Глава 7. Число четыре как модель однородности Целого в замкнутых структурах человеческого сознания и тела

Мария Луиза Фон Франц

Число и время

Глава 7

Число четыре как модель однородности Целого в замкнутых структурах человеческого сознания и тела

Формально, четверка является первым составным числом, а именно первым квадратным числом и началом всех силовых чисел (2²). Оно представляет собой сумму первых треугольных чисел (1 + 3) и, таким образом, образует последовательность S = T₁ + T₂ [1].

[Источник: Тобиас Данциг, Number: The Language of Science, © 1930, 1933, 1939, 1954 The Macmilian Company, воспроизведено с разрешения Macmilian Publishing Co., Inc., и Джордж Аллен и Unwin Ltd.]

Знаменитый пифагорейский тетрактис содержит сумму чисел 1, 2, 3 и 4 (=10).[2] Каждое квадратное число может делиться на четыре без остатка или c единицей в остатке.[3] И наоборот – если коэффициент простого числа N₀ равен двум или имеет вид 4n + 1, то оно может быть представлено двумя квадратными числами. Лагранж продемонстрировал, что каждое натуральное число можно представить в виде суммы как максимум четырех квадратов.[4] В евклидовой геометрии четыре точки образуют трехмерное тело. В физике, законы вращения твердого тела в пространстве основаны на кватерионах Гамильтона и Якоби.[5] Мы можем сделать следующий шаг к качественно-ориентированному подходу через математическое заключение о том, что уравнения выше четвертой степени уже не могут быть решены через радикал.[6] Таким образом, четверка представляет собой (по утверждению Меннингера) своеобразное “число границы”. [7] Этот аспект “границы” находит своё отражение во многих фигурах речи. Многие формулировки, к примеру, обладают, помимо двойных, троичными и четверичными значениями, но не более.[8] Также, во всех языках числа не выше четырех этимологически образуются как прилагательные.[9] Латинское octo, “восемь”, относится к двукратности (числа четыре), в немецком nein, “девять” – значит “новое”: единица означает “заново”.[10] В чешском языке 1 + 1 равны 2, 2 + 2 равны 4, но 2 + 3 равно 5 (после пяти используется глагол единственного числа). Только начиная с числа пять, по утверждению Меннингера, следуют подлинно “пустые” числа, отделенные от объектов, которые они обозначают.[11] Архаичный принцип сохраняется вплоть до числа четыре.[12]

Поскольку Юнг практически всю жизнь посвятил объяснению психологического значения числа четыре, мне остаётся только отослать читателя к его работам. Здесь же я проясню лишь некоторые существенные аспекты его исследований. Тот факт, что постоянные попытки человечества обратится к целостности имеют четверичную структуру, скорее всего соответствуют особой архетипической предрасположенности в психике. Для ориентации в пространстве мы используем компас, разделенный на 4 или 8 сторон. Четырёхкратная структура, как модель вселенной и божественного принципа, широко представлена в китайской культуре, у северных и южных индейцев, в культурах инков и майя, а также в дохристианской античности и культурах Средиземноморья. В средневековье, несмотря на преобладание Троицы, число четыре всё ещё присутствовало в числе элементов, агрегатных состояний, алхимических стадий, видов характера и так далее.

В современной теоретической физике имеет место модель четырех измерений Минковского и Эйнштейна. Кроме того, сегодня принято считать, что в природе существуют четыре разновидности воздействующих сил: ядерная, электрическая, слабое взаимодействие (бета-распад) и гравитация.[13] Сэр Артур Эддингтон аналогично предполагает четыре бесконечно малых постоянных в природе.[14] Дирак указывал, что для соответствия законам квантовой механики и относительности, электрон должен быть описан через волновой вектор с четырьмя компонентами, что автоматически объясняет вращение электрона и позитрона.[15] Если положить на стол четыре разных монеты, то операция объединения их в пары (включая и исключая их лицевые и обратные стороны) будет представлять собой ту же описанную выше групповую структуру, как вращение в шести измерениях. В геометрии таким же образом получаются результаты так называемых куммерийских областей четвертой степени, в теории тета-функций, и, наконец (но не в последнюю очередь), в описании элементарных частиц в их базовых состояниях, включая заряд и момент вращения, как было описано выше.[16]

Даже в чисто технической сфере, число четыре выполняет роль числовой границы. Для “безошибочной передачи информации” служит поле Галуа, содержащее четыре элемента: 0, 1, A, B (где A и B могут отображать любую необходимую информацию, в сочетании с бинарной основой 0 и 1).[17] Число четыре выступает здесь четким ограничителем для передачи информации.[18] И наконец, мы должны упомянуть, что тройные цепочки генетического материала ДНК и запоминающего материала РНК построены на кватериальной основе, которая имеет 4³ = 64 вариации.[19]

Четверичная структура стадии морула, после встречи мужской гаметы и женской ооциты [Источник: Фото на обложке, Selecta 6, том. XIII (Февраль 8, 1971), с разрешения Scherig AG.]

Кватериально структурированная “информация” находит себя и в древних традициях. Исламская практика геомантии (предположительно возникшая в Индии), распространенная в Европе и Западной Африке, основана на четверичной системе. Поскольку эта практика в целом неизвестна, я приведу её краткое изложение. Прорицание происходит путём деления гальки, орехов или аналогичных предметов на произвольные ряды. Геомант раскладывает (справа налево) предметы в четыре ряда. Выбирая их произвольно, полагаясь на бессознательное. Затем он извлекает пары из этих рядов, пока не останется один или два предмета. Эта операция повторяется шестнадцать раз. В итоге образуются четыре фигуры, называемые matres, “матери”.[20]

и т.д.

Затем, расположение “точек” в первой “матери”, отсчитывая сверху вниз, используется, чтобы построить верхние линии четырёх filiae, “дочерей”. По расположению “точек” во второй “матери” определяются вторые линии “дочерей” и так далее. Из “дочерей” создаются “племянники”, nepotes.[21] Наконец, “точки” девятой, десятой, одиннадцатой и двенадцатой фигур собираются аналогичным образом в две фигуры свидетелей (testes). Которые, сочетаясь, образуют итоговую фигуру iudex или “судьи”. Отдельные фигуры имеют качественно соотносятся с астрологическими символами, чтобы “прочесть” возможную ситуацию.

Эта предсказательная практика сохранилась не только в исламской Северной Африке и на западном побережье африканского континента, но также нашла широкое распространение в Европе. Один из последних сторонников такого рода предсказаний, Роберт Фладд, разработал любопытную “интерпретацию” этого процесса. На её психологическое значение недавно обратил внимание Конрад Джостен.[22] Согласно Фладду, человеческая душа, помимо сознательного интеллекта и разума, обладает mens (высшим бессознательным разумом), который управляет, подобно королю, всеми остальными функциями. По большому счету, эти функции ничего не знают о своих истинных мотивах. Этот mens в человеке имеет ту же природу, что и божественный дух и возвышает mens humana (человеческий разум (лат.) – прим. перев.) по своим лучам к истинному провиденью.[23] Но человеческий mens может действовать и без божественной поддержки через практику геомантии. Само собой, это означает, что мы можем проследить воздействие mens эмпирически и ex effectu (по результату (лат.) – прим. перев.). Фладд называл этот центр воздействия в душе “unitatem et ipsius mentis punctum” (единство, которое есть средоточие духа (лат.) – прим. перев.) (!) Его можно достичь только за счет выхода из тела в состоянии экстаза. В этой центральной точке, в unitas (единении (лат.) – прим. перев.), содержится знание, раскрывающее себя в геомантии.

Я упомянула эту теорию только потому, что она приближает нас к психологическому толкованию данного феномена. Фладд приходит к утверждению, что пророческое послание души скрыто именно в количестве и пропорциях предметов, а астрологическое толкование здесь уже вторично.[24] Поэтому, движения рук, которыми воспроизводятся эти фигуры, не случайны – они исходят из души, истинной сути человека.

В нашем контексте важна именно числовая структура. В геомантии она содержит кватерионы отдельных фигур[25], которые выполнены через тройную стадию(двумя testes плюс одним iudex). Общее число фигур равно пятнадцати (число симметрии в китайской идее квадрата Ло-шу). Суммарное число вероятностей равно 256 (или 240). Некоторые формы фигур показаны на стр. 120.[26]

[Источник: слева, Конрад Йостен, “Robert Fludd’s Theory of Geomancy and His Experiences at Avignon in the Winter of 1601-1602” Journal of the Warburg and Courtauld Institute, XXVII (1964), воспроизведено с разрешения Варбургского института и доктора Конрада Йостена. Справа, Ф. Хартманн, Geomancy (Лондон, 1913), исправлено автором.]

Бинарная арифметическая основа, соответствующая И Цзин, и преимущество чисел три и четыре имеют решающее значение. Потому, что западная техника следует от числа четыре, чтобы достичь троичной фигуры “правосудия”, в то время как восточная исходит от тройки для достижения результата в виде четверичной модели.[27] Их комплементарное взаимодействие в этой области, вероятно, связано с более общими мировозренчискими установками двух культур. Это как если бы мы спрашивали у неведомого “Что мне делать?”, в то время как на Востоке спрашивают “Какому высшему принципу подчинено моё поведение?”

В Китае число пять имеет такое же значение, что и для нас число четыре, поскольку существует представление о центрированной четверке (). Такая же концепция встречается и на Западе в виде алхимической идеи квинтэссенции. Квинтэссенция – это не пятый элемент, добавленный к четырём, но более утонченное, духовно представимое единство четырёх элементов. Он либо присутствует изначально, либо извлекается из них, либо создаётся путём круговращения этих элементов между собой. В то время как пятиугольник геометрически представляет число пять в его количественном и аддиктивном аспекте, квинтэссенция представлена в виде квикунса () с центром четырёх. Юнг говорит о квикунсе:

Четыре фигуры как бы заключают в рамку одну, выделенную как центр. … Раскрывшись в четырёх он приобретает четкие характеристики и может быть познан. … До тех пор, пока нечто находится в бессознательном, оно не имеет определяемых качеств и соответственно, сливается с универсальным непознанным, с бессознательным Всё и Ничто, с тем, что гностики называли “не-существующее всё-бытие”. Но когда бессознательное содержимое достигает сферы сознательного, оно распадается на “четверицу”, то есть оно может стать объектом опыта только через четыре основных функции сознания. Оно ощущается как нечто существующее (ощущение), определяется как таковое и обособляется от иного (мышление), оценивается как благоприятное или нет (чувство), и, наконец, интуиция говорит нам откуда оно пришло и куда идёт. … Разделение на четыре здесь подобно разделению обозримого горизонта на четыре четверти или года на четыре сезона. То есть, через процесс осознавания проявляются четыре основных аспекта всего восприятия.[28]

Юнг продолжает, говоря о том, что разум, естественно, может разработать дополнительные способы для восприятия объекта из бессознательного, но четыре упомянутых функции, скорее всего, являются самыми фундаментальными средствами для разделения и, соответственно, классификации круга или цельности.

Традиционно, число один геометрически связано с точкой, число два – с линией, три – с плоскостью и, как мы уже видели, число четыре эквивалентно телу в евклидовом пространстве ещё со времён Платона. Но, на мой взгляд, мы должны ещё иметь ввиду обратное, ретроградное распределение в разуме, в котором единство и целостность соответствуют неизмеримой точке и бесконечному пространству. Тогда число два соответствует как гилбертову пространству[29], так и всем двойным последовательностям, а также всем геометрически выстроенным точкам и прямым линиям в инцидентном взаимоотношении (при котором геометрия должна содержать бесконечное число элементов). Число три соотносится со всеми упорядоченными последовательностями. И четыре – со всеми конечными математическими структурами, такими как конечные группы и компактные топологические пространства.[30]

Непростой переход от тройки к четверке должен представлять собой, согласно этой гипотезе, прогрессию от теоретической бесконечности к конечной реальности. Что согласуется с психологическим толкованием этого перехода у Юнга.[31] Несопоставимость с позиции трёх измерений четвертого и ассиметрия последнего заключается в неизбежном включении наблюдателя с его целостностью в рамки процесса понимания. Эти процессы основаны исключительно на индивидуальном опыте. Но их результаты не являются чисто субъективными, поскольку здесь находит свою реализаю не только эго, но и “объективная” психическая целостность субъекта. Которая принимает участие в формировании окружения в определенный момент времени.

Значительность квикунса с “центрированной четверкой” можно пересмотреть, если обратиться к его изначальной форме в китайской теории чисел. Где число пять находится в центре первого ряда – 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 (до десяти). По этой причине, оно занимает центральное место в уже упоминаемых моделях Хо-ту и Ло-шу.

Слева — модель Хо—ту, справа – Ло—шу [Источник – Marcel Granet, La Pensee chinoise, © Albin Michel 1936, 1968, Collection Evolution de I’humanite, стр. 164.]

В Китае, число 5 символизирует элемент земли, удерживающий и центрирующий все вещи относительно основ существования. Желтый цвет, с которым ассоциируется этот “земной” центр, характеризует его именно как духовный принцип, а не конкретно земную почву. Это принцип k’un — экспансивное женское начало, одухотворяющее материю и пространство. Оно находится в центре четверичных мандал. Первоначальная единица производит манифестацию, которая задаёт упорядоченность числовой иерархии, а также проявляется в числе пятьдесят как символ “de la grande expansion”[32] (великое расширение (фр.) – прим. перев.).

Пять – это центр четырёх.[33] Прямоугольник представляет собой всю полноту мира и задаёт форму каждого храма.[34] Он использовался для постройки военных лагерей и составления планов городов. С другой стороны, число пять, в частности, находится в центре нечётных чисел первого десятка: 1, 3, 5, 7, 9, в то время как шесть находится в центре четных: 2, 4, 6, 8, 10. Вот почему одиннадцать считается числом пути Дао: как сумма пяти и шести, оно объединяет два центра “подобно гномону или дереву, вознесённому в центр вселенной.”[35] Символизм образа дерева снова приводит нас к “реализации”, или к осознанию индивида, которое достигается личностным ростом.

С этой точки зрения, число четыре является “полем”, с присущим ему внутренним ритмом, который развертывается из центра (единицы), и сворачивается обратно. Модель Хо-ту можно понимать как иллюстрацию этого “поля”. Если рассчитать по-отдельности начальную и конечную точку этого поля, в результате получится последовательность из двойных пирамид – структура, проявляющаяся во сне, упомянутом в последней главе. Данная форма связывалась с математической моделью архетипа целостности, который Юнг разбирал в работе “Эон”. В последующих главах мы рассмотрим этот вопрос более подробно.

Более того, периодичности единицы, двойки, тройки и четверки, описанные в последней главе проявляются себя как очерченные структуры, несущие все возможные виды психического содержимого. Но решающее значение они приобретают как структурные характеристи символа Самости, как структуры космоса и божественных символов. Учитывая способ, которым эти образы коррелируют с числами один, два, три и четыре, они становятся носителями определённого психического отношения к реальности, зависящего от различных уровней сознания. В своих заметках касательно Троицы, Юнг подробно разбирает первые три уровня.[36] На первом человек всё ещё наивно соучавствует в его окружении в стадии некритического бессознательного, признавая вещи как они есть. На втором уровне дуализм образов мира и Бога создаёт напряжение, рождая сомнения, критику Бога, жизни, природы и себя самого. В третьем состоянии возникает определенная проницательность, развитие осознанности и переосмысление единства на более высоком уровне – в слове, знании и гнозисе. Но процесс на этом шаге не заканчивается – для “тринитарное” мышление не предполагает дальнейшего развития. Оно плоское, интеллектуальное и, следовательно, нетерпимо к иному и склонно к абсолютизированию.[37] Безусловно принимая “вечный и абсолютный” характер некоторых архетипических структур, эго считает себя их провозвестником. С этой точки зрения, из виду упускается тот факт, что хотя в коллективном бессознательном эти структуры могут быть вечными и неизмеными, они трансформируются, попадая в пространство индивидуального. Они перестают быть вечными и становятся обусловлены личностными ограничениями.[38]

Принимая во внимание абсолютную правильность в контексте тринитарного мышления, мы упускаем из виду тот факт, что элемент, проявляясь в бессознательном как «вневременная структура», проходит через рассудочные процессы, тем самым обретая темпоральность. Вот почему числовой символизм так часто связывался со временем. Проникая во время, элементы нашего понимания становятся необратимыми. Например, нельзя доказать теорему Пифагора, основываясь на её следствиях. Переход бессознательного содержания в наше темпоральное сознание неизменно связано с редукцией изначальных форм при одновременном их осмыслении. Именно поэтому ошибочно было бы приписывать нашим идеям вечную действительность. Хотя мы и осознаём вечный характер изначальных наитий в сознании, мы упускаем из виду тот факт, что они подвергаются реконструкции временно-обоснованным мыслительным процессом, не имеющим абсолютного значения.

Когда индивидуум осознаёт эту дифференциацию, происходит трансформация сознания, при котором эго больше не наделяет свои идеи «вечностью». Оно сохраняет дистанцию и становится способно осмыслить прозрение лишь как одно из возможных откровений, содержащихся в неизвестном психическом и универсальном бытии. Развивается «четверичное» состояние ума, в котором он не провозглашает «абсолютные» догмы, но стремится описать реальность (основываясь на архетипических концептах) понятным для окружающих образом. Он одновременно осознаёт и тот факт, что предпосылки бессознательного действительно отражают внешнюю и внутреннюю реальность и то, что они претерпевают изменения переходя в сознание, в более узкий, ограниченный во времени язык. Они теряют свою абсолютную действительность и становятся менее конкретными. Становится очевидным, что важнейшие психологические проблемы сосредоточены между числами три и четыре. Ключевые взаимоотношения между ними Юнг подробно рассматривал в своих работах. Шаг от числа три к четырём приобретает особое значение, которое Юнг пытался описать через нумерологические и психологические доказательства. Известный пример этого перехода можно найти в платоновском диалоге Тимей. Текст гласит:

Посему, бог приступил к созданию вселенной из огня и воды. Но две вещи не могут быть соединены должным образом без третьей. Ибо необходимо, чтобы между ними были некие скрепляющие узы. И прекраснейшие из всех уз те, которые в наибольшей степени объединяют и себя, и связуемое. Эту функцию лучше всего выполняет геометрическая пропорция.[39]

Согласно Платону, сходство взаимоотношений этих чисел приводит их к единству. Размышления, которые приводят его к такому выводу, по утверждению Юнга, имеют далеко идущие психологические последствия:

Если простейшие противоположности, к примеру, земля и огонь, связаны вместе через посредника [μἒσον] и если эта связь имеет вид геометрической пропорции, один посредник может связать только две плоские фигуры. В то время как два посредника могут связывать твёрдые тела. … Двумерное соединение представляется лишь как абстракция, а не физическая реальность. Чтобы оно стало реальностью, нужно три измерения и, следовательно, два посредника.[40]

Посему, для физического объединения, нужны две пары противоположностей или кватерион. Юнг продолжает:

Любопытно, что Платон начинает с двумерного объединения противоположностей как интеллектуальной проблемы, решаемой размышлением. Но затем приходит к выводу, что решение не соответствует действительности. В первом случае, мы имеем дело с самоопределяющейся триадой, в последнем – с кватерностью. Эта дилемма волновала алхимиков на протяжении тысячи лет. Подобное встречается в психологии как конфликт между различными функциями сознания. Три функции достаточно дифференцированы, а четвертая, “низшая” функция – недифференцирована, неприспособлена, неконтролируема и примитивна. Из-за существенного влияния коллективного бессознательного, она обладает архаическими и мистическими свойствами и является противоположностью самой дифференцированной функции.[41]

(В случае с Платоном, мы имеем дело с противостоянием между ощущением и размышлением)[42]

Психологическое и духовное отношение к проблеме трёх и четырёх описано Юнгом с позиции развития сознания, с мнимого взгляда на мир, когда наблюдатель воспринимает себя на уровне мышления и переживания бытия. Таким образом, мышление переходит от теоретических и интеллектуальных обобщений к мысленной “реализации”. Юнг описывает проблему Платона следующим образом:

Он довольствовался гармонией невесомых, мысленных форм и поверхностью бумаги, которой не хватало объема. Шаг от трёх к четырём поставил его перед чем-то неожиданным и чуждым его мысли, чем-то тяжелым, инертным, ограниченным. Где ни μη ον (“небытие” (др.греч) – прим. перев.), ни “private boni” (“лишение блага”(лат.) – прим. перев.) не могут быть исключены. Даже величайшие создания Бога подвержены им и славное тело “благословенного бога” наполнено праздностью, глупостями, злобой, бессмысленностью, болезнями, старостью и смертью.[43]

(В такой форме Платон воспевает космос.)

Средневековое христианское мышление включало в себя этот элемент аналогично платоновской философии. Оно также пыталось бороться с проблемой матеральной реальности через проблематику зла и несовершенства бытия.[44] Поэтому, ряд средневековых философов пытался включить материю как четвертый элемент Божественной Троицы.[45] В рамках личностной психологии вышеупомянутая проблема так называемой подчиненной функции имеет иные особенности. Юнг говорил:

Три из четырёх психологических функций доступны для сознания. Есть экспериментальные подтверждения того, что рациональный тип с ведущей функцией мышления, к примеру, обладает одной или двумя вспомогательными функциями иррационального характера – ощущением (“fonction du reel” (“фактическое основание” (фр.) – прим. перев.) и интуицией (бессознательным восприятием). Его бессознательная функция чувства (оценки) находится в неразвитом состоянии и подвержена влияниям бессознательного. Она отказывается взаимодействовать с другими и функционирует сама по себе. Эта своеобразная диссоциация является, скорее всего, продуктом развития цивилизации и необходима для освождения сознания от “духа тяжести”. … Сохраняется связь с более ранними установками, поскольку часть личности остаётся в ситуации прошлого. Эта часть переходит в бессознательное состояние и накапливает тень.

Таким образом, подчиненная функция остаётся в “… инстинктивном состоянии “всё или ничего”. … Посему, часто случается что люди с хорошо развитым сознанием знают о себе меньше чем ребёнок …”[46]

Неудивительно, что шаг от трёх к четырём связан с некоторыми трудностями – здесь всегда имеют место болезненные переживания. Этот переход нашёл отражение в алхимической традиции через знаменитый постулат Марии Пророчицы: ”Из Одного исходит Два, из Двух исходит Три и из Трёх исходит Одно как Четыре.” Ясно, что четверка содержит мощную ретроградную связь с изначальной единицей. С позиции искусства это взаимоотношение очень красиво показано на представленном ниже рисунке индейцев Навахо.

Роспись плитки в индейском поселении Тама [Собственность автора, подарок Миссис Мариан Байтс.]

Это изображение четырёх богинь: ряд из четырёх голов. Он начинается с юбки четвертой богини и, таким образом, единица и четверка становятся идентичны – они обрамляют три оставшиеся фигуры. В результате инверсии, единица совпадает с четверкой.[47] Другими словами, единица проявляется как четыре, сохраняя изначальное единство. В языке туземцев Адмиралтейских островов, слова обозначающие “четыре” и “один” фактически индентичны.[48] Несомненно, что “единица” представляет собой ассиметричную составляющую предыдущей тройственности,[49] а также весьма любопытное coincidentia oppositorum (”совпадение противоположностей” (лат.) – прим. перев.).

Число четыре довольно интересным ретроградным способом снова приводит нас к unus mundus. В следствии перехода к четверке, наш мыслительный процесс больше не зацикливается на теоретизации, а принимает участие в творческой “реализации процесса становления”.

Фердинант Гонсет попытался описать это новое, четверичное мировоззрение (которое он назвал “une experience d’ouverture” (“опыт открытия”(фр.) – прим. перев.) в рамках математики.[50] Этот experience d’ouverture заключается в укреплении реализации[51], которое, по его словам, больше не связано с превалированием одного решения над другим, но в игре идентификации и дифференциации, соглашений и дополнений, ограничений и расширений – игре, приводящей к диалектическому синтезу, построенному на четырёх ритмах.[52] К примеру, в геометрии, этот новый научный подходт предполагает четыре (!) принципа вопсполнения. Они следующие:

1. Принцип открытости. Который заключается в неприятии допущения о том, что каждое (геометрическое) воплощение не может быть изменено.

2. Принцип множественности. Означающий, что к одной и той же реальности могут применяться различные виды аппроксимации, взаимодействия которых можно подвергнуть диалектическому синтезу, упомянотому выше.

3. Принцип взаимодействия. Приводящий к новым техническим открытиям (свойства креативности).

4. Принцип интеграции. Благодаря которому все наши последовательные средства понимания адекватны и не могут быть разделены на несвязанные элементы (свойство целостности).[53]

Ряд современных ученых-физиков начали искать сходные кватериальные модели мышления. Тот же Эддингтон предложил использовать букву J для существующих решений. Так называемое свойство “идемпотентности” или уравнение J² – J = 0 или J² = J имеет два решения J = 1 (единство, существование) и J = 0 (несуществование). По его мнению, символ четверичного проявления играет роль в физических измерениях. Он состоит из четырёх факторов: наблдюдатель, отношения между двумя объектами, плюс стандартное измерение. Эддингтон отмечал:

Соединив сам факт измерения с четырьмя объектами, мы без дальнейших исследований приходим к тому, что число 4 каким-то образом проявляется в картине мира, воплощая результаты наших исследований. Это семя, из которого вырастают те странно организованные чистые числа, которые мы называем константами природы. Сам по себе, этот вывод говорит нам очень мало и не даёт повода для спекуляций. Я считаю, что число 4 фактически отвечает за четыре измерения пространства-времени, но косвенным образом. Реальный подсчёт количества измерений пространства-времени происходит путём  где число, с которого мы начинаем подсчёт, и итог совпадают. Множество нитей должны сплестись воедино, прежде чем мы сделаем какие-то выводы с этого небольшого начала.[54]

В физике мы находим такую же четверичность (VESM) и тройственность (PTμ): соответствия dE – TdS + PdV – μdM = 0 и VdP – SdT – Mdμ = 0. Эти соответствия и их производные регулируют широкий спектр физических и химических равновесий в биологических, геологических и космологических феноменах.

[Схема профессора В. Байерс Брауна]

В современной физике преобладающий взгляд (включающий наблюдателя и не чуждый новым идеям касатально необратимости актов измерения) соотносится с психологией в признании реальности бессознательного и серьёзным отношением к тени, психической реальности сновидений и “numina” (знаков), через которые проявляются синхронии.[55] Таким образом, интеллектуальные измышления приобретают характер сдержанных попыток описания, а индивидуальная моральная ответственность играют гораздо более важную роль в психологическом понимании. Понимание бессознательных сторон своей личности становится необходимым, потому что “тень и противостоящая воля – необходимые условия для реализации в целом”, и также для каждого достижения сознания.[56]

Касательно этого вопроса мои взгляды расходятся с мнением Эрнста Энриха. Часто в своей книге Энерих затрагивает представленные выше взаимоотношения, но не учитывает проблему синхронистичности.[57] Хотя он и не отрицает наличие архетипов, которые содержат не только психические, но и определяющие мировоззренческие факторы[58], он не принимает всерьёз взгляд Юнга о психойдном свойстве архетипов, которое проникает через психику в материю, проявляясь в феномене синхронии. Из-за этого, его утверждения во второй половине книги снова возвращаются к “тройственному” или “идеалистическому” образу мышления,[59] и он отступает от основной проблемы, выдвинутой в начале работы.[60] С одной стороны, он говорит о “функциональном объединении объекта и субъекта”[61], с другой стороны – не берёт в расчёт наблюдаемые и фактические проявления феномена синхронии. Проблема, с которой мы сталкиваемся в событиях синхронии несомненно является весьма “щекотливым” вопросом, где нужно мужество для его понимания. Потому как эти события бросают истинный свет на взаимоотношения психики и материи. Я глубоко уверена в том, что будущие научные и интеллектуальные изыскания не только распознают относительность всех личных высказываний ну и скурпулезно рассмотрят парапсихологические явления, матеральные “нумены”, представляющие “знаки неизвестного”. Нам необходим такой experience d’ouverture, чтобы противостоять этим интеллектуально неполноценным фактам. Тогда больше не будут выдвигаться “правильные” теории, но на их место придут описания переживаемых событий и выводы, основанные на них.[62]