25.07.2020
0

Поделиться

Дж. Марвин Шпигельман, Арвинд Васавада. Индуизм и юнгианская психология

Индуизм и Юнгианская Психология (Дж. Марвин Шпигельман, Арвинд У. Васавада)

Часть 1, Глава 2 – Индия и Юнгианская Психология: Личный Опыт (1985) — Арвинд У. Васавада

Когда я только окончил Институт Юнга и стал работать в психиатрических больницах в Джайпуре и Джодхпуре, успехи и неудачи с пациентами заставляли меня чувствовать, будто я сам прохожу терапию. Результаты работы влияли на меня. Я был доволен успехами и недоволен неудачами. Много позже, когда я уже жил в Чикаго и учился на успехах и неудачах, я начал чувствовать, что терапия проходит успешно. Успех и неудача уже не влияли на меня. Это не означало, что я был безразличен и нечувствителен к клиентам, их чувствам и депрессиям. Я был с ними в их растерянности, в тупиковых ситуациях и в прорывах. Я был с ними в спонтанности ситуации. Я находился в одном потоке с ними. И я, и пациент сталкивались с Неизвестным и Непредсказуемым. Я был доволен своим присутствием в происходящем. Большую часть времени я должен был позволять клиенту научиться оставаться с Тем, что есть, и дать ему прочувствовать Это. Теперь мне было ясно, что я не занимаюсь терапией. Я ничего не делал. Что бы ни происходило в процессе, оно происходило так, как должно было произойти.

Терапия – это священное пространство, включающее меня и клиента, и мы оба находимся в процессе. Мы оба встречаемся и переживаем Неизвестное. Когда я не мог найти какое-либо направление – это становилось для меня опытом смирения перед Неизвестным; опытом моей ограниченности перед Его лицом и принятие моей ничтожности, которое порой переживалось мной как религиозный опыт. Это очень хорошо подтверждается книгой доктора Майерса «Древние сновидческие практики и современная психотерапия» (1), а также Юнгом. Реальность того, что они написали и испытали, стала реальностью и для меня.

Я считаю, что, как часто говорил и сам Юнг, всех нас ведёт судьба, Неизвестное. Оно проводит нас через мучительное путешествие нашей жизни к нашей Индивидуации – к Целостности. Мы можем отказаться от этого руководства на свой страх и риск. Но на самом деле нам не удастся долго от этого отказываться. Это сильнее нашей собственной воли.

Западная наука психотерапия, сперва в представлении Фрейда, а потом и Юнга, заинтриговала меня, когда я ранее учился в Индии на степень магистра. Она заворожила меня. Сны и их интерпретации могут ясно выявить многие скрытые процессы разума. Для меня это было совершенно новым измерением. Я видел, как интерпретация снов по Фрейду раскрывала психические процессы. В этот период я вплотную занимался случаем своего родственника, у которого развилась параноидная шизофрения. Всё, что Фрейд писал о таких случаях, было подтверждено историей жизни этого человека. Его подавляла сильная мать, и в свои тридцать лет он вёл себя перед ней как ребенок. Несмотря на то, что он был женат, у него были сильные гомосексуальные наклонности. Как можно было ему помочь? Книги не могли научить психоаналитической технике. Это должно было быть изучено посредством жизненного опыта. Вот где встретились Восток и Запад. Духовная традиция должна быть изучена у гуру, мастера. Но не существовало гуру, способного обучить фрейдистской технике.

Опыт и работа в Центре духовного исцеления в Центральной Индии заставили меня задуматься о некоторых успехах. Я узнал, что вера может исцелить, но мое желание узнать, как именно это происходит, оставалось неудовлетворенным. Я хотел узнать, как именно разум даёт сбой, и какой техникой это можно исправить. Мне нужно было понять оба процесса на опыте: что происходит с помутненным рассудком и какие шаги надо предпринять, чтобы ему помочь. Разочарование от работы в Центре духовного исцеления усилило мои поиски пути. Я не мог поехать на Запад, чтобы учиться. У меня не было для этого средств. Я вернулся к изучению Йога-сутр Патанджали. И снова изучение книг казалось бесполезным. Я видел сходство между методом свободных ассоциаций Фрейда и медитацией, но вопрос как использовать медитацию, чтобы понять процесс помощи в сохранении равновесия нарушенному сознанию, не имел ответа. Также стало ясно, что возвращение в прошлое и обнаружение вытеснений ослабили напряженность и временно привели к равновесию. Однако старые привычки – обусловливание или ритуалы самскары – повторялись и вели к возврату к прежним склонностям. Требовалось полностью избавить ум от нездоровых шаблонов. Терапия по методу Фрейда и Адлера способствовала социальной адаптации пациентов – так называемой нормальности. Однако этого было недостаточно. Я видел по себе, что, хотя я и достаточно хорошо был встроен в общество, я не был ни счастлив, ни доволен. Я всё еще оставался беспокойным человеком, волновался по разным поводам, часто пребывал в замешательстве и в состоянии конфликта, был неспособен найти выход из многих жизненных ситуаций. В моей жизни не было спонтанности. Традиционная и общественная мораль также является обусловленной – со стороны коллективного сознания. Я плохо знал себя. Я не мог идти по жизни без конфликтов. Путь психоаналитики не был ответом. Мне нужно было открыть больше, больше понять себя, прежде чем я смогу ясно увидеть процессы разума внутри себя и других. Одно повторяющееся высказывание из Упанишад преследовало меня: «Тот, кто познает себя, познает всё. Неуслышанное станет услышанным. Неизвестное — известным». (2) Йога-сутры также говорили нечто подобное, но по-другому. (3) Разум, полностью свободный от условностей, видит всё ясно. Психологическое исцеление становится возможным только через этот процесс самопознания. Но кто научит меня этому?

В 1938 году мне выдалась возможность поехать в Европу и узнать, что я хотел. В 1939 году я написал доктору Фрейду, что хочу изучать психоанализ. Много месяцев спустя я получил письмо от Анны Фрейд, в котором говорилось, что из-за беспорядков в Европе они переехали в Лондон. Доктор Фрейд был слишком стар, чтобы преподавать, но она хотела бы обучать меня сама. Я не смог воспользоваться этой возможностью из-за Второй мировой войны.

Через некоторое время после этого мой друг и давний преданный Шри Мехер Бабы устроил мне встречу с этим святым. Я спросил его, сможет ли он посодействовать мне в лечении людей с психическими расстройствами. Он выложил буквами на доске (поскольку он не говорил) следующее: «Сперва нужно узнать, нужна ли человеку помощь. Помощь в ненадлежащее время может быть вмешательством в уже происходящий естественный процесс исцеления. Чтобы помочь другим, нужно прежде всего узнать себя. Я помогу тебе.» Мне не сказали, что делать. Меня только заверили в помощи. Я должен был начать свою внутреннюю работу самостоятельно.

Всё, что я узнал из книг и с чем был согласен, я описал в статье «Йогические основы психоанализа» и представил ее на заседании Индийского научного конгресса в 1940 году в Бенаресе. Несмотря на написание этой статьи и то, что умом я понимал связь между йогой и психоанализом, я всё еще продолжал искать. Я чувствовал глубокую пустоту внутри. Ничто не приходило, чтобы её заполнить.

Прошли годы, и примерно в 1945-1946 году я написал доктору Юнгу о моем желании учиться у него. Он ответил, что уже никого не обучает из-за своего преклонного возраста, но рекомендовал меня доктору Майеру. Я написал ему, и тот ответил, что сможет обучать меня, если я приеду в Цюрих. Но как найти деньги на всё это? К тому же политическая ситуация в Индии к 1947 году испытывала серьёзные перемены.

К тому времени я преподавал философию и психологию в Кота. В общении с друзьями и студентами я выражал желание изучить древнюю мудрость самореализации, если бы нашелся кто-то, кто мог бы этому научить. И вот однажды один из друзей сказал мне, что сможет устроить ​​встречу с тем, кто знает эту мудрость и живёт по ней.

Через несколько месяцев этот друг предложил пойти к нему домой, чтобы познакомиться с этим человеком. Первый вопрос, который я задал этому учителю, состоял в том, нужен ли мне гуру. Это потому, что я слышал очень разные истории о так называемых гуру. Он спросил меня в ответ «А какая у вас профессия?» Я сказал ему, что являюсь профессором и преподаю философию и психологию студентам. «То есть те, кто хочет изучать философию и психологию, должны прийти к вам, не так ли?» сказал он. «Да», — ответил я. «Ну а вы пришли ко мне, так как хотите изучить древнюю мудрость».

Позже он пришел ко мне домой вечером и изложил эти идеи; и после нашего диалога он на опыте показал открыл мне, что чувствам, интеллекту и тому подобным инструментам, которые доступны человеку нужен свет Самости, чтобы познать то, что находится за их пределами. Они слепы без света Самости. Самость есть свет. Это был мистический опыт, который оставался со мной три дня, в течение которых я не знал, чему я учил и что делал. Это убедило меня, что этот человек хоть и был простым обывателем, но обладал знанием и жил согласно ему. Я общался с этим человеком до своего отъезда в Цюрих. Много лет мы жили вместе, и у меня была возможность увидеть его в различных жизненных ситуациях. Он жил так, как учил.

В этот период мне попались «Современный человек в поисках души» и еще одна книга сочинений Юнга. Теперь я понимал, что Юнг был совершенно иным психологом. Он учил от основ, отличных от основ Фрейда. Он говорил о самореализации, о которой не было ни слова в учебниках по западной психологии. Его путь казался отличным от пути моего гуру и больше походил на тантрический путь. Путь к Самости лежит в понимании отношений между мужчиной и женщиной. У каждого мужчины есть своя Анима внутри, а у женщины – её Анимус, который он или она проецирует наружу на людей. Только пройдя через этот опыт, человек приходит к Самости. Анима или Анимус являются хранителями бессознательного — Самости. Таким образом он говорил о Шиве и Шакти внутри нас и их вечном союзе внутри. Мне вспомнилась история Шивы и Парвати из Шива-Пураны. Парвати в ее первом рождении в форме Сати после того, как вышла замуж за Шиву, сгорела от ярости из-за своего отца, когда тот оскорбил её саму и её мужа. Огонь изменил её, и в своем последующем рождении она, как Парвати, вышла замуж за Шиву. Но это произошло только после смерти Камы – бога желания, который был испепелен огнём из третьего глаза Шивы.

Всё это заставило меня осознать мое сильное увлечение своей женой. Когда мы вместе учились в Бомбее, мы сдружились и стали очень близки. Но финансовая и социальная пропасть между нами делала ее недосягаемой в качестве спутницы жизни. Осознание этого принесло мне сильные страдания. Боль разлуки, достигнув своего пика, превратилась в мистическое переживание единства со Вселенной. Я чувствовал, будто вся Вселенная, деревья и цветы на кафельной плитке в саду (это случилось в саду в ночь полнолуния) плакали вместе со мной. Желание обрести её растворилось.

Мы оставались друзьями на большом расстоянии, пока судьба не устроила наш брак. И всё же, как я начал понимать с годами, это единство в браке никогда не было полным.

Мой гуру понял этот момент в наших отношениях, мою привязанность к ней, которая заключила нас в тюрьму. Он начал работать над этим. Мистическая радость ранних и нескольких последующих встреч превратилась в боль и страдание. Я осознал, что привязанность к моей жене содержит это «заключение». Я знал, что должен смириться и освободиться от этого, но не был готов пойти по этому пути. Я чувствовал, что мой путь – полностью раствориться в союзе с ней и преодолеть разлуку. В этот период находиться с моим гуру было пыткой. У меня было ощущение, будто меня сжигают заживо. Но моя жена чувствовала себя не так, как я. Она осознала ценность происходящего в принятии пути моего гуру. Процесс отпускания оставался незавершенным.

Я чувствовал, что способ Юнга следовать за увлечением и принимать естественность увлечения, возможно, приводил к той же самой цели самореализации, вечного союза. Я должен был пойти этим путем.

Настал 1952-53 год. Индия освободилась от британского правления. Стали доступны стипендии для выезда за границу. К счастью, мой профессор д-р С. Радхакришнан был тогда вице-президентом Индии. Я подошёл к нему в Нью-Дели и попросил помочь мне получить стипендию для обучения у Юнга. Он был настолько любезен, что позвонил Министру по делам образования и организовал это. Теперь я мог совершить своё паломничество. Увлечение изучением пути Юнга казалось даже большим, чем увлечение моей женой. До сих пор не понимаю, как я мог оставить её дома!

Приехав в Цюрих, я начал работать с доктором Майером и доктором Фрей, поскольку не было возможности работать ни с доктором Юнгом, ни с его женой. Однако мне посчастливилось встретиться с доктором Юнгом по профессиональным вопросам и ещё несколько раз в критические моменты моей психоаналитической практики. Его слова и его присутствие многое мне дали.

Аналитическая работа с толкованием сновидений заставила меня по-новому взглянуть на опыт, который я пережил с моим гуру в Индии. Я изучал новый язык выявления психологических процессов. Эго, Маска, Тень выделялись в качестве облачений личности. Индийская психология не анализировала содержание психики таким образом. Анализ также подчеркивал внимание к происходящему в повседневной жизни и работал с этим. Это было ещё одно отличие от пути гуру. Основное внимание пути гуру было сосредоточено на том, чтобы научиться быть зрителем драмы души. Согласно гуру, вовлечение эго, обусловленное эго, является проблемой. Обучение быть зрителем помогает освободить эго от участия в событиях. Участие эго — это привязанность к объективным ситуациям. Объект, являющийся частью процесса пракрти, превращается в свою противоположность, и, таким образом, он оказывается на качелях противоположностей — попадает в дисбаланс, как при колебаниях маятника. Движущая сила маятника позволяет ему самому естественным образом находить баланс.

Здесь я усмотрел точку соприкосновения индийской психологии и психоаналитики Юнга. Юнг так же говорил, что психика находится в постоянном движении от противоположности к противоположности (принцип энантиодромии). Идентификация с любым полюсом создает конфликт. Через аналитический процесс Юнг заставляет человека увидеть и испытать эти колебания, так создается напряжение. Опыт непосредственной близости полюсов доводит это напряжение до крайности. Если человек способен оставаться в этом состоянии, то появляется третий фактор — трансцендентальная функция. Таким образом происходит осознание, и новый взгляд меняет отношение к прежней ситуации. И снова эта идея Юнга подтверждает для меня понимание традиционной индийской мудрости, что психологические проблемы не могут быть решены на этом уровне. Превосходя этот уровень, поднимаясь до уровня духа, Света, Самость рассеивает напряжение, потому что начинает рассматриваться с точки зрения целостности, где всё подчинено гармонии. Это понимание помогло мне использовать любой из подходов в работе с клиентами в соответствии с ситуацией и нуждами момента. Как проживание всего диапазона колебаний, так и умение быть зрителем драмы помогает освободить от условностей ум — эго. Моменты, в которых разум свободен от условностей — это моменты Вечности, Чистого Света. В такие моменты человек видит ясно.

Самое глубокое вовлечение происходит в отношениях с противоположным полом. Как я уже говорил ранее, здесь я понял Юнга специфически. Каким-то образом теория Юнга помогла рассеять чувство разлуки или, другими словами, помогла испытать союз, приняв проекцию и поработав с ней. Вот как я понимал это, находясь в Индии. Опыт проекции Анимы в Цюрихе усилил стремление к единению. Это не снимало чувство разлуки. Я узнал то же самое, но по-другому. Требуется убрать проекцию – ситуации создаются сами, когда образ ломается и возникает чувство опустошения. Оставаясь наедине с этим чувством, мы помогаем себе уничтожить проекцию и найти свою вторую половину внутри себя. В этой области Юнг был настолько же прав, насколько был прав мой гуру. Однако подходы были разные. Я чувствовал, что оба подхода важны, просто разным людям требуются разные «лекарства».

Во время моего анализа мне стало ясно, что конфронтация с Анимой или другими образами зависит от моего отношения и внутреннего «крючка», направленного на других людей. Осознание внутренних образов или «крючка»* и работа над ними изменяли эти образы. Это также меняло отношение** к этому человеку. Нечто подобное произошло и с архетипом Самости. Я был очарован иными переживаниями архетипов Мудреца, Божественной Матери, Чёрного Мага или Ведьмы. Я узнал о своей идентификации с архетипом Мудреца и зависимости от Божественной Матери.

Было интересно обнаружить, как правильно понятые сны могут помочь в путешествии к Самости. Вот где находилось место встречи двух типов мудрости: индивидуации Юнга и традиции гуру. Архетипические образы продолжают появляться во сне или продолжают проецироваться до тех пор, пока человек всецело не осознает или, другими словами, не освободится от «крючков» внутри — полностью перестанет быть зависимым от условностей. Что же представляет собой опыт полностью освободившегося ума или эго — опыт Целостности? Он должен быть свободным от образов, быть особым пространством пустоты и отсутствия мыслей. Об этом говорила традиция гуру. Юнг не упоминал об этом. С самого начала, когда я встретил Юнга, чтобы выразить свое уважение к нему как моему гуру, а потом еще несколько раз в критические моменты моих занятий психоанализом, я чувствовал, что Юнг познал То, что является таким опытом. Я испытывал ощущение масштабной глубины внутри, как и с моим гуру. Почему же он молчал об этом? Почему его труды прекратились на архетипических образах Самости? Человек испытывает огромную энергию при переживании таких архетипов. Что скрывается за образом? Каков источник этой энергии? Однажды, когда он пришел поздравить доктора Лилиан Фрей с днём рождения, я был у неё. У меня получилось провести с Юнгом несколько минут. Я спросил его, что стоит за архетипом Самости. Он молчал. Его молчание заинтриговало меня и оставалось со мной в течение многих лет в Индии. Со временем я получил некоторый удовлетворительный ответ, который я изложил в своей статье, опубликованной в лондонском «Журнале аналитической психологии» (5). Я чувствовал, что происходило с Юнгом. Он был учёным, но сами учёные называли его мистиком. Будучи психологом, Юнг столкнулся с областью божественного, простирающегося за пределы психологии. Он привёл некоторых из тех, кто пришел за советом, испытать царство духа — Самость. Таким образом, путь Юнга приводил к религиозному опыту за пределами догмы любого человека, к какой бы вере он ни принадлежал. Люди догматических религий считали, что он вторгся в их владения. Но это то, что делает гуру. Возможно, Юнг чувствовал, что люди на Западе еще не были готовы к такому непосредственному опыту и его декларации. Путь для западного разума лежит через исследование архетипов — в данный момент всего лишь наглядное. Сперва прямая конфронтация с божественным приводит к полному уничтожению обусловленного эго или ума («фана» в суфийских терминах); затем это становится дверью в благодать («бака» у суфиев).

Я оказался в Цюрихе до того, как Юнг скончался. Я встретил Аниэлу Яффе, которая знала о моей переписке с Юнгом. Она сказала мне: «Профессор Васавада, мы скоро найдем ответ на ваш вопрос Юнгу». Она имела в виду «Воспоминания, сны и размышления». (6) Я был удовлетворен, когда позже я прочитал эту книгу и наткнулся на его слова на странице 353. Было более чем понятно, как Юнг пережил божественное. Это область за пределами знания. Это царство Эроса — его неисчислимые парадоксы, переживание которых делало человека смиренным. Знание дает возможность испытать божественное во всех его проявлениях.

Для этой статьи мне пришлось описать все эти автобиографические факты. Записав всё это ещё раз, я прошёл двумя традиционными путями: гуру и Юнга, и понял, что я делаю с собой и другими. Путь гуру или путь Юнга выбирается по мере необходимости. Похоже, что моя судьба — говорить о Юнге с точки зрения восточного взгляда, а также говорить о восточной традиции с точки зрения юнгианства. Я нахожусь и там, и здесь, и в то же время нигде. Путь гуру даёт ясность цели, к которой мы все естественным образом идём. Юнг называл это процессом индивидуации. Здесь нет никакой разницы между Востоком и Юнгом. Для обеих традиций это высшая ценность. (7) Это целостность, святость – и это не моя целостность и не ваша. Она включает в себя всё. Мы все содержимся в ней. Это то состояние бытия, которое является чистым и необусловленным. Это свободное от мыслей открытое пространство. Ум или эго на пути к освобождению от самскар или ложных покровов переживает этот Свет — Самость. (8)

Таким образом, процессы освобождения могут быть разными. Способ гуру обучаться быть зрителем и не заботиться о происходящем, или способ Юнга проходить через текущие отношения, испытывать колебания противоположностей и учиться быть зрителем — сводят человека лицом к лицу с трансцендентальной функцией. Оставаться объективным в любой ситуации, находиться в отношениях или субъективной ситуации депрессии, тупика или путаницы; позволять архетипической ситуации из сна полностью воздействовать на тебя; или то, что доктор Гендлин назвал бы фокусированием, это и есть путь. За пределами слов или чувств, которые описывают ситуацию, лежит Неизвестное. Мы должны испытать его свойства и позволить ему говорить. И аналитик, и клиент должны ждать и наблюдать за тем, что явится из бессознательного, из Неизвестного. И это не всегда должен быть опыт озарения. Такие опыты нечасты. Если мы не ожидаем и не надеемся, мы начинаем Видеть многие лики божественного — Неизвестного. Зная это, мы должны быть удовлетворены тем, что ЕСТЬ — Неописуемым и Невыразимым. Мы начинаем принимать извилистое путешествие к индивидуации, которое имеет свой собственный ритм. Спонтанность начинает время от времени приходить в жизнь.

Мне кажется ясным, что архетипы и архетипические ситуации не могут быть поняты. Их различным проявлениям нет числа, потому что энергия, питающая их, неисчерпаема. Все, что остаётся человеку — это испытывать их, чувствовать нюансы чувств, которые могут попасть в нужное место внутри. Или не попасть. Чем более загадочен архетип, тем ближе мы к Неизвестному, потому что оно говорит нам нечто важное: перестань знать. Войди в Источник и будь Им. Все архетипы происходят из одного Источника. Важен Источник.

Таким образом, терапия снова становится путешествием к Самости, где каждый человек даёт нам возможность исследовать Неизвестное вместе с ним. Благодаря пережитому ранее, становится легче быть терпеливым, узнавая ритм клиента. Всё, что происходит на этом пути, является очень важным, и в то же время неважным, потому что вся сцена или перспектива меняется, когда случается Оно.

Также легко столкнуться с архетипами Мудреца или Целителя, которые проецируются на нас, потому что в глубине души мы знаем, что это Целитель делает что-то с нами и с клиентом. Клиент, проецируя архетип Целителя или Мудреца, испытывает что-то внутри. Он осознает это внутри себя. Возможно, позже он увидит, что это всегда было там. Проблемы переноса и контрпереноса становятся минимальными. Из всего этого опыта я чувствую, что роли аналитика, целителя или гуру нельзя менять как маски. Если её примерить, то с первых лет практики человек ясно поймёт, что это большое бремя и большое препятствие на пути к Индивидуации. Целостность, святость не могут быть сыграны как роль, не могут быть надеты как маска. Индивидуация всегда здесь, потому что она естественна, она существует с самого начала. Мы узнаём об этом в своё время. Свет сияет в сердце каждого человека и направляет путь. Алхимическая ситуация, когда встречаются аналитик и клиент, начинает освещать темные уголки внутри.

Путь Юнга — это путь Просветления. Это не техника, это образ жизни. Этому нельзя научить, но это можно прожить. Это не ограничивается обучением психоанализу. Каждый нуждается в Просветлении, каждый чувствует зов Божественного внутри, независимо от его профессии. Путь Юнга — это не путь специализации. Это открытая дорога, и каждый, кто обладает сильным стремлением быть самим собой может следовать ей и жить согласно ей, осуществляя своё призвание в этом мире. Это путь гуру. Гуру доступен каждому, кто бы ни пришел: как долго он идёт и что он делает с полученной мудростью, не заботит гуру. Он просто инструмент Божественного. Всё, что происходит благодаря ему, просто происходит.

Таким образом, я должен следовать двум разным путям, которые стали полезными тем, кто пришел ко мне. Если идти по любому из них, то путешествие заканчивается, и открываются двери Божественного. Так начинается новое путешествие, о котором невозможно говорить. Это невыразимо. Если суметь войти в дверь — возникает сияние. Вот что является наивысшей ценностью; все пути ведут туда и заканчиваются там. Неважно, какой путь привёл к Нему, потому что все они принадлежат Ему, включены в Него. Таким образом, знамя конкретной школы больше не отделяет и не выделяет, а обозначает паломника, следующего к той же цели, что и другие. Он является частью сообщества искателей — паломником. (Эта статья была написана в 1985 году.)

Ссылки

1. C.A. Meier. Ancient Incubation and Modem Psychotherapy, Northwestern University Press, 1967.

2. BRIHADARAYNAKA UPANISHAD, 2.4. and 3.8.

3. PATANJALI. YOGA SUTRAS 1.48. The Textbook of Yoga Psychology, R. Misra, Julian Press, New York, 1963, p. 163.

4. «Трансцендентная функция не осуществляется без намерения и цели, но ведет к раскрытию сущностного человека. Это в первую очередь чисто естественный процесс, который в некоторых случаях может идти своим путем без ведома или помощи человека и иногда может сам принудительно завершаться перед лицом противостояния. Смысл и цель этого процесса — реализация во всех аспектах личности, изначально скрытой в зародышевой плазме, создание и раскрытие первоначальной потенциальной целостности». Collected works, Volume 7, p. 186.

5. The Analytical Psychology of C.G. Jung and Eastern Wisdom, 1967.

6. Memories, Dreams, and Reflections, C.G. Jung, Pantheon Books, New York, 1973, p. 353.

7. «… поэтому всегда внутренний опыт индивидуации ценился как самая ценная и важная вещь в жизни. Это единственное, что приносит человеку длительное удовлетворение. Власть, слава, богатство — всё это внешнее и бесполезное. Важные вещи находятся внутри. Для меня важнее то, что я счастлив, чем то, что у меня есть внешние причины для счастья. Богатые люди должны быть счастливы, но часто это не так, им скучно до смерти; поэтому намного лучше, если человек работает, чтобы создать в себе состояние, которое дает ему внутреннее счастье. Опыт показывает, что существуют определенные психологические условия, в которых человек получает непреложные результаты. В них есть что-то от вечности, безвременья, выхода за пределы человека. Они обладают божественным качеством и приносят всё то удовлетворение, которое отсутствует у вещей, созданных человеком». Dream Seminars, Volume 1, p. 210.

8. «Цель индивидуации — не что иное, как избавление личности от ложных оберток с одной стороны и суггестивной силы изначальных образов с другой». Collected works, Volume 7, p. 260. См. также: «Но чем больше мы осознаем себя через самопознание и действуем соответственно, тем меньше будет слоев личного бессознательного, наложенного на коллективное бессознательное. Таким образом, возникает сознание, которое больше не заключено в мелкий, сверхчувствительный личный мир эго, но свободно участвует в более широком мире объективных интересов. Расширенное сознание больше не является тем обидчивым, эгоистичным набором личных желаний, страхов, надежд и амбиций, который всегда должен быть скомпенсирован или исправлен бессознательными противоположными тенденциями; напротив, это функция отношения с миром объектов, приводящая человека в абсолютное, связующее и неразрывное общение с миром в целом». Ibid. p.275

Перевод: Агнесса Ермакова