Дуглас Стюарт
Апокалипсис вынужденных гностиков
Глава шестая
Тюрьма и пещера.
«— Но я вовсе не желаю путешествовать среди сумасшедших, — заметила Алиса.
«— О, ты ничего не можешь с этим поделать», — сказал Кот.
— Мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший. Ты сумасшедшая.
— Откуда вы знаете, что я сумасшедшая? — спросила Алиса.
— Ты безусловно должна быть сумасшедшей, — ответил Кот, — иначе ты не попала бы сюда.»
Льюис Кэрролл «Алиса в стране Чудес»
Одной из определяющих характеристик гностической традиции является то, что человечество было заключено в тюрьму в материальном мире за счет обмана. Это повторяющийся мотив во многих текстах Библиотеки Наг-Хаммади. Например, «Тайная книга Иоанна» описывает этот мир как тень смерти, в которой человеческое тело — могила. Могила тела была создана из четырех элементов: земли, воды, огня и ветра, которые текст переопределяет как материю, тьму, желание и дух притворства соответственно. Однажды созданное человечество было тогда связано завесой забвения и порабощено в материальном мире. Действительно, архонты поработили с самого начала и до наших дней не только человечество, но и «все творение». В «Евангелии от Филиппа» отмечается, что архонты, обиженные на близость людей к Плероме и завидующие свету, который был им дарован, хотели взять свободных людей и, обманув, поработить их навеки. Точно так же «Авторитетный дискурс» относится к противнику, который пытается обмануть людей скрытыми ядами и связать их в рабстве, тогда как, хотя и лишенный идеи обмана архонтов, «Трехсторонний трактат», тем не менее, противопоставляет свободу Плеромы сотворенному миру, который управляется невежеством и характеризуется пленом, послушанием и страданием. В весьма сходном ключе «Евангелие от Фомы» просто отмечает удивление спасителя тому, что огромное богатство человеческого духа живет в бедности человеческого тела.
В самом гностическом фильме, «Матрица», Морфеус говорит Нео, что Матрица — это не что иное, как сгенерированный компьютером мир снов, разработанный машинами (то есть архонтами), чтобы поработить человечество и превратить его в источник энергии для машин. Морфеус держит батарейку, чтобы подчеркнуть свою точку зрения наглядно. Это важная, но неизменно недооцененная гностическая тема, и эта сцена из Матрицы прекрасно ее отражает. Как отмечалось выше, в самой гностической космогоний, «Тайной книге Иоанна», архонты создали этот мир и держат нас в нем в рабстве, чтобы питаться нами. Им не хватало света Плеромы, и поэтому они хотели создать человека по образу Божьему, чтобы свет Божий, отраженный в его образе (то есть человек), мог осветить их. Другими словами, архонты создали человечество как источник энергии. Архонты — это энергетические паразиты, которые питаются нами! Повестка дня архонтов не могла быть запечатлена лучше, чем, когда дон Хуан Матус, учитель Карлоса Кастанеды, заявляет, что:
«Есть хищник, который пришел из глубин космоса и взял верх над нашей жизнью. Люди являются его пленниками. Хищник — наш господин и хозяин. Он сделало нас послушными, беспомощными. Если мы хотим протестовать, он подавляет наш протест. Если мы хотим действовать независимо, он требует, чтобы мы этого не делали. Они захватили нас, потому что мы, пища для них, и они беспощадно выжимают нас, потому что мы их пропитание. Подобно тому, как мы разводим кур в курятниках … хищники разводят нас в курятниках. … Поэтому их еда всегда доступна для них.» (Кастанеда, 2017, выделение добавлено)
Пойманные в курятник как источник пищи для архонтов — это не то, что большинство людей спокойно воспримут, — можно подумать, — отсюда и необходимость обмана, с помощью которого архонты держат человечество в тюрьме. Действительно, это как проглотить горькую таблетку — причём красную -, возможно, именно поэтому так много людей принимают голубую таблетку, даже если они иногда заглядывали сквозь завесу и чувствовали вкус реальности. Как выразился Морфеус, люди просыпаются в своих постелях, увидев немного из мира снов, в котором они оказались в ловушке, и верят всему, во что хотят верить. Точнее, верят тому, во что архонты обманом принуждают их верить. Согласно ФКД (2008), наш мир находится в заколдованном состоянии, где мы либо спим, либо пребываем в трансе, в котором что-то заставляет нас «… видеть то, что оно хочет, чтобы мы видели, помнили и думали, то что оно хочет, чтобы мы помнили и думали. Что означает, что мы являемся теми, кем оно хочет. Что в свою очередь означает, что у нас нет подлинного существования. Мы находимся во власти чьей-то прихоти» (с. 188).
Платонизм считается одним из истоков гностической традиции (Пирсон, 2007), и можно увидеть четкую параллель между «Аллегорией пещеры» Платона и гностическим взглядом о человечестве, заключенного в тюрьму в этом мире. В аллегории Платона, что появляется в «Книге VII Республики» — краткая выдержка из которой содержится в Библиотеке Наг-Хаммади, — группа человеческих троглодитов провела всю свою жизнь в качестве заключенных, прикованных к стене таким образом, что могли смотреть только на сплошную стену пещеры. Позади и над ними находится огонь, а перед огнем, но за стеной, проходят другие люди, неся различные предметы, почти так же, как кукловоды прячутся за экраном и держат своих кукол над экраном, там, где их может увидеть аудитория. Заключенные не могут видеть тени кукловодов, но тени предметов, которые те несут, проецируются на стену пещеры, где их могут видеть заключенные. Звуки людей, несущих предметы, отражаются от стены, на которую проецируются тени, создавая у заключенных впечатление, что тени издают звуки. Никогда не видя ничего другого, заключенные принимают свой мир теней за реальность. Они также не понимают, что тени основаны на реальности за пределами их видения. Точно так же гностики считали, что человечество подобно пещерным обитателям Платона, заключенным в иллюзорный мир тьмы. В какой-то момент один из заключенных освобождается от кандалов и поворачивается, чтобы увидеть огонь и предметы. Его глаза покалывают из-за ослепительного света огня, и, неспособный правильно воспринимать объекты, он изо всех сил пытается признать, что объекты на самом деле являются реальными, и что тени, которые он ранее принял за настоящие, нереальны. В замешательстве и боли он возвращается к ложной реальности теней, к которым он привык, несмотря на свое заключение. Впоследствии его вытаскивают из пещеры на поверхность, где он слепнет от солнечного света. Из-за боли и шока он поначалу злится на это радикальное изменение обстоятельств. Постепенно его глаза приспосабливаются к свету и новой реальности, он осознает ее превосходство над пещерой. Теперь из жалости к тяжелому положению заключенных, которых он оставил, он возвращается в пещеру, чтобы помочь им сбежать. Однако, привыкнув к дневному свету, он снова ослеплен, на этот раз тенями.
Затем другие заключенные из своей слепоты заключают, что его путешествие за пределы пещеры отрицательно на него повлияло и не могут поверить в его утверждения о превосходстве верхнего мира. Поэтому, другие заключенные выбирают тюрьму пещеры, а не свободу внешнего мира. Действительно, они убили бы любого, кто пытался бы вытащить их из пещеры. Подобно заключенному в пещере Платона, персонаж «Матрицы», Сайфер, не хочет убегать из генерируемой компьютером порабощающей матрицы. Вместо этого он выбирает псевдоблаженство невежества, а не столкновение с трудностями. Как заключенный, сбежавший из пещеры и увидевший свет, Сайфер знает о реальности мира снов, что держит его в плену, но он предпочел бы остаться. Словно Иуда компьютерной эры, он предает Морфея и решает остаться в плену … при условии, что забудет, и получит свои тридцать сребреников, что в случае с Сайфером — значит стать кем-то богатым и важным, как актер, который получает возможность поужинать стейком в модных ресторанах, хотя, во время продажи своей души, знает, что все будет иллюзией. Сайфер — человек, надо помнить об этом, а человеческий вид — не самое лучшее творение во вселенной — в конце концов он был создан Демиургом и архонтами. Он состоит из индивидуумов, не самых острых инструментами космического ангара. что имеют неисправимую тенденцию слушать любого продавца шарлатана, который говорит, то во что они хотят верить.
Хотите еще синих таблеток со стейком, сэр? Сайфер хотел стать известным актером. Возможно, те, кто бесконечно охотятся за последними голливудскими звездочками, похожи на Сайфера; сотрудничают с тюремщиками, чтобы увековечить свою живую смерть в мире теней.
Подобно гностикам — и Платону — до него, метафизика ФКД постулирует, что наш мир — тюрьма. Согласно ФКД, это трагическое царство, в котором мы заключенные, и главная трагедия в том, что мы даже не осознаем этого. Мы всегда были порабощены, но ошибочно полагаем, что мы свободны, потому что никогда не знали, что значит быть свободными. «Это тюрьма … металлического мира. Приводимая в движение винтами, машины которая размалывает себя, создавая страдания и смерть» (Дик, 2008, с. 133, выделено в оригинале). Однако архонты обладают бесконечной способностью вызывать в воображении всевозможные тюрьмы, «тонкие и грубые, тюрьмы внутри тюрем; тюрьмы для тела и, что еще хуже, тюрьмы для ума» (с. 231). В своей «Экзегезе» он рассматривает наш мир как управляемый злыми силами, подчинённый тому, что он называет «астральным детерминизмом». Он называет эту тюрьму «Черной железной тюрьмой» (BIP), коварной и жестокой формой человеческого контроля, пронизывающей не только наш мир, но и все время и пространство (Дик, 2011, стр. 4868). Как и Матрица, BIP повсюду, целиком окружает нас. Мы можем видеть её за нашими окнами, и мы можем видеть её по телевизору — особенно по телевизору. Как и Нео, мы рабы BIP, родившиеся в плену и порабощенные в темнице ума, которую мы не можем различить с помощью обоняния, вкуса или осязания. Описывая BIP посредством аналогии, ФКД утверждает, что если вселенная считать сознательной психикой, то BIP будет «жестким окостеневшим комплексом» (там же, стр. 6806), комплексом, который не может развиваться, знает только хаос и разложение, и которому суждено повторять одну и ту же мысль снова и снова, как если бы она была в бесконечной спирали. В этой мысли выражается форма BIP, в которой мы оказались в ловушке. BIP — это беспощадный мир, от которого мы должны быть спасены. (Интересно, что в синхронии я столкнулся с упоминанием о BIP как о бесконечно повторяющейся мысли, так называемом Дне сурка, 2 февраля 2016 года, популяризированном одноименным фильмом 1993 года, в котором главный герой приговорен переживать один и тот же день, день за днем, пока не научится прерывать цикл.) В «Трактате загадочных писаний» (Tractates Cryptica Scriptura) ФКД также упоминается «Империю», ссылаясь на тиранию Римской империи, которая, по его мнению, продолжается и по сей день, хотя и в другой форме. Империя, по сути, является метонимом BIP. Он описывает Империю как «институт, кодификацию безумия» (2001, с. 264), безумную организацию, которая причиняет безумию человечество, реализовывая BIP через насилие, поскольку насилие является его природой. В других местах «Трактата» он связывает Империю с «незаслуженными страданиями, хаосом и смертью» (с. 267). Согласно ФКД, BIP существовал всё время или, возможно, вообще вне времени, и что каждый, кто когда-либо жил, был заключен в железные стены тюрьмы, даже не осознавая этого (там же). В ключевой фразе «Трактата», ФКД заявляет, что «Империя никогда не заканчивалась», другими словами, мы все еще порабощены Империей в BIP, или, по словам гностиков, мы все порабощены архонтами в падшем мире. Концепция BIP ФКД и тот факт, что «красивый» мир, который мы видим вместо этого, на самом деле является заблуждением, как и большая часть его метафизики — гностической или иной — вдохновлены его опытом из «2-3-74».
В своем «Трактате» ФКД противопоставляет BIP тому, что называет «Садом Пальмовых Деревьев» (PTG). Не ссылаясь источник, он утверждает, что гностики верили в два временных периода: первое или текущее время, характеризуемое злом, и второе, то что придёт в будущем, и оно будет добрым. Первый он называет «Железным веком» представленным в BIP, а второй — «Золотым веком» в виде PTG. (Он также утверждает, что Железный век закончился в августе 1974 года и его сменил PTG. Это несколько расходится с утверждением, что Империя [BIP] никогда не заканчивалась. Однако, это мнение ФКД; и оно не всегда логично и не всегда последовательно. Такова, без сомнения, большая часть его обращения.) С точки зрения сути, а не временности, BIP является метафорой материального мира, иными словами, поддельного мира, созданного архонтами, которые пытались, но не смогли имитировать эонические царства Плеромы и которые используют своё творение для порабощения человечества. С другой стороны, PTG представляет собой, но не идентичен, неразрушимому, нетленному, эоническому царству, то есть Плероме. Одно подделка, другое настоящее. Теперь верхнее (янь) и нижнее (инь) царства гностической космогонии ФКД, отмеченные выше (рис. 7), могут быть заменены или альтернативно представлены Садом Пальмовых Деревьев и Тюрьмой Черного Железа (рис. 11).
Рисунок 11. Сверху вниз: Единый Разум, Сад Пальмовых Деревьев, Тюрьма Чёрного Железа.
В другом месте ФКД описывает PTG, как «парк мира и красоты» (1977), мир, намного превосходящий BIP, которую он в конечном итоге заменит. В этом варианте схемы, мир BIP прошел, и теперь мы живем в промежуточном мире, в который угнетение человечества, и бесконечная война, которая неизменно сопровождают его, в некоторой степени смягчены. Кроме того, существует альтернативный мир, наложенный на этот, что появится в будущем, когда «правильные переменные в нашем прошлом будут перепрограммированы» (там же). Когда мы пробудимся в этом новом мире, все будет так, как если бы мы всегда жили там, и нынешний промежуточный мир вместе с BIP будет «искуплен милосердием» (там же) нашего духа и разума.
Независимо от того, живем ли мы в самом BIP или в промежуточном мире, ФКД, как и гностики до него, несомненно верили в то что наш мир остается тюрьмой, навязанной бесчестными силами. По крайней мере, в настоящем Империя еще не окончилась. Мы все еще окружены Матрицей и в ней же пойманы.