Эдвард Эдингер
Комментарии к Mysterium Coniunctionis Юнга
Глава 10
Параграфы 214-244
Основные образы сегодняшней встречи таковы:
1. Текст Парацельса: луна как «великое ядовитое зеркало мира».
2. Образ василиска.
3. Начало символизма соли, который мы еще продолжим в следующий раз. В рамках темы символизма соли я буду говорить о:
а) Триаде сера-ртуть-соль и ее трансформация в четверичность.
б) Превращении христианской Троицы в четверичность.
в) Вознесении Девы Марии.
г) Изображении Пандора.
Перед тем, как мы начнем, я бы хотел добавить следующее предложение к сноске 395, которая стоит в конце параграфа 239: «Работы Оригена породили точку зрения, что «даже Дьявол будет однажды спасен».112 Это очень важная идея, которую я бы хотел, чтобы вы поняли.
1. Луна как «великое ядовитое зеркало природы»
Это поразительный текст Парацельса приведен в параграфе 215. Я прочитаю вам несколько предложений, чтобы напомнить вам его настроение и содержание.
Благодаря своему воображению робкий человек сделал свои глаза похожими на василиска, и с самого начала он заражает зеркало, луну и звезды, так что луна заражена воображающим человеком.
Парацельс затем продолжает и говорит, что не только человек заражает луну, но и луна – человека. «Таким образом, человек, в свою очередь, отравляется этим зеркалом луны». А причиной отравления этого человека было то, что «беременная женщина в то время, когда у нее должна быть менструация» смотрит на луну,
загрязняет и портит зеркало, глядя на него. Ибо в это время она ядовита и имеет глаза василиска… [по причине менструальной и ядовитой крови], которая скрыта в ее теле…[Поскольку если василиск рожден из менструальной и ядовитой крови женщины, то луна на небе есть глаз небесного василиска].
Это удивительный образ, а также живое и поразительное выражение конкретизированного психологического опыта, в котором жил средневековый человек. Это также образ определенного отношения к объективной психэ, которое я хотел бы проиллюстрировать диаграммой (рисунок 10-1).
Рисунок 10-1.
На рисунке справа вы видите менструирующую женщину, а над ней луну. Идея состоит в том, что она смотрит на луну, и поскольку ее менструальная кровь (которая все равно обладает лунным качеством, и мы знаем это из этимологии слова месячные (menses – англ.- прим.пер.), что значит месяц (month – англ.- прим.пер), и это значит луна (moon – англ.- прим.пер) имеет ядовитую природу, женщина заражает луну ее же собственной особенностью, так сказать. А когда мужчина смотрит в это зараженное зеркало – луну, — она действует, как глаз василиска (о котором я сейчас буду говорить), и отравляет его.
Этот образ не полный, потому что он становится продуктом фантазии мужской психологии. Если его завершать, то он приобретет четверичную структуру: у нас над фигурой мужчины и за его фигурой будет солнце, и луна – над фигурой женщины и за ней. Солнце и луна представляют собой архетипические маскулинный и феминный принципы, которые лежат за маскулинным и феминным эго соответственно (рисунок 10-2).
Рисунок 10-2.
Затем мы сталкиваемся с тем, что Юнг в «Психологии переноса» называет брачным кватернионом, четверичной структурой. Различные возможные соединения проиллюстрированы диаграммой, представленной Юнгом (рисунки 10-3, 10-4).113
Рисунок 10-3. Брачный кватернион
Рисунок 10-4. Паттерны отношений
Эти диаграммы показывают динамику, которая существует в любых мужско-женских отношениях, где констеллировалось coniunctio.
Конечно, этот текст от Парацельса акцентирует только негатиный аспект луны. И он правда поворачивается своей негативной стороной, когда незрелое эго сталкивается с архетипическим принципом противоположного пола, который им переживается, как очень опасная и угрожающая сущность, от которой надо защищаться.
Классический пример этого явления привлек мое внимание много лет назад. Я работал тогда с молодым мужчиной, и мы достигли той стадии, когда личное бессознательное было уже достаточно хорошо проанализировано. И потом ему приснился сон, состоящий только из одного предложения, и он проснулся с ужасе. Предложение было таким: «Психоанализ – от луны».
Вскоре после этого он решил, что ему достаточно анализа, и прекратил его. Видите, он не был готов к луне, его психология была аналогична этому тексту из Парацельса. Если бы он посмотрел на луну, его бы отравил взгляд с небес большого глаза василиска. Та же самая вещь происходит и в женской психологии: если молодая женщина резко и сильно сталкивается с солярным принципом, это приводит ее в ужас.
2. Василиск
В этом тексте был упомянут василиск, и я бы хотел сказать немного о нем как об образе. Вот кое-какая информация из словаря Funk and Wagnalls:
Мифическое существо… из легенд и народных сказаний, чье дыхание и вид несли смерть. Физическое описание существа различается [но обычно оно так или иначе имеет черты змея]… По преданию оно вылуплялось из петушиного яйца, которое высидела жаба или змея и которое созрело в навозе или среди ядовитых веществ. Взгляд василиска смертелен…, его дыхание отравляет все растения и животных…Ходит он на двух ногах и иногда наделен крыльями.. [На некоторых изображениях у него] голова петуха, крылья, птичьи ноги и змеиный хвост с шипами. В его взгляде заключена такая сила, что он сам мог убить себя, увидев свое отражение в зеркале.114
Это очень интересно: как часто мы как аналитики держим зеркало перед василиском! Как только он выглядывает из бессознательного пациента, он видит себя в зеркале аналитического процесса.
И также интересной чертой является то, что хотя прямой взгляд в глаза василиску убивает человека, на него можно смотреть через зеркало – так же, как Персей мог смотреть на Медузу. И еще одна интересная вещь – просто чудо, какие прекрасные психологические инсайты заключены в этих легендах – «Если человек посмотрит на василиска до того, как василиск посмотрит на него, василиск умрет». Мне кажется, комментарии здесь излишни.
Так как у нас с вами сегодня не так много времени, я пропущу пример психологии василиска из шекспировской Зимней Сказки. Все, кому интересно, могут прочесть первый акт, где вы найдете нужный материал, и, конечно, вы настолько будете им захвачены, что вам захочется прочитать всю историю целиком!
3. Символизм соли
Я хотел бы напомнить вам, что этот раздел лекции идет в рамках более крупного раздела о символизме луны. Символизм соли относится к лунному символизму.
а) Триада сера-ртуть-соль и ее трансформация в четверичность
Одной из черт богатого символизма соли является то, что в алхимии она рассматривалась как один элемент триады, так называемой tria prima. Идея ее в том, что все существующее сотворено из трех материалов: серы, ртути и соли. Сера, конечно, ассоциировалась с воспламеняемостью и идентифицировалась с огнем. Ртуть полагали сутью металлов – уникальные свойства металлов могут отделять их от грубой горной породы. Тот факт, что металл плавится, тает и может принимать разные формы, считался чудесным качеством, когда металлы были впервые открыты. И о ртути думали, как о представляющей основную природу металла.
Соль ассоциировали, во многом, с пеплом, а определенный вид соли – поташ (углекислый калий – прим.пер.) вообще был найдем в пепле. Она не воспламеняется, она неизменна, и поэтому ее идентифицировали с земной материей.
Эти три сущности – сера, ртуть и соль – отождествлялись, особенно в умах парацельзианских алхимиков, с тремя сущностями человеческой материи: душой, духом и телом. Сера ассоциировалась с душой, ртуть – с духом, а соль – с телом.
В параграфе 235 Юнг говорит об этой триаде и отмечает то, что так как ртуть – Меркурий – двухполярный, триада становится четверичностью. Это проиллюстрировано на рисунке 10-5, где два аспекта Меркурия разделены: Меркурий как lapis – и это духовный или божественный аспект Меркурия, и Меркурий как змей. Сера и соль на другой стороне. Видите, что происходит, когда действующий образ, который был по большей части неосознанным в умах алхимиков, был тщательно исследован сознанием Юнга к двадцатом веке. Эффект такого исследования был в разделении противоположностей: то, что ранее воспринималось как троица, становится четверичностью.
Рисунок 10-5. Четверичность Меркурия
б) Христианская Троица превращается в четверичность
В параграфе 237 Юнг продолжает параллель между алхимической четверичностью, произшедшей из алхимической троицы, и христианской Троицей, которая становится четверичностью, как только случилось Вознесение Девы Марии. Вознесение, которое было живым верованьем людей в средневековом христианстве, было окончательно признано как догма в 1950 году. Эта трансформация проиллюстрирована на рисунке 10-6: христианская Троица – Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух при добавлении Девы Марии становится четверичностью.
Рисунок 10-6. Христианская четверичность
в) Вознесение Девы Марии
Как вы знаете, Юнг уделял много внимания этому образу. Он более глубоко рассматривает его в «Ответе Иову», где он говорит о догматизации Вознесения как о «самом важном событии в истории Церкви со времен Реформации»,115 но в нашем сегодняшнем материале (параграф 237) он говорит следующее:
В течение долгого времени в этом существовала психологическая потребность [чтобы Троица стала четверичностью], что явно видно из средневековых картин, изображающих Вознесение и Увенчание Девы; она была также ответственна за ее возведение в ранг примирительницы, соответствующий рангу Христа, как примирителя… В появившемся в последнее время толковании догмы Вознесения подчеркивается включение в Троицу не только души, но и тела Марии, то есть создается догматическая реальность из тех средневековых изображений четверки, которые были сконструированы по следующей схеме [рисунок 10-6]. Только в 1950 г., после долгих проволочек со стороны церковных властей… Папа Римский, уступив растущему давлению со стороны общественности, посчитал необходимым объявить Вознесение богооткровенной истиной. Все указывает на то, что главной причиной этой догматизации была религиозная потребность католических масс. За этой потребностью стоит архетипическое женское божество.
Когда мы сравниваем две четверичности, Дева Мария будет эквивалентна соли: соль («белая слоистая земля» во многих алхимических рецептах)116 была земным фактором — так же, как в церковном символизме Мария была плотью, которая дала воплощение Божеству. И в психологическом смысле здесь мы имеем дело со входом очищенного принципа материальности в концепцию цельности – цельный образ четверичности.
Это можно понять и другим образом: Вознесение Девы Марии символизирует ассимиляцию материального принципа Западной психэ. Это тот самый принцип, отсутствовавший в христианском символизме, развивавшемся последние две тысячи лет. Принцип материальности – принцип эго, принцип плоти, всего того, что принадлежит конкретности личного, индивидуального, телесного, воплощенного существования. Все это символизируется принципом материальности. Но материальность должна быть очищена перед тем, как она пройдет через Вознесение, она должна быть «белой слоистой землей». И это очищение соотносится с тщательным анализом. Когда она проанализирована, тогда она готова к встраиванию в концепцию цельности.
г) Изображение Пандора
Все это переносит нас, как это сделал Юнг, к замечательному изображению Ройзнера (Reusner) Пандора (рисунок 10-7). Я бы хотел посвятить некоторое время его обсуждению, потому что оно очень важно. Оно содержит в своей сути квинтэссенцию алхимии и ее связь с христианским символизмом, а рождение алхимии, конечно, произошло в прямой связи с христианским символизмом, как Юнг говорит нам во вступлении к Психологии и алхимии. Алхимия служила своего рода контрбалансом или компенсацией христианскому образу мысли, который господствовал на сознательном уровне.
Рисунок 10-7.
Изображение Пандора: «Зеркальный образ Святой Троицы»
Изображение Пандора, как я его называю, называется на латыни и немецком «Зеркальный образ Святой Троицы». Чтобы начать его обсуждение, давайте сначала рассмотрим его. Во-первых, это почти квадрат, в любом случае, четырехугольник, и в его четырех углах расположены символы четырех евангелистов: орел — символ Иоанна, лев – символ Марка, бык – символ Луки и ангел – символ Матфея. Символы евангелистов в четырех углах характерны для всех христианских мандал и четверичностей. В центральной секции есть вторая четверичность: Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Святой Дух в виде голубя и Мария, коронованная, как Царица Небесная. Эти фигуры соотносятся напрямую с четверичностью на рисунке 10-6.
Вопрос: Кто из них Отец, а кто – Сын?
Ну, это не совсем ясно. В действительности это еще более сложно, так как один из них обозначен как «Sapientia», но вместо того, чтобы удаляться во все неясности этого изображения, я бы немного упростил его.
В нижней секции изображения есть что-то наподобие щита, и на этом щите изображено скопление, глыба материи. Из этой глыбы поднимается коронованная и окруженная нимбом фигура, которая достает оттуда чудовищное создание. У чудовища также есть человеческая голова с нимбом, у него змеи вместо рук, крылья и тело рыбы.
Вот что говорит Юнг в параграфе 238 об этом изображении:
На изображении этого процесса…, под сценой Увенчания, между эмблемами Матфея и Луки, видно некое подобие щита, на котором нарисовано извлечение Mercurius из prima materia. Извлеченный дух имеет форму монстра: голова его окружена ореолом и напоминает нам традиционное изображение головы Христа, но вместо рук у него змеи, а нижняя часть тела напоминает стилизованный рыбий хвост. Вне всякого сомнения, это и есть anima mundi, освобожденная из оков материи, filius macrocosmi [сын великого мира] или Меркурий-Антропос, который, в силу своей двойственной природы, не только духовен и физичен, но и объединяет в себе самые высокие и самые низкие нравственные принципы. Иллюстрация в Pandora указывает на скрытую в Вознесении великую тайну, присутствие которой смутно ощущали алхимики. Вошедшая в поговорку тьма подлунной материи всегда ассоциировалась с «князем этого мира», дьяволом.
По моему мнению, наиболее поразительной частью этого изображения является образ рождения монстра из глыбы материи. Это описывает суть алхимического процесса трансформации, и представление его в такой форме выглядит шокирующе.
Это словно низший процесс на земле, в котором этого монстра вытаскивают из скопления материи, и одновременно с этим происходит, а, возможно, это и приводит к Вознесению и Увенчанию Марии на небесах. Вот что шокирует – непосредственное соприкосновение этих двух образов. А тот факт, что все это изображение имеет форму классической христианской мандалы, с символами четырех евангелистов по углам, дает мне повод предполагать, что мы имеем дело с цельным христианским Weltanschauung (нем. – мировоззрение, идеология – прим.пер.).
Интересная идея может прийти в голову, и она пришла ко мне тоже – что это чуждое тело алхимического трансформационного процесса, расположенное в центре христианской мандалы – это как яйцо кукушки, которое подложили в чужое гнездо. Оно было положено в гнездо христианской мандалы, и из него вылупится что-то совсем неожиданное!
Я думаю, это означает, что центральный миф и Богообраз Западной психэ по причине этого встроенного в него алхимического процесса дают рождение новой сущности. Это означает потребность современной психэ в науке и материализме, с одной стороны, и открытии бессознательного и процесса индивидуации, с другой. Первоначальная форма христианской мандалы включала в себя Троицу в центре, но эта из-за добавления Марии обладает четверичностью. Земля и материальность, принцип эго и coagulation получили свое место на небесах, в архетипической сфере.
И в дополнение к описанию этого абстрактного факта изображение также показывает представление земного процесса, который приводит к Вознесению Девы Марии. Этот процесс начинается с глыбы грубой материи – вот что у нас здесь — глыба, и, как говорит Юнг в отрывке, который я зачитал, это и есть prima materia. Если постараться здесь быть еще более точным, я думаю, можно сказать, что эта глыба означает проблемную, «тяжелую» реальность воплощенного существования. Каждый трудный, неприятный факт, с которым мы сталкиваемся, извне или изнутри, является частью этой глыбы.
Я не знаю более детального описания этой грузности, чем это сделал Шекспир в Гамлете. Гамлет, как вы помните, горячо протестовал против воплощенного существования. Он не хотел быть коагулированным. Он был тем, кто сказал: «О, если б этот плотный сгусток мяса растаял, сгинул, изошел росой!»117 Вот как Шекспир описывает эту глыбу:
Пращам и стрелам яростной судьбы…
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет…
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью.118
И вот из этой глыбы появляется странное существо с помощью коронованной фигуры с нимбом. Как нам понять, что это за фигура? Мое предложение – мы можем назвать его христианизованным эго. Я подразумеваю под этим эго, которое действует под эгидой Самости, корона и нимб – это символы Самости, целостности. И если эта линия рассуждений правильна, тогда эго на земле делает то, что Христос на небесах. Христос на небесах – в архетипической сфере, коронует Деву Марию, там принцип материальности и эго прославляется. А на земле задача осознавания и прославления решается через освобождение и трансформацию реального личного существования индивидуированным эго, другими словами, с помощью эго, которое сознательно проживает процесс продолжающегося воплощения.119
Нам остается объяснить еще одну фигуру: чудовище, появляющееся из глыбы. Мы знаем, что алхимики этим изображением представляли извлечение Меркурия, и Юнг говорит, что это чудовище представляет собой anima mundi, которая была высвобождена из оков материи, filius macrocosmi или Меркурий-Антропос.
Более химические, буквально мыслящие алхимики думали об этом действии достаточно конкретно – как об иллюстрации извлечения металлической ртути из руды. Нагревая ртутную руду, можно ее очистить и извлечь ртуть, и это тот химический образ, который лежит в основе этой идеи.
Один из способов смотреть на этот образ психологически – это соотносить его с извлечением автономного духа из конкретных событий. Например, раскрывая значение настроения или бессознательного препятствия, проблемы или дистресса. Извлечение значения из любого проявления глыбы высвобождает автономный дух, Меркурий, из его заключения в реальной материи.
Говоря простым языком, это чудовище – изображение, как это видно выше, появления Самости. С другой стороны, четверичность, представленная на изображении – то, что происходит на небесах, — это выражение появившейся Самости. Такие символические образы Самости, как этот, собирающие четверичность через Увенчание Девы Марии и ее входа на небеса, — прекрасны, полны величия и нуминозности. Но живой опыт Самости в действительности очень отличен от этого. Живой опыт Самости – это монструозность (рисунок 10-8). Его сопровождают противоположности, которые пугают эго и причиняют ему боль, деморализуют его и подвергают насилию. Вот что значит эта монструозность – насилие над всем тем, что мы полагаем естественным, разумным и нормальным. Вот как выглядит Увенчание Девы Марии на небесах с точки зрения ограниченного, приземленного эго – это появление монструозности из глыбы.
Это можно рассмотреть и другим способом. Можно сказать, что изображение Пандора иллюстрирует одновременный с двух сторон процесс трансформации Бога. Это главный смысл алхимического трансформационного процесса. В различных текстах prima materia, прошедшая через трансформацию, завуалированно идентифицировалась с Богом. (Мы рассмотрим пример такого текста позже, когда будем изучать Cantilena Рипли).120
На высшем уровне Бог трансформируется через появление феминного элемента, который превращает Троицу в четверичность. На низшем уровне эго, в интересах этого трансформационного процесса, превращает свою реальную жизнь в часть этой божественной драмы. И это становится примером продолжающегося воплощения и поддерживает прославление материального принципа, как это представлено на верхнем уровне изображения.
Вопрос: Вы не могли бы повторить последнее предложение?
Я говорил, что изображение Пандора иллюстрирует процесс трансформации Бога одновременно с двух сторон – высшего уровня и низшего уровня. И то, где эго живет своей жизнью – реальной, личной, будничной, несовершенной жизнью – изображено на структуре, похожей на щит. Тут мы живем. Но в ходе этой жизни, если достигается осознавание, эта жизнь приводит к божественной драме, которая происходит наверху, где четверичность появляется из Троицы.
Рисунок 10-8.
Объединение противоположностей в виде монструозности.
112 – Aion, CW 9ii, пар. 171, сноска 29.
113 – Psychology and Religion, CW 12, пар. 752
114 – Standard Dictionary, стр. 117
115 – Psychology and Religion, CW 12, пар. 752
116 – Mysterium, пар. 154, сноска 181; см. также Edinger, Mystery of the Coniunctio, стр. 91 и далее
117 – Акт 1, сцена 2, пер. Т.Щепкиной-Куперник
118 – Акт 3, сцена 1, пер. Т.Щепкиной-Куперник
119 – см. Edinger, Creation of Consciousness, стр. 83 и далее
120 – см. ниже, лекции 15-16