен существовать (и даже думать) так, как если бы мир состоял из отдельных независимых частей, а не представлял собой единое органичное целое. Лишь одна из западных религиозно-философских систем включает в себя одновременно и монотеистические, и пантеистические принципы – Священная Каббала.
Именно потому, что Каббала настолько удачно примиряет эти две точки зрения, я так часто на нее ссылаюсь. Это также наиболее древняя из западных систем (разве что за исключением древнеегипетской «Книги мертвых» — если можно так выразиться, путеводителя, позволяющего совершить безопасное путешествие сквозь «темную ночь души»). Каббала и психология К.-Г. Юнга – наиболее недавняя из наших западных систем, которую можно считать почти полностью сформированной, – образуют парную систему, которая может помочь нам в нашем исследовании «Пути». Наряду с этим в книге будут возникать и отсылки к одной или нескольким системам йоги, в тех случаях, когда они будут иметь отношение к нашей теме.
Как уже говорилось выше, существует некое базовое единство всех религиозно-философских систем. Однажды поняв суть этого единства, трудно возвращаться в привычное состояние ума, который рассматривает их как различные и разделенные. В разговорах с друзьями я всякий раз убеждаюсь, что почти невозможно говорить об аспектах одной системы без отсылок к соответствующим аспектам другой. Наряду с этим я понимаю, что если суть одной системы можно ясно описать в нескольких словах, то для другой потребуется написать целый том, — чтобы пояснить, в сущности, то же самое. Чтобы сэкономить время и силы на изложение, лучше всего использовать концепции из разных источников. Язык также натыкается на те или иные барьеры, поставленные умом. Так же как «Weltanshauung» по сути непереводимо на восточные языки, также и «Samaddhi», «Rauch» или другие слова из санскрита и древнееврейского не поддаются переводу на западные, отчего их лучше оставить как есть.
Здесь, на Западе, мы не так хорошо знакомы со своей собственной западной Традицией и/или философией, как с восточной йогой. Наша великая мистическая традиция ушла в тень в третьем веке н.э. из-за преследований Церкви. Доктор Алвин Бойд Кан (Alvin Boyd Kuhn) в своей книге «Тень третьего столетия» дал очень подробное описание этой трагедии. На Востоке знание оставалось живым и неискаженным в течение тысячелетий, и теперь предстает гораздо более полным. Соответственно, оно в большей степени представляет собой единство, подсистемы которого соединяются более гармонично, чем на Западе. Наше западное знание приходит к нам в виде отдельных частиц и осколков, и, несмотря на все наши усилия, мы не можем заново «Шалтая-Болтая собрать». Однако сам тот факт, что большая часть наших знаний была спрятана или рассеяна, может дать нам некоторое преимущество. Ребенок, выросший в Индии, став взрослым и отправившись на поиски мудрости, может автоматически отвергнуть веру своих отцов и в результате оказаться оторванным от религиозных или философских корней. Но на Западе, если мы отвергнем общепринятые верования и ценности массовой культуры, мы все равно что ненадолго остановимся на углу оживленной городской улицы, откуда можно отправиться на поиски мудрости в любом направлении. Так, многие нынешние молодые люди, которых равно не устраивают Иисус с Марией и Нью-Йоркская фондовая биржа, отвергают и то и другое и находят утешение в астрологии, йоге, дзене, теософии и еще доброй сотне других учений.
Наша западная традиция берет начало из нескольких источников. Это скандинавская мифология, с ее Древом Жизни – священным ясенем. Это гностицизм языческих греков и ранних христиан; ессеи – был, по всей вероятности, гностический культ. Доктор Алвин Бойд Кан (Alvin Boyd Kuhn), Джеймс Прайз (James Pryse), а также мой учитель внесли неоценимый вклад в установление соответствия этих древних систем и восточной семеричной системы и придали новое значение скрытым или эзотерическим смыслам Нового Завета и Апокалипсиса. Главный наш корень уходит в глубины мудрости Древнего Египта, которая, в свою очередь, является бедной наследницей мудрости Атлантиды. Но Атлантида для нас является мифом или легендой, поэтому Египет – наша единственная нить, связующая с древней тайной. Он также стал источником многих религий и философских направлений. Известно, что величайшие греческие мудрецы, как, например, Пифагор, отправлялись в Египет для обучения и посвящения. Похоже, что и Каббала берет начало в Древнем Египте.
Две системы, к которым мы главным образом будем здесь обращаться, — это Каббала и аналитическая психология К.-Г. Юнга. Каббала, помимо того, что является наиболее древней из западных систем, также оказалась наиболее устойчивой к воздействию времени, поскольку, зародившись много столетий назад, сохранилась в неискаженном виде до наших дней. Каждый новый век со своим новым языком вновь и вновь обращался к Каббале за сведениями, наставлениями, доказательствами. Точно так же Таро, астрология, алхимия и психология – все в той или иной степени затрагивали Каббалу, и эти заимствования не только сохранили ее как систему мышления, но и обогатили новыми и смелыми идеями.
Каббала и учение доктора Юнга – две системы, которые в равной степени могут служить инструментами для получения непосредственного религиозного опыта. Мы легко можем проанализировать и сравнить учение каббалы с психологическими теориями Юнга. В обоих случаях речь идет о постепенном пробуждении и объединении сил человеческой души. В обоих используется сила воображения, чтобы освободить энергию, заключающуюся в архетипах и комплексах личного и/или коллективного бессознательного. Идеи Каббалы представлены структурированной диаграммой, называемой Otz Chum – Древо Жизни. Система доктора Юнга во многом связана с этой иероглифической схемой, что способствует лучшему пониманию его системы (особенно в том, что касается использования архетипов), чем это могло бы быть без лежащего в ее основе Древа. Дополнительный эффект проявляется в том, что символы Юнга дополняют и обогащают символизм Каббалы и помогают нам использовать современный язык для описания древних каббалистических принципов. Но одна из наиболее важных ценностей Otz Chum заключается в том, что оно служит нашему мышлению основой для измерения всех вещей и явлений во Вселенной.
В теории обе системы сочетаются довольно легко. На практике, однако, я убедилась, что приверженцы той и другой редко согласны друг с другом в фундаментальных вопросах, даже если согласны относительно некоторых поверхностных общих черт. Так, психологи юнгианской школы имеют склонность слишком субъективировать, нагружать символическим значением все подряд. Для них всё находится «в уме» и оттого является недолговечным и эфемерным, а по сути (поскольку их представления по-прежнему базируются на иудео-христианстве) – нереальным. О да, они полностью согласны с тем, что сны и образы оказывают воздействие на человеческую жизнь, и поэтому их эффект, безусловно, реален, — но они никогда не согласятся поверить в то, что сон или видение могут быть реальны сами по себе. Для психолога Каббала – это набор образов, которые, по причине постоянного использования на протяжении веков, более устойчивы (и потому архетипичны), чем другие. Но это всего лишь образы, поэтому они заслуживают лишь немногим более пристального внимания, чем образы, существующие в любой другой мифологии, остаточное влияние которых сохранилось в человеческом бессознательном.
Для него активное воображение – это просто воображение, и полезно лишь в том случае, если приносит результаты, реально ощутимые в «посюстороннем» мире. Другими словами, способно ли активное воображение сделать ваш брак более счастливым? Способно ли оно устранить ментальный или эмоциональный разлад? Таким образом, психолог или психиатр подобен инженеру, который использует абстрактные цифры в своих расчетах по созданию конкретных механизмов. Он знает, что цифры не «реальны», но примиряется с необходимостью их использования, чтобы решить свои проблемы и получить необходимые ответы. Он полагает, что цифры – это хорошее средство для того, чтобы сократить воплощение идеи в реальность, то есть создать тот или иной механизм. Такое отношение не принижает ни механизмов, ни крепких счастливых браков, ни профессиональных психологов, которые трудятся изо дня в день, чтобы помочь нам выносить самих себя. Но нельзя забывать и об опасности чересчур категоричных утверждений о том, что воображение – это нечто эфемерное, и что бессознательное таит в себе лишь призраки прошлого, которые должны быть приведены к подчинению всепобеждающему разуму. Не все психиатры рассуждают подобным образом, но значительная часть профессиональной литературы отражает эту точку зрения. К несчастью, большинство целителей душевных расстройств видят лишь негативную сторону фантазий, поэтому стремятся увести своих пациентов «от фантазий к реальности». Врач, который наблюдает в своей практике только пациентов с лишним весом, может прийти к выводу, что еда – род болезни. Но недоедание столь же губительно, как переедание; недостаток фантазии и снов может стать причиной душевного расстройства точно так же, как переизбыток. На самом деле, недавние исследования сна показали, что если сны субъекта прерываются, так, что он не может досмотреть их до конца в течение нескольких ночей подряд, у него появляются признаки психического и эмоционального напряжения и усталости. Именно из наших снов, видений, фантазий рождается побуждение «превзойти самих себя» — а с ним и наши реальные изобретения и другие достижения. Оккультизм учит нас, что воображение – это один из лучших инструментов, которыми обладает человеческий разум.
С другой стороны, среднестатистический адепт оккультных или метафизических наук будет стремиться к тому, чтобы излишне объективировать и тем самым переоценивать свои видения во сне и наяву. Если психиатр считает, что ваш сон – это только сон, западный оккультист будет убежден, что его сон был на 100 процентов реальным, незыблемым и вообще был прямым посланием от его Наставника. Каждый образ, возникший в его видении, будет для него вечным божеством или демоном. Боги Древа образуют невероятный пантеон абсолютно реальных сущностей, которых нужно ежедневно ублажать. Нет ни одной вещи, которая была бы субъективной или могла бы быть символической. Если во сне он видит свою бабушку, то для него это настоящая бабушка, — тогда как для психолога это всего лишь символ. Истина, как и большинство истин, лежит посередине. Любая из двух интерпретаций и обе одновременно могут быть истинны, и будет мудро использовать и ту и другую – как раз для большей надежности. Например, доктор Юнг давал некоторым снам и объективную, и субъективную интерпретацию, поскольку выяснил на практике, что в большинстве случаев, когда бессознательное «подает нам идею», эта идея может быть реализована и в том, и в другом направлении. Вместе с тем психоанализ никогда не претендовал на то, чтобы дать «единственно верный» ответ, как на уроке арифметики. Психоанализ представляет ценность сам по себе, как реальный предмет исследования.
Однако я надеюсь показать, что система Юнга и система Каббалы могут быть сопоставимы в своей основе, а не только в плане поверхностных соответствий. Иными словами, в то время как большинство людей по-прежнему мыслят в терминах полярности субъективного и объективного, душевного и телесного, и продолжают определять окружающий мир в этих терминах, даже если речь идет о концептуальных структурах, таких как Каббала или психология, — в реальности не существует столь полярных разграничений. Большинство наших умозаключений в той или иной степени примиряют крайности, и нет ничего удивительного в том, что мы обычно стараемся размышлять в терминах субъективной психе (воображения) в противоположность объективной телесности и игнорировать возможности объективной психе и субъективной телесности. Стараясь мыслить в терминах всех четырех категорий, и рассматривая их как части единого органичного целого, можно разрешить большую часть кажущихся противоречий, возникающих в процессе нашего обыденного мышления. Оккультист изначально предполагает, что человек обладает оккультной анатомией – «внутренними» телами, не менее реальными на своих планах, чем так называемое физическое тело на материальном плане. Для него субъективное и объективное отличаются лишь частотой проявлений, то есть субъективное для него так же реально, как и объективное. Изучение единства этих четырех состояний бытия может помочь нам погрузиться на более глубокий уровень понимания. Обычный повседневный опыт говорит нам по большей части о материальном теле. На мой взгляд, говорит о нем слишком много. Подобно человеку, который идет в библиотеку и берет книгу о пингвинах. Всю ночь он читает ее, а наутро, дочитав, захлопывает и говорит: «Ну вот, теперь я знаю о пингвинах всё, что хотел знать». Обычная психология говорит нам о субъективной психе, а доктор Юнг по большей части говорит об объективной, которую он назвал «коллективным бессознательным». Такие системы, как йога и алхимия, дают знания о субъективных телах. Каббала же сообщает многое обо всем перечисленном. Игнорируя любой из сегментов системы, рискуешь неправильно оценить ее в целом. Преимущество совокупного подхода к такому знанию: всё и вся постигается до самой глубинной сути. Кто когда-нибудь скажет, что его дух удовлетворен?
Перевод Татьяна Источникова