Барбара Ханна.
Процесс индивидуации в «Эоне».
Глава 3.
Сизигия: Анимус и Анима.
Продолжим, эта глава снова содержит одно из наиболее ясных описаний Анимуса и Анимы, которые Юнг когда-либо давал. В начале рассматривается комплекс матери, который настолько важен, что я перевела этот материал сразу же после его выхода на немецком языке и предоставила его всем «пожирающим» матерям и «съеденным» сыновьям, которые работали со мной. Как женщина я выразилась таким образом, но Юнг ясно дает понять, что в данном случае вина раномерно разделена между обеими сторонами. Мать всегда стремится обернуть сына в вату и сыну всегда напоминается обо всем, что мать может для него сделать, поэтому он не способен продолжать прилагать усилия к завоеванию сопротивляющегося мира, и возвращается к надеждам, что все что он хочет, будет дано ему, как в ранние дни его жизни, матерью. Ни один из них не хочет продолжения такой ситуации отношениях, но слишком часто они оба непонятным для себя образом оказываются захвачены в плен восхищения иерогамией, древним священным образом брака между матерью и сыном (20ff).
Проекция анимы на образ матери может быть устранена мужчиной только если он сможет осознать, что образ в его психе не идентичен образу матери, но также включает образы сестры, любимой женищины, дочери и даже, выходя за круг привычных смертных фигур, образы небесной богини или хтонической Баубо. Этот образ анимы представляет собой верность, которая в жизни зачастую не дает мужчине оставаться рядом с одной и той же женщиной, чаще всего матерью, сталкивая его таким образом с самыми страшными парадоксами в его жизни, и она таким образом является фактором, который только вследствие своей огромной опасности, может поднять на поверхность все, что таится внутри него. Она требует от мужчины огромных усилий, но если он найдет их в себе, она будет только способствовать ему (пар. 24).
Юнг говорит, что при обсуждении Анимы он целенаправленно использует драматический и мифологический язык, так как она не поддается рациональному научному языку. Мы часто пытаемся опрвергнуть её существование, это верно, но только чтобы понять или сделать очевидным для нашего окружения, что мы попали ей в руки, что она захватила нас сзади, в то время когда мы пытались окончательно доказать, что она является не более чем теоретической выкладкой (пар. 25).
Анима — не измышление сознания, но спонтанный продукт бессознательного, ужасающе автономный, и скомпенсированный в женской психологии образом Анимуса. Так же как мать является первой носительницей данного архетипа в мужчине, аналогичным образом отец становится первым носителем данного архетипа у женщин. Анимус соотносится с отцовским логосом, точно также как Анима с материнским эросом. Так же как эрос менее развит в мужчинах чем логос, так и логос кажется не более чем досадной ошибкой в женщинах, чья истинная сущность проявляется в отношениях. Он почти целиком состоит из мнений, а не из размышлений, что приводит к полному непомниманию со стороны окружающих. Анимус ужасный спорщик, поэтому здравомысялщий мужчина может быть доведен до полного отчаяния и может превратиться в Анимуса собственной Анимы и спорить как женщина. Нельзя сказать, что единственным источником подобных ситуаций является Анимус; мужчина абсолютно также может стать раздаржителем благодаря капризам, личному тщеславию или раздражительности его Анимы. Анимус вызывает в Аниме и наоборот или влюбленность друг в друга (особый вид любви с первого взгляда), или же бесконечные и бесплодные споры (пар.26ff).
Как в позитивном, так и в негативном аспектах отношения предопределяются вреаждебностью взаимоотношений Анимуса-Анимы, они развиваются сами по себе, а в результате люди никак не могут понять, что же произошло. Просто сознание было подчинено мощному суггестивному влиянию архетипа (пар. 34) .
Как было сказано ранее, гораздо проще понять и проникнуть в Тень, нежели в Анимус и Аниму. Все наше воспитание говорит о том, что мы не стопроцентное чистое золото, но не существует подобного воспитания в отношении Анимуса и Анимы, и мы так привыкли к мужчинам выказывающим иррациональные капризы и женщинам устанавливающим иррациональные мнения, что мы даже сомневаемся стоит ли вмешиваться столь глубоко в наше естество, пробуждая вещи которым было бы лучше крепко спать, пытаясь осознать их (пар. 35).
Когда мы признаем, что проекции, вызванные Анимусом или Анимой, должны быть разрушены, для того чтобы мы смогли увидеть реальность такой как она есть, мы становимся на новый путь, а моральные и интеллектуальные усилия, которые нам придется приложить, чтобы преодолеть проекции, поистине огромны. Наивное детское суждение о том, что «мы знаем о чем мы думаем», должно быть отброшено полностью, и мы должны вступить в новый мир психологического эксперимента (пар. 39).
Автономия коллективного бессознательного проявляется через образы Анимуса и Анимы. Если существует гармония между сознанием и бессознательным, они подобны двум взаимосвязанным функциям, но напряжение между сознанием и бессознательным мгновенно персонифицирует их и они ведут себя как абсолютно автономные фигуры или даже как демоны. И мы не должны никогда забывать, что несмотря на то что их эффекты и содержание могут быть осознаны, они сами остаются факторами выходящими за рамки сознания, архетипами, которые никогда не могут быть интегированы или подчинены воле человека. Они всегда остаются автономными факторами, с которыми мы должны считаться. Мы никогда не сможем справиться с нашим бессознательным, приручить его раз и навсегда, но если бы даже и могли, то превратились бы в однобоких монстров. Мы можем, конечно, нацчиться жить с Анимусом и Анимой, поощрять их на борьбу с узостью нашего сознания, но мы никогда не сможем устранить их (пар. 40).
Они по-настоящему, как говорит Юнг, довольно буквально назывались отцом и матерью всех драматических и даже катастрофических запутанностей судьбы и довольно долго воспринимались как таковые, как божественная пара, в которой он в связи с его природой логоса, отождествлялся с пневмой, nous (греч. Разум) или Гермесом, она же в связи с её природой эроса, отождествлялась с Афродитой, Селеной, Персефоной и Гекатой. Древние, осознавая их истинную природу довольно верно, называли их богами, и мы всё лучше понимаем, что их сила увеличивается в той степени в которой она остается бессознательной, точно также, как может широко распространиться эпидемия тифа, пока не обнаружен её источник. И хотя древние греки представляли их более гибко, Анимус и Анима присутствуют и в христианстве, фактически занимая самое высокое положение Христа и его невесты — церкви. Такие пораллели помогают нам осознать огромное вляиние, которое имеют эти две фигуры, дополняя нашу сознательную жизнь (пар. 41).
Тень должна быть осознана прежде, чем мы увидим Анимуса и Аниму. Так же как тень осознается через отношения с партнером, точно так же и анимус, и анима нуждаются в отнешениях с партнером противополжного пола, и только через призму таких отношений мы увидим или ощутим их влияние. Это приводит нас к триаде, четвертым недостающим элементом которой у мужчины является мудрый старец, а у женщины — хтоническая мать, и это подводит нас к следующей главе о Самости (пар. 42)
Перевод Александр Петренко