06.12.2013
0

Поделиться

Новый взгляд на смерть

Frater IAO 131

Психология Liber All

  Новый взгляд на смерть

Полноценная психологическая перспектива должна учитывать все грани жизни и, очевидно, обязана принимать во внимание тот универсальный факт, что все непостоянно и подвержено смерти. Телема утверждает новый взгляд на этот вопрос, где смерть понимается как кульминация и осуществление жизни.

Также, хотя пока это не поддается научной или психологической проверке, утверждается, что существует неразрушимый элемент Самости, который переживает смерть и воспринимает ее только в качестве еще одного опыта.

Ранее мы рассмотрели, что появление страха говорит о разладах в гармоничном функционировании психики. Возможно, смерть представляет собой главный человеческий страх, и поэтому столь важно развеять наши ложные представления о ней. В Телеме утверждается, что Бытие — это чистая радость, и радостна не только жизнь, но также смерть.

В Книге Закона написано:

«Празднество в честь жизни и большее празднество — в честь смерти!

Пиши, и обрети восторг в письме! Трудись, и будь основанием нашим в работе! Содрогнись от радости жизни и смерти! Ах! Смерть твоя будет прекрасна: всякий, кто узрит её, возрадуется. Смерть твоя скрепит печатью обет любви нашей вечной. Приди! Возвысь сердце своё и возликуй!»

Здесь мы видим предписание о том, что мы должны не только иметь празднество в честь смерти, но оно должно быть большим, чем в честь жизни. Затем нам сказано содрогаться от радости и жизни, и смерти. Смерть рассматривается как «печаль обета вечной любви» и поэтому предписано «возвысить сердце свое и возликовать». Юнг пишет о подобном:

«Но люди настолько убеждены, будто смерть — просто конец пути, что почти никому и в голову не приходит увидеть в ней цель и свершение, подобно тому как они признают существование целей и замыслов у восходящей молодой жизни». Очевидно, что Книга Закона здесь составляет исключение, ведь она действительно настаивает на необходимости не только видеть в смерти свершение жизни, но и возможность для радости, предвкушения новой фазы жизни. Телема принимает не только жизнь, но и смерть, и приближается к ней без страха. Нам сказано: «Не бойтесь вовсе; ни людей, ни Судьбу, ни богов, ничего». Таким образом, телемит принимает все проявления жизни с Любовью, направляемой Волей и радостью.

Книга Закона утверждает, «смерть — венец всему», и Кроули так комментирует эту строку: «Смерть — это Конец, который венчает Работу». Действительно, телемит готов принять смерть, потому что он творит свою волю с неутомимой энергичностью, без размышлений о цели, и что самое важное, без привязанности к результату. Смерть придет в надлежащий момент, и ее не следует бояться, но напротив, человек должен принять как свою жизнь, так и свою смерть. Юнг пишет: «Питательная почва души — естественная жизнь. Тот, кто ей не следует, отрывается от земли и застывает в неподвижности. Вот почему в старости столь многие как бы коченеют: они глядят назад, цепляясь за прошлое с тайным страхом смерти в душе. Они, по крайней мере психологически, отстраняются от жизни и потому застывают подобно соляным столпам, живо вспоминая свою юность, но уже не в состоянии войти в живое отношение к настоящему. Перевалив за середину жизни, живым остается лишь тот, кто хочет умереть живым. Ведь в тайный час полудня жизни совершается не что иное, как поворот дуги вниз, рождение смерти. Вторая половина жизни означает не подъем, развитие, приумножение, преизбыток, а смерть, ибо цель ее — окончание. Нежелание двигаться вперед — будь то к вершине своей жизни или к ее концу — по сути, одно и то же. То и другое означает нежелание жить. Нежелание жить равнозначно нежеланию умереть». Телема определенно не та система, которая отказывается принимать окончание жизни, она воспринимает смерть как время великой радости, обозначающей осуществление жизни.

Как было сказано выше, Книга Закона утверждает, что существует бессмертная часть личности. Это бессмертие лучше понимать в качестве чистого сознания, которое покидает условия времени и пространства, чем в качестве некой сущности, которая живет вечно. В связи с этим мы должны заметить, что «связь психики с мозгом, т.е.его ограниченностью в пространстве и времени, больше не является самоочевидной и неопровержимой, как мы могли предпологать ранее», говорит Юнг. Возможно, есть некий элемент психики, который способен прикрепляться или временно принадлежать ограничениям времени-пространства и затем превосходить их.

На этот счет Юнг пишет:

«То, что наших перцептивных возможностей совершенно недостаточно, чтобы вообразить себе какую-то форму бытия вне пространства и времени, — вовсе не доказывает, что сама по себе она невозможна. И если из свойства очевидной внепространственности и вневременности нельзя сделать окончательного вывода о наличии форм бытия вне пространства и времени, то столь же некорректно из очевидного пространственно-временного качества восприятия делать заключение о невозможности таких форм бытия. А вот сомнение в исключительной адекватности пространственно-временной формы восприятия не только позволено, но и — с учетом накопленных опытных данных — даже желательно. Гипотетическая возможность того, что психике доступны также и внепространственные и вневременные формы бытия, составляет серьезную научную проблему, которую нельзя сбрасывать со счетов».

Значит, есть неразрушимый элемент самости, который не может быть изменен, низвергнут или поднят, как это утверждается в Книге Закона. Это Хадит, который воспринимает все происходящее, но остается незатронутым им. В Книге Закона сказано: «Все скорби всего лишь тени, они пройдут и нет их больше; но есть то, что остаётся».

Эта часть, которая остается, Царственный и Побеждающий Ребенок внутри всех нас, который воспринимает все события, в том числе и смерть, всего лишь как еще одну грань нашего опыта. Кроули пишет в своем комментарии на эти сроки о том, что они «демонстрируют неуничтожимость Хадита, нашей Квинтэссенции. У каждой Звезды есть своя Природа, которая правильна для нее. Невозможно изменить истинную Природу любого Существа, хотя мы можем преуспеть в преображении ее внешних признаков, их различных комбинаций». Эта звездная или Царственная природа не может быть свергнута или воздвижена, и в Книге Закона сказано, что «Если он Царь, ты не сможешь повредить ему».

По существу, Телема выделяет аспект нашей самости, которому не может быть причинен вред — эта сторона, воспринимающая все опыты жизни и смерти как акты «любви в соответствии с волей». Идея бессмертной части человека или его души — распространенный элемент во многих религиозных традициях. Хотя это пока недоказуемо в рамках науки или психологии, возможность существования сознания, не основанного на наших обычных идеях о пространстве и времени, не столь абсурдна, как это казалось раньше. С другой стороны, если мы рассматриваем некий процесс, он включает в себя все аспекты континиума. На этот счет Юнг пишет:

«Начало и конец — неизбежные аспекты любого процесса. Но если вглядеться пристальней, окажется неимоверно трудно точно их определить, — ведь события и процессы, их начала и концы образуют, по сути дела, неделимый континуум. Мы делим процессы на части, чтобы различать и познавать, понимая в глубине души, что любая граница произвольна и условна. Поэтому-то мир как континуум всех процессов для нас непостижим: категории начала и конца суть инструменты нашего познания. Правда, мы с достаточной уверенностью можем заключить, что такое-то индивидуальное сознание в его обращенности к нам сейчас перестало существовать. Но прекратился ли в результате этого непрерывный психический поток, остается неизвестно, ведь о том, что психика привязана к мозгу, в наши дни позволительно утверждать с гораздо меньшей уверенностью, чем каких-нибудь пятьдесят лет тому назад».

В связи с этим утверждением мы можем предположить, что есть элемент личности — или, говоря точнее, психики — который переживает то, что мы воспринимаем как физическую смерть. Если так, сама вера в это понятие способна дать нам вдохновение, как пишет Юнг, быть готовыми «умереть, исполненными жизнью». Это и есть полное проживание жизни, предельное раскрытие ее потенциала без страха и привязанностей, стремясь к ее полному осуществлению, которое есть смерть.

Перевод Татьяна Кулинич