Барбара Ханна
Символизм Животных
Глава 7 Собака: друг и предатель
Имеется обширный мифологический материал о собаке, просто-таки обильнейший хаос, который я опрометчиво раскрыла. Я собираюсь начать с нашего первого качества, с верного друга, — качества, которое, по мнению всех любителей собак, является самым поразительным. Обнаружился весьма интересный широко распространённый (например, в Азии и Восточной Европе) миф о сотворении мира, в котором именно собака первой привела человека в руки дьявола. Я приведу здесь азиатскую угорскую версию. Так вот, согласно этой легенде, Бог создал тела первой пары людей, а затем поднялся на небеса подыскать для них душу, оставив их самих в форме тел на земле под присмотром пса. Этот пёс жил на небесах у Бога, который велел ему особенно опасаться дьявола. Дальше, у первого человека была роговая кожа, как наши ногти, а у собаки была голая кожа без шести. Не успел Бог удалиться, чтобы подобрать душу человеку, как тут же появился дьявол. Но пёс неистово залаял, — в точности как велел Бог, — и яростно набросился на него. Дьявол, будучи очень умным, заговорил с ним, и попытался подкупить его красивой шубой, говоря ему, что теперь-то он в порядке, ведь на дворе лето, но что позже, когда придёт зима, станет ужасно. Поначалу пёс сопротивлялся, отвечая, что Бог будет бить его, но по некоторым версиям, через три дня, хотя срок упоминается разный, — он, наконец, сдался и продал человека к дьяволу.
Тогда дьявол плюнул на пса, и у него тут же выросла густая шерсть, и только кончик его носа оставался непокрытым. Затем дьявол плюнул на первых людей, и они сбросили свою роговую кожу, но его плевок подвёл, и у человека остались ногти на пальцах рук и ног.
По возвращении Бог разгневался и проклял пса, обрекая его питаться навозом и находиться в рабстве у человека. В большинстве версий Бог наделяет человека душой, а в турецкой версии дьявол поспешно вдунул в человека через анус свою разновидность души. По другой версии это произошло только с женщиной, и «поэтому душа женщины наполнена злом, а её разум имеет семь уровней, так как дьявол использовал для этой цели семи-ствольную трубку». (Это также может представлять интерес с точки зрения психологии анимуса.)
Возьмём тот факт из этого мифа, который остаётся одинаковым во всех версиях этой истории и имеет отношение к нашей теме, а именно: предательство человека в начале его развития тем, кто позднее станет его самым верным другом, — псом. Мифы, как вы знаете, представляют собой архетипические мотивы в коллективной психике человека, поэтому должна быть причина, по которой этот миф изображает самого верного друга человека в качестве того, кто предаёт его дьяволу. Нужно помнить, что это было начало мира, зарождение сознания, и поэтому инстинкт должен был предать нас, иначе сознанию негде было бы развиваться. Мы остались бы в гармоничном неведении Рая. Когда я рассказала этот миф доктору фон Франц, она отметила, что на самом деле этот миф был обратным истории об Эдемском саде, в которой человек предстаёт тем, кто предал Бога. Он был источником проблемы. А в этом мифе именно инстинкт ослушался Бога, и тем самым предал человека.
Для того, что сознание могло развиваться, грех непослушания Прометея является необходимым и может происходить как из сознания, так и из бессознательного. В книге Юнга «Ответ Иову» (Answer to the Job, C.G. Jung) и в книге Ривкаха Шерфа «Сатана» (Satan, Rivkah Sch?rf) совершенно ясно сказано, что дьявол – это другая сторона Бога. Может ли кто-то знать лучше него слабые стороны Бога?
Мы также находим интересный взгляд на действия собаки в книге Лоренца (Lorenz). Он говорит, что все инстинктивные порывы дикого животного таковы, что в конце концом они приведут его к выбору собственного благополучия или благополучия его стада или стаи. В повседневной жизни животного не существует конфликта между его естественными стремлениями и тем, что «нужно». Каждое внутреннее стремление – это «хорошо». Человек утратил эту райскую гармонию. Он говорит, что истинная мораль в самом высоком смысле этого слова требует духовных достижений, на которые ни одно животное не способно (Лоренц 1951, 213ff). Глава называется «Животное с сознанием». Лоренц продолжает и приводит неоспоримый факт, что собаки часто демонстрируют угрызения совести и задаёт вопрос, как это совместить с отсутствием у них понятия морали. Он приводит такую историю о молодом зоологе, ассистенте из, предположительно, зоопарка Вены. На его попечении были молодые гигантские змеи, он должен был кормить своих питонов и удавов боа мелкими животными размером с мышь. Он мог использовать либо взрослых мышей, либо молодых крыс. Разводить крыс значительно проще, поэтому он знал, что должен скармливать змеям молодых крыс, но он чувствовал странное сопротивление этому и продолжал давать мышей до тех пор, пока запас не иссяк. Тогда он понял, что молодые крысы выглядят особенно беспомощными, почти как человеческий ребёнок, и этот вид вызывал в нём определённое стремление защитить. Ему удалось, однако, убить шестерых, за что он был наказан целой неделей страшных снов об этих крысятах, в которых они появлялись каждый вечер и выглядели ещё более беспомощными и ещё более человекоподобными, чем в действительности. Они даже разговаривали человеческими голосами и никак не умирали. Впоследствии он узнал, что моральность не сводится только к общепринятым законам, — она имеет глубокие корни в глубоких инстинктивных слоях нашей психики. Он не мог себе позволить игнорировать глубокие чувства независимо от того, что решил его рациональный рассудок.
Этот глубокий инстинктивный, неразвитый корень моральности есть и у собак, и Лоренц рассказывает две истории, иллюстрирующие это. ОУ него был французский бульдог, которого он очень любил, но появилась вторая собака и показала Лоренцу, что она также принадлежит ему. «Булли» очень ревновал, и, в конце концов, обе собаки затеяли ужаснейшую драку в гостиной его дома. Лоренцу пришлось вмешаться, и Булли по ошибке укусил его за руку. Как только он увидел кровь, Булли впал в серьёзное нервное потрясение, которое продолжалось в течение нескольких часов. Его невозможно было уговорить поесть, и в течение нескольких недель он страдал от явных угрызений совести. Тот факт, что это была ошибка и что Лоренц сразу же простил и взял его на руки, не имело никакого значения (Лоренц 1951, 214ff).
В другой раз Лоренц отправился к другу домой и как раз парковал свой мотоцикл, когда английский бульдог набросился на него сзади и укусил его за ногу. Поскольку он был одет в кожаный костюм мотоциклиста и стоял спиной к дому, английский бульдог не смог его узнать. Этот пёс, не будучи его собственным, был не так сильно расстроен, но смотрел на Лоренца самым жалким образом и весь вечер держал лапу поджатой. Спустя несколько дней, когда Лоренц снова мимоходом повстречал его на улице, пёс проявил не свой обычный энтузиазм, а типичные признаки сожаления (Лоренц 1951, 216ff). Лоренц спросил себя, почему это произошло. Ни одна из собак не кусалась прежде, поэтому это не было страхом наказания, — так как же они узнали, что это был за грех? Лоренц пришёл к выводу, что это вызвало такое же инстинктивное чувство, которое охватило помощника, когда он убил крысят. Это – исключительно важное наблюдение для нашего понимания собак и инстинкта собаки в нас самих. Вопрос в том, какое из этих глубоких инстинктивных побуждений сильнее.
Возвращаясь к нашему мифу, тот пёс последовал своему более сильному импульсу – своему желанию иметь тёплое одеяние. Для нас это выглядит как предательство. Для человека это было предательством, но пёс был верен своей природе. Очевидно, что его чувство к Богу, его хозяину, было ещё не очень развито, поскольку единственное возражение, которое он предъявил дьяволу, было опасение, что Бог будет его бить. И, в конце концов, он решил, что шуба стоит битья. У меня дома лес подступает к саду, и были у нас два скай-терьера, которые всё время норовили отправиться на охоту. Это было очень опасно и запрещено. Мы уже потеряли одного, — он попал в ловушку, — поэтому собак всегда сильно наказывали, если они убегали, и всё же они время от времени сбегали и не появлялись в течение двух дней. Они решили для себя, что это стоило битья. Самка, очень храбрая, сразу шла к человеку, который накажет её битьём, в то время как пёс прятался в зарослях ревеня, но так как он всегда прятался в одном и том же месте, человек знал, где его найти.
Собаки, верные вожакам в стае и никогда не перестающие сражаться бок о бок с ним, пока он не сдастся, остаются верными нам только до тех пор, пока их привязанность к нам сильна. Это – решающий импульс, и даже в этом случае мы не должны забывать, что, в конечном счёте, они сделают выбор в пользу собственного благополучия. Они верны, потому что их изначальная резиновая лента привязанности к дому присоединена к нам; мы – их центр и всё самое важное в их жизни. Это является существенно важным для нас, так как мы должны до конца осознать это, чтобы иметь возможность жить с нашими инстинктами и эмоциями. Мы можем неплохо преуспеть в соблюдении теоретической нравственности; некоторые люди всю жизнь живут именно так, но они истощаются, они подавляют все свои эмоции, и, в конце концов, либо эти эмоции прорвутся наружу грандиозным взрывом, либо барьеры выдержат, а человек умрёт, в действительности или в психике, потому что он совершенно отрезан от жизненного потока. Все вы знаете таких людей, которые выглядят так, словно в них не осталось ни капли крови. Если во время анализа вы скажете такому человеку: “Что бы вам хотелось сделать?” – это удивительно, как некоторые люди будут отвечать о том, что они думают, что им нужно делать. Для многих людей очень трудно добраться до того, что они действительно хотят, до своего сильного инстинктивного стремления в конкретной ситуации.
Существует русская легенда, что когда Бог создал человека, он сделал простых людей из глины, но глина закончилась, тогда он сделал аристократов из теста. Пёс обнюхал их всех, но съел только тех, которые сделаны из теста. Когда Бог обнаружил, что аристократов нет, он подумал, что виновен пёс, и побил его или, по другим версиям, велел своему ангелу или Святому Петру поймать пса за хвост и как следует тряхнуть его, и всякий раз, когда это происходило, наружу выпадал ещё один аристократ! В других версиях поляки, литовцы и так далее, — упоминались вместо аристократов. Эта история не только о предательстве, — она несёт следы мифов о собаке-прародителе, которые, как мы увидим, очень распространены, а именно сюжет об исключительных людях, которые были заточены в желудке собаки (подобно истории об Ионе и ките). Здесь также упоминается ночное путешествие по морю в очень примитивной форме. Но в этих историях собака, а не герой, находится в центе событий.
Фреда Кречмар в книге «Первобытный пёс и Цербер» (Hundesstammvater und Kerberos, Freda Kretschmar) собрала впечатляющий объём материала из мифов и легенд, в которых собака считается родоначальником племени или даже прародителем всего человечества. (Я не хочу слишком глубоко останавливаться на этом, поскольку это – распространённый сюжет мифов о создании мира, и такой чести собака удостоена наряду со многими другими животными). Кречмар говорит, что здесь невозможно отделить собаку от волка, шакала и американского Койота. В некоторых примитивных языках даже не существует отдельных слов для волка и собаки.
Большинство из этих мифов о сотворении мира безумно иррациональны. Люди уже присутствуют, один из них поженился с собакой, обычно женщина, и часто – принцесса, хотя пол иногда меняется на противоположный, — и тогда собака становится первым предком, даже человечества. Эта собака подчас является заколдованным принцем или превращается в человека, но чаще всего только дети становятся людьми. Иногда, если девушка отказалась от всех подходящих женихов, отец наказывает её, выдав замуж за пса, а иногда она сама убегает с собакой своего отца, чтобы избежать желания инцеста со своим отцом. Но, как я уже говорила, это не является каким-то особенным качеством, присущим только собаке, так что я упоминаю об этом только затем, чтобы показать, какое глубокое уважение имеют некоторые первобытные народы к собаке. Они считают, что им оказана честь иметь такого предка и считают пса достойным мужем для легендарной принцессы. (Однако здесь также проявляется парадокс, поскольку в одних историях собака-муж или собака-жена – это большая честь, а в других – вырождение или наказание.)
В качестве примера собаки – верного друга я предлагаю рассмотреть один аспект северной сказки «Принц Кольцо» (Prince Ring), в которой пёс Снати-Снати играет особо важную роль. Я предлагаю остановиться только на нескольких моментах, которые имеют непосредственное отношение к нашей теме, а не на всей истории. Тем, кому это интересно, будут рады узнать, что анализу этой истории отведено значительное место в книге д-ра фон Франц «Толкование сказок» (The Interpretation of Fairy Tales, von Franz 1996, 115-118). Я кратко изложу ту часть, которая касается нашей темы.
Князь, преследующий быструю лань с золотым кольцом, надетым на её рога, встречается с трудностями, которые приводят его на странный остров, на котором пара великанов подбирает его. Они относятся к нему хорошо и запрещают только заходить в кухню. Он пытается сопротивляться искушению, но, в конце концов, поддаётся, и находит там пса, который кричит: «Выбери меня, Князь Кольцо». Когда великаны находятся при смерти и он может получить всё, что пожелает, он выбирает Снати-Снати, затем, когда они умирают, оба вместе отправляются на материк.
По предложению Снати они идут на королевский двор и просят небольшую комнату. Им рад король, но их ненавидит завистливый министр Раудер, который убеждает короля поручить Князю Кольцу неисполнимые задания такие, как валить деревья, охотиться на диких быков, добыть три ценных предмета – золотой костюм, золотую шахматную доску и само сияющее золото, — все они были похищены и теперь находятся в распоряжении другой семьи великанов. Когда он выполнит эти задания, он может жениться на принцессе.
Благодаря крайней хитрости и ловкости Снати-Снати, все эти задачи исполнены и тогда пёс, рискуя собственной жизнью, спасает жизнь своего хозяина от Раудера, который в результате опозорен. Затем, в конце истории, пёс умоляет, чтобы ему позволили спать у изножья свадебного ложа, и превращается в принца.
Как Кот в сапогах, Снати-Снати берёт на себя ведущую роль в этой истории, но в то время как кот действует в одиночестве, Снати-Снати полагается на героя, в полной мере следуя своему характеру собаки в отличие от независимого характера кошки.
Начало знакомства очень похоже на начало глубоких отношений между собакой и человеком, в частности (по Лоренцу) с собаками, происходящими от волков. Это занимает от шести месяцев до одного года, чтобы собака волчьей крови полностью отдала свою верность одному человеку, и в дальнейшем изменения случаются очень редко. Переход от этапа знакомства в этой истории происходит, когда принято решение сделать что-то с бессознательным, отказаться от односторонности сознания, повернуться в сторону бессознательного и узнать его условия: войти в кухню, место трансформации. В данном случае именно человек делает первый шаг, и для него исходная цена собаки – мужество, необходимое для нарушения табу запретной комнаты; затем собака делает роковой шаг, который связывает их судьбы, произнося: «Выбери меня». Это «выбери меня» — часто встречающееся явление, когда кто-либо отправляется покупать собаку. Мой брат когда-то подарил мне щенка керн-терьера, но меня выбрала другая его собака, она всегда ходила за мной, так что с большим трудом я уговорила своего брата заменить щенка. Затем, всегда стоит вопрос о том, принимает ли нас бессознательное. Мы ничего не можем сделать в процессе индивидуации или в разрешении проблем низшей функции, пока бессознательное не готово к этому. Если оно не готово, оно не пошлёт нам сны и инстинктивную помощь. В этой истории собака принимает Князя Кольцо и просит его «выбери меня», поэтому развитие может начаться. Третий этап – это стадия более полной отдачи, непрерывной жертвенности. Опять требуется плата, по гораздо большей цене, чем раньше. Желание эго должно быть подчинено воле самости, и это намного тяжелее, чем первоначальная цена. Князь Кольцо остаётся верным выбору собаки, когда ему предложено имущество умирающих великанов. В случае с реальной собакой это представляет собой этап, когда мы идём на жертвы, чтобы предоставить ей место в своей жизни.
Лекция четвёртая. 17 мая 1954 года
Lecture Four: May 17, 1954
В последней лекции мы остановились как раз на том, как мы обсуждали начало знакомства Князя Кольца и Снати-Снати и сравнивали его с началом наших собственных отношений с настоящей собакой и с нашим бессознательным. Мы сказали, что когда Князь Кольцо вошёл в запретную кухню, это равнозначно нашему собственному решению отступить от одностороннего традиционного взгляда нашего века и начать переговоры с другой стороной, с бессознательным, которое здесь представлено собакой.
Когда собака говорит «выбери меня» Князю Кольцу, это равнозначно принятию нас бессознательным, то есть оно показывает, хочет ли оно того, что мы желаем, или нет. На этом этапе мы более или менее беспомощны и должны передать принятие решения бессознательному.
На третьем этапе эго предстоит принести дальнейшие и постоянные жертвы, расставаясь со своими рациональными желаниями и признанными ценностями и подчинив себя воле самости. В книге «Психология и алхимия» Юнг говорит: «Позволить бессознательному идти своим путём и ощущать его как реальность – это что-то, выходящее за пределы мужества и возможностей среднего европейца» (Юнг 1968 г., пар. 60). Князь Кольцо демонстрирует такое мужество, когда выбирает Снати-Снати вместо любой принятой ценности, принадлежавшей великанам.
Интересно, что в этой истории, как д-р фон Франц обратила моё внимание, послушание и унижение увеличиваются. Они по предложению Снати-Снати идут бок о бок на королевский двор. Но в третьем испытании, возвращая золотые вещи, Князь Кольцо может подняться на холм к пещере великанов, только держась за хвост собаки. Это соответствует ситуации, когда сознание бессильно и может только принять унижение подчинения инстинкту. Теперь эта задача является решающей для выигрыша анимы, то есть это – sine qua non (необходимое условие) для единства противоположностей. Доктор Юнг говорит, что по мере того, как мы продвигаемся в процессе индивидуации, нам становится всё более и более трудно. Вначале, в неосознанном состоянии, многое может сойти с рук, но по мере продвижения малейшее отклонение от нашего пути – это табу. Сознание зачастую просто недостаточно чувствительно, чтобы распознать, когда мы отклонились, но наш инстинкт собаки знает дорогу безошибочно и в этом отношении является гораздо более чувствительным инструментом. Продвинуться далеко в процессе индивидуации – это сверхчеловеческая задача. Её можно выполнить только, как говорят алхимики, Deo concedente, что означает (приблизительно): с согласия Бога. В книге «Психология и алхимия» Юнг сравнивает христианскую позицию сбрасывать все наши грехи на Христа в полной неосознанности с идеей алхимиков о том, что человек может быть спасён только через его собственную очень тяжёлую работу. Но даже алхимики говорят, что это возможно только в том случае, если Бог пожелает. Князю Кольцу пришлось передать все полномочия своей собаке. Он должен был отдать всё до последнего из своего эго и желаний, чтобы унизить себя и встретиться со своей собственной слабостью. Но он узнал из опыта, что на собаку можно положиться. Нам нужно экспериментировать, пока мы не узнаем, на какое качество бессознательного, на какое чувство и на какой инстинкт мы можем положиться, и нам нужно убедиться, что оно также хочет этого.
Рисунок 2. Качества собаки.
Если бы Князь Кольцо доверился Раудеру, который также представлял одно из качеств бессознательного, а именно: фигуру из тени, — это привело бы к полной катастрофе. Но сознание также было необходимо. Если бы Князь Кольцо не оказал полное осознанное сотрудничество, Снати-Снати вряд ли смог бы одолеть трёх великанов. Но, что интересно, в следующем мероприятии, в самый разгар событий, Снати-Снати действовал в одиночку. Он потребовал ещё большего унижения от своего хозяина. То, что пёс будет спать в кровати своего хозяина, а князь займёт место Снати на полу, действительно зашло немного далеко. И Снати давал объяснение ничуть не больше, чем Кот в сапогах сыну мельника. Причиной в данном случае было то, что Раудер задумал убить Князя Кольцо и, естественно, направился к кровати, но здесь Снати яростно набросился на него и откусил ему руку. Поутру рука всё ещё сжимала меч, так что Князь Кольцо смог убедить короля в том, что Раудер намеревался убить его, и министр был немедленно повешен.
Так вот, почему Снати был здесь сам по себе? Нужно было сделать что-то очень жестокое, и в такой ситуации инстинкт не может полагаться на человека. Слишком велика вероятность, что он впадёт в сентиментальность или будет слишком рассудительным. Собака не могла положиться в этом случае на человека, потому что речь шла практически об убийстве Раудера, а это выходит за пределы человеческих ограничений. Те из вас, кто читал классику 1824 года «Исповедь оправданного грешника» (Confessions of a Justified Sinner), помнят, что в этом месте Роберт действительно проиграл своё сражение. Он позволил Гил Мартину склонить его к убийству вместо того, чтобы остаться в пределах своих человеческих ограничений. В этой истории Снати принимает дело и совершает его сам.
Я помню девушку, у которой не было родителей; у неё была только больная тётя, которая была калекой и чрезвычайно сложным человеком, и у которой был ужасный властный характер. Девушка, однако, чувствовала, что ей следует ходить и навещать её, поскольку было бы слишком жестоко не делать этого. В итоге однажды её ноги больше не хотели поднимать её вверх по лестнице, — они просто дрожали как студень. Доктор Юнг, который до этого принял точку зрения, что визиты не повредят ей, сказал, что это было решением и что с этим нужно смириться. Хорошо известно, что инстинкт работает сам по себе, делая женщину фригидной, если она выходит замуж против своего инстинкта, и то же самое происходит в случае импотенции мужчины.
Собака и инстинкт могут позволить себе быть более безжалостными, чем сознательное отношение. Если бы сознание действовало таким образом, оно было бы вынуждено приводить иезуитские отговорки: совершать плохое, чтобы могло прийти хорошее, и тому подобное. Но если действует инстинкт, тогда это – fait accompli, свершившийся факт, и нечего больше сказать об этом. Если бы Князь Кольцо знал заранее, он не мог бы позволить Снати быть таким безжалостным. Конечно, в этом есть большая опасность, поскольку в действительности это является приглашением к интригам. Оставить то, с чем человек не может справиться, на откуп бессознательного, совершенно неправильно. Я просто пытаюсь пояснить, что бывают случаи, когда инстинкт действует сам по себе. Пёс не стал бы рисковать жизнью своего хозяина, и в этом он проявляет предельную верность и готовность отдать жизнь за своего друга. Собаки с «резиновой лентой», прикреплённой к хозяину, поступают так же. По словам Лоренца, для них это является наиболее сильным желанием, потому что их собственное благополучие зависит от выживания их хозяина. Вопрос в том, можем ли мы сказать то же самое о нашем бессознательном. О бессознательном, которое нацелено на процесс индивидуации, я думаю, мы можем. Мой опыт показывает, что при приближении к центру, по мере того как самость берёт верх над эго, и если эго действительно приносит в жертву свой путь, происходят жертвы также и со стороны автономных комплексов, таких как анимус. В активном воображении иногда возможно влиять на автономный комплекс таким путём, говоря ему что-то вроде: «Послушай, если ты убьёшь меня, весь наш проект пойдёт под откос. Тебе нужен человек, чтобы ты мог воплотиться на этой стороне реальности». Это иногда срабатывает, ведь, в конце концов, наше тело – это сосуд. Бессознательное часто действует само по себе, как Снати-Снати, и может навести на нас болезнь, чтобы спасти нас от какой-то глупости. В активном воображении оно может действовать внезапно, когда мы этого меньше всего ожидаем. Например, женщина в активном воображении работала над «страной эроса», которая, как ей представлялось, была под властью тирана. Она всячески пыталась выставить его, но безрезультатно. А затем, совершенно неожиданно, когда она менее всего ожидала этого, он добровольно ушёл в отставку и восстановил власть королевы, которую он сверг и заключил в тюрьму много лет назад.
В конце концов, индивидуация, воплощение вечного себя в реальности, требует жизни человека в качестве sine qua non, непременного условия, поэтому мы можем сказать, что совершенно верно, что наше неосознанное заходит так далеко, как Снати. В конце истории Снати-Снати просится спать в ногах кровати в брачную ночь, и когда его желание удовлетворяют, он превращается в человека-принца, которые имеет то же имя Князь Кольцо. Очевидно, осуществление эроса необходимо для того, чтобы восстановить этого пса-принца в его правах. Можно сказать, что эта часть психологии Князя Кольца были утрачена и смешалась с тремя вещами: хтоническим содержанием, анимой, и отсутствием эроса, — три качества психики, которые сильно подавляются в христианском сознании. Он был человеком раньше, поэтому это выглядит похожим на то, что прежде имело человеческое сознание. Д-р фон Франц говорит, что это очень старая сказка, написанная вскоре после обращения северных земель в христианство, то есть, где-то между XI и XIV веками. Она основывает это суждение на том факте, что до сих пор нет большого напряжения между человеческим сознанием и миром инстинктов, что проявляется в сравнительной лёгкости, с которой Князь Кольцо и Снати находят друг друга и согласовывают свои взгляды. Для того, чтобы быть спасённым, Князь Кольцо должен не только унизить себя, но и принять аниму. Тогда внезапно то, что он считал собакой, обнаруживает в себе духовное содержание. Здесь собака перемещается из инфракрасного в ультрафиолетовый конец спектра и инстинкт, проявившийся в образе Снати, раскрывает своё архетипическое значение. Мы уйдём слишком далеко от нашей темы, если пойдём дальше в раскрытии этого качетсва. Через превращение в принца Снати оказывается инстинктом, который может быть в значительной степени ассимилирован. Собака гораздо ближе к нам, чем кошка. Снати – это заколдованный человек-принц, то есть, не совсем настоящий пёс, которого мы никогда не смогли бы полностью ассимилировать. Он представляет собой что-то потерянное взамен сознанию, то, что раньше было человеком. В этом случае Снати может быть полностью интегрирован, в то время как полная ассимиляция собаки не может произойти никогда. Были времена в истории, когда люди жили гораздо ближе к своим инстинктам, чем сегодня, и, следовательно, бОльшая часть инстинкта, представленного в образе собаки, может быть интегрирована. В мифах о создании мира (как я уже кратко упоминала ранее) часто встречается тема собаки, медленно становящейся более похожей на человека.