20.12.2020
0

Поделиться

Библия и психика (часть)

1. Библия и психика
Мы должны читать Библию, иначе мы не поймем
психологию. Наша психология, жизнь в целом, наш
язык и образный мир имеют в основании Библию
[1] .
Юнг

С приближением двадцать первого века мы становимся
свидетелями возникновения нового мировоззрения, вырас-
тающего из глубинной психологии. Эта новая наука рас-
сматривает психику как объективный феномен, подлежащий
экспериментальному изучению. Она оперирует уже полу-
ченными данными, ища к ним новый подход. Например,
мифология, религия и священные писания разного рода
изымаются из традиционного контекста и рассматриваются
с точки зрения психологии — то есть в качестве феномено-
логии объективной психики.

С этой точки зрения Библию можно рассматривать как
самораскрытие объективной психики. Юнг говорит: “Слова
Священного Писания — это также высказывания души. . .
они указывают на реалии, переходящие пределы сознания.
Эти entia (сущности) являются архетипами коллективного
бессознательного”[2].

До сих пор психические трансцендентные объекты яв-
лялись метафизическим содержанием религиозных догм, но
теперь, пишет Юнг, “научная психология должна взглянуть
на эти интуитивные проблески трансцендентного, порож-
денные человеческим разумом во все времена, как на про-
екции
, то есть, содержания психики, которые экстраполи-
ровались на метафизическое пространство и застаивались
в нем”[3].

Переход от метафизической позиции религиозной веры
к эмпирической позиции психики труден. Между этими
двумя горными вершинами лежит темная долина, долина
утерянной веры, отчужденности, бессмысленности и отча-
яния. Для тех, кто благополучно очутился на вершине
религиозной веры, психологический подход может представ-
ляться интересным дополнением к более безопасной пози-
ции, счастливыми обладателями которой они уже являются.
Однако для тех, кто, сознательно или бессознательно, ранее
соскользнул с вершины веры и оказался в темной долине,
открытие психологической позиции, вполне вероятно, мо-
жет стать спасительным. Эта позиция является принятием
духовного банкротства, она доступна только для “нищих ду-
хом”, ибо как говорит Юнг, “я обращаюсь не к счастливым
обладателям веры, но к тем многочисленным людям, для
которых светильник погас, таинство поблекло, и Бог мертв.
Для многих из них нет пути назад, и никто не знает, стал
бы путь назад лучшим выходом. Достичь понимания сути
религии — вот, возможно, и все, что нам остается, а это
психологический подход. Поэтому я беру эти исторически
запечатленные мыслеформы, переплавляю вновь и разливаю
их в формы непосредственного опыта”[4].

Ветхий Завет фиксирует непрерывный диалог между
Богом и человеком в том виде, в котором он отображен
в священной истории Израиля. Он предоставляет в наше
распоряжение чрезвычайно богатый компендиум образов
столкновения с нуминозным[5]. С точки зрения психологии
их можно интерпретировать как образы встречи Эго с Само-
стью, что является главной особенностью индивидуации. Та-
ким образом, Ветхий Завет содержит целую сокровищницу
символов индивидуации. Эти освященные веками истории
берут начало в бесчисленных индивидуальных пережива-
ниях нуминозного, их психическое наполнение обогащено
веками благочестивого поклонения и раздумий множества
людей. Когда мы осознаем эти факты, мы еще раз откры-
ваем для себя, что Ветхий Завет действительно является
священной книгой. Это буквально Ковчег Завета, в котором
пребывают сила и слава трансперсональной психики. По-
этому мы должны подходить к нему с осмотрительностью,
почитая власть нуминозного.

Психологический подход воспринимает Библию такой,
какая она есть, исходя из гипотезы, согласно которой кол-
лективная психика (отчасти преднамеренно) избирала мате-
риал и строила его веками. Относясь с уважением к биб-
лейской критике, психологическая позиция мало озабочена
тем, что тот или иной отдельный отрывок Пятикнижия
происходит из источника “J”, а не “E”. Кроме того, значимой
считается последовательность. Еврейская Библия, основан-
ная на масоретском тексте (600-900 н.э.), состоит из 24
книг, собранных в три части: Закон, Пророки и Писания.

Порядок расположения книг Ветхого Завета в христи-
анской Библии основывается на греческом переводе Сеп-
туагинты 280-150 до н.э. Такой порядок подчеркивает ли-
нейный процесс развития в соответствии с исторически-
ми, обусловленными восприятием времени, особенностями
западной психики. Согласно этой версии, Ветхий Завет
состоит из 39 книг, последовательно расположенных в трех
категориях: 17 исторических книг, 5 книг поэтической муд-
рости и 17 пророческих книг (как показано на рисунке).

Я вижу в таком расположении своего рода весы. На
одной чаше весов, в исторических книгах, Яхве имеет де-
ло с Израилем как нацией, коллективным субъектом. На
данной стадии совокупность образов, связанных с индиви-
дуацией, несет нация как совокупность, избранный народ.
На другой чаше — пророческие книги, каждая из которых
названа именем одного из великих пророков, кто удостоился
личной встречи с Яхве и кому суждено было стать инди-
видуальным носителем Богосознания. Между этими двумя
сторонами — книги поэтической мудрости с Книгой Иова во
главе. Иов — стержень истории Ветхого Завета. Вот почему
Юнг сосредоточил свой комментарий к Библии на Иове.
Здесь впервые человек сталкивается с Яхве как индивид,
а не функция коллективного. Точно так же Яхве имеет
дело с Иовом как с личностью — отнюдь не как с пред-
ставителем Израиля. Таким образом, эта книга знаменует
переход от коллективной психологии к индивидуальной, от
религии группы или церкви к индивидуальной — в полном
одиночестве — встрече с нуминозным.

Книга Иова положила начало всей литературе мудрости,
так как если бы встреча индивидуального Эго с Само-
стью породила бы мудрость или, выражаясь словами Юнга
из “Ответа Иову”, так как если бы демонстрация Иовом
большего сознания принудила бы Яхве вспомнить о своей
женской части, Святой Софии (Мудрости)[6].

События, которые описаны в Библии как исторические,
в психологическом понимании являются архетипическими
образами, то есть, плероматическими событиями, которые
время от времени прорываются в пространственно-времен-
ное измерение и требуют — чтобы быть прожитыми — ин-
дивидуального Эго. Когда мы подходим к этим историям
с открытостью к голосу бессознательного, мы вынуждены
признать их значимость в отношении реалий нашего соб-
ственного глубоко личного опыта. Тогда мы читаем Библию
таким же способом, каким Эмерсон советует нам читать ис-
торию: “Рассказанный факт должен соответствовать чему-то
во мне, что постижимо и вызывает доверие. В процессе
чтения мы должны стать греками, римлянами, турками,
священником и королем, мучеником и палачом, мы должны
привязать эти образы к нашему сокровенному опыту, или
же мы ничего на самом деле не поймем. Случившееся с
Гасдрубалом или Цезарем Борджиа служит точно такой
же иллюстрацией силы разума или морального разложе-
ния, как то, что случилось с нами. Каждый новый закон
или политическое движение имеет для вас особый смысл.
Встаньте позади их табличек и скажите: “За этой маской
скрывала себя моя Протеева природа”. Так исцеляется по-
рок нашей слишком большой близости к нам самим. Это
предает перспективу нашим действиям — и как раки, овны,
скорпионы, весы и водолей теряют свое убожество, будучи
знаками Зодиака, подобным же образом, без лишнего пыла,
я могу видеть собственное зло в таких удаленных от меня
персонах, как Соломон, Алкивиад и Катилина”[7].

Юнг утверждает, что “Книга Иова служит парадигмой
для определенного опыта Бога, который имеет для нас
сегодня особое значение”[8]. Это же можно сказать о многих
других историях Ветхого Завета. Новые откровения глу-
бинной психологии позволяют нам связать глубинный опыт
отдельного человека с великими мифологемами Библии.
Христос дал новое толкование Ветхому Завету, утверждая,
что его пришествие было предсказано. Например, беседуя со
странниками в Эммаусе, Иисус “начав от Моисея, из всех
пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании”
(Св. Евангелие от Луки 24:27). Итак, сегодня с началом но-
вого Эона, человек, следующий путем индивидуации, может
прочитать Библию, чтобы узнать “сказанное о нем во всем
Писании”.

[1] The Visions Seminars, vol. 1, p. 156.[2] “Answer to Job”, Psychology and Religion, CW 11, par. 557.[3] Concerning the Archetypes and the Anima Concept”, The Archetypes
and the Collective Unconscious, CW 9i, par. 120.
[4] “Psychology and Religion”, Psychology and Religion, CW 11, par. 148.[5] See Rudolph Otto, The Idea of the Holy, for a discussion of the concept
of the numinous.[6] “Answer to Job”, Psychology and Religion, CW 11, par. 617. Смотри
также: Edinger, Encounter with the Self, p. 71.[7] “History”, The Selected Writings of Ralph Waldo Emerson, p. 124.[8]“Answer to Job”, Psychology and Religion, CW 11, par. 562.