Клуб Касталия

Георг Милонас

Элевсин и элевсинские Мистерии

Глава 2.

Древняя история и развалины.

Войны с Афинами. Останки среднеэлладского периода. Останки позднеэлладского периода. Храм Гомеровского гимна. Отождествление Мегарона В с Храмом Деметры. Микенский манускрипт. Предметы изобразительного искусства, предположительно изображающие Деметру.

Ранняя история нашего места, как и многих других доисторических поселений, находилась под влиянием своего географического положения. Элевсин располагался преимущественно на восточной оконечности длинного и довольно низкого скалистого хребта, который проходит параллельно и близко к берегу моря в юго-западной части Триазинской равнины (рис. I). Данная равнина, зеленая и почти полностью возделанная до недавней индустриализации территории и создания большого аэродрома для военных самолетов, окружена с трех сторон горами и невысокими холмами и на юге граничит с морем. Узкий перевал между горой Эгалео и горой Пойкилон, и каменистым массивом горы Парнес, соединял Триазианскую равнину с Аттической на востоке. Западная оконечность данного перевала была наиболее трудной для переправы из-за пары небольших озер, известных как Ритийские. Этот узкий, легко охраняемый перевал, образовал границу между территорией афинян и элевсинцами в доисторическую эпоху. Между морем и горой расположенной ниже уровня моря, известной под названием Керата из-за своих двух пиков, которые издалека выглядят как рога животного, столь же узкий и каменистый перевал отделяет Триазианскую равнину у ее юго-западной оконечности от Мегарской равнины. Впечатляющие громады горы Китерон и горы Парнес закрывают равнину с севера и северо-востока, в то время как море, блокируемое островом Саламин, образует водянистые барьер на его южной стороне. Бухта Элевсин и Саламина, красивое пространство с голубой водой, которое напоминает одно из озер Северной Италии, сообщается двумя проходами с открытыми водами Эгейского моря. В восточной части пролегают проливы Пситталея, где проходила знаменитая морская битва при Саламине между греками и персами в 480 году до нашей эры, в то время как на западе находится проход в бухту Мегара, известную сегодня как Перама.

Крайне важным фактором в этом местоположении является то, что дороги, соединяющие Афины с Пелопоннесом на западе и юге и с Фивами и остальной частью центральной и северной Греции на севере, проходят мимо Элевсин. При достаточном влиянии население Элевсин могло угрожать Аттической равнине на востоке и Мегарской равнине на западе всякий раз, когда они ощущали необходимость, или могли прекращать сухопутные снабжение своих соседей. Данная ситуация определила отношения Элевсин с Афинами, особенно в первые годы своей истории, когда поселение обладало независимым политическим существованием. Его местоположение, почти в самом внутреннем углублении залива Элевсин, укрывало место от внезапного нападения со стороны враждебного флота и обеспечивало безопасную швартовку для судоходной деятельности. Возможно, именно своему безопасному местоположению город обязан зарождению, но в настоящее время затерялся в мифологических предположениях. Павсаний записал легенду о том, что город был назван в честь героя Элефсиса который, по некоторым данным, был «сыном Гермеса и Даиры, дочери Океана», а согласно другой сыном Огига (1).

(1) Павсаний, I, 38, 7.

Вторая ссылка на источник может иметь зерно истины, потому что мы слышим, что Огиг или Огигис, был исконным царем Фив, который жил до эпохи Кадмоса (2). История легендарного Элефсиса, сына Огига, может свидетельствовать о распространении населения Фив на юг и создании портового города в Элевсине, чтобы снабжать удаленную от моря столицу мифического царя (3). Поскольку Кадмос предположительно правил Фивами в пятнадцатом или конце шестнадцатого века до нашей эры (4), то легендарный Огиг ему предшествовал, и основание Элевсин, насколько ходят легенды, может быть отнесено к периоду до пятнадцатого века до нашей эры. Опять же из легенд мы узнаем о прибытии культа Деметры в Элевсин в пятнадцатом веке (5) — событие, которое безусловно должно было оказать глубокое влияние на жизнь и деятельность места.

Войны с Афинами.

Мы получаем некое представление о воинственно настроенном Элевсине во времена, когда Эрехтей правил Афинами. Именно тогда серия войн началась между двумя соседними городами, первая из которых хорошо запомнилось вплоть до времен Павсания. Путник утверждает, что «когда элевсинцы находились в состоянии войны с Эрехтеем к ним присоединился Скирос, предсказатель из Додона», который был убит в войне и был погребен в селевом потоке, расположенном в районе Афин, прежде чем достиг афинского Кефисса; и что «в битве между элевсинцами и афинянам, в которой Эрехтей царь Афин был сбит с ног и Immarados, сын Эвмолпа, заключили мир на следующих условиях: элевсинцы должны были совершать Мистерии самостоятельно, но во всех других случаях являлись подданными афинян» (6). Аполлодор предоставляет дополнительную информацию. «Война, разразившаяся между афинянами и элевсинцами», и Эвмолп, правящий Фракией, «был призван элевсинцами и сражались фракийцы на их стороне со своим большим войском. Оракул предписывал Эрехтею, что будет он победителем, если он принесет в жертву одну из своих дочерей; и, когда он принес в жертву свою самую младшую дочь, остальные также убили себя … В сражении Эрехтей убил Эвмолпа.

(2) Павсаний, IX, 5, 1. С этих пор Фивы часто зовутся поэтами «огигскими».

(3) Ссылка на превосходное исследование Ch. Picard, “Les lutes primitives d’Athenes et d’Elesius”, RHist, 166 (1931), стр. 12.

(4) Паросская Хроника определяет прибытие Кадмоса в царствование Амфиктиона или приблизительно 1518/7 года до нашей эры (cf. Jacoby, Marmor Parium, p. 4). Дж. Милонас, Τά Φοινίκεια γράμματα τοṽ Κάδμον, Academy of Athens Studies, 23 (1959), стр. 3-4.

(5) Выше, стр. 14.

(6) Павсаний, I, 36, 4 и I, 38, 3.

В сражении Эрехтей убил Эвмолпа. Со временем Посейдон уничтожил Эрехтея и его дом, и Кекропс, старший из сыновей Эрехтея, наследовал трон» (7). Фукидид также вспоминает, как некоторые города до времен Тесея боролись против Афин « … как, например, элевсинцы с Эвмолпом воевали против Эрехтея» (8). Война была отмечена в искусстве в исторической эпохе, ибо Павсаний видел своими глазами на Акрополе группу «больших бронзовых фигур людей, которые сталкивались друг с другом в бою; они называют одного из них Эрехтеем, а другого Эвмолпом. И тем не менее афинские хранители древностей знают, что это был Эвмолп, сын Иммарада, который был убит Эрехтеем» (9).

Не может быть никаких сомнений в том, что эти предания относятся к реальной войне между афинянами и элевсинцами. Вопрос, который остается без ответа, относятся ли эти к одной или двум войнам. Возможно, там было две войны: одна происходила во времена Эрехтея и Эвмолпа, который был первым известным священнослужителем Мистерий; другая, когда большой контингент фракийцев участвовал по приглашению элевсинцев (10).

(7) Аполлодор, III, 15, 4-5. Аполлодор утверждает, что Эвмолп был убит во время сражения, в то время как Павсаний утверждает, что был убит Иммарад, сын Эвмолпа.

(8) Фукидид, II, 15.

(9) Павсаний, I, 27, 4.

(10) Войны далекого прошлого, как правило, представлены по разному в трудах античных авторов. Война Эвмолпа против Афин упоминается Платоном (Menexenas, 239В), Сократом (IV, 68; XII, 193), Демосфеном (LX, 8, стр. 1391) и другими. По сути дела, Сократ излагает, что война Эвмолпа против Эрехтея было связана с претензиями первого к царству Афин на том основании, что он был сыном Посейдона, который правил в Афинах до Афины. Жертвоприношение дочери Эрехтея упоминается группой древних авторов. Еврипид в своем Ионе, стр. 277-280, выступает с суждением, что Креуса, младшая дочь Эрехтея, была спасена, потому что она была еще в младенческом возрасте. Позже она стала женой Ксуфа и матерью Иона. В своей трагедии Эрехтей Еврипид увековечил героическую жертву дочерей Эрехтея ((смотри также Nauck, Fragmenta Trag. Graec., 2 изд., Стр. 464ff). Гай Юлий Гигин, Fabulae, XLVI, утверждает, что Эрехтей был убит молнией и таким образом стал «Diobletos». Артур Бернард Кук, Зевс, II, стр. 22-23. Согласно Софоклу-схоласту «Эдип в Колоне», 1053, Эвмолп, который учредил Мистерии, был пятым после первого, который возглавляя фракийцев, существующая родословная: Эвмолп (который возглавлял фракийцев), Керик, Эвмолп, Антифем, Моисей поэт, Эвмолп (который учредил Мистерии). Данная родословная конечно же доказывает, что даже древние не имели четкого представления о доисторических войнах и что расхождения во мнениях у авторов ставили их в тупик.

Правильная последовательность этих войн не может быть определена в настоящее время, но, по-видимому, афиняне, хоть и победили в конце концов, находились в затруднении в ходе этих войн. Жертвоприношение афинской царевны и могилы Скироса и Иммарада в окрестностях этого города, захоронение Иммарада фактически ниже северо-западного угла самого Акрополя, указывают на то, что афинская территория была захвачена и сами Афины находились под серьезной угрозой. В связи с этим, мы можем вспомнить важные раскопки Оскара Брониера на северном склоне Акрополя Афин. Непосредственно перед заброшенными северными воротами к Акрополю, Брониер обнаружил фундаменты микенских домов, которые были внезапно покинуты из-за угрозы вражеских нападений и никогда не были снова обитаемы (11). Можем ли мы увидеть в этих наспех брошенных домах подтверждение угрозы Элевсин по отношению к Афинам в доисторическую эпоху? Брониер говорит, что жители бежали из своих домов в последней четверти тринадцатого века до нашей эры. Можем ли мы приписывать к этой четверти более поздние две войны? В любом случае, конец первой войны или войн Элевсина и Афин произошли, когда элевсинцы были вынуждены стать подданными афинян, но оставив за собой право совершать Мистерии.

История Афин после смерти Эрехтея достаточно запутана, также в эту путаницу вовлечен и Элевсин. Мы узнаем, что старший сын Эрехтея, Кекропс II, на некоторое время сел на трон, и затем его сменил его сын Пандион II, который был изгнан из Афин сыновьями Метиона. Он бежал в Мегары, где женился на дочери царя и в конце концов стал царем Мегары (12). После его смерти, его четыре сына выступили в походе против Афин, изгнали Метиона, и разделил страну на четыре удела. «Эгей, будучи самым старшим, получает царство Афин … Нис … был наделен царством Мегары и всей страной, насколько простирается Коринф» (13). Согласно Страбона (14), который цитирует Филохора и Андрона по этому вопросу, власть Ниса простиралась от Истмоса до Пифион, или только до Элевсин и Триазинской равнины. Есть несколько версий, где Пифион находится; но является ли это местом храма Аполлона в византийском монастыре Дафни, или в деме (прим от пер. — округ в древней Аттике) Оеное в двенадцати милях к северо-востоку от нашего места, кажется с уверенностью можно предположить, что Элевсин был включен в территорию Ниса.

Эгей, приняв на себя управление Афинами, не принес мир в этот город. Он по-прежнему сталкиваться с враждебными силами, теперь во главе с изгнанным Метеоном, в то же время сыновьями Палланта, брата Эгея. Судьба Мегары с другой стороны была еще хуже. Во время правления Ниса город подвергся нападению и был захвачен мифическим критским Миносом и царь предательски был убит (15).

(11) Оскар Брониер, Hesperia, 2 (1933), стр. 329ff; 4 (1935), стр. 109ff; Antiquity, 30 (1956), стр. 12. Заброшенность может быть отнесена к враждебным набегам Гераклидов или так называемых дорийцев, и эта точка зрения, судя по всему, поддерживается Брониером; но единственное известное враждебное нападение дорийцев против Афин произошло гораздо позже, в период Кодра.

(12) Аполлодор, III, 15, 5.

(13) Павсаний, I, 5, 4; и I, 39, 4.

(14) Страбо, IX, I, 6 (стр. 392).

(15) Павсаний, I, 19, 4.

Резонно предположить, что в течение этих бурных лет жизни Аттики элевсинцы получили возможность поднять восстание против Афин и принять независимость. Во всяком случае, мы узнаем о новой войне в эпоху легендарного Иона, незадолго до царствования Тесея. «В царствование Иона», полагает Павсаний, «элевсинцы развязали войну с афинянами, и последние пригласили Иона принять ведение войны на себя, он встретил свой конец в Аттике и его могила находится в поселке Потамос» (16). Опять же в своем описании Келея Павсаний утверждает: «Дисавл … пришел (в этот город) … после того, как он был изгнан из Элевсин Ионом, сыном Ксуфа, в то время, когда Ион был избран главнокомандующим афинян в войне против Элевсин» (17). Страбон также упоминает об этом победоносном достижении Иона от имени афинян, впрочем он переуступил эту войну фракийскому Эвмолпу, который был призван в помощь элевсинцам (18). Безусловно вмешательство Ксуфа и Иона в жизнь Афин может быть полностью вымышленной. Тем не менее можно обнаружить, как неспокойные условия, которые последовали за смертью Эрехтея, возможно воодушевили элевсинцев возобновить войну. Почести свалившиеся на Иона и изгнание Дисавла из Элевсин, скорее всего указывают на то, что афиняне снова победили.

Первые войны поддерживались Тесеем и его попытками по консолидации власти и существованию Афин. Появление этого полулегендарная царя Афин обнаруживает дополнительные проблемы. По-видимому, в дни Писистрата, во второй половине шестого века, его подняли из сравнительной безвестности до статуса героя, достойного величия Афинского государства, рисовали его в своем воображении в виде великодушного тирана. Возможно, это было именно тогда, когда к его реальным подвигам были добавлены другие, передаваемые из поколения в поколение или мнимые, среди которых сложно распознать, где художественная литература, где древние традиции, и факт. Ему, конечно, была приписана расчистка дороги из Афин в Истмос от опасных разбойников серией подвигов, которые могут воспроизводить завоевание территории афинянами под предводительством знаменитого Тесея. Напомним, что один из покоренных разбойников был Скирон, который, в соответствии с афинской версией истории, записанной Павсанием, жил рядом со Скиронской скалой на пути от Мегары к Истмос и «бросал каждого встретившегося чужака в море. У подножия скалы плавала черепаха для того, чтобы вонзить когти в людей, которые были сброшены … Но справедливость настигла Скирона; ибо он был брошен Тесеем в то же море» (19). Но мегарийцы утверждали, что Скирон был человеком примерного образа жизни, противником грабителей и другом людей; что был он «главой воинства Мегары», который построил дорогу из Мегары в Истмос вдоль крутых склонов гор; что был он дедом Пелея и Теламона и одним из первых поселенцев на Саламине, павшим от руки Тесея в войне, когда афинский герой буквально вырвал Элевсин из своего государства (20).

(16) Павсаний, VII, 1, 5; также I, 31, 3.

(17) Павсаний, II, 14, 2.

(18) Страбо, VIII, 7, 1 (с. 383).

(19) Павсаний, I, 44, 8. Зевс превратил черепаху в камень, который все еще (!) можно увидеть на побережье известном сегодня как Kaki Skala.

(20) Плутарх, Тесей, X. Гарпократион, Скирон. Афинская версия, которая затмила мегарскую историю и служит хорошим примером удачной пропаганды.

Не трудно поверить, что подвиги, приписываемые Тесею вместе с дорогой из Афин в Истмос, воспроизводят завоевание территории афинянами, особенно если мы предполагаем, что порядок этих подвигов имел место в последовательности, движущейся с востока на запад. Профессор Пикард указал такую же последовательность, что есть и у нас — с запада на восток, единственно что, датирует шестым веком до нашей эры (21), а Плутарх указывает на то, что даже в древности существовал некоторый скептицизм относительно принятой последовательности: «Этого не было, говорят они, когда Тесей первый раз отправился в Афины, но потом, что он отвоевал Элевсин у мегарийцев, обманув его правителя Диокла, и убил Скирона» (22). Какой бы ни была фактическая последовательность подвигов Тесея Элевсин, по-видимому, был снова введен под юрисдикцию Афин во время его жизни. Кроме того совершенно ясно, что ритуал Мистерий был оставлен в руках элевсинцев.

Согласно преданию поколение за Тесеем вели боевые действия в Троянской войне. Отсутствие какого-либо упоминания о Элевсине в Илиаде и Одиссее означает, что его народ не участвовал в этой эпической борьбы, в то время как афиняне, под руководством Менесфея своего царя, исполнили свою небольшую и бесславную роль. Около восьмидесяти лет после падения Трои, произошло так называемое вторжение Дориана или «возвращение Гераклида» (23), и что это событие знаменует конец микенской эпохи, а также ранней истории нашего места. В общем, мы можем предположить, что «возвращение» произошло в конце двенадцатого века до нашей эры.

Останки среднеэлладского периода

В то время как предания и легенды почерпнуты из литературных источников мы обратимся к фактическим останкам Элевсин, которые выявлены землекопами за период более, чем в полтора столетия, и мы находим частичное подтверждение изложенным историям. Самые древние найденные останки, найденные в достаточном количестве к настоящему времени на месте относятся к среднему бронзовому веку, известному как среднеэлладский период (24). Несколько черепков, обнаруженные на южном склоне холма, принадлежат к раннему бронзовому веку, или раннеэлладской цивилизации, и свидетельствуют о том, что, возможно, место был заселено в этом удаленном периоде.

(21) Пикард, цитируемое произведение, стр. 51 и примечание 5.

(22) Плутарх, Тесей, X, 3.

(23) Фукидид, I, 2, 6, озвучивая общепринятое мнение своего времени, утверждает, что дорийское вторжение произошло через 80 лет после падения Трои. Таким образом, эти даты будут зависеть от захвата города Приама ахейцами. К сожалению, дата падения Трои не может быть точно установлена ни из сочинений древних авторов, ни из имеющихся археологических свидетельств. Для завершения обсуждения по этой проблемы, ср. Дж. Милонас, «О дате падения Трои и нашествии Гераклидов» Athens Yearbook, 1960, стр. 408-469. Кроме того, Карл Вильям Блеген, и другие, Троя, IV, стр. 12.

(24) Более полное обсуждение доисторических останков Элевсин, смотри Милонас, Элевсин, 1932; “ Eleusiniaka,” AJA , 40 (1936), стр. 415-431; Курюниотис и Милонас, AJA , 37 (1933), стр. 271-286.

Установленное поселение среднеэлладского периода было обнаружено на южном элевсинском склоне Скиасом (1895- 1902) и мной (1930-1931). Скиас, в попытке объяснить слой пепла, который прикрывал среднеэлладские останки, утверждал, что они были остатками погребальных костров и, таким образом, предполагается, что кремация была характерным явлением для этого отдаленного периода. Его теория была принята очень многими авторитетами, включая Уэйса и Томпсона (25). Наши раскопки, однако, свидетельствовали о том, что пепел был из-за пожара, который уничтожил деревню в конце периода. В связи с тем, что поселок был построен на склоне холма, ни один дом полностью не сохранился, и у нас есть только фрагменты фундаментов, которые указывают на существование таких сооружений (рис. 5). Тем не менее, этих фрагментов оказалось достаточно, чтобы предположить, что деревня простиралась по всему пространству, на котором в более поздний период был построен Телестерион, проникая далеко на север к Большой Пропилее и также далеко на восток к внешней периболе стены святилища. Он состоял из отдельно построенных домов, длинных и узких по замыслу, часто снабженных открытым портиком на одной из коротких сторон, в то время как противоположная сторона была закрыта с помощью апсидальной стены. Наиболее значимые из домов были разделены поперечными стенками на главную комнату и поменьше, очень небольшую заднюю комнату апсидальной формы. Между стенками соседних домов и под полом были найдены кости младенцев и маленьких детей, погребенные либо в маленьких квадратных траншеях, стороны которых были облицованы плитами, или в горшках, присыпанные землей. Иногда даже взрослые были захоронены в пределах границ поселения (26).

Взрослые, как правило, хоронились на кладбище, которое было найдено в каких-то девятьсот метрах за стенами Элевсин к западу по дороге в Мегары (27). Могилы были выстроены в группы, и каждая могила содержала от двух до четырех погребений. Самые ранние примеры каменных гробниц небольшого размера (в среднем 0.95m. Х 0.55m. Х 0.50m.), построены из плит, установленных вертикально в земле и покрытые сверху одной плитой. Часто полы покрывались галькой. Из-за небольшого размера могил тела укладывались в сложенном положении. Когда второе тело должно было быть положено в могилу, кости первого заметались по углам. Самые ранние из этих могил не содержат в себе никаких даров (kterhmata), но время шло, и об обычае размещения даров в могиле свидетельствует появление ваз. В одной из последних гробниц мы нашли свидетельства того, что место становится все более процветающим — золотые украшения, бронзовые круги, покрытые сусальным золотом, используемой для сохранения завитков волос в заданном положении. С течением времени могильные гробницы из плит постепенно усовершенствовались в построенные могилы больших размеров с боковой дверью, через которую тела вносились в гробу; как правило, найденная дверь подпиралась плитой (рис. 7, а).

(25) Эпхем, 1912, стр. 22ff; Алан Джон Байярд Уэйс и М.С. Томпсон Доисторическая Фессалия, стр. 222.

(26) Две взрослые могилы, сделанные из плит, были найдены на месте поселения (Милонас, Элевсин, рисунки 29-33).

(27) Данное кладбище, которым пользовались в течение 23 веков, будет обозначено как западное кладбище. Милонас, Практика, 1952, стр. 58-72; 1953, стр. 77-87; 1954, стр. 50-65; 1955, стр. 67-77; 1956, стр. 57-62; Труды, 99 (1955), стр. 57-64.

И в могилах и в домах поселения вазы являются наиболее характерными находками. Они принадлежат к хорошо известным среднеэлладским видам: минийской и матовой окраски.

Большинство обнаруженных могил и домов относятся ко второй половине среднеэлладского периода, по внешнему виду это восемнадцатый и семнадцатый век до нашей эры. Не было найдено ни одного доказательства, указывающего, что культ Деметры праздновался в течение этих столетий в поселении. Интересно, может ли это поселение быть связано с поселением, заложенной Огигом, легендарным сыном Элевсин. Хронологически, поселение относится к общепринятому периоду, в которое мифологическое событие может быть отнесено и, что интересно, минийская керамика обнаружена именно в нем, и она более тесно связана с найденной в Орхомене и остальной Беотии, чем с керамикой из Пелопоннеса.

Останки позднеэлладского периода

Среднеэлладское поселение сменилось следующим, принадлежащим к первой позднеэлладской эпохе, эпохе, которая также известна как ранняя микенская и охватывает годы примерно от 1580 до 1500 до нашей эры. Остатки этого поселения были найдены не только на южном склоне холма, но и на самом верху. Как ни странно, никаких останков не было обнаружено в районе Телестериона и, видимо, площадь, на которой в последующие годы был построен храм Деметры, оставалась незаселенной в первую позднеэлладскую эпоху. Останки поселения скудны и опять мы вынуждены основывать наши выводы по фрагментам стен и керамики. Последняя характерна для того, что стало известно как ранняя микенская посуда, отличительным признаком который служат геометрические узоры, особенно спиральные и цветочные, нарисованные на гладкой и скользкой поверхности горшков ярким черно-коричневым цветом. Вскрытые останки доказывают, что культура, которую они олицетворяют, развивались постепенно, согласно предшествующей, и что никакого перерыва в преемственности не существует, который мог бы быть взят в качестве указания на приход нового населения с другими идеями и культурными чертами. К такому же выводу пришли при раскопках на западном кладбище; ибо там слишком ранние могилы постепенно переходили в более продвинутые виды, и погребальные обычаи, которые они демонстрируют, одинаковы по своему ходу в более ранний период. Однако в то время больше даров помещаются в могилах и вместе с горшками иногда появляется бронзовое оружие. И там нет никаких доказательств того, что культ Деметры существовал в Элевсине в течение этого периода.

Начиная с пятнадцатого века, мы говорим о периоде известном как позднеэлладский II или среднемикенский период, который вместе с позднеэлладской III эпохой, или поздним микенским периодом, охватывает годы примерно с 1500 до нашей эры до 1110 до нашей эры. Останки обоих этих периодов были извлечены из земли конечно же землекопами, некоторые на вершине холма, другие вдоль его юго-восточного и восточного склонов и даже в зоне, непосредственно к северу от основания холма. Исключение составляют стены, принадлежащие к одной структуре, Megaron B, эти остатки фрагментарны и дают нам мало информации. Они доказывают, однако, что главным образом в течение позднеэлладского III периода поселение значительно разрослось и занимало площадь гораздо больше, чем у предшествующих эпох. Также они доказывают, что развитие культуры в Элевсине в позднеэлладский период проходило аналогично тем, что были обнаружены в других местах той же эпохи, и что она развивалась в нормальном виде, согласно предпосылкам для данного места.

Такое же доказательство было получено на западном кладбище. Площадь, используемая для захоронения, была расширена в течение позднеэлладских периодов и могилы стали более разнообразными. Разновидности отличаются от тех, что применялись в микенских местах, но по понятной причине. Камера гробницы высечена в скале и в склоне, что является характерным для могилы времен позднеэлладского II и III периодов на микенской территории. Как правило, население Элевсин не делало камерных гробниц, так как скальная порода их холмов была очень трудно поддающейся. Они по-прежнему продолжали совершенствовать тип могилы, используемый их предками. Уступая, однако, тенденции времени они сделали несколько камерных гробниц, но они выкопали их в твердой земле кладбища (рис. 8).

Предание указывает на позднеэлладский II и III периоды, как на летоисчисление, в которое был введен и установлен культ Деметры в Элевсине (29). Мы вполне можем задаться вопросом, как среди найденных руин мы можем распознать храм, который считается возведенным как результат приказа самой богини. Гимн не только упоминает сам храм, но и указывает на общие признаки. В строках 270-272 мы читаем: «Пусть же великий воздвигнут мне храм и жертвенник в храме , целым народом под городом здесь, под высокой стеною, чтобы стоял на холме, выдающемся над Каллихором».

Храм Гомеровского гимна

Одним из ориентиров, указанных в данном описании, является крепостная стена цитадели. Нашим раскопки не удалось обнаружить такой крепостной стены, но нет никаких сомнений в том, что она существовала в микенской период. Останки указывают на существование домов на вершине холма в позднеэлладский II и III периоды на его северо-восточной оконечности; существует вероятность того, что существовали и другие, в том числе те, что служили дворцом для правящей семьи. Согласно строительным обычаям того времени, вершина холма была окружена крепостной стеной и за ней край пропасти. Можно предположить, что часть этой стены все еще стояла, когда гимн был создан, и что она тогда служила diateichisma или кросс-стеной, которая отделяла зону святилища и большую часть пространства Телестериона от жилой части холма. Возможно, она была разрушена, когда было предпринято расширение Телестериона на запад, и оно потребовало устранение большого участка склона. Линия крепостной стены вдоль северо-восточного отрога холма оставили в своем первозданном состоянии, на что указывают уцелевшие останки микенских или позднеэлладских домов. Она должна была размещаться по краю этого отрога и ее направление должно прослеживаться по гребню холма на юг. Уцелевшие останки домов выше доказывают, что она не могла бы находится здесь и, если бы она была дальше вниз по склону, то не могло быть холмика еще дальше, как указано в Гимне.

(29) Ранее, стр. 14.

Линия крепостной стены вдоль края и немного к востоку и к югу от маленькой часовни Панагии, которая до сих пор стоит на выступающем северо-восточном отроге холма (рис. 44, р), и таким образом, является указанием на технический прием согласно строительству крепостных стен в микенский период, и устанавливает тот факт, что останки домов и отпечатки жилищ, которые предположительно находились в пределах крепостных стен, были найдены в районе вокруг часовни. Если мы разместим стену по этой линии, то мы вынуждены прийти к выводу, что на холме нет места для храма Деметры, и тогда настоятельная потребность вынуждает нас обратить наши поиски на склон для определения местоположения храма. Мы также должны помнить, что он должен входить в состав дворца правящей семьи, как это было принято в микенском периоде, и что он должно было изолированным и особым храмом, возведенным ниже крепостной стены цитадели.

Мы считаем, что Храм Деметры, упомянутый в Гимне, был найден при раскопках в 1931 и 1932 годах. Курюниотисом и его сотрудниками на восточном склоне цитадели Элевсин, где, в более поздний период, были возведен великолепная Телестерия (рис. 6 , корпус Б, обозначенный сплошными черными линиями, и 20). Террасирование и искусственная насыпь, которые впоследствии потребовались для строительства крупномасштабных зданий на склоне, сыграли важную роль в сохранении фундаментов более ранних строений, в том числе останков самого раннего храма (30).

На участке внизу, на котором он был возведен, грунт уходит довольно резко к равнине, так что можно сказать, что строение было установлено на восходящем пригорке. Он располагается с юго-востока на северо-запад, или приблизительно с востока на запад, со входом на юго-востоке. По форме это обычный мегарон, состоящий из одного длинного и узкого помещения обрамленного портиком (рис. 11а). Большая часть строения была раскопана в первые дни освоения места и почти ни одного доказательства, которое указывало бы на его назначение или его внутренние планировки, не было оставлено для нас, чтобы быть найденным. Основание колонны, оставленное в его изначальном месте, тем не менее, уцелело. Кроме того, останки Мегарона были повреждены в древности при строительстве над ним более поздних зданий.

То, что сохранилось от Мегарона, показано на рисунках 13 и 11а. Его длинная северная стена сохранилась длинной почти в 7 метров, в то время как его южная стена только 4.5 метра. Но в восточной части мы находим самобытное завершение обеих стен в хорошо сложенный анта (прим. от пер. – Анта (греч.) прямоугольный столб или пилястра, образованная продолжением стен здания, часто оформляющая оба конца портика или входа) (рис. 13, а и 11 а). Задняя стена здания не сохранились, а по следам его линий оставленных на камне, мы можем восстановить ее путь достаточно точно. Стены в среднем 0.60 метра в ширину и были построены из маленьких необработанный камней, уложенных с известковым раствором в два ряда, как показано на плане здания на нулевой отметке (рис. 11a). Анта сооружена из довольно плоских камней, уложенных на большом строительном блоке, который образует его основание (рис. 13а). Только одна кладка поперечной стены, которая отделяет основное помещение от портика. На продольной оси основного помещения, основание колонны было найдено на месте, и еще одно смогли восстановить около двух метров дальше на юг (рис. 11a).

(30) К. Курюниотис, «Das eleusinische Heiligtum von den Anfangen bis zur vorperikleischen Zeit», ArchRW, 32 (1935), стр 52-78.

Следовательно, становится очевидным, что внутреннее помещение имело две колонны по своей продольной оси, которые помогали поддерживать его потолок (31). Возможно, что две колонны стояли в портике, чтобы выполнять аналогичную функцию. Пол, выполненный из хорошо прессованной земли и извести, смешанной с мелкой галькой, сохранился на небольших участках в обоих внутренних помещениях и в портике. Благодаря склону холма высота пола составляет около 0,30 метра, выше, чем у портика, что явно вынуждало сделать ступень. Поперечная стена между ними также должна была служить в качестве подпорной стенки для искусственной насыпи, необходимой для выравнивания пола помещения.

Портик (aithousa) значительно пострадал от основания двух колон — одной из кимонского периода и другой римско-имперского периода, которые были положены прямо на него. Однако, его боковые стенки сохранены, и это факт, что его ширина составляет примерно 5.70. Определенно его глубина составляет два метра, так как часть поперечного стенки сохранилась. Центральная часть портика выступает примерно на два метра за пределы окончания анта, тем самым образуя большую платформу, около 3.40 метров в ширину, симметрично расположенную так, чтобы оставить между ним и антом портика с обеих сторон проход приблизительно 1,40 метров в ширину. В этих проходах изначально были расположены лестницы, которые вели от портика во двор ниже (рис. 11 а). Несколько ступеней южной лестницы были обнаружены на месте (рис. 13, st). Ступени северной лестницы, по-видимому, были убраны, когда в более поздний период, дополнительно на северной стороне был построен Мегарон; по крайней мере три плоских камня, используемых в строительстве северной лестницы, были обнаружены дополнительно встроенными в стены.

Здание, которое в дальнейшем будем называть Megaron B, находилось во дворе, окруженном толстыми стенами внутреннего двора храма, части которого сохранились вдоль южной и северной сторон закрытого двора (рис. 13, B4 и 11, B4, B5, B6). Он построен из маленьких необработанный камней, уложенных с помощью известкового раствора, средняя ширина которых 0,85 метра. Южный участок стены сохранен и достигает длины в 19 метров, в то время как на севере имеет размер приблизительно 14 метров. Расстояние между ними является шириной двора, которая в среднем составляет 16 метров. Длина двора не может быть определена, поскольку ни восточная, ни западная сторона ограды внутреннего храма двора не сохранились. Восточная сторона, вероятно, служила основанием портика Телестериона времен Писистрата, а его западная сторона должна была быть разрушена, когда был построен Телестерий исторического периода. Похоже, что у двора были ворота на северной стороне, о чем свидетельствует мощеная дорога, которая ведет к нему (рис 11, В 6.); но, конечно же, мы не можем исключать возможность существования других ворот по бокам, которые не сохранились. Примерно в середине его сохранился отрезок, где южная стена внутреннего двора расширяется (рис. 11, B4). Функция этого бастиона, как строительного объекта не ясна; возможно, он был построен для того, чтобы препятствовать быстрому потоку дождевой воды укрученного склона. В 2,50 метра восточнее бастиона был найден сток, построенная сквозь стену; данная сток оканчивался сточной канавой, которая начинался у южной лестницы портика (рис. 11, B5). По-видимому, сточная канава и сток оказывали помощь портику и двору, и они связывают вместе Мегарон, его двор и стену внутреннего двора храма. В некоторых местах стена внутреннего двора храма сохранилась высотой до 1,2 метров и, конечно же, верхняя часть выше фундамента, как и у самого Мегарона, была из саманного кирпича. Вдоль стен Мегарона и внутреннего двора храма были найдено довольно много черепков, которые помогают определить дату сооружений. Черепки относятся к категории, известной как позднеэлладской II, и в этот период, который признанно охватывает пятнадцатый век до нашей эры (32), и к которому и следует приписать Мегарон и его стены внутреннего двора храма.

В огороженном помещении и к северо-востоку от Мегарона B, были найдены останки более поздних стен, принадлежащих к окончанию периода микенской эпохи, до позднеэлладского III периода. Конфигурация, сформированная этими стенами (рис. 11б), доказывает, что первоначальный Мегарон был увеличен за счет добавления трех помещений, основного и двух боковых. Основное помещение, комната Bi (7 метров на 4,40 метра), была спроектирована таким образом, чтобы ее передняя стена служила частично опорой относительно помоста Мегарона В. Вход в него (1.60 метров в ширину) выход на помост почти в самом центре южной стороны. Вторая дверь открывалась в ее западном углу (1,45 метров в ширину), давая доступ на улицу, которая отделяла пристройку от северной стены внутреннего двора храма. Очень небольшая часть пола данного основного помещения сохранилась ко времени наших раскопок и, как и пол помещения Мегарона, изготовлена из хорошо прессованной земли, смешанной с известью и мелкой галькой.

Боковая комната на северо-западе, Комната B2, была полностью раскопана в первые дни очистки площади Телестериона и мы обнаружили лишь небольшие фрагмент ее боковых стен. Северо-восточное помещение, Комната B3, простирается под основаниями крыльца времен Писистрата и получилось откопать только ее часть путем туннелирования. Однако данное усилие позволило нам определить, что ее ширина составляет 5.75 метра. Замер дверного проема приблизительно составляет один метр в ширину. Ее пол хорошо сохранился и было обнаружено, что он состоит из хорошо утрамбованной земли, смешанной с мелкой галькой. В заполнении этой комнаты было найдено довольно много черепков, указывающих на то, что она часто использовалась вплоть до окончания позднеэлладского III периода и что ее строительство должно было иметь место в так называемый позднеэлладский III В период. Эти черепки и тот факт, что стены помещений B1 и В2 построены частично поверх Мегарона B и его помоста, доказывают, что они более поздние, чем Мегарон, и что они были дополнением к Мегарону, а не отдельной архитектурной частью. В юго-восточном углу главного помещения B1, примерно в 0,05 метрах выше последнего микенского уровня пола были обнаружены две характерные ручки геометрических горшков, один из которых представлен в форме птицы, возможно голубя. Эти маленькие находки могут указывать на то, что, возможно, строение использовалось вплоть до геометрического периода.

В заключение можно отметить, что пристройка не мешала входу в Мегарон B; и что помост этого Мегарона мог продолжать использоваться после того, как были пристроены дополнительные помещения, хотя тогда она приобретала треугольную проекцию, разместив в углу Мегарон В и Комнату В1. Такая компоновка устранила необходимость в северной лестнице, которая впоследствии была снесена. Южная лестница, однако, была сохранена и, видимо, ее продолжали использовать до тех же пор, что и само здание.

(32) В исчислении доисторических периодов и терминологии мы придерживаемся системы разработанной Аланом Джоном Байярдом Уэйсом, Карлом В. Блегеном и Арне Фурумарком.

Строительство пристройки немного затруднило доступ к портику первоначального Мегарона. Человек, вошедший во двор через северный вход, вынужден был пройти через проход вокруг Комнаты B3, чтобы попасть во двор перед помостом. Она также уменьшила пространство самого двора. Это указывает на то, что нужды обслуживаемые Мегароном настолько возросли, что потребовалось больше пространства.

Отождествление Мегарона В с Храмом Деметры

Раскопки Мегарона дают основания полагать, что это храм Деметры упоминается в Гимне. Перед тем, как мы представим свои рассуждения, мы должны кратко рассмотреть остроумную гипотезу Ноака в отношении начала Элевсинского культа, которая была принята многими учеными. В своем монументальном труде об Элевсине, он утверждал, что зарождение святилища Деметры относится к более поздней дате, чем восьмой век до нашей эры; что именно тогда на восточном склоне холма, где позже был построен Телестерион, была сооружена на первое время формальная терраса, поддерживаемая хорошо сложенной подпорной стеной. На этой террасе первоначально стоял только алтарь, перед которым поклонялись Деметре посредством жертвоприношений и других ритуалов. Согласно Гимна, в начале седьмого века до нашей эры храм Деметры был построен в первый раз; он был возведен на вершине холма недалеко от площади, на которой стоит сегодня часовня Панагия. Этот храм использовался для любой части культа обязательного поклонения в храме, в то время как собственно Мистерии проходили на открытом воздухе со стороны алтаря, который стоял на террасе ниже по склону. В более позднее время в архаический период, где стоял алтарь, был возведено строение (der Alt-Bau, как он это называет), в котором первое время Мистерии отмечались в закрытом помещении. Соответственно Ноак пришел к выводу, который выдвигался до него Блаветом, Свороносом и Рубенсоном, что храм Деметры отличался и отличается от Телестериона. Так как следы такого храма отличающегося от Телестериона не были найдены при раскопках, Ноак, взяв на вооружение советы Рубенсона, утверждал, что первоначальный храм Деметры, который стоял на краю холма был разрушен, когда скала была отсечена, чтобы создать террасу, на которой, как он называл Храм F был построен в доперсидскую эпоху; и что Храм F занимал место первоначального храма (33).

Гипотеза Ноака о существовании двух священных зданий, посвященных культу Деметры, была выработана до самых последних раскопок Курюниотиса и его сотрудников, которые извлекли на свет микенские останки на холме и мегарона, нижних ярусах позднего Телестерия. С открытием микенских домов на вершине холма, которые неизбежно влекли за собой установку крепостной стены на самом краю восточной стороны, стало ясно, что пространства на самом холме не осталось для возведения храма. Зона, на которой, как утверждает Ноак, когда-то стоял первый храм Деметры, была бы в укрепленном месте холма и не снаружи. И все же в Гимне конкретно говорится, что первый храм Деметры был возведен под стенами крепости. Более поздний храм Ноака, Храм F, как он это называет, в большой степени не жизнеспособен.

(33) Ноак, Элевсин, стр. 48, 85 и 218.

Курюниотис и Травлос определенно доказали, как мы увидим в главе 7, что Храм F, который согласно Ноаку был построен в доперсидскую эпоху, занимает место первого и старейшего храма Деметры, и восходит к римскому периоду (34). Следовательно, предположения, на которых базируется гипотеза Ноака, оказывается ошибочной.

Гимн говорит только об одном храме; в нем не упоминается храм, где должны были бы поклоняться Богине и еще одно пространство или строение, где должны были бы совершаться ее Мистерии. При очистке пространства святилища был найден единственный храм Деметры, который датируется временами Гимна или ранее; и этот храм является Телестерионом. Ноак аргументирует довольно подробно, что Телестерион имеет план совершенно отличный от обычного греческого храма, что он квадратной формы с большим количеством колонн, и, следовательно, он не мог быть храмом богини, который должен был иметь стандартный план греческого храма. Тем не менее, древние афиняне, которые хорошо знали, что их храмы были похожи, называют Телестерион периода Писистрата, несмотря на его квадратную форму и колонны, неос и храм (35). Кроме того, самые последние раскопки доказали, что квадратная форма с большим количеством колонн не есть первоначальная форма Телестериона, а нововведением, по-видимому, эпохи Писистрата. План Архаического Телестериона, который предшествовал Телестериону времен Писистрата, не был квадратным, а продолговатым, похожим на обычный греческий храм; и безусловно план Мегарона B не могут быть отделен от типичного храма. Аргумент квадратной формы с колоннами больше не является обоснованным. Не может быть никаких сомнений в том, что один и только один храм Деметры существовал в Элевсине, как и указано в Гимне; один и тот же храм, где праздновались ее Мистерии. И этим храмом является Телестерион.

Могло ли зарождение культа Деметры в Элевсине, потребовавшее храм, быть помещенным в начало восьмого века до нашей эры, как это предписано Ноаком? Нам кажется, что не только археологические, но и доказательства, основанные на традиции, также указывают на существование культа в Элевсине задолго до этого века. Мы уже отмечали, что Паросская летопись датирует появление Деметры в Элевсине пятнадцатым веком до нашей эры, то есть, установление ее культа на нашем месте. Гимн, который, как мы уже видели, видимо передает официальные местные традиции, рассматривает введение культа во время Эвмолпа или даже ранее; Эвмолп является современником Эрехтея, которому отводится место во второй половине пятнадцатого века. Предания ранних войн между Элевсином и Афинами означали бы, что время и место для населения связывалось бы с культом. Геродот рассказывает нам, что ионийцы перенесли культ Деметры Элевсинии на юго-западное побережье Малой Азии, когда они колонизировали этот регион; и что колонизация началась задолго до восьмого века. Он утверждает, уточняя, что Филист, один из последователей Нелея, основатель Милета, построил храм Деметры Элевсинии на горе Микале (36).

(34) Курюниотис и Травлос, Телестерион, стр. 54-114.

(35) Смотри также IG I², 8i, 11 . 5-9; и IG I², 313, col. 11, 1 . 103.

(36) Геродот, IX, 97.

Милета была колонизирована ионийцами в середине одиннадцатого века до нашей эры. Андрокл, сын последнего царя Афин, Кодра, который основал Эфес, по-видимому, установил в Ионии правление Элевсинской Деметры, так как его потомки по праву председательствовали при жертвоприношениях, приносимых в честь Богини (37); подобным же образом потомки Эвмолпа, будучи известными вдохновителями культа в Элевсине, председательствовали на Мистериях, проводимых там. Аристотель сообщает нам, что Элевсинии, самые древние из всех церемоний Греции, были основаны, когда Пандион управлял Афинами и это возвращает нас по меньшей мере приблизительно в 1300 до нашей эры (38).

К этим преданиям мы должны добавить те, которые относят к широкому распространению культа Деметры Элевсинии в Пелопоннесе. Большинство из известных основателей Пелопоннесских центров поклонения принадлежат к героической эпохе. Культ в Фенеосе был образован Наосом, внуком Эвмолпа (39); так и Дисавлом, братом Келея, в Келеае, который отправился в этот город после того, как он был изгнан из Элевсин Ионом, предводителем афинян в одной из войн между афинянами и элевсинцами, который по-видимому занял место еще до эпохи Тесея (40). Культ Элевсинской Деметры был принят в Мессинии (Андания) Кауконом, а позже ему придал особое значение Лик, сын Пандиона, один из мифических царей Афин (41). Конечно, мы должны помнить предостережение Павсания, что « … старые легенды, будучи обремененными генеалогией, оставили простор для художественной литературы, особенно в происхождении героев» (42). Существует склонность приписывать прошлому очень далекие истоки культа или обычая. Тем не менее, совокупность доказательств такова, что не возможно полностью пренебречь этими преданиями; взятые в целом, они, по-видимому, указывают на существование культа в Элевсине в доисторический или позднемикенский период. Что касается Гимна, мы можем обратить внимание, что это безусловно последнее творение; возможно, он был написан около 600 года до нашей эры. Однако, как мы уже видели, содержит предания, которые безусловно относится к микенской эпохе (43). Следовательно мы можем сделать вывод, что предания указывают на существование культа в Элевсине в микенскую эпоху задолго до начала века до нашей эры.

(37) Страбо, XIV, I, 3 (стр. 633)

(38) Аристотель, FHG , II, фрагмент 282: «πρώτα μέν Έλενσίνια διά τόν καρπόν τἦς Δἠμητρος».

(39) Павсаний, VIII, 15, I.

(40) Павсаний, II, 14, I.

(41) Павсаний, IV, I, 5 и 7.

(42) Павсаний, I, 38, 7.

(43) Милонас, Гимн, стр. 15-22. Про функционал царя в микенский период смотри также в недавно опубликованной книге Вебстера «От Микен до Гомера», 1958, стр. 11.

Культ предписывал традиции необходимость создания храма. Конструкция и существование этого храма обозначено в Гимне особенно. Что касается данного храма мы должны выйти за пределы дат, предложенных Ноаком. Мы уже отмечали, что храм не мог быть построен на вершине скалистого отрога Панагии, как настаивают Ноак, Рубенсон, Блаветт и Своронос (44). Он должен был быть построена на склоне (45). Мегарон В, который мы настолько детально описали, подходит к топографическим характеристикам Гимна. Можно задастся вопросом, какой другой цели могло служить такое здание как Мегарон.

Оно не могло предназначаться под дворец какого-либо правителя Элевсин, чьи имена можно найти в Гимне, по двум причинам. Во-первых, оно находится за пределами защитной стены крепости, в пределах которой обычно строились подобные здания. Безусловно у Мегарона была своя собственная внутренняя храмовая стена, но значение этой стены в качестве защитной меры является минимальным, так как она не могла служить защитой, если атаковали с высоких точек холма, который по-прежнему находились за пределами крепости. Опять же, ширина и конструкция стены не подтверждают предположение о том, что это была крепостная стена. Она была построена для того, чтобы обеспечить уединение, отгородить пространство. Во-вторых, Мегарон слишком мал для того чтобы рассматриваться в качестве места обитания довольно обеспеченного члена сообщества. На текущий момент у нас есть из других микенских места примеры домов и они состояли из большего количества комнат, чем одна, и часто представляют из себя сложную планировку. Кто-то может вспомнить основания Дома колонн, масляную лавку, щитовую, сфинксов в Микенах, раскопанные покойным профессором Уэйсом и инспектором общественных работы района, д-ром Н. Верделисом (46). В Элевсине сами фундаменты, которые были найдены, указывают на то, что в домах периода содержится большое количество комнат (47). Наш Мегарон на начальном своем этапе имел всего лишь одну комнату. Возможно, это был дом бедного горожанина, который не мог позволить себе строительство большого жилища? Это предположение также является несостоятельным ввиду того, что стена внутреннего двора храма и его основание, обладают характерной чертой, которая является единственной в своем роде в микенском строительстве, и открытием небольшого фрагмента известковой штукатурки, на которой изображен человеческий глаз, окрашенный в технике фрески. Этот небольшой фрагмент, по видимому, указывают на существование фресок в зале Мегарон, где он был найден. Такие фрески известны из дворцов и домов важных граждан. Если мы полагаем, что Мегарон был жилищем, мы вынуждены поверить, что это был дом видного и богатого члена сообщества, и этот вывод кажется несостоятельной ввиду небольшого размера здания и его расположения.

(44) В. Блаветт, «Раскопки Элевсин», BCH , 8 (1884), стр. 254-264; также, 9 (1885), стр. 65-67 и пл. I; И.Н. Своронос, «Μνημεîα τοṽ Έλενσινιακοṽ κὐκλον», и «Ελενσινιακά», JIAN, 4 (1901), стр. 273-513; 8 (1905), стр. 131-160; O. Рубенсон, «Тайны Святилища», стр. 44ff.

(45) Д. Филиос, «Ελενσινιακά μελετἡματα», JIAN, 7 (1904), 11-60. Милонас, Гимн, стр. 31ff; Элевсиниака, AJA, 40 (1936), стр. 415-431. Ранее стр. 34.

(46) А.Дж. Б. Уэйс, JHS, 71 (1951), стр. 255ff; 74 (1954), стр. 170-171; BSA, 48 (1953), стр. 9-15. Микены, стр. 91-97; 104-105. Н.М. Верделис, Археология, 14 (1961), стр. 12-17. Дж. Э. Милонас, Античные Микены, стр. 71-72.

(47) Также, «Элевсиниака», AJA, 40 (1936), стр. 419ff.

Размер здания и его уединенность подтверждают его функцию в качестве храма. Конечно по сравнению с монументальными и часто большими конструкциями исторической эпохи, наш очень маленький и бедный. Тем не менее, мы должны помнить, что в микенский период конструкция храма, насколько нам известно, была ограничена. Как правило, часть самого дворца, сравнительно небольшая зала, служила религиозным потребностям сообщества. Дом святилищ был обычным явлением; но они были маленькими и невпечатляющими и обычно состояли из небольшой залы или секции (48). Единственный иной храм, который, по видимому, не имел никакого отношения к жилищу правящей семьи или любого другого жилища, это святыня Гурния на Крите (49); и он состоит из небольшой залы (около 4 м х 3м.). Наш Мегарон по сравнению с ним очень усложненный даже роскошный.

Расположение Мегарона В чуть ниже перекрытия позднего Телестерия, предоставляет нам другую важную частью доказательств. Важно отметить, что восточный склон крепости не был идеальным местом для строительства больших зданий. Всего лишь немного к северу от основания Панагии были даже плоские пространства, где большие здания могли быть возведены с небольшими затруднениями. И все-таки Телестерия исторической эпохи была построена на склоне, который с трудом подходит для размещения больших зданий, на площадке, которая требует искусственного террасирования и строительства тяжелых подпорных стен. Именно празднование Мистерий совершающихся на открытом воздухе, как предположил Ноак, требовало искусственно сконструированной террасы, фрагменты подпорных стен которой сохранились. Эта терраса, начиная с конца геометрического периода, то есть начала восьмого века до нашей эры, была построен для культовых целей, что подтверждается остатками жертвенных костров, обнаруженных подле ее прямого ряда ступеней (50). Закономерно задастся вопросом: почему в конце геометрического периода был выбран склон, что потребовало дорогостоящего и трудоемкого строительства подпорных стен, когда вся равнина была в распоряжении населения Элевсин? Ответ на этот вопрос кажется очевидным: склон был выбран потому, что его пространство уже было освящено предшествующим религиозным ритуалом, культом, который отмечался там задолго до того, как возникла необходимость построить позднюю геометрическую террасу. Аналогичным образом, когда в последующие годы возникла необходимость возвести более большие здания для размещения возросшего числа посвящённых, население Элевсин соорудило эти здания не на равнине, но выше того пространства и склона, потому что он уже был священным. Преемственность в культовых местах, как Нильссон отметил некоторое время назад, от микенского до исторического периода, является довольно распространенной в религиозной истории Греции; примеры такой непрерывности существуют в Делосе, Дельфах, Фивах и т.д. (51).

(48) П.М. Нильсон «Крито-микенская религия и срок ее существования в греческой религии», 2-е издание, стр. 77-116. Недаром он не согласен с Банти (Culti di H. Triaday, стр.40), который считает, что «после III среднеминойского периода святилища стали самостоятельными относительно дворца или дома».

(49) Гурния, стр. 47ff, и пл. 1.

(50) Ниже, стр. 56-57.

(51) Нильсон, цитируемая работа стр. 457ff. А.Керамопуллос, Академические труды, 2 (1927), стр. 427ff.

В Гимне присутствует другой ориентир, который относится к нашему поиску. Храм должен был быть построен для Деметры не только ниже крепостной стены крепости на выступающем холмике, но и Καλλιχόρον καθύπερθεν, «над Каллихороном.» Ученые соглашаются, полагая, что Каллихорон был источником, Источником Праздничных Танцев. Он был упомянут Павсанием вместе с храмом Артемиды и Посейдона; очевидно, он был найден Филиосом во внешнем дворе святилища (рис. 4, № 10 и 33) (52) Гимн, однако, указывает на то, что храм должен был быть построен на καθύπερθεν Каллихорона, и что детализация вызвала массу поводов для беспокойства. Кαθύπερθεν, согласно Лидделлу и Скотту, может означать либо 1) сверху, сверху вниз, или 2) на вершине, выше; для топографического местоположения может указывать на север, или местность выше дальше вглубь, особенно когда во множественном числе, и 3) выше, вверх. Из всех этих значений «выше» кажется, что подходит. В соответствии с этим Храм Деметры и должен был быть построен, и фактически был построен над Каллихорнским источником. В лучшем случае мы могли бы предположить, что храм был к северу от источника. Тем не менее, источник был идентифицирован как Каллихорон на довольном удалении от любого из священных зданий Святилища (рис. 4, № 10). Телестерия (рис. 4, № 50) расположена в 100 м к юго-западу от него, в то время как лишь 80 метров отделяют его от Панагии, где Ноак предполагал ранний храм. Ни одно из зданий не находится к северу от этого источника. Данное несоответствие, которое породило все возможные гипотезы, могло бы не приниматься во внимание, если бы мы могли найти источник, который полностью бы подходил под определение Гимна. И такой источник существует.

Курюниотис в своих раскопках в 1930 году обнаружил источник, вырубленный в скале у подножия северо-восточного угла подпорной стены Стоа Филона (помечено W в наших рис. 6 и 18). Данный источник мы расчистили в 1952 году; но, к сожалению, его содержимое было уже опорожнено, возможно Филиосом. Тем не менее, не может быть никаких сомнений в том, что это очень старый источник. Он объединен за счет мощеной дороги с основами структуры некого религиозного значения, которые мы не сразу обнаружили на востоке от него, принадлежащих к окончанию микенской эпохи и геометрического периода. По-видимому, источник был почитаемым наземным ориентиром потому, что когда была построена подпорная стена в архаический период для поддержки террасы Телестериона того периода, данная сохранившаяся стена была сделана вокруг источника, закрепив его в тщательно выстроенной нише (рис. 18). Если бы это был обычный источник, не представляющий никакого значения, то данный знак уважения не был бы обнаружен. Мы верим, что этот источник (рис. 6 W) и есть Каллихорон из Гимна.

После разрушения Святилища персами и в ходе реконструкции Кимоном, источник был заделан, потому что все пространство было превращено в большой двор, поднятый с шести до семи метров, и все потому, что предположительно обряды, проводимые на нем, были преобразованы Писистратом (см ниже, стр. 72). Именно тогда имя Каллихорон и было дано источнику во дворе. Источник во дворе мы считаем равным в нашем изучении гомеровского Гимна с Parthenion или Девичьим источником (53) у края которого, в соответствии с Гимном, Богиня села отдохнуть.

(52) Д. Филиос, Труды, 1892, стр. 33ff; Павсаний, I, 38, 6.

(53) Милонас, Гимн, стр. 74; более детальное обсуждение проблемы источников в Элевсине на стр. 64-81. Труды, 1952, стр. 55-56.

Там мы отметили странный факт, что Parthenion никогда не упоминался больше в литературе после его первоначального появления в стихах Гимна. Нам кажется, что данное название было утеряно после того, как новое название Каллихорон было ему дано. Каллихорон был определенным ориентиром для элевсинского рельефа; он был отмечен Богиней, и его роль в истории Деметры оставалась без каких-либо изменений на протяжении веков; следовательно, его существование было неотъемлемой частью и его название уцелело. Перенос имени к другому источнику не составил труда после того, как первоначальный Каллихорон был заделан; и замещение не было запрещено благоговением или религиозными сомнениями, так как Каллихорон был всего лишь ориентиром, и не освященным определенным действием акта Богини. Важность Parthenion была связано тем фактом, что Богиня присела отдохнуть по соседству с ним. Тем не менее, данное значение было утеряно, и тогда с течение времени «Agelastos Petra» или «Скорбный камень» был задуман как место, где Богиня присела отдохнуть. Данный камень служил указателем для посетителей в качестве священного ориентира, и он должен был находится в пределах огороженной территории, так как Павсаний не упоминает о нем. Интересно отметить, что, когда Аполлодор рассказывает историю о прибытии Деметры в Элевсин, он утверждает, что Богиня «сначала присела на камень, который был назван Скорбным после нее, к тому же назван Каллихоронский источник (Источник Прекрасных танцев)». Эта деталь, которая противоречит тому, что утверждает Гимн, повторяется у Каллимаха и Никандера (54). Ученые предполагают, что Аполлодора сбили с толку его предания. Мы сомневаемся, что дело обстоит именно так. Аполлодору безусловно, должен был быть известен Гимн, но он также знал Элевсин своего времени, так как, скорее всего, он был афинянином (55). Когда он приблизился к фактическим топографическим подробностям, он использовал ориентиры, которые были отмечены им, когда он посетил Элевсин. Он должен был видеть «Скорбный камень», который к этому времени уже стала традиционным местом отдыха Богини на обочине дороги, и оно было расположено близко к источнику, который тогда назывался Каллихорон, а не Parthenion. Таким образом он и записал то, что он на самом деле видел. Поэтому, можно утверждать, что во времена Аполлодора старое название источника — Parthenion, было совершенно забыто, и его позднее название, Каллихорон было в обиходе. Такое же доказательство можно применить и в случае с Каллимахом, который был старше Аполлодора и чья деятельность более точно была установлена в правление Птолемея Филадельфийским (285-247 до нашей эры). Упоминания у этих авторов столько сильно значимы, и если они точно не доказывают, то установление подлинности представлено.

(54) Аполлодор, I, 5, 1. Каллимах, Гимн Деметре, VI, 15. Никандр, Theriaka, строки 484-487.

(55) Фотий идентифицирует автора как Аполлодора, афинского грамматика (Библиотека, издательство Беккер, стр. 142a, 37). Данная идентификация была поставлена под сомнение, но C. Robert, De Afollodori Bibliotheca, стр. 34, доказал, что Аполлодор действительно был афинянином.

Поэтому наш общий вывод относительно источника может быть только следующим, что источник ниже северо-восточного угла основания Стоа Филона является Каллихороном из Гимна. Мегарон B точно καθṽπερθεν, выше этого источника, удовлетворяя, таким образом, последним описаниям, упомянутым в Гимне. Мегарон, расположенный ниже и вблизи крепостной стены цитадели, мог быть заметен из дворца; построенный в то время на незанятом и круто наклоненном склоне, он мог бы рассматриваться как стоящий на пригорке; он расположен над источником, который, возможно, был Каллихороном Гимна; платформа, обращенная к его портику, на которой мог быть размещен алтарь Богини и с которого Hiera могла быть показана посвященными, находится во дворе; конфиденциальность двора и секретность, необходимые с самого начала культа, обеспечивались крепкой стеной внутреннего двора храма; она была построена в течение периода, соответствующего времени традиционного введения культа в Элевсине; тот факт, что она находится на пространстве, которое продолжали использовать в историческом эпоху только потому, что она была уже освященной в поздне-геометрическом периоде, является указанием на ее религиозную функцию. В целом у нас есть все основания полагать, что Мегарон является первым храмом Деметры, построенном на склоне элевсинской крепости во время введения культа, как это и указано в Гимне.

В наших раскопках мы не нашли никаких доказательств того, что доказывало бы религиозный характер Мегарона. Однако, следует напомнить: 1), что раскопки на нем проводились до нас и что немного и очень мало нетронутых его участков осталось для наших исследований; 2). что доисторические святилища не обладают монументальными сооружениями, которые указывали бы на их характер и функции; 3), что, так как святилище использовалось с доисторических времен, любые предметы религиозного характера, любые ритуальные сосуды и изображения, знаменитая sacra Элевсинского культа, передавались из поколения в поколение, и должны были браться из более старых и переносится в более новые святилища, которые заменяли их. Следовательно, такие объекты, которые служили бы доказательством священного использования здания, не осталось бы для нас в качестве находок, даже если бы мы были первыми, кто исследовал пространство. При отсутствии реликвий, которые могли бы установить использование Мегарона, мы вынуждены использовать традиционные, косвенные улики, которые доказывают, что Мегарон это наш первый храм, храм Гимна.

Возможно, разумно напомнить, что угол здания (рис. 12, Z), начиная с самого конца седьмого века и являясь дублером площади Телестерия, был идентифицирован, и все общее признан в качестве храма. Мы полностью согласны с идентификацией, но хотели бы отметить то, что в этом здании не было найдено ничего, что доказывало бы его священный характер. Его идентификация как Телестериона опирается на точно такие же основания, на которых мы основываем идентификацию Мегарона B в качестве храма.

Остаются два момента, на которые сейчас мы должны обратить внимание. Мегарон имеет типичную продолговатую форму греческого храма, в отличие от квадратных залов, которые были распространены в более поздние годы. Его части были достаточными для того, чтобы удовлетворить все потребности богини и ее ритуала. Следовательно, с самого начала культа у нас есть только одно здание, выступающее в качестве Храма Богини и пространства, где праздновались Мистерии. Следовательно предположение о существовании отдельного храма для Богини и другого сооружения для проведения Мистерий кажется необоснованным.

Опять же можно отметить, что первый храм Деметры является истинным мегароном в гомеровском смысле этого слова, самой важной составляющей обиталища. Он был построен таким образом, чтобы Богиня могла жить в нем вдалеке от бессмертных богов. Богиня не нуждалась в большом количестве комнат, которые были присоединены к мегаронской части в микенских дворцах и домах. Она могла закрыться в комнате за портиком и оставайся там до возвращения своей дочери. Простая структура была ее храмом, ее Мегароном. Поэтому ее храм можно назвать Мегароном Деметры; и внутренняя комната этого Мегарона стала самой священной частью святилища, потому что считалось, что Богиня жила в ней какое-то время. Естественно в этой же части хранились бы священные предметы после ухода Богини; и даже когда храмы Деметры в Элевсине были увеличены в размерах, то явно стоит полагать, что первоначальная комната или ее приблизительное пространство было бы оформлено, как самая священное пространство в увеличенных святилищах, Святая Святых (56).

Второй момент касается места происхождения культа Элевсинской Деметры. Мегарон-храм Деметры, первый храм богини на нашем месте, представляет из себя обычный греческий тип и не имеет ничего общего со святынями египтян или минойских критян. Это самородная форма разработана в определенной местности, принадлежащей к материковой части Греции. Данный факт может свести на нет доказательство египетского или минойской происхождения культа, основанного на квадратном плане более позднего Телестерия.

Микенский манускрипт

За последние несколько лет ученым стали доступны новые источники информации, относящиеся к последнему периоду микенской эпохи, периоду, в течение которого культ Деметры был введен в Элевсине. Глиняные таблички и вазы, имеющие отношение к ним, гравированы и окрашены надписями в стиле рукописи, известной как линейное письмо Б и легко доступны теперь для ученых. Благодаря великолепным достижениям покойного Майкла Вентриса наиболее значительный и решающий прогресс был достигнут в дешифровке этой надписи. (57) У нас нет начертанных табличек из Элевсин, но под Малой Пропилеей, в доме позднеэлладского III C периода, Курюниотис и Трепсиадес нашли false—pecked амфору являющуюся носителем нарисованный надписи в стиле линейного письма Б (58).

(56) Cf. infra, p. 87, where the suggestion is made of the derivation of the temples of Demeter known as Megara.

(57) Майкл Джордж Френсис Вентрис и Джон Чедвик «Доказательства греческого диалекта в микенских архивах», JHS, 73 (1953), стр. 84-103; и Свидетельства у микенских греков, 1956.

(58) Дж.Э. Милонас, «Элевсиниака», AJA, 40 (1936), стр. 415-431; Эфем, 1936, стр. 61-100.

Думается, что письменность не была неизвестна в Элевсине в микенский период. Большое количество начертанных табличек были обнаружены Эвансом в Кноссе, Блегеном во дворце Нестора в Пилосе, и Вейсом и Вирделисом в Микенах (59). В некоторых из этих табличек были опознаны имена богов (60). Имена Деметры и Персефона среди них? К сожалению, ответ отрицательный.

В первой строке одной из более больших табличек из Пилоса, Вентрис и Чедвик читать слова «da-ma-te DA 40». Хотя в своей первой публикации они предположили, что da-ma-te может быть Деметрой, позже они, по-видимому отказались от этой точки зрения и отметили, что только Вебстер и Фурумарк принял его значение как Damater (Земля зерна) (61). Данная трактовка была оспорена Каррателли, который предложил толкование dam-dom, трактуя его, возможно, как «семейные узы» (62). С другой стороны Палмер трактует «da-ma-te», как damartes, что означает фермы; в этом он поддержал Беннетта и Руйпереса, которые использую его в значении «семьи» (63). В частном и провокационном исследовании Вебстер утверждает, что «все еще допустимо, чтобы найти Деметру в тринадцатом веке Пилоса и предполагает, что аббревиатура ее имени означала количество земли под зерно (64). Нам кажется, что доказательство, на которые опирается идентификация слишком шаткое, и оно не позволяет сделать вывод, что Деметра, несомненно, упоминается на табличках, обнаруженных на настоящее время.

Данные надписи на ложном горлышке амфоры из Элевсин одинаково неубедительны. Когда в первый раз я сделал достоянием гласности вазу, я истолковал надпись, как посвящение «Паис-Коре» зелья (кикеон), содержащегося в вазе. (65) Толкование было основано на уравнении знаков к слоговым значениям, предварительно предложенным Перссоном, а те к киприотскому шрифту. Если бы данное прочтение нашло подтверждение, то существование культа в Элевсине в микенской времена была бы доказана относительно надписей.

(59) Смотри также Библиографию Вентриса и Чадвика, цитируемое произведение, 428-433, в которое добавлены Карл Вильям Блеген and M. Ланг, AJA, 62 (1958), стр. 175-191 и плюс 43-49.

(60) Вентрис и Чедвик, цитируемое произведение, стр. 125-129. Имена Геры, Гермеса, Артемиды и возможно Диониса читаются на табличках из Пилоса; Зевса или Посейдона на табличках как из Пилоса, так и Кносса; Афины, Эилейтьи, Пеан (Аполлон), Эниалий и возможно Ареса только из Кносса.

(61) JHS, 73 (1953), стр. 97. Свидетельства у микенских греков, стр. 241-242. T . B. L. Webster, Bull, Inst. Class. Studies, 1 (19J4), p. 13; Antiquity, 29 (1955), p. 11. A. Furumark, Eranos, 52 (1954), pp. 39ft.

(62) Дж.П. Каррателли, La Parola del Passato, 36 (1954), стр. 225.

(63) TransPhilAs, 1954, стр. 34, номер 1. Е.Л. Беннеттt, AJA, 60 (1956), стр. 118ff. М.С. Руйперес, Минос, 4 (1956), стр. 162.

(64) Томас Бертран Лонсдэйл Вебстер, Hommages a Waldemar Deonna, Latomus, 28 (1957), стр. 531-536. Перед тем, как мы согласимся рассмотреть надпись, предположительно в линейном письме А, на золотой вотивном колуне из Музея изобразительных искусств в Бостоне, мы вынуждены доказать его происхождение и установить его происхождение. Даже проверив подлинность, до сих пор его четыре знака не дают нам предполагаемого имени Деметры.

(65) Смотри выше примечание 58.

К сожалению, слоговые значения приписываемые знакам по системе Вентриса не позволяют провести дешифровку. Эти значения не дают никакого понятного значения толкования, так как в лучшем случае они дают название места и личное имя, одинаково известные как кносские (66). Рубенсовское ложное распознавание слова «wa-na-ka-te-ro» или Анакторон, как жилище царя, в нашем случае царицы-Деметры, основано на предположении, что первый знак справа на второй линии, чье слоговое значение wa, это сокращение слова (67). Разумеется «wa» может быть сокращением от любого количества слов, которые не имели никакого отношения к местожительству Богини. Таким образом, начертание на вазе из Элевсин не дает нам определенного доказательства существования культа в Элевсине в конце позднеэлладского периода.

Предметы изобразительного искусства, предположительно изображающие Деметру.

Исследование известных микенских произведений искусства, которые могут иметь отношение к нашему поиску, указывает нам на аналогичный отрицательный вывод. Пожалуй, самое интересное произведение искусства, которое было отождествлено с нашей Богиней, это выполненная из слоновой группа из двух сидящих женщин и мальчика с ними, стоящего на одном колено перед одной из них, найденная Уэйсом в микенской крепости (68). Землекоп предположил, что, возможно женщинами были Деметра и Персефона и что мальчик был Вакхом. К сожалению, мы не можем доказать ни религиозный характер группы, ни того, что первоначально он находился в храме в качестве культового объекта или приношению по обету. Нильссон отмечает, что мальчик не может быть Вакхом, так как божественный юноша стал ассоциироваться с богинями задолго после того, культ был установлен в Элевсине. Уэйс сравнил их с терракотовой группой из двух женщин, связанных как сиамские близнецы и несущие ребенка на плечах, которая была найдена Цундасом в захоронении в Микенах. Я уже утверждал, что группа из слоновой кости не имеет ничего общего с Деметрой и Персефоной; обе Богини вместе никогда небыли связаны с уходом за ребенком в литературе, предании или искусстве; Я предположил, что группа из слоновой кости представляет божественных нянек с ребенком, оставленного на их попечение (69). Это предположение согласуется с предположительным назначением для микенской фигурок, найденных в особенности в детских могилах. Мы полагаем, что если религиозное значение может быть присвоено микенской группе из слоновой кости, то максимум, что мы может представить себе это две божественные няньки присматривающими за молодым богом, который судя по всему появляется в крито-микенской религии в позднеэлладском или позднеминойском периоде.

(66) Томас Бертран Лонсдэйл Вебстер, от Микен до Гомера, стр. 125.

(67) O. Рубенсон, Jahrbuch, 70 (1955), стр. 47-48.

(68) Алан Джон Байярд Уэйс, Микены, стр. 83-84 and рисунки 101-103; JHS, 59 (1939), стр. 210ff.

(69) Нильссон, цитируемое произведение, стр. XXIV and стр. 314 параграф 20. Дж. Э. Милонас, «Seated and Multiple Mycenaean Figurines, The Aegean and the Near East, Studies Presented to Hetty Goldman, стр. 120.

Деметра была опознана в Богине, сидящей под деревом, принимающая поклонение приближающихся женщин, и выгравирована на ободке золотого кольца, найденного в микенской крепости (70). Идентификация является заманчивой, но, к сожалению, не убедительной. Вполне естественно, что в сельскохозяйственных общинах, как и доисторической Греции, следует поклоняться «Богине-матери или Богине природы и сельского хозяйства». Трудность заключается в приравнивании этих сельскохозяйственных богинь с такими же, но исторического периода. На кольце из Микен мы, возможно, видим представление поклонения сельскохозяйственной богине, но Деметра ли это? Тот факт, что почитатели подносят ей то, что обычно идентифицируется как головка мака, что не является убедительным, поскольку маковая головка могла бы представлять сельское хозяйство и, следовательно, любую из сельскохозяйственных богинь. Кроме того, Маринатос в диспутах о подобном же цветке на голове идола из Гази на Крите, гениально доказал, что он не является ни общепринятым диким маком, который связан с Деметрой, ни гранатом, но культурой papaver somniferum известной еще Диоскоридом. Растение имело лекарственную ценность и использовалось в качестве лекарственной эмблемы. Следовательно божество на кольце ассоциировалось с ним, а не Богиней сельского хозяйства, а как исцеление (71). С другой стороны, самой заметной религиозной эмблемой вырезанной на кольце является двойной топор, а Деметра никогда не был связан с этой эмблемой. Вебстер разумно предположил, что фигура, парящая в воздухе и держащая щит в виде восьмерки, может быть Афиной (72), но Афина не связана с поклонением Деметре, и войнами Элевсин против Афин во времена, не столь удаленные от датирования кольца, которое истолковано как войны почитателей Посейдона (Элевсин) против тех же, Афины (афинян) (73). Также было бы напрасно пытаться найти Кору-Персефону на изображении. Маленькая женская фигура, которая видна из-за дерева, вряд ли может быть истолковано как божественная дева Персефона, так как даже смертные женщины представлены в крупном масштабе. Нам кажется, что совершенно понятно, что на кольце из Микен мы не можем видеть богинь Элевсин; по крайней мере, нет доказательств того, что она представлена на нем. И газийский идол с маками на голове, найденный Маринатосом, не может быть убедительно приравнен к Деметре на основе только одного цветка (74); на самом деле тот, кто его исследовал, идентифицирует идола как богиню исцеления. С самого начала Деметра связана со своей дочерью Корой-Персефоной, и ее культ был совмещенным культом. В искусстве мы должны обнаруживать их вместе.

(70) Смотри также недавно вышедшего Вебстера, цитируемое произведение, стр. 43, and S. Marinatos-M. Hirmer, Crete and Mycenae, стр. 173 and рисунок 207.

(71) Эпхем, 1937, стр. 287-288.

(72) Иногда она изображается как молодой бог мужского пола, который сопровождает богинь в поздний минойский период. Данная идентификация также не соответствует Деметре, которую следует ассоциировать с девой, ее дочерью Персефоной.

(73) Ch. Picard, “Les lutes primitives d’Athenes et d’Elesius”, RHist, 166 (1931), стр. 23-42. Смотри также стр. 26, параграф 10.

(74) Спиридон Маринатос, «Αί μινωϊκαί ϴεαί τοṽ Γάζι», Эпхем, 1937, стр. 287-288.

Данное быстрое обозрение письменных документов и объектов искусства, которые могли бы подтвердить существование культа Деметры и Персефоны в Микенский период, указаны, и мы верим, что если это не является доказательством, то и не существует художественного или эпиграфического доказательства поднятого на свет, которое несомненно могло быть связано с нашей Богиней. Следовательно, восторженное умозаключение Вебстера о том, что «мы уже также понимаем, что история Деметры и Коры вполне может быть представлена на микенских фресках» и что «Деметра была почитаема в Пилосе и царь был «посвящен» там» (75), не подтверждается реальными предметами и бездоказательно. Даже в качестве предположения его следует рассматривать с определенной долей скептицизма. Ни один начертанный на камне документ, ни одно произведение искусства микенского периода не может подтвердить или даже наводить на мысль о существовании культа Деметры в Греции в позднеэлладский период. Желаем им, чтобы они смогли это сделать. Только останки в Элевсине и греческое предание подтверждают существование культа в том далеком периоде и на нашем месте.

В заключение следует подчеркнуть тот факт, что Деметру и Кору-Персефону не следует искать среди богов, которые являются получателями различных подношений, упомянутых в кносских дощечка. Можно ли предположить, что это, возможно, было связано с очень старым и очень сильным культом сельскохозяйственной богини на Крите, чей авторитет помешал принятию другой богини, идущей с материка? И может ли упущение имени из списков Пилоса указывать на локализацию культа на нескольких традиционных местах, среди которых Пилос не был найден? Может ли это молчание, возможно, быть отнесено к той вероятности, что уже в микенский период поклонение Деметре и Персефоне было тайным культом, осуществляемым только в Элевсине? Конечно, новые открытия, лежащие впереди, могут добавить имен Элевсинским богиням к тем спискам, что у нас есть. Тем временем мы считаем, что это правильно помнить о вопросах и вероятностях.

(75) Вебстер, цитируемое произведение, стр. 124-125.