Клуб Касталия

Израэль Регарди

Глаз в Треугольнике — Часть 3 — Глава 11. Авгоэйд

Даже если Мак Грегор Мазерс не сделал для студентов Золотой Зари ничего большего, кроме как перевод с французского Книги Священной Магии Абрамелина, он, все же, заслуживает нашей признательности. Его перевод великолепен, гармоничен, и с глубокой эмпатией передает мысль средневекового автора, кем бы он ни был. Предполагается, что автором был некий Авраам, который, описывая и завещая систему своему сыну Ламеху, подтверждает ее получение от египтянина по имени Абрамелин. Это, несомненно, миф, но здесь это совершенно не важно. Независимо от своего происхождения, даты и авторства, что все вместе периодически оспаривается и критикуется, эта работа была признана ценной для искренних исследователей. Авраам не выдвигает невыполнимых требований, подобных тем, которые содержатся в поддельных гримуарах, касающихся крови летучих мышей, пойманных в полночь, или четвертого пера из левого крыла полностью черного петуха, или чучела глаза девственного василиска, и так далее. Хотя, возможно, некоторым из требований, установленных Авраамом, и трудно следовать, всегда есть прекрасное основание для их утверждения. Они не предназначены для того, чтобы быть утонченными испытаниями для искусства мага.

Написанная в возвышенном стиле, книга не содержит ничего такого, что могло бы оскорбить интеллект читателя. Напротив, предлагаемая операция является апофеозом простоты, а сам метод находится в полном соответствии с ней. Естественно, существуют определенные предварительные предписания, а также те, которые следует выполнять, но это, в действительности, составляет немногим больше, чем совет здравого смысла, чтобы соблюдать правила хорошего тона при выполнении августейшего священнодействия. Например, необходимо иметь дом, в котором можно было бы принять надлежащие меры предосторожности против беспокойств и вмешательств. После того, как это организовано, остается сделать совсем немного, а именно, устремиться, с возрастающей концентрацией и пылом в течение шести месяцев к тому, что называется Познанием и Собеседованием со Священным Ангелом Хранителем.

Одно из самых важных требований – это хорошее физическое здоровье. В отсутствии этого, тело «подвержено разнообразным немощам, из-за чего, в результате, возникает нетерпение и желание силы действовать и проводить Операцию; больной же человек не может быть ни сильным и чистым, ни наслаждаться одиночеством; и в таком случае это лучше прекратить».

Время, необходимое для того, чтобы привести Операцию к успешному завершению, это шесть лунных месяцев, так что если она началась в марте, она должна закончиться примерно в середине сентября. Весь этот период делится на три определенных интервала, каждый по два месяца, каждый период характеризуется возрастающей серьезностью самоотречений, но, главным образом, добавлением дальнейших инвокаций, с целью, тем самым, повысить концентрацию.

Касаясь этой темы метода Абрамелина, я должен упомянуть, что на протяжение времени, многие студенты сообщали мне результаты своих усилий и экспериментов в этом направлении. Все, без исключения, не достигли успеха, невзирая на свою искренность. Некоторые из них повернулись спиной ко всей теме Великой Работы, и извергали свое разочарование и чувство тщетности на всех, кто появлялся в их кругу общения. Немногие другие, на основе этой неудачи, начали спрашивать «Почему?»

На этот вопрос нет легкого ответа. Столь много факторов следует принять во внимание. Тем не менее, когда все сказано и сделано, остается одно требование, которое, кажется, лишь немногие воспринимают. То есть, необходимость длительного периода внутренней дисциплины того или иного рода. Это именно то напряженное обучение, которое затем приходит на помощь претенденту, за время его шестимесячного уединения, делая возможным или осуществимым окончательное достижение.

Как правило, дисциплина не приветствуется среди оккультных студентов, именно поэтому Кроули столь категорично настаивал на ее необходимости, и почему он имел тенденцию быть грубым и презрительным, когда студенты стремились к высоким целям без надлежащей подготовки. Поэтому мне кажется, что когда соискатели стремятся выполнить операцию Абрамелина в течение шести месяцев и отвергают любую подготовительную интеллектуальную или магическую дисциплину, их стремление должно быть поставлено под сомнение. Я бы скорей предположил, что многие из них являются невротическими эскапистами, которые не могут вынести самих себя и своих эмоциональных сложностей. Они надеются и воображают, что операция Абрамелина «исцелит» их от их проблем, с которыми им, по такому случаю, не придется столкнуться лицом к лицу. Побег не является частью Великой Работы – за этим может последовать только неудача. Дисциплина и практика – традиционные требования в магии, как и где бы то ни было еще, – единственные факторы, которые могут провести соискателя сквозь это испытание. И нет другого пути.

В этой книге приводится предварительное обсуждение самой сути действия Операции. Одиночество – это один из главных пунктов рассмотрения. Следует отметить тип дома, который необходим для выполнения работ в городе или в деревне. Акцент сделан на постройке так называемой Часовни, которая будет действовать как Храм. Из этой Часовни окно должно выходить на открытый балкон или Террасу, пол которой должен быть покрыт слоем мелкого речного песка. В Ага! Кроули привел возможные варианты места проведения Операции:

………. Нежно выбирайте

Место для своей академии.

Пусть будет там Священный Лес

Одиночества, скрытого тенью растений,

У тихой реки, что мягко несет свои воды

Под переплетенными корнями

Величественных деревьев, что трепещут

В тихом воздухе, где всходы

Приветливых трав зелены,

И дремлют мох и папоротник средь них,

Лилии плескаются в воде,

Солнечные лучи пойманы в ветвях –

Безветренные вечные сумерки

Заставляют замолчать всех птиц небесных

Низким и настойчивым призывом

Непрестанно струящегося водопада.

И там, в таком окружении пусть

Вытачивается драгоценный камень Божества,

Центральная, безупречная дорога, сокрытая,

Как Истина внутри изумруда.

В Китае Кроули пришлось пойти на очень большой компромисс. Классические условия, изложенные в этом тексте, были невозможны для выполнения. Ему недоставало многих вещей. Но то, чего ему не хватало на самом деле, было создано его могущественной силой воображения, как я надеюсь показать.

Из книги, которую я написал в ранние тридцатые, Древо Жизни, где приведены некоторые описания этой Операции Абрамелина, цитирую следующее:

«До того, как приступить к началу Операции, Магу желательно было бы сформулировать клятву, что он выполнит эту священную Магию, и запечатлеть ее в письменной форме. Намерение и определение успеха должны быть выражены в словах, а эти слова – в действиях. Ибо, во время темной ночи души, когда духовное око закрыто, и все озарение недоступно, когда служитель ослаблен искушением и страданием разума, только придерживаясь буквы этой клятвы, Маг может надеяться привести операцию к приемлемому завершению. Прямое выражение Воли, в любом случае, есть речь, а запись волевого определения в письменной клятве согласуется с основами магической философии».

Несомненно, писал Кэммелл в своей книге о Кроули, что Кроули приступил к данной операции в духе самого возвышенного энтузиазма. Но затем Кэммелл переходит к такому морализированию, которое полностью нивелирует все его ранее прекрасное писание, сводя автора на уровень обыкновенного назойливого и самодовольного резонера. «Какими бы ни были действия Кроули в его попытке выполнить операцию Абрамелина, мы можем быть уверены, что его ум, столь страстный, и так часто бешено чувствительный, не мог достичь чистоты, которая является условием успеха как в данном деле, так и во всех других теургических операциях. Как далеко развилось его чувство молитвы, и в каком направлении, мы не можем предположить – настолько неустойчивым и противоречивым был его ум. Его неспособность выполнить эту Операцию в назначенное время и в определенном месте, имеет значение; то, что он не смог извлечь из нее желаемую прибыль духовную или материальную, было, на мой взгляд, предрешено».

Неудача Кроули в выполнении Операции в Болескине в 1899, уже была объяснена простыми мотивами. Если это значительно для мистера Кэммелла в каком-то другом смысле, я не вижу его, и могу только предположить, что наш старина мистер Кэммелл исследует ситуацию, введенный в заблуждение своим собственным слепым пятном в сфере морали. Кроули прекратил Операцию, когда узнал, что Мазерс находится в проблемной ситуации. Какими бы ни были идеи Кроули о лояльности, он щедро предложил Мазерсу и свое служение, и свое состояние, когда разразился мятеж. И это все, что можно добавить к данной теме.

Второе прекращение Операции произошло на почве еще более ровной и простой, чем в первом случае. Он встретил Розу Келли, и импульсивно женился на ней. Его всеохватывающее увлечение своей новой женой было таким полным, что, естественно, не было ни времени, ни интереса на что-либо еще. То, что операция потерпела неудачу, — это просто собственный вывод мистера Кэммелла, который никоим образом не подтверждается ни дневниками, ни какими-либо из имеющихся записей. На самом деле, она только началась!

Здесь приведена формальная клятва, которую Кроули принял в Шотландии, когда он изначально намеревался выполнить операцию Абрамелина:

Обязательство Операции.

Я, Пердурабо, в присутствии Господина Вселенной, и всех Божественных и Ангельских Сил, связываю себя духовно, даже несмотря на то, что я сейчас физически связан с Крестом Страдания.

Объединить мое сознание с Божественным, насколько мне будет позволено, и насколько я получу помощь от Богов, Живущих Вечно, Эонов Бесконечных лет, потерянных в Безграничном Свете, и все же, способных найти Себя: во имя Возрождения Расы, будь на то Воля человека или Бога. И я полностью подчиняюсь Божественной Воле.
Следовать с мужеством, скромностью, любовью, добротой и настойчивостью, пути, предписанному Магом Абрамелином: настолько, насколько хватит сил, вплоть до достижения этой цели.
Полностью презирать вещи и мнения этого мира, чтобы они не мешали мне на моем пути.
Использовать мои силы только для Духовного благоденствия всех тех, с кем я могу войти в контакт.
Не оставлять места Злу; и совершать вечную войну против Сил Зла: пока даже они не станут искупленными во Свете.
Гармонизировать свой собственный дух, чтобы Равновесие могло привести меня на Восток, и чтобы мое Человеческое Сознание не позволяло узурпировать его власть посредством Самодействия.
Побеждать соблазны.
Изгонять иллюзии.
Всецело и полностью верить в Единого и Всемогущего Господа Бога; как написано «Блаженны уповающие на него».
Поднять Крест Жертвы и Страдания; и воспламенить мой свет перед людьми, чтобы они воистину восславили моего Небесного Отца.

Клятва, конечно же, основана на философии Золотой Зари. Она основывается на структуре обязательства Младшего Адепта, которое взаимосвязывается, пункт за пунктом, с Десятью Сефиротами Каббалистического Древа, представляя его устремления в том виде, в каком они существовали в начале его карьеры в Ордене.

Но затем Кэммелл делает дальнейшие комментарии, которые приводят меня в полнейшее негодование. Он написал:

«Я твердо верю, что быстрое падение Кроули с идеалов, к которым он стремился, и в которые так пламенно верил, когда он дал эту роковую клятву, — падение, повлекшее за собой нарушение клятвы, — сделало его беззащитным перед духовными последствиями ужасных видов. Это нарушение неумолимо навлекло на него проклятие, произнесенное им самим в адрес нарушителя. Кто скажет, насколько сильно клятва Абрамелина повлияла на жизнь и характер юного авантюриста (которому не исполнилось еще и 24), который так уверенно, опрометчиво, неразумно произнес ее?»

Я соглашусь с Кэммеллом в таком плане, что Кроули был опрометчивым, самоуверенным, молодым, и непременно помчался бы туда, куда и ангелы боятся ступить. Но в остальном – нонсенс! Факты таковы, что в эпизоде его жизни, который мы собираемся обсудить, он начал операцию Абрамелина в самых неблагоприятных условиях, которые только можно себе представить. Не было Храма, в классическом смысле этого слова. На одиночество была отброшена тень ответственности главы экспедиции, путешествующей по окраинам китайской границы. Его физическое здоровье оказалось нарушено малярией и целым рядом физических проблем, а его интеллектуальная стабильность пошатнулась – не в силу какой-то разновидности безумия, которой могли бы позлорадствовать и Кэммелл, и Саймондс – но в силу медитативного растворения «несущих основ души».

Этот человек Кроули, странствующий день за днем, в течение четырех месяцев на спине пони, упорствующий в своей магической работе в пределах своего собственного ума, по идее, не является тем, кто прискорбно пал с духовных высот. Скорей, это героическая картина истинной преданности.

Если Саймондс утверждает, что он выкрикивал магические и варварские слова заклинаний в одиночестве китайского периода, окруженный своей семьей и слугами, то я говорю, что Саймондс неправильно его понял. Он неверно истолковал Кроули, потому что он ничего не знает о Магии. Я решительно утверждаю, что возможно выполнить эту и подобную магическую работу даже без малейшего представления о том, что происходит.

В то время как я работал над Искусством Истинного Исцеления, развивая его из элементарной схемы, предоставленной Золотой Зарей, я ежедневно гулял в районе Хрустального Дворца в Лондоне, выстраивая Срединный Столп Древа Жизни в моем воображении, и тихим голосом воспевая магические имена, соответствующие ему. Я уверен, что никто в Лондоне в то время не имел даже самого туманного представления о том, что я делаю. Так как это касается меня самого, я уверен в своей правоте, когда утверждаю, что Кроули мог провести церемонию на спине пони, при том что никто не имел ни малейшего представления о его внутренней активности.

Но позвольте мне вернуться и резюмировать тему операции Абрамелина. Первые два месяца должны быть направлены на создание соответствующей концентрации, спокойствия ума и эмоций, необходимых для просветления. Когда спокойствие и безмятежность достигнуты, маг должен молитвенно взывать к Господину Вселенной «чтобы в свое время, Он изволил и явил милость взглянуть на тебя с жалостью, и даровал тебе Свою благодать и благость, и послал тебе Своего Святого Ангела, который будет служить тебе проводником».

Одно из наставлений этой книги, которое произвело неизгладимое впечатление на Кроули, и которое красной нитью проходит через все его дальнейшие работы, это «слова без преданности не служат ничему… Воспламеняйте себя молитвой».

Во время наступления второго периода следует примерно та же самая процедура, за исключением того, что Оператора призывают к тому, чтобы его воззвания стали более интенсивными и огненными и «Вы должны максимально удлинить свои молитвы, до предела своих способностей». По мере того, как второй период подходит к концу, а вместе с ним и четвертый месяц непрерывного призывания, ум оператора должен постепенно приближаться к единой точке в силу спокойствия и умиротворенности, которые он культивирует.

Наконец, с наступлением третьего периода большинство повседневных занятий и видов жизнедеятельности должны быть отброшены, и призывы должны стать все более и более частыми. Есть множество других, относительно незначительных правил, изложенных ниже. Но если все идет хорошо, то полугодовой период устремленности и воззваний должен привести к достижению более высокой формы сознания, которую Абрамелин подытожил названием Познание и Собеседование со Святым Ангелом Хранителем.

Теперь совершенно очевидно, что во время прогулки по Китаю, должен был разрабатываться ряд модификаций. Кроули устранил все, за исключением двух главных идей. Одна из них была «Призывай часто». Другая – «Воспламеняй себя в молитве». Независимо от того, что происходило, он неуклонно шел вперед с молитвами и воззваниями. Он отбросил все традиционные молитвы и инвокации, которые он выучил за последние несколько месяцев – все, в пользу одной. Это был Ритуал Нерожденного, или Предварительная Инвокация Гоэтии. Он знал ее наизусть, запомнив ее годами ранее, работая с Алланом. Это сослужило ему хорошую службу. И как результат ежедневной работы с ней, он обнаружил, что смог произвести на свет из своей фантазии некоторые очень важные разработки на эту тему, включая название для ее использования.

Чтобы прояснить точку зрения, которая должна быть изложена на данном этапе, я хотел бы напомнить читателю упомянутый ранее эпизод о том, что Кроули был хорошим шахматистом. Ему нравилась игра, он старательно изучал ее и тренировался, когда мог. В шахматах с завязанными глазами, или в нескольких играх, он был одинаково искусен, как я пытался показать.

Вышесказанное находится в сфере моего личного опыта, и я могу поручиться за его достоверность. Другой вариант вышеизложенного, однако, является чистым слухом, и хотя я не могу ручаться за него так же, как за свой собственный опыт, в нем есть связующее звено правды, в котором я бы не сомневался. Апокрифическая история состоит в том, что в одной комнате он находился со своей возлюбленной, страстно занимаясь с ней любовью, а в другой, соседней комнате, с открытой дверью, был один из его друзей или учеников перед шахматной доской. Он делал ход, называл его Кроули, который, продолжая свою любовную игру, называл ответный ход. И так до самого конца игры. Мне говорили, что он неизменно побеждал – в такой шахматной игре – и я охотно верю в это. Это дает представление о способности Кроули с одной стороны, концентрироваться, а с другой стороны, визуализировать, или ясно видеть путем активного воображения, оком интеллекта. Это жизненно важный вопрос, на котором я делаю акцент здесь. Он не должен быть потерян из вида.

Я хочу передать картину его мастерства в этом отношении, не потому что шахматы или занятия любовью важны для нашего рассказа. Это для того, чтобы сделать преамбулу к событиям в Китае, когда он выполнял операцию Абрамелина. Как я описывал операцию выше, она требует работы в пределах Храма, того или иного рода. Абрамелин описывает простую разновидность места. Но любой, прошедший через практику Золотой Зари, будет гораздо более склонен интерпретировать слово Храм в терминах своего собственного орденского опыта.

Есть особый документ Золотой Зари, описывающий внутренний Храм, который Адепт должен выстроить в своем воображении, принимая участие в инициатических ритуалах. Должно быть, это очень повлияло на Кроули.

Это, по сути дела, то, что он и выполнял. Каждый день, совершая свой путь на пони, он создавал в своем воображении Храм. В силу искусности его силы активного воображения, плюс, с трудом заработанная способность концентрироваться, которую ему дали занятия йогой на Цейлоне, мы можем быть уверены, что это была отчетливая картина, в каждой детали. Эта способность играть в шахматы с завязанными глазами, как я описывал выше, в той или иной степени подкрепляет мое утверждение о том, что у него было умение делать так.

Крепко удерживая в уме этот воображаемый Храм, в котором он способен действовать с такой же легкостью, как и в физическом, он тихим голосом произносил Предварительную Инвокацию из Гоэтии, его любимую инвокацию. Он разработал ее из простой формы, в которой он поначалу получил ее от Аллана Беннетта, чтобы включить в нее витиеватые переплетения идей Золотой Зари.

Я указывал ранее, что пять инициатических церемоний, после Ритуала Неофита, или 0=0, были посвящены призыванию элементов. Предназначение этого было в том, чтобы они – и ритуал, и призванные элементалы – соприкоснутся и пробудят в Кандидате соответствующие глубины его психической структуры. Они являлись фундаментальной основой его целостной органической деятельности. Таким образом, в его Инвокации Гоэтии, содержащей эффектное заключение речи «Я есть Он, Нерожденный Дух», и т.д., исполнение Кроули было устроено так, что во всех деталях соответствовало системе Золотой Зари. Это был один из моих мотивов, в силу которых я так подробно описал ее степени ранее.

Первым утверждением этого ритуала было: «Тебя я призываю, о, Нерожденный». За этим следует несколько секций, посвященных инвокации в четырех сторонах света элементалов Земли, Воздуха, Воды и Огня, что достигало своей экзальтации в призывании Акаши, или Эфира, элементала квинтэссенции. И, наконец, наступает экстатическая часть, достигающая своей кульминации в достижении или идентификации с Высшим Я, Авгоэйдом. Это требует довольно напряженной магической работы, в плане необходимости концентрироваться, и натренированной магической способности позволить ритуалу возвысить сознание до состояния, когда оно преодолеет все барьеры, чтобы войти в самадхи.

«Позволить себе идти», — писал Саймондс в своей книге, — «броситься за грань сознания, было стремлением, которым Кроули был постоянно одержим. Оно произрастало из состояния напряжения, которое он, в большинстве случаев, разряжал сексуальными взаимоотношениями. Это ключ к его личности и его философии».

Это также и ключ к современному мышлению. Например, концепция Вильгельма Райха о рефлексе оргазма, во многом аналогична идее Кроули. Это естественная органическая разрядка напряжения в серии длительных клонических содроганий тела, которые происходят во время коитуса, и которые затмевают сознание. Это естественное средство разрядки напряжения, и это смысл его книги Предназначение Оргазма.

Кроули и Райх преданно посвящали себя увлеченному занятию достижения нового уровня психического функционирования; Райх – через свою вегето- и оргонотерапию, которая планомерно действовала на невротическую броню, что ограждала индивид от более интимного участия во всем процессе Жизни, Кроули – через йогу и магические действия, которые он освоил на различных этапах своих поисков.

Призывание Авгоэйдов было выполнено при помощи Предварительной Инвокации Гоэтии. Я воспроизвожу большую ее часть, опуская лишь длинные списки потусторонних имен эвокации, которые окажутся совершенно бессмысленными для широкого круга читателей. Эти причудливые имена – слова, которые можно истолковать каббалистическими или другими магическими техниками. Некоторое понимание их непроявленного символизма может быть достигнуто таким способом. Однако, с другой точки зрения, едва ли в этом есть необходимость. Эффект их действия заключается в том, чтобы позволить им, в их таинственности и непостижимости, возвысить сознание, пробудить благоговение и возбуждение, которые, достигнув определенной вершины, вызывают психологический спазм, во время которого может произойти мистический опыт.

Детство Кроули, прошедшее в чтении Библии, предрасположило его к увлеченности и зачарованности такими странными именами инвокации. Когда он был совсем юным, единственной литературой, к которой он допускался, была Библия. Таким образом, как и любой ребенок, ограждаемый от удовольствия в одном направлении, он стал искать его в другом. Он пробирался через Бытие и другие книги Библии, восхищаясь длинными списками странных еврейских имен, что следовали друг за другом в диком изобилии. «Генеалогическая информация», хотя и бессмысленная для ребенка, произвела на свет длинные и восхитительные потоки фантазии, которая уносила его далеко от тесной семейной тюрьмы, в которой он был заключен. По всей видимости, это определило его путь развития навсегда. Когда он пришел в Золотую Зарю, чтобы познакомиться с архаичной литературой молитв и инвокаций, он немедленно почувствовал себя дома. Странные и причудливые имена Ритуала Нерожденного, были почти как старые друзья, с которыми он мог ладить и общаться.

Ниже приведена базовая форма данной инвокации, минус все дополнения, основанные на применении формулы Золотой Зари:

Тебя я призываю, о, Нерожденный,

Тебя, кто сотворил Землю и Небеса,

Тебя, кто создал Ночь и День.

Тебя, кто создал тьму и Свет.

Ты есть Асар Ун-Нефер («Я, ставший Совершенным»),

Которого никто никогда не видел.

Ты есть Йа-Бесз.

Ты есть Йа-Апофрасз.

Ты провел различие между

Справедливостью и Несправедливостью.

Ты создал Женщину и Мужчину.

Ты произвел Семя и Плод.

Ты создал людей, чтобы они любили друг друга,

И чтобы ненавидели друг друга.

Я есть Анкх-ф-н-Хонсу, твой Пророк, кому ты

Доверил свои тайны. Церемонии Кхема.

Ты произвел влажное и сухое,

И то, что питает всю сотворенную Жизнь.

Услышь же меня, о, Ты, ибо я есть Ангел Птах-Апо-Фраз-Ра; это Твое истинное имя, дарованное рукам Пророков Кхема.

(Далее следует первый список причудливых имен). Услышь меня, и повели всем духам подчиняться мне, так, чтобы каждый дух небес и эфира, над землей и под землей, на суше и в воде; Кружащегося Воздуха и Стремительного Огня; и каждое заклинание, и даже Бич Безграничного Бога, пусть будут послушны мне. (Эта секция посвящена Воздуху.)

Я призываю Тебя, Ужасный и Незримый Бог; Кто Обитает на Пустошах Духа. (Здесь следует второй список странных имен.) Нерожденный, услышь меня и повели всем духам, и т.д. (Эта часть посвящена Огню).
Услышь меня! (Здесь следует третий список причудливых имен). Могущественный и Нерожденный!

Услышь меня, и т.д. (Эта часть посвящена Воде)

Я призываю Тебя: (Здесь следует четвертый список имен). Услышь меня, и т.д. (Эта часть посвящена Земле).
Услышь меня (Затем следует пятый список имен)

Это Господин Богов.

Это Господин Вселенной.

Это Тот, Кого боятся Ветра.

Это Он, Издавший Голос своей Воли,

Есть Господин всего Сущего;

Король, Правитель и Помощник.

Услышь меня, и т. д. (Эта часть посвящена Акаше).

Услышь меня (Далее следует заключительный список имен).

Я есть Он! Нерожденный Дух! Имеющий зрение в стопах; Сильный и Бессмертный Огонь!

Я есть Он! Истина!

Я есть Он! Тот, кто ненавидит зло, должен быть прославлен в Мире!

Я есть Он, что сверкает молнией и громыхает громом!

Я есть Он, из которого исходит Дождь Жизни Земли!

Я есть Он, чьи уста всегда пламенеют!

Я есть Он, Вдохновитель и Проводник к Свету!

Я есть Он, Милость Мира!

«Сердце Обвитое Змеем» есть Имя мое!

Так приди же и внемли мне, и повели всем духам, и т.д.

IAO. SABAO. Таково слово мое!

Таким образом, это было инвокацией Авгоэйдов, которую он использовал ежедневно, во время путешествия по захолустным окраинам границы Китая. Это была старая Предварительная Инвокация, модифицированная и расширенная путем добавления основных формул Золотой Зари, которые оказались столь глубоко запечатлены во всех основах и ткани его интеллектуального снаряжения, что никакое действие Кроули не может быть понято без них. Никто из его биографов не оценил этот факт по достоинству; поэтому, все их биографические повествования тем или иным образом запятнаны неадекватностью.

15 ноября 1905 года он и его маленькая группа отчалили на корабле в Бхамо, вверх по Ирравадди. Ежедневные инвокации Авгоэйдов еще не начались; он все еще был вовлечен в этот процесс работы над своим духовным конфликтом на интеллектуальном уровне. Жизнь являла собой последовательность событий – не что иное, как последовательность впечатлений – но не соединенных причинно-следственной связью. Страдания, сопровождавшие эти осознания, были мучительны. «Безумие» стойко держалось на протяжение всего путешествия, и начало разрушаться только примерно в середине февраля 1906.

Отчет Эквинокса проливает свет на этот эпизод. Он задает вопрос: «Как это могло произойти?» Это решение его философской проблемы? Совсем не в силу размышлений на интеллектуальном уровне. Из этого он узнал, что проблема смысла не разрешима на своем собственном плане, если ее каким-то образом не преодолеть. Если только смысл не используется для саморазрушения в этом конфликте, никакое явление не является вероятным или возможным. Кора головного мозга, или интеллект, получила развитие с целью реалистичного и незамедлительного решения задач, связанных с выживанием. Это хороший инструмент для коммерции, бизнеса, для лингвистической и повседневной активности. Хотя и не самый лучший. Но его природа не подходит для того, чтобы иметь дело с высшими философскими и духовными материями. Поэтому она должна быть трансцендентализирована. Здесь сложность представляет собой наша культура:

Она не научила нас применять другие инструменты.
Усилила идентификацию с ними.

Чтобы выйти за пределы этого принципа, его следует оставить только для использования в практических повседневных вопросах. Попытка бросить его, не обретя взамен другого набора инструментов, представляется суицидом или безумием.

Может показаться, что противоположные интеллектуальные точки зрения Хьюма и Беркли, обе жизнеспособны, но зависят от характера человека, использующего их. Это, вероятно, подтверждает отношение Юнга, который по-другому трактовал эту проблему в теории Психологических Типов, но, прежде всего, в прекрасном рассуждении Два Очерка по Аналитической Психологии. Там он на протяжение некоторого времени демонстрирует, что обе, и фрейдианская, и адлерианская точки зрения в равной степени жизнеспособны. Естественно, что психологические структуры Фрейда и Адлера были различны. И эти различающиеся точки зрения были вполне предсказуемы, основываясь на разнице характеров этих двоих людей. Во многом, таким же образом мы можем предположить, что те, кто принимает философскую позицию Беркли, так же интеллектуально жизнеспособны, как и те, кто принимает точку зрения Хьюма. Их главное отличие состоит в том, что их внутренние психологические потребности являются разными полюсами, основанными на различных структурах.

Но оба взгляда – будь они представлены различными типами характера или нет – совместимы только своей принадлежностью к более высокому и трансцендентному процессу единения. Пока мыслительный процесс остается на уровне рационализации, каждый будет возвращаться к своей собственной отдельной точке зрения. Или, если он достиг той стадии роста, где он становится способен манипулировать этими мнениями и сопоставить их друг с другом, он прийдет к разновидности ментального напряжения, которое неизбежно приведет к временному безумию, как в случае с Кроули. Кроули прекратил этот конфликт путем обращения к медитации Саммасати, которую он начал в монастыре Рангуна, по совету Аллана. В то время он выполнял ее всего лишь в течение трех дней. Но произошло нечто новое, совершенно отличное от ментального помешательства, что впоследствии побудило его снова заняться ею.

Несколькими неделями ранее, за несколько дней до Рождества 1905 года, он попытался вскочить на своего бирманского пони, через несколько ярдов после переправы через ручей, что отмечает китайскую границу. Животное, однако, попятилось, прежде чем он оказался в седле. Оба, и пони, и Кроули упали со скалы высотой примерно в 40 футов. Чудесным образом, никто из них не пострадал. Позднее, произошел другой инцидент; он получил удар в бедро от мула.

Оба эти события, плюс, личное безумие, привели его к довольно заметной приостановке деятельности. И именно это было тем, что в феврале 1906 стало стимулом для занятий медитацией Саммасати. Однако, здесь существует также и еще один фактор, требующий внимания, поскольку он проливает свет на жизненный процесс, происходивший во внутреннем мире.

Мы уже определили, что он был 7=4. Подал ли он заявку на этот градус по своей собственной воле, или она была дарована ему кем-то другим, не является предметом моего интереса в данном случае. Мы должны допустить, что с учетом всей той тяжелой работы, которую он делал, в некотором смысле он имел право на эту оценку. Он знал достаточно, не зная гораздо большего о том, что одной из должностных обязанностей этой степени было приготовление к прощанию со своим адептатом, то есть, отказу от всего, что он приобрел, готовясь к следующему шагу. Чем мог быть этот следующий шаг на пути, он имел лишь самое туманное представление. Он знал, это как-то связано с достижением самадхи, с разрушением эго, с прыжком через Бездну. Мы можем определить Бездну, в философских терминах, как реальную или воображаемую пропасть, существующую между ноуменальным и феноменальным миром. Это все, что он знал.

Он был сейчас прямо в этой Бездне – и он страдал. Что-то должно было иметь значение. Но какое значение? Где он должен был найти смысл? Ничто не значило для него ничего в этом мире, где ничто не было связано причинно ни с чем другим. Он был психологическим калекой в безлюдной стране. Хвататься за соломинку было бы естественным в данных обстоятельствах.

У него не было гуру, который стал бы проводником для него на этой стадии игры. Следовательно, два чудесных спасения от смерти, должно быть, имели большое значение для него. Он был на пути к обязательству посвященного следующей, более высокой степени, 8=3, который поклялся рассматривать каждое явление, каким бы тривиальным или глубоким оно ни было, как особое обращение Бога к своей душе – независимо от того, как он интерпретировал Бога или душу. Это напоминает старую циничную молитву: «О, Бог, если существует Бог, спаси мою душу, если у меня есть душа!» Но для Кроули, в этом отношении, здесь не было цинизма. Он был смертельно серьезен, опять же, это был для него вопрос жизни и смерти.

Не желая слишком увеличивать продолжительность этого Саммасати, он заключил, что его жизнь была сохранена во имя особенной цели. И эта цель состояла просто в том, чтобы учить! Учить чему? Следующему шагу для всего человечества – познанию и собеседованию со Священным Ангелом Хранителем. Это была миссия его жизни. В этой грозной фразе, как мы уже увидели, имеется ввиду только мистически опыт. И если бы мы захотели выразить это языком его отца, который был странствующим плимутским братом, проповедующим евангелие Иисуса, куда бы он ни пошел, это бы значило, привести каждого к Богу. Языки различаются; но цель едина. Методы различаются; но цель та же самая. Люди разные; но цель остается все той же самой. Он был сыном своего отца!

Начиная примерно с 12 февраля 1906 года, совершая путешествие по Китаю, он начал работать над своим ритуалом Авгоэйда, как я описал это выше, иногда дважды, или более раз в день. Он доказывал себе, что эти цели, несомненно, осуществимы, независимо от того где находится и кем является идущий к ним. Иногда он болел, его тревожили разные виды неудобств – но он продолжал свой Ритуал Нерожденного. Мужество ли это? Или же, шизофрения?

Его дневники, начиная с этой даты, и до конца года – почти одиннадцать месяцев – относительно просты, унылы в некотором смысле, потому что они дают всего лишь предложение или два на каждый день, и к тому же, монотонны. Типичная запись выглядит следующим образом:

22 фев. А.: после полудня неудачлив (сонный)

А.: до полудня неудачлив

А.: после полудня относительно хорошо

А.: — это его аббревиатура для Предварительной Инвокации Авгоэйда, его Высшего Я. Как это очевидно, его дневник оценивает каждое усилие с точки зрения «неудачлив» или как-то иначе. Нет никакой попытки накинуть вуаль на глаза, переоценить это, поздравить себя. Он старался быть таким объективным и таким систематичным с этой разновидностью астральной работы, как и в своей практике йоги на Цейлоне. Там он использовал секундомер, чтобы заметить время медитации, и записать число и тип отвлечений от концентрации на одном объекте, какими бы они ни были. Теперь его ум был хорошо натренирован, так что он мог оценить с некоторой долей справедливости все, что он делал, когда дело касалось самодисциплины.

Они продолжали свою верховую езду; и он призывал. В этом процессе постоянно приходилось заниматься делами организации лагеря, постоянно происходили несчастные случаи. Однажды им пришлось столкнуться со скользким мокрым песком и булыжниками. Другая запись зафиксировала дождь, ветер, неприятности с лошадьми, грязь, и снова булыжники. В середине марта он чуть не утонул, когда его челнок дважды ударился о скалы на опасных порогах Красной Реки. Через несколько дней он признался в какой-то морской болезни, когда плыл на грузовом пароходе, заполоненном свиньями. Но дневники продолжаются ежедневными записями: «А.: до полудня А.: после полудня, хорошо, ясно», что бы ни случилось!

В апреле ему стало известно, что Пасха в самом разгаре. Классически, это было самое время начинать операцию Абрамелина. Его дневник сообщает: «Начало Операции Абрамелина запланировано на Пасхальное воскресение, мне думается, было бы хорошо создать в этот день глубинное и сильное заклинание призывания Авгоэйдов, с целью приобретения соответствующих знаний, касающихся Метода Великого Уединения. Авгоэйды, определенно, должны быть призваны с этой целью, со всеми возможными церемониями. Не написано ли: «Ибо ко всякому, кто приблизится ко Мне, и Я приближусь»? И, как я доказал, помощь Авгоэйдов уже дана, как если бы операция была успешно приведена к своему завершению. Может ли это право утратиться только из-за халатности по отношению к обязательству? От этого, о, Святой и Высочайший, сохрани меня!»

И так он продолжал. День за днем, происходили инвокации Авгоэйдов – с грандиозным напряжением всех его сил воображения и других духовных ресурсов. 24 числа произошло видение, которое он прокомментировал 25 числа:

«Вчерашнее видение стало настоящим озарением, поскольку оно показало мне очевидный недочет, который мне совершенно не удавалось увидеть. Словом в моей Работе-Камма (в Бирме) было слово Авгоэйды, а методом – Частое Призывание. Поэтому Самосветящийся, независимо от того, одобряет это моя совесть или нет, соответствуют ли мои желания или нет, должен быть моим проводником. Я должен призывать часто, а не критиковать».

Пару недель спустя, все еще продолжая Великую Работу, он сделал следующую запись: «Эта работа с Авгоэйдами требует от Адепта обрести свойства женской части своей души: страстно желать жениха, возможно, и всегда быть готовой получить его поцелуй, но не преследовать его открыто, и не применять силу».

То, что он узнал именно из этого опыта, интегрировалось во всю его систему духовных ориентиров. Через год или около того, когда он начал работать над своими вдохновенными книгами, он написал небольшой раздел в Книге Сердца Обвитого Змеем, или Liber LVX, который сообщает:

О Ты, пробудись! Больше не жди!

Нет, Господин! Но я пришел к Тебе. Это я, наконец-то, жду.

Пророк кричал по направлению к горе:

О, явись же, чтобы я мог говорить с тобой!

Гора не шелохнулась. Поэтому

Пошел пророк к горе и заговорил с нею.

Но стопы пророка были утомлены, и гора

Не услышала его голоса.

Но я воззвал к Тебе, и совершил свой путь к Тебе,

И это не помогло мне.

Я терпеливо ждал, и Ты был со мной с самого начала.

Теперь я это знаю, о мой возлюбленный,

И мы возлежим в своей непринужденности

Среди виноградных лоз.

Но эти твои пророки; они должны громко кричать

И истязать себя; они должны пересекать бездорожные пустоши

И бескрайние океаны; чтобы дождаться Тебя в конце,

А не в начале.

Это повествование в дневнике должно ознаменовать, что путешествие через Китай завершилось в начале марта. Они поплыли вниз по течению Красной Реки в Тонг Кинг, Северный Вьетнам. 20 марта 1906 года они прибыли в Хай Фонг. Отсюда Кроули отправился в Гонг Конг, по пути в Шангай, чтобы увидеть бывшую Сестру из Золотой Зари, с которой он оставался 12 дней. Тем временем, Розу он отправил обратно в Англию. Из Шангая он отплыл в Соединенные Штаты на Императрице Индии, прибыв в Нью Йорк 16 мая. Да будет известно, что у него не было абсолютно никаких передышек в ежедневной работе инвокации и молитвы. Послание, которое мы получили ранее, сообщало: «Призывай Часто», и он был полностью верен этому. Несколькими днями позднее, он отправился в Ливерпуль на корабле.

Наконец-то, он был вознагражден. Некоторые мистические результаты начали являть себя. Даже в своих текущих дневниках, он не особенно разговорчив, и особенно не распространяется о природе озарений, которые он получил.

Например, 30 мая, дневники сообщают: «Авгоэйды, в действительности, очень хорошие. Возобновил странные и причудливые воззвания этой инициации, и был вознагражден Божественным Поцелуем. О, Самосветящийся, будь со мной всегда! Аминь».

«31 мая. Авгоэйды лучше, чем когда бы то ни было. Видение довольно совершенное; я изведал сладкий поцелуй, и смотрел в ясные глаза Лучезарного. Мое лицо стало излучать свет».

Я отмечаю, что Саймондс, в своих текстах о китайском периоде, говорит: «Примерно в это время он достиг своей амбиции завершения Операции Абрамелина, т.е., привлечения в мир силы его Священного Ангела Хранителя, Айвасса. Магические Записи, или дневник, однако, содержит не более чем скудную ссылку на это великое событие».

Мне кажется, что Саймондс или торопился поскорей завершить работу своего котелка, или был неспособен читать и понимать записи этого Дневника. Из моего изучения его записей становится совершенно ясно, как это указано выше, что Кроули упорно трудился, со всей верностью и преданностью, до того самого времени, когда смог призвать свое Высшее Я. Есть несколько кратких упоминаний экстаза самадхи, с его мистическим языком Поцелуя, и т.д. Он достиг некоторых высот мистического опыта на обратном пути из Китая в Англию, несмотря на долгий приступ так называемого личного безумия.

В нескольких словах, я должен обратить внимание на личную трагедию, которая постигла его. Саймондс отмечал, что отношение Кроули «к Розе было, в лучшем случае, амбивалентным, варьирующим между любовью и ненавистью. Он оставил ее в Тонг-Кинге, и устремился вслед за своим демоном, но где-то между Китаем и Нью-Йорком, в нем поднялось томление по ней, и он написал Rosa Coeli».

Я возмущен намеками Саймондса на то, что Кроули был каким-то монстром в своем двойственном отношении к Розе. То, что большинство людей современного мира амбивалентны к своим возлюбленным, это основание для психоаналитического мышления. Не амбивалентен ли Саймондс к своей собственной жене? Разве большинство мужчин не амбивалентны к своим женам? И жены, конечно, к своим мужьям? Активно занимаясь практикой различных видов психотерапии в течение почти 30 лет, мне кажется, что большинство людей, решительно амбивалентны. Многие не знают об этом. Или же, если они об этом осведомлены, они не обладают знанием о том, что с этим делать.

В этом отношении, Кроули не сильно отличался от большинства людей своего поколения, или же, от нас самих. Но, кажется, Саймондс вознамерился показать Кроули как неестественного или демоничного персонажа, цепляясь за каждый конфликтный момент в его жизни, чтобы привести его в свидетельство того, что Саймондс предпочел диагностировать как шизофрению. Возможно, единственная разница между Кроули и большинством других людей заключалась в том, что он не мог и не держал свое отношение в секрете. Было ли это из-за того, что он решил быть открытым и понятным человеком, или из-за свидетельства его подтвержденного нападения на миссис Гранди, совершенно не имеет значения.

«Когда он прибыл в Ливерпуль 2 июня 1906, — продолжает Саймондс в своей книге, — его потрясла новость о том, что его маленькая девочка умерла в Рангуне. Он обвинял Розу: “Она пренебрегала необходимостью очищать соску бутылочки для кормления, и тем самым подвергла ребенка воздействию микробов брюшного тифа”. Он не испытывал угрызений совести, покинув ее и Розу в Тонг-Кинге».

В эту первую неделю июня заметки в дневнике Кроули редки, но красноречивы. «9 июня: временами, все еще сокрушается и шатается от нервной слабости. Внезапно впадает в сон в разное время и в неожиданных местах. Авгоэйды практически на нуле».

Эмоциональная реакция на смерть своего ребенка – возможно, он, все таки, испытывал некоторые угрызения совести от того, что оставил жену и дочь в Сиаме – продолжалась, хотя он изо всех сил старался не поддаваться этим чувствам. Испытание осложнялось изнурительными физическими последствиями малярии в Китае, почти постоянными головными болями и некой патологией горла. В начале июля его физиотерапевт потребовал, чтобы он прошел хирургическую операцию на последнее – на первый взгляд симптом казался чем-то похожим на рак или туберкулез горла. Операция прошла успешно, ни одна из патологий не имела места быть. Несколько дней отдыха в постели вскоре сняли головные боли.

Конечно, настроение, которое он испытывал, было тем, в которое он снова впал в следующем году, когда он написал в LXV:

«Томление, томление! – вздыхает писец, — кто приведет меня к лицезрению Восторга моего мастера?

Тело есть томление, а душа – ранена и измождена, и сон давит на веки мои; и все же, всегда пребывает со мной сознание совершенного экстаза, непознанного, но все же, я знаю, что его существование несомненно. О, мой Бог, будь мне помощником, и приведи меня к счастью и блаженству Возлюбленного!»

Настойчивость, должно быть, была его вторым именем, потому что все это время он продолжал свои призывания, даже отмечая, что первые 22 недели завершились. Данная цифра – это число букв в еврейском алфавите, и таким образом, число каббалистического значения – имела отношение к особой сфере применения его клятвы – рассматривать все вещи как обращение Бога к его душе, то есть, расценивать их как обладающие особым для него значением.

Все еще восстанавливая свое здоровье в пансионате, он снова совещался со своим наставником прежних времен – Джорджем Сесилом Джонсом. Что на самом деле произошло между этими двоими мужчинами, не совсем понятно. Но без вопросов, был проведен анализ методов, использованных Кроули, и результатов, которые на настоящий момент были получены. Создалось впечатление, что Джонс предложил продолжение магического метода, который использовался ранее. Это было слово ободрения и поддержки от старого и верного друга и проводника. Возможно, когда Аллан был далеко, Кроули нуждался в том, чтобы видеть Джонса как своего наставника в Ордене, как своего учителя. Это не ясно.

Однако, ближе к концу июля, он покинул пансионат, и отправился в Бэйсингсток, чтобы на некоторое время остаться там с Джонсом. В его дневнике сохранилась экстраординарная запись о тех временах:

«Брат П. был распят братом D.D.S., и тот заставил его повторить свою клятву на кресте: “Я, П…, член Тела Христа, настоящим торжественно обязуюсь, и т. д., вести чистую и бескорыстную жизнь, и полностью посвятить себя восхождению, и т.д., и познанию моего высшего и Божественного Гения, ибо Я стану Им”.

В присутствии которого, я призываю Великого Ангела Hua, чтобы он предоставил мне доказательства своего существования».

Никто не должен списывать это со счетов, как причуды или разновидность эгоизма. Напротив, эта формула рекомендована высшими авторитетами. Например, в некоторых работах, касающихся ясновидения, которые я объединил 30 лет назад и переписал для четвертого тома Золотой Зари, есть фрагмент, несомненно написанный Мак Грегором Мазерсом, который может пролить новый свет на рассматриваемый опыт.

Как прелюдию к непосредственной цитате Мазерса, я написал пару этих предложений. «Развиваясь дальше от этого, существует другая практика, которая выходит за рамки простого ясновидения, хотя и использует его. Это называется Восхождением на Планы, и является духовным процессом, следующим за духовными концепциями и высшими целями». Далее следует фрагмент, написанный Мазерсом. «Путем созерцания божественного и концентрации на нем, ты формируешь Древо Жизни, исходящее от тебя, и простирающееся, достигая духовных сфер над тобой и за пределами тебя. Ярко представь себе, что ты стоишь в сфере Малкут, и далее, при помощи Божественных Имен и вдохновения ты устремляешься вверх, по Пути Тау, в направлении Йесод, не обращая внимания на скрещенные лучи, которые привлекают тебя, когда ты движешься вверх. Взгляни вверх на Божественный Свет, сияющий и нисходящий на тебя из сферы Кетер. Из Йесод, ведущего к пути Самех, Умеренности; стрела, взмывающая вверх, озаряет путь к Тифарет, великому центральному Солнцу».

D.D.C.F. также настаивает на том, что достигнув Тифарет, Адепт, практикующий скраинг, должен постановить для себя, что он привязан к Кресту, точно так же, как это произошло в Церемонии Малого Адепта, и путем призывания Великого Ангела HUA, молить о помощи и руководстве на Пути Света. Этим методом он может с большей легкостью взойти на планы, которые ведут к славе Короны.

И Джонс, и Кроули были адептами Золотой Зари, которые во время инициации 5=6, были привязаны к Кресту, где они поклялись, среди прочих вещей, выполнять Великую Работу. Тогда это было особым образом интерпретировано, как достижение более высоких взаимоотношений с высшим и Божественным Гением, и, Божьей Милостью, становление более чем человеком.

Логический вывод этой записи заключается в том, что по предложению Мазерса, некоторое подобие церемонии 5=6 было выполнено в доме Джонса, с Кроули в качестве кандидата, в котором он снова был подтвержден как в своих стремлениях, так и в идеалах. Но есть одно существенное различие между этим новым опытом, и тем, более ранним, в Париже, когда Мазерс инициировал его. С тех времен, в духовном отношении, Кроули прошел очень длинный путь. Более того, его китайский опыт научил его действовать легко в астральном или, воображаемом Храме. Следовательно, в этой церемонии, организованной Джонсом, его техническая подготовка позволила ему быстро пройти через это, и за пределы этого, к высотам, к которым он так стремился. Теперь он мог принять и обнять Свет, как он не мог сделать тогда.

Поэтому, будучи вновь обязанным принести клятву на Кресте Страданий, как Адепт, он совершал магическую работу во внутреннем Храме, стремясь достичь все более и более высоких сфер. Одним из результатов этого стал визуальный опыт: «… Пилон Верблюда открыт, и луч в нем: с определенным видением А.: — вспоминается только как слава, которая стала теперь достижимой».

Эта запись сделана на языке Каббалы, который нуждается в переводе, и я попытаюсь сделать это настолько просто, насколько возможно.

Соединение различных центров на Древе Жизни в Каббале – это несколько путей. Каждому из них соответствует буква еврейского алфавита, вместе с широким спектром других идей, символов и атрибутов. Путь, который идет из разума (так называемого, Руах), к Кетер и Йешида, Священному Ангелу Хранителю, соответствует букве G, или, Gimel. Это третья буква еврейского алфавита, каждая буква которого имеет полное имя и может быть произнесена полностью, как и в греческом алфавите (Альфа, Бета, Гамма). Когда она произносится как Gimel, она означает Верблюда (Camel), что в мусульманской мифологии является символом Смерти. Этот путь Верблюда пересекает Бездну, эту воображаемую пропасть, существующую между идеальным и реальным, между ноуменальным и феноменальным мирами, между временем и Вечностью.

Итак, вывод из этой таинственной записи заключается в том, что этот Путь был открыт для него, и он был способен подняться, хотя полная память о таком божественном восхождении исчезла, оставив лишь чарующую память о невыразимой славе, которой он достиг.

Кроули нравился этот символизм Верблюда. Он стал называть Бездну пустыней, пустыней впечатлений, бесплодных и бесполезных. Для степени 8=3, которой он достиг путем перехода через Бездну и превзойдя временное безумие, которое изводило его в Китае, он выбрал имя Vi Veri Universum Vivus Vici, аббревиатурой которого является V.V.V.V.V., и начальные буквы которого он поэтически описывает как пять следов копыт верблюда. Когда несколькими годами позднее, он написал Книгу Лжей, его маленькую книгу парадоксов, подобных дзэнским, в ней была одна глава, что называлась Пылевые Демоны:

Среди Ветра разума поднимается турбулентный поток, именуемый Я.

Он разбивается, рассеивая ливнем капли бесплодных мыслей.

Вся жизнь задыхается.

Эта пустыня есть Бездна, в которой находится вся Вселенная.

Звезды – не более, чем чертополох на этой пустоши.

Но эта пустыня – всего лишь мелкое проклятое место в мире блаженства.

Сейчас и снова, Путешественники пересекают пустыню; они приходят от Великого Моря, и к Великому Морю они идут.

И совершая свой путь, они проливают воду; и однажды они оросят пустыню, пока она не расцветет.

Узри же! Пять следов Верблюда! V.V.V.V.V.

Есть сонмы Божеств над Бездной, являющие собой аспекты высшего сознания, с которым можно соотнести множество понятий. Один из них – это Сатурн, с его значением Смерти, Великий Жнец, и цвет его Черен. Другой – это Великая Мать, Светлая Мать, Адити в индийской философии. Как таковая, Она есть Шакти, энергия – чистая энергия, из которой создана и организована вся Вселенная. К тому же, символизм Каббалы изображает ее как Великое Море, из которого все изошло, и к которому все должно вернуться в соответствующее время. Символизм Света, Энергии и Моря не противоречат, а дополняют друг друга. Каждый привносит свою степень ясности в то, что не может быть постигнуто интеллектуально.

Путешественники – это, конечно же, Адепты, чья цель – это выйти за пределы мира феномена и иллюзий, к Сердцу Реальности. Этот фрагмент целиком весьма сильно напоминает мне заключительный стих в классической Махаяне Буддизма – Махапраджна Парамита, который сообщает:

«Поэтому, каждому следует знать великий стих Праджна-парамиты, стих великой мудрости, непревзойденный стих, несравненный стих, который успокаивает всю боль – это истина, потому что он не лжив – стих, провозглашенный в Праджна-Парамите: «О, Мудрость, ушла, ушла, ушла на другой берег, и обрела свою землю на другом берегу. Svaha!

Так заканчивается срединная часть, самое сердце праджна парамита сутры».

Итак, Кроули продолжал работать после этой встречи и тренировки с Джонсом. Я бы сказал, что произошло бы множество тренировок, если бы он остался на некоторое время в доме Джонса в Бэйсингстоке. Это предоставляло им множество возможностей для взаимного обогащения идеями и опытом.

Его здоровье, по-прежнему, было всего лишь в приемлемом состоянии. Все это лето у него была невралгия и непроходимость глазного протока, что потребовало нескольких хирургических вмешательств. Но, невзирая на все эти недуги, он совершал ежедневные инвокации. Какими бы ни были достигнутые результаты, он записывал их, не вдаваясь в детали; и лишь вкратце упоминая их. На этот раз он буквально потерял дар речи. Таким образом, мы бы заблуждались, не принимая во внимание записи этого периода лишь в силу того, что они не содержат такой лингвистической полноты, как более ранние. Так шли недели и месяца, никогда не обходясь без его ежедневных воззваний к Божеству, пока не миновало все лето. Последующие записи настолько изобилуют иносказаниями и иероглифическими письменами, что их практически невозможно расшифровать. Единственная запись того периода, имеющая смысл, следующая:

«9 октября, Провел новый ритуал и нашел, что он весьма хорош! Возблагодарил богов и совершил жертвоприношение во имя их – в смысле «благодарения и жертвоприношения…» Я по-настоящему освободился от всего, за исключением Священного Высочайшего, и, должно быть, созерцал Его минуту или две. Я сделал это. Я уверен, что сделал».

И далее следует:

«10 октября. Целый день я все так же опьянен самадхи».

Чем бы ни было это достижение, его эффект длился пару недель, что само по себе – целая жизнь. Ближе к концу месяца, все еще настойчиво посвящая себя составленной самостоятельно учебной программе, он сделал несколько очень интересных записей.

«В очередной раз я чуть не оказался там – все прошло блестяще – но не совсем».

«… Но за мыслями всегда стоит сознание. Так, когда сознание понимает, что “я не являюсь моими мыслями”, сама эта мысль живописно показана как мысль. Это, кажется, означает, что он снова испытал своего рода самадхи, известное как Атмадаршана, но также и мимолетное сожаление о том, что не сумел пройти дальше, за его пределы. Его литературные способности были подвергнуты пристальному вниманию и критике годы спустя, когда он предпринял попытки проанализировать и описать мистический опыт, названный самадхи. В маленькой книге по йоге есть глава, которую он назвал Часть I Книги IV, шедевр ясности и незамысловатого разъяснения, где он стремится описать и дхйану (впервые испытанную на Цейлоне), и самадхи:

«Все поэтические способности, и все эмоциональные способности погружаются в своего рода экстаз в результате события, которое ниспровергает ум, и делает всю оставшуюся жизнь совершенно бесполезной по сравнению с ним… Но даже когда дхйана стала для практикующего привычным состоянием, путем постоянного повторения, даже и тогда никакие слова не представляются подходящими… Условия мышления, времени и пространства упраздняются. Невозможно объяснить, что это значит на самом деле; только опыт может дать вам постижение… Дальнейшее развитие темы представляет собой появление Формы, которая повсеместно была описана как человеческая; хотя лица, описывающие ее, продолжают добавлять множество деталей, которые вообще не являются человеческими. Это особое проявление, как правило, воспринимается как «Бог»…

Самадхи, по преимуществу, однако, это Атмадаршана, которое для некоторых, и в особенности, для необученных, является первым настоящим самадхи; ибо даже видения «Бога» и «Высшего Я» запятнаны формой. В Атмадаршане все предстает как Единое; это Вселенная, свободная от условностей. Не только все формы и идеи разрушены, но также и наши концепции, неявно присутствующие в наших идеях об идеях. Каждая часть Вселенной становится целым, и феномен с ноуменом больше не противостоят друг другу».

В ноябре некоторые проявления экстаза и славы естественным образом уменьшились, с последовавшей психологической реакцией. Демоны самых глубочайших сомнений захватили его. Он сомневался в том, что он чего-то достиг, сомневался, что он был кем-то, и задавался вопросом о том, что возможно, все, к чему он так страстно стремился и прилагал усилия, было напрасным. Однако, это было временным, и вскоре исчезло, ибо в декабре снова произошло самадхи – и теперь он это знал!

Его озарило снизошедшее на него осознание, что его коллега и друг Джордж Сесил Джонс достиг того же самого состояния. Странно, что он не подозревал этого ранее! Когда он вернулся в Болескин в середине декабря, он получил длинное письмо от Джонса. Мы никогда не узнаем, что было в том письме, за исключением одной цитаты: «Как долго ты был в Великом Ордене, и почему я не знал об этом? Неужели незримость А.А. для младших степеней является настолько полной?» Я не совсем понимаю это.

Здесь месяцы и годы тяжелой, упорной работы пришли к своей кульминации. Соблазн далеких горизонтов, которые казались в 1898 столь далекими, больше не был соблазном. Он стал достижением. То, что это значило для него, некоторое время он не мог и не хотел принимать. Полное рассмотрение его значения прийдется отложить до главы, посвященной Северной Африке, где он снова испытал самадхи и второй переход через Бездну, который сделал его полностью осведомленным о своей судьбе.

Его открытие, однако, что Джонс также достиг этого и уже давно был членом Великого Ордена, заставляет меня вспомнить письмо посвящения к эссе «Элевсис» в Томе III Собрания Сочинений, написанного Кроули. Должно быть, оно было написано примерно в это время; оно датировано 18 ноября 1906 года. Письмо адресовано ему как «Дорогой мой Ион», и напоминает Джонсу, что это он действовал как Керукс (персонифицированный Разум, Кора Головного Мозга – прим. перев.), когда Кроули был впервые инициирован.

«Восемь лет назад в этот день ты, Гермес, вел меня с завязанными глазами, чтобы разбудить избранного бегуна этого маршрута. “Во всех моих скитаниях во тьме, твой свет озарял мой путь, хотя я думал, что это не так”. Сегодня (можно сказать, обретена надежда выйти на прямую) ты и я совсем одни. Ужасно и радостно! Своих товарищей мы встретим в Конце, на пиру, изысканных, потрясающих и украшенных гирляндами; единомышленников с Серебряной Звездой или, может быть, Бриллиантовым Оком, подвижным и мерцающим – словно живым – на их челах. Нам будет предложено присесть, и они увенчают нас бессмертными цветами, и дадут нам испить подобающего вина Бахуса – прекрасно! Но до той поры, если только мое сердце не обманывает меня, никто третий не появится, чтобы присоединиться к нам. Действительно, могут ли двое достичь своей цели? Это кажется вещью, невозможной по своей природе…»

Через несколько месяцев после того, как эти речи были начертаны, поток размышлений поднялся из этих неясных взаимоотношений Джонса с Кроули. Я задавался вопросом, могут ли быть другие ссылки в тех или иных местах, чтобы прояснить ситуацию. Однажды, просматривая Equinox VI, в поисках другого подходящего материала, я случайно наткнулся на эссе Кроули, озаглавленное Электрическое Молчание. Внезапно, оно ожило и передало мне новый смысл.

Это короткое эссе, по сути, есть духовная биография в терминах высокого символизма. Оно называет двоих главных наставников Кроули. Например:

«И в этот момент прямо передо мной мелькнул белый сверкающий треугольник, и, что самое странное, скорей впечатление, чем видение человека, висящего на виселице на одном каблуке. Это, сказал мудрый просветленный человек, является наиболее заметным признаком того, что мы совершаем свое путешествие по правильной дороге.

Теперь, при свете треугольника, я узрел другое чудо; ибо мой друг плыл не так, как я плыл по течению, но его несла лодка, хотя и хрупкая, но приемлемая. Находясь в этой ладье или ракушке, он вытащил меня из воды и усадил на скамейку. Далее (все еще в свете треугольника) я увидел смуглого мужчину на сиденье гребца, действующего сильными взмахами.

Мы плыли почти молча; потому что когда я спросил светлого человека его имя, он ответил мне только «Я хочу узнать», а когда у темного – «Я хотел бы, чтобы оно было светом»…

Совершенно очевидно, что «светлый человек» имеет отношение к Volo Noscere, что было в Золотой Заре девизом Джорджа Сесила Джонса, а «темный человек» — к Yehi Aour, Аллану Беннетту.

Через несколько абзацев повествование провозглашает, что:

«мне была дана моим светлым братом (ибо так я могу теперь называть его) маленькая книга, в которой было написано, как человек может выстроить себе лодку и оборудовать там место для кормчего. Тогда я трудился над этим, и труд был велик… Однако, в результате, я достиг совершенства и был готов отправиться в плавание на рассвете. Но сначала темный человек, мой брат, ушел от нас и пошел своей дорогой».

Для меня это означает, что именно Джонс был тем, кто познакомил Кроули с книгой Священная Магия Абрамелина, а затем Аллан покинул Англию, чтобы отправиться на Восток.

«Далее произошло землетрясение, как предвидел он (старец башни); и он вместе с лодками также оказался поглощен. В приливной волне землетрясения я унесся далеко, даже от светлого человека – моего брата; и во тьме он был потерян для меня. Я даже не знал, погиб ли он, или остался жив».

Я представляю, что это имеет отношение к восстанию в Золотой Заре, и к путешествиям Кроули по всему миру в поисках тайной мудрости.

«Теперь, в этом потоке, я наверняка потерпел бы крушение, но я крепко держался за лодку. И действительно, она плыла так безмятежно, как если бы двигалась по спокойным водам озера; и когда я набрался храбрости, я увидел сидящего у руля того, кому было поручено управлять; я увидел его лицом к лицу».

Символическое повествование продолжается рассказом о его озарении на Востоке, и о переходе через Бездну в Китае, и о возрождении как Младенца Бездны в результате призываний Авгоэйдов.

«Затем мы перенеслись на другое место; и с его помощью я начал строительство корабля. “Ибо” (сказал он) “многие плывут, но не находят лодок. И да будет твоей задачей помочь им.”

Я предполагаю, что это связано с мотивацией, приведшей к созданию ордена А.А., и написанию для него официальных инструкций.

«В моем путешествии к Дому он ничего не говорил. Но когда я строил лодку, мне на помощь пришел светлый человек, мой брат; и однажды вечером, когда мы приступили к трапезе, он сказал: Пусть будет тебе приятно войти в этот Дом; ибо в нем приготовлена для тебя хорошая спальня. Но меня не будет с тобой в это время; ибо я устыдился, будучи не одет; не понимая, что в этом Доме одежды предоставляет он, тот, кто назначен их предоставлять».

Совершенно очевидно, что этот эпизод относится к Джонсу, помогающему ему в создании Ордена, и возможно, подтвердившему, что он достиг степени Магистра Храма, 8=3, которую Кроули отверг или не мог принять, в течение всего этого 1907 года. По словам Кроули, эта степень была принята только после енохианского приключения в пустыне в конце 1909 года. В любом случае, это последнее упоминание о Джонсе в этой символической истории странствия.

До того как оставить данную тему, я чувствую себя обязанным процитировать еще два фрагмента из Электрической Тишины. Они весьма красноречивы в том, что заключают в себе и рассказывают о Кроули. Поскольку о нем было сказано так много унизительного, эти два фрагмента должны восстановить равновесие. Кто-то должен говорить в его пользу, поскольку столь многие говорили против него.

«И на речную гладь, словно на грудь, опустился дикий лебедь, поющий свою песнь, и какое-то мгновение он отдыхал на моем отражении в воде. И я сказал: «Иди сюда».

И дикий лебедь сказал: «Как я прийду сюда?»

Я: — Я буду сопровождать тебя.

Дикий Лебедь: — Кто ты?

Я: — Мой Отец – хранитель Королевского Кубка: я приготовил маленький корабль, в котором могу отправляться в путешествия по великой реке.

Кто потянет его?

Лебедь: — Я потяну его.

Так мы двинулись в путь вместе… И конец будет таким, как это предначертано хозяином Дома; но я знаю одно, что этот корабль – королевский корабль. И за пазухой у меня бутон чампаки, и горчичное семя, и дубовый лист, еще прекраснее, чем раньше.

И за нами всегда наблюдает тот, кому предназначено наблюдать.

И дикий лебедь всегда поет; и всегда поет мое сердце».

Что бы еще ни говорили о Кроули, будь то обвинение или похвала, подчеркивающие его промахи и проступки, или указывающие на его литературные труды и работу всей его жизни – эта маленькая притча говорит о нем больше, чем что-либо или кто-либо еще. Так как лебедь – это дух экстаза, и лебедь – это вечное Я, которое находится за пределами всех противоположностей и логических противоречий, а также и всей человеческой мысли. И это именно тот лебедь, во имя которого Кроули претерпел столько испытаний, чтобы тот вел его всю жизнь. Так что, на всех своих путях, какими бы глупыми и сумасбродными они ни казались, он, все же, находился под божественным руководством.

Электрическая Тишина завершается следующим:

«И теперь, когда я отложил мое перо, голос воскликнул:

Пиши!

Не бойся!

Не отворачивайся в сторону!

Разве не написано, что Печаль может длиться всю ночь, но радость приходит утром?

И посему, спи, и да пребудет твой сон в мире и вере:

Не должен ли созерцать ночь тот,

Чье око не имеет века, тот,

Кто предназначен для этой цели?

И сердце мое ответило: Аминь!»