Эстер Хардинг
Я и не Я
Часть первая
Вступление
Эта книга написана для рядового читателя, который может быть не знаком с произведениями самого профессора Юнга, большинство из которых предназначено для профессионалов и не могут быть осмыслены с легкостью теми, кто испытывает недостаток в специальных знаниях, дающих возможность оценить по достоинству объем и значение исследований Юнга. Эти знания особенно важны для понимания работы, которая потребовала так много времени и размышлений в последние двадцать лет его жизни.
Я попыталась изложить здесь основные идеи, на которых покоится его психология. Несмотря на то, что я не ставила целью создать исчерпывающую сводку его работ, материал изначально предназначался для образованного круга читателей, которые не очень близко знакомы с работами Юнга. И я надеюсь, что это относительно простое изложение может соответствовать потребностям более широкой публики.
Впервые эти лекции проходили на конференции, организованной Образовательным Центром Сент-Луиса, штат Миссури. Они были повторены под покровительством Департамента образования епархии города Сан- Франциско, штат Калифорния. В 1963 г. они стали первым циклом лекций, спонсируемых нью-йоркской организацией аналитической психологии К. Г. Юнга.
Я выражаю искреннюю благодарность всем тем, кто помог претворить мою книгу в жизнь, особенно редакторам Боллингенского цикла, которые избавили меня от огромного количества работы не только в подготовке текста, но и снабжали указаниями и деталями библиографии. Я хочу поблагодарить мистера Генри Хойера за прекрасное выполнение диаграмм.
Мне стоит особенно поблагодарить Алена Даллеса за разрешение цитировать его высказывания, сделанные во время телевизионного интервью про позицию Юнга относительно союзников в годы войны. М-р. Даллес, который работал в Швейцарии для Управления стратегических служб, был связан с американской дипломатической миссией в Берлине как особый помощник министра. В своем письме о разрешении мне цитировать его было сказано : «ссылка на мой комментарий о Юнге в виде телевизионного интервью предназначается для всех целей, точно… У меня было несколько бесед с Юнгом, в которых главным образом говорилось о психологических реакциях Гитлера, Муссолини и одного или двух лидеров нацистов и фашистов перед лицом событий, разворачивающихся в направлении окончания второй Мировой Войны. Я часто бывал в Цюрихе и навещал дом Юнга на озере. Мне были очень полезны те диалоги с Юнгом».
И, как всегда, я испытываю искреннюю благодарность к профессору Юнгу, мои воспоминания о нем полны тепла, ведь его идеи дают возможность каждому подлинному искателю истины понять, как наше бессознательное и воображение искажают картину мира и влияют на внутренние мысли и убеждения. Следуя пути, намеченным Юнгом, каждый из нас может начать выполнять древний призыв: «познай себя».
Нью-Йорк, май 1964 г.
Глава 1
«Введение»
Далее я планирую исследовать этапы, которые проходит сознание в течение человеческой жизни, от существования просто какой-то единицы в континууме, оно постепенно выделилось в личность с индивидуальными требованиями, целую личность, или, можно сказать стало уникальным и законченным индивидуумом, которым ему предназначалось стать.
Эта огромная задача включает в себя не только развитие личностной части психэ, которое мы зовем «Я» вместе с той другой частью, которая содержит забытый и подавленный опыт, влечения и составляющую памяти, которую Юнг называл личностной частью бессознательного, но оно так же заставляет это личностное «Я» меняться в зависимости от элементов коллективного бессознательного, включая как интуитивный, так и духовный опыт, который оказывает сильное давление и неизбежно влияет на нас. Пока это разделение имеет место, то мы напоминаем марионеток неизведанной силы, едва ли имеющих право выбора или самоопределения. Но если путем подходящих практик мы осознаем их и самих себя и успешно выстраиваем отношения с этими силами, вся психическая картина меняется, и мы становимся настоящими личностями, гордо несущими ответственность за свою жизнь.
За долгую историю человечества было разработано и применено много практик для достижения этой цели, какие-то более, какие-то менее успешные, некоторые шли в слепую, другие с большим пониманием. Я обращаюсь, конечно, ко всем тем религиозным и культурным дисциплинам, которые ставят своей целью посвящение в тайную мудрость, посвящение и причастность к тайне, доступной только тем, кто пережил необходимый опыт. Это не значит, что оно специально хранится в секрете, но это и есть секрет, недоступный нам пока мы не получим тот опыт, который поможет войти в тайну и оценить ее значение.
В этом смысле Юнг использовал термин «индивидуация». Это процесс психического развития, который сопровождается ростом сознания, развития, которое благодаря психоаналитику получает огромную помощь и ускорение, но аналитику не фрейдистского толка, который работает только с личным бессознательным и достигает возможное приспособление к внешнему миру и не имеет никакого значения для высшего психического и духовного мира, который скрыт от нас в темноте неизведанных внутренних миров, в отличие от юнгианских аналитиков. Юнг в основном работал с коллективным бессознательным, и любой психоаналитик юнгианского толка, погружаясь в глубины психэ, может активировать динамичные факторы внутреннего мира. Юнг продемонстрировал, что только через прямые отношения с высшими силами, с настолько священным, насколько только индивид может представить, возможно претворить в жизнь его истинную личность, но это не может быть достигнуто только через разумное осмысление. Личность состоит не только из личного эго, но из личного эго плюс безличные психические факторы, которые вместе составляют целостную личность. Процесс, через который осуществляется религиозный опыт «Духовного пути» есть самый удивительный путь. В моем Путешествии внутрь себя, я использовала классический религиозный текст Джона Баньяна « Путешествие Пилигрима в Небесную Страну», показывающий, насколько это близко психологическому опыту процесса индивидуации, и указывающего на то, в каком отношении пуританская точка зрения отличается от психической. Очевидно, что с психологической точки зрения эти знания тесно связаны. Они не тождественны, но имеют дело с одним и тем же материалом.
Прежде чем приступить к обсуждению развития сознания, необходимо решить, как этот термин будет использован. Мы, например, говорим о человеческом сознании, сопоставляя его со сном или состоянием комы. Животное или насекомое может быть в сознании в этом состоянии, но человек, даже бодрствуя, может находиться в бессознательном состоянии с психологической точки зрения на мир. Он может совершать достаточно сложные действия, не будучи осведомленным о том, что так делает, его воспоминание об этом может быть размытым или совсем отсутствовать. Человек может отправиться на работу с чем-то на уме. Он приходит вовремя, но путь проделал в состоянии полной неосознанности. Он переходил улицы, пропускал машины и прохожих, возможно, даже здоровался со знакомыми, но если принять во внимание то, насколько он занят происходящим, то можно предположить, что его состояние было близко к лунатизму. Вряд ли можно сказать что человек действовал осознанно во время той прогулки. Достаточно сложные действия могут совершаться и в таком отсутствующем состоянии. Можно даже читать вслух без ошибок и с верной интонацией и совершенно не осознавать только что прочитанное. Повторение хорошо знакомых слов практически всегда происходит автоматически (некоторые религиозные ритуалы подвергались критике как раз на основе этого факта), но определенные виды слов не являются предпосылкой к такой рассеянности; оратор может находиться в бессознательном состоянии во время страстной речи.
Есть и другое условие, при котором человек может действовать неосознанно. В только что описанной ситуации действия неосознанны, потому что они недостаточно интересны или для поддержания внимания не достаточно духовной энергии. Но если есть избыток энергии или эмоциональная составляющая поднимается из бессознательного, то человек так же склонен действовать неосознанно. В состоянии волнения, гнева, страха, эротической страсти или огромного количества других эмоций человек может говорить и делать что-то, иногда брать или отдавать вещи, не зная об этом. Это, конечно, может быть настоящим бедствием прежде всего из-за того, что бессознательное говорит гораздо правдивее, чем мы думаем. Некоторые самые забавные истории из жизни рассеянных людей зависят от этой техники. Бессознательное может воспринять или заменить что-то само по себе, как в случае с хозяйкой дома, которая для того, чтобы ускорить расставание, произносит не слишком радушную фразу: «Вам так необходимо остаться? Неужели вы не можете уйти?»
Люди в таком состоянии не спят, если не выражаться метафорически, но также же вряд ли они скажут, что были в сознании. Поэтому первая стадия сознания зависит от осведомленности в том, что вы делаете или говорите. Даже этого недостаточно, ибо если вы знаете, кто это говорит, и что сказанные или сделанные вещи значат, все равно ваше сознание не очень высокого порядка. Следовательно, слово «сознание», употребленное в психологическом значении, предполагает самопознание, осознание того, кто это сделал и также осознание того, что есть сделанное и его значение. Девочка, которая шла прямо в дерево, когда ее спутник сказал: «Разве ты не видела дерево?», ответила: «Да, видела, но не осознавала», это все-таки не сознательное поведение с психологической точки зрения.
Сознание этого психологического типа, как мы можем сделать вывод из наблюдений, достижение чисто человеческое. Животное действует ловко и целеустремленно, но оно явно не осведомлено, что оно само так поступает. Однажды телевизионный журналист[1] спросил Юнга, когда этот тип сознания возник в человеке и что послужило этому причиной. Но Юнг признал отсутствие знания о том, когда это знаменательное событие произошло, сказал с юмором, что это должно было случиться миллионы лет назад и он при это не присутствовал. Мы на самом деле не можем знать ответ на этот вопрос, поэтому размышлять об этом бесполезно. Это то, что Юнг называл «история просто так», факт, который мы принимаем во внимание, но не можем объяснить. Библия говорит, что Бог вдохнул жизнь в человека и тем самым сделал его отличным от животных, это объяснение приемлемо для сознания, оно в символическом виде описывает событие, но оставляет нас с неразгаданной тайной. Юнг говорил, что мы можем наблюдать, как сознание появляется в ребенке, и это важно для педагогов, ведь очевидно, что и предмет, и метод обучения должны быть различны в зависимости от того, возникло ли такое самосознание.
Некоторым образом можно с легкостью наблюдать за появлением сознания в ребенке только со стороны. Вместе с ростом сознания мы иногда можем, если захотим, увидеть рождение самосознания в ребенке. Но мы все не были осознаны в тот момент, когда это важное событие произошло в нас, попросту говоря, были слишком юны. В психологическом плане у нас нет точки зрения на счет растущего сознания, через которое можно увидеть эту трансформацию, у нас нет ни единого воспоминания о себе до того, как это событие произошло, как это событие произошло, ни того, на что было похоже по ощущениям то пробуждение первого проблеска сознания. Я сказала: «Важное событие», но на самом деле это череда событий, постепенное развитие, чей прогресс постепенен и который иногда может быть наблюдаем в ребенке, и, без сомнений, пройденный нами во младенчестве и даже в период, когда человек из младенца превращается в ребенка.
Тем не менее этот процесс продолжает происходить даже в самых взрослых и сознательных людях всю жизнь, поэтому у нас есть критерий, точка зрения, основанная на подлинном опыте, через призму которого мы можем увидеть начало этого процесса в ребенке. Также имеется другой источник информации по этой теме, а именно исследование примитивных народов, примитивных особей нашего общества и даже себя. Примитивность главным образом зависит от уровня сознания, которого индивид достиг, а не уровня интеллекта или образованности. Есть много людей, которые крайне не осознают себя, и по этой причине под образованной наружностью скрывается примитивность. Человек, который не осознает себя и не проживает свою жизнь, всегда получает сюрпризы от жизни. Это обстоятельство может быть отражено в его речи. Однажды я встретила женщину, которая ни разу не сказала, что она что-то сделала, но всегда говорила: «Это случилось». От этого создается любопытное впечатление того, что она только плыла по жизни без какого-либо сознательного направления и практически без чувства ответственности за свою жизнь. Ее эго было очень не сформировано, но это не помешало ей сильно реагировать относительно того, что ей удобно и что, по ее представлению, должно ей соответствовать. Любое разочарование может быть встречено чувством обиды, не пытаясь при этом конструктивно решить проблему. Это очень важный момент. Чувство обиды всегда значит, что мы не готовы сделать что-то для поворота событий. Мы предпочитаем считать, что решать проблемы – это чье-то еще дело, или «фортуна еще улыбнется нам». Мы не говорим определенно, даже для себя, что «жизнь» должна обходиться с нами, как с любимыми детьми; однако, это вывод. Чувство обиды идет из бессознательного. И основывается бессознательным предположением о том, как должно быть, тогда, когда ожидания не выполняются, индивид не способен отреагировать прямо на сложившуюся ситуацию, потому что это ожидание он не осознает. Если бы он осознавал то, о чем было его ожидание в той или иной ситуации, ему бы пришлось подавить знание, потому что для него было бы слишком затруднительно узнать, как не целесообразен был его бессознательный запрос. И вместо того, чтобы обличить собственную инфантильность, человек находится в обиженном состоянии, окрашенном, возможно, в такие краски, как: «Люди не должны так со мной поступать».
Конечно, это очень инфантильное состояние, примитивное, но настоящий младенец еще меньше осознает себя и свои стремления. Во-первых он даже не осознает границы своего тела, нет никакого разделения и между «Я» и «НЕ-Я». Наблюдая за трех или четырех месячным младенцем, играющим со своими пальцами на руках и ногах, то можно заметить удивление от того, что они двигаются по повелению. К четырем или пяти годам ребенок все еще рассматривает некоторые части тела как отдельных существ, те части, которые имеют бессознательную функцию как дефекация и мочеиспускание, и, в некоторой степени функции рта: например поедание и отхаркивание. Пенис часто олицетворяется, принимается за маленького человека, часто нарекается именем собственным, такая привычка может перекочевать во взрослую жизнь как шутка. В мифологии и древних религиях органы тела часто олицетворялись как полубоги, такие как Кабиры и Дактили. Это олицетворение фаллоса символизировало инстинктивные стремления и спонтанную созидательную энергию.
Это состояние полусознательности, так характерное заре сознания в ребенке, также встречается в фольклоре, мифах и сказках. Голод, например, часто воплощается в образе волка. Для нас «волк у дверей» — всего лишь мифологический стиль речи, но эта фраза происходит из реального олицетворения, распространенного в первобытные времена.[2] «Золотая ветвь» Фрезера[3] дает много примеров случаев, когда детям запрещается ходить в поле во время сбора урожая потому что «волк» может быть там. В этом случае «волк» упоминается как настоящее животное, которое в буквальном смысле может убить детей.
История о том, как человеческое сознание появляется из животноподобной бессознательности рассказана индейцами Виннебаго в мифе про Обманщика (Трикстера).[4] Этот получеловеческий персонаж, который в жизни постоянно все путает и совершает все табуированные в племени вещи. Все его деяния были встречены бурей смеха (много общего мы находим в кривляниях цирковых клоунов или весьма забавных злоключениях напившихся людей). У индейцев Трикстер представляет «порядок вещей в природе» до религиозных и социальных табу, возникших для укрощения природных инстинктов в человеке. Веселье, с которым встречены рассказы, ясно указывает на то, что подобное отношение находится в глубине публики. Подобные сомнительные рассказы среди более изощренной публики становятся своего рода развлечением, которое обманывает бессознательное состояние публики.
Трикстер еще не понял, что части тела являются частями его самого. Истории рассказывают, как главный герой положил свой пенис в коробку и носился с ним; как он отделил анус и отправил его с поручением в озеро и т. д. И как он считал себя отдельным от своих инстинктивных действий. Когда сознание слабеет под действием алкоголя или других расслабляющих препаратов, состояние сознания мало отличается от происходящего в рассказах про Обманщика даже у западного человека, но и не только в ощущении отравления, которое мы переживаем при этом. Ибо мы склонны разделять себя, свое «Я» от всех непреодолимых, или самопроизвольных действий и эмоций. Очевидно, есть кто-то еще, не я сам, кто делает неприемлемые или ненамеренные вещи. Мы говорим, извиняясь: «Я не это имел в виду; слова гнева сами вырвались». Одна моя знакомая говорила: «Лягушка выскочила из ее рта». Или мы прощаем себя за то, что не смогли выполнить хорошее намерение, оправдываясь: «Но я не мог помочь, я только ел или курил» и т. д. Это безответственная позиция является наиболее яркой в отношении непреодолимых эмоций: гнева, любого вида страсти, как позитивной, так и негативной. Мы говорим: «Что-то на меня нашло, я был вне себя». В каждой из этих ситуаций индивид регрессировал до состояния сознания младенца или, возможно, никогда из него по-настоящему не выходил.
Если вернуться к развитию сознания в ребенке, то ко второму году жизни он начинает говорить и снова озвучивает все, что делает. Во-первых он говорит о себе в третьем лице, называя все, что он использует: «Малыш делает это, малыш делает то» и т. д. Это словесное выражение – предшественник мышления и сознания, ребенок этого возраста не только действует как младенец, но знает, что действует он, или в конце концов осознает, что действие имеет место, хотя не осознает себя отдельной личностью. Потом, через какое-то время после второго дня рождения, в ребенке происходит важное изменение. Он начинает говорить о себе «я» или «мне». Это значит, что он открыл для себя, что он уже не просто похож на другие объекты или других людей. Он стал осознавать себя и говорить о себе в первом лице.
Когда взрослый говорит «я», то он явно не всегда опирается на что-то реально существующее внутри себя. Возможно, есть даже не одно «Я» в нас. Например, «Я» говорит: «Я хочу, я голоден или хочу спать», и есть что-то другое, чем «Я», которое осуществляет некоторый контроль за телесным «Я». В другой работе я назвала это самое примитивное «Я» «аутос»[5] (греческий вариант «сам»), которое встречается в таких словах как аутоэротичекий, автономный и т.д., для различения между ним и более развитым эго, которое приобрело некоторую свободу от инстинктивных запросов тела. «Я», которое ребенок открывает на третьем году жизни объясняется главным образом телесной сепарацией от других, его психологическим самоопределением и соответствует аутосу.
Мы не помним, как впервые сказали: «Я», мы били слишком малы. До этого как будто ничего не произошло, нет ни единого критерия суждения. Мы жили в «доисторическом» периоде. Мы не помним того времени, когда не знали себя как «Я». В своих мемуарах Юнг рассказывает, как он испытал появление нового уровня сознания, когда ему было семь лет. Он пишет: «В нашем саду была стена, построенная из больших камней. Перед стеной был склон, в который был вмурован камень – мой камень. Часто, когда я был один, я садился на этот камень и начинал воображаемую игру, которая проходила как–то так: «Я сижу на верхушке этого камня, и он подо мной». Но и камень мог сказать: «Я» и думать: «Я лежу здесь на склоне, а он сидит на мне». Затем появился вопрос: «Я – единственный, кто сидит на камне, или я – это камень, на котором он сидит?» Этот вопрос ошеломил меня, и я встал, интересуясь, кто это был тогда. Ответ был абсолютно неясен, и моя нерешительность была порождена чувством любопытства и очарованности темнотой. Но, без сомнений, этот камень состоял в со мной в секретных отношениях. Я мог сидеть на нем часами, заколдованный загадкой, которую он мне загадал».[6]
Юнг, будучи еще ребенком, начал бороться с проблемой собственной идентичности. Камень – это «камень», и кто есть «он», или камень – это «он», а я – только «камень»? Он начал различать «Я»-«не Я» и узнавать реальность предметов и их независимость.
К моменту взросления большинство из нас осведомлено о том, что мы – это «Я», но достаточно совсем небольшого понижения уровня сознания, и даже эта уверенность может пошатнуться. Что до чувствования «Я» на этом этапе, то оно связано с развитием того, что Юнг называл «персона». Когда тонкое, студенистое вещество незрелого психэ встречается с реальностью внешнего мира, то имеет место процесс закаливания, который мы зовем адаптацией; вокруг природного психэ формируется своего рода кожа, маска, посредствам которой чувствительный индивид может подстроиться под требования окружающего мира. Зарождающееся ощущение своего «Я» в большей степени связано с этой персоной «Я». На начальной стадии, в ребенке, это достаточно ненадежно, и в самом деле может так и остаться во взрослой жизни. Когда что-то заставляет индивида потерять лицо, то он чувствует себя обесцененным, униженным. Когда мы теряем лицо, то становимся маленькими.
Когда мы были совсем крохами, мама рассказывала нам сказки на ночь. Одной из них была эта детская песенка, в которой говорится об потере лица или персоны. В моих воспоминаниях она выглядит как-то так:
«Маленькая старушка»
Жила-была маленькая женщина, мне о ней рассказывали,
Которая пошла на ярмарку продать яиц.
Она пошла на ярмарку в ярмарочный день,
И быстро заснула на королевской дороге.
К тому моменту, как пришел лоточник по имени Стаут.
Он обстриг ей юбки по кругу.
Он обстриг ей юбки до колен,
Бедная маленькая женщина могла замерзнуть.
Она стала дрожать и трястись,
Она стала дрожать и трепетать.
Она стала удивляться и плакать
«О Господи Иисусе! Спаси и сохрани! Я боюсь, это не я!
Но если бы это была я, я только надеюсь на это,
У меня дома есть маленькая собачка, она меня знает;
И если это буду я, то она будет махать своим хвостиком,
Но если это не я, то она будет громко лаять и выть.
Домой маленькая женщина пришла в полной темноте,
Выскочила маленькая собачка и стала лаять.
Собака стала лаять, а женщина плакать,
«О Господи Иисусе! Спаси и сохрани! Теперь я знаю, что это не я!
В этот момент мы были настолько расстроенные, что мама придумала менее трагичную концовку. Вот дополнение:
Так женщина пришла с огнем,
Когда выскочила собака и стала лаять с восторгом
Собака лаяла, а женщина плакала:
«О Господи Иисусе! Спаси и сохрани! Теперь я знаю, что это я!
Отрезанная юбка не только заставила женщину мерзнуть, но через это женщина потеряла лицо. Ее персона была серьезно уязвлена, в результате чего она потеряла чувство самоидентичности.
Тогда в неуверенности в собственной идентичности она инстинктивно обратилась к своей собаке за подтверждением («Если это я, я только надеюсь, что это будет так, у меня дома есть маленькая собачка, которая узнает меня»). То есть, она обратилась к инстинктивному ощущению своего «Я», чтобы определить тот момент, когда персона ее покинула. Я думаю, что возможно наша тревога в детстве, вызванная окончанием сказки опирается на тот факт, что мы сами только что выплыли из подобного состояния неуверенности в собственной «самостности», и наш восторг от того, что мама исправила концовку сказки, был выражением заверения в том, что мы так вдруг не потеряем и найдем чувство самоидентичности, даже если мы потеряем персону и чувство самоидентичности, то, по крайней мере, временно, из-за какого-нибудь несчастья. Чувство самоидентичности – драгоценный клад. Если оно находится под угрозой, то ребенок может распасться на кусочки или вспыхнуть, да и взрослый может утонуть в тотальном отчаянии или совершить самоубийство, сойти с ума.
За первым опытом ощущения своего «Я» в течении жизни следует много других, обычно не таких явных и определенных, как первый, конечно, и все развитие может происходить в виде постепенных шагов, так что индивид может быть не в состоянии вспомнить и выявить переломный момент. Но с другими заключительный момент может быть пережит в подростковом возрасте, когда ощущение своего «Я» становится сильнее. В интервью каналу BBC Юнг делится собственным опытом «выхода из тумана». Приблизительно в возрасте одиннадцати лет он вдруг ощутил себя отдельным от своих родителей и способным делать умозаключения на их счет, то, что он даже и не мечтал делать до этого. После этого он узнал, что его теперешнее «Я» гораздо более осознанное, чем тот уровень сознания, которого он достигал в своем предыдущем опыте переживания своего «Я», когда размышлял о большом камне.
Не обязательно сознание должно восприниматься именно так на этом этапе, но проявляется индивидуально, а также могут быть сходные ощущения себя. Действительно, это состояние сознания далеко не всегда достигается средним человеком. Многие люди живут большую часть или всю жизнь под впечатлением, что они единственное «Я» в мире, только они думают, ощущают, переживают и особенно чувствуют; все другие остаются для них роботами: это результат работы бессознательной жестокости. Для таких людей я – не только «Я», но фактически их «Я есть Бог», состояние бессознательности, которое объясняет крайне высокое самомнение, которое часто встречается у подростков, и у большого количества взрослых. Но пробуждение сознания в реальность других обычно не происходит в один момент озарения, как превращение. Чаще это происходит последовательным образом, на каждом этапе которого может казаться, будто индивид выходит из тумана, как Юнг это описал, или может казаться, будто солнце выходит из-за туч, словно с глаз сняли повязку.