3. Дхарма
Дхарма — второе из великих Прибежищ; это учение, которое Учитель
оставил нам после себя. Это слово происходит от корня, означающего
«явно существующее», «ощутимо проявляющееся». Мы можем
понимать его как Истину, в том смысле, в котором оно используется на
этих страницах, или как Закон причинно-следственной связи, который
действует в глубинных сферах жизни. Подобно тому, как закон несёт в
себе ряд явлений, или как абсолютная истина может пронести нас через
дикие волны океана жизни к невидимой за её пределами Цели, так и
корень «дхар» имеет вторичное значение — «то, что несёт или передаёт».
Все буддийские истины объединены великим учеником Мастера в одну
строфу: избегайте зла, творите доброе и благое, очищайте ум. Это и есть
главный признак Будды.
оставил нам после себя. Это слово происходит от корня, означающего
«явно существующее», «ощутимо проявляющееся». Мы можем
понимать его как Истину, в том смысле, в котором оно используется на
этих страницах, или как Закон причинно-следственной связи, который
действует в глубинных сферах жизни. Подобно тому, как закон несёт в
себе ряд явлений, или как абсолютная истина может пронести нас через
дикие волны океана жизни к невидимой за её пределами Цели, так и
корень «дхар» имеет вторичное значение — «то, что несёт или передаёт».
Все буддийские истины объединены великим учеником Мастера в одну
строфу: избегайте зла, творите доброе и благое, очищайте ум. Это и есть
главный признак Будды.
Первая составляющая — «избегайте зла» — суммирует всю основную
часть буддийской практической этики с её негативной стороны; она
обобщается в слове «сутра», которое означает гармонию и добродетель;
и включает в себя всё таинство Мастера, объясняя последователям,
каких вещей стоит избегать. На практике она выглядит как пять великих
обетов, пять заповедей, обязательных для каждой буддийской общины
и записанных обычно на древнем языке Священных текстов после
приведённой выше формулы Трёх Прибежищ: не отнимать жизнь; не
брать того, что не принадлежит нам по справедливости (не красть);
воздерживаться от нечестивого сексуального поведения; не лгать, не
злоупотреблять доверием, воздерживаться от грубых речей; не употре-
блять опьяняющих напитков. Эти пять принципов абсолютно обязательны
для каждого, даже наименьшего последователя Мастера. Они составляют
самый необходимый минимум буддийской этики; и тот, кто постоянно
нарушает любую из них — не буддист, как бы громко ни провозглашал он
свою веру.
часть буддийской практической этики с её негативной стороны; она
обобщается в слове «сутра», которое означает гармонию и добродетель;
и включает в себя всё таинство Мастера, объясняя последователям,
каких вещей стоит избегать. На практике она выглядит как пять великих
обетов, пять заповедей, обязательных для каждой буддийской общины
и записанных обычно на древнем языке Священных текстов после
приведённой выше формулы Трёх Прибежищ: не отнимать жизнь; не
брать того, что не принадлежит нам по справедливости (не красть);
воздерживаться от нечестивого сексуального поведения; не лгать, не
злоупотреблять доверием, воздерживаться от грубых речей; не употре-
блять опьяняющих напитков. Эти пять принципов абсолютно обязательны
для каждого, даже наименьшего последователя Мастера. Они составляют
самый необходимый минимум буддийской этики; и тот, кто постоянно
нарушает любую из них — не буддист, как бы громко ни провозглашал он
свою веру.
Буддизм — это понимание Истины. Следовательно, если мы действи
тельно понимаем то, что творим (например, что огонь обжигает — и воз-
держиваемся от прикосновения к горящим углям), это понимание действует
соответствующим образом. Очевидно, что людям свойственно ошибаться,
и человек может нарушить какое-либо из этих пяти правил сейчас или
позже, но, поразмыслив над своим поведением (как научены буддисты),
он обнаруживает свою ошибку и всё ещё может исправить её покаянием и
приложением всех усилий, чтобы воздерживаться от подобного впредь…
тельно понимаем то, что творим (например, что огонь обжигает — и воз-
держиваемся от прикосновения к горящим углям), это понимание действует
соответствующим образом. Очевидно, что людям свойственно ошибаться,
и человек может нарушить какое-либо из этих пяти правил сейчас или
позже, но, поразмыслив над своим поведением (как научены буддисты),
он обнаруживает свою ошибку и всё ещё может исправить её покаянием и
приложением всех усилий, чтобы воздерживаться от подобного впредь…
Вдобавок к этому несокращающемуся минимуму из пяти обетов благоче-
стивый буддист-мирянин часто добровольно соблюдает ещё три: не прини-
мать пищу после полудня (ибо это приводит к лени и блуду); не использовать
высокие сидения и кушетки (ибо на востоке сидят на полу, и дополнительные
приспособления считаются роскошью и ведут к гордыне); не носить украше-
ний, не пользоваться благовониями и мазями, воздерживаться от участия в
танцах, представлениях и играх. Последние три обета признаются обязатель-
ными в дни, которые считаются у буддистов «днями отдохновения» — «пла-
вающими» постными днями или праздниками — и приурочены к лунному
циклу, с интервалом около недели. В эти дни, Упасатху, а особенно в период
«буддийских постов» (три месяца, примерно соответствующих июлю, августу
и сентябрю — время дождей на родине буддизма), мужчины, женщины и
дети, прежде всего старейшины, покидают места своей работы и отправляют-
ся в район местного монастыря, в котором, как правило, есть отдельный дом
отдыха, где они могут разместиться. Здесь с утра женщины готовят еду для
монахов и послушников, а также для себя и своей семьи, и ждут монахов до
приёма пищи, чтобы принять Прибежище и Наставления, пять или восемь,
в соответствии с их желанием.
стивый буддист-мирянин часто добровольно соблюдает ещё три: не прини-
мать пищу после полудня (ибо это приводит к лени и блуду); не использовать
высокие сидения и кушетки (ибо на востоке сидят на полу, и дополнительные
приспособления считаются роскошью и ведут к гордыне); не носить украше-
ний, не пользоваться благовониями и мазями, воздерживаться от участия в
танцах, представлениях и играх. Последние три обета признаются обязатель-
ными в дни, которые считаются у буддистов «днями отдохновения» — «пла-
вающими» постными днями или праздниками — и приурочены к лунному
циклу, с интервалом около недели. В эти дни, Упасатху, а особенно в период
«буддийских постов» (три месяца, примерно соответствующих июлю, августу
и сентябрю — время дождей на родине буддизма), мужчины, женщины и
дети, прежде всего старейшины, покидают места своей работы и отправляют-
ся в район местного монастыря, в котором, как правило, есть отдельный дом
отдыха, где они могут разместиться. Здесь с утра женщины готовят еду для
монахов и послушников, а также для себя и своей семьи, и ждут монахов до
приёма пищи, чтобы принять Прибежище и Наставления, пять или восемь,
в соответствии с их желанием.
В большинстве случаев три дополнительных обета берутся исполнять
люди обоих полов, но старшего возраста. Молодёжь ограничивается обыч-
ными пятью и поэтому может привычно трапезничать по вечерам. После
завершения до полудня главной дневной трапезы монахами, послушниками
и мирянами и принятия обетов все отправляются в монастырь, где слушают
изложение Дхармы старшими членами ордена. Вернувшись из дома отды-
ха, остаток дня все проводят в медитации и практике различных обрядов.
Это неудивительно, так как в Бирме психология буддизма — любимый
предмет изучения. Даже миряне проводят часть времени, обсуждая про-
поведь, которую услышали, или какое-нибудь место из Абхидхармы, части
Писания, посвящённой рассмотрению мышления и жизни; или, как можно
перевести этот термин, — психологии буддизма.
люди обоих полов, но старшего возраста. Молодёжь ограничивается обыч-
ными пятью и поэтому может привычно трапезничать по вечерам. После
завершения до полудня главной дневной трапезы монахами, послушниками
и мирянами и принятия обетов все отправляются в монастырь, где слушают
изложение Дхармы старшими членами ордена. Вернувшись из дома отды-
ха, остаток дня все проводят в медитации и практике различных обрядов.
Это неудивительно, так как в Бирме психология буддизма — любимый
предмет изучения. Даже миряне проводят часть времени, обсуждая про-
поведь, которую услышали, или какое-нибудь место из Абхидхармы, части
Писания, посвящённой рассмотрению мышления и жизни; или, как можно
перевести этот термин, — психологии буддизма.
Законы десяти обетов неофита и 227 правил, регулирующих поведение
монаха, будут упомянуты далее, при обсуждении третьего Великого Сокро-
вища, Сангха-Ратана, или сокровища Братства. Здесь мы должны только
обратить внимание на основополагающий принцип этих различных обетов:
все они связаны с началами самоограничения; все они предписаны из-за
того, что совершение запрещённых действий приводит к боли и страданиям,
потерям и прочим негативным последствиям. Таким образом, с самого
начала обучения, с самого начала своей духовной жизни буддист имеет
дело с самоограничением, чтобы избавиться от тех действий, которые могут
причинить страдания и потери другим жизням. Таким образом, в самом
раннем Законе предполагается доктрина самопожертвования на практике,
которая, как мы позднее увидим, венчает всё здание буддийского учения.
монаха, будут упомянуты далее, при обсуждении третьего Великого Сокро-
вища, Сангха-Ратана, или сокровища Братства. Здесь мы должны только
обратить внимание на основополагающий принцип этих различных обетов:
все они связаны с началами самоограничения; все они предписаны из-за
того, что совершение запрещённых действий приводит к боли и страданиям,
потерям и прочим негативным последствиям. Таким образом, с самого
начала обучения, с самого начала своей духовной жизни буддист имеет
дело с самоограничением, чтобы избавиться от тех действий, которые могут
причинить страдания и потери другим жизням. Таким образом, в самом
раннем Законе предполагается доктрина самопожертвования на практике,
которая, как мы позднее увидим, венчает всё здание буддийского учения.
Второе слагаемое нашей тройственной Дхармы — творить добро — под-
водит итог следующей большой главе буддийской практики. Это называется
дана, милосердие в полном смысле этого слова, и она включает всё то, что
мы можем назвать активной стороной морали, она охватывает и впитывает
все негативные моменты. Как и любая религия, она начинается с самого
низшего типа человека, символизирующего невежество и подверженного
страху. Религия говорит ему: «Эта жизнь — ещё не всё, она возрождается
снова и снова, в другой форме; вы должны умереть в этой жизни и переро-
диться в следующей». Посмотрите, как неравномерно распределена уйма
живых существ: некоторые из них представляют низкие и омерзительные
формы насекомых и других животных; и даже среди людей — одни про-
цветающие и благородные, другие — бедные, убогие и униженные.
водит итог следующей большой главе буддийской практики. Это называется
дана, милосердие в полном смысле этого слова, и она включает всё то, что
мы можем назвать активной стороной морали, она охватывает и впитывает
все негативные моменты. Как и любая религия, она начинается с самого
низшего типа человека, символизирующего невежество и подверженного
страху. Религия говорит ему: «Эта жизнь — ещё не всё, она возрождается
снова и снова, в другой форме; вы должны умереть в этой жизни и переро-
диться в следующей». Посмотрите, как неравномерно распределена уйма
живых существ: некоторые из них представляют низкие и омерзительные
формы насекомых и других животных; и даже среди людей — одни про-
цветающие и благородные, другие — бедные, убогие и униженные.
Никто не может спастись от смерти, но смерть — это врата в другую
жизнь. Как семена чертополоха произрастают и становятся чертополохом,
а семена риса — рисом, так и жизни людей и животных, в коих царит закон
причинности. И если вы хотите избежать всего этого низкого, убогого
и подлого, как мудрецы; понимать ужас и боль, причиняемые злыми
поступками, — то вы должны практиковать шилу, добродетель, истинную
нравственность — как один из способов бегства от всей угрожающей массы
боли. Но человек, который, пусть и с низменным мотивом — страхом, —
практикует хотя бы пять обетов, начинает внутренне расти, становится
великодушнее и, следовательно, счастливее.
жизнь. Как семена чертополоха произрастают и становятся чертополохом,
а семена риса — рисом, так и жизни людей и животных, в коих царит закон
причинности. И если вы хотите избежать всего этого низкого, убогого
и подлого, как мудрецы; понимать ужас и боль, причиняемые злыми
поступками, — то вы должны практиковать шилу, добродетель, истинную
нравственность — как один из способов бегства от всей угрожающей массы
боли. Но человек, который, пусть и с низменным мотивом — страхом, —
практикует хотя бы пять обетов, начинает внутренне расти, становится
великодушнее и, следовательно, счастливее.
Тем не менее, шила — это самоотречение. И когда, становясь мудрее,
скромный последователь Мастера доходит до второй стадии роста, Закон
провозглашает новое послание — дана, послание милосердия и любви.
Недостаточно сохранять свободу от низменного и боли, которой наполнена
жизнь, — говорит Закон. Есть нечто большее. Если, кроме избегания зла,
вы будете исполнять и соблюдать правила; если будете кормить нищих
святых, тех, кто болен и слаб; если подарите частичку себя миру, заботясь
о скорбях других, помогая облегчить страдания, понимая, что освободиться
можно благодаря щедрости и заботе, — великий Закон будет действовать
в своей неизбежной последовательности. Избегая зла, вы избегаете
низменности жизни; практикуя милосердие, вы обеспечиваете себе жизнь,
полную счастья и радости, жизнь, полную земного блаженства, или
высшую, светлую жизнь небожителей в святых сферах, более счастливых,
чем наш мир.
скромный последователь Мастера доходит до второй стадии роста, Закон
провозглашает новое послание — дана, послание милосердия и любви.
Недостаточно сохранять свободу от низменного и боли, которой наполнена
жизнь, — говорит Закон. Есть нечто большее. Если, кроме избегания зла,
вы будете исполнять и соблюдать правила; если будете кормить нищих
святых, тех, кто болен и слаб; если подарите частичку себя миру, заботясь
о скорбях других, помогая облегчить страдания, понимая, что освободиться
можно благодаря щедрости и заботе, — великий Закон будет действовать
в своей неизбежной последовательности. Избегая зла, вы избегаете
низменности жизни; практикуя милосердие, вы обеспечиваете себе жизнь,
полную счастья и радости, жизнь, полную земного блаженства, или
высшую, светлую жизнь небожителей в святых сферах, более счастливых,
чем наш мир.
Так получается, что человек, не имея ещё никакого возвышенного
мотива, кроме страха, думает лишь из корысти: «Отдавая немного своего
богатства, своей помощи, я обеспечиваю себе богатство в последующих
жизнях», — таким образом, на практике решается вторая задача, он отдаёт
какие-то вещи, то, что имеет для него ценность, свою помощь, свою заботу
тем, кому повезло меньше, чем ему. Он помогает нищим, становится отцом
для сирот, даёт приют бездомным и несчастным, использует своё богатство
не только для себя, но и для пособничества слабым и бедным.
мотива, кроме страха, думает лишь из корысти: «Отдавая немного своего
богатства, своей помощи, я обеспечиваю себе богатство в последующих
жизнях», — таким образом, на практике решается вторая задача, он отдаёт
какие-то вещи, то, что имеет для него ценность, свою помощь, свою заботу
тем, кому повезло меньше, чем ему. Он помогает нищим, становится отцом
для сирот, даёт приют бездомным и несчастным, использует своё богатство
не только для себя, но и для пособничества слабым и бедным.
И тут начинает действовать Закон Жизни, он отзывается на сердце
дающего, ибо такова суть Любви, которая растёт и, как магнит, становясь
сильнее, передаёт свой магнетизм другим кускам стали. Начинается всё с
любви к себе, с установления контакта с самой жизнью, с потребностями
других людей, расширяя тем самым границы человеческой самости.
дающего, ибо такова суть Любви, которая растёт и, как магнит, становясь
сильнее, передаёт свой магнетизм другим кускам стали. Начинается всё с
любви к себе, с установления контакта с самой жизнью, с потребностями
других людей, расширяя тем самым границы человеческой самости.
Отдавая бедным, слабым и обездоленным; отдавая что-то святым,
которые отказались от всего, чем дорожит мир, ради Истины и любви ко
всему, — человеческое сердце становится больше, шире, и может вместить
в себя все надежды и печали нуждающихся так, что внутреннее царство
его, внутренняя цель бытия расширяется, увеличивается и становится
великодушнее с каждым днём.
которые отказались от всего, чем дорожит мир, ради Истины и любви ко
всему, — человеческое сердце становится больше, шире, и может вместить
в себя все надежды и печали нуждающихся так, что внутреннее царство
его, внутренняя цель бытия расширяется, увеличивается и становится
великодушнее с каждым днём.
Это вторая, более глубокая истина Дхармы, которая должна научить нас
тому, что Любовь, как пламя огня, зажигает Любовь, благодаря самому
акту Любви; и нигде в мире эту великую истину не понял никто так и не
следовали ей так, как в этом Золотом Херсонесе.
тому, что Любовь, как пламя огня, зажигает Любовь, благодаря самому
акту Любви; и нигде в мире эту великую истину не понял никто так и не
следовали ей так, как в этом Золотом Херсонесе.
Нигде народ не был более щедрым, более великодушным и милосердным,
чем здесь; это было чудом для каждого автора, который действительно
постиг сердца и жизнь этой интереснейшей расы.
чем здесь; это было чудом для каждого автора, который действительно
постиг сердца и жизнь этой интереснейшей расы.
Вся земля покрыта символами их благотворительности: золотой диск
славы в пагоде Шведагон (Рангун), который несколько лет покрывался
позолотой и стоил сотни тысяч рупий, собранных из добровольных
приношений жителей деревни Ну; или монастырь, или дом отдыха для
случайных путешественников, или стенд на обочине, на котором стоят
несколько сосудов с чистой прохладной водой, где любой прохожий может
напиться или пополнить свои запасы.
славы в пагоде Шведагон (Рангун), который несколько лет покрывался
позолотой и стоил сотни тысяч рупий, собранных из добровольных
приношений жителей деревни Ну; или монастырь, или дом отдыха для
случайных путешественников, или стенд на обочине, на котором стоят
несколько сосудов с чистой прохладной водой, где любой прохожий может
напиться или пополнить свои запасы.
В стране, где благотворительности уделяют столько внимания не только
на словах, где дочери и сыновья впитывают её с молоком матери, такая
бедность, как в Индии и в западных странах, людям не ведома. Правда,
в каком-то смысле подавляющее большинство крестьянства бедно, если
сравнивать с уровнем жизни европейцев и их тягой к разнообразию и
непрестанным «хочу». Но с жестокой, суровой, низкой и грязной
бедностью лондонских трущоб или нищей индийской деревни их бедность
не имеет совершенно ничего общего.
на словах, где дочери и сыновья впитывают её с молоком матери, такая
бедность, как в Индии и в западных странах, людям не ведома. Правда,
в каком-то смысле подавляющее большинство крестьянства бедно, если
сравнивать с уровнем жизни европейцев и их тягой к разнообразию и
непрестанным «хочу». Но с жестокой, суровой, низкой и грязной
бедностью лондонских трущоб или нищей индийской деревни их бедность
не имеет совершенно ничего общего.
Бедность — позор и проклятие в западных странах, порождающее
преступность и жестокость, когда даже маленькие дети умирают от
голода.— не известна Бирме. И она останется неизвестной здесь так долго,
пока бирманцы будут исповедовать свою научающую любви религию.
Всегда есть пища. Если её нет в доме мирянина, то она есть в монастыре
или доме отдыха, в обителях для путников, где двери всегда открыты и для
бедных странников, и для мирян, и для монахов.
преступность и жестокость, когда даже маленькие дети умирают от
голода.— не известна Бирме. И она останется неизвестной здесь так долго,
пока бирманцы будут исповедовать свою научающую любви религию.
Всегда есть пища. Если её нет в доме мирянина, то она есть в монастыре
или доме отдыха, в обителях для путников, где двери всегда открыты и для
бедных странников, и для мирян, и для монахов.
Правда и то, что по большей части непрерывный поток бирманской бла-
готворительности — это своего рода расточительность; пагода добавляется
к пагоде, рядом с одним храмом строится другой, замечательные блюда
готовятся в количестве большем, чем нужно для имеющегося количества
людей — монахов, мирян и странников. Когда все накормлены, собаки
доедают остатки. Но бирманцы справедливо отвечают на критику по этому
поводу: что человек не может иметь слишком много того, что действительно
хорошо. И они не просто говорят об этом, — благотворительность живёт в
мельчайших деталях их повседневной жизни. С ростом народной мудрости
бирманцев, расы довольно молодой; с юношеской радостью жизни, которая
имеет недостатки, но и достоинства; с энтузиазмом к получению нового
опыта; с их быстрым усвоением Закона Жизни и, в результате, более об-
ширным пониманием, — бирманцы будут расти и становиться не менее, а
более разумными в своей благотворительности.
готворительности — это своего рода расточительность; пагода добавляется
к пагоде, рядом с одним храмом строится другой, замечательные блюда
готовятся в количестве большем, чем нужно для имеющегося количества
людей — монахов, мирян и странников. Когда все накормлены, собаки
доедают остатки. Но бирманцы справедливо отвечают на критику по этому
поводу: что человек не может иметь слишком много того, что действительно
хорошо. И они не просто говорят об этом, — благотворительность живёт в
мельчайших деталях их повседневной жизни. С ростом народной мудрости
бирманцев, расы довольно молодой; с юношеской радостью жизни, которая
имеет недостатки, но и достоинства; с энтузиазмом к получению нового
опыта; с их быстрым усвоением Закона Жизни и, в результате, более об-
ширным пониманием, — бирманцы будут расти и становиться не менее, а
более разумными в своей благотворительности.
Второй принцип их Закона, их Истины, согласно которому они действи-
тельно живут, оказывается настоящим общим чудом для тех, кто видел его
в действии и уже понял его значение.
тельно живут, оказывается настоящим общим чудом для тех, кто видел его
в действии и уже понял его значение.
Наконец, третье, что мы читаем в нашем Писании — очищайте свой ум.
И тут мы сразу попадаем в ту область, которая отличает буддизм от всех
других религий; в царство его Учения о характере, содержании и цели жиз-
ни с точки зрения всей структуры. Здесь мы попадаем в область, столь чу-
ждую и столь странную для жителя запада, что большинство современных
писателей, основная масса которых, к сожалению — это люди, которые
считали себя противниками буддизма (что равносильно высказыванию, что
они не постигли его смысл), впали в крайнее заблуждение.
И тут мы сразу попадаем в ту область, которая отличает буддизм от всех
других религий; в царство его Учения о характере, содержании и цели жиз-
ни с точки зрения всей структуры. Здесь мы попадаем в область, столь чу-
ждую и столь странную для жителя запада, что большинство современных
писателей, основная масса которых, к сожалению — это люди, которые
считали себя противниками буддизма (что равносильно высказыванию, что
они не постигли его смысл), впали в крайнее заблуждение.
Все другие мировые религии, даже прекрасные философские системы
Веданта, Санкхья и прочие, разработанные индийскими мудрецами, рабо-
тают с очевидной для нашей жизни Вселенной, в центре которой — кон-
цепция собственной личности, — как и в древней Птолемеевой астрономии,
где Земля находится в центре, а Луна, Солнце, планеты, небесный свод и
звёзды расположены вокруг неё. Меньшая сущность человека — бессмерт-
ная душа, временно пребывающая в этом плотском теле, которое должна
оставить после смерти, словно человек, «сбрасывающий с себя ветхую
одежду». Если и были мысли о высшем «Я», о Верховном Божестве, то
они ограничивались и персонализировались, как у древних евреев; или это
были тонкие и почти безличные духовные концепции индийских святых.
Это были две разные идеи — идеи, на самом деле взаимосвязанные и
дополняющие друг друга, где все другие символы веры содержали в себе
их надежды, их вселенную, их цели. И обе они не просто отсутствуют, но
фактически отрицаются буддийской истиной.
Веданта, Санкхья и прочие, разработанные индийскими мудрецами, рабо-
тают с очевидной для нашей жизни Вселенной, в центре которой — кон-
цепция собственной личности, — как и в древней Птолемеевой астрономии,
где Земля находится в центре, а Луна, Солнце, планеты, небесный свод и
звёзды расположены вокруг неё. Меньшая сущность человека — бессмерт-
ная душа, временно пребывающая в этом плотском теле, которое должна
оставить после смерти, словно человек, «сбрасывающий с себя ветхую
одежду». Если и были мысли о высшем «Я», о Верховном Божестве, то
они ограничивались и персонализировались, как у древних евреев; или это
были тонкие и почти безличные духовные концепции индийских святых.
Это были две разные идеи — идеи, на самом деле взаимосвязанные и
дополняющие друг друга, где все другие символы веры содержали в себе
их надежды, их вселенную, их цели. И обе они не просто отсутствуют, но
фактически отрицаются буддийской истиной.
Когда Коперник впервые выдвинул теорию, что Земля на самом деле не
центр Вселенной, что центра нет, есть только постоянный, упорядоченный
поток перемен (который в скором времени будет приведён к общему зна-
менателю великим открытием Ньютона, его законом), — людям средне-
вековья, впервые услышавшим в геоцентрические времена о новом учении,
отрицающем центр Вселенной, сама мысль об этом казалась чудовищной и
абсурдной из-за постоянных чувственных доказательств (не видели ли они
каждый день восход Солнца, Луны и звёзд и их движение вокруг земли?).
центр Вселенной, что центра нет, есть только постоянный, упорядоченный
поток перемен (который в скором времени будет приведён к общему зна-
менателю великим открытием Ньютона, его законом), — людям средне-
вековья, впервые услышавшим в геоцентрические времена о новом учении,
отрицающем центр Вселенной, сама мысль об этом казалась чудовищной и
абсурдной из-за постоянных чувственных доказательств (не видели ли они
каждый день восход Солнца, Луны и звёзд и их движение вокруг земли?).
И среди таких же взращённых на эгоцентризме вероучений и мировоззре
ний впервые появляется неэгоистичное учение Будды.
ний впервые появляется неэгоистичное учение Будды.
Но не позволим читателю воображать, что мы обеспокоены лишь догмой,
с важностью такого мироощущения, каким оно представляется в фантазиях
и убеждениях людей. В учении анатма (анатта), или, как можно ещё вы-
разиться, в учении о самоотрицации содержится очень глубокое и верное
утверждение, что каждое действие человека, придерживающегося этого
учения, должно меняться на противоположное тому, какое он бы совершил
при обычных обстоятельствах.
с важностью такого мироощущения, каким оно представляется в фантазиях
и убеждениях людей. В учении анатма (анатта), или, как можно ещё вы-
разиться, в учении о самоотрицации содержится очень глубокое и верное
утверждение, что каждое действие человека, придерживающегося этого
учения, должно меняться на противоположное тому, какое он бы совершил
при обычных обстоятельствах.
От этого зависит всё буддийское учение, тройственная практика этики,
морали, благотворительности и Самадхи, или Восьмеричный Путь. Сюда
же относится и совершенная буддийская толерантность, и отсутствие пре-
следований и обличений духа.
морали, благотворительности и Самадхи, или Восьмеричный Путь. Сюда
же относится и совершенная буддийская толерантность, и отсутствие пре-
следований и обличений духа.
Не менее значимой из всех является концепция, на которую опирается
философия современной науки западных ариев; признанная в области
физики, она находит всё более и более широкое принятие среди ведущих
мыслителей современного мира. Короче говоря, этот фундаментальный
принцип, на котором стоит буддийская истина, состоит в том, что у света
Высшей Мудрости нет собственного «Я», а, следовательно — вообще нет
личности (в старом метафизическом, антиномическом смысле этого терми-
на). «У низкого и высокого, у большого и малого, у грубого и утончённого,
у возвышенного и убогого, — говорится в постоянно повторяющемся
фрагменте Палийского канона, — нет никакого “Я”». И это изумительное
высказывание — главная идея заключительного, третьего этапа буддийской
практики Самадхи, или умственной концентрации, приводящей к Высшей
Мудрости и проницательности. Иными словами, смысл учения анатма со-
стоит в том, что Жизнь, с точки зрения глубочайшей истины, — это Одно,
что концепция «Я» и «не-Я» (или «Вселенная») как контрастирующих и
обособленных понятий основана на заблуждении гораздо большем, чем
древнее заблуждение геоцентрической астрономии.
философия современной науки западных ариев; признанная в области
физики, она находит всё более и более широкое принятие среди ведущих
мыслителей современного мира. Короче говоря, этот фундаментальный
принцип, на котором стоит буддийская истина, состоит в том, что у света
Высшей Мудрости нет собственного «Я», а, следовательно — вообще нет
личности (в старом метафизическом, антиномическом смысле этого терми-
на). «У низкого и высокого, у большого и малого, у грубого и утончённого,
у возвышенного и убогого, — говорится в постоянно повторяющемся
фрагменте Палийского канона, — нет никакого “Я”». И это изумительное
высказывание — главная идея заключительного, третьего этапа буддийской
практики Самадхи, или умственной концентрации, приводящей к Высшей
Мудрости и проницательности. Иными словами, смысл учения анатма со-
стоит в том, что Жизнь, с точки зрения глубочайшей истины, — это Одно,
что концепция «Я» и «не-Я» (или «Вселенная») как контрастирующих и
обособленных понятий основана на заблуждении гораздо большем, чем
древнее заблуждение геоцентрической астрономии.
Вся Жизнь — Единое Целое.
Ни в сердце человека, ни на небесах нет никакого отдельного бессмерт-
ного существа, отдельного или другого существования от всего, что есть во
всех мирах. И это Единое Целое, или Вся Жизнь, с которой мы связаны,
подчинено Трём Великим Сигнатам — характерным признакам, или симво-
лам бытия: изменчивости (анитья); подверженности страданиям (дуккха);
отсутствию самости, или отдельной души (анатма).
ного существа, отдельного или другого существования от всего, что есть во
всех мирах. И это Единое Целое, или Вся Жизнь, с которой мы связаны,
подчинено Трём Великим Сигнатам — характерным признакам, или симво-
лам бытия: изменчивости (анитья); подверженности страданиям (дуккха);
отсутствию самости, или отдельной души (анатма).
На вопросы «откуда взялась Вселенная», «что являлось причиной её
возникновения, первопричиной» (используя фразу, которую буддист счёл
бы саморазрушающейся из-за противоречия в самом термине, ибо «причи-
на» — это бесконечная, как круг, последовательная цепь); на вопросы «кто
создал всё это» и подобные им, — единственным ответом Будды, согласно
буддийским писаниям, было «Благородное Молчание Мудрого».
возникновения, первопричиной» (используя фразу, которую буддист счёл
бы саморазрушающейся из-за противоречия в самом термине, ибо «причи-
на» — это бесконечная, как круг, последовательная цепь); на вопросы «кто
создал всё это» и подобные им, — единственным ответом Будды, согласно
буддийским писаниям, было «Благородное Молчание Мудрого».
Правда в том, что на подобные вопросы нет ответов; наш мир действи-
тельно имел своё начало — это отмечено в древних буддийских работах в
конкретных терминах, похожих на современные небулярные космогони-
ческие теории, — но не Вселенная. Кроме того, как однажды объяснил
Мастер, подобные вопросы, как правило, не помогают нам. На них нет
ответов, либо эти ответы очень ограниченны и не приближают нас к нашей
цели — концу страданий, Великой Цели и плодам Жизни. В ответ на эти
вопросы Будда рассказывал своим собеседникам такую притчу:
тельно имел своё начало — это отмечено в древних буддийских работах в
конкретных терминах, похожих на современные небулярные космогони-
ческие теории, — но не Вселенная. Кроме того, как однажды объяснил
Мастер, подобные вопросы, как правило, не помогают нам. На них нет
ответов, либо эти ответы очень ограниченны и не приближают нас к нашей
цели — концу страданий, Великой Цели и плодам Жизни. В ответ на эти
вопросы Будда рассказывал своим собеседникам такую притчу:
Допустим, Малункьяпутта, человек ранен [в бою] отравленной
стрелой, и его друзья и родственники приносят его к лекарю [и умоляют
позволить намазать рану целебной мазью, чтобы яд не разливался
по венам]. Допустим, человек скажет тогда: «Я не позволю вынуть
эту стрелу, пока не узнаю, кто в меня выстрелил; кшатрий ли он, или
брахман, или вайшья, или шудра; каково его имя и из какой он семьи;
высокий ли он, низкий или среднего роста; цвет лица у него чёрный,
коричневый или золотой; из какой деревни, селения или города он
родом. Я не позволю вынуть эту стрелу, пока не узнаю, из какого вида
лука выстрелили в меня; какая тетива была на нём; какого вида стре-
ла; из чьих перьев оперение на ней и из чего сделан наконечник этой
стрелы».
позволить намазать рану целебной мазью, чтобы яд не разливался
по венам]. Допустим, человек скажет тогда: «Я не позволю вынуть
эту стрелу, пока не узнаю, кто в меня выстрелил; кшатрий ли он, или
брахман, или вайшья, или шудра; каково его имя и из какой он семьи;
высокий ли он, низкий или среднего роста; цвет лица у него чёрный,
коричневый или золотой; из какой деревни, селения или города он
родом. Я не позволю вынуть эту стрелу, пока не узнаю, из какого вида
лука выстрелили в меня; какая тетива была на нём; какого вида стре-
ла; из чьих перьев оперение на ней и из чего сделан наконечник этой
стрелы».
Малункьяпутта, этот человек умрёт, так и не получив ответы
[на все эти бесполезные вопросы].
[на все эти бесполезные вопросы].
Насколько истинны и насколько уместны проблемы вроде происхождения
греха, жизни или Вселенной? Но, увы, для бестолкового человеческого раз-
ума подобные бесполезные и суетные вопросы явились причиной чудовищ-
ных кровопролитий, более жестоких войн и гонений, чем по причине других
человеческих споров. И поэтому в самой доктринальной части Дхармы мы
находим только «Благородное Молчание Мудрого» по отношению ко всем
подобным проблемам.
греха, жизни или Вселенной? Но, увы, для бестолкового человеческого раз-
ума подобные бесполезные и суетные вопросы явились причиной чудовищ-
ных кровопролитий, более жестоких войн и гонений, чем по причине других
человеческих споров. И поэтому в самой доктринальной части Дхармы мы
находим только «Благородное Молчание Мудрого» по отношению ко всем
подобным проблемам.
Но из этого не следует предположение, что буддизм напоминает совре-
менный агностицизм, лежащий за пределами этих простых фактов. Буд-
дизм — это гнозис; он имеет положительную, активную, но и отрицатель-
ную, пассивную сторону в доктринальных вопросах. Оглядываясь назад,
в момент достижения полного просветления, через длинную цепочку своих
жизней, Учитель видел, как на протяжении всех этих жизней царил один
закон порядка, закон Кармы, или закон действия и его последствий для
каждого живого существа, влияющий на него самого и на его оставшуюся
жизнь.
менный агностицизм, лежащий за пределами этих простых фактов. Буд-
дизм — это гнозис; он имеет положительную, активную, но и отрицатель-
ную, пассивную сторону в доктринальных вопросах. Оглядываясь назад,
в момент достижения полного просветления, через длинную цепочку своих
жизней, Учитель видел, как на протяжении всех этих жизней царил один
закон порядка, закон Кармы, или закон действия и его последствий для
каждого живого существа, влияющий на него самого и на его оставшуюся
жизнь.
Как гравитация применяет к массе своё фундаментальное свойство и не
может уклониться от этого действия, хотя другие силы могут приостано-
вить на некоторое время видимое её проявление, так и карма применяет
свои свойства к сознательной жизни. Этот закон причинности работает
в сфере Разума или, другими словами, в Жизни. Он похож на наш образ
(поскольку наш настоящий тип психики — результат всей нашей длинной
линии жизней) и нашу судьбу (поскольку, в буддийском представлении,
разум создаёт и дарует облик всему, что есть и что было; выражает себя как
окружающая среда, исходя из всего нашего прошлого опыта); и, в очеред-
ной раз видя, что он находится в самом характере причинной связи, что за
действием того или иного вида должен следовать результат, он исполняет
роль Божества в теистических вероучениях, принося счастье через то, что
считается благом, и боль в результате того, что считается злом.
может уклониться от этого действия, хотя другие силы могут приостано-
вить на некоторое время видимое её проявление, так и карма применяет
свои свойства к сознательной жизни. Этот закон причинности работает
в сфере Разума или, другими словами, в Жизни. Он похож на наш образ
(поскольку наш настоящий тип психики — результат всей нашей длинной
линии жизней) и нашу судьбу (поскольку, в буддийском представлении,
разум создаёт и дарует облик всему, что есть и что было; выражает себя как
окружающая среда, исходя из всего нашего прошлого опыта); и, в очеред-
ной раз видя, что он находится в самом характере причинной связи, что за
действием того или иного вида должен следовать результат, он исполняет
роль Божества в теистических вероучениях, принося счастье через то, что
считается благом, и боль в результате того, что считается злом.
На самом деле, мы — это наша карма. Так же, как после обильного
чревоугодия ум в ночном кошмаре представляет часть себя как демона,
который преследует и тревожит нас; другую часть кажущегося «Я» — как
преследуемого; а ту часть, которая является нашей средой обитания — как
окружение, мир, пространство и временя, — с такой же отсрочкой в види-
мом мире действует и закон «злой кармы». И тут западный читатель, об-
ученный в школах различных эго-ориентированных конфессий и взглядов,
естественно, придёт в замешательство.
чревоугодия ум в ночном кошмаре представляет часть себя как демона,
который преследует и тревожит нас; другую часть кажущегося «Я» — как
преследуемого; а ту часть, которая является нашей средой обитания — как
окружение, мир, пространство и временя, — с такой же отсрочкой в види-
мом мире действует и закон «злой кармы». И тут западный читатель, об-
ученный в школах различных эго-ориентированных конфессий и взглядов,
естественно, придёт в замешательство.
Что же тогда? — спросите вы. — Что тогда, если на самом деле нет
собственной личности, нет души? Что же после нашей смерти, облачённое
в одеяние из тонкой материи, принимает новое тело, плоть? О чём мы часто
слышим в разговорах буддистов — «прежние» или «будущие» жизни? Или
как объяснить тот факт, что в буддийских писаниях сам Татхагата сделал
вывод, описывая свои жизни: «Вот этот человек — я сам»? И если нет
души, нет «Я», кто тогда говорит, думает, действует… и страдает? Кто
умирает и возрождается соответственно своим поступкам? Чтобы понять
это, обратимся к аналогии.
собственной личности, нет души? Что же после нашей смерти, облачённое
в одеяние из тонкой материи, принимает новое тело, плоть? О чём мы часто
слышим в разговорах буддистов — «прежние» или «будущие» жизни? Или
как объяснить тот факт, что в буддийских писаниях сам Татхагата сделал
вывод, описывая свои жизни: «Вот этот человек — я сам»? И если нет
души, нет «Я», кто тогда говорит, думает, действует… и страдает? Кто
умирает и возрождается соответственно своим поступкам? Чтобы понять
это, обратимся к аналогии.
Два человека стоят на берегу океана, воды которого громоздятся в валы,
совершая волнообразные движения благодаря силе ветра. Оба наблюдают
одно и то же явление, но один несведущий, человек чистого интеллекта,
так называемого «здравого смысла»; а другой знает современную физику,
хорошо знаком с научным объяснением явления, которое разворачивается
перед ним. Человек здравого смысла скажет: «Там, на горизонте — масса
воды сбивается в кучу, образуя волну; эта масса воды формируется ветра-
ми, движется к нам через океан и обрушивается у наших ног». Но сведущий
человек ответит: «Нет, мой друг. То, что вы видите, просто кажется вам
таковым. Зрение доносит до вас неправильную интерпретацию фактов.
Во всём этом есть волна-рождение, волна-жизнь, волна-движение и вол-
на-смерть, а вовсе не единая масса воды, которая движется над морем».
Истина же в том, что одна волна — только в некотором смысле одна; это
дитя Силы, а не Субстанции. На самом деле с движением этих волн пере-
даётся сила. Вода движется над глубинами океана, глубины остаются без
движения; а рост и падение реальной волны — это коллокация гидравличе-
ских сил, которая даёт ей временную, постоянно меняющуюся, проходящую
идентичность, чтобы, в конце концов, разбить её здесь, у наших ног.
совершая волнообразные движения благодаря силе ветра. Оба наблюдают
одно и то же явление, но один несведущий, человек чистого интеллекта,
так называемого «здравого смысла»; а другой знает современную физику,
хорошо знаком с научным объяснением явления, которое разворачивается
перед ним. Человек здравого смысла скажет: «Там, на горизонте — масса
воды сбивается в кучу, образуя волну; эта масса воды формируется ветра-
ми, движется к нам через океан и обрушивается у наших ног». Но сведущий
человек ответит: «Нет, мой друг. То, что вы видите, просто кажется вам
таковым. Зрение доносит до вас неправильную интерпретацию фактов.
Во всём этом есть волна-рождение, волна-жизнь, волна-движение и вол-
на-смерть, а вовсе не единая масса воды, которая движется над морем».
Истина же в том, что одна волна — только в некотором смысле одна; это
дитя Силы, а не Субстанции. На самом деле с движением этих волн пере-
даётся сила. Вода движется над глубинами океана, глубины остаются без
движения; а рост и падение реальной волны — это коллокация гидравличе-
ских сил, которая даёт ей временную, постоянно меняющуюся, проходящую
идентичность, чтобы, в конце концов, разбить её здесь, у наших ног.
Мы, конечно, знаем, что сведущий человек прав. Таково и понимание
буддистов о перевоплощении, которое проходит через каждую волну жиз-
ни. Вся жизнь — это Одно, как и все воды океана. То, что происходит не
только в промежутке от смерти к новому рождению, но и от часа к часу, от
момента к моменту нашей жизни; то, что временная коллокация жизнен-
ных сил называется существованием, — результат действия сил на одну
волну-жизнь (ветров неведения, Авидья; жажды, ненависти и самообмана,
как прежних, так и нынешних; взаимодействия с другими волнами-жизнями
и многими другими преобразованными силами), которая проносится через
весь океан Жизни, чтобы разбиться о её Дальний Берег — Нирвану, ве-
ликий Мир и Покой.
буддистов о перевоплощении, которое проходит через каждую волну жиз-
ни. Вся жизнь — это Одно, как и все воды океана. То, что происходит не
только в промежутке от смерти к новому рождению, но и от часа к часу, от
момента к моменту нашей жизни; то, что временная коллокация жизнен-
ных сил называется существованием, — результат действия сил на одну
волну-жизнь (ветров неведения, Авидья; жажды, ненависти и самообмана,
как прежних, так и нынешних; взаимодействия с другими волнами-жизнями
и многими другими преобразованными силами), которая проносится через
весь океан Жизни, чтобы разбиться о её Дальний Берег — Нирвану, ве-
ликий Мир и Покой.
Широким внутренним зрением, которого достигает и с помощью которо-
го смотрит Святой и Возвышенный (такой как Будда или другие индийские
мудрецы старины), можно разглядеть этот феномен последовательности
жизней. Но более ранним мудрецам (так же, как и несведущему человеку
«здравого смысла») это явление казалось (очевидно, благодаря интерпре-
тации их зрения) одной неизменной массой бытия, отделённой от остальных
«душ», которая, имея собственное «Я», проходила от дальних горизонтов
жизни над беспокойной поверхностью океана к своей цели. Будде, кото-
рый видел это явление гораздо глубже, находясь в поисках причинности и
организованности всего подобного, это представлялось не как бессмертная
духовная сущность или личность, а лишь как последовательное располо-
жение гибких, текучих жизненных сил, меняющихся не только в момент
смерти-рождения, с каждой впадиной и каждым гребнем каждой следую-
щей волны, но и с каждым мгновением жизни. Таким образом, в видении
го смотрит Святой и Возвышенный (такой как Будда или другие индийские
мудрецы старины), можно разглядеть этот феномен последовательности
жизней. Но более ранним мудрецам (так же, как и несведущему человеку
«здравого смысла») это явление казалось (очевидно, благодаря интерпре-
тации их зрения) одной неизменной массой бытия, отделённой от остальных
«душ», которая, имея собственное «Я», проходила от дальних горизонтов
жизни над беспокойной поверхностью океана к своей цели. Будде, кото-
рый видел это явление гораздо глубже, находясь в поисках причинности и
организованности всего подобного, это представлялось не как бессмертная
духовная сущность или личность, а лишь как последовательное располо-
жение гибких, текучих жизненных сил, меняющихся не только в момент
смерти-рождения, с каждой впадиной и каждым гребнем каждой следую-
щей волны, но и с каждым мгновением жизни. Таким образом, в видении
Будды, как и в современной физике, нет собственного «Я», нет вообще
некой отдельной массы жизни. То, что для удобства речи и обозначения,
ради простоты «учёта», мы называем своим «Я», Священное Писание
определяет в действительности как всего лишь постоянно меняющуюся
последовательность расположения элементов жизни, которые связываются
вместе силой нашей склонности мечтать о «Я» и «Моё».
некой отдельной массы жизни. То, что для удобства речи и обозначения,
ради простоты «учёта», мы называем своим «Я», Священное Писание
определяет в действительности как всего лишь постоянно меняющуюся
последовательность расположения элементов жизни, которые связываются
вместе силой нашей склонности мечтать о «Я» и «Моё».
Так или иначе, мы можем обобщить всё буддийское учение под заголов-
ками одной формулы, используемой Мастером во время своего первого
урока миру, который он дал пяти своим ученикам, покинувшим его в тот
печальный час, когда казалось, что всё потеряно. Эта формула известна
как учение о Срединном Пути: пути, который не тяготеет ни к крайности
аскетизма, практикуемой индийскими мудрецами; ни к крайности мирской
жизни, полностью отданной чувственным удовольствиям. Он состоит из
Четырёх арийских (или благородных) истин. Первая — истина о страда-
нии: поскольку вся личностная жизнь вовлечена, как мы уже видели, в из
менение и, как следствие, боль и самообман, она неотделима от страдания;
ками одной формулы, используемой Мастером во время своего первого
урока миру, который он дал пяти своим ученикам, покинувшим его в тот
печальный час, когда казалось, что всё потеряно. Эта формула известна
как учение о Срединном Пути: пути, который не тяготеет ни к крайности
аскетизма, практикуемой индийскими мудрецами; ни к крайности мирской
жизни, полностью отданной чувственным удовольствиям. Он состоит из
Четырёх арийских (или благородных) истин. Первая — истина о страда-
нии: поскольку вся личностная жизнь вовлечена, как мы уже видели, в из
менение и, как следствие, боль и самообман, она неотделима от страдания;
поскольку в равной степени мы то владеем, то (изменяясь в постоянной
изменчивости кармы) теряем некий заветный объект; или имеем не то,
чего жаждем, — к нам раз за разом приходит боль. Современный студент,
изучающий биологию, может получить представление об этой первой ис-
тине, если, рассматривая происхождение самых примитивных форм жиз-
ни, вспомнит, как эти примитивные организмы, выражаясь достоверной
современной терминологией, двигались и реагировали только в ответ на
раздражение.
изменчивости кармы) теряем некий заветный объект; или имеем не то,
чего жаждем, — к нам раз за разом приходит боль. Современный студент,
изучающий биологию, может получить представление об этой первой ис-
тине, если, рассматривая происхождение самых примитивных форм жиз-
ни, вспомнит, как эти примитивные организмы, выражаясь достоверной
современной терминологией, двигались и реагировали только в ответ на
раздражение.
Вторая истина — о причине страдания: всякое страдание проистекает
только из желания, стремления к победе ради собственного «Я», хоть на
самом деле — ради иллюзии. Истина третья — о прекращении страданий:
при помощи восьмеричного пути видеть истину во всех вещах; с постоян-
ным глубоким стремлением отсеивать старые больные наклонности, дабы
посеять новые семена добродетели и любви. Так приходит Праджня, «му-
дрость, понимание, в свете которого тьма желаний эго больше не может
жить». Четвёртая истина — истина о пути: в глубинах нашего сердца лежит
путь, который уводит нас прочь от жизни, наполненной страданиями, к
только из желания, стремления к победе ради собственного «Я», хоть на
самом деле — ради иллюзии. Истина третья — о прекращении страданий:
при помощи восьмеричного пути видеть истину во всех вещах; с постоян-
ным глубоким стремлением отсеивать старые больные наклонности, дабы
посеять новые семена добродетели и любви. Так приходит Праджня, «му-
дрость, понимание, в свете которого тьма желаний эго больше не может
жить». Четвёртая истина — истина о пути: в глубинах нашего сердца лежит
путь, который уводит нас прочь от жизни, наполненной страданиями, к
Покою; Восьмеричный Путь, последователи которого придерживаются
трёх внутренних обетов — обуздание тела (действия), слова (речи) и ума
(мысли).
трёх внутренних обетов — обуздание тела (действия), слова (речи) и ума
(мысли).
Составные части этого Благородного Пути таковы:
1. Правильное понимание. Это означает понимание того, что,
воистину, нет собственного «Я», ибо жизнь есть Одно, и Одно
— само по себе. Понимание того, что этим Одним жизни, его
характерными признаками проникнуты все его части: бренно-
стью, подверженностью страданиям и отсутствием истинной
самости. Понимание, что эта жизнь и движения её бессчётных
частей подлежат причинному Закону Кармы, который мы мо-
жем наблюдать в действии всякий раз, когда мыслим логически
и последовательно[1].
воистину, нет собственного «Я», ибо жизнь есть Одно, и Одно
— само по себе. Понимание того, что этим Одним жизни, его
характерными признаками проникнуты все его части: бренно-
стью, подверженностью страданиям и отсутствием истинной
самости. Понимание, что эта жизнь и движения её бессчётных
частей подлежат причинному Закону Кармы, который мы мо-
жем наблюдать в действии всякий раз, когда мыслим логически
и последовательно[1].
2. Правильное намерение. Нужно понимать, что карма — это не
догма и не гипотетический принцип. Она ощутима и очевидна для
тех, кто понимает Учение, непрерывно работая в ежедневной мыс-
ленной веренице нашего правильного намерения помочь умень-
шить страдания жизни и, путём самоограничения и самопреобра-
зования, принести всему миру Великое Умиротворение.
догма и не гипотетический принцип. Она ощутима и очевидна для
тех, кто понимает Учение, непрерывно работая в ежедневной мыс-
ленной веренице нашего правильного намерения помочь умень-
шить страдания жизни и, путём самоограничения и самопреобра-
зования, принести всему миру Великое Умиротворение.
3. Правильная речь, наполненная любовью, добротой и истиной.
4. Правильное поведение — избегание дурных поступков, разноо-
бразная практика благотворительности.
бразная практика благотворительности.
5. Правильный образ жизни. Способ пропитания, получения хле-
ба насущного таким способом, который не причиняет вреда и боли
никакому живому существу.
ба насущного таким способом, который не причиняет вреда и боли
никакому живому существу.
6. Правильное усилие, направленное на подавление дурных на-
клонностей и формирование правильных мыслей, слов и действий,
ведущих к добру, которые далее классифицируются как Четыре
Великих Образа Жизни. Это усилие направлено на:
клонностей и формирование правильных мыслей, слов и действий,
ведущих к добру, которые далее классифицируются как Четыре
Великих Образа Жизни. Это усилие направлено на:
(1) подавление прежних дурных наклонностей;
(2)подавление приобретения новых дурных привычек и путей;
(3)постоянное усердное взращивание с помощью специальных
ментальных практик уже имеющихся добрых привычек, бла-
городных и полезных мыслей (таких как Любовь, Сочувствие,
Сострадание, Милосердие);
ментальных практик уже имеющихся добрых привычек, бла-
городных и полезных мыслей (таких как Любовь, Сочувствие,
Сострадание, Милосердие);
(4)усердное формирование таких хороших привычек мышления
и жизни, которые ещё не являются частью нашей ментальной
привычки.
и жизни, которые ещё не являются частью нашей ментальной
привычки.
7. Правильное внимание — продолжительное наблюдение за всем,
что мы говорим, думаем, делаем; изучение во всём этом действу-
ющих причинных последовательностей; классификация каждой
мысли или действия как «благое» (направленное на уменьшение
страданий жизни), «нейтральное» (свободное от примеси страст-
ного желания, ненависти и самообмана, не создающее новых при-
чинно-следственных связей вообще) и «дурное» (запятнанное
той или иной из трёх названных форм невежества и тем самым
стремящееся привести в движение причинно-следственную связь,
усугубляя страдания жизни).
что мы говорим, думаем, делаем; изучение во всём этом действу-
ющих причинных последовательностей; классификация каждой
мысли или действия как «благое» (направленное на уменьшение
страданий жизни), «нейтральное» (свободное от примеси страст-
ного желания, ненависти и самообмана, не создающее новых при-
чинно-следственных связей вообще) и «дурное» (запятнанное
той или иной из трёх названных форм невежества и тем самым
стремящееся привести в движение причинно-следственную связь,
усугубляя страдания жизни).
Помимо этого наблюдения всех наших умственных операций и раз-
деления их по принципу этической ценности, нужна решимость
пестовать благое и в будущем, дабы избежать зла. Правильное
внимание включает в себя постоянное применение ко всем и ка-
ждому Учения о Самоотверженности, размышлений и наблюдений
практикующего по поводу того, что касается того или иного явления,
действия, мысли и речи, всех умственных изменений, составляющих
его жизнь, без исключений. «Это не “Я”, это не “Моё”, здесь нет
никакого “Я”».
деления их по принципу этической ценности, нужна решимость
пестовать благое и в будущем, дабы избежать зла. Правильное
внимание включает в себя постоянное применение ко всем и ка-
ждому Учения о Самоотверженности, размышлений и наблюдений
практикующего по поводу того, что касается того или иного явления,
действия, мысли и речи, всех умственных изменений, составляющих
его жизнь, без исключений. «Это не “Я”, это не “Моё”, здесь нет
никакого “Я”».
8. Правильная концентрация — практика (согласно правилам, из-
ложенным в книгах) тех высших приёмов дисциплины ума, кото-
рые приводят к «Пробуждению» в высших сферах сознательной
жизни. Все они направлены на то, чтобы ступить на Путь Уми-
ротворения и следовать по нему, и на окончательное достижение
Архатства, освобождения от смерти, ненависти и самообмана.
ложенным в книгах) тех высших приёмов дисциплины ума, кото-
рые приводят к «Пробуждению» в высших сферах сознательной
жизни. Все они направлены на то, чтобы ступить на Путь Уми-
ротворения и следовать по нему, и на окончательное достижение
Архатства, освобождения от смерти, ненависти и самообмана.
Таков самый краткий обзор третьего этапа буддийской практики, стадии
дисциплины ума, одну из которых, кроме самых основных моментов, мы
были вынуждены упустить за неимением места.
дисциплины ума, одну из которых, кроме самых основных моментов, мы
были вынуждены упустить за неимением места.
Человеку, который, практикуя добродетели и милосердие, пришёл к юно-
сти своего умственного и нравственного роста, Превосходнейший Закон
даёт последнее послание. «Добродетелями и благотворительностью, — гла-
сит он, — мы избегаем плохих жизней и достигаем хороших, но поскольку
все вещи проходят путь изменения и смерти, даже хорошая карма не может
длиться вечно. И пока мы по-прежнему подчиняемся закону причины и
следствия, мы подвержены смерти, истощению как доброй, так и дурной
кармы. Тот, кто достаточно мудр и стремится освободить ту часть Единой
Жизни, которая сейчас проявляется в плену своего «Я», — стремится
реализовать Предельную Цель всех этих изменений, мучительного цикла
существования и перерождения.
сти своего умственного и нравственного роста, Превосходнейший Закон
даёт последнее послание. «Добродетелями и благотворительностью, — гла-
сит он, — мы избегаем плохих жизней и достигаем хороших, но поскольку
все вещи проходят путь изменения и смерти, даже хорошая карма не может
длиться вечно. И пока мы по-прежнему подчиняемся закону причины и
следствия, мы подвержены смерти, истощению как доброй, так и дурной
кармы. Тот, кто достаточно мудр и стремится освободить ту часть Единой
Жизни, которая сейчас проявляется в плену своего «Я», — стремится
реализовать Предельную Цель всех этих изменений, мучительного цикла
существования и перерождения.
Выше самых Высших Небес, за пределами всего, что мы можем постичь
в этом сне жизни, царит состояние покоя, в котором нет никаких изменений
во веки веков; в котором нет больше страданий; цель и плод жизни, несрав-
ненная безопасность Нирваны. Если вы сумеете достичь её, вы подведёте
всё живое чуточку ближе к своей Цели; но чтобы достичь этого, вам пред-
стоит реализовать предельную Истину, истину о том, что не существует
никакого «Я», что это только кажущееся «Я», заблуждение, тяжелейшее
из всех оков разума и жизни.
в этом сне жизни, царит состояние покоя, в котором нет никаких изменений
во веки веков; в котором нет больше страданий; цель и плод жизни, несрав-
ненная безопасность Нирваны. Если вы сумеете достичь её, вы подведёте
всё живое чуточку ближе к своей Цели; но чтобы достичь этого, вам пред-
стоит реализовать предельную Истину, истину о том, что не существует
никакого «Я», что это только кажущееся «Я», заблуждение, тяжелейшее
из всех оков разума и жизни.
Так ступайте на этот Путь Умиротворения, следуйте ему через самоогра-
ничение, самоотречение; живите, работайте, стремитесь — скорее не для
себя, но из сострадания ко всему сущему. И тогда, исправляя всё то, что
казалось “вами”, вы сможете и в самом деле помочь облегчить страдания
всех живых существ и привести свою маленькую волну по этому океану
жизни к самому дальнему “берегу” — Нирване».
ничение, самоотречение; живите, работайте, стремитесь — скорее не для
себя, но из сострадания ко всему сущему. И тогда, исправляя всё то, что
казалось “вами”, вы сможете и в самом деле помочь облегчить страдания
всех живых существ и привести свою маленькую волну по этому океану
жизни к самому дальнему “берегу” — Нирване».
[1] Но поскольку карма, или причинно-следственная связь, есть фундаментальный законом жизни, мы не
можем две секунды подряд помнить наше прошлое или обрамить его в своём уме во внятное предложе-
ние. Как учит буддизм, в момент смерти карма вызывает немедленное перерождение (перерождение,
согласно буддийскому выражению — это когда человек — «не он, и всё же не отличается от себя»),
которое есть всего лишь логическое продолжение постоянно ощущаемого закона на основе принципа
сохранения энергии. Человек, который существует сейчас — чрезвычайно сложный сгусток менталь-
ных сил. Они должны приходить в движение, ибо все вещи связаны, а природа причинности похожа на
явление наследственности. Поэтому нынешнее ментальное обличье человека берёт начало в менталь-
ных причинах, приводимых в движение схожим образом жизни. То же самое рассуждение применимо к
перерождению в будущем.
можем две секунды подряд помнить наше прошлое или обрамить его в своём уме во внятное предложе-
ние. Как учит буддизм, в момент смерти карма вызывает немедленное перерождение (перерождение,
согласно буддийскому выражению — это когда человек — «не он, и всё же не отличается от себя»),
которое есть всего лишь логическое продолжение постоянно ощущаемого закона на основе принципа
сохранения энергии. Человек, который существует сейчас — чрезвычайно сложный сгусток менталь-
ных сил. Они должны приходить в движение, ибо все вещи связаны, а природа причинности похожа на
явление наследственности. Поэтому нынешнее ментальное обличье человека берёт начало в менталь-
ных причинах, приводимых в движение схожим образом жизни. То же самое рассуждение применимо к
перерождению в будущем.