Карл Густав Юнг
Письма от 1940 г.
Доктору Тохтерманну, 13 января 1940 г.
Дорогой коллега,
Под «творческим элементом» вы, вероятно, подразумеваете творческую способность личности. На ваш вопрос, присутствует ли она изначально, сложно ответить. Без сомнения, есть случаи, когда можно с уверенностью сказать, что она присутствовала изначально, но в других случаях она, похоже, развивается в течение жизни. Лично я склонен считать, что эта способность, как и все остальное, была изначально.
На ваш второй вопрос о связи между креативностью и материнским комплексом можно ответить так: творческий человек, не развивший эту способность в достаточной мере, обычно имеет материнский комплекс, но это не означает, что всякий человек с материнским комплексом творческий. Так что когда материнский комплекс разрешается в анализе, в одном случае появится творческая личность, а в другом – неуверенный мальчик, который предпочитает всю жизнь прятаться за матерью. В первом случае материнский комплекс нереален, в другом – реален. С приветствиями коллеге,
Искренне ваш, К.Г. Юнг
□ Бад-Эльстер, Германия.
Доктору Эд. Лохенауэру, 16 января 1940 г.
Дорогой доктор Лохенауэр,
…
Чего публика не знает и не может втиснуть себе в голову, так это того, что коллективный человек – это недочеловек, всего лишь зверо-человек, что было ясно продемонстрировано совершенным зверством молодых немецких бойцов во время блицкрига в Польше. Всякая организация, в которой голос индивидуальности больше не слышен, рискует выродиться в недочеловеческое чудовище. С наилучшими пожеланиями,
Искренне ваш, К.Г. Юнг
□ Арау, Швейцария.
Генриэтте Гудрич, 20 мая 1940 г.
[Оригинал на английском]
Моя дорогая миссис Гудрич,
Ваше очень любезное письмо глубоко меня тронуло. Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашим щедрым предложением.[1] Вся моя семья, включая 11 правнуков, находятся в убежище в горах возле Занена.[2] Все мои сыновья[3] в армии. Цюриху в случае войны угрожает полное уничтожение, потому что это главная линия обороны. У нас у всех чувство, что мы сидим на бочке динамита, которая может взорваться в любой момент. Но люди спокойны из-за великого фатализма. Пока я тоже в Занене, но планирую вернуться в Цюрих, как только станет ясно, что война стабилизируется на севере. Похоже, Италия предпочитает видеть Швейцарию непострадавшей. Даже диктаторы не доверяют друг другу. Всем нам очень жаль Англию и Францию. Если они проиграют в войне, мы тоже не избежим власти Антихриста. Но мы, швейцарцы, держимся своей земли и разделим ее судьбу.
Спасибо вам за доброту!
Сердечно ваш, К.Г. Юнг
□ (Письмо написано от руки.) Теперь миссис Бенджамин Леманн, Саратога, Калифорния.
1. Когда немцы начали наступление на Францию через Нидерланды, Бельгию и Люксембург 10 мая 1940 г., Швейцарии тоже угрожало вторжение. Г. предлагала Юнгу перевезти семью в Калифорнию на время войны.
2. Многие швейцарцы покинули восточную часть Швейцарии, наиболее уязвимую для нападения, ради укреплений в центральной ШВецарии. Занен находится в кантоне Берн.
3. Юнг имеет в виду сына и четырех зятьев.
Юнг за рабочим столом, 1945 г.
Дом Юнга в Кюснахте
Анониму, 20 мая 1940 г.
[Оригинал на английском]
Дорогая миссис N.,
Именно такой опыт был вам нужен. Вы доверяете бессознательному, как любящему отцу. Но это природа, и с ним нельзя обращаться, как с надежным человеком. Оно нечеловечное и нуждается в человеке, чтобы должным образом действовать для человеческих целей. Природа – это несравненный проводник, если вы знаете, как следовать ей. Она как стрелка компаса, указывающая на север, что полезно, когда у вас есть хороший рукотворный корабль, и вы знаете, как им управлять. Это об отношении. Идя вдоль реки, вы рано или поздно доберетесь до моря. Но если вы воспримете это буквально, то застрянете в непроходимом овраге и будете жаловаться, что вас запутали.
Бессознательное бесполезно без человеческого разума. Оно всегда ищет коллективного предназначения, а не вашей индивидуальной судьбы. Ваша судьба – это результат сотрудничества между сознанием и бессознательным.
Сам я в горах с семьей и всеми маленькими внуками избегаю опасностей Цюриха. Все мы надеемся и молимся о победе британцев над Антихристом.
Искренне ваш, К.Г. Юнг
Мэри Меллон, 19 июня 1940 г.
[Оригинал на английском]
Моя дорогая миссис Меллон,
Спасибо вам за дружеское письмо, которое прибыло сегодня. Я шлю вам эти несколько слов в спешке, потому что этим вечером в семь часов будет отправлена последняя почта в США из Швейцарии. С этого времени всякое сообщение будет прервано.[1] Я думаю, ночь опустилась на Европу. Одному небу известно, встретимся ли мы снова, когда и при каких обстоятельствах. Есть только одна уверенность – ничто не загасит свет внутри.
Всего наилучшего вам и вашему мужу!
Любящий вас, К.Г. Юнг
□ (Письмо написано от руки.) Мэри Коновер Меллон (1904-1946) была первой женой Пола Меллона, хорошо известного американского филантропа и коллекционера произведений искусства. В 1939-1940 гг. Пол и Мэри Меллон были в Цюрихе. Миссис Меллон проходила у Юнга психотерапевтическое лечение от астмы; политическая обстановка того времени привела к досрочному прекращению анализа, но между Меллонами и Юнгом возникла близкая дружба. Мэри Меллон ответственна за создание в Нью-Йорке в 1945 г. Фонда Боллинген (существовавшего в проекте уже в 1941 г., названного в честь места уединения Юнга на верхнем Цюрихском озере). Изначально планировалась только публикация собрания сочинений Юнга на английском, но вскоре программа фонда была расширена; так называемая Bollingen Series включает в себя интеллектуальные труды в различных культурных сферах, которые в некотором смысле углубляют понимание идей Юнга.
1. Вскоре это оказалось необоснованным слухом.
Карлу Кереньи, 26 июля 1940 г.
Дорогой профессор Кереньи,
Большое спасибо вам за присланную рукопись «Коры».[1] Я прочитал ваше великолепное описание фигуры Коры с величайшим интересом.
Когда вы говорите, что этнолог едва ли вообразит себе, с какими чувствами классический филолог читает его материал, я могу сказать то же самое о психолог, которому выпадает возможность наслаждаться этим наглядным примером фигуры, которая так часто появляется в его практике. Не будь я так занят сейчас неотложной работой, я едва ли устоял бы от искушения добавить психологический комментарий. Не знаю, что вы собираетесь делать с этим эссе. Вы собираетесь его вскоре напечатать или выждать некоторое время, прежде чем отправлять в печать? В последнем случае я бы поинтересовался, возможно ли сказать что-то уместное, если, конечно, такое предложение для вас приемлемо.
Я придержу это эссе еще некоторое время. Но если оно вам нужно, могу отправить в любое время.
Искренне ваш, К.Г. Юнг
□ Венгерский филолог и мифолог; с 1943 г. жил в Асконе, Швейцария; часто читал лекции в Институте Юнга в Цюрихе и на встречах Эранос. Автор множества работ, преимущественно по греческой мифологии.
1. Опубликована в Das gottliche Madchen (1941) с психологическим комментарием Юнга; повторно опубликована вместе сDas gottliche Kind как Einführung in das Wesen der Mythologie (Amsterdam/Zurich, 1941). Essays on a Science of Mythology (New York, 1949; лондонское издание называется Introduction to a Science of Mythology). Комментарий Юнга, “The Psychological Aspects of the Kore” опубликован в CW 9, i.
Х.Г. Бейнсу, Боллинген, 12 августа 1940 г.
[Оригинал на английском]
Мой дорогой Питер,
Это судьбоносный год, которого я ждал больше 25 лет. Я не представлял, что это будет такая катастрофа. Хотя с 1918 года[1] я знал, что ужасный пожар охватит Европу, занявшись на северо-востоке, я не вижу судьбу Европы дальше 1940 г. Этот год напоминает мне чудовищное землетрясение в 26 г. до н.э., которое обрушило великий храм в Карнаке. Это была прелюдия к разрушению всех храмов, потому что началось новое время. 1940 – это год, когда мы приближаемся к меридиану первой звезды в Водолее. Это предостерегающее землетрясение Новой Эры.
До настоящего момента Боллинген избегал, вместе со Швейцарией, всеобщего разрушения, но мы в тюрьме. Стен не видно, но они чувствуются. Газеты умолкли, и никто их не читает, только сомнительную информацию о войне. На какое-то время, как раз, когда я изучал твою книгу,[2] мы с внуками отправились на запад Швейцарии, потому что ожидали наступления. Потом я был очень занят, потому что все врачи в армии.
Странно писать, когда цензор все прочитывает. Но я должен сказать, как часто думаю о тебе и всех моих друзьях в Англии. Я часто жалуюсь, что мистер Чемберлен не читал мое интервью Никербокеру.[3]
Твоя книга очень интересна, и твои интерпретации, похоже, бьют в самую точку. Некоторые моменты заслуживают обсуждения. Но нужен разговор, писать слишком неудобно.
Тяжело быть старым в такие дни. Ты беспомощен. С другой стороны, чувствуется счастливое отрешение от этого мира. Я люблю природу, но не мир человека или грядущий мир. Надеюсь, это письмо дойдет до тебя и передаст все чувства, которые человеческое сердце не может подавить, несмотря на цензоров. В конце концов, они тоже люди.
Осенью я продолжаю свои лекции в E.T.H. о процессе индивидуации в средние века![4] Это единственное во мне, что можно назвать современным. Мне отвратительны новый стиль, новое искусство, новая Музыка, Литература, Политика и прежде всего новый Человек. Это старый зверь, не изменившийся со времен троглодитов.
Дорогой Питер, я с тобой и старой Англией!
Сердечно твой, К.Г.
□ (Письмо написано от руки.)
1. Работая над главой Воспоминаний, сновидений, размышлений под названием «Северная Африка», Юнг сообщил Аниэле Яффе, что вскоре после мира, объявленного в 1918 году у него был «сон-видение», который продолжал преследовать его до начала Второй Мировой Войны: «Я возвращался в Швейцарию из путешествия в Германию. Мое тело было покрыто ожогами, а в одежде выгорели дыры; ибо я видел огонь, дождем падающий с неба и пожирающий города Германии. У меня было предчувствие, что критическим годом будет 1940» (из общения с А.Я.) – Осенью 1913 г., будучи в путешествии, Юнг видел «сокрушительное видение» «чудовищного потопа, покрывающего северные и равнинные земли между Северным морем и Альпами. … Затем море превратилось в кровь». Видение повторилось через две недели. Весной и в начале лета 1914 г. у него был «трижды повторившийся сон о волне арктического холода, спустившейся и заморозившей землю» (Memories,pp. 175f./169). – Эти сны и видения предсказали начало Первой Мировой Войны. А в 1918 году он писал: «По мере того, как христианский взгляд на мир теряет свой авторитет, тем более грозно слышна «белокурая бестия», ревущая в своей подземной тюрьме, готовая в любой момент вырваться с разрушительными последствиями» (“The Role of the Unconscious”,CW 10, par. 17). Ср. также “The Fight with the Shadow”, ibid., par. 447).
2. Mythology of the Soul.
3. Интервью с американским журналистом Г.Р. Никербокером, «Диагностируя диктаторов», Hearst’s International Cosmopolitan, Jan. 1939. В нем Юнг предположил, что западная цивилизация может избежать ужасов нацистского терроризма, обратив агрессивное либидо Гитлера против России как единственный путь остановить его от развязывания войны на Западе. Таким путем нацизм смог бы совершить самоубийство. Интервью включено в сборник C.G. Jung Speaking(в печати).
4. Алхимия I и II, ноябрь 1940 – февраль 1941 гг.; май-июнь 1941 г.
И.Г. ван дер Хоопу, 26 октября 1940 г.
Дорогой коллега,
Как вы помните, я заявил о своем уходе на собрании делегатов в Цюрихе в июле 1939 г., потому что твердо решил отказаться от руководства Обществом. Я знал точно, что в будущем возникнут обстоятельства, при которых я больше не будут полезен. Неосмотрительное объявление о трех новых национальных группах[1] в то время было безошибочным симптомом грядущего развития событий. Меня склонили сохранить пост президента, пока упомянутые группы не будут приняты.
Больше года я пытался получить необходимые документы от этих групп, но не добился успеха ни в одном случае. Одна еще даже не была образована, другая не выслала устав, третья вообще не ответила. Тем временем, профессор Геринг оказывал давление, чтобы эти три группы были приняты. Поскольку мне не удалось справиться с возложенной на меня задачей в разумный период времени, я чувствую оправданным передачу этой задачи Обществу и признание своей отставки окончательным.
Это решение приветствовалось профессором Герингом, который заявил, что я все равно слишком стар, чтобы понять новые начинания. Соответственно, на последнем конгрессе немецкой группы в Вене Геринг перевел Общество в Германию[2] на том основании, что у Германии теперь есть все необходимые международные связи для продолжения работы Общества – связи с Голландией, Данией, Швецией, Швейцарией, Венгрией, Италией и Японией. Наш генеральный секретарь доктор К.А. Мейер оповестил профессора Геринга о легальности положения в специальной записке, на которому не последовало ответа.
Ситуация ныне такова: я передал на время управление делами К.А. Мейеру, пока международная встреча делегатов не станет снова возможной. Эта временная ситуация вполне понятна, поскольку в нынешних обстоятельствах невозможно ведение международных дел, так что секретариат, так сказать, остается незанятым. Доктор Мейер будет платить деньги немецкой группе из фондов Общества в Швейцарии. Он сохранит структуру Международного общества, поскольку швейцарская группа продолжает считать себя членом Общества. В настоящее время Международное общество состоит из Швеции, Дании, Англии, Швейцарии и Голландии.
Ввиду отставки я прекратил управление Zentralblatt. Немцы обвиняли меня в том, что я превратил его в орган собственной школы; потому я удовольствием от него отказался. Если вы подсчитаете в Zentralblatt количество страниц, вышедших из-под моего пера, и страниц, написанных моими учениками, то вынуждены будете признать, что это обвинение безосновательно.
В Швейцарии я столкнулся с невыразимыми трудностями, чтобы собрать психотерапевтов вместе, но не нахожу поддержки среди коллег, по большей части из-за сектантского сопротивления фрейдистов. В последнее время я больше не делал таких попыток, но теперь предоставляю другим что-то с этим делать. Если люди считают, что я им мешаю, отставка ничего для меня не изменит.
Естественно, при нормальном течении вещей должно быть проведено международное собрание делегатов, но, как вы хорошо знаете, в нынешних обстоятельствах это невозможно. Сам я был бы рад лучшему альянсу психотерапевтов в Швейцарии и тесному сотрудничеству с Голландией, но поскольку мои попытки в этом отношении оказались бесплодными, я должен, как уже было упомянуто, оставить эту задачу другим. Хотя я член Швейцарской психотерапевтического комитета[3], учрежденного Психиатрическим обществом, а также президент Кураториума Психотерапевтического института[4], еще не действующего в Цюрихе из-за войны, я должен постоянно остерегаться проявления любой инициативы, иначе это немедленно сочтут попыткой монополизировать все. Этот идиотский предрассудок значительно мешает сотрудничеству. То, что это не только швейцарская предубежденность, должно быть вам ясно по вышеупомянутому обвинению, связанному сZentralblatt.
Поскольку я больше не президент, я прошу вам направлять все вопросы относительно Общества доктору К.А. Мейеру. По указанным причинам я хочу избежать всякого влияния на дела Общества, чтобы предотвратить бесполезное возмущение.
Хотел бы обратить ваше внимание на то, что в Zentralblatt скоро появится статья[5], в которой я представлен как выразитель взглядов ушедшей эпохи. Из этого вы можете видеть, насколько уместна моя отставка. С приветствиями коллеге,
Искренне ваш, К.Г. Юнг
1. Италия, Венгрия и Япония. Принятие этих групп усилило бы немецкое влияние.
2. Геринг объявил на этом конгрессе, который незаконно обозначил как собрание делегатов Международного общества, что общество было gleichgeschaltet (подчинено). Та же судьба выпала Zentralblatt.
3. Ср. Бьерр, 8 мая 36 г., прим. 2.
4. Кураториум Обучающего института психотерапии (ср. Хооп, 14 янв. 46 г., прим. 1).
5. Эта статья, если она появилась, не была обнаружена.
Х.Г. Бейнсу, 9 декабря 1940 г.
[Оригинал на английском]
Мой дорогой Питер,
Только получил твое письмо от 10 сентября, которого давно ожидал. Спасибо большое за новости. Не могу выразить, как я рад, что тебе с семьей удалось избежать бомбежки, которая прошла так близко от дома.
Пока здесь все нормально. Но мы не знаем, что готовит будущее. Я, как обычно, занят, и так часто, как только могу, работаю в саду, чтобы подготовить поле под картофель к следующей весне. Мы практически отрезаны от мира в том, что касается припасов, и вынуждены выживать, как можем. К счастью, дочь из Парижа и ее дети с нами с начала войны. Но ее муж все еще в Париже.
Мы следим за успехами Королевских ВВС с величайшим восхищением и изумляемся, как держатся британцы. Это по крайней мере свет во тьме, который мы чувствуем близким к нам.
Очень давно я писал Х., но не получил ответа. Есть у тебя новости от нее? Мне интересно, чем она занимается.
Я еще не покончил с твоей книгой, потому что был прерван дополнительной работой и уже не так быстро справляюсь с делами, как раньше, когда был моложе.
Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания миссис Бейнс. Надеюсь, твой дом и твоя семья будут защищены в будущем так же, как в прошлом. Тройное ура за старую Англию!
Сердечно твой, К.Г.