Клуб Касталия

Карл Юнг

Аналитическая психология

Зимний семестр 1934/35 года

Лекции 1-3

Л Е К Ц И Я I

26 октября 1934 года

Те из вас, кто присутствовал на летних лекциях, помнят, что имели дело с методами раскрытия человеческой психики. Мы говорили о тестах на ассоциацию слов в сочетании с дыханием, о психогальваническом методе и, наконец, об анализе сновидений. В этом семестре мы продолжим следовать по этой тропинке и изучим психологию сновидений.

Исследование психики – это практическая возможность для врачей, это исследование неизвестного мотива. Недостаточно просто знать, что какая-то вещь существует, следует знать, что это такое, а также все о ней. Человеческая психика – это самый важный объект из всех существующих, в мире нет ничего, что не было бы когда-либо содержанием психики: поезда, дороги, все вещи подобного рода, все берет начало из психики. Мы не смогли бы даже говорить без «Einfälle» (идеи, суждения) из психики. Мы могли бы увидеть примеры такого состояние, напоминающего различные степени безумия, когда ничего не проходит через мозг. Психика – это Мать всего, и ее исследование имеет первостепенную важность. Бессознательное – это то, чего мы не знаем, но все же это часть нашей психологической природы, нашей психики.

Чтобы проиллюстрировать чрезвычайно важную практическую сторону таких исследований, приведу вам следующий пример. Пациент, образованный мужчина, 29 лет, сам он врач, при этом побывал уже у множества докторов. Его послали ко мне словно на последнее пристанище, в ужасном состоянии, он больше походил на скелет, и я действительно подумал, что он может умереть прямо в консультационном кабинете. Поначалу я решил, что это лишь физическое заболевание, но обнаружил, что есть лишь один симптом – затрудненное глотание. Семь месяцев он не мог глотать и мог выпить лишь пару стаканов молока за день, тратя на каждый из них по два часа. Естественно, что он выглядел как скелет. Его сознательный материал ничего не прояснял. Наиболее успешной в его жизни была карьера, он был помолвлен с девушкой из хорошей семьи, он любил ее и утверждал, что никаких сложностей нет. Он сказал, что никогда не видел снов, на что я ответил, как и во всех подобных случаях: «А сегодня увидите», потому что, когда сознание высказало все, что хотело сказать, право слова переходит к бессознательному, к глубинам психики. Во сне он сразу же увидел невесту. Жених никогда не видит во сне невесту, если у них все в порядке, поэтому я вновь начал спрашивать его о ней. Он заверил меня, что нет ничего плохого. Это было само по себе подозрительным, не бывает так, чтобы в чем-то вообще не было ничего отрицательного. Спустя пару недель невеста вновь явилась во сне и предстала в весьма дурном свете. Я снова спросил его: «Действительно ли у вас нет негативных мыслей о ней? Они обычно есть относительно любого человека», но он был абсолютно уверен, что у него их нет. К этому моменту я знал, что проблема была именно в невесте, и я отпустил его, дав задание откровенно расспросить какого-нибудь человека в своем городе о ней. Через несколько дней от него пришло письмо, оно было очень горьким, там говорилось, что он излечился и отменил помолвку. Девушка была распутной, у нее были интимные контакты еще с двумя мужчинами, и об этом знали все, кроме самого жениха. Он свалился с небес на землю после разговора с другом, в ходе которого все и выяснилось. Это и стало тем, что он не мог «проглотить». Он реагировал той частью своей психологии, о которой не имел представления, но, когда узнал обо всем этом, ему уже не нужно было так реагировать. Если бы не удалось пролить свет на истину, вряд ли он бы остался жив.

Нам следует воспринимать эти вещи очень серьезно, но нам необходим фундамент, чтобы устойчиво стоять, а также методы, с помощью которых можно работать с ними. Не каждый обладает достаточным уровнем обоняния, чтобы ощутить аромат существования этих вещей, но, даже если мы интуитивно догадываемся о них, то склонны оставлять их позади себя, ведь мы ощущаем естественный страх перед неизвестным, да и в целом вера в существование подобных вещей не считается хорошим тоном. Однако, именно врачам недозволительно игнорировать бессознательное. Малейшие подозрения, вероятно, приходили на ум моего пациента, но он был порядочным человеком и сразу же подавлял их мыслями вроде таких: «Не следует быть таким подозрительным», «Безусловно, нельзя так думать о людях», поэтому они остались на поверхности бессознательного, словно неприятное послание, о котором хочется побыстрее забыть. Это происходит столь часто, что есть целая масса людей, считающих, что бессознательное целиком состоит из таких вещей.

Стоит немного повторить для тех, кто не присутствовал здесь в прошедшем семестре (здесь последовало краткое изложение случая о трех снах из лекции XII от 13 июля 1934 и об ассоциациях с третьим сном, тем самым, где появился монстр-крабоящерица).

Нам всегда нужно стараться узнать контекст сна, такого как последний, чтобы увидеть психологический фон. Здесь искусство заключается в том, чтобы позволить другому человеку говорить и не иметь переосмысленных идей. Мы должны взять каждую частичку сна и найти мысленную ассоциацию тем же способом, как и в случае с тестовыми словами в методе ассоциации слов: нам нужно выяснить, к какому психологическому содержанию приводит слово. Не существует стереотипного толкования символов во снах, нельзя забывать и о том, что слова часто имеют совершенно разный смысл для нас и для других людей, и если мы будем говорить с людьми, исходя из наших стереотипных идей, то это будет также неказисто, как разговор швейцарца-немца с англичанином.

В этом сне мы, похоже, сталкиваемся с очень притянутой за уши ассоциацией: лепрозорий святого Иакова близ Базеля, где погибли 1500 швейцарцев, и простой домик крестьянина; но нам следует признать, что эта ассоциация – факт для сновидца, это содержание, выданное сном. Все, что было сказано, рассматривается как факт. В повседневной жизни мы часто говорим: «О, я не это хотел сказать», но в анализе сновидений это абсолютно недопустимо. Это lapsus linguae[1], несущая в себе истину. Как-то я обсуждал одного коллегу с другим коллегой. Я сказал: «Этот человек – глупец», на что мой собеседник ответил: «Да, он идиот, то есть, я имею в виду, что он весьма умен». У него были личные мотивы хорошо отзываться и думать об этом нашем общем знакомом, но его оговорка выдала правду. Все, что было сказано – есть факт, и лепрозорий святого Иакова – тоже факт, относящийся к ситуации.

Пациент воспринял свой сон поверхностно, на уровне предвзятых идей, поскольку он был образованным человеком; для образованных людей обычен такой способ принятия своих сновидений. Я говорю им: «Вы совершенно правы, но если мы более пристально рассмотрим ваш сон, то наверняка сможем найти что-то еще».

Я сейчас не буду говорить о значении этого сна, но прошу вас четко удерживать этот сон в голове, пока мы рассматриваем возможные способы его рассмотрения и поиска разгадки. Есть люди, считающие, что сны самодостаточны, что их можно понять без ассоциаций. Это иллюзия. Также не существует никого, кто не имел был предубеждений, такое состояние в принципе невозможно.

Существуют различные способы рассмотрения сновидений: методы Фрейда, Адлера, мои собственные. Психэ, или душа – это очень чувствительная вещь. Если мы говорим об атоме, то ему не под силу сдвинуть нас с места, но, когда мы говорим о душе, будет затронут каждый, поскольку всегда пробуждается эмоция. Всякий раз, испытывая эмоцию, следует оставаться над ней, иначе все станет неприятным, вот и мне приходится уделять внимание, чтобы не поддаться эмоциям, пока я говорю.

Фрейд считает, что сновидения состоят из репрессированных желаний, которые выходят в галлюцинаторной форме в виде уже исполнившихся. У душевнобольных такие «исполнения желаний» случаются в виде галлюцинаций наяву, а идея Фрейда заключается в том, что во время сна мы впадаем в такое же состояние. В бессознательном существуют желания и мечты, непригодные для нашего сознательного представления о нас самих, поэтому мы жестко подавляем, репрессируем их. Мы репрессируем их из-за нашего уважаемого положения в обществе, ведь мы – мистер или миссис. Поэтому мы просто не можем желать таких вещей, и Фрейд полагает, что эти желания проявляются ночью, когда мы не столь уверены в том, кто мы такие. Они возникают в замаскированной форме из-за фактора, названного Фрейдом «цензурой», которая изменяет их так, чтобы они не могли быть распознаны, но затем они могут реализовать себя символически. Слово «символически» используется в этом месте неверно, оно должно быть аллегорическим. Если мы знаем обозначаемую вещь, то правильным словом будет «знак». Крылатое колесо – это знак железной дороги. Но свастика в Германии – это по-настоящему символ; она не может быть знаком, обозначающим какую-либо политическую партию, поскольку никто не знает, что она означает. Даже национал-социалисты спрашивали, что она значит. Это очень древний и полный смыслов символ, существующий во всем мире. Солнечный круг – это тоже символ, существовавший тысячу лет до того, как было изобретено колесо. Когда никто не знает значения вещи, то это – символ.

Л Е К Ц И Я I I

2 ноября 1934 года

В прошлый раз мы говорили о трех главных концепциях анализа снов. Я рекомендую вам три книги по этой теме:

В.М. Кранефельдт «Психоанализ». Эта книга написана в основном с философской точки зрения.
Г.Р. Хайер «Организм души»[2]. А эта – больше с медицинской точки зрения.
Г. Адлер «Открытия души»[3]. Эта книга достаточно новая, чрезвычайно ясная и практичная.

Мы уже обсудили, что Фрейд рассматривает сновидения как замаскированные исполнения желаний в галлюцинаторной форме. Он говорит о двух содержаниях сна:

Явное содержание сна. Это текст сновидения, фасад, простая и незначительная история.
Скрытое содержание. Это тоже история, но она была подвергнута цензуре, то есть тщательно замаскирована тем фактором, который Фрейд назвал «цензурой». Следовательно, мысль, содержащаяся в истории, не может быть понята тотчас и напрямую.

Возможно преобразовать лишь явное содержание в скрытое путем тщательного изучения и работы, поскольку скрытые желания подвергнуты моральной и эстетической цензуре. Фрейд идет дальше и говорит, что цензор не только проявляет свою активность с моральной точки зрения, но и является стражем нашего сна, отводя в сторону содержание, способное помешать сновидению, и позволяя такому содержанию приближаться только в форме нераспознаваемых аллегорий. Мы и вправду видим сны, созданные будто бы специально для защиты нашего отдыха: скажем, мы знаем, что в определенное время будем разбужены стуком в дверь или будильником, и мы видим сон, в который этот звук словно встраивается, чтобы мы не обеспокоились. Нам даже может присниться, что мы встали и оделись, затем некоторое дело решается, и мы можем спать дальше. Эти факты в определенной мере подтверждают теорию Фрейда.

Фрейд разработал целый ряд методов, позволяющих постичь язык скрытого содержания сновидений:

Сокращенный перевод. Вещи, которые предстают сокращенными в слова или знаки. Например, вы находились в значимом для вас конфликте в течение дня. Этой же ночью вы спите, и вам снится сокращение этого конфликта всего к одному слову – война. Если бы вам снился сам конфликт, это нарушило бы ваш отдых, но даже во сне вы знаете, что приснившаяся война – это ненастоящая война, иначе это было бы в газетах, поэтому вы продолжаете спать и воспринимать происходящее относительно спокойно. Теперь конкретный пример: пациент приходит ко мне со сновидением, где он видел мистера Икс. Он говорит, что не может понять, почему он видит его во сне, он едва знаком с ним, но полагает, что на днях что-то слышал об этом человеке и тут же позабыл. Я жду, потому что каждый может позволить себе паузу, до него что-то доходит, и через минуту он добавляет: «О да, я вспомнил. Я слышал, что от него сбежала жена». У этого пациента были очень напряженные отношения с женой, которая, к сожалению, еще от него не сбежала, но сон раскрывает всю сложность ситуации буквально в двух словах: «Мистер Икс – счастливчик».
Сдвиг. Это смещение эмоции на нейтральную фигуру. Например, мой пациент должен был увидеть во сне свою жену, но в действительности ему снится мистер Икс. Тогда сон имеет свободу выражения без эмоций, ведь с чего вдруг моего пациента должна волновать взаимосвязь мистера Иск и его жены? Он не видит ни одной причины, чтобы поддаться эмоциям, поэтому он остается в спокойном состоянии. Относительно сновидения, рассматриваемого нами сейчас (о крабоящерице), Фрейд мог бы сказать, что крестьянка заместила мать пациента в форме, не мешавшей ему спать.
Визуализация. Видение ситуации как картинки. Наблюдение во сне пословиц или поговорок может сковать нас, ведь все пословицы содержат коллективно выражаемые ситуации, в которых может присутствовать множество эмоций. Например, если мы видим во сне «Он упал в тарелку с супом»[4], мы сразу ощущаем тревогу и думаем, что нам тоже это предстоит. Вероятно, мы действительно находимся в затруднительном положении, тогда мы немедленно переводим это сообщение и беспокоимся, но если мы видим во сне реальное падение в настоящую дыру, то нет никакой связи с конкретной ситуацией, поэтому не возникает никаких эмоций. Мы больше не визуализируем слова, которые используем и чей истинный смысл искажен. Возьмем, к примеру, немецкое слово «Behandlung»[5] (лечение-обращение). Кто станет думать о реальном обращении, настоящих прикосновениях руками, используя это слово сегодня? Если мы визуализируем слово так, как это происходит во сне, это даст очень странную картину.
Выражение через противоположность. Этот механизм играет очень важную роль во снах. «Les extrêmes se touchent»[6], мы постоянно впутываемся в противоположности, не осознавая этого. Когда мы произносим, к примеру, «Sacré сœur»[7], то подразумеваем «священный», но когда мы говорим «Sacré nom de chien»[8], то это означает полную противоположность. В примитивных языках часто есть одно и то же слово для черного и белого, а то, что именно имелось в виду, определяется тоном голоса или контекстом. Та же идея встречается вам в швейцарском диалектизме «g’spässig» (забавный, смешной). Вы произносите «g’spässig», когда имеете в виду что-то юмористическое, а также когда говорите о чем-то совсем ином, чем-то зловещем, жутком или неожиданном. Мы используем это слово, опасаясь называть зловещую вещь ее истинным именем: ведь она может явиться, произнеси мы ее имя вслух! В речи мы постоянно «стучим по дереву», не обязательно из-за своего суеверия, но потому, что это проросло в речь, и мы ничем не можем здесь помочь. В нижнегерманском диалекте слово, означающее что-то хорошее – это слово «bat», оно очень похоже на английское «bad»[9] (здесь были приведены несколько примеров слов, имеющих противоположные смыслы в разных языках). Значение и ощущение слова меняются со временем. Французское слово «pucelle» во времена Жанны д’Арк означало «vierge» (дева) и использовалось в смысле Девы Марии. Чуть позже оно стало означать горничную, оно было по-прежнему респектабельно, но очень смиренно, и рассматривалось как происходящее от латинского слова «pulex» — «блоха», то есть pucelle была «блохой благородной дамы». Позднее, еще через 150 лет, уже во времена Вольтера, оно означало просто «houri»[10]. Теперь же значимость этого слова снова возросла, и оно вновь означает деву, как это и было во времена Жанны д’Арк. То есть, слово то вырождается, то возрождается, это игра противоположностей. Испанский язык полон ругательств, испанцы вряд ли бы смогли разговаривать, если бы задумались, о чем на самом деле они говорят; это относится и к швейцарскому диалекту, но эти процессы использования происходят автоматически. Слово «chaib», например, обозначает мертвого жеребца, но оно используется лишь для того, чтобы подчеркнуть то, о чем говорится. Если бы вам приснился разлагающийся жеребец на фоне прекрасного пейзажа, вы бы вряд ли смогли интерпретировать такой сон, но будь вы швейцарцем, это означало бы, что пейзаж действительно очень красив!
Страх. Фрейд утверждает, что во сне в целях защиты вы отделяете себя от несочетающегося желания, которого вы боитесь. «Я очень хочу этого», и тут же – «Я ужасно боюсь этого». Но еще больше мы боимся неизбежных вещей, тех, которые придется делать.

Фрейд, таким образом, рассматривает сон как выражение набора цензурированных несовместимых желаний; вещей, которые мы могли бы знать, но они подавлены и погребены глубоко внутри по определенным причинам. Бессознательное хранит все это отдельно вместе с тем, что мы позабыли, вместе с неприятными мыслями, что мы оттолкнули от себя.

Сейчас мы рассмотрим метод Фрейда применительно к конкретным снам. Возможно, вам покажется, что я излишне привередлив по поводу разницы, которая существует в методах постижения снов. Но это чрезвычайно важно, поскольку способ рассмотрения сна – это концепция, которую мы будем принимать и на которую будем опираться. Помните те два простых сновидения у нашего сновидца? Какое замаскированное желание можно там увидеть? Это совершенно ясно во сне, где он вернулся в свою деревню со своими прежними школьными друзьями. «O selig, o selig, ein Kind noch zu sein»[11]. Сновидец хочет снова оказаться школьником в своей деревне. Нет ничего тревожного в явной концепции сна. Во втором сновидении, где случилась железнодорожная катастрофа, изображаются дикая спешка, волнение и принуждение. Хорошо известно, что Фрейд всегда интерпретирует, исходя из сексуальных мотивов, поэтому мы можем спокойно использовать эту тему здесь. Первая картина во сне совсем безвредная, поезд просто следует к станции, но затем цензор немного ослабляет свою хватку, и случается катастрофа. Желание сновидца заключалось в том, чтобы «сойти с рельсов», совершить приключение за пределами брака, и сон показывает нам крушение, но это крушение есть исполнение желания, ведь происходит сход с рельсов, что, конечно же, сновидец не может вообще увидеть сознательно. Следовательно, смысл обоих снов с точки зрения Фрейда заключается в следующем: 1) Он хочет снова стать ребенком и 2) Он хотел бы прожить приключение «сверх программы» брачных отношений.

Мы подходим к нашему особому сну, тому самому – о крабоящерице. Сон начинается очень просто и безвредно, это уже само по себе подозрительное обстоятельство, очевидно, цензор весьма преуспел. Мы можем, однако, распознать мать позади него и уже догадаться, что будет конфликт – эдипов комплекс, который является любимым «питомцем» Фрейда. Вторая картина этого сна – это предполагаемое путешествие в Лейпциг. Он хвастается матери, надеясь, что она подумает: «Он – отличный парень!». Желание произвести впечатление уже читалось и в его «школьном» сне, но сейчас оно значительно усилилось. Мы можем догадаться, что было запланировано нечто, слишком плохое для того, чтобы принять это сознательно. Он желает мать, он помышляет об инцесте, это очень неловко, и гораздо лучше все это замаскировать. Детали, если мы их представим, действительно очень неприятны; мне жаль, но для того, чтобы понять идею Фрейда мы, боюсь, должны столкнуться с ними лицом к лицу. Хождение пешком – любопытная деталь. Такие детали никогда не следует упускать из виду. Нога имеет фаллическое значение, хотя она кажется столь невинной, так что Эдип – это внось arrière-pensée[12] – Фрейд всегда считал, что примитив живет в состоянии некоего вырожденного вожделения, постоянно помышляя о совершении инцеста. Это вообще не так, ведь примитив не считает секс возбуждающим, и его очень легко получить. Есть множество женщин вокруг, и секс для него – простейшая и самая естественная вещь, а вот добыча еды гораздо более опасна и, следовательно, более увлекательна. Там, где существуют препятствия в вопросах сексуальности, существуют и соответствующие фантазии, репрессированные желания. Чем сильнее препятствия, тем более захватывающим становится секс.

Когда разговор приближается к опасной точке, кто-то меняет тему, произнося «Кстати!». Сон становится опасным, и он говорит: «Кстати, о косарях». Arrière-pensée становился слишком очевидным, поэтому входит цензор, и все вновь начинается сначала, но в этом случае идея действительно стремится стать сознательной, поэтому она взмывает над холмом в виде монстра-крабоящерицы. И это снова эдипов комплекс, мать в своей самой чудовищной форме. Сновидец ощущает себя муравьем рядом с этой крабоящерицей, снова проигрывается ситуация с детством: он – маленький мальчик рядом со своей огромной матерью-монстром. Это воспоминание из детства, память о том времени, когда мать казалась невероятно большой. Мы все сталкивались с тем, что вещи, казавшиеся такими большими, оказываются малыми и обыкновенными. Обычным людям требуется 20-30 лет, чтобы узнать, что его родители – смертные обычного размера, а не Наполеоны, святые или дьяволы, а некоторые люди так и не узнают этого, пронося эти образы с собой на протяжении всей жизни.

Л Е К Ц И Я I I I

9 ноября 1934 года

В конце прошлой лекции мы говорили об интерпретации монстра-крабоящерицы с точки зрения Фрейда. Для него он был бы образом детских воспоминаний, когда ребенок кажется крохой, а родитель – невероятно большим. Символ матери богат на аспекты. Материнская любовь может быть самым положительным качеством. Мы все знаем, что оно может быть лучшим, поэтому нет необходимости его усиливать, но здесь мы рассматриваем его темный фон, и именно он, кажется, был бы самым важным аспектом для Фрейда. Один пример из великого множества может все это прояснить.

Расскажу о случае молодой невротичной женщины, страдавщей материнским комплексом. Она любила свою мать и совершенно безмерно восхищалась ей, при этом, будучи совсем еще маленьким ребенком, она начала видеть весьма странные сны, в которых мать была призраком, ведьмой, диким зверем. Эти сны вселили в нее чрезвычайное чувство вины, заставили ощущать неполноценность. В возрасте 14 лет она заставила себя рассказать об этом по секрету своей 16-летней сестре, в результате чего выяснилось, что старшая сестра видела точно такие же сны. Их мать была очень инстинктивной женщиной, ее цели с точки зрения детей – идеальными, и она была искренне готова пожертвовать собой ради них, но, несмотря на это, результатом этой преданности были такие сны. Это произошло из-за того, что дом был слишком теплым и комфортным, а в столь идеальных условиях дети, как следовало ожидать, хотят остаться в своем насиженном гнездышке, где они ощущают себя настолько безопасно, что для них было бы весьма глупой затеей оставить такую приятную обстановку ради холодного внешнего мира. Молодой человек тоже считает этот дом очень приятным, девушки, которых он встречает, кажутся глупыми и, кроме того, все они преследуют лишь одну цель – выйти замуж. Его мать, обладающая большим жизненным опытом, гораздо более интересна ему, ко всему прочему она лучше понимает своего сына и готова оправдывать его настроения, чего не смогла бы сделать или не стала бы делать молодая девушка. Тогда зачем вообще жениться? Однако, если человек стремится достичь какой-либо независимости, либо иметь своих детей, то он должен вступить в мир. Он не может жениться на матери, а расставание с ней часто выливается в трагедию. Ницше говорит о «кощунственной обратной тяге».

Мать может «поглотить» всю инстинктивную жизнь своих дочерей, а дочери, в свою очередь, ощущают на ее фоне свою неполноценность и становятся настолько гиперчувствительными, что ни один мужчина не способен этого понять. Неважно, что они испытывают по отношению к матери – ненависть или любовь. Быть привязанным – вот что важно. Такие девушки испытывают великие трудности либо с замужеством, либо, если выйти замуж все же удается, с установлением отношений со своими детьми, ведь собственная мать таких девушек – не просто мать, а Мать. Мужчина в подобных обстоятельствах оказывается неспособным к социальной адаптации и часто становится гомосексуалистом, поскольку вся его гетеросексуальность утонула в матери, либо доступная сексуальность настолько жестка по своему характеру, что может быть связана лишь с определенным типом женщины. Все это – причины негативного лейтмотива Матери в сновидениях и фольклоре. Мы можем наблюдать совершенно изумительные картины в мифах. Например, в «Красной шапочке» волк (мать) съедает бабушку и саму Красную Шапочку. Этот негативный опыт имеет весьма зловещий характер и принадлежит к самым архаичным переживаниям человечества, он архетипичен по своему характеру и постоянно повторяется.

Эрнст Барлах показывает прекрасную иллюстрацию этой темы в своей книге «Мертвый день»[13]. Сын, вдохновленный яркими рассказами отца о мире, желает отправиться в путешествие, но мать делает все возможное, чтобы отговорить юношу. Он игнорирует ее предупреждения, седлает и готовит своего волшебного коня, но ночью она тайно выходит из дома и убивает лошадь. Проснувшись, сын обнаруживает мертвого коня и приходит в ярость. Это классическая картина проблемы: мать, рассматриваемая в этом аспекте из бессознательного – ужасающий демон. Если бы наш сновидец был женщиной, его монстровидный образ Отца был бы подобен, но с отличиями, на которых мы не можем сейчас останавливаться из-за нехватки времени.

В мифологических лейтмотивах значительную роль играет ужасная Мать (здесь был прочтен фрагмент вавилонской эпической поэмы). Этот фрагмент относится к мифологической истории убиения Тиамат – ужасной Матери-Богини. Она по-разному изображалась в вавилонских храмах: как лев с крыльями дракона, как двуглавый змей и так далее. Мардук – бог весны, победоносное солнце, избран для борьбы с нею. Его орудие – семь ветров, циклон и сеть, которой он опутывает ее. Она не может сомкнуть уста, в них врывается ветер и раздирает ее тело. Затем Мардук разрезает ее тело надвое, из одной он создает сушу, а из другой – небеса. Лейтмотив сети – это атрибут мудрости, он олицетворяет логос, является сетью понимания, в которую может быть поймана Мать. Я не буду объяснять это сейчас, но оставлю вам возможность поразмышлять об этом.

Сейчас мы подходим в анализе нашего сна к лейтмотиву «влево-вправо». Монстр движется сначала влево, затем вправо, словно обрисовывая угол, в котором стоит сновидец. Здесь мы снова видим символизм Фрейда, угол образован двумя бедрами матери, и замаскированное желание – находится там, либо чтобы родиться, либо с целью совершить инцест.

Следующий образ – жезл, и это тоже символ, связанный с сексуальностью. Сновидец бьет им монстра. Нанесение ударов жезлом – часто встречающийся символ зачатия, оплодотворения. Он работает как в весеннем обряде; мальчики постукивают девочек стрелами или, в других местах, сбрызгивают их водой, чтобы сделать земли и женщин плодовитыми. Дети часто считаются благословением в примитивных условиях, но проклятием в цивилизованных странах! Муссолини полагает, и это правда, что в этом вопросе нам следует возвратиться к первобытным убеждениям, но рождаемость по всей Европе продолжает падать. Эти обряды часто были непристойными, фаллические символы носили прямо по улицам. Гете в своем «Итальянском путешествии» упоминает о таких процессиях, в ходе которых участники носили действительно неприличные приспособления. С тех пор такие обычаи не повторялись, но мы все еще можем видеть, как старые фаллические боги полей используются в качестве межевых камней на кукурузных плантациях Египта. Все это – пережитки первобытных дней, когда люди были более наивными. В древнегерманском языке слово, которое сейчас означает «бить», имело универсальный смысл «делать плодородным», поэтому побитие имеет церемониальную значимость. Нанесение удара рыцарю (посвящение в рыцари) – схожий обряд, который практически утрачен, но Король Англии все еще использует эту процедуру. Идея здесь заключается в том, чтобы передать ману.

Следующий лейтмотив в этом сновидении – это созерцание, цель которого – позволить мане струиться из глаз, пока она вновь не заполнит монстра жизнью, что приведет к удовлетворению инцестуального желания. Согласно концепции Фрейда, несовместимое желание нашло свое воплощение в этом сне, хотя цензор весьма удачно оградил сновидца от беспокойств, не дав понять, что именно происходит.

По Фрейду основное содержание этого сна состоит в том, что мужчина привязан к своей матери своим тайным желанием инцеста. Это уже было продемонстрировано на примере второго сна, когда колики не давали сновидцу бежать на станцию, хотя у него были грандиозные планы и он действительно хотел попасть туда. Он угодил в трясину своего страстного желания матери, а его судьба напоминает судьбу жены Лота[14]. В случае нашего сновидца мать была мертва, но это не имеет значения, ведь имеется в виду Образ Матери. Главной заботой Фрейда было бы познакомить человека с этими фактами и помочь ему освободиться от них, чтобы тот мог продолжить следовать своим курсом.

Чтобы проиллюстрировать эту идею, я процитирую случай моего пациента, 36-летнего врача, не состоявшего в браке и жившего со своей матерью. Некоторое время я изо всех сил пытался заставить его увидеть, насколько детским было его положение, но мне не удавалось произвести на него ровным счетом никакого впечатления. Затем я обнаружил, что он тщательно конспектирует все происходящее во время анализа, и после каждой встречи отправляет это своей матери. Делая это, он полностью «стерилизовал» весь аналитический процесс. Наконец, однажды я специально взял его за ухо и сказал: «Послушай-ка, ты просто-напросто сидишь на коленях у своей матери». «Что?» — ответил он и продолжил: «Не хотите ли Вы сказать, что я должен уйти из дома?!». Я ответил: «Да. Именно это я и хочу сказать». Этой ночью он видел сон. Он стоял возле крутого холма и хотел взобраться на него, но трава была мокрая и скользкая, поэтому это было крайне трудно, но он в конце концов преуспел. Мать стояла у подножия холма и пыталась забраться вслед за ним. Он кричал ей, чтобы она не делала этого, но она упорствовала, соскальзывала, в итоге скатилась вниз и сломала бедро. Этот сон произвел на него глубокое впечатление. Он сказал: «Это и есть мой самый большой страх. Если я оставлю ее, это ее травмирует». На следующий день он получил телеграмму, гласившую, что его мать действительно сломала ногу! Я не буду пытаться объяснить это, оставлю это сфере высшей физики! Данный сон отчетливо говорит: «Это трудно, но возможно и желательно для мужчины: через осознание достичь своей цели», и Фрейд бы интерпретировал наш крабоящеричный сон таким же образом, утверждая, что наш сновидец мог бы продвинуться дальше, поняв и отказавшись от стремления к матери.

А мы переходим к следующей теме – к Адлеру. Фрейд верит в «принцип удовольствия». Приятно оставаться в теплом гнездышке. Но Адлер говорит, что это только так кажется, поскольку реальное стремление мужчины – прочувствовать себя. Адлер не потворствует инцестуальным желаниям, он хочет быть тираном над матерью, властвовать над ней, стать настолько важным, чтобы она бесконечно его цитировала («Мой золотой сын сказал…»). Он хочет сидеть посреди дома и быть властелином всего, что созерцает. И это тоже обоснованная точка зрения: принцип воли к власти.

[1] Оговорка (лат.) – Прим. пер.

[2] Organismus der Seele – Прим.пер.

[3] Entdeckung der Seele – Прим. пер.

[4] В целях сохранения дальнейшего смысла приведен дословный перевод идиоматического выражения. Англоязычная идиома «упасть в тарелку с супом», «оказаться/быть в супе» означает оказаться в трудном, тяжелом положении, не угодить кому-то. Примерный русскоязычный аналог – «попасть впросак». – Прим. пер.

[5] Выше см. сноску №69. – Прим. пер.

[6] «Крайности сходятся» (фр.). Паскаль, «Мысли», 1669 год. – Прим. пер.

[7] Досл. «Священное сердце» (фр.), также название всемирно известного католического храма в Париже. – Прим. пер.

[8] Досл. «Священное собачье имя» (фр.), русскоязычный аналог – «Черт возьми!», «Черт бы вас побрал!». – Прим. пер.

[9] «Плохой» — Прим. пер.

[10] Гурия, красавица (фр.) – Прим. пер.

[11] «О, благословенно, о, благословенно быть ребенком!» (нем.) – Прим. пер.

[12] Скрытый мотив (фр.) – Прим. пер.

[13] Драма 1912 года. – Прим. пер.

[14] По всей видимости, речь идет о библейском ветхозаветном персонаже Лоте, чья жена превратилась в соляной столб, ослушавшись ангелов. Сам же Лот, будучи невменяемым, совершил кровосмешение с дочерями, считавшими, что все человечество погибло, и лишь они остались живы. – Прим. пер.