Дуглас Стюарт
Апокалипсис вынужденных гностиков
Глава седьмая
Сон и голограмма
«Как вы можете доказать, спим ли мы сейчас, и все ли наши мысли — лишь сон? или мы бодрствуем и разговариваем друг с другом в состоянии бодрствования?»
Платон
Две фундаментальные характеристики гностического представления о том, что материальный мир был создан Демиургом и архонтами, заключаются в том, что: а) это тюрьма и б) то, что архонты удерживают людей в рабстве, вводя их в заблуждение, в том, что материальный мир реален, когда он, по сути, согласно гностикам, иллюзорен. Принимая во внимание, что предыдущая глава имела дело с миром как тюрьмой, эта глава обращается к концепции мира как иллюзии.
В «Матрице» Морфеус спрашивает Нео, был ли у него когда-нибудь сон, такой, что тот был уверен в реальность сна. Далее он спрашивает Нео, добавляя, что, если он не сможет пробудиться от этого сна, как он сможет отличить мир сна от мира нашего нормального состояния бодрствования, то есть от мира, который мы считаем «реальным» миром. На ту же тему и утверждение британского врача Хейвлок Эллис (1859-1939) о том, что сны кажутся реальными и, во всех смыслах и целях, могут считаться реальными до тех пор, пока они снятся, и что мы не можем больше говорить о согласованности бодрствующего состоянии, так называемой реальности. Точно так же гностические тексты Библиотеки Наг-Хаммади проясняют, что этот мир — иллюзия, что нас обманули, когда мы принимали его за реальность. Например, «Трактат о воскрешении» предостерегает от мысли, что воскрешение является иллюзией, учитывая, что цель гностика — освободиться от оков материи. Он заявляет, что именно этот мир, а не воскрешение из него, является иллюзией; иллюзия, в которой богатые стали бедными, или, по словам «Евангелия от Фомы», богатство духа оказалось в ловушке нищеты материального мира. В другом месте понятие сна — это периодически повторяющийся гностический троп, используемый для описания иллюзорного состояния, в котором этот мир принимается за реальность. В «Реальности правителей» архонты вызывают глубокий сон (то есть невежество) на первого человека, прежде чем он низвергается в материальное царство. Впоследствии человечество спит и не знает о своей ловушке в мире материи. Когда люди спят, они спят, и «Откровение Адама» происходит, когда он спит, то есть приходит к нему во сне и побуждает его пробудиться от «сна смерти» (Мейер, 2007, p, 344).). Как в часто упоминаемом афоризме Эйнштейна, реальность — это просто иллюзия, хотя и очень упорная. Для гностиков этот мир — призрачный фантом, в котором архонты постоянно держат нас во тьме. Нас контролируют архонты, потому что они контролируют ложную реальность, в которой мы живем. Однако, согласно гностикам, архонты фактически бессильны, и их власть над нами существует только в той степени, в которой они могут обмануть нас, заставив думать, что ложная реальность на самом деле реальна.
Эта идея эффектно отражена в сцене «Сгибания ложки» в «Матрице», в которой Нео встречает выглядящего как буддийский монах мальчика с бритой головой. Перед мальчиком лежат несколько изогнутых ложек, он держит одну из них, которую он изгибает силой мысли. Он вручает Нео прямую ложку с подразумевая, что тот должен попытаться согнуть ее своим разумом. Когда Нео берет ложку, мальчик говорит ему, что он не должен пытаться согнуть ложку, потому что это невозможно. Скорее он должен просто попытаться понять правду. «Какова правда?» — спрашивает Нео. Мальчик отвечает, что ложки нет, и наклоняется не ложка, а лишь ты. Затем Нео переключает свое внимание на ложку, которая теперь отражает всю комнату. Когда он смотрит на неё, ложка начинает гнуться. Это говорит о том, что когда мы осознаем истину и «изгибаемся», то есть трансформируемся в свете осознанной истины и пробуждаемся к иллюзии тюремного мира, то мы больше не в его власти. Он перестаёт контролировать нас; мы начинаем контролировать его. Когда мы осознаем, что этот мир является иллюзией, мы преодолеваем его ограничения и становимся его сотворцами.
Несмотря на регулярные опровержения, Юнг часто совершал спекулятивные экскурсии в метафизику, но предположения никогда не приводили его к мысли, что в нашем мире есть что-то кроме объективной физической реальности. Он был глубоко укоренен в мире, и любая гипотеза о мире как иллюзии не была чем-то, что, казалось бы, занимало его в какой-то степени, в любом случае, не в его публичных работах. Тем не менее он исследовал отношения между психикой и тем, что мы переживаем как физическую реальность, нигде более, чем в его теоретической конструкции, известной как синхрония.
Обычно описываемый как «принцип акаузального связывания», термин «синхрония» относится к феномену значимого совпадения — или частичного совпадения — двух событий: одного — события во внешнем мире, а другого – во внутреннем психологическом состоянии ума. По мнению Юнга, когда внутреннее психологическое событие, вовлекающее бессознательный образ, приходящий в сознание, прямо или косвенно через образ сновидения, идею или предчувствие, совпадает с внешней ситуацией с таким же (или очень похожим) содержанием, тогда говорят, что происходит синхрония. Важно отметить, что события не связаны с причинно-следственной связью, а только через их общее, присущее им значение, без которого эти два события являются просто случайными. Синхрония основывается на «психически относительном пространственно-временном континууме», связывающем психику с материальным миром как два разных, но неразрывно связанных аспекта одной и той же фундаментальной вещи, в которой не психическое и психическое могут действовать друг без друга и без причинной связи между собой (Шарп, 2010). Психика и материя — одно и то же, их сущность — это энергия. Хотя внутренние и внешние события отдельного случая синхронии могут быть феноменологически различными, их синхронность является выражением, наполненным смыслом, их фундаментальной неделимости.
Фактор, связывающий психику и материю, является архетипическим. В основе синхронных событий лежат трансцендентные, непознаваемые — но способные к косвенному переживанию — аспекты архетипов, которые Юнг рассматривает как основанные на психоидной основе. Юнг описывает (1962) психоид как душевный, квазипсихический, фундамент, лишь частично психический, и вполне возможно, имеющий совершенно другую природу, которая как он, предполагает, может быть духовной. Хотя у него и было мало, если таковые имеются, сомнений в том, чтобы делать метафизические утверждения в письменной форме, остающимися частными при его жизни — как свидетельствуют «Красная книга» и «Семь проповедей», — Юнг всегда проявлял осторожность в отношении таких заявлений в своих публичных работах. Тем не менее, в «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях», одной из его последних публичных работ, он предлагает, что у нас есть веские основания предполагать существование непостижимой абсолютной реальности (там же). Кроме того, синхронию можно рассматривать как наблюдение упорядоченной целостности внутри коллективной психики, в которой частным случаем синхронии является двойственное выражение архетипической активности, исходящей из психоидного измерения психики. Два синхронных события являются выражением момента, а этот момент — архетипическим колебанием, происходящим внутри глубин коллективного бессознательного и возникающим из них. Юнг придерживается единой реальности, unus mundus (в переводе с латыни «единый мир»), подкрепляющего весь опыт, однако он, похоже, не предполагает, что физические явления не реальность, а что-то иное.
В «Матрице» Морфеус инструктирует Нео, что то, что он принимает за реальность, на самом деле происходит внутри компьютерной программы, и это «нейро-интерактивная» симуляция, самой Матрицы. Во время симуляции самооценка Нео также не реальна; это просто «остаточное представление о себе», мысленная проекция оцифрованной личности. Здесь проявляется отголосок гностицизма Мейстера Экхарта. Экхарт утверждал, что, когда Душа хочет испытать что-то, она выбрасывает изображение перед собой и затем входит туда. В гностической традиции Демиург, сопровождаемый своими архонтами, предстаёт слепой, невежественной, темной пропастью тени Души. Он хотел создать мир по образцу неподкупной, плеромической гармонии. Однако он был невежественным (и высокомерным) и испытывал недостаток в истинной силе Света Плеромы. Результатом стал искажённый, хаотичный мир, в который мы были заброшены и введены в заблуждение, о его реальности. Точно так же архитекторы Матрицы спроектировали компьютерный мир снов, в котором человечество находится в ловушке. Пока мы не осознаем наше затруднительное положение, не достигнем гнозиса и не найдем выход, мы являемся не чем иным, как отдельными, управляемыми вирусами, управляемым архонтами софтом, работающим в операционной системе Матрицы. Нео спрашивает о своем затруднительном положении в тоне, который выдает его недоверчивость и трудность в принятии истины, спрашивает, действительно ли мир, который он воспринимает, реален. Морфеус отвечает риторически: «А что реально? Как ты определяешь реальное?» Учитывая его акосмическую метафизику (т. е. Вселенная — иллюзия), неудивительно, что эти же вопросы занимают ФКД на протяжении большей части писательской деятельности. Действительно, подобные вопросы бесконечно очаровывали его. В своих работах, ФКД неоднократно возвращался к темам истинной природы нашего мира, реален ли вообще эмпирический или феноменальный мир, который мы обычно считаем «реальностью». В своих рассказах и романах он часто писал о фальшивых мирах, альтернативных реальностях и о том, что он назвал «множественными псевдомирами» (1977). Творчество ФКД (2011) насчитывает в общей сложности двадцать один роман и рассказы, в которых изображается тема противостояния реального и поддельного мира.
По мнению ФКД, «… кто-то заставляет нас видеть вселенную, которой не существует. Кто этот кто-то? … Сатана [то есть Демиург]» (2008, стр. 199). В другом месте он утверждал, что под нашим постоянно меняющимся феноменальным миром скрыта вечная, неизменная абсолютная реальность (1978). Он чувствовал, что этот мир Черной Железной Тюрьмы, управляемый Империей, является поддельным миром, наложенным на более глубинную реальность (2011, стр. 5688). Однако, говорить, что это подделка, значит вводить в заблуждение, потому что на самом деле этого мира нет (стр. 6720). Повторяя тему «мира как иллюзии» в «Божественном вторжении» (2008), он описывает этот мир, который он называет нижним царством, как результат «прозрачных картин, сменяющихся с огромной скоростью» (стр. 65). В романе эти картины являются архетипическими формами из космоса, которые были спроецированы в нижнее царство, чтобы стать «реальностью». Этой идее о мире, который не является по существу реальным, но только появляется как таковой, вторит Эйнштейну, который утверждал, что в отношении материи мы все были неправы. То, что мы считаем материей (то есть физической реальностью), — это просто энергия, вибрация которой была снижена до такой степени, что она может быть воспринята чувствами. Для Эйнштейна это не имеет значения, так как не имеет объективной реальности. Для ФКД наш мир — это просто призрак, падший мир, в который мы были брошены, порабощенный злой сущностью, которая «проецирует данные, напоминающие мир» (2011, стр. 6720). В своей книге «Трактаты», ФКД заявляет, что феноменальный мир, который воспринимается как должное и считается «реальностью», на самом деле не существует. Его реальность не может быть подтверждена, и он считал, что это гипостазис информации, обработанной Единым Разумом (то есть, Плеромой) (2001). Сущность вселенной — информация. На самом деле это не трехмерное пространство, а пространство и время вообще. Другими словами, для ФКД этот мир подобен Матрице и не более чем неверное истолкование основной реальности, сущностью которой является только информация.
Однако, несмотря на продолжавшуюся всю жизнь одержимость стремлением понять природу реальности, ФКД чувствовал, что он так и не достиг сути. В речи, произнесенной в 1978 году, к концу своей жизни он признает, что не смог ее решить. Он вспоминает, как его спросил студент, который хотел дать содержательное определение реальности в одном предложении для работы на уроке философии, на что ФКД смог ответить только: «Реальность — это то, что, не исчезает, когда вы перестаете верить в нее» (1978). После целой жизни, посвященной изучению этой темы, он чувствовал, что не может более четко определить реальность. И все же, может ли быть более точное определение реальности? Тем не менее, он чувствовал, что, пока мы здесь и продолжаем заблуждаться, думая, что BIP реальна мы должны с ней бороться. С неподражаемым остроумием ФКД в одной из записей «Экзегезы», шутит отмечая, что должен продолжать, как и «многие мытари и грешники, сборщики налогов и другие подонки» (2011, стр. 1467), вероятно, он должен иметь с ними дело с известной долей терпения. Повторяя слова Эллис, этот бредовый мир «реален» для ФКД — и для нас — до тех пор, пока он существует, и пока мы здесь, нам приходится иметь дело с его, сборщиками налогов отбросами общества и всеми прочими. Отдай кесарю кесарево и все такое.
Относительно концепции мира как иллюзии, ФКД добавляет одно фундаментальное понимание, которое, в зависимости от чьей-либо точки зрения, либо приближает, либо отступает от метафизики древних гностиков. Для гностиков этот иллюзорный тюремный мир был делом архонтов. Однако для ФКД (2011) мы, люди, являемся со-создателями вместе с Империей – аналогом архонтов у ФКД — в сотворении мира снов BIP. В своей «Экзегезе» он утверждает, что мы «забывчивые космократоры» (стр. 15114), что попали в самими же созданную во вселенной тюрьму, не осознавая этого. В качестве альтернативы он описывает наш иллюзорный мир как массовую галлюцинацию, а также считает, что нам необходимо преодолеть ложное представление о том, что галлюцинация может быть только личной (стр. 6899). В «Трактате» он заявляет, что мы гипостатизируем информацию, которая нам подаётся в феноменальном мире (2001), хотя он не упоминает источник, из которого мы получаем эту информацию. В другом месте он утверждает, что «Мы построили этот мир, эту матрицу пространства-времени» (там же, с. 196). Если это так, то с точки зрения гностической традиции мы являемся архонтами, поскольку архонты создали этот мир.
В области науки и философии идея о том, что наш мир представляет собой голографическую проекцию, возникла с 1997 года, когда она была впервые предложена физиком Хуаном Малдасеной. Однако, концепция вселенной как голограммы или иными словами иллюзорной, вероятно, известна мистикам и традициям мудрости с незапамятных времен, хотя, возможно, и не называлась таковой. Например, идея о том, что вселенная не присуща реальности, и что она создается сознательным наблюдением, уходит на тысячи лет назад в ведическую философию (Розенблюм и Каттнер, 2012, стр. 3239), к идеи голографической Вселенной также присоединился и ФКД, в многообразную космогонию которого входит Бог-создатель, который использует искусственный спутник, VALIS (Vast Active Living Intelligence System) , (Гигантская Деятельная Живая Разумная Система) чтобы спроектировать голограмму, которую мы ошибочно принимаем за реальность (2008).
Голограмма (от греческого слова holos, означающего «целое», и gramma, означающее «сообщение»), представляет собой трехмерное изображение объекта, закодированного на двухмерной поверхности. Простые примеры простых и не очень впечатляющих голограмм можно найти в защитном знаке на кредитной карте или водительских правах. Физика голографии выходит за рамки этой работы, но, популярно излагая, голограмма, как правило, создается путем разделения лазерного луча на два идентичных луча. Один луч, известный как объектный луч, направляется на объект, отраженный свет перенаправляется на двухмерную поверхность, которая захватывает голограмму. Другой, опорный луч, направлен на двумерную поверхность. Именно интерференционная картина, возникающая в результате взаимодействия этих двух лучей, записывается на двумерную поверхность. Позже, когда интерференционная картина на двумерной поверхности освещается с использованием источника света, создается трехмерное изображение объекта. Голограмма имеет некоторые существенные особенности. Если голографическое изображение просматривается с разных сторон, оно представляет трехмерное изображение исходного объекта в разных перспективах. Другое интересное свойство заключается в том, что, в отличие от обычного изображения, например, фотографии, которая при разрезании пополам создает только два отдельных фрагмента исходного изображения, голограмма, если её разрезать пополам, то создаются две голограммы, каждая из которых содержит целое изначального изображения. Это верно, независимо от того, на сколько кусков голограмма нарезана; самый маленький кусок голограммы содержит все изображение. Кроме того, если часть изначальной голограммы разделена, то каждая из ее частей также содержит все оригинальное изображение.
В общих чертах, теория о том, что вселенная является голограммой, утверждает, что воспринимаемая нами вселенная представляет собой трехмерное изображение, по сути, иллюзию, порожденную информацией. Придерживаясь этой точки зрения, ФКД утверждает, что то, что мы принимаем за реальность, фактически является иллюзией проецируемой голограммы (2011, стр. 12926). Он сравнивает Плерому с колоссальной голограммой (стр. 7192). Точно так же в «Трактате» он утверждает, что феноменальный мир не существует, а является просто «гипостазисом информации, обрабатываемой Разумом» (2001, с. 261). Для ФКД, герметическое изречение «как вверху, так и в низу» относится к идее, что вселенная — это голограмма, но у автора отсутствовала современная терминология (стр. 257-258).
В «Евнгостосе, благословенном» Библиотеки Наг-Хаммади говорится, что Предок «видит себя в себе как зеркале, и его образ предстает как Отца себя самого, Родителя себя самого, так и размышление, потому что он отражает неосознанное первичное существование» (Мейер, 2007, стр. 277). Точно так же мы могли бы думать, что Евгност сравнивает творение с зеркалом Плеромы, потому что ему не хватало слова голограмма. В своей «Экзегезе» ФКД утверждает, что его идея о том, что вселенная является голограммой, не оригинальна, а представляет собой лишь обновленное описание отражений, мелькнувших на стенах пещеры Платона. Подобно заключенным в пещере, которые ошибочно принимают тени, отбрасываемые на стену пещеры, за реальность, мы также ошибочно принимаем нашу голографическую вселенную за реальность. Согласно ФКД, эта голографическая вселенная представляет собой «ложную сатанинскую интерполяцию … образующую собой тюрьму, которая скрывает информацию, что … раскрыла бы нашу истинную ситуацию» (2011, стр. 6462, выделено в оригинале). В гностических терминах фундаментальная природа полноты Плеромы — энергетическая информация, и архонты исказили эту основную информацию, чтобы спроецировать иллюзорный мир, в котором мы заключены. По мнению ФКД, наша голографическая вселенная создается взаимодействием двух гипер-вселенных таким же образом, как регулярная голограмма создается интерференционной картиной двух лазерных лучей (там же, стр. 6480). В этом голографическом представлении — вопреки его более раннему мнению, что Черная Железная Тюрьма и Сад Пальмовых Деревьев были двумя диполярными вселенными, отличными от нашей, одна хуже, другая лучше — ни Черная Железная Тюрьма, ни Сад Пальмовых Деревьев не идентичны нашей вселенной. Скорее он чувствовал, что наш мир лучше рассматривать как голографическую композицию из двух, причем каждый из них функционирует как один из двух лазерных источников, необходимых для генерации голограммы (стр. 6489). Вместо того чтобы приравнивать Сад Пальмовых Деревьев к Плероме, высшему верхнему миру и Черную железную тюрьму к Вселенной или низшему созданному миру, было бы более точным рассматривать PTG и BIP как образующие пару противоположности внутри полноты Плеромы, они, как предполагает «Евангелие от Филиппа», — братья, которых необходимо примирить и растворить друг в друге, чтобы добиться возвращения в царство света. Эта схема перекликается с мнением христианского мистика Якоба Беме, который также верил в три мира. Во-первых, божественное царство, ангельский рай, а во-вторых, противоположный темный мир огня и гнева. Оба эти мира невидимы за пределами восприятия чувств. Третий — наш мир, который является результатом вечной борьбы между двумя невидимыми мирами (Лакхман, 2015).
Гностическая идея мира как иллюзии и представление ФКД о голографической вселенной находит отклик в работе Каструпа *(2011, 2015), характеризующего себя сторонником философии, известной как монистический идеализм (2011). Монистический идеализм согласуется с идеями, что сознание, а не материя, является основой всего сущего, так же, как и в концепции Экхарта о Божестве. Британский астрофизик, сэр Джеймс Джинс (1877-1946), склонный к идеализму, считал, что материальная вселенная является производной сознания, а не сознание, производным материи, и предлагал рассматривать вселенную как великую мысль, а не как великую машину. Каструп (2016) утверждает, что, учитывая последние открытия в области квантовой физики, единственное мировоззрение, которое может оправдать экспериментальные данные, — это идеализм, который «символически представлен во многих мифах о сотворении мира из разных культур и из истории». Казалось бы, гностический миф о сотворении — за исключением недоброжелательности архонтов — является одним из них. В противоположность тому, что он описывает как «ужасное, коварное клеймо» (Каструп, 2015, стр. 3279), направленное на поддержание перспективы материализма, точка зрения Каструпа состоит в том, что сознание является единственным носителем реальности, в котором мы можем быть уверены (стр. 289). Он утверждает, что вся реальность — это возбуждение самосознания, в Едином Разуме которое он называет «разумом — во — многочисленном». Метафорически, он описывает основу всей реальности, разум — во — многочисленном, как поток трансперсональных переживаний, в которых наше личное сознание представляет собой просто локализацию или водоворот в потоке. (Лично мой водоворот временами ощущается скорее, как эмоциональный и ментальный вихрь, поэтому аналогия мне подходит.) Весь опыт — это движение или возбуждение воды, а разум — во -многочисленном — это матрица, в которой водовороты (индивидуальное сознание), как локализованные паттерны потока воды, состоят только из струек воды (трансперсональное сознание) (стр. 338). Эта концепция вызывает образ нашей индивидуальности, запечатленной в вихревой структуре отпечатков пальцев. Иллюзия личной индивидуальности, отделенной от разума — во — многочисленном, является результатом этой локализации (стр. 297). В альтернативной аналогии Каструп (2015) описывает разум – во — многочисленном как страдающей от диссоциативного расстройства личности, в котором мы являемся его «альтерами» (стр. 388). Диссоциативное расстройство личности — это психологическое состояние, при котором человек имеет две или более отчетливые и устойчивые диссоциированные личности, часто называемые альтеры (альтернативная личность). Человек в таком состоянии испытывает непроизвольное переключение между альтернативными личностями, каждая из которых имеет свою собственную индивидуальность, характеристики и поведение. Согласно Каструпу, каждый из нас — отдельная, разобщенная личность разума — во — многочисленном. В общем, реальность основана на трансперсональном измерении сознания, в котором мы являемся тем, что Каструп описывает как диссоциированные комплексы или альтерами (2015, стр. 436)
Каструп (там же) утверждает, что, будучи отдельным диссоциированным комплексом, мы можем иметь представление об опыте в целом только от второго лица. Первоначальный опыт разума – во — многочисленном, пульсация в потоке, отражается внутри отдельного водоворота (то есть, одного из нас), и наша перспектива от второго лица первоначального опыта — это усиление эха. Это усиленное, отражающееся ментальное содержимое «в конечном итоге запутывает все остальное ментальное содержимое вне водоворота» (стр. 768). Подобно тому, как телевизор может воспринимать только канал, на который он в данный момент настроен, отдельный водоворот испытывает лишь пульсации разума — во — многочисленном, что отражаются в нем в любой из данных моментов.
*Бернардо Каструп «Brief Peeks Beyond: Critical Essays on Metaphysics, Neuroscience, Free Will, Skepticism and Culture» (2015) «Краткий взгляд по ту сторону: критические очерки о метафизике, нейронауке, свободной воле, скептицизме и культуре»
Каструп (там же) продолжает объяснять согласованную реальность как «общую перспективу психической деятельности от второго лица, разворачивающейся в коллективном, запутанном сегменте сознания» (ст. 419). Предположительно, путаница лишь с точки зрения первого лица. Он утверждает, что, поскольку все мы, разделяем одну и ту же реальность, «особая сюжетная линия», усиливаемая одним водоворотом, всегда должна быть такой же, как сюжетные линии, усиливаемые всеми другими водоворотами (ст. 964). Он признает, что то, как именно происходит синхронизация, «это открытый вопрос» (ст. 964), но это ни в коем случае не неправдоподобно, если учесть, что все водовороты в конечном итоге — это один и тот же поток, в целом. Он описывает эту общую историю (согласованную реальность), возникающей из затемнённого измерения коллективной психики, как сон разума — во — многочисленном. Каждый из нас является диссоциированным изменением разума — во — многочисленном, участвующим в коллективном сне (ст. 2654): «Наша индивидуальная психика объединяется на глубоком, потаённом уровне, и на этом объединенном уровне возникает сон согласованной реальности». (ст. 2662). В более ранней работе под названием «Призрачная реальность: погружение в разум, для раскрытия удивительной скрытой истории о природе», Каструп (2011) также постулирует, что реальность — это сон того, что он называет Источником, — который как можно разумно допустить, тождественен с разумом — во — многочисленном. Он предполагает, что «… нет различия между процессом восприятия и процессом зачатия … зеркало восприятия потенциала зачатия Источника — его творение. Поэтому идея сильной объективности может быть иллюзией нашего царства реальности» (ст. 1061). Очевидно, что Каструп, подобно гностикам и ФКД, видит наш мир как иллюзию, подобную сновидению.
Конечно, существует также четкая параллель между взглядом Каструпа (там же) на трансперсональную форму сознания, разум — во — многочисленном, в которой мы индивидуальны, диссоциированные альтернативные личности, и концепцией Юнга о коллективном бессознательном, которая основывается на единоличном сознании, от которого наши эго-разумы стали диссоциироваться. Диссоциированные изменения разума — во — многочисленном. (то есть нас) также можно сравнить с юнгианской концепцией комплекса в индивидуальной психике. В юнгианской психологии комплекс — это эмоционально заряженный кластер идей и / или образов, которые накапливаются вокруг определенного архетипа в психике. Когда комплекс констеллируется — активируется из-за какой-то внешней ситуации — результатом является эмоциональная реакция, сопровождаемая физическими симптомами или психическими нарушениями. Неизменно, комплексы действуют с такой степенью автономии, что их можно рассматривать как узловые точки в психике или отщепленные части психики, которые действуют в соответствии с их собственной волей и законами, что чаще всего противоречит привычной позиции сознания (Шарп, 2010).
Точно так же, как комплекс является отщепленной частью индивидуальной психики, альтер Каструпа (или водоворот) является отщепленной частью сознания Единого Разума. Другими словами, комплекс является для индивидуальной психики тем, чем является альтер для Единого Разума. Если это так, то комплекс находится в психике индивида, который сам по себе является комплексом (альтером) внутри Единого Разума; комплекс внутри комплекса.
Каструп (2011) рассматривает сознание как феномен не локальной области, в которой опыт каждой сознательной сущности (водоворота) внутри «пережмвается до бесконечности … как постоянные переживания или квалиа» (ст. 345). (Квалиа — это индивидуальный пример субъективного, сознательного опыта.) Он также ссылается на шаблоны мышления, которые формируют основные строительные блоки всего, что когда-либо испытывалось (ст. 1243). Соответствия с коллективным бессознательным Юнга и архетипы очевидны, и можно утверждать, что, по сути, разум — во — многочисленном Каструпа является коллективным бессознательным, а его паттерны мышления являются архетипами. Действительно, он устанавливает связь между тем, что коллективное бессознательное «в некоторой степени связано с идеей универсальной памяти Квалиа» (ст. 411). Совершенно ясно, что теории Каструпа хорошо совпадают с теориями Юнга и ФКД. Действительно, мировоззрение Каструпа, похоже, находится где-то посередине между Юнгом и ФКД, что обеспечивает перспективу, которая помогает согласовать некоторые различия.
Яростный противник материалистического мировоззрения, Каструп (2016) утверждает, что последние экспериментальные результаты в области квантовой физики продемонстрировали, что идея о существовании вселенной «вне», независимой от нашего разума, теперь несостоятельна. Разработки квантовой физики все больше подтверждают идею о том, что не существует вселенной, независимой от сознания, и что наш мир является иллюзией или, по крайней мере, далеко не таким реальным, как принято верить.
Возникшая в 1900 году, квантовая теория сейчас формирует теоретическую основу большей части современной физики. Физики Розенблюм и Каттнер (2012) отмечают, что квантовая теория, идущая вслед за классической физикой, которая, как теперь известно, представляет собой мировоззрение, имеющее принципиальные недостатки, должна рассматриваться охватывающей классическую физику как особый случай, а не заменяющая ее. Поскольку классическая физика делает адекватную работу по объяснению природы объектов, больших чем молекулы, и это — только очень хорошее приближение их поведения, и изо всех сил пытается объяснить явления на атомном и субатомном уровнях. Другими словами, классическая физика удовлетворительно работает только в конечной зоне спектра существования. С другой стороны, квантовая теория прекрасно объясняет квантовые явления, но, по крайней мере, пока не может объяснить мир более крупных объектов. Возможно, это связано с ограничениями в технологии для наблюдений, а не с какими-либо недостатками в теории (там же). Тем не менее, одна треть экономики США зависит от продуктов, основанных на квантовой механике (стc.98), с большим количеством современных технологий, основанных на квантовых принципах (ст. 239), например, лазеры, транзисторы и магнитная резонансная томография или МРТ (ст. 1483). Кроме того, в отличие от своего несовершенного предшественника, с момента своего появления более ста лет назад квантовая теория до сих пор выдержала испытание временем. Розенблюм и Каттнер (2012) утверждают, что это самая «проверенная в бою» теория в науке, без каких-либо прогнозов, основанных на ее принципах, когда-либо было доказавших, свою ошибочность (ст. 940). Подводя итог, насколько было продемонстрировано до настоящего времени, квантовая теория верна, тогда как классическая физика является лишь приблизительной (ст. 533).
Казалось бы, квантовая теория настаивает на том, что физический мир, который мы воспринимаем, фундаментально зависит от нашего наблюдения за ним и, вполне вероятно, от нашего сознательного наблюдения за ним. Похоже, что это приводит к неизбежному выводу о том, что наблюдение объекта, находящегося в определенном месте, фактически вызывает его присутствие. Его существование становится действительностью только после сознательного наблюдения, таким образом, по-видимому, отрицая любую физическую реальность нашего мира независимо от нашего наблюдения за ним (ст. 260).
Квантовые эксперименты показали, что малые частицы — хотя, теоретически, и любые объекты — демонстрируют двойственность волновых частиц. В зависимости от выбора эксперимента, маленький объект — например, фотон или атом — может быть показан либо: а) существующим в виде частицы в определенном месте, либо б) появившимся в виде волны, распространяющейся по большой площади, но не в двух формах одновременно. Принимая во внимание, что волна частицы может быть рассеяна по чрезвычайно широкой области, когда наблюдатель смотрит в заданное место в этой области, то либо частица будет найдена там немедленно, либо нет (ст. 1337). Таким образом, наблюдения волновой формы потенциально преобразует аналоговое явление в бинарное суждение, в котором, если частица была найдена, что-то стало причиной возникновения. Экстраполируя эту идею, мы могли бы считать Плерому аналогом, а созданный мир — бинарным: полюса противоположностей в Плероме могут быть мгновенно колеблющимися, так что мужчина не является мужчиной, а женщина не является женщиной, тогда как сотворенный мир, созданный посредством сознательного наблюдения, является бинарным в том смысле, что для возникновения творения требуется напряжение между дифференцированными противоположностями. Розенблюм и Каттнер (2012) подчеркивают, что волна потенциальной частицы в определенной области отражает вероятность ее нахождения в этом месте, а не вероятность ее фактического присутствия. Именно действие по обнаружению частицы в этом месте посредством наблюдения фактически заставляет ее там находиться. Это, как они говорят, хитрая сущность того, что они называют «квантовой загадкой» (ст. 1354). В квантовой теории может показаться, что вы можете съесть свой частичный пирог и кроме того просто съесть его, но не одновременно и то и другое. В известной мере это не случай волны или частицы; это случай как волны, так и частицы: два состояния просто не могут наблюдаться одновременно. Древние гностики любили бы квантовую физику.
Розенблюм и Каттнер (2012) продолжают, что, хотя сам факт наблюдения частицы в ее существовании в определенном месте является субъективным опытом для наблюдателя, ее квантово-вероятностная волна или волновая функция объективны в том смысле, что она одинакова для всех. Следовательно, квантовое описание этого явления не требует никакой частицы в дополнение к волновой функции частицы, так что форма волны частицы объективно является синонимом самой частицы (ст. 1381). Нет фактической объективности существования частицы (ст. 1765). Кроме того, частица одновременно «существует» повсюду, покрытая осциллограммой, пока ее наблюдение в определенном месте не заставит ее существовать в этом месте (ст. 1892). Объективно говоря, физическую реальность имеет только форма волны, а не частица (ст. 1765). Концентрация волны в определенном месте посредством сознательного наблюдения приводит к появлению частицы (ст. 1785), но только для тех, кто наблюдает. Обобщая, форма волны объективна, а частица субъективна. Частица не имеет объективного существования. В ответ на хорошо известный коан: «Если дерево падает в лесу и там никого нет, чтобы услышать его, издает ли оно какой-нибудь звук?», Квантовая физика, отзывается громким «Нет! Нет, если нет сознательного наблюдателя.» Если сознательного наблюдателя нет, то падающее дерево не только не издает никаких звуков, но нет ни дерева, ни леса тоже. Тем не менее, Плерома, Единый разум ФКД и разум — во — множественном Каструпа в целом могут рассматриваться как сознательные наблюдатели с неисчерпаемой возможностью воплощать сны в жизнь, независимо от каких-либо человеческих наблюдателей. Итак, падающее дерево издает какой-нибудь звук? Бог услышал его еще до того, как оно существовало. Если — или, возможно, когда — квантовые принципы масштабируются до более крупных объектов, то реальных людей тоже нет! Мы можем существовать только как человеческие формы волны и возникать только тогда, когда нас наблюдают. Опять же, умозрительно экстраполируя эту идею, возможно, мы являемся формами волны в коллективном бессознательном и подпадаем под иллюзию отдельного я, когда мы наблюдаем нашу конкретную форму волны или, в терминологии Каструпа, мы — акт наблюдения определенной пульсационной установки сознания разума — во — множественном приводящего к существованию водоворота. Бессознательное почти неизменно символизируется водой, и это кажется тем более уместным, учитывая выводы квантовой физики относительно волновой формы реальности.
Тот факт, что ненаблюдаемые объекты являются простыми вероятностями и что на самом деле ничто не является реальным до тех пор, пока его не наблюдают, повышает вероятность того, что мы живем в мире снов. Однако Розенблюм и Каттнер (2012) не заходят так далеко, а утверждают, что наблюдение создает объективную реальность, которая одинакова для всех остальных (ст. 1809). Тем не менее, это, по-видимому, приравнивает «объективность» к физической данности. Общая иллюзия, хотя на самом деле не данность, в какой-то степени объективна. Квантовая теория, по-видимому, не исключает идею о том, что наше восприятие конкретной объективной реальности фактически является иллюзией. Мы можем предположить это на основе результатов квантовой физики, мы просто не можем доказать это … пока нет.
На сегодняшний день квантовые эффекты были продемонстрированы только для небольших объектов; однако, если квантовая теория верна для объекта любого размера, то более крупные объекты, дома, автомобили, люди на самом деле не существуют, пока их не наблюдают. Розенблюм и Каттнер (2012) утверждают, что мы никогда не видим этого «… сумасшествия с большими вещами. На большие вещи всегда смотрят целеустремлённо» (ст. 2112). В самом деле? Кто смотрит на дерево в глубине леса посреди ночи? Оно перестает существовать, когда солнце садится, и мы не можем его видеть? Эйнштейну, например, не понравилась бы идея о том, что луна может перестать существовать, когда он не смотрит на нее (ст. 2323). Эта идея, без сомнения, сбивает с толку большинство людей. Итак, если крупные объекты постоянно наблюдаются, кто является наблюдателем? Для всех объектов нашего мира это, конечно, не человек. Возможно, постоянная иллюзия нашего мира состоит в том, что Единый Разум, или Плерома — или, возможно, архонты — или разум в целом, всегда наблюдают за ним, или компьютер, который управляет Матрицей, всегда онлайн.
Розенблюм и Каттнер (2012) предполагают, что труднее всего принять подтекст квантовой теории, заключающийся в том, что процесс наблюдения не только создает настоящую реальность, но и «также создает прошлое, соответствующее этой реальности» (ст. 2302); другими словами, цепочка событий, ведущих к данной реальности, не существует до тех пор, пока эта реальность не станет реальностью. Вывод состоит в том, что благодаря сознательному наблюдению мы можем создать историю «обратную во времени» (ст. 2302, выделено в оригинале). Это придает больший вес утверждению ФКД, что великий секрет, известный лишь немногим, в том числе Св. Павлу, гностическому Симону Магу, Беме и Бруно, заключается в том, что «мы движемся назад во времени» (2001, с. 258). ФКД выглядит все более адекватным.
Еще одним любопытным свойством квантового мира является принцип запутывания. Запутывание — это явление, при котором, однажды запутавшись, частицы остаются соединенными друг с другом, так что действия, выполняемые над одной, немедленно влияют на другую, независимо от расстояния, разделяющего их: феномен, который так расстроил Эйнштейна, что он описал это как жутковатое действие на расстоянии. Например, если две частицы перепутаны, то, когда наблюдается поляризация одного близнеца (что приводит к тому, что он имеет поляризацию), поляризация другого близнеца устанавливается немедленно, независимо от расстояния между частицами (Розенблюм и Каттнер, 2012, ст. 3453). Любые два объекта, которые когда-либо взаимодействовали друг с другом, остаются запутанными навсегда, что приводит Розенблюма и Каттнера к выводу, что в нашем мире существует «таинственная универсальная связь» (ст. 2821), которая выходит за рамки простой физической. На психологическом уровне эта взаимосвязь может быть не чем иным, как коллективным бессознательным Юнга, а на метафизическом, духовном или психоидном уровне Юнга это будет соотноситься с Плеромой, которая пронизывает все, существующее.
Отмечая, что квантовая теория имеет влияние далеко за пределы того, что мы считаем физической сферой — как областью науки, Розенблюм и Каттнер предостерегают против не физиков, включающих квантовые идеи для поддержки своих размышлений в других областях, предлагая тем, кто делает это, осознавать, что идеи «просто предложены» (ст. 2861) квантовой физикой, а не получены из нее. Тем не менее, что касается не физика, квантовая теория, по-видимому, делает менее чем тонкие намёки на то, что наша так называемая реальность является иллюзией, и что только сознание приносит эту иллюзорную реальность в существование. Розенблюм и Каттнер отмечают, что нет никакого способа интерпретировать результаты квантовой физики, не встречая сознания, но они признают, что, в то время как большинство интерпретаций «допускают встречу [они] предлагают обоснование для избегания этой связи» (ст. 2931). Другими словами, мир науки обычно поставляет то, что часто называют «сложной проблемой для сознания», в слишком сложной обёртке. Между тем мы в самом деле зависим от мистиков и мудрецов, от авторов научной фантастики, от мира, не стесненного научными пределами, чтобы исследовать природу первичной реальности.