«Образы и символы Ночи» — это магический танец, который я создала специально для «Ночи сияющей тьмы», заключительного мероприятия выставки Гаста Буше и Надин Гильберт «Метаморфическая Земля». Мой личный вклад в это событие стал своеобразным катализатором для Gesamtkunstwerk, концепции единения искусства, в которой творческая, духовная и интеллектуальная энергия всех участвующих художников и фотографов была сосредоточена на выполнении и усилении поэтического акта, заклинания и ритуала, происходившего в ночь 21 января 2017 года. Этому ритуалу предшествовал манифест Буше «Магам и Колдунам», где он поделился своим видением Темного Искусства, которое «находится на краю Бездны, где умирают существующие вещи и рождаются новые».
Моя хореография была весьма грамотно дополнена компьютерными спецэффектами (слайдами и видео, спроецированными прямо на стены помещения. Главный выставочный зал, стены и пол которого были выкрашены в темно-серый цвет, производил впечатление огромной пещеры, наполненной рябью и пульсирующими динамическими движениями. Пространство открыло для меня уникальную возможность воплотить свои хореографические идеи, находясь в состоянии транса, но в то же время поставило меня перед следующим вопросом: как же мне оживить в танце разрушительные и колдовские образы, раскрытые в «Метаморфической Земле», не теряя при этом ощущения своего тела и не растворяясь до конца в темном потоке, который будет окружать меня. Мой танец — акт весьма интимный и личный и, скорее, предназначен для узкого круга зрителей, чем для широкой публики: мой интерес заключался в поиске особых состояний и вибраций, в которых можно уловить и прочувствовать нечто невидимое и невыразимое. Тем не менее, зал, стилизованный под дикую пещеру, вдохновил меня на исполнение ритуального первобытного танца эпохи Палеолита, я буквально видела тени взрослых и детей былых времен, которые танцевали со мной по кругу против часовой стрелки. Разумеется, я осознавала, что эти древние танцоры – это всего лишь призраки прошлого и что они физически не могут присутствовать вместе со мной в одном пространстве, тем не менее, я могла представить, как в мерцающем свете, исходящем от факелов, их танцы, музыка и голоса сливались воедино с воем диких животных и с гулом оживших камней…
Понимание важности присутствия теней с их непредсказуемой игрой света и тьмы имело решающее значение для поиска и придумывания необходимых хореографических движений и трюков, которые могли бы беспрепятственно интегрироваться с атмосферой и внешним видом зала-пещеры. На тот момент я четко осознала роль спонтанности и хаотичности во взаимодействии мистических образов с танцующим телом, которые как раз и подвергали его произвольным искажениям и деформациям, усиливая этим процесс трансформации и погружения в архетипы.
Гаст Буше пишет в своем манифесте «Магам и Колдунам» следующее: «Поток метаморфоз проходит через весь естественный мир и находится в постоянной динамике». Буше и Гильберт бросают вызов привычному антропоцентрическому порядку вещей, их совместное детище переворачивает и свергает знакомую иерархию бытия: микрокосмический мир глобального потепления, тающих льдов, огней городов, заманчивых паутин-сетей и вулканической пыли, которая покрыла стены огромной галереи размером с собор. В их работе я увидела идеи Роже Кайуа, который поместил человека в шкалу от крохотной молекулы до бескрайней вселенной. Кайуа относил человеческое творчество к более великому и древнему созидательному импульсу самой Природы.
Я также обнаружила явное сходство между видением и работой Буше и метафизикой трансформации в японском танце Buto. Как выразился известный хореограф Хидзиката Тацуми: «Я пытаюсь найти способ превратить человеческую плоть во что-то еще, например, в животных, растения и статичные безжизненные материалы. Это мой первый и главный принцип для создания танца Buto». Роль моего танца, соединенного с идеями Буше и Гильберт, заключалась в принципе, который я вижу как достижение телесных метаморфоз во время практик колдовства и шаманизма. Фактически, методы Хидзикаты для трансформации тела и сознания во время танца были отмечены Итикавой Мияби как принадлежащие к шаманской одержимости, а не к обычным зрелищным представлениям для широкой публики. Через свой танец я творю магию, а не изображаю ее для зрителей. Язык тела и его динамика – это и есть наш первородный невербальный язык. Таким образом, мое собственное исследование загадок и потенциала человеческого тела описывает связь между способностью людей танцевать, петь, рисовать и творить под влиянием вдохновения и шаманизмом (колдовством).
Мой интерес привел меня к исследованиям Джеймса Б. Харрода о геометрических символах и наскальных изображениях Верхнего (Позднего) Палеолита, найденных в Европе. Харрод описывает эти знаки как «жесты-движения-формы» и интерпретирует их как иллюстрации и описания явлений и процессов, происходивших в то время в окружающей среде. Меня особенно заинтриговало его высказывание о том, что эти наскальные рисунки «по сути являются языком жестов и движений: каждый знак и картинка — это спонтанный жест, мудра, часть динамичного танца».
Харрод предполагает, что в основе этих символов и знаков лежат тайны метафизики, а древние пещерные люди, изображенные в динамичном состоянии — это факт, доказывающий, что язык жестов и движений появился намного раньше языка вербального, и люди контактировали с помощью него с окружающим естественным миром. Когда я начала работать над хореографией для «Ночи Сияющей Тьмы», я совместила это со своими знаниями о древних символах и сакральных геометрических знаках, поскольку обнаружила их в работах Буше и Гильберт и, таким образом, решила совместить свой танец с видеопроекциями на стенах зала, где была запланирована презентация.
Харрод пишет, что наскальные изображения эпохи Позднего Палеолита представляют собой геометрический протоязык, который был сложной комбинированной системой, включающей в себя «богатый и разнообразный набор ритуальных формул и мифопоэтики». Таким образом, символы и знаки могли передавать элементарные процессы в природе, взаимодействие людей со священными и божественными силами и существами, а также процессы трансформации в теле, душе и сознании. Харрод утверждал, что эти рисунки можно расположить в четырехкратном семантическом поле, состоящем из частей, выражающих «Утробу, Рождение, Развитие и Расцвет». Этот материал помог мне создать свою структуру танцевального языка, с которой я много экспериментировала. Именно связь между древними символами и движениями открыла мне глаза на потенциал танца в магических практиках. Харрод пишет следующие интересные строки: «Я интерпретирую жесты, движения и символы как индикаторы, относящиеся к элементарным процессам природы, или как специальные жесты, которые могут использоваться в ритуальных церемониях и инвокациях». Движения и жесты магического (шаманского, колдовского) танца как бы помогают магу-жрецу управлять теми силами, которые он призывает.
Следуя необыкновенным прозрениям Альфонсо Лингиса, для которого
«Субъективность начинается в подчинении», я чувствую на себе влияние первозданных сил Природы, диких, первобытных, грубых и неукротимых, которые являются неиссякаемым источником для питания моей жизни, духовности и творчества.
«Субъективность начинается в подчинении», я чувствую на себе влияние первозданных сил Природы, диких, первобытных, грубых и неукротимых, которые являются неиссякаемым источником для питания моей жизни, духовности и творчества.
Когда я создала свой танец, опираясь на эти материалы, и презентовала его на выставке, в зале, похожем на древнюю пещеру, я почувствовала, как все абстрактные образы оживают, как меня окружает присутствие мощной силы и энергии, которую я назвала магией (или колдовством).
БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Роже Кайуа «Язык камней», Издательство Университета Вирджинии, 1985.
2. Мэрион Дауд и Роберт Хенси (редакторы) «Археология тьмы», Оксфорд/Филадельфия: Oxbow Books, 2016.
3. Джеймс Б. Харрод «Расшифровка Верхнего Палеолита (в Европе): Часть 1. Основы графематики. Краткое изложение этапов исследования», ежегодное собрание «Общества по происхождению языков», 1998 г. (версия 2.b 2004 г.).
4. Альфонсо Лингис «Элементарный императив. Исследования в области феноменологии».
5. Кайо Миками «Тело как сосуд», 2016.
6. Ян-Пьер Монтель «Палеоперформанс: появление театральности как социальной практики», Лондон, 2009.