Эрих Нойманн
ЛУНА И МАТРИАРХАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ
В истории развития сознания[1] можно проследить стадиальную эволюцию, при которой эго сепарируется от контейнера в бессознательном, от первичной уроборической[2] ситуации истоков и оказывается в конечной точке процесса в качестве центра современного западного сознания, стоящим перед лицом бессознательного как отдельной психической системы. В таком развитии, приводящем к освобождению от верховной власти бессознательного, символизм сознательного является архетипически мужским, а бессознательного – архетипически женским, так что бессознательное противостоит эмансипации эго. Об этом нам также говорит мифология и символизм коллективного бессознательного.
Стадия, при которой эго-сознание все еще детское в его взаимоотношении с бессознательным (то есть, при которой отсутствует относительная независимость) представлена мифом об ахетипе Великой Матери. Подобно формам, в которых она выражена и проецируется, мы называем констелляцию такой психической ситуации «матриархальной»; по сравнению с этим, стремление эго освободить себя от бессознательного и господствовать над ним – это то, что мы обозначаем как «патриархальный знак» в развитии сознания.
Поэтому «матриархат» и «патриархат» — это психические стадии, которые характеризуются различными этапами развития сознательного и бессознательного и, в особенности, различным положением по отношению друг к другу. Таким образом, «матриархат» обозначает не только преобладание архетипа Великой Матери, но характеризует общую психическую ситуацию, при которой доминируют бессознательное и Женское, а сознание и Мужское пока еще не приобрели автономию и независимость[3]. В этом смысле психическая стадия, религия или невроз, а также стадия развития сознания может быть названа матриархальной; но патриархальное не означает суверенное социологическое превосходство мужчин, а скорее преобладание архетипически мужского сознания, при котором достигается отделение сознательного от бессознательного, которое устанавливается достаточно устойчиво и независимо, по сравнению с бессознательным. По этой причине современной женщине необходимо пройти все фазы развития, которые приводят к формированию патриархального сознания, что является характерным и не требующим доказательств с точки зрения западного сознания и преобладает в патриархальной культуре.
Однако помимо такого «патриархального сознания» существует «матриархальное сознание», чья модель функционирования скрыта, но очень важна. Матриархальное сознание принадлежит матриархальному уровню психики, уровню создания культуры при зарождении человеческой цивилизации. Оно характерно для женского менталитета до и после аккультурации современной женщины в патриархальное сознание, но оно также играет важную роль и в жизни мужчины. То есть, там, где сознание еще не отделено или уже больше патриархально не отделяется от бессознательного, господствует матриархальное сознание, например, при зарождении человечества, и это также происходит онтогенетически в соответствующей фазе жизни ребенка, при эмоциональных кризисах у мужчины и в творческих процессах, например, когда его анима, представляющая ахетипически фемининную сторону его психологии, более активизирована.
Краткое описание стадиальной эволюции женщины, представленное в других работах[4], дает необходимый дополнительный материл для понимания матриархального сознания, уникальные черты которого являются яркой противоположностью развитию мужчины. Такой аспект архетипически женского сознания, связанный с патриархальным уроборосом, мы называем матриархальным сознанием, которое подобно эго на данной стадии, еще не поднялось до того уровня независимости, как эго и сознание в патриархате. Однако существует один символ, который одинаково характеризует и патриархальный уроборос и матриархальное сознание – луна.
Символ луны настолько поливалентен, что сначала кажется невозможным показать его однозначное отношение с Женским, поскольку он проявляется и в фемининном, и в мускулинном, и в гермафродитном свойствах. В мифологии мы обнаруживаем, что солнце это жена луны, но чаще луна – жена солнца. Фаза новолуния представляется как смерть женской луны в объятиях солнца, а также смерть луны-мужчины в объятиях злого солнца-женщины. Это интерпретируется как умирание Женского после деторождения, как умирание Женского после сексуального надругательства, но и как возрождение к жизни изголодавшейся (мужской) луны солнцем-женщиной, которое питает его. Когда солнце и луна сиблинги, луна может быть и мужчиной и женщиной в разное время, а их движение – сначала при удалении друг от друга, а потом при приближении друг к другу – интерпретируется как стремление мужской луны к женскому солнцу-сестре, а также как и тоска солнца-брата по своей луне-сестре. Одновременно это может означать бегство женской луны от преследований мужского солнца и страстное желание женской луны к мужскому солнцу[5].
Существует множество ассоциаций: в одном случае луна рассматривается как Мужское, связанное с Женским, в другом – как Женское, относящееся к Мужскому, однако такое многообразие также выражено тем обстоятельством, что в своих разных фазах луна выступает как мужское начало (например, растущая луна и серп убывающей луны) или как женское (полная луна)[6]. Это приводит нас к широко распространенной мифологической концепции о луне как о гермафродите.
Даже если мы попытаемся распознать паттерн в этих, казалось бы, противоположных ассоциациях, то этот, играющий яркими красками символизм луны учит нас тому, что ни один символ не является «абсолютным», а скорее может интерпретироваться только по отношению к более многообразному и всеохватывающему миру символов. Однако порядок этого великого и всеобъемлющего мира определяется стадией развития сознания, в которой он появляется и с которой связан. Поэтому нам следует установить, принадлежит ли символизм луны матриархальному миру, которым управляет архетипическое Женское и бессознательное или патриархальному миру под руководством архетипического Мужского и сознательного.
Как только мы это сделаем, мы освободим себя от знакомого представления о том, что луна освещается солнцем, поскольку астрономически во всех фазах лунный свет – это только отраженный солнечный свет. Такое представление, возникшее первоначально у греков периода до Сократа и все еще обсуждаемое Августином[7], не всегда воспринималось как должное. Относительно недавнее астрономическое признание зависимости луны от солнца выражает и символизирует униженность луны в патриархальном мире, в котором солнце и день, подобно человеческому сознанию в его архетипично мужском выражении, приобрели суверенную власть. Здесь луна — это женщина, а солнце – мужчина, но одновременно солнечное Мужское – это творческое начало, несущее свет, а лунное Женское – это зависимый, принимающий аспект — заемщик света. Аналогично этому, многие идентификации женских божеств с луной (например, в Эллинизме) — выражения такой патриархальной переоценки. Это почти всегда вопрос предоставления вторичного или подчиненного статуса «супругам», над которыми властвует солнечный бог, однако истории этих богинь часто показывают нам разные отношения с мужчинами и с солнцем.
Для мира, стоящего у истоков своего развития, важна каждая фаза луны; она представляет ее сущность, подобно тому, как каждая стадия жизни воплощает в себе природу человеческого бытия. Меняющиеся психические констелляции, которые так характерны для женщины, или в которых женщина выражает свои отношения с мужчинами, проецируются на луну.
В поздней патриархальной фазе солнце может быть мужчиной, а луна женщиной; как сиблинги — оба могут принимать любой пол или луна может, как и на матриархальном уровне, считаться мужчиной; однако всегда отношения солнце-луна мифологически постигаются как замечательный небесный феномен, и сверх того, часто воспринимается как символическое описание отношений между полами. Тип взаимоотношений, однако, зависит от того психического уровня, на котором они разыгрываются. Патриархальное устройство мира это четкая противоположность более раннему матриархальному порядку, в котором преобладает Женское начало. В этом смысле нет никакой разницы, назначается ли луна мужским божеством для ночи в матриархате, одновременно являясь ее ребенком и сыном – часто даже как молодая луна, ее умирающий сын – или солнце и день выступают в качестве новорожденных. В обоих случаях (эти различия нам следует проигнорировать в данном контексте) подчеркивается зависимость Мужского от дающего жизнь материнства ночного Женского начала. На этой стадии и так трактует это Восток[8], луна приобретает природу верхнего мира и символизирует жизнь; солнце, напротив, принадлежит подземному миру и ночи. Тем не менее, Женское начало, умирающее при новолунии и в своей смерти оплодотворенное солнцем, является основополагающим принципом.
Свет, возникающий из объятий солнца, не порождается солнцем и даже не одалживается на время, а скорее только пробуждается и зажигается им, поскольку то же самое верно и для матриархальной женственности луны и для женского дерева (древесины), которое по самой своей природе содержит внутри себя огонь, который мужская палочка для добывания огня высвобождает высверливанием, но не порождает в нем потомства[9]. На матриархальном уровне это означает, что фазы луны понимаются как фазы женщины, независимой от солнца, даже, несмотря на то, что женская луна умирает при новолунии и вступает с солнцем в контакт жизнь-смерть. Таким же образом, например, воспринимаются и фазы беременности[10]. Одно из типичных «равенств» между луной и Женским заключается в ее природе набухания и сжимания, связанной со способностью к зачатию, и чем совершенно не обладает Мужское.
В матриархальной фазе акцент делается на феномене ночного неба, то есть, эта фаза представляет собой ночную и лунную психологию. Солнечный день-мир сознания выделяется меньше, потому что, если интерпретировать психологически, человечество на этой стадии все еще пребывает больше в бессознательном, чем в сознательном, потому что развитие, достигающее своего апогея в патриархальном акте осознания сознанием сознания, еще не наступило. Хотя мужская луна часто ассоциируется с более ранней матриархальной стадией, а женская луна с более поздней патриархальной, было бы слишком большим упрощением утверждать, что мужской символизм луны впоследствии заменяется женским символизмом.[11]
Однако, независимо от стадии сознательного развития, а также независимо от того, выступает ли она в качестве преобладающего фактора в психологии мужчины или женщины, по своей сути луна неразрывно связана с архетипическим Женским. В любом случае она находится среди центральных символов Женского, где, как мужская луна она символизирует архетипически мужские компоненты жизни женщины на матриархальном уровне или как женская луна она символизирует архетипически женские компоненты жизни мужчины на патриархальной стадии.
Многообразный характер луны в ее мужском, женском и гермафродитном аспектах великолепно описан в гимне, посвященном лунному богу Уру, где мы читаем:
— Могучий вол с мощными рогами, сильными конечностями, небесно-голубой бородой, пышущий силой и энтузиазмом,
— Самооплодотворенный плод, высокой стати, блистательный для созерцания, чьему энтузиазму не видно конца,
— Утроба, Лоно Вселенной, пребывающее в ослепительном жилище среди живых созданий,
— Милосердный, Милостивый Отец, содержащей в своих руках жизнь всей страны[12].
«Могучий вол с мощными рогами, сильными конечностями, небесно-голубой бородой, пышущий силой и энтузиазмом» — этот образ луны в качестве быка-кастрата и плодоносца, как фаллическая дионисийская сила, обостряющая жизнь, и при этом как молодой любовник и муж, приносящий удовольствие, а также производитель – занимает центральное место в архетипически фемининной матриархальной жизни и все еще принадлежит фазе Великой Матери и ее ритуалу деторождения, который предназначался для того, чтобы удовлетворять основные потребности человечества, особенно, в пище. Как владыка космически-божественной и земной женской периодичности (чей 28-дневный ритм аналогичен ее небесному ритму) — луна, чье возрастание, убывание и полное возвращение с незапамятных времен казалось человечеству самым потрясающим небесным феноменом, предстает самым зримым, низшим и земным соответствием высшему, небесному процессу. Область, подверженная воздействию луны, огромна, и, как мы увидим, никак не ограничивается только психологической сферой.
В качестве символа нарастающего и убывающего само-преобразующегося небесного тела, луна — это архетипический повелитель воды, влаги и растительности, то есть, всего растущего и живого. Она – господин психобиологической жизни и поэтому повелитель Женского начала в его архитепической сущности, человеческим представителем которой является земная женщина. Обладая суверенным правом на владение психобиологическим миром влаги и произрастания, все глубокие воды, реки, ручьи, озера и живые соки подчиняются ей. Этот мир является первобытным миром «алиментарного уробороса» у истоков времени, когда жизнь, как пища и способность к зачатию являлись самыми насущными проблемами для человечества[13]. Способность к воспроизводству у четвероногой дичи, в стадах, плодородие полей и рождаемость в человеческой группе являются центром внимания того мира, который в большой степени является миром Женской сущности, мира рождения потомства и его выхаживания, то есть, мира Великой Матери, которым управляет луна.
Ритуал фертильности как попытка человечества с помощью магии оказать влияние на нуминозные силы, от которых зависит все питание и кормление, а, следовательно, и сама жизнь с момента зарождения человечества являлся частью репродуктивной функции, которое человечество глубоко почитало в женщине как владычице плодовитой матки и питающей груди, способствующей росту. Соответственно, способность к деторождению в значительной степени зависит от магической деятельности женщины[14], над которой возвышается луна как руководящая надличностная сила. Колдовство и магия, а также озарение и предсказание, в равной мере принадлежат луне и женщине, являющейся шаманкой, сивиллой, пророчицей и жрицей[15]. Исследования Бриффолта показали, что луна и лунная мифология сыграли огромнейшую роль на заре человеческой истории, но в контексте нашего обсуждения представленные им факты, подтверждающие преобладающую значимость Женского начала в первобытной истории и подчиненность луны этому началу (в качестве мужского принципа)[16], по крайней мере, также очень важны.
Во-первых, мы можем перечислить следующие архетипически мужские аспекты луны, обнаруженные во всем мире: луна считается «Господином Женщин»; он не только их любовник, но даже их фактический муж, радом с которым реальный земной мужчина появляется только как «ко-супруг». Луна – это повелитель женской жизни во всей ее уникальности, которая начинается с наступлением менструации, ежемесячного кровотечения. Однако менструация вызывается луной, которая нападает на женщину и, если можно так выразиться, «духовно лишает ее девственности».
Как небезосновательно утверждает архитепическая мудрость бессознательного, духовное лишение невинности представляет собой решающий фактор в судьбе женщины. Через менструацию девушка становится женщиной, как сказали бы мы, естественным образом, или божеством, луной, как говорили люди в прошлом. По сравнению с этим, анатомическая дефлорация играет подчиненную роль. У первобытных людей половой акт, приводящий к анатомической дефлорации, часто происходит уже в детстве; во многих культурах дефлорация, сопровождающаяся кровотечением, считается магически опасной и, соответственно, отрицательно сакральной и выполняется религиозными посредниками, жрицами или незнакомыми людьми, то есть, не членами группы, которые могут заразиться от этого акта. Лишь только после того как женщина перестала рассматриваться в качестве патриархальной собственности, а точнее, средства для приобретения собственности, нетронутая девственность, а значит и анатомическая дефлорация приобрели положительное значение, а также косвенно стали важным событием для женщины, от которого зависела ее дальнейшая жизнь.
В любом случае, независимо от соответствующих культурных оценок и переоценок, менструация как духовная дефлорация определяет жизнь женщины. Как нам известно, оплодотворение и фертильность сначала не были связаны с половым актом. Это понятно, потому что половое сношение начинается до наступления эпохи фертильности и продолжается после того как она уже прекратилась. Браки остаются бездетными, а незамужние женщины, с которыми ни один мужчина не решился бы совершить половой акт (например, умственно отсталые, психически больные, деформированные, и т.д.) имеют детей. В то время как половая активность, несомненно, связана с оплодотворением, связь между началом менструации и возможностью оплодотворения подобно связи между беременностью и приостановкой менструации, а также прекращением менструации и способностью к зачатию, характерна для первобытного мировосприятия.
Однако психологически тот факт, что луна, повелитель менструации и фертильности, считается плодоносцем для женщины, означает, что половой акт с мужчинами из плоти и крови переживается на другом уровне важности и значимости, по сравнению с менструацией, беременностью и рождением. Для матриархального уровня женской психологии характерно эмоциональное преобладание общего или относительного отсутствия родства женщины и мужчины. Здесь женщина воспринимает половой акт не как какой-то особенный, личный феномен, связанный с ее мужем. В более ранних обществах, где присутствовал постоянный или периодический сакральный промискуитет, который демонстрировался во многих местах, даже если такие отношения и не представляли иногда первичную половую ситуацию, женщина ощущает половой акт как изменчивый и эфемерный, а также как доставляющее наслаждение событие или страстную игру. Отсутствие личных любовных отношений и преобладание социальной ситуации, ориентированной на заключение брака, объясняют тот факт, что на матриархальном уровне женской психологии переживание безобъектной сексуальности и переживание менструации, беременности и рождения ребенка, а также впоследствии и отношения с ребенком, более прочно связаны с внутренним опытом женщины, чем с ее отношениями с мужчиной.
Основная ситуация на этом уровне – взаимоотношения с мужчиной проявляются больше как социальное, а не как эмоционально/духовное явление, что приводит к состоянию, которое довольно часто встречается при неврозах у современных женщин: их внутренние переживания, относящиеся к сексуальной жизни, не связаны с земным личным мужем и партнером и не соединены с ним, а скорее проецируются на расстояние, на трансперсональную и обезличенную фигуру и переживаются как исходящие от этой фигуры, как будто бы от «луны». Поэтому, являясь господином внутренней дефлорации, луна – это повелитель женщин, поскольку менструация начинается после того как она незримо спит с ним; он является плодоносителем и «реальным» отцом детей, но также и повелителем и владыкой экстаза и интоксикации и поэтому становится повелителем души и ее оргиастического вдохновения.
Это означает, что женщина принадлежит луне в форме типичного мистического соучастия; оно возникает из бессознательной идентификации женщины с луной. Женщина знает, что она связана с луной и идентична ей во всех своих значимых переживаниях своего существования, зависима от нее и слита с ней. Взаимоотношения женщины с луной представлены во взаимоотношениях луны с Землей и с жизнью. Как подчеркивает Бакофен[17], тот факт, что луна считается небесной землей, а земные богини на удивление часто также являются и лунными богинями, указывает на многоуровневый характер женской психики, который изображает себя в Земле и луне и их взаимоотношениях. Рассматриваемый с солнечно-мускулинной точки зрения, «подлунный мир» считается презренным матриархальным миром. Однако содержание и символизм матриархального сознания в большей степени опираются на такой стремящийся к единству характер Женского, для которого ночное небо и Земля формируют огромное яйцо-круг матриархального уробороса, в центре которого стоит луна, которая в качестве серебряного яйца представляет и освещает темное яйцо, вращающееся вокруг нее на высшем уровне.
«Самооплодотворенный плод», «Утроба, Лоно Вселенной», как ни странно, здесь эти определения применяются к луне, принадлежащей глубинному самосознанию матриархального уровня, на котором женщина признает и празднует себя как источник жизни. «Утроба, Лоно Вселенной», «Самооплодотворенный плод» — это воззвания к Великой Богине на заре человечества, Богине, которая, подобно ночному небу, является также и луной, которой она дает жизнь, как что-то мужское[18].
Поэтому отношения женщины с луной выходят далеко за рамки биологического – то есть, фаллического, хтонического и фертильного аспектов. Мы уже подчеркивали тот факт, что луна является и повелителем колдовства и магии оплодотворения, но значение луны как духа не ограничивается только сакральными, избранными отношениями женщины, это значимость, которой она обладает как прорицательница и как сивилла.
Наиболее важные составляющие ранней культуры человечества были созданы женщиной и ее духом изобретательства. Такие основные достижения как поддержание огня, приготовление пищи и одурманивающих напитков, шитье одежды, прядение и ткачество, а также создание гончарных изделий, и т.д. являются частью женской первозданной территории. Они не были изначально «техническими» достижениями, в том смысле, в котором это определение используется патриархальным сознанием, а скорее являлись ритуалами, окутанными символикой. Их следует назвать первичными мистериями, поскольку они имеют дело с мистериями бессознательного, с символической деятельностью, но еще не с мистериями, в которых присутствует когниция.
Однако с поразительной последовательностью здесь активность женщины затмевается активностью луны, потому что луна появляется как прядильщица и ткачиха, как повелитель хлебопечения, производства гончарных изделий и ткачества, изобретатель одежды и физических украшений и доказывает свое право господствовать над жизнью женщины[19].
Может быть, сначала только с внешней стороны, но именно с помощью этой отправной точки мы можем относительно легко понять то, что представляет для нас наибольший интерес, а именно — значимость луны как духа. Самый главный духовный процесс бессознательного – это внезапное появление чего-то «падающего» в сознание с «переменчивой», то есть, похожей на лунную, непредсказуемостью; и это наиболее близко по состоянию к несистематической духовной или интеллектуальной производительности первобытной стадии человечества и Женского начала, и изначально принадлежит такой первичной духовной деятельности.
Внезапная мысль и интуиция – выражения духовной силы бессознательного lumen naturae (света природы)[20] архетипически женского ночного мира, где темнота внезапно озаряется светом, как будто вдохновением.
Такая таинственная высшая сила переживается в проекции на луну, как духовный символ бессознательного, центрально связанный с Женским, которое, по этой причине, мы рассматриваем как центральную фигуру «матриархального сознания». Используя язык аналитической психологии, мы могли бы сказать, что луна – это архетипическая срединная точка женского мира духа-анимуса. Однако это формулировка оказывается недостаточной, если мы стремимся представить понятие анимуса более расширенно, чем делали до этого – именно это мы и попытаемся сейчас сделать.
Мы различаем три уровня или слоя мира анимуса, который соотносится с тремя разными стадиями развития женской психики: патриархатом, матриархатом и уроборическим уровнем. Трансформация, происходящая в женской психике, когда женщина развивается из состояния внутренней контейнированности в материнский уроборос по направлению к матриархату и позднее из этой стадии к жизни в патриархате, также информирует и придает форму той части структуры психики, которую мы называем анимусом, архетипически мускулинной, духовной стороне женщины. Эти стадии можно проследить как в коллективных проекциях мифического мира, так и в индивидуальных проекциях современной женщины.
Самый поверхностный и самый близкий слой мира анимуса возникает из патриархата. Такой мир анимуса выражает себя в мнениях и утверждениях, которые, при более близком рассмотрении, оказывается принадлежащими архетипически мужскому патриархальному духу. Они возникают из мира мужского сознания и мускулинного духа, несвойственного и чуждого женщине и Женскому. Они выражают внутреннее господство патриархата над женщиной. Именно поэтому уровень анимуса фактически принадлежит не женской природе, а мужской культуре.
Наивысшей формой анимуса в патриархальном мире является проводник душ, психопомп, который создает переход на следующий, более глубокий уровень, в который он «инициирует». Лежащим за пределами или внизу такого патриархального мира анимуса, мы обнаруживаем уровень анимуса-духа, с которым связано Женское и женщина, но более древним способом. Мы присваиваем уровню анимуса-духа название патриархального уробороса. Здесь Мужское является трансперсональным и нуминозным; оно имеет божественную, демоническую и божественно-человеческую природу и являет собой некий вид природного духа, которого ничто не может сделать рациональным и приближенным к сознанию, но в котором преобладают чувства и эмоции, демоническая, не поддающаяся выражению музыкальность и эротизм. Мы находим этот мир анимуса присутствующим всегда, когда женщина мечтает, желает, фантазирует и находится внутренне «с собой». Над этим миром господствует странствующее и оргиастическое, демоническое и божественное, любящие создания, в чьем бытии земные и небесные, сверхчеловеческие и нечеловеческие качества, ангельские черты, а также аспекты, лежащие за пределами морали, переплетены друг с другом совершенно нерациональным способом.
Было бы неправильным рассматривать очарование, вызванное этим лесным, островным и лунным миром, только как отрицательное явление, хотя его привлекательность часто играет отрицательную роль в женских неврозах, уводя женщину в сторону от реальности и реальных отношений. Тем не менее, этот таинственный внутренний мир – это творческий духовный мир женской жизни, и когда кому-то удается соединить такую матриархальную психическую стадию с ее миром анимуса с жизнью женщины, результатом является явное обогащение продуктивности (мы не будем обсуждать здесь самый глубокий уровень, уровень уроборического анимуса, на котором соединяются Божественный Отец и Божественная Мать).
2
Перед тем как предпринять попытку более глубокого психологического исследования «матриархального сознания», давайте позволим себе увлечься «этимологической интерлюдией на тему луны», которая сообщит нам подробности ее архетипической структуры. Оказывается, что психологический аспект архетипа предлагает нам фактически связующее звено для установления внутреннего единства корней, которые до этого считались лингвистически независимыми.
Этимология[21] пытается провести различие между двумя корнями: один – «луна» корень и на греческом языке это (слово) – луна, латинский mensis, месяц, а размерность слова принадлежит корню ma и санскритскому корню mas; другой корень это санскритский корень manas, греческий (слово), латинский mens, ум, и т.д., который представляет, главным образом, «дух» корень.
Широко разветвленная сеть духовных значений возникает из санскритского корня manas: греческое (слово) – дух, сердце, душа, характер, пылкость; (слово) – думать о чем-то, медитировать, желать; (слово) – иметь в виду, намереваться; (слово) – думать, но также углубляться в размышления и говорить бессвязно или неистовствовать, к которому принадлежат также и (слово) – обладание, несвязанная речь, сумасшествие, безумие и (слово) – пророчество. Другие ответвления от того же самого корня «дух» — греческие слова – гнев, объявлять, сообщать, раскрывать, латинское maneo – оставаться, пребывать и санскритское man – колебаться, медлить, ожидать, оставаться твердым или устойчивым, греческое – учиться, memini – вспоминать и mentiri – лгать. Все эти корни со значением дух происходят из одного изначального санскритского корня –mati—h – мысль, намерение.
И теперь, безо всякого на то основания, мы обнаруживаем корень со значением луна – греческое – луна, mensis – месяц, mas (принадлежащий ma, измерять) соединенным с этим корнем. Из него возникает не только matra—m – мера, но также греческое слово – ум, мудрость, греческое – медитировать, иметь в виду, мечтать. К нашему удивлению, выясняется, что такой «лунный» корень, который, предположительно, находится в оппозиции к «духовному» корню, был заимствован от санскритского корня mati—h – мера, знание, так же как и «дух» корень[22].
Таким образом, единый архетипический корень этих значений – это луна-дух, что выражено во всех указанных языковых ответвлениях и раскрывает нам его сущность и первоначальное значение. Здесь эмоциональное движение, непосредственно связанное с деятельностью бессознательного, излучается из архетипа луны в качестве луны-духа. При активном извержении — это пламенный дух, мужество, гнев, обладание и сумасшествие; это активность откровения, которая приводит к пророчеству, к тщательному обдумыванию вещей, к изобретению и составлению замыслов и ко лжи, а также к поэтизированию. Однако такая огненная производительность сопровождается другой, «более размеренной» позицией, связанной с медитацией, мечтанием, ожиданием, желанием, колебанием, оттягиванием, с памятью и обучением и с перетеканием в размеренность, интеллект и значение.
Мы уже говорили о внезапном всплывании в сознании (немецкое Einfall) идеи как первоначальной духовной деятельности бессознательного. Проникновение в сознание духовного содержания, наделенного характером интуитивной неопровержимости, и его способность преобладать над ним, это, возможно, изначальная форма, в которой дух предстал человечеству. Пока расширяющееся сознание и укрепленное эго интроецируют это появляющееся содержимое и понимают его как внутреннее проявление психики, оно первоначально является эго «извне», как священное откровение и как нуминозные послания от высших сил или богов. Даже называя его интуицией или вдохновением, эго, ощущая это содержание приходящим извне, принимает рецептивную позицию напротив спонтанного феномена духа, позицию, характерную для матриархального сознания. Сегодня, как никогда верным остается тот факт, что человечество получает откровения луны-духа гораздо легче ночью, когда бессознательное воодушевляется и сопровождается интроверсией, чем при свете дня.
Совершенно очевидно, что матриархальное сознание не ограничивается только женщиной; оно присуще в равной степени и мужчине, где его сознательное – это анима-сознание. Это особенно характерно для творческих людей; однако в целом люди зависимы от активности бессознательного с точки зрения появления вдохновения и интуиции, а также для функционирования инстинктов и обеспечения сознания «либидо». Но всем этим управляет луна; по этой причине необходимо находиться в гармонии с луной и уделять ей внимание, то есть поддерживать ее культ.
Значение луны как хронометра является первостепенным для лунного культа. Для первобытного человека луна управляет ориентацией во времени; человечество заимствовало у луны расчеты лунного года, месяца и ее циклов. Лунное время, однако, не является абстрактным, количественным временем научного патриархального сознания. Это скорее качественное время: оно подвергается изменениям и, изменяясь, приобретает разные качества. Лунное время ритмично и периодично, убывает и нарастает, благоприятно и неблагоприятно. Как время, управляющее космосом, оно руководит Землей, живыми существами и Женским. Растущая луна – это не только хронология, но и символическое качество живого мира человечества внешне и внутренне, как и убывающая луна, полная луна и новолуние. Мы сможем в большей степени отдать должное лунным фигурам лунного времени, если вспомним их артетипический характер как тел, выделяющих радиацию. Они являются центрами вибраций, волн, течений и силы, наполняющей собой мир и пульсирующей в психобиологической жизни изнутри и снаружи. Лунное время определяет человеческую жизнь. Новолуние и полнолуние – самые древние сакральные времена; темная сторона луны как победа ночи-темноты-дракона – это «первое» типичное время неизвестности и волнений. А также посев и сбор урожая, рост и вызревание, и кроме этого, счастье и горе любых начинаний и деятельности зависят от констелляций космического лунного времени.
Сила воздействия лунного времени не ограничивается только первобытным миром и ранними культурами, но распространяется и на более поздние эпохи греческой цивилизации, например, когда жители Лаконии (или спартанцы, как их еще называют) не смогли прибыть вовремя для битвы при Марафоне, потому что им не было разрешено сражаться во время первой фазы луны. Этот паттерн продолжатся и в наше время, когда в форме сакрального года и литургического года с семидневной неделей, космическое лунное время все еще руководит и управляет нашей жизнью, устанавливая дни празднества и отдыха.
Однако исключительным местом, где луна и ее периодичность проявлены в большей степени, является, конечно же, женщина и Женское начало, которое мужчина и Мужское начало время от времени идентифицируют с луной. Женщина не только связана с периодичностью луны в своих ежемесячных изменениях, хотя ее внутренний лунный период стал самостоятельным и независимым от внешней луны; вся ее «ментальность» также определяется луной, и форма ее духовности также информируется лунным архетипом как сущность матриархального сознания.
Эрнст Кассерер[23] говорит о биологическо-космическом времени и об ощущении фазы, присущем понятию мифического времени, однако, не распознавая зависимость последнего от восприятия луны и ее личных отношений с Женским. Здесь присутствует следующее: человечество не только переживает сакральные времена и свое собственное существование как последовательность фаз (их, кстати, семь), также важно понимать, что опыт переживания луны — это основная категория матриархального сознания и, соответственно, архетипического женского духа.
Цикличность луны с ее ночной основой – это символ духа, который прибывает (прибавляется) и трансформируется в связи с неясными процессами бессознательного. Луна-сознание, так еще можно называть матриархальное сознание, никогда не сепарируется от бессознательного, потому что, это — фаза, духовная фаза самого бессознательного. Эго матриархального сознания само не обладает свободной и независимой активностью; оно скорее пассивно ожидает, настраиваясь на дух-импульс, который ему посылает бессознательное.
«Благоприятный» и «неблагоприятный»- это хронология, при которой дух-активность, зависимый от периодичности бессознательного, поворачивается к эго, становится видимым и обнаруживает себя или отворачивается от эго, становится незаметным и исчезает. Задача эго на матриархальном уровне сознания – ждать и наблюдать за благоприятным и неблагоприятным временем, привести себя к согласию с переменчивой луной и установить гармонию и единство с вибрациями, исходящими от нее.
Говоря другими словами, матриархальное сознание зависит от настроения, от договоренности с настроением бессознательного. Можно дать негативную оценку такой лунной зависимости как отсутствию постоянства и присутствию капризности, но если рассматривать этот факт позитивно, то здесь сознание обеспечивается таким основанием, которое работает как звуковой экран и в этом смысле представляет собой особенную и самую положительную черту матриархального сознания. В характере настроения присутствует что-то явно музыкальное, и в согласованности настроений с точки зрения его зависимости от ритма, от времени, от приливов и отливов луны, от крещендо и декрещендо. Четко акцентируясь на ритме, музыка и танец играют важную роль для природы и образования матриархального сознания и для образования единства между эго, Женским началом и луной-духом, которые задают тон матриархальному сознанию[24].
Несмотря на то, что музыкальное качество не является общей характеристикой «патриархального уробороса», она все же встречается в нем достаточно часто. Пьянящая, оргиастическая природа музыки принадлежит самой глубинной форме влечения и экзальтации женской сущности. Здесь эмоциональное чувство, приводящее в состояние растворения, и иррациональное духовное переживание гармонии соединяются воедино согласно невидимому внутреннему закону. Невозможно забыть опыт обольстительного перенесения и поглощения музыкой, очарования звуками флейты, экстатической музыкой Диониса, дезинтегрирующей мощью оргиастического ритуала и воздействием музыки на современную женщину[25].
Если мы будем интерпретировать луну как духовную сторону бессознательного — в том смысле, в котором она часто появляется в бессознательном современных людей — то окажется совершенно непонятным, почему мы проводим ассоциации с периодичностью и феноменом времени. Однако и эта связь достаточно информативна.
Большое количество фактов поддерживают такую точку зрения, что, независимо от сознательной системы и отдельно от нее, бессознательная психическая система (которую мы называем коллективным бессознательным) в один период времени активна и оживленна, а в другой – бездействует и находится в состоянии покоя, то есть, обладает внутренней цикличностью. Этот феномен начинается со сменой дня и ночи, которая связана с чередованиями внутри психобиологической системы и чередованиями, происходящими между сознанием и бессознательным. Поэтому психическая система и взаимоотношения между психическими подсистемами сознания и бессознательного подвержены психобиологической цикличности. Такая цикличность была частично описана доктриной женских и мужских месячных циклов.
В этот контекст также включается зависимость психической жизни от времен года, наиболее воздействующих на психику. Психологически, не только осень и весна влияют на вспышки психоза, и количество заболеваний, как правило, увеличивается в эти периоды; сексуальная жизнь также находится в непосредственной связи с весной, чья природа, как «сезона любви» подтверждается ростом зачатий, преступлений на сексуальной почве и увеличением числа самоубийств[26].
Так как сексуальность является отправной точкой отсчета для симптомов психической жизни в целом, мы можем предположить, насколько сильно наша психика зависит от космически определенных периодов, включая, возможно, и подробности нашей жизни. В этом смысле нет никакой разницы в том, считаем ли мы этот эффект находящимся под контролем гормонов или контролируемым чем-то другим[27].
Хорошо известно, что у творческих людей их способность создавать сильно зависит от цикличности. Здесь результаты такой цикличности распространяются на многие годы. Но, когда бы нам не приходилось наблюдать сходство в развитии аналогичных направлений в культурах, существующих независимо друг от друга в определенный исторический период, и это развитие либо было объективно установлено, либо, по крайней мере, было предполагаемым, то некоторые схожие достижения подтверждают тот факт, что похожая последовательность развития возникает спонтанно в коллективном бессознательном человечества в целом. Следует привести всего лишь один пример: примечательно, что определенные культурные изменения в сознании жителей Шумер, Египта, Индии, Китая и Центральной Америки произошли в один и тот же период времени, и, если оценивать их по сравнению с предшествующими тысячелетиями, то эти изменения определенно можно назвать современными и их никак нельзя объяснить каким либо внешним влиянием[28].
Даже если не принимать во внимание интерпретаций указанных фактов, все равно понятно, что наблюдения и опыт привели человечество к пониманию мира и судьбы с точки зрения периодического хода событий, как, например, в истории Индии, насчитывающей миллионы лет, в платоническом году, и, наконец, как у Ницше, в «бесконечном возвращении». Поэтому существуют веские основания для предположения, что руководящая нами космическая и психобиологическая периодичность существует, а коллективное бессознательное является одной из нескольких областей для ее проявления. И тогда такой тип периодичности характеризует не только мир, но также и историю развития психики и ее продуктов; он констеллирует сущность человеческой общности и у «Великих Индивидуумов»[29], которые ее представляют; сущность, которая неистово проявляется в производительности отдельного человека и группы, и которую затем необходимо прорабатывать в ходе времени, иногда не протяжении многих поколений.
Время, в котором живет человек, и фаза преобладающего над ним хода судьбы, в которую вплетена человеческая жизнь, не является только личностно пророческой; само время – это судьба и именно его ход обуславливает человечество. Человечество всегда ощущало время именно так, а боги судьбы – это боги времени, то есть, изначально преимущественно лунные божества.
На ранней стадии развития у анонимного члена группы не было ни личного времени, ни судьбы. Он разделяет судьбу и время всей группы. Личная судьба выделяется из судьбы коллективной только при прогрессирующей индивидуализации, которая происходит с зарождением Великого Индивидуума, у которого впервые появляются личная судьба и время. И только теперь имеющие решающее значение мировая эпоха и космическое время года приобретают новую форму индивидуации-времени, в котором настоящее человека, а также его эго, его целостность и его судьба принадлежат безоговорочно ему. Только в индивидуации-времени луна становится «внутренней луной», а становящаяся все более видимой тотальность Самости превращается во всеохватывающий и одновременно руководящий центр, который постигается; это центр, которому, в определенном смысле, подчиняется даже луна. Однако, если рассматривать этот процесс с точки зрения матриархального сознания, до этой финальной стадии путь еще очень долгий.
Матриархальное сознание или лунное сознание находится в начале развития человеческого сознания; здесь нас интересует именно это, а не его цикличность в психологии индивидуации, где оно появляется снова на более высоком уровне, что всегда происходит в ходе нормального развития, когда мы опять сталкиваемся с чем-то уже пережитым.
И все же, связь между временем, бессознательным и луной-духом определяется еще более глубоко естественной природой матриархального сознания, а не тем, что уже стало очевидным в нашем обсуждении до этого момента. Только когда мы сможем в достаточной степени понять духовный характер лунного архетипа, мы поймем, что представляет собой матриархальное сознание и «женский дух».
Атакующее и насилующее качество, которое овладевает личностью и переносит ее в экстаз, сумасшествие, поэзию и мудрость, когда ее охватывает внезапная идея, вдохновение или упоение, исходящее из подсознания, это одна сторона духовной активности. С другой стороны мы обнаруживаем зависимость от матриархального сознания и доверие к нему. Это доверие к любой интуиции и вдохновению от эманаций подсознательного, которые возникают где угодно и когда угодно, непостижимым и загадочным способом, которым почти невозможно управлять. В этом смысле, весь шаманизм, распространяясь до самого пророчества, является преимущественно пассивным страданием: его активность представляет собой скорее восприятие, а не умышленное действие. Фактическое достижение эго лежит в его готовности принять поднимающееся на поверхность содержание бессознательного и привести себя в согласие с ним. Однако луна появляется так часто как универсальный символ бессознательного потому, что такое появление содержания является автономным и независимым от сознания и обладает характеристикой всего бессознательного содержания.
Тот факт, что луна является владыкой времени и что такие взаимоотношения между луной и временем одна из существенных характеристик матриархального сознания становится очевидным только тогда, когда мы прослеживаем временную значимость луны за пределами сферы космическо-мифологических процессов и ее влияние на личную психологию.
Развитие патриархального сознания достигает своего апогея в относительном освобождении от бессознательного и в той независимости, в которой эго имеет в своем распоряжении дифференцированную систему сознания с определенным количеством доступного либидо, ощущаемого как свободная воля. Мы должны понимать важность патриархальной формы сознания, даже если мы отвергаем иллюзорный самообман, присущий понятию абсолютно свободной системы, какой считает себя эта форма сознания. Патриархальное, архетипически мужское сознание – наиболее важное и, как показывает развитие Homo Sapiens, чрезвычайно успешный орган адаптации и обработки информации. Одно из его преимуществ лежит в его постоянной готовности реагировать и в необычайной скорости такой реакции и адаптации. Несмотря на то, что инстинктивные реакции при помощи посредничества сенсорных органов оказываются быстрыми, достижения сознания современного человека в его специализации все еще существенно превосходят быстроту инстинктов. Быстрота сознательной реакции (эта тема выходит за рамки данного контекста) увеличивается благодаря всем тем процессам, которые привели к освобождению патриархального сознания от бессознательного[30].
Как относительно недавняя стадия в развитии, нами обнаружен процесс абстракции, с помощью которого понятия могут свободно перемещаться с места на место и применяться; у дифференцирующего думающего типа личности, который обладает максимальным объемом абстрактной неэмоциональности в психологическом смысле, это приводит к манипулированию абстракциями, например, числами в математике и понятиями в логике.
В то время как патриархальное сознание является по своему характеру быстродвижущимся и опережает долгий процесс трансформации и развития в природе с произвольным действием экспериментальных подсчетов, матриархальное сознание находится под влиянием времени роста луны. Его люминисценция и свето-знание связаны с течением времени и периодичностью, так же как и у луны. Для этой формы сознания время должно созреть, и с ним, подобно семенам, посеянным в землю, зреет и знание.
В ритуалах и культах «необходимость ожидания» и «ожидание чего-либо» идентичны религиозной процессии и обходу по кругу. Как и во многих других сказках, жена в замечательной сказке «Русалка в пруду»[31] должна ждать до появления полнолуния. А до этого она должна молча ходить вокруг пруда и вращать веретено. И только когда время «исполнено», появляется знание как озарение или просветление.
Подобно этому, в первобытных женских мистериях[32] приготовления пищи, выпекания хлеба, брожения и дистилляции процессы созревания, готовности и трансформации всегда связаны с периодом времени, которое необходимо переждать. Эго матриархального сознания привыкло оставаться бездействующим до тех пор, пока время не окажется подходящим, процесс не закончится естественным образом, плоды лунного дерева не станут такими же зрелыми как полная луна, то есть, до тех пор, пока знание само не родится из бессознательного. Потому что луна всегда не только повелитель роста, но также и сам рост в качестве лунного дерева и древа жизни: «самопорожденный плод».
С актом «понимания» приходит открытие того, что процессы матриархального сознания являются совершенно уникальными и в корне отличающимися от процессов патриархального сознания. По сравнению с патриархальным сознанием, здесь понимание не представляет собой функцию ума как быстро постигающего органа, который воспринимает, прорабатывает и организует[33], оно скорее означает «постижение». Когда необходимо что-то понять, то оно должно «войти в» матриархальное сознание и во всех отношениях должно пониматься в символическом сексуальном смысле фертилизации, то есть зачатия.
Однако такой женский символизм матриархального сознания распространяется еще дальше, потому что то, что «вошло в» теперь должно «вырасти», Aufgehen. С языковой гениальностью Aufgehen определяет процесс «поднятия», «роста» или «прорастания» — фиксирует двойственный аспект матриархального сознания, для которого свет знания «прорастает», подобно «прорастанию» семени[34]. Но, как только что-то «вошло в» (eingegangen) и «поднялось» или «проросло» (aufgegangen), то это «что-то» начинает предъявлять права на психику в целом, которая теперь пронизана готовой информацией (созревшим знанием), которое психика ищет и которое она вынуждена реализовать во всей своей тотальности. Это значит, что в акте понимания-постижения матриархальное сознание переживает изменения личности. Человек полностью захвачен и тронут содержанием, по сравнению с опытом патриархального сознания, в котором «интеллектуально» понятое содержание часто только лишь подшивается в папку в отделении для бумаг систематизированного ума. Так же как для патриархального сознания сложно что-то актуализировать, а легче просто «прекрасно понять»; матриархальному сознанию сложно понять что-то, если оно не может сделать его реальным. Однако здесь «воплотить в реальность» означает «привести к результату» и связать с содержанием в том виде взаимоотношений, в котором мать и эмбрион взаимно изменяют друг друга в период беременности.
Матриархальное качественное время уникально и единично как оплодотворенное беременное время по сравнению с количественным временем патриархального сознания. Для патриархального эго-сознания каждый сегмент времени одинаков, но в луне-времени матриархальное сознание ощущает индивидуальное время мира, хотя и не эго. Это уникальное и незабываемое качество времени попадает в поле зрения взгляда, приученного воспринимать живой рост, взгляда, который ощущает и понимает полноту текущего момента и его готовности к рождению. В сказках сокровище поднимается из глубины раз в столетие – в определенный день, в определенный час и принадлежит тому, кто обнаружит его в подходящий момент роста[35]. Только матриархальное сознание, настроенное на процессы бессознательного, распознает личный временной элемент, в то время как патриархальное сознание, для которого такой момент всего лишь один из бесчисленных одинаковых моментов во времени, обречено на то, чтобы позволить ему исчезнуть. В этом смысле луна-сознание более конкретно и ближе к реальности жизни, патриархальное – более абстрактно и более удалено от действительности.
Поэтому символически матриархальное сознание не расположено в голове, а находится в сердце. Здесь «понимание» также означает действие чувства, которое понимает, и достаточно часто это действие, как, например, в творческом процессе сопровождается интенсивным участием аффекта, чтобы что-то могло ворваться в свет и озарить сознание. По сравнению с этим, процесс мышления и абстракций, характерный для патриархального сознания, «холоден», поскольку «холоднокровная» объективность, которая от него требуется, предполагает установление дистанции, и, соответственно, наличие холодного рассудка.
Определение для лунного сознания места в сердце в основном характерно для той части человечества, для которой голова еще не успела стать центром патриархального сознания, отделенного самого по себе от бессознательного. Подобно тому, как в Египте сердце считалось источником мысли и творческого духа, в Индии сердце, космически предназначенное луне, считается центром психического и духовного органа, называемого manas — манас (связанного с однокоренным словом men – мужчины) и является местом проявления наивысшего, обнаруживающего себя бога. То же самое относится и к Китаю. «Do (в древние времена писалось просто иероглифом, обозначающим «сердце», то есть духовную и интеллектуальную способность и иероглифом, означающем то, что лежит непосредственно в поле зрения) первоначально обозначал излучающую, магическую силу, по сравнению с мистической силой сердца; кроме этого, полезность и практическую производительность в целом, и, наконец, добродетель»[36]. Этот сердечный центр матриархального сознания, который связывается с качественным временем луны, остается четким ориентиром для всех процессов роста и трансформации. Он также типичен для творческого духовного процесса, в котором содержимое констеллируется в медленных изменениях в бессознательном более или менее независимо от сознания и устремляется по направлению к несистематизированному открытому сознанию, готовому расшириться.
Следует упомянуть всего лишь одно важное значение такого символизма: тот факт, что сердце, а не голова является вместилищем матриархального сознания означает, что эго патриархального сознания – знакомые нам голова-эго – часто не знает ничего о том, что происходит на глубоком уровне сознания-центра сердца.
Необходимо отметить, что процессы матриархального сознания также связаны с эго и поэтому не должны называться бессознательными. Деятельность эго в матриархальном сознании, несомненно, другого рода, чем активность эго в знакомой нам патриархальной системе сознания; тем не менее, именно эго и его активность участвуют в процессах матриархального сознания. Его присутствие определяет различие между ранним функционированием человека на матриархально уровне и совершенно бессознательным существованием.
Привычная идентификация нашего эго с патриархальной «головой»-сознанием и соответствующая обширная несоотнесенность с матриархальным сознанием часто приводит к состоянию, при котором мы не знаем, что с нами фактически происходит. Например, мы впоследствии обнаруживаем, что вещи, ситуации и люди произвели на нас глубокое впечатление, впечатление, которое наше голова-эго совершенно не заметило. И, напротив, можно наблюдать, казалось бы, полное отсутствие реактивности в человеке – чаще всего у женщины – чья голова не способна немедленно реагировать, но сердце-сознание воспринимает. Доказательством того, что что-то «попало в цель» и было понято, служит последующее плодотворное изменение личности. Здесь особенно уместным является высказывание Гераклита о матриархальном сознании: «природа любит прятаться»[37].
Момент зачатия скрыт и таинственен; эго матриархального сознания переживает его часто в ситуации, когда голова-эго ничего не замечает. Однако более глубокой является интроспекция, которая принимает во внимание сны, образы и фантазии, обнаруживает, что этот момент времени и то, что произошло впоследствии, было зафиксировано в матриархальном сознании, то есть, все это происходило не без участия некоторого вида сознания.
Затуманивание или затемнение этого жизненно-важного момента зачатия, несомненно, значимо, потому что для роста необходимы тишина и уединение, а не шум и яркий свет; неслучайно, что наше патриархальное сознание это символически сознание солнца и дня. То, что этот закон распространяется в равной мере как на духовно-эмоциональный, так и на биологический рост, подтверждается высказыванием Ницше, величайшего знатока духовно-эмоциональных творческих процессов: «во время беременности мы скрываем себя»[38].
Творческие процессы происходят не под обжигающими лучами солнца, а при холодном, отраженном свете луны, когда величественна темнота бессознательного: ночь, а не день – время для рождения. Темнота и покой, тайна, пребывание в молчании и облачение в вуаль составляют его часть. По этой причине, луна как повелитель жизни и роста противопоставляется смертной природе пожирающего солнца. Ночная влага лунной ночи это время для сна, а также для исцеления и восстановления. Поэтому лунный бог Суин это врач, и как повествует клинописная надпись, лечебная трава «срезается после захода солнца и перед восходом, когда голова покрыта вуалью, а вокруг лечебной травы мукой обведен магический круг.[39]
В дополнение к символизму магического круга и муки мы обнаруживаем «покрытие вуалью» как таинственный символ, принадлежащий луне, а также ночи и ее тайной природе. Границы целительства и целителя, лечебного растения и роста, который исцеляет, находят свое место в данном контексте.[40] Это восстановительная сила бессознательного, производящая свою работу во сне, под покровом ночи или при свете луны, как тайна, окутанная мраком, берущая энергию из самой себя, от природы, без влияния сознания и без помощи головы-эго. Именно поэтому лечебная сила таблетки и лечебного растения приписываются луне, а их тайна хранится и оберегается женщинами, или скорее Женским началом, которое принадлежит луне.
Произрастание растительности следует понимать здесь в более широком символическом смысле, который содержит в себе каждый символ как синтез внутренней и внешней реальности. Энергия сна, восстанавливающая тело и излечивающая его раны, а также исцеление, происходящее естественным образом в темноте, принадлежат ночной сфере целительной луны, так же как и все происходящее в душе и позволяющее человеку «вырасти за пределы» неразрешимого кризиса через темные процессы, воспринимаемые только сердцем.
Необходимо отметить, что зеленый цвет считается лунным цветом[41] и не связан, как предполагали люди, с тем фактом, что на Ближнем Востоке луна часто видится зеленой, а скорее со взаимодействием между ее сущностью и растительным миром, о которой было сказано: «Когда мир Суина опускается над землей, начинает произрастать зелень».[42]
Зеленый цвет Осириса, Хидра, ростка Шивы и зеленый алхимический камень – это цвет не только физического, но также и эмоционально-духовного развития. Как владыка матриархального сознания луна связана с определенным объемом знаний и определенным видом познания. Это замаскированное сознание, дух, как что-то скрытое, свет, как рождение из ночи.
Акт познания как плод принадлежит сущности матриархального сознания, и для него верно высказывание Ницше: «Все, что представляет собой женщина, загадка. И к ее разгадке есть ключ. Он называется беременность».
Испокон веков древо жизни это лунное дерево, а его плод – это бесценный плод полнолуния. Напиток и лекарство от бессмертия, наивысшее знание, просветление и упоение – это лучезарные плоды лунного дерева трансформации посредством роста. Луна также еще и индийский царь Сома, и пьянящий напиток, и сущность средства к существованию, о которых сказано: «Как царь Сома, как Самость питания, я благоговею перед ним».[43]
Луна — это повелитель зачатия и магии оплодотворения. Магия, ассоциирующаяся с матриархальным сознанием, выше любой магии, связанной с ростом, которая должна быть усилена или обеспечена по сравнению с магией воли, ориентированной на цель, на фактический акт совершения магического заклинания — как, например, в охотничьей магии – и принадлежит активно мужскому, патриархальному сознанию. Трансформирующие процессы, а это и есть процессы роста, подвержены действию Самости и отражаются в матриархальном сознании, которое поддерживает и сопровождает их особенным способом. Однако формирующие процессы, в которых инициатива и активность покоятся вместе с эго, принадлежат сфере мужского, патриархального духа.
Позволяя восприятию или пониманию достичь окончательного срока и созреть, что является характерным для матриархального сознания, также обозначает акт «обращения к самому себе/принятию внутри себя». Такой вид обращения к самой себе – типичная форма женской активности, которую не следует путать с пассивной уступкой или позволением кому-либо принуждать вас или склонять к чему-либо – все еще лежит в основе понятия «ассимилирования содержания». То, что эго матриархального сознания более пассивно по сравнению с патриархальным, не связано с его неспособностью к активности, а скорее относится к тому факту, что оно передается процессу, при котором оно не может что-либо «делать», а должно позволить этому «случиться».
Во всех значимых ситуациях ее жизненного существования женщина раскрыта или, лучше сказать, «оставлена на милость» нуминозного в природе и на его действия в гораздо большей степени, чем мужчина, который всего лишь лицо мужского пола. По этой причине отношения женщины с природой и с божеством несут характер более близкого знакомства и интимности, а ее узы с анонимным трансперсональным измерением существуют с более ранних времен и более глубоки, чем взаимоотношения с ее мужским партнером.
Хотя матриархальное сознание присуще всем человеческим существам и играет важную роль также и для мужчины и, особенно, для творческого мужчины, все-таки именно женщина является фактическим носителем этой формы сознания, несмотря на то, что сегодня она господствует над патриархальным сознанием и конфликт между ее двумя видами сознания относится к сфере основных конфликтов современной женщины.
С начала зарождения человечества женщина обладала фундаментальной воспринимающей и принимающей функцией матриархального сознания; по самой своей природе она воспринимает это как должное. Не только во время менструации женщина должна прийти к соглашению с луной, опережая усердное и планирующее мужское эго-сознание, если она хочет жить мудро. Беременность и роды несут с собой полное психобиологическое изменение, которое требует и предполагает с ее стороны изменений как позиции, так и отношения, существовавшего в ней долгие годы. Неизвестная природа ребенка, его уникальность, его пол (очень важный фактор во многих матриархальных и патриархальных культурах), состояние его здоровья, его судьба – во всех этих аспектах женщина зависима от благосклонности и власти божества и приговорена, как эго, к неактивности и невозможности вмешаться. Аналогично этому, в последующей фазе женщина передается высшей силе любовных отношений в манере, отличной от мужской. Именно поэтому, мужская безусловная патриархальная вера в эго и сознание кажется чуждой женщине – эта вера, на самом деле, даже представляется ей немного абсурдной и незрелой. Отсюда как раз происходит глубокий скептицизм женщины и, в определенном смысле, отсутствие интереса к патриархальному сознанию и к мужскому миру духа, связанного с ним, особенно, когда женщина, как это часто случается, путает дух с миром сознания. Мужчина — пленник эго и сознания, который намеренно освободил себя от связи с природой и судьбой, в глубину которого уходит корнями матриархальное сознание. Однако патриархальный акцент на эго, воле и свободе противоречит женскому ощущению преобладающей силы бессознательного и судьбы, а также зависимости жизни от не-эго и Всевышнего.
По сравнению с активностью головы-эго, предпочтительное отношение наблюдающего сознания на матриархальном уровне также соответствует молчаливой активности эго. Здесь вопрос касается скорее внимательного восприятия, чем намеренного обдумывания или критикующей функции сознания. Наблюдающее матриархальное сознание не следует смешивать ни с функцией ощущения мужского эго-сознания, ни с расстоянием мужского сознания, которое приводит к науке и объективности; наблюдающее матриархальное сознание управляется сопутствующими ему чувствами, основанными на полусознательных процессах и сопровождающей их интуиции, с помощью которых эго ориентирует себя в присутствии сильных эмоциональных тенденций.
Матриархальное сознание отражает бессознательные процессы, объединяет их и направляет внутрь, таким образом, принимая на себя позицию «ожидания» без умышленных намерений эго. Для матриархального сознания это вопрос своего рода общего восприятия, в котором участвует психика в целом и в котором у эго задача скорее в направлении либидо к наблюдаемым жизненным процессам или событиям и в их усилении, а не в абстрагировании от них, результатом чего является расширение сознания. Характерным фактором такого наблюдающего сознания является акт созерцания, где энергии направлены к содержанию, процессу или срединной точке, в то время как эго организует свое участие в эмоционально окрашенном содержании и позволяет ему проникнуть в него и насытить его. Это отличается от крайне патриархального сознания, которое дистанцирует и абстрагирует себя от содержания.
Наблюдающая природа луны-духа, которая связана больше с Gemut, всеобщностью внутренних ощущений и чувств души, в немецком языке относится к однокоренному слову Sinn, у которого есть спектр связанных с ним значений в английском языке: чувство, намерение, предрасположение, тенденция, нрав; ум, разум, понимание; ощущение, способность, орган восприятия. Некоторые сложные слова происходят от Sinn: sinnieren, погрузиться в размышления, размышлять, обдумывать; im Sinn haben, иметь в виду, медитировать, находиться в задумчивости; sich besinnen, вспоминать, помнить, призывать к памяти, думать о; также Besinnung, воспоминание, соображение, осознание; Sinnesart, характер, склонность; Gesinnung, нрав, сентиментальность, образ мышления; а также sinnlich, материальный, физический; чувственный; плотский, сладострастный; чувствительный. И, наконец, последнее, но, тем не менее, важное, Eigensinn, упрямство, неуступчивость, своеволие, самодурство – качества, которые мужчины обычно приписывают женщинам. Погруженная в раздумья и ходящая по кругу умственная деятельность матриархального сознания не содержит в себе целенаправленности акта мышления, предположения и суждения. Умственной деятельности матриархального сознания соответствует хождение вокруг да около центра или соображения (которое Юнг однажды интерпретировал как «делать полным как при беременности»), не прямота «в глаз» мужского сознания и лезвие ножа его аналитической силы. Матриархальное сознание больше заинтересовано сенсорным-чувственным-чувствительным аспектом (Sinnhaftigkeit) явления, ситуации или людей, чем фактами и цифрами и, согласуясь с органическим ростом, направляется в большей степени телеологией, чем причинно-следственной, механической и причинно-следственной, логической точкой зрения.
Поскольку знание лунного сознания это беременность, а ее продукт рождение, то есть, процесс, в котором принимает участие тотальность личности; эпистемологический акт находится за пределами заявлений, оправданий и доказательств. В качестве внутреннего достояния, реализованного личностью и интимно связанного с ним, лунное сознание обладает некоей интуитивной неопровержимостью, которая может легко ускользнуть от нашего обсуждения, потому что внутренний эмпирический процесс, присущий такому способу познания, не может быть должным образом выражен словами и вряд ли сообщаем другому лицу, не прошедшему аналогичный эмпирический процесс.
Для скучного мужского сознания способ, которым матриархальное сознание «познает», кажется неконтролируемым, спорным и, особенно, мистическим. В положительном смысле это как раз и характеризует его сущность. То, что удалось обнаружить мистицизму и подлинным мистериям относится именно к этому виду – не поддающаяся передаче истина, но переживаемая трансформация, которая, в силу необходимости, является подлинной только для людей, имеющих соответствующий опыт. Здесь уместно предупреждение Гете:
Не говори об этом никому, только мудрецам,
Потому что толпа высмеивает такое знание.[44]
Следует отметить, что знание матриархального сознания не существует независимо от личности, обладающей им; это знание не абстрактно и не лишено эмоций, потому что матриархальное сознание сохраняет связь с теми сферами бессознательного, из которых возникает его знание. Поэтому оно часто находится в оппозиции знанию патриархального сознания, которое состоит, в идеале, из изолированного и абстрагированного содержания сознания, из которого были извлечены все эмоции, и которое обычно в целом действует независимо от личности.
Фундаментальное направление развития западной цивилизации имеет тенденцию к расширению сферы патриархального сознания и насыщения его всем, что оно способно вместить. Несмотря на это, матриархальное сознание, определенно, не является ни устаревшим способом функционирования, ни содержанием, которое в силу летаргии, просто не было развито до уровня патриархального сознания. В большинстве случаев озарение и знание, присущее лунной стороны психики, не может быть постигнуто естественным научным сознанием, по крайней мере, не нашей современной психикой. Эти озарения, касающиеся жизни в целом, являлись предметом мистерий и религии с древнейших времен и все это – достояние мудрости, а не науки.
Лунный дух всегда приносит с собой также и культуру, но его важность не заключается в том, что он приводит исторически к математике и астрономии через наблюдения за небесами и астрологией. Он несет культуру в качестве небесного прототипа, как «само-оплодотворенный плод», как победитель над смертью, и как приносящий второе рождение. Как повелитель духов и мертвых, лунных духов из глубоких вод, над которыми он властвует, это дух, который приказывает подняться природным и духовным силам бессознательного, когда приходит время, и поэтому дает человеческому миру не только произрастание и хлеб, но также пророчества, поэзию, мудрость и бессмертие.
Матриархальное сознание переживает таинственный и неизвестный процесс появления на свет озарения или знания как деятельности, при которой работает Самость в целом. Этот процесс протекает в темноте. Самость преобладает в качестве луны, однако, превосходя это, Самость правит как Великая Мать, объединяя все ночные существа и сферу ночи. Сама по себе суть взаимоотношений матриархального сознания и роста заранее предполагает, что матриархальное сознание никогда не отказывается от своей связи с матрицей всего растущего, самой Ночной Матерью, как это делает мужское эго из принципа и со всей его героической решительностью. Поэтому в символике луны эффективность воздействия мужской луны часто совпадет с воздействием Великой Матери. Сотрудничество матриархального эго с луной идет еще дальше и это также верно и в отношении самой Великой Матери, которая является партнером луны-любовника и почти идентифицируется с ним. Гермафродитная природа Великой Матери проявляется двояко: во-первых, она получает луну-дух, ее повелителя и возлюбленного, не только как женщина, из внешней сферы (и, как она полагает – это и правильно, и неправильно), и, во-вторых, она несет луну-дух внутри себя как свою собственную мужскую часть, как божество, одновременно выступающее в качестве сына-любовника, отца и ребенка.
Эго матриархального сознания ощущает плодородную энергию луны как плодородную сторону бессознательного, то есть, как часть уроборической Великой Матери. Именно поэтому, в своей несепарированности от целого, с которым оно сталкивается в образе Великой Матери, эго матриархального сознания ощущает себя подобным ей. Подобно ей, оно окружает то, что получило, и подобно ей, также знает того, кто производит потомство, как рожденный из нее самой, как ее сын и плод ее собственного роста.
Поэтому в мужской форме луна проявляется как центр духовного мира матриархального сознания, а также и в женской форме как наивысшее выражение женского духа-Самости, как София, божественная мудрость. Эта мудрость, однако, относится к жизни в ее неразрывной и парадоксальной связи живого и мертвого; природы и духа, времени и судьбы; роста, умирания и преодоления смерти. Для такой женской фигуры мудрость жизни и порядок не основаны на несвязанных, абстрактных законах, где мертвые божественные тела или атомы вращаются в пустом пространстве; это мудрость, которая есть и остается связанной с землей, с органическим ростом на земле и с опытом переживания в нас наших предков. Это мудрость бессознательного и инстинктов, жизни и родства.
Поэтому мудрость земли, крестьян, и, несомненно, женщины соответствует матриархальному сознанию. Китайская мудрость, особенно учения И Цзин (Книги Перемен) и Лао Цзы – выражения этого матриархального сознания, которое любит тьму и скрытые вещи и которое имеет время. Отказ от быстрого успеха, скоропалительных реакций и видимых эффектов принадлежит ее сфере. Обращаясь больше к ночи, чем ко дню, матриархальное сознание склонно к мечтательности и созерцанию, а не к бдительности и активности. Ему отнюдь не нравится блеск, ясность и четкий фокус дневного света в той степени, в которой это необходимо патриархальному сознанию, которое, в своем неприятии лунной стороны жизни, только и радо тому, чтобы скрыть зависимость своего существования от темноты бессознательного. Его мудрость – это мудрость парадокса, не выделяющая и не сопоставляющая противоположности, четко отделяющая патриархальное сознание, а скорее оно их соединяет вместе как «и то, и другое».
В этом смысле – и здесь следует избегать недопонимания – матриархальное сознание является релятивистским, так как его меньше относят к абсолютной недвусмысленности истины, чем к мудрости, которая остается укорененной в космо-психической системе постоянно меняющихся сил. Часто такой релятивизм даже кажется враждебным у матриархального сознания, по сравнению с «абсолютнымо», если нам разрешено навешивать ярлык враждебности на то, что фактически является природным различием и тенденцией к соединению.
Матриархальное сознание зависит от лунного духа – партнера и от совпадения с лунными фазами, и в этом присутствует элемент эроса, зависимости от Тебя, который как луна-любовник также и партнер. Эта фундаментальность отличает матриархальное сознание, как сознание родства и взаимоотношений, от патриархального сознания. Там, где патриархально освобожденное и непривязанное сознание способно делать и думать, чтобы оно ни захотело, как бы оно ни захотело и когда бы оно ни захотело и становится само-удовлетворенным или, лучше сказать, эго-удовлетворенным в своей отстраненной и абстрактной манере, а также правит внутри круга своего сознательного содержания; матриархальное сознание не является независимым, поскольку связано и отсылается к луне и к бессознательному. Оно знает, что оно зависимо от него и управляется им.
Вот почему Луна-София не обладает абстрактно неиндивидуальной и в целом абсолютной природой духа, которую патриархальный мужчина объявляет конечной, которую он почитает как день-небеса-солнце-дух и помещает над луной-миром. Луна-дух матриархального сознания – это «только» луна-дух, только душа и вечное Женское начало. Однако вместо качества «отдаленного» божества, матриархальное сознание сохраняет более мягкий и неослепляющий свет человеческого духа. Женская мудрость неумозрительна, потому что приближена к жизни и к природе, связана с фактом и живой реальностью. Ее неиллюзорный взгляд на реальность может шокировать идеалистическую мужскую ментальность, но, с другой стороны, она тесно связана с реальностью через воспитание и оказание помощи, через любовь и утешение и ведет эту реальность за пределы смерти к новой трансформации и рождению.
Лунная мудрость пережидания времени, принятия и созревания поглощает все в своей тотальности и трансформирует то, что было принято, а также себя саму. Это всегда связано с целостностью, с приданием формы и актуализацией, то есть, с созиданием. И не следует забывать, что, по самой свое природе, созидание связано с матриархальным сознанием, не потому что сознание созидательно, а потому что созидательно бессознательное, и потому что каждое творческое достижение предполагает в качестве условия все аспекты беременности и родства, которые мы признаем характерными для матриархального сознания.
Однако в то время как культурное достижение творческого человека, по крайней мере, в его наивысшем выражении, это всегда синтез матриархального, рецептивно-вынашивающего и патриархального, придающего форму сознаний, преобладающая женская привязанность к матриархальному сознанию и его мудрости несет серьезную опасность, в дополнение ко всем его благословениям. Следует отметить, что пребывание в молчании и воплощение в реальность более важно, чем формулирование и осознание, и представляет значимую и мудрую составляющую лунного духа и роста. Но в случае с женщиной, стремление к воплощению в реальность, являющееся одним из творческих элементов, присущих матриархальному сознанию, очень часто попадается на то, что просто само по себе природное творчество.
В фазе самосохранения[45], на стадии, на которой женщина может естественно оставаться на попечении у Великой Матери без ущерба для самой себя, матриархальное эго совершенно не осознает, что над ним преобладает бессознательное. Но даже если эго женщины достигает уровня самоосознанности, которое отличает его от матриархального сознания, оно продолжает цепляться за базовые условия существования, которые имело до этого, то есть, оставаться неразделенным. Даже если женщина должна перейти от самосохранения к подчинению чужой воле (и мы это уже обсуждали), она требует того, чтобы быть полностью охваченной эмоциями. Женщина не удовлетворена, как, например, мужчина реализацией частичной структуры психики, например, достижением эго в дифференциации сознания. Женщина хочет быть полностью охваченной и потрясенной. На духовно-эмоциональном уровне это означает реализацию, актуализацию.
Однако здесь часто приходит в действие один из «трюков» женской природы, и вместо реализации и актуализации, она конкретизирует и, через естественный процесс проекции, перемещает творческий процесс беременности на внешний объект.
Это означает, что женщина понимает фазу матриархального сознания и ее символизм буквально и влюбляется, беременеет, рожает, кормит, заботится и т.д. и становится феминной внешне, а не внутренне. Ее менее заметные творческие интеллектуальные достижения, отсутствие творческих произведений (по сравнению с количеством мужских достижений), возможно, является результатом этой тенденции. Быть источником жизни через беременность и рождение ребенка и создавать непосредственную реальность, принадлежащую этой жизни, кажется женщине несомненным творчеством.[46] Неужели она неправа? Матриархальное сознание «написано на женской плоти», и своим телом она проживает во внешней реальности все, что для мужчины должно быть испытано как духовный или эмоциональный процесс, если он должен быть реализован. В этом смысле мужчина оказывается на шаг впереди женщины в своем развитии по направлению к патриархальному сознанию, потому что, по самой своей природе он может ощущать фазу матриархального сознания только как духовно-эмоциональную стадию, а не конкретным физическим способом.
Если, по причинам, описанным нами в других работах, человечество должно достичь уровня патриархального сознания и отделения от бессознательного, матриархальное сознание, как и матриархат (вместе с луной) означает что-то негативное, что нужно преодолевать. Для каждой стадии и уровня развития, который подталкивает к патриархальному сознанию, то есть, к солнцу, лунный дух становится духом регрессии, духом Ужасной Матери и Ведьмы. Независимо от того, ощущается ли она как фемининная или мускулинная, отрицательная луна теперь становится символом поглощающего бессознательного. Особенно как черная луна она становится кровопийцей, убийцей детей и каннибалом[47] и символизирует опасность быть затопленным бессознательным в виде резкой перемены настроения, сомнамбулизма и безумия. Английское слово to moon – проводить время в мечтаниях, быть вялым, апатичным, растрачивать время по пустякам – показывает, что «быть отвлеченным» также означает быть привлеченным луной и опасной силой бессознательного.
Необходимо отметить, что здесь также возникает вопрос важности психической фазы внутри стадии развития. Лунное сознание или матриархальное сознание созидательно и продуктивно и как начало, и как конец. Свет луны это первый свет, озаряющий темный мир бессознательного, из которого рождается свет и с которым он связан; все растущее, творческое и женское остается верным этой связи и признательно лунному духу.
Однако по мере развития стремление держаться за бессознательное становится антитетическим тому, что можно назвать прогрессом. Когда новая и более высокая ценность, солнечный мир, начинает противостоять лунному миру, как патриархат и матриархат, оба понимаются как психологические стадии. Только на более поздних стадиях развития, когда патриархат достигает реализации или получает нелепое завершение и теряет связь с материнской основой, в фазе индивидуации происходит обратное. Теперь патриархальное солнечное сознание воссоединяется с тем, что ему предшествовало и вместе с возрождающей силой первичных вод матриархального сознания – ближе к первичной матрице и ее центральному символу, луне – поднимается из глубин, чтобы отпраздновать древнейший ритуал иерогамии луны и солнца на новом, более высоком уровне человеческой психики.
В заключение давайте еще раз вспомним фазы развития женщины. В фазе самосохранения первичные отношения преобладают абсолютно, мужчина является подчиненным как инструмент или как ребенок. Исходя из размера опыта женского эго, оно использует его и в контексте архетипически Женского и в контексте материнства; Кора это Деметра, то есть, эго переживает свою идентичность с тотальностью психики совершенно и безраздельно. Принцип противоположностей недостаточно разработан и поэтому сознание бедно содержанием.
В фазе патриархального уробороса заметны новые изменения. Мужчины и архетипическое Мужское ощущаются как чрезвычайно отличающиеся от нее, и, отступая от себя и сдаваясь трансперсональному Мужскому, женщина ощущает себя как лицо женского пола на новом уровне. Во-первых, она должна принести в жертву свои первичные отношения с матерью и с материнским основанием, от которого ее освобождает патриархальный уроборос, и теперь она воспринимает мужчин и Мужское как жена и дочь, а не как мать, ощущающая что-то, рожденное от нее. Это констеллирует новую фазу сознания, которую мы охарактеризовали как матриархальное. В этой фазе мужской духовный компонент занимает свое место как Господин Женщин, как луна; потрясенное этим, сознание принимает его и становится им оплодотворенным. В обеих констелляциях когниция и знание – это не что-то, произведенное сознанием, а скорее что-то, что с ним происходит. Активность находится в лунно-духовной части сознания, той части психики, которая впоследствии превращается в мир анимуса. Его способ выражения – это мир появляющегося узнавания, познания и фрагментов знания, которые эго ждет, принимает и за которыми наблюдает, в определенной степени только как «акушерка».
Когда аспект луны-духа является матриархальному сознанию в женской форме как София, это означает, что женская Самость стала видимой женскому эго. Такое проявление луны-богини-Софии соответствует процессу трансформации ахетипического Женского как такового, в которое прорывается присущая ему духовная природа. Трансперсональный небесный архетип женского духа противостоит земному бессознательному архетипической Деметры, которая отказывается уступить свою дочь Кору.
Даже если такая София-стадия женского развития приобретает окончательную ясность только в процессе индивидуации, она сначала проявляется в мифологической проекции в ранней фазе патриархального уробороса. Там мужской лунный дух ощущается как центр анимуса-мира, как сын-дух-потомок тотальности женского духа. Подобно тому, как для мужчины анима – это дочь мужской фигуры духа, представляющая тотальность (мужское божество), анимус в женщине – это сын женской фигуры духа, Софии, женского божества, представляющего целостность.
После того как она проживает разные стадии патриархата и противостояния, женщина преодолевает патриархат и патриархальное сознание в конечной фазе индивидуации. Ее исконные отношения с Великой Матерью восстановлены на новом уровне, однако, в той мере, в которой матриархальное сознание не впадает в болезненное самоотчуждение, она также переживает усиленное оживление матриархального сознания, которое продолжает активно оказывать на нее свое воздействие, даже если ее затемняет дневная видимость вновь победившего патриархального сознания-солнца.
Для мужчины, чей отличающийся ход развития принуждает его двигаться в сторону большего дистанцирования от бессознательного и от Великой Матери, матриархальное сознание далеко не архаичный пережиток, который нужно преодолевать. Дифференциация, достигшая своего апогея в современном патриархальном сознании, привела к тому, что современное человечество стало невротичным, самоотчужденным, привела к серьезной потере творческой энергии в психике. Именно поэтому, воссоединение с подсознательным особенно важно для мужчин. Но в их случае такое воссоединение происходит через аниму, его женскую часть. Мужчине также необходимо сделать реальным и воплотить матриархальное сознание, связанное с анимой. Единственный путь, приводящий к синтезу, к новым знаниям, которые мы можем назвать озарением или просветлением, по сравнению с односторонним сознанием, это воссоединение мужчины с анимой-миром души и воссоединение женщины с анимусом-миром духа.
В китайском языке иероглиф Мин, озарение или просветление, нарисован как сочетание образов солнца и луны. [48] И для мужчин и для женщин целостность достижима только тогда, когда соединенные вместе противоположности дня и ночи, высшего и низшего, патриархального и матриархального сознания достигают свойственной им генеративности, восполняют и оплодотворяют друг друга.
Еврейский Мидраш повествует нам о том, что в начале сотворения мира луна и солнце были одинакового размера, но потом случилось что-то непредвиденное, и размеры луны уменьшились, а солнце стало господствующим небесным телом. Однако обещание Бога, данное луне, говорит о возможности восстановления первоначальной ситуации в будущем:
В грядущие времена будешь Ты опять великим как Солнце;
А сияние Луны будем таким же, как сияние Солнца[49]
Перевод Ника Смит
[1]“ Uber den Mond und das matriarchale” – специальное издание, 1950 год
Neumann Origins and History
[2] Уроборос – это змея, держащая во рту свой собственный хвост; символ закрытой, само-контейнируемой бессознательной психической ситуации, первичного состояния. См. там же.
[3] «Мужское» и «женское» здесь используются как символические термины и не должны конкретно идентифицироваться с «мужчиной» и «женщиной» как обладателями специфических половых характеристик. Мужчина и женщина психологически бисексуальны, поскольку у обоих в бессознательном присутствуют контр-сексуальные «авторитеты» — фигуры анимы у мужчины и анимуса – у женщины. К.Г. Юнг «Отношения».
[4] См. предыдущее эссе данного сборника
[5] Было бы достаточно легко представить здесь обширный материал, подтверждающий каждую из этих и других мифологических стадий, но мне кажется это здесь избыточным, поскольку нас интересует толкование феномена, а не нагромождение материала для его амплификации. См. следующих авторов.
[6] См. Rene Spitz
[7] См. Hugo Rahner
[8] См. A. Jeremias
[9] Этот материал будет подробно представлен в предполагаемом исследовании Psychologie des Wieblichen {Нойманн не публиковал в последнее время материала, который, возможно, явился бы более подробной работой о психологии женского, хотя он коснулся темы палочки для добывания огня в работе Великая Мать. См. также Юнг Symbols of Transformation.
[10] См. Kelsen, стр.45
[11] Компенсаторные отношения луны и принципа сознания, при которых архетипически мускулинная луна-анимус компенсирует архетипически фемининное матриархальное сознание, а луна-анима принадлежит мускулинно-патриархальному сознанию, не являются абсолютно достоверными. Например, на матриархальной стадии фазовая природа луны может быть представлена как архетипически фемининная, как мы уже видели. Напротив, в патриархальной психологии иудаизма мужчина может представлять себя как фемининную луну по отношению к превосходящему ее мускулинному божественному солнечному принципу, если религиозное сознание мужчины идентифицируется с женской луной-анимой. Идентификация Иакова и луны в еврейском Мидраше является показательным примером. Похожие примеры можно найти в Кабале. Аналогичные символические взаимоотношения являются валидными на коллективном уровне при идентификации церкви с луной (см. выше Rahner п.7) и индивидуально, где, как, например, в мистицизме конкретная душа принимает рецептивную природу луну по отношению к божеству.
[12] См. A Ungnad
[13] См. Origins and History
[14] См. выше Briffault, п. 5
[15] Там же
[16] См. M. Esther Harding Women’s Mysteries, Ancient and Modern, с выводами которой я согласен лишь частично.
[17] См. работу
[18] Бисексуальность луны находит свое выражение уже в мифах Платона, в которых мужчины порождаются солнцем, женщины [планетой] Венерой, а гермафродиты луной. Бисексуальность связана с первичной ситуацией уробороса, содержащей в себе и феминное и мускулинное. {ср. The Symposium, где, однако, говорится, что женщины появляются из Земли}.
[19] См. Бриффолт, the Mothers
[20] Свет природы – это интуитивное понимание фактов, своего рода озарение. Юнг «Парацельс как духовное явление».
[21] Сравни следующие этимологические словари
[22] См. словарь
[23] См. работы
[24] Не случайно, что территория Муз, то есть женских сил, женской силы, управляющей всеми «размышлениями», музыкой, ритмом, танцем, пророчеством и гаданием, и, в целом, всем творческим и артистичным, связано с луной и ее отношением к числам девять и три (см. Кереньи). Подобным образом связаны фигуры Мусея, его сына Евмолпа, и Орфея, ставшего важной фигурой для продвижения матриархального сознания в Орфических и Элевсинских мистериях (См. Бакофен). Далее следует упомянуть, что в Китае возникновение театра связывается с луной. Как гласит легенда, император, посетивший луну, был так очарован танцующими и поющими там феями, что после возвращения на Землю, он стал учить юношей и девушек этим пеням и движениям и, таким образом, основал китайский театр (См. Дж Бредон и Игорь Митрофанов)
[25] В этом смысле, конечно, музыка не является только одним конкретным видом искусства, существующим во времени; весь символизм луны, концепция качественного времени, ритма, фаз и т.д., становятся определяющими для ее базовой структуры и далеко не только в примитивной музыке.
[26] См. Вилли Хеллпак
[27] Здесь мы только можем ссылаться на психологию астрологии, которая описывает человеческую типологию в целом, а также течение судьбы с точки зрения космической обусловленности во время беременности и родов
[28] См. Рудольф Отто
[29] См. Нойманн
[30] См. Origins and History
[31] См. сказки Гримма для больших и маленьких.
[32] См. выше стр. 781
[33]Здесь и в последующем изложении мы рассматриваем мышление только как явный пример дифференцированной функции, чье преобладание является характерной чертой патриархального сознания. См. Юнг «Психологические типы».
[34] Глагол Aufgehen имеет несколько оттенков значений. Во-первых, он означает подниматься, восходить, как это делают луна или солнце. Во-вторых, при употреблении с растениями и семенами aufgehen означает прорастать или всходить, давать ростки, давать побеги, выстреливать. Когда мы применяем этот глагол с бутонами или соцветиями, он приобретает значение открываться или раскрываться. Этот глагол также применяется, когда мы описываем поднимающееся тесто. В переносном смысле aufgehen встречается в выражении «Mir gehen die Augen auf», означающем «я вижу свет», «мне пришло в голову», «я понимаю». В деловом или политическом языке глагол означает «сливаться». Все эти нюансы отражают использование слова Нойманном в данном контексте (прим. нем. переводчика).
[35] Интересно, что часто говорят, что сокровище «расцветает».
[36] См. Лао Дзы
[37] См. Гераклит из Эфеса
[38] См. Ницше
[39] См. Иеремия
[40] См. Кереньи
[41] Здесь мы не будем рассматривать символ серебра, принадлежащего луне, и связанной с ним работой Гесиода «Серебряный век человека».
[42] См. Иеремия
[43] См. Пол Деуссен
[44] См. Гете
[45] См. предыдущее эссе
[46] Как бы в ответ на вопрос о зависти к пенису, которую мужчины приписывают женщинам, одна психоаналитическая теория женщины-аналитика содержат постулат (имеющий под особой основания и, несомненно, обладая чувством юмора), что все культурные достижения мужчины — всего лишь компенсация за его неспособность давать рождение в конкретной форме и поэтому возникают, в каком-то смысле, из «зависти к матке». (Это ссылка на теорию Карен Хорни: см. ее ранние работы, переизданные в журнале Feminine Psychology)
[47] См. Бриффолт The Mothers
[48] См. Rose Quong
[49] См. J. Bin Gorion