Осень и Зима
После сбора урожая и плодов летнего труда поздней осенью
на природу нисходит последняя яркая вспышка красоты в щедром
излиянии красок и яркости. Листья не просто вянут и опадают. Их
смерть и разложение неизбежны, но прежде, чем они будут унесены зимой и смертью, они облачаются в великолепные платья в финальном бунте жизни. Иногда в жизни мужчин и женщин можно увидеть похожие изменения. После тридцати лет перспективы весны остались позади; жар и бремя дня, которые характеризовали
средний период жизни, были пережиты; и поскольку первые предупреждения о приближении зимы дают о себе знать, может наступить осень блеска и красоты. Психологические энергии, которые
в прежней жизни были полностью заняты внутренней и внешней
адаптацией, освобождаются от этой трудной задачи и сияют в чистой красоте. Это период культуры—время зарождения мудрости.
Красота осени и принятие зимы возможны в растительном мире,
потому что растения полностью следуют своим собственным законам природы, выполняя свое предназначение в соответствии с изменяющимися временами года. Но из-за частичного контроля над природой, достигнутого человеком, это полное следование естественному закону было нарушено. Итак, естественный закон «раз
рушения», который неизбежно следует за каждым построением,
настигает многих неподготовленными. Старость и смерть можно
избегать годами, но в конечном итоге даже самые сильные должны
встретить их. Для некоторых этот опыт означает разочарование,
постепенный распад всего, что они создали, неизбежный конец
и поражение. Для других, однако, более поздний средний возраст
и старость не означают поражение, а вместо этого дают возможность собраться и насладиться плодами хорошо проведенной жизни. Такой результат может быть достигнут только теми, кто прошел, по крайней мере, в некоторой степени, три стадии психологического развития, о которых говорилось выше.
Женщина на наивной стадии принимает старость как часть естественного образа жизни. Когда приходит время передать свои обязанности дочери, она занимает свое место рядом с камином в углу
и принимает неизбежное со стоическим бессознательным терпением. Она трудилась всю свою жизнь, потому что работа должна была
быть сделана; она родила своих детей и заботилась о своем мужчине, потому что так устроена природа для женщины. Затем, когда
приходит старость, она оставляет задачи, которые стали слишком
тяжелыми для обессиленной нее, другим, которые ее заменят. У такой женщины очень мало чувства личного эго. Жизнь—великая
реальность, и жизнь продолжается; ее задачи должны быть выполнены независимо от того, кто живет, а кто умирает.
Усложненная женщина, более сознательная, знает себя как сущность, отдельную от коллективной жизни семьи и общества, которое продолжается независимо от индивидуальной жизни каждого поколения. Ее сознание личного эго приносит новые проблемы в отношении старости и смерти. Женщина, осознающая себя, которая
жила под руководством принципа эго, сознательно стремясь обрести власть над природой и внешним миром и удовлетворить свои
личные желания, не может смириться со старостью простым, проза
ичным образом, что так характерно для неискушенного народа. Для
нее неизбежное падение может быть не чем иным, как трагедией.
Китайцы говорят, что в момент, когда луна почти полная, когда она наиболее яркая, сила тьмы наиболее сильна внутри нее—
накопленная темная сила достигает своего пика. Тьма побеждает
не полумесяц, в котором сила света кажется слабой, а полную луну,
в которой она кажется сильной. Итак, многие женщины, которые
прожили полноценную и хорошую жизнь и получили в ней успех
и удовлетворение, чувствуют, что «свет» полностью доминирует
внутри них. Она научилась эксплуатировать и контролировать себя
и свое окружение посредством упражнений и дисциплины своего
эго; в своем мире она считается авторитетным и уравновешенным
человеком. Ее управление своей жизнью—вся ее жизненная философия—похоже, оправдала себя; успех, который она принесла, кажется, показывает, что ее позиция была правильной. Однако в момент, когда она достигает зенита своей силы, на стене появляется тень, сила, мощь, господство обречены; время тени и спуска
настало. Если ее жизнь не должна утонуть в трагедии и поражении,
для грядущей фазы жизни, открытие которой провозглашается таким зловещим образом, необходимо какое-то новое руководство
или принцип, сама природа которых будет отличаться от старой.
Приход осени безжалостно обнажает слабость и недостаток
жизни под властью эго. Женщина, которая достигла уровня более
высокого сознания, будет приветствовать эту фазу опыта так же радостно, как и любую из предыдущих. Но тот, кто пренебрег этой
культурой своей психики и развил только ценности эго, неизбежно должен рассматривать старость как период поражения и не знает, как с этим справиться.
Большинство людей, если они позволяют себе вообще думать об этом, с ожидают этого периода со страхом и опасениями.
Ограничение активности и естественных сил, кажется, не сулит
никаких перспектив, кроме разочарования и неудач. Возрастающие
ограничения, возникающие из-за потери физической силы и упадка
сил тела, замедления умственных процессов, снижения сексуальности, потери друзей—все это вырисовывается в будущем, как серия
битв, оканчивающихся поражением.
Неудивительно, что большинство людей прикладывают все усилия
к тому, чтобы как можно дольше отодвигать старость. «Сохраняя
молодость» и привязывая себя к своим детям и своей работе, они
надеются сохранить жизнь такой, какой они знали ее в годы своей
силы. Поражение обязательно придет в конце, «но,—утверждают
они,—возможно, период позорного подчинения старости можно
сократить, возможно, смерть может даже освободить нас до того,
как нас настигнет ужасное время беспомощности». Но, пытаясь
идти в ногу со временем и молодым поколением, они действительно
отстают от своего поколения, они не успевают за своим временем.
Несомненно, это отношение подростков. В детстве человечества и некоторых примитивных народов можно найти шокирующий нас метод решения этой проблемы. Старых, когда они больше не могут рожать детей, работать или идти на войну, тихо убирают
с дороги, и это судьба, которая постигает их, пока они еще молоды,
потому что примитивные люди рано стареют. Таким образом, можно избежать проблемы старости. У современных западных народов
от такого метода отходят, насколько это возможно, с помощью попыток продление молодости. Но до начала ХХ века старики занимали признанное место в семейном кругу. Сегодня это уже не так.
Каждый отдельный мужчина и женщина теперь должен сам столкнуться со старостью с ее трудностями и необходимыми приспособлениями.
В готический период более поздняя жизнь была предназначена
для религиозного развития; после того, как дневная жара и борьба
прошли, мужчины и женщины обращали свое внимание на то, чтобы войти в контакт с Богом через молитву и медитацию. Культура
внутренней жизни признавалась особой задачей стариков, особенно
если их активные годы были полностью посвящены светским занятиям. Например, Роджер де Монтгомери, двоюродный брат Вильгельма
Завоевателя и Первый лорд Марков, укрепил нормандское правление в Западной Англии, создал и поддерживал вооруженную границу между Британией и Уэльсом, организовал строительство замков и фортов вдоль границы с Уэльсом и действовал как барон или повелитель окружающих земель. Когда он начал стареть и его мысли
обратились к будущему, он понял, что для него пришло время покинуть сцену своей мирской деятельности и соединиться с небом.
Он передал свои обязанности преемнику и сам построил аббатство
и монастырь, в которые он вошел как монах. Там он провел закат
своих дней в культивировании внутренних ценностей, воспитанию
которых он уделял мало времени в юности.
У восточных народов, более древних по культуре, чем западные,
период старости рассматривается как возраст мудрости, а старики почитаются совершенно чуждым для нас образом. Для них достижение старости и ее ценностей—это цель, к которой лучшие мужчины и женщины направляют свою энергию, даже когда они еще молоды. Нет ничего необычного в том, что государственный
или деловой человек отказывается от своего мирского положения
на пике своего могущества, чтобы следовать дисциплинированной жизни йога. Такие люди верят, что только после того, как напряженные периоды юности и среднего возраста будут прожиты в полной мере, человек может обрести мудрость внутренней жизни, через которую может быть реализован весь смысл его существования. На Востоке эти ценности естественным образом выражаются
в религиозных терминах, как это было в Европе в готический период. Для нас культура внутренней жизни не в меньшей степени
связана с духом, даже если мы предпочитаем выражать ценности
и значения, которые она несет, не в религиозных, а в психологических терминах.
Здесь Юнг снова пионер и лидер. Психоаналитические школы
Фрейда и Адлера помогают человеку адаптироваться в юности, посредством чего он может удовлетворить свои потребности в силе
и потаканию инстинктам. Кандидаты на анализ среднего или пожилого возраста не одобряются этими школами, потому что он
уже прошел период жизни, когда можно было бы ожидать, что расширение активности во внешнем мире решит его проблему. Юнг,
однако, изучая проблемы пожилых людей, проследил за движением психики по мере того, как она следует курсу ограничения в вопросах внешнего мира, и обнаружил, что для человека это далеко не чистая потеря, а, наоборот, необходимое условие для рождения
духовного творения, не менее важного, чем творения, принадлежащие к более ранним периодам жизни. Он пишет: «Полдень жизни
так же полон смысла, как и утро; только его смысл и назначение различны. У человека две цели: первая—естественная цель, рождение
детей и их защита и обучение; к этому относится получение денег
и социального положения. Когда эта цель достигнута, начинается
новая фаза: культурная цель» [1].
Старость больше не может считаться племенной проблемой,
больше не семейной проблемой, больше не религиозной проблемой, принимаемой во внимание обществом в целом посредством
сохранения отшельничества и монастырей. Проблема старости сегодня является в основном личной проблемой, которую каждый человек должен решать сам, и вряд ли можно надеяться на ее решение, если подготовка к ней откладывается слишком долго.
«Человек справляется с этими изменениями в природе, отмечая их закономерность и соответственно отмечая течение времени.
Таким образом, в кажущейся хаотической смене времен года проявляются порядок и ясность, и человек может заранее приспособиться
к требованиям разных времен» [2]. Так написал китайский мудрец
около трех тысяч лет назад. Мы научились распознавать смену времен года и готовиться к ней. Фермер сеет кукурузу в ожидании наступления теплой погоды. Домохозяин откладывает свой зимний запас угля до того, как уйдет летняя жара. Мы распознаем последовательность года и заранее приспосабливаемся к ее требованиям.
Изменения времен года, которые представляют собой жизненный
цикл, менее широко известны, и многие люди не могут заранее подготовиться к ним. И все же «движущийся палец пишет, а написав,
движется дальше»; спад неизбежен. Каждый человек хочет избежать поражения этой неумолимой судьбы; его способность делать
это почти точно пропорциональна той подготовке, которую он сделал. «Человек, долгое время созерцавший смерть,—гласит старый
латинский афоризм,—встретит ее без страха».
В некоторых отношениях необходимость подготовки признается
довольно широко. Признана необходимость, например, сбережений
на старость. Но у некоторых людей есть любопытное слепое пятно
в отношении старости. Похоже, они не осознают, что их дни силы
для работы ограничены. Они не могут представить себя старыми.
Таким образом, они продолжают жить в соответствии со своими
доходами или даже превосходить их, будучи пойманными лозунгом
продавца «каждый должен иметь», как если бы они не осознавали, что больше, чем физический комфорт, будет зависеть от материальной подготовки, сделанной на последующие годы. Серьезная
бедность в старости почти неизбежно сорвет любую попытку достичь внутреннего развития, которое должно быть главной заботой осени жизни; и зависимость, будь то от детей или других членов
семьи, искажает отношения, которые должны становиться все более свободными.
Необходимо более сознательное понимание того, в какой степени
психологическая свобода в пожилом возрасте зависит от финансовой независимости. Если отношение женщины было безответственным и стремящимся к удовольствиям, в преклонном возрасте будет
взиматься плата в виде зависимости. Однако, если неудача в спасении была вызвана не эгоизмом, а добровольно взятым на себя риском с полным осознанием той опасности, которую она несет, это
может не иметь разрушительных результатов, которые неизбежно
приносит эгоизм. Например, если женщина пожертвовала независимостью своей старости, чтобы дать своим детям лучшее образование, лучший старт в жизни, и сделала это открыто, поговорив
с ними и договорившись, тогда, в преклонном возрасте, она, возможно, сможет принять от них поддержку в качестве оплаты их
долга, без всех эмоциональных затрат и требований власти, которые так часто ожесточают отношения между престарелыми родителями и их детьми.
Но все это лишь внешняя подготовка к внешним условиям.
Внутренняя подготовка также необходима, чтобы соответствовать некоторым другим аспектам возраста. Со временем, например, женщина постарше обнаружит, что тело требует все большеи больше заботы и внимания, если она хочет оставаться здоровой.
Когда она была моложе, она могла значительно напрячь свои физические ресурсы и восстановить свои силы за сутки. После достижения пятидесяти пяти или шестидесяти лет это уже невозможно.
Когда она устала, она должна отдыхать или платить непропорционально высокую цену длительной усталостью. Если она не хочет
болеть, к маленьким физическим недугам нужно относиться более
серьезно, чем раньше. Чтобы эти факты были должным образом
учтены, необходима как внутренняя, так и внешняя корректировка. Эта корректировка должна учитывать не только фактические
недуги, имеющие место в данный момент, но и прогрессирующее
физическое ухудшение, предшественниками которого они являются. Они посланцы смерти и предупреждают о приближении конца.
Для большинства людей с приближением поздних лет жизни
наступает время, когда они вынуждены остановиться и подвести
итоги, оглядываясь назад, чтобы оценить свои достижений и вперед, чтобы подсчитать, какие возможности еще остаются. Этот
период особенно часто случается в то время, когда потребности
жизни внезапно ослабевают. Для матери это происходит, когда
ее дети покидают дом, чтобы отправиться в мир, в колледж или
в собственный дом. С ним сталкивается профессиональная женщина, когда поднимается вопрос об уходе на пенсию или, в более
трагических случаях, когда она теряет работу из-за своего возраста, потому что на ее место требуется более молодая и более энергичная женщина.
В такое время женщина, профессиональная или домашняя, может оказаться перед глухой стеной. Она оглядывается на то, что ей
выполнено. Профессиональная женщина говорит себе: «Если бы
я только вложила всю свою энергию в брак, чтобы занять место
в сердцах мужа и детей, я бы не столкнулась с такой холодной, бессмысленной старостью!» От замужней женщины слышна очень
похожая жалоба: «Если бы я не отдала себя полностью детям, а вложила часть своей энергии в свою личную жизнь, у меня было бы что
показать годам—друзья и интересы, к которым я могла бы обратиться теперь, когда дети больше не нуждаются во мне, и действительно отвергают меня, как будто я стою у них на пути!»
Многим женщинам, осознавшим свою двойственную природу только в возрасте пятидесяти лет и старше, кажется совершенно невозможным создать что-либо ценное в оставшиеся года.
Ощущение того, что дорога подошла к концу, ощущение непоправимой неудачи, может быть настолько пугающим и навязчивым, настолько сильным и неизбежным, что она не может сосредоточить
свое внимание ни на чем другом. На нее обрушиваются депрессия
и бессонница. Ничто не имеет ценности или значения. Она как будто падает в бездонную яму. Тот факт, что остальной мир продолжает
заниматься своими делами, очевидно, не замечая пропасти, в которую все упало для нее, только усугубляет ее состояние. Она подошла
к периоду спада и не знает, как с этим справиться. Западная философия, основанная почти исключительно на идее прогресса, не может предложить ничего в этих обстоятельствах. Любое жизненное
достижение, каким бы ценным и полным оно ни было, теряет все
свое значение, когда первое пронзительное осознание того, что все
будет поглощено исчезновением и смертью, прорывается в сознание. Ибо нет внешнего достижения, которое само по себе оправдывает расход жизненной энергии. Человек обладает не только телом,
но и духом, и поэтому никакая временная работа не может удовлетворить его совесть. Если за время своей жизни на земле он не создал чего-то, что превзойдет время, его усилия будут напрасными.
Однако большинство людей, сталкиваясь с угрозой старости,
стараются как можно дольше продолжать жить по-старому. Они
не меняют своего отношения, не меняют направление своих усилий. Их достижения в мире не были столь значительными, как их
намерения, и в последние годы они отчаянно борются за то, чтобы
восполнить его недостаток. Женщина, чей жизненный труд кажется ей скудным (как это всегда должно казаться любому, кроме самых
обманутых, особенно по сравнению с обширной мечтой юности),
может начать какое-то новое дело и снова расцвести в сиянии ожидания. Это может продолжаться до глубокой старости, и смерть может застать ее не более чем в «состоянии обещания», когда ничто не становится актуальным ни во внешнем мире, ни —что более жалко—внутри нее самой. Она все еще девочка-подросток, которая надеется когда-нибудь в будущем совершить то, что оправдает
ее существование.
Некоторые женщины всю жизнь не осознают, что к ним применяется закон деволюции—спада. Они идут до конца, видимо,
совершенно не подозревая о приближении смерти. Некоторые
из них—женщины, которые вышли за рамки обещанного и действительно достигли чего-то в реальном мире. Их работа, которая
вполне может иметь реальную ценность, занимает все их внимание,
исключая все соображения философского характера. Они никогда не сомневаются в ценности и важности своей работы. Как будто период среднего возраста продлился на неопределенный срок.
Они никогда не слышат призыв остановиться и подвести итоги.
Когда они на самом деле состарились, они все еще явно находятся
в полной силе среднего возраста. Они умирают в упряжке. Я знаю
по крайней мере двух женщин врачей, которые продолжали активную практику до восьмидесяти пяти лет, работая до дня смерти
так же напряженно, как это было в шестьдесят. Период среднего
возраста продлился бесконечно: они никогда не переживали старости. Но старость—это часть жизни со своей характерной задачей—развитием внутренних или духовных ценностей.
Женщина, которая заботилась исключительно о своем материнстве, которое дало значение ее жизни, не освобождается от проблемы, аналогичной проблеме профессиональной женщины. Она
тоже пытается предотвратить неизбежное завершение фазы, которую она ошибочно приняла за всю жизнь, внимательно следя
за своими детьми, даже после того, как они выросли и перестали
нуждаться в ее заботе, ища год за годом свое удовлетворение в их
жизни и интересах. При таком обращении они либо обижаются,
либо теряют способность проявлять инициативу, потому что такие
матери крадут жизненные возможности у молодого поколения. Ее
способность игнорировать полет времени просто поразительна.
Я помню, как одна пожилая женщина рассказывала о замужестве
подруги своей дочери, о том, как прекрасно, что эта «девочка»,
чтобы заботиться о своей матери, отложила замужество на четырнадцать лет, и что теперь, после смерти матери «Милая девушка» должна была выйти замуж. Когда ей напомнили, что «девочке» почти пятьдесят лет, и возможность материнства ушла навсегда, старушка ответила: «Что ж, она всегда будет для меня девочкой»,
имея в виду, что, поскольку она не думала о младшей женщине как
о стареющей, время, должно быть, остановилось и для нее. Таким
отношением она защитила себя от необходимости приспосабливаться к течению времени; считая своих дочерей и их друзей «всего лишь девочками», она освободила себя от признания того, что им было отказано в праве на полноценную жизнь, и оправдала себя и все поколение «матерей», требуя исключительного обслуживания и внимание дочерей.
В других случаях материнская роль может продолжаться до старости совершенно иным образом. Как бабушка, пожилая женщина может снова найти выход своим материнским чувствам. Многие дети испытывают глубокую привязанность и понимание со своими бабушками. Среди американских индейцев, а также часто в Индии и Китае бабушки являются признанными учителями. Пожилая женщина играет роль «Мудрого», который передает не фактические
знания, а народную мудрость, воплощенную в обычаях, особенно
касающихся религиозных обрядов и отношений между людьми.
Если женщина хочет достичь полного психологического развития, ей необходимо пережить, по крайней мере, в некоторой степени, много фаз жизни. Недостаточно того, чтобы она развила одну сторону своей психики, будь то аспект любви или аспект работы.
Необходимо испытать весь спектр ее психических возможностей,
если она хочет прийти к чему-либо, приближающемуся к полному
сознанию. Таким образом, для всестороннего развития своих способностей к росту женщина должна жить как на стороне Эроса, так и на стороне Логоса.
На практике, однако, большинство женщин обнаруживают, что
они вынуждены отдавать себя почти исключительно тому опыту,
который они выбрали своим делом. Женщина, чьи лучшие—или,
во всяком случае, активные—годы посвящены любовным отношениям с мужчиной, вынашиванию и воспитанию в семье, переживает
жизнь как жена и как мать. За редким исключением, такая женщина
не может, какой бы талантливой она ни была, одновременно заниматься какой-либо профессией. Ее отношения с женщинами также в большинстве случаев остаются в крайне недифференцированном состоянии. Ее главная забота—отношения с мужем; ее друзья вторичны. С другой стороны, профессиональная женщина направляет свое внимание и свою энергию не только на то, чтобы следовать
своим индивидуальным наклонностям, создавая что-либо непосредственно в мире, но также на развитие способности стоять в одиночестве и полагаться на себя во всех обычных жизненных ситуациях.
Для нее подруги-женщины чрезвычайно важны, и она, вероятно,
уделяет много внимания и заботы налаживанию отношений с ними.
Но ее отношения с мужчинами остаются неразвитыми; она не учится действовать как женщина по отношению к мужчине, и материнская сторона ее натуры играет лишь косвенную роль по отношению к чужим детям или своим подчиненным в работе. Следовательно, когда женщина достигает возраста сорока пяти или пятидесяти лет,
она очень склонна осознавать недостаток в себе, соответствующий
недостатку в ее слишком односторонней жизни.
В других случаях ей навязывают сознание своей односторонности через естественное прекращение выбранной ею адаптации.
Когда дети вырастают и бросают ее, мать сетует: «Я больше никому не нужна». Не осознавая никакой ценности в жизни, кроме той, что она нужна кому-то другому, она вполне может оказаться на краю пропасти. Ей крайне необходимо развивать личные ценности и свое отношение к Логосу. Деловая женщина, посвятившая свою жизнь тем ценностям, которыми пренебрегала замужняя женщина, достигнув пика своих достижений, также обнаруживает, что жизнь
потеряла краски. Она больше не может довольствоваться успехом.
Необходим некоторый опыт, который доставит ей эмоциональное
удовлетворение и шанс развить ее ценности Эроса.
Даже среди наивных женщин среднего возраста, которые совершенно не осознают, что с ними происходит, и совсем не осознают
значение своих собственных действий, эти жизненные потребности могут быть восприняты как удовлетворяющие их потребности.
Отнюдь не редкость, когда женщины, чьи дети выросли, по своему
выбору или необходимости занимаются какой-либо работой в этом
мире. Иногда женщинам это удается; чаще они оказываются неспособными успешно конкурировать с более молодыми, более предприимчивыми и более подготовленными женщинами. Если бы они могли
распознать субъективный аспект своего приключения, они были бы
довольны очень скромным внешним успехом, поскольку их главный
интерес тогда совершенно справедливо был бы обращен на нижнюю
сторону, где культурное воздействие их предприятия на них самих
стало бы очевидным. Точно так же профессиональные женщины
среднего возраста могут искать романтического приключения изза собственного чувства нужды и потери или могут быть вовлечены
в него из-за неожиданного влечения к мужчине. У них тоже субъективный аспект важнее объективного. Брак в таком возрасте совершенно не похож на типичный брак молодых людей и действительно может быть исключен обстоятельствами дела, а рождение детей либо невозможно, либо может считаться нецелесообразным. Но поскольку субъективный опыт такой любовной интриги, пусть и запоздалой,
имеет первостепенное значение и важность, поскольку через него
профессиональная женщина может установить совершенно новый
контакт с женскими ценностями внутри себя, может испытать радость и боль любви и подчиняется закону своей собственной природы, который действует полностью независимо от ценностей эго, на создание которых она потратила всю свою жизнь.
Таким образом, перед ней открывается вторая жизнь, прожитая как бы в миниатюре, но способная, тем не менее, нести возможность психологического роста, которую она упустила из-за своей прежней односторонности. Женщина, познавшая таким образом обе стороны своей собственной натуры, по мере приближения
старости проявляет теплоту и зрелость, напоминающие красный
и золотой цвета осени. Ее опыт любви делает ее доступной для людей, в то время как дисциплина, которой она подверглась, работая
в мире, придает сил ее характеру и уравновешивает ее суждения.
В возрасте около шестидесяти лет нередко случается, что мысли
непроизвольно обращаются к прошлому, и воспоминания о давних
ситуациях возникают сами собой с удивительной яркостью, приковывая внимание, будто бы заставляя против воли заново пережить
прошлое. Собираясь заснуть, возможно, пожилая женщина (то же
самое и с мужчинами) снова оказывается в юности в ситуации,
в которой, как она теперь понимает, она вела себя очень неадаптированным образом. Она говорила недоброжелательно, не осознавая эффекта своих слов, хотя теперь слишком ясно, насколько они были жестокими. Или она действовала импульсивно или эгоистично, что приводило к очень печальным результатам. Эти воспоминания приходят со всей яркостью бессознательной фантазии и могут
повторяться через определенные промежутки времени, пока ей, наконец, не удастся уничтожить призрак путем подавления или, возможно, раскаяния. Но затем другой подобный инцидент выходит из тени и сталкивается с ней, и снова она пытается победить призрак, но обнаруживает, что это болезненное воспоминание заменяется третьим или четвертым инцидентом аналогичного характера,
пока она не начинает чувствовать, что ее преследуют давно забытые проступки. Если бы теперь, вместо того, чтобы пытаться избавиться от этих назойливых призраков, она могла бы набраться храбрости, чтобы встретиться с ними лицом к лицу и исследовать, что общего у этих инцидентов, вполне вероятно, что она обнаружила бы, что у них действительно есть общий знаменатель. Может
случиться так, что в каждом случае она говорила или действовала,
не осознавая, что причиняла боль чувствам других; или, возможно,
ее мотивом было желание доминировать, или она ревновала; или,
возможно, за ее действиями скрывалась нечестность, которая, как
она никогда не осознавала, была чем-то большим, чем случайным
происшествием, о котором ничего не известно. Но теперь, когда
она вынуждена осознавать, что такие случайные инциденты часто
повторяются, она должна признать, что ей в корне не хватало честности или заботы о правах или чувствах других, вероятно, потому,
что она хотела идти своим путем любой ценой. И поэтому обзор ее
жизни, навязанный ей ее непреднамеренными фантазиями, поставит ее лицом к лицу с темной стороной, тенью, и теперь, наконец,
в старости она будет в состоянии решать проблему фундаментально, а не просто пытаться оправдать или раскаяться в отдельных
инцидентах, которые являются лишь симптомами основной проблемы. Таким образом, даже если ей за шестьдесят, ей предоставляется возможность психологического роста.
Однажды женщина, умирающая от рака, сказала мне: «Что мне
делать со своими грехами?» Очевидно, она была очень расстроена именно такими событиями, о которых мы говорили. Я ответила:
«Примите их». Затем, увидев, что она не понимает, я продолжила:
«Вы узнали больше из своих грехов или больше из своих добрых
дел?» Она долго думала, а потом сказала: «От моих грехов». Может
быть, это намек хотя бы на одно из значений зла? Зло, которое не искупается пониманием, сознанием, конечно, есть только зло, но, возможно, старая поговорка: «Добро может быть концом зла»—это не просто сентиментальный оптимизм Поллианны. Если осознание своих неудач ведет к ассимиляции тени и к принятию того темного другого «я», скрывающегося на заднем плане, она может таким
образом приблизиться к тому, чтобы стать цельной личностью, настоящей индивидуальностью.
Приближение старости приносит с собой постепенное ухудшение самого организма. Женщина должна столкнуться с потерей
многих черт молодости, которые были одними из ее главных достоинств. С годами не только уменьшатся ее сила и гибкость, но и цвет
лица и фигура теряют свою былую красоту. Из-за большого значения женской красоты этот аспект утраты молодости имеет гораздо
большее значение для женщин, чем для мужчин. Мужчине может
серьезно помешать потеря юношеской бодрости, но мало кто серьезно обеспокоен, когда цвет их лица меняется или морщины появляются на гладкой коже.
Говорят, что в молодости внешность женщины зависит от природы, но после сорока лет она сама виновата, что она некрасива,
потому что после сорока красота женщины гораздо меньше, чем
раньше, зависит от физических особенностей и гораздо больше
от ее характера и нравов. Она красива или уродлива в зависимости
от духа, который смотрит из ее глаз; она привлекает или отталкивает своей добротой или дурным характером, которые выражаются морщинами вокруг ее рта. Другими словами, имеет значение ее «существо», а не случайности ее физического состояния.
Темный принцип, как его называют китайцы, обретает баланс сил
в поворотный момент средней жизни, и требует признания не только со стороны односторонних, но и со стороны тех, кто стремился придать должное значение обеим сторонам жизни. Эти более уравновешенные люди тоже должны найти способ приспособиться к ограничениям, налагаемым возрастом. Для них, однако, акцент уже сместился с внешнего мира на внутренний из-за их возросшего
самосознания, так что они не могут в такой же степени быть напуганными внешними изменениями и ограничениями. В некоторых отношениях неизбежные физические изменения дают значительную компенсацию, освобождение от давления внешней необходимости дает свободу для занятия внутренним миром. Например,
потеря менструального цикла избавляет женщину от повторяющейся проблемы адаптации, которая возникает из-за неравномерности ее темперамента во время периода фертильности. Опять же, освобождение от суеты юности дает ей возможность более интровертно воспринимать жизнь. Она уже сыграла свою роль, и успех или неудача больше не имеют для нее значения с той же интенсивностью, как когда она все еще была на арене жизни. Она довольна
тем, что позволяет другим испытать свои силы, в то время как она
занимается проблемами, которые являются особой заботой ее собственной эпохи.
Это ощущение возрастающей свободы в пожилой жизни не всегда
развиваются спонтанно. Его нужно искать осознанно. Для большинства людей, например, наступает день, когда им насильно напоминают, что их владение недвижимостью преходяще. Имущество, будь то земля, деньги или другие ценности, должны перейти к следующему поколению. «Вещи», материальные объекты, имеют
продолжительность во времени, которая настолько велика по сравнению с жизнью человека, что непостоянство человеческой жизни в какой-то час не может не проявиться перед каждым мыслящим человеком с поразительным эффектом. Жизнь и смерть! Одна такая временная, другая такая продолжительная! Признание этого основного жизненного факта делает возможным совершенно
иное отношение не только к материальному имуществу, но также
и к эмоциональным и психологическим ценностям, будь то собственные или чужие. Невозможно прожить долгую жизнь, не уловив проблеск неизбежности изменений, даже в тех вещах, которые во время своего расцвета давали наиболее полную иллюзию постоянства. Например, интеллектуальное убеждение, которое в то время
казалось вечным в своей правоте, вскоре исчезло и было заменено
другим; эмоциональная убежденность в постоянстве, рожденном
любовью, также быстро или медленно угасала и, в свою очередь,
вытеснялась осознанием таких вещей, и понимание непостоянства
человеческой природы в психологической сфере может быть достигнуто не меньше, чем в физической.
Но что-то нам запрещает останавливаться на достигнутом!
Многое из того, что когда-то казалось постоянным, оказывается
непостоянным. Сами качества, которыми мы убедились в своем бессмертии, часто бывают самыми преходящими. И все же даже в этом
случае идея жизни, которая выйдет за пределы смерти, прочно укоренилась в человеческих умах. Мы не знаем, является ли эта вера
иллюзией или предчувствием истины. Все, что мы можем сказать,—
это то, что жизненная энергия, исходящая из неизвестного, расширяется в молодости и в среднем возрасте, затем снова собирается
вместе и в старости постепенно удаляется из внешнего мира, наконец, снова опускаясь за пределы нашего понимания.
Такое привлечение внимания очень характерно для старости.
Период сил проходит. В среднем возрасте женщина нужна, ее энергия и находчивость черпаются окружающими. Но когда она стареет,
она больше не нужна. Осознание этого факта постепенно навязывает ей себя. Сейчас ей нужны другие люди больше, чем она им. Если
раньше она была сильной, то теперь она слаба. Признание собственного бессилия может оставить чувство пустоты, из-за которого жизнь больше не стоит того, чтобы жить. Необходимо найти какие-то средства, чтобы преодолеть это пустое пространство, посреди которого она снова спрашивает себя: «Какова цель жизни?»
Мы уже говорили о средневековом бароне, который стал монахом, о восточном государственном деятеле, который стал йогом.
Эти люди следуют «правилу»: они поступают так же, как и многие
другие. Они ищут внутренние ценности признанным путем, через
принятую религиозную практику. В наши дни такой школы не существует, у нас нет таких обычаев, даже необходимость развития
внутренней жизни на склоне лет не общепризнана. Если отдельные
мужчины и женщины должны искать внутренние ценности, которые приведут их к сознательному пониманию и принятию значения
жизни в ее упадке, а также в ее расширении, они должны идти одиноким путем, должны действовать как пионеры—и это в то время,
когда новаторская инициатива находится на самом низком уровне.
По мере того, как люди становятся старше, их контакт с основными реальностями жизни имеет тенденцию становиться все более
и более отдаленным. Особенно это касается состоятельных людей.
Их еда приготовлена для них, их единственная задача—съесть ее; их
дома обслуживаются кем-то другим, даже их одежда и личные вещи
находятся на попечении доверенного слуги или преданной дочери.
Все это означает, что пожилые люди все больше зависят от других людей в их интересах и развлечениях. В большей части удовлетворения, доступного молодым людям через реальный контакт с тем, что можно назвать первоочередными жизненными обязанностями, лишены пожилые люди либо из-за их реальной физической беспомощности, либо, что является более распространенным
состоянием, из-за их собственного непонимания своих потребностей. Многие пожилые люди доверяют другим рутину повседневной
жизни, которую они вполне способны выполнять сами. «Но,—говорят они,—зачем мне это делать, если я могу позволить себе заплатить, чтобы это сделал кто-то другой?» Этот аргумент был бы верен, если бы было что-то более ценное, чем они могли бы заниматься в свое слишком свободное время.
Если свобода от домашних обязанностей позволяет пожилым людям сидеть в скучной праздности до следующего обеда, ценность этого освобождения в лучшем случае сомнительна. Даже простые дела,
выполняемые на службе жизни, способны доставить чувство удовлетворения, совершенно неизвестное тем, кого всю жизнь обслуживали.
Обязанности повседневной жизни, возложенные на других в то время, когда они сами были заняты более напряженной и сложной работой, послужили бы в досуге старости, чтобы спасти их от падения
в своего рода вакуум. Но им не всегда приходит в голову, что заниматься даже простыми делами лучше, чем бездействовать.
Еще один фактор ситуации, который пожилые люди редко ценят:
что их собственная праздность ложится бременем на тех, от кого они
зависят в своих развлечениях и занятиях, а также во всех жизненно
важных контактах, даже если они могут быть финансово независимыми и иметь собственный дом. Например, если бабушку приглашают в дом ее дочери, вечеринка для пожилой женщины начинается только тогда, когда она действительно приезжает, в то время как дочери нужно было вписать в свою напряженную жизнь всю дополнительную подготовку, которая может потребоваться. Младшей
женщине с ее многочисленными обязанностями не нужно больше ничего, чтобы заполнить свое время, но, похоже, она должна
выполнять большую часть работы; женщина постарше, у которой
день пустой, если не считать яркого вечернего визита, слишком часто приходится ждать «вечеринки», вместо того чтобы участвовать в приготовлениях, которые могут ее занять и заинтересовать.
Дочь, естественно, неуверенно просит пожилую женщину оказать
ей небольшие услуги, которые, возможно, она в детстве оказывала
своей матери. Пожилая женщина, со своей стороны, не решается
предложить помощь, понимая, что по мере взросления она не может
делать столько же, сколько раньше, потому что она быстрее устает
и выполнение любой задачи занимает у нее гораздо больше времени. Такого рода несоответствия в определенной степени неизбежны. Но, возможно, неравенство можно было бы уменьшить, если бы его признавали более сознательно.
Объем работы, выполняемой пожилой женщиной, должен постепенно уменьшаться, но нет причин, по которым она должна час за часом находиться в полном безделье. С возрастом потребуются более
длительные периоды для отдыха, а в преклонном возрасте сил может перестать быть достаточно для выполнения любых задач, кроме
непосредственно личных—ухода за собой и ежедневных физических
упражнений. Но в период, предшествующий этому заключительному этапу, вполне могут быть годы, когда работа всей жизни заканчивается, но при этом сохраняется некоторая мера силы и потребность в занятиях и интересах. В этот период женщина будет намного счастливее, если она сможет выполнять для себя рутину небольших заданий, которые будут приносить интерес и занятость по несколько часов
каждый день. С помощью простых ручных работ, необходимых в повседневной жизни, некоторая степень тесного контакта с природой
может быть восстановлена даже теми, кто благодаря образованию
и культуре отрезал себя от примитивных реалий жизни.
Сегодня раздается призыв «назад к природе». Этому призыву
можно следовать как правильно, так и неправильно [3]. Если в пору
расцвета жизни мы отбросим нашу культуру с ее сложностями и обязанностями и осядем в уединенном месте, чтобы предаться деревенской жизни, мы почти неизбежно потеряем наши сознательные ценности. Эксперимент неоднократно проводился в Америке, например, на ферме Брук и в нынешних коммунах хиппи; но проблемы мира не могут быть решены, если оставить этот мир. Однако в более поздние годы ситуация меняется. Внешний мир с его настойчивым требованием адаптации больше не требует такой большой
доли внимания; моральные проблемы, которые требовали решения в предыдущие годы, теряют свою актуальность. Вместо этого
смерть дает почувствовать свое присутствие. Возрастающая сила
земли—тьма, распад и умирание—навязывают себя старым. В такое время возвращение к простым реалиям, которые знает каждый
крестьянин, может принести, даже более искушенным, понимание
смысла жизни, которого нельзя найти в книгах.
Ибо свет сознательной личности исходит из глубин бессознательного животного, телесного существования. Свет сознания после смерти уйдет от нас по той же дороге, на которой он возник.
Иногда кажется, что искра духа уходит еще до смерти из очень старых, оставляя тело для продолжения почти исключительно вегетативной жизни. С возрастом внимание все больше отвлекается от внешнего мира. Поле сознания мало-помалу сужается до тех пор,
пока для старухи только те вещи, которые находятся под рукой,
сохраняют способность привлекать ее внимание. В более ранней
жизни подобное отвлечение внимания от мира иногда наблюдалось во время серьезной болезни. Наблюдателям кажется, что пациент без сознания. Но если она выздоровеет, она, возможно, сможет рассказать о переживаниях, столь ярких и интенсивных, что они затмили внешний мир. Возможно даже, что во время ступора она возмущалась простейшими требованиями адаптации из-за прерывания субъективного события, требовавшего в тот момент ее исключительного внимания.
Старые редко возвращаются, чтобы рассказать нам о том, что
они пережили в период ухода от мира. Но я знала один случай, когда пожилая женщина пережила длительный период старческой меланхолии, в котором она была довольно апатичной. В это время наблюдателям казалось, что она вошла в состояние полной забывчивости, как будто ее разум, а в действительности и психика, подвергались медленному процессу разложения. Но это было не так;
она восстановила свои способности перед смертью; ее разум прояснился, и она объяснила, что в период ухода от внешнего мира она
пережила длительный субъективный опыт, который привел к фундаментальному изменению ее отношения к миру. Ее мировая философия была воссоздана.
Этот случай необычен, потому что у нас есть отчет о субъективных событиях. Я не уверена, что это необычное явление. Вполне возможно, что во время длительных периодов беспомощности или даже ярко выраженной апатии стариков могут происходить глубокие внутренние изменения, которые, если бы мы могли только осознавать это, оправдали бы в наших глазах месяцы или годы крайней
старости, которую мы готовы рассматривать как бремя и утрату.
Ибо ценность последних пятнадцати или двадцати лет жизни заключается в возможности приобрести более субъективное отношение.
Только благодаря такому обращению внимания можно ассимилировать опыт прошлых лет и получить освобождение от деятельности и требований мира.
В приведенном выше случае это изменение отношения произошло без какого-либо сознательного намерения со стороны женщины. Моральные проблемы, возникшие в результате расхождения между ее идеалами и реальным опытом, подаренным ей жизнью, не были сознательно решены. Она отождествляла себя со своими
идеалами, подавляя все другие факты, и, таким образом, оставила
конфликт нерешенным. Затем втягивание жизненных сил, возникающих в ходе природы, привело к изменению, которое в данном случае произошло без участия человека. Однако период более поздней жизни может быть намеренно запланирован и использован для решения проблем и конфликтов, на которые деятельность в предыдущей жизни оставляла мало времени. Посредством такой волевой попытки каждый мужчина и женщина сегодня могут стремиться
к развитию своей внутренней жизни, которая в другие века обеспечивалась религиозными уединениями. Отводя свое внимание от мира, они могут сознательно участвовать в движении жизненной энергии внутри себя. Если их задача действительно выполнена, они готовы умереть, когда придет время. Если смотреть со стороны, это все, что мы знаем. Человек, который приготовился к смерти,
живя полной жизнью, как в объективном мире, так и на субъективном плане, умирает без борьбы и без сожаления.
Выше мы говорили о признании тщетности любых внешних
достижений, которое приходит к большинству людей перед лицом смерти. Все творения в мире пройдут—они не выдержат—
и даже прежде, чем они рухнут, их человеческий создатель ушел,
и мы не знаем, куда. Но когда в более поздней жизни внимание отвлекается от внешнего мира, может случиться так, что жизненная
энергия собирается вместе для своего последнего и наиболее значительного творческого акта. Сам человек становится получателем
собственной жизненной энергии. Он освобожден от отождествления с внешним миром. Он свободен, как поет Уитмен, «с восхитительной близостью к свободе смерти» и, как свободный человек,
может посвятить себя последней задаче своей жизни, которой, говоря словами Юнга, является достижение Смерти.
на природу нисходит последняя яркая вспышка красоты в щедром
излиянии красок и яркости. Листья не просто вянут и опадают. Их
смерть и разложение неизбежны, но прежде, чем они будут унесены зимой и смертью, они облачаются в великолепные платья в финальном бунте жизни. Иногда в жизни мужчин и женщин можно увидеть похожие изменения. После тридцати лет перспективы весны остались позади; жар и бремя дня, которые характеризовали
средний период жизни, были пережиты; и поскольку первые предупреждения о приближении зимы дают о себе знать, может наступить осень блеска и красоты. Психологические энергии, которые
в прежней жизни были полностью заняты внутренней и внешней
адаптацией, освобождаются от этой трудной задачи и сияют в чистой красоте. Это период культуры—время зарождения мудрости.
Красота осени и принятие зимы возможны в растительном мире,
потому что растения полностью следуют своим собственным законам природы, выполняя свое предназначение в соответствии с изменяющимися временами года. Но из-за частичного контроля над природой, достигнутого человеком, это полное следование естественному закону было нарушено. Итак, естественный закон «раз
рушения», который неизбежно следует за каждым построением,
настигает многих неподготовленными. Старость и смерть можно
избегать годами, но в конечном итоге даже самые сильные должны
встретить их. Для некоторых этот опыт означает разочарование,
постепенный распад всего, что они создали, неизбежный конец
и поражение. Для других, однако, более поздний средний возраст
и старость не означают поражение, а вместо этого дают возможность собраться и насладиться плодами хорошо проведенной жизни. Такой результат может быть достигнут только теми, кто прошел, по крайней мере, в некоторой степени, три стадии психологического развития, о которых говорилось выше.
Женщина на наивной стадии принимает старость как часть естественного образа жизни. Когда приходит время передать свои обязанности дочери, она занимает свое место рядом с камином в углу
и принимает неизбежное со стоическим бессознательным терпением. Она трудилась всю свою жизнь, потому что работа должна была
быть сделана; она родила своих детей и заботилась о своем мужчине, потому что так устроена природа для женщины. Затем, когда
приходит старость, она оставляет задачи, которые стали слишком
тяжелыми для обессиленной нее, другим, которые ее заменят. У такой женщины очень мало чувства личного эго. Жизнь—великая
реальность, и жизнь продолжается; ее задачи должны быть выполнены независимо от того, кто живет, а кто умирает.
Усложненная женщина, более сознательная, знает себя как сущность, отдельную от коллективной жизни семьи и общества, которое продолжается независимо от индивидуальной жизни каждого поколения. Ее сознание личного эго приносит новые проблемы в отношении старости и смерти. Женщина, осознающая себя, которая
жила под руководством принципа эго, сознательно стремясь обрести власть над природой и внешним миром и удовлетворить свои
личные желания, не может смириться со старостью простым, проза
ичным образом, что так характерно для неискушенного народа. Для
нее неизбежное падение может быть не чем иным, как трагедией.
Китайцы говорят, что в момент, когда луна почти полная, когда она наиболее яркая, сила тьмы наиболее сильна внутри нее—
накопленная темная сила достигает своего пика. Тьма побеждает
не полумесяц, в котором сила света кажется слабой, а полную луну,
в которой она кажется сильной. Итак, многие женщины, которые
прожили полноценную и хорошую жизнь и получили в ней успех
и удовлетворение, чувствуют, что «свет» полностью доминирует
внутри них. Она научилась эксплуатировать и контролировать себя
и свое окружение посредством упражнений и дисциплины своего
эго; в своем мире она считается авторитетным и уравновешенным
человеком. Ее управление своей жизнью—вся ее жизненная философия—похоже, оправдала себя; успех, который она принесла, кажется, показывает, что ее позиция была правильной. Однако в момент, когда она достигает зенита своей силы, на стене появляется тень, сила, мощь, господство обречены; время тени и спуска
настало. Если ее жизнь не должна утонуть в трагедии и поражении,
для грядущей фазы жизни, открытие которой провозглашается таким зловещим образом, необходимо какое-то новое руководство
или принцип, сама природа которых будет отличаться от старой.
Приход осени безжалостно обнажает слабость и недостаток
жизни под властью эго. Женщина, которая достигла уровня более
высокого сознания, будет приветствовать эту фазу опыта так же радостно, как и любую из предыдущих. Но тот, кто пренебрег этой
культурой своей психики и развил только ценности эго, неизбежно должен рассматривать старость как период поражения и не знает, как с этим справиться.
Большинство людей, если они позволяют себе вообще думать об этом, с ожидают этого периода со страхом и опасениями.
Ограничение активности и естественных сил, кажется, не сулит
никаких перспектив, кроме разочарования и неудач. Возрастающие
ограничения, возникающие из-за потери физической силы и упадка
сил тела, замедления умственных процессов, снижения сексуальности, потери друзей—все это вырисовывается в будущем, как серия
битв, оканчивающихся поражением.
Неудивительно, что большинство людей прикладывают все усилия
к тому, чтобы как можно дольше отодвигать старость. «Сохраняя
молодость» и привязывая себя к своим детям и своей работе, они
надеются сохранить жизнь такой, какой они знали ее в годы своей
силы. Поражение обязательно придет в конце, «но,—утверждают
они,—возможно, период позорного подчинения старости можно
сократить, возможно, смерть может даже освободить нас до того,
как нас настигнет ужасное время беспомощности». Но, пытаясь
идти в ногу со временем и молодым поколением, они действительно
отстают от своего поколения, они не успевают за своим временем.
Несомненно, это отношение подростков. В детстве человечества и некоторых примитивных народов можно найти шокирующий нас метод решения этой проблемы. Старых, когда они больше не могут рожать детей, работать или идти на войну, тихо убирают
с дороги, и это судьба, которая постигает их, пока они еще молоды,
потому что примитивные люди рано стареют. Таким образом, можно избежать проблемы старости. У современных западных народов
от такого метода отходят, насколько это возможно, с помощью попыток продление молодости. Но до начала ХХ века старики занимали признанное место в семейном кругу. Сегодня это уже не так.
Каждый отдельный мужчина и женщина теперь должен сам столкнуться со старостью с ее трудностями и необходимыми приспособлениями.
В готический период более поздняя жизнь была предназначена
для религиозного развития; после того, как дневная жара и борьба
прошли, мужчины и женщины обращали свое внимание на то, чтобы войти в контакт с Богом через молитву и медитацию. Культура
внутренней жизни признавалась особой задачей стариков, особенно
если их активные годы были полностью посвящены светским занятиям. Например, Роджер де Монтгомери, двоюродный брат Вильгельма
Завоевателя и Первый лорд Марков, укрепил нормандское правление в Западной Англии, создал и поддерживал вооруженную границу между Британией и Уэльсом, организовал строительство замков и фортов вдоль границы с Уэльсом и действовал как барон или повелитель окружающих земель. Когда он начал стареть и его мысли
обратились к будущему, он понял, что для него пришло время покинуть сцену своей мирской деятельности и соединиться с небом.
Он передал свои обязанности преемнику и сам построил аббатство
и монастырь, в которые он вошел как монах. Там он провел закат
своих дней в культивировании внутренних ценностей, воспитанию
которых он уделял мало времени в юности.
У восточных народов, более древних по культуре, чем западные,
период старости рассматривается как возраст мудрости, а старики почитаются совершенно чуждым для нас образом. Для них достижение старости и ее ценностей—это цель, к которой лучшие мужчины и женщины направляют свою энергию, даже когда они еще молоды. Нет ничего необычного в том, что государственный
или деловой человек отказывается от своего мирского положения
на пике своего могущества, чтобы следовать дисциплинированной жизни йога. Такие люди верят, что только после того, как напряженные периоды юности и среднего возраста будут прожиты в полной мере, человек может обрести мудрость внутренней жизни, через которую может быть реализован весь смысл его существования. На Востоке эти ценности естественным образом выражаются
в религиозных терминах, как это было в Европе в готический период. Для нас культура внутренней жизни не в меньшей степени
связана с духом, даже если мы предпочитаем выражать ценности
и значения, которые она несет, не в религиозных, а в психологических терминах.
Здесь Юнг снова пионер и лидер. Психоаналитические школы
Фрейда и Адлера помогают человеку адаптироваться в юности, посредством чего он может удовлетворить свои потребности в силе
и потаканию инстинктам. Кандидаты на анализ среднего или пожилого возраста не одобряются этими школами, потому что он
уже прошел период жизни, когда можно было бы ожидать, что расширение активности во внешнем мире решит его проблему. Юнг,
однако, изучая проблемы пожилых людей, проследил за движением психики по мере того, как она следует курсу ограничения в вопросах внешнего мира, и обнаружил, что для человека это далеко не чистая потеря, а, наоборот, необходимое условие для рождения
духовного творения, не менее важного, чем творения, принадлежащие к более ранним периодам жизни. Он пишет: «Полдень жизни
так же полон смысла, как и утро; только его смысл и назначение различны. У человека две цели: первая—естественная цель, рождение
детей и их защита и обучение; к этому относится получение денег
и социального положения. Когда эта цель достигнута, начинается
новая фаза: культурная цель» [1].
Старость больше не может считаться племенной проблемой,
больше не семейной проблемой, больше не религиозной проблемой, принимаемой во внимание обществом в целом посредством
сохранения отшельничества и монастырей. Проблема старости сегодня является в основном личной проблемой, которую каждый человек должен решать сам, и вряд ли можно надеяться на ее решение, если подготовка к ней откладывается слишком долго.
«Человек справляется с этими изменениями в природе, отмечая их закономерность и соответственно отмечая течение времени.
Таким образом, в кажущейся хаотической смене времен года проявляются порядок и ясность, и человек может заранее приспособиться
к требованиям разных времен» [2]. Так написал китайский мудрец
около трех тысяч лет назад. Мы научились распознавать смену времен года и готовиться к ней. Фермер сеет кукурузу в ожидании наступления теплой погоды. Домохозяин откладывает свой зимний запас угля до того, как уйдет летняя жара. Мы распознаем последовательность года и заранее приспосабливаемся к ее требованиям.
Изменения времен года, которые представляют собой жизненный
цикл, менее широко известны, и многие люди не могут заранее подготовиться к ним. И все же «движущийся палец пишет, а написав,
движется дальше»; спад неизбежен. Каждый человек хочет избежать поражения этой неумолимой судьбы; его способность делать
это почти точно пропорциональна той подготовке, которую он сделал. «Человек, долгое время созерцавший смерть,—гласит старый
латинский афоризм,—встретит ее без страха».
В некоторых отношениях необходимость подготовки признается
довольно широко. Признана необходимость, например, сбережений
на старость. Но у некоторых людей есть любопытное слепое пятно
в отношении старости. Похоже, они не осознают, что их дни силы
для работы ограничены. Они не могут представить себя старыми.
Таким образом, они продолжают жить в соответствии со своими
доходами или даже превосходить их, будучи пойманными лозунгом
продавца «каждый должен иметь», как если бы они не осознавали, что больше, чем физический комфорт, будет зависеть от материальной подготовки, сделанной на последующие годы. Серьезная
бедность в старости почти неизбежно сорвет любую попытку достичь внутреннего развития, которое должно быть главной заботой осени жизни; и зависимость, будь то от детей или других членов
семьи, искажает отношения, которые должны становиться все более свободными.
Необходимо более сознательное понимание того, в какой степени
психологическая свобода в пожилом возрасте зависит от финансовой независимости. Если отношение женщины было безответственным и стремящимся к удовольствиям, в преклонном возрасте будет
взиматься плата в виде зависимости. Однако, если неудача в спасении была вызвана не эгоизмом, а добровольно взятым на себя риском с полным осознанием той опасности, которую она несет, это
может не иметь разрушительных результатов, которые неизбежно
приносит эгоизм. Например, если женщина пожертвовала независимостью своей старости, чтобы дать своим детям лучшее образование, лучший старт в жизни, и сделала это открыто, поговорив
с ними и договорившись, тогда, в преклонном возрасте, она, возможно, сможет принять от них поддержку в качестве оплаты их
долга, без всех эмоциональных затрат и требований власти, которые так часто ожесточают отношения между престарелыми родителями и их детьми.
Но все это лишь внешняя подготовка к внешним условиям.
Внутренняя подготовка также необходима, чтобы соответствовать некоторым другим аспектам возраста. Со временем, например, женщина постарше обнаружит, что тело требует все большеи больше заботы и внимания, если она хочет оставаться здоровой.
Когда она была моложе, она могла значительно напрячь свои физические ресурсы и восстановить свои силы за сутки. После достижения пятидесяти пяти или шестидесяти лет это уже невозможно.
Когда она устала, она должна отдыхать или платить непропорционально высокую цену длительной усталостью. Если она не хочет
болеть, к маленьким физическим недугам нужно относиться более
серьезно, чем раньше. Чтобы эти факты были должным образом
учтены, необходима как внутренняя, так и внешняя корректировка. Эта корректировка должна учитывать не только фактические
недуги, имеющие место в данный момент, но и прогрессирующее
физическое ухудшение, предшественниками которого они являются. Они посланцы смерти и предупреждают о приближении конца.
Для большинства людей с приближением поздних лет жизни
наступает время, когда они вынуждены остановиться и подвести
итоги, оглядываясь назад, чтобы оценить свои достижений и вперед, чтобы подсчитать, какие возможности еще остаются. Этот
период особенно часто случается в то время, когда потребности
жизни внезапно ослабевают. Для матери это происходит, когда
ее дети покидают дом, чтобы отправиться в мир, в колледж или
в собственный дом. С ним сталкивается профессиональная женщина, когда поднимается вопрос об уходе на пенсию или, в более
трагических случаях, когда она теряет работу из-за своего возраста, потому что на ее место требуется более молодая и более энергичная женщина.
В такое время женщина, профессиональная или домашняя, может оказаться перед глухой стеной. Она оглядывается на то, что ей
выполнено. Профессиональная женщина говорит себе: «Если бы
я только вложила всю свою энергию в брак, чтобы занять место
в сердцах мужа и детей, я бы не столкнулась с такой холодной, бессмысленной старостью!» От замужней женщины слышна очень
похожая жалоба: «Если бы я не отдала себя полностью детям, а вложила часть своей энергии в свою личную жизнь, у меня было бы что
показать годам—друзья и интересы, к которым я могла бы обратиться теперь, когда дети больше не нуждаются во мне, и действительно отвергают меня, как будто я стою у них на пути!»
Многим женщинам, осознавшим свою двойственную природу только в возрасте пятидесяти лет и старше, кажется совершенно невозможным создать что-либо ценное в оставшиеся года.
Ощущение того, что дорога подошла к концу, ощущение непоправимой неудачи, может быть настолько пугающим и навязчивым, настолько сильным и неизбежным, что она не может сосредоточить
свое внимание ни на чем другом. На нее обрушиваются депрессия
и бессонница. Ничто не имеет ценности или значения. Она как будто падает в бездонную яму. Тот факт, что остальной мир продолжает
заниматься своими делами, очевидно, не замечая пропасти, в которую все упало для нее, только усугубляет ее состояние. Она подошла
к периоду спада и не знает, как с этим справиться. Западная философия, основанная почти исключительно на идее прогресса, не может предложить ничего в этих обстоятельствах. Любое жизненное
достижение, каким бы ценным и полным оно ни было, теряет все
свое значение, когда первое пронзительное осознание того, что все
будет поглощено исчезновением и смертью, прорывается в сознание. Ибо нет внешнего достижения, которое само по себе оправдывает расход жизненной энергии. Человек обладает не только телом,
но и духом, и поэтому никакая временная работа не может удовлетворить его совесть. Если за время своей жизни на земле он не создал чего-то, что превзойдет время, его усилия будут напрасными.
Однако большинство людей, сталкиваясь с угрозой старости,
стараются как можно дольше продолжать жить по-старому. Они
не меняют своего отношения, не меняют направление своих усилий. Их достижения в мире не были столь значительными, как их
намерения, и в последние годы они отчаянно борются за то, чтобы
восполнить его недостаток. Женщина, чей жизненный труд кажется ей скудным (как это всегда должно казаться любому, кроме самых
обманутых, особенно по сравнению с обширной мечтой юности),
может начать какое-то новое дело и снова расцвести в сиянии ожидания. Это может продолжаться до глубокой старости, и смерть может застать ее не более чем в «состоянии обещания», когда ничто не становится актуальным ни во внешнем мире, ни —что более жалко—внутри нее самой. Она все еще девочка-подросток, которая надеется когда-нибудь в будущем совершить то, что оправдает
ее существование.
Некоторые женщины всю жизнь не осознают, что к ним применяется закон деволюции—спада. Они идут до конца, видимо,
совершенно не подозревая о приближении смерти. Некоторые
из них—женщины, которые вышли за рамки обещанного и действительно достигли чего-то в реальном мире. Их работа, которая
вполне может иметь реальную ценность, занимает все их внимание,
исключая все соображения философского характера. Они никогда не сомневаются в ценности и важности своей работы. Как будто период среднего возраста продлился на неопределенный срок.
Они никогда не слышат призыв остановиться и подвести итоги.
Когда они на самом деле состарились, они все еще явно находятся
в полной силе среднего возраста. Они умирают в упряжке. Я знаю
по крайней мере двух женщин врачей, которые продолжали активную практику до восьмидесяти пяти лет, работая до дня смерти
так же напряженно, как это было в шестьдесят. Период среднего
возраста продлился бесконечно: они никогда не переживали старости. Но старость—это часть жизни со своей характерной задачей—развитием внутренних или духовных ценностей.
Женщина, которая заботилась исключительно о своем материнстве, которое дало значение ее жизни, не освобождается от проблемы, аналогичной проблеме профессиональной женщины. Она
тоже пытается предотвратить неизбежное завершение фазы, которую она ошибочно приняла за всю жизнь, внимательно следя
за своими детьми, даже после того, как они выросли и перестали
нуждаться в ее заботе, ища год за годом свое удовлетворение в их
жизни и интересах. При таком обращении они либо обижаются,
либо теряют способность проявлять инициативу, потому что такие
матери крадут жизненные возможности у молодого поколения. Ее
способность игнорировать полет времени просто поразительна.
Я помню, как одна пожилая женщина рассказывала о замужестве
подруги своей дочери, о том, как прекрасно, что эта «девочка»,
чтобы заботиться о своей матери, отложила замужество на четырнадцать лет, и что теперь, после смерти матери «Милая девушка» должна была выйти замуж. Когда ей напомнили, что «девочке» почти пятьдесят лет, и возможность материнства ушла навсегда, старушка ответила: «Что ж, она всегда будет для меня девочкой»,
имея в виду, что, поскольку она не думала о младшей женщине как
о стареющей, время, должно быть, остановилось и для нее. Таким
отношением она защитила себя от необходимости приспосабливаться к течению времени; считая своих дочерей и их друзей «всего лишь девочками», она освободила себя от признания того, что им было отказано в праве на полноценную жизнь, и оправдала себя и все поколение «матерей», требуя исключительного обслуживания и внимание дочерей.
В других случаях материнская роль может продолжаться до старости совершенно иным образом. Как бабушка, пожилая женщина может снова найти выход своим материнским чувствам. Многие дети испытывают глубокую привязанность и понимание со своими бабушками. Среди американских индейцев, а также часто в Индии и Китае бабушки являются признанными учителями. Пожилая женщина играет роль «Мудрого», который передает не фактические
знания, а народную мудрость, воплощенную в обычаях, особенно
касающихся религиозных обрядов и отношений между людьми.
Если женщина хочет достичь полного психологического развития, ей необходимо пережить, по крайней мере, в некоторой степени, много фаз жизни. Недостаточно того, чтобы она развила одну сторону своей психики, будь то аспект любви или аспект работы.
Необходимо испытать весь спектр ее психических возможностей,
если она хочет прийти к чему-либо, приближающемуся к полному
сознанию. Таким образом, для всестороннего развития своих способностей к росту женщина должна жить как на стороне Эроса, так и на стороне Логоса.
На практике, однако, большинство женщин обнаруживают, что
они вынуждены отдавать себя почти исключительно тому опыту,
который они выбрали своим делом. Женщина, чьи лучшие—или,
во всяком случае, активные—годы посвящены любовным отношениям с мужчиной, вынашиванию и воспитанию в семье, переживает
жизнь как жена и как мать. За редким исключением, такая женщина
не может, какой бы талантливой она ни была, одновременно заниматься какой-либо профессией. Ее отношения с женщинами также в большинстве случаев остаются в крайне недифференцированном состоянии. Ее главная забота—отношения с мужем; ее друзья вторичны. С другой стороны, профессиональная женщина направляет свое внимание и свою энергию не только на то, чтобы следовать
своим индивидуальным наклонностям, создавая что-либо непосредственно в мире, но также на развитие способности стоять в одиночестве и полагаться на себя во всех обычных жизненных ситуациях.
Для нее подруги-женщины чрезвычайно важны, и она, вероятно,
уделяет много внимания и заботы налаживанию отношений с ними.
Но ее отношения с мужчинами остаются неразвитыми; она не учится действовать как женщина по отношению к мужчине, и материнская сторона ее натуры играет лишь косвенную роль по отношению к чужим детям или своим подчиненным в работе. Следовательно, когда женщина достигает возраста сорока пяти или пятидесяти лет,
она очень склонна осознавать недостаток в себе, соответствующий
недостатку в ее слишком односторонней жизни.
В других случаях ей навязывают сознание своей односторонности через естественное прекращение выбранной ею адаптации.
Когда дети вырастают и бросают ее, мать сетует: «Я больше никому не нужна». Не осознавая никакой ценности в жизни, кроме той, что она нужна кому-то другому, она вполне может оказаться на краю пропасти. Ей крайне необходимо развивать личные ценности и свое отношение к Логосу. Деловая женщина, посвятившая свою жизнь тем ценностям, которыми пренебрегала замужняя женщина, достигнув пика своих достижений, также обнаруживает, что жизнь
потеряла краски. Она больше не может довольствоваться успехом.
Необходим некоторый опыт, который доставит ей эмоциональное
удовлетворение и шанс развить ее ценности Эроса.
Даже среди наивных женщин среднего возраста, которые совершенно не осознают, что с ними происходит, и совсем не осознают
значение своих собственных действий, эти жизненные потребности могут быть восприняты как удовлетворяющие их потребности.
Отнюдь не редкость, когда женщины, чьи дети выросли, по своему
выбору или необходимости занимаются какой-либо работой в этом
мире. Иногда женщинам это удается; чаще они оказываются неспособными успешно конкурировать с более молодыми, более предприимчивыми и более подготовленными женщинами. Если бы они могли
распознать субъективный аспект своего приключения, они были бы
довольны очень скромным внешним успехом, поскольку их главный
интерес тогда совершенно справедливо был бы обращен на нижнюю
сторону, где культурное воздействие их предприятия на них самих
стало бы очевидным. Точно так же профессиональные женщины
среднего возраста могут искать романтического приключения изза собственного чувства нужды и потери или могут быть вовлечены
в него из-за неожиданного влечения к мужчине. У них тоже субъективный аспект важнее объективного. Брак в таком возрасте совершенно не похож на типичный брак молодых людей и действительно может быть исключен обстоятельствами дела, а рождение детей либо невозможно, либо может считаться нецелесообразным. Но поскольку субъективный опыт такой любовной интриги, пусть и запоздалой,
имеет первостепенное значение и важность, поскольку через него
профессиональная женщина может установить совершенно новый
контакт с женскими ценностями внутри себя, может испытать радость и боль любви и подчиняется закону своей собственной природы, который действует полностью независимо от ценностей эго, на создание которых она потратила всю свою жизнь.
Таким образом, перед ней открывается вторая жизнь, прожитая как бы в миниатюре, но способная, тем не менее, нести возможность психологического роста, которую она упустила из-за своей прежней односторонности. Женщина, познавшая таким образом обе стороны своей собственной натуры, по мере приближения
старости проявляет теплоту и зрелость, напоминающие красный
и золотой цвета осени. Ее опыт любви делает ее доступной для людей, в то время как дисциплина, которой она подверглась, работая
в мире, придает сил ее характеру и уравновешивает ее суждения.
В возрасте около шестидесяти лет нередко случается, что мысли
непроизвольно обращаются к прошлому, и воспоминания о давних
ситуациях возникают сами собой с удивительной яркостью, приковывая внимание, будто бы заставляя против воли заново пережить
прошлое. Собираясь заснуть, возможно, пожилая женщина (то же
самое и с мужчинами) снова оказывается в юности в ситуации,
в которой, как она теперь понимает, она вела себя очень неадаптированным образом. Она говорила недоброжелательно, не осознавая эффекта своих слов, хотя теперь слишком ясно, насколько они были жестокими. Или она действовала импульсивно или эгоистично, что приводило к очень печальным результатам. Эти воспоминания приходят со всей яркостью бессознательной фантазии и могут
повторяться через определенные промежутки времени, пока ей, наконец, не удастся уничтожить призрак путем подавления или, возможно, раскаяния. Но затем другой подобный инцидент выходит из тени и сталкивается с ней, и снова она пытается победить призрак, но обнаруживает, что это болезненное воспоминание заменяется третьим или четвертым инцидентом аналогичного характера,
пока она не начинает чувствовать, что ее преследуют давно забытые проступки. Если бы теперь, вместо того, чтобы пытаться избавиться от этих назойливых призраков, она могла бы набраться храбрости, чтобы встретиться с ними лицом к лицу и исследовать, что общего у этих инцидентов, вполне вероятно, что она обнаружила бы, что у них действительно есть общий знаменатель. Может
случиться так, что в каждом случае она говорила или действовала,
не осознавая, что причиняла боль чувствам других; или, возможно,
ее мотивом было желание доминировать, или она ревновала; или,
возможно, за ее действиями скрывалась нечестность, которая, как
она никогда не осознавала, была чем-то большим, чем случайным
происшествием, о котором ничего не известно. Но теперь, когда
она вынуждена осознавать, что такие случайные инциденты часто
повторяются, она должна признать, что ей в корне не хватало честности или заботы о правах или чувствах других, вероятно, потому,
что она хотела идти своим путем любой ценой. И поэтому обзор ее
жизни, навязанный ей ее непреднамеренными фантазиями, поставит ее лицом к лицу с темной стороной, тенью, и теперь, наконец,
в старости она будет в состоянии решать проблему фундаментально, а не просто пытаться оправдать или раскаяться в отдельных
инцидентах, которые являются лишь симптомами основной проблемы. Таким образом, даже если ей за шестьдесят, ей предоставляется возможность психологического роста.
Однажды женщина, умирающая от рака, сказала мне: «Что мне
делать со своими грехами?» Очевидно, она была очень расстроена именно такими событиями, о которых мы говорили. Я ответила:
«Примите их». Затем, увидев, что она не понимает, я продолжила:
«Вы узнали больше из своих грехов или больше из своих добрых
дел?» Она долго думала, а потом сказала: «От моих грехов». Может
быть, это намек хотя бы на одно из значений зла? Зло, которое не искупается пониманием, сознанием, конечно, есть только зло, но, возможно, старая поговорка: «Добро может быть концом зла»—это не просто сентиментальный оптимизм Поллианны. Если осознание своих неудач ведет к ассимиляции тени и к принятию того темного другого «я», скрывающегося на заднем плане, она может таким
образом приблизиться к тому, чтобы стать цельной личностью, настоящей индивидуальностью.
Приближение старости приносит с собой постепенное ухудшение самого организма. Женщина должна столкнуться с потерей
многих черт молодости, которые были одними из ее главных достоинств. С годами не только уменьшатся ее сила и гибкость, но и цвет
лица и фигура теряют свою былую красоту. Из-за большого значения женской красоты этот аспект утраты молодости имеет гораздо
большее значение для женщин, чем для мужчин. Мужчине может
серьезно помешать потеря юношеской бодрости, но мало кто серьезно обеспокоен, когда цвет их лица меняется или морщины появляются на гладкой коже.
Говорят, что в молодости внешность женщины зависит от природы, но после сорока лет она сама виновата, что она некрасива,
потому что после сорока красота женщины гораздо меньше, чем
раньше, зависит от физических особенностей и гораздо больше
от ее характера и нравов. Она красива или уродлива в зависимости
от духа, который смотрит из ее глаз; она привлекает или отталкивает своей добротой или дурным характером, которые выражаются морщинами вокруг ее рта. Другими словами, имеет значение ее «существо», а не случайности ее физического состояния.
Темный принцип, как его называют китайцы, обретает баланс сил
в поворотный момент средней жизни, и требует признания не только со стороны односторонних, но и со стороны тех, кто стремился придать должное значение обеим сторонам жизни. Эти более уравновешенные люди тоже должны найти способ приспособиться к ограничениям, налагаемым возрастом. Для них, однако, акцент уже сместился с внешнего мира на внутренний из-за их возросшего
самосознания, так что они не могут в такой же степени быть напуганными внешними изменениями и ограничениями. В некоторых отношениях неизбежные физические изменения дают значительную компенсацию, освобождение от давления внешней необходимости дает свободу для занятия внутренним миром. Например,
потеря менструального цикла избавляет женщину от повторяющейся проблемы адаптации, которая возникает из-за неравномерности ее темперамента во время периода фертильности. Опять же, освобождение от суеты юности дает ей возможность более интровертно воспринимать жизнь. Она уже сыграла свою роль, и успех или неудача больше не имеют для нее значения с той же интенсивностью, как когда она все еще была на арене жизни. Она довольна
тем, что позволяет другим испытать свои силы, в то время как она
занимается проблемами, которые являются особой заботой ее собственной эпохи.
Это ощущение возрастающей свободы в пожилой жизни не всегда
развиваются спонтанно. Его нужно искать осознанно. Для большинства людей, например, наступает день, когда им насильно напоминают, что их владение недвижимостью преходяще. Имущество, будь то земля, деньги или другие ценности, должны перейти к следующему поколению. «Вещи», материальные объекты, имеют
продолжительность во времени, которая настолько велика по сравнению с жизнью человека, что непостоянство человеческой жизни в какой-то час не может не проявиться перед каждым мыслящим человеком с поразительным эффектом. Жизнь и смерть! Одна такая временная, другая такая продолжительная! Признание этого основного жизненного факта делает возможным совершенно
иное отношение не только к материальному имуществу, но также
и к эмоциональным и психологическим ценностям, будь то собственные или чужие. Невозможно прожить долгую жизнь, не уловив проблеск неизбежности изменений, даже в тех вещах, которые во время своего расцвета давали наиболее полную иллюзию постоянства. Например, интеллектуальное убеждение, которое в то время
казалось вечным в своей правоте, вскоре исчезло и было заменено
другим; эмоциональная убежденность в постоянстве, рожденном
любовью, также быстро или медленно угасала и, в свою очередь,
вытеснялась осознанием таких вещей, и понимание непостоянства
человеческой природы в психологической сфере может быть достигнуто не меньше, чем в физической.
Но что-то нам запрещает останавливаться на достигнутом!
Многое из того, что когда-то казалось постоянным, оказывается
непостоянным. Сами качества, которыми мы убедились в своем бессмертии, часто бывают самыми преходящими. И все же даже в этом
случае идея жизни, которая выйдет за пределы смерти, прочно укоренилась в человеческих умах. Мы не знаем, является ли эта вера
иллюзией или предчувствием истины. Все, что мы можем сказать,—
это то, что жизненная энергия, исходящая из неизвестного, расширяется в молодости и в среднем возрасте, затем снова собирается
вместе и в старости постепенно удаляется из внешнего мира, наконец, снова опускаясь за пределы нашего понимания.
Такое привлечение внимания очень характерно для старости.
Период сил проходит. В среднем возрасте женщина нужна, ее энергия и находчивость черпаются окружающими. Но когда она стареет,
она больше не нужна. Осознание этого факта постепенно навязывает ей себя. Сейчас ей нужны другие люди больше, чем она им. Если
раньше она была сильной, то теперь она слаба. Признание собственного бессилия может оставить чувство пустоты, из-за которого жизнь больше не стоит того, чтобы жить. Необходимо найти какие-то средства, чтобы преодолеть это пустое пространство, посреди которого она снова спрашивает себя: «Какова цель жизни?»
Мы уже говорили о средневековом бароне, который стал монахом, о восточном государственном деятеле, который стал йогом.
Эти люди следуют «правилу»: они поступают так же, как и многие
другие. Они ищут внутренние ценности признанным путем, через
принятую религиозную практику. В наши дни такой школы не существует, у нас нет таких обычаев, даже необходимость развития
внутренней жизни на склоне лет не общепризнана. Если отдельные
мужчины и женщины должны искать внутренние ценности, которые приведут их к сознательному пониманию и принятию значения
жизни в ее упадке, а также в ее расширении, они должны идти одиноким путем, должны действовать как пионеры—и это в то время,
когда новаторская инициатива находится на самом низком уровне.
По мере того, как люди становятся старше, их контакт с основными реальностями жизни имеет тенденцию становиться все более
и более отдаленным. Особенно это касается состоятельных людей.
Их еда приготовлена для них, их единственная задача—съесть ее; их
дома обслуживаются кем-то другим, даже их одежда и личные вещи
находятся на попечении доверенного слуги или преданной дочери.
Все это означает, что пожилые люди все больше зависят от других людей в их интересах и развлечениях. В большей части удовлетворения, доступного молодым людям через реальный контакт с тем, что можно назвать первоочередными жизненными обязанностями, лишены пожилые люди либо из-за их реальной физической беспомощности, либо, что является более распространенным
состоянием, из-за их собственного непонимания своих потребностей. Многие пожилые люди доверяют другим рутину повседневной
жизни, которую они вполне способны выполнять сами. «Но,—говорят они,—зачем мне это делать, если я могу позволить себе заплатить, чтобы это сделал кто-то другой?» Этот аргумент был бы верен, если бы было что-то более ценное, чем они могли бы заниматься в свое слишком свободное время.
Если свобода от домашних обязанностей позволяет пожилым людям сидеть в скучной праздности до следующего обеда, ценность этого освобождения в лучшем случае сомнительна. Даже простые дела,
выполняемые на службе жизни, способны доставить чувство удовлетворения, совершенно неизвестное тем, кого всю жизнь обслуживали.
Обязанности повседневной жизни, возложенные на других в то время, когда они сами были заняты более напряженной и сложной работой, послужили бы в досуге старости, чтобы спасти их от падения
в своего рода вакуум. Но им не всегда приходит в голову, что заниматься даже простыми делами лучше, чем бездействовать.
Еще один фактор ситуации, который пожилые люди редко ценят:
что их собственная праздность ложится бременем на тех, от кого они
зависят в своих развлечениях и занятиях, а также во всех жизненно
важных контактах, даже если они могут быть финансово независимыми и иметь собственный дом. Например, если бабушку приглашают в дом ее дочери, вечеринка для пожилой женщины начинается только тогда, когда она действительно приезжает, в то время как дочери нужно было вписать в свою напряженную жизнь всю дополнительную подготовку, которая может потребоваться. Младшей
женщине с ее многочисленными обязанностями не нужно больше ничего, чтобы заполнить свое время, но, похоже, она должна
выполнять большую часть работы; женщина постарше, у которой
день пустой, если не считать яркого вечернего визита, слишком часто приходится ждать «вечеринки», вместо того чтобы участвовать в приготовлениях, которые могут ее занять и заинтересовать.
Дочь, естественно, неуверенно просит пожилую женщину оказать
ей небольшие услуги, которые, возможно, она в детстве оказывала
своей матери. Пожилая женщина, со своей стороны, не решается
предложить помощь, понимая, что по мере взросления она не может
делать столько же, сколько раньше, потому что она быстрее устает
и выполнение любой задачи занимает у нее гораздо больше времени. Такого рода несоответствия в определенной степени неизбежны. Но, возможно, неравенство можно было бы уменьшить, если бы его признавали более сознательно.
Объем работы, выполняемой пожилой женщиной, должен постепенно уменьшаться, но нет причин, по которым она должна час за часом находиться в полном безделье. С возрастом потребуются более
длительные периоды для отдыха, а в преклонном возрасте сил может перестать быть достаточно для выполнения любых задач, кроме
непосредственно личных—ухода за собой и ежедневных физических
упражнений. Но в период, предшествующий этому заключительному этапу, вполне могут быть годы, когда работа всей жизни заканчивается, но при этом сохраняется некоторая мера силы и потребность в занятиях и интересах. В этот период женщина будет намного счастливее, если она сможет выполнять для себя рутину небольших заданий, которые будут приносить интерес и занятость по несколько часов
каждый день. С помощью простых ручных работ, необходимых в повседневной жизни, некоторая степень тесного контакта с природой
может быть восстановлена даже теми, кто благодаря образованию
и культуре отрезал себя от примитивных реалий жизни.
Сегодня раздается призыв «назад к природе». Этому призыву
можно следовать как правильно, так и неправильно [3]. Если в пору
расцвета жизни мы отбросим нашу культуру с ее сложностями и обязанностями и осядем в уединенном месте, чтобы предаться деревенской жизни, мы почти неизбежно потеряем наши сознательные ценности. Эксперимент неоднократно проводился в Америке, например, на ферме Брук и в нынешних коммунах хиппи; но проблемы мира не могут быть решены, если оставить этот мир. Однако в более поздние годы ситуация меняется. Внешний мир с его настойчивым требованием адаптации больше не требует такой большой
доли внимания; моральные проблемы, которые требовали решения в предыдущие годы, теряют свою актуальность. Вместо этого
смерть дает почувствовать свое присутствие. Возрастающая сила
земли—тьма, распад и умирание—навязывают себя старым. В такое время возвращение к простым реалиям, которые знает каждый
крестьянин, может принести, даже более искушенным, понимание
смысла жизни, которого нельзя найти в книгах.
Ибо свет сознательной личности исходит из глубин бессознательного животного, телесного существования. Свет сознания после смерти уйдет от нас по той же дороге, на которой он возник.
Иногда кажется, что искра духа уходит еще до смерти из очень старых, оставляя тело для продолжения почти исключительно вегетативной жизни. С возрастом внимание все больше отвлекается от внешнего мира. Поле сознания мало-помалу сужается до тех пор,
пока для старухи только те вещи, которые находятся под рукой,
сохраняют способность привлекать ее внимание. В более ранней
жизни подобное отвлечение внимания от мира иногда наблюдалось во время серьезной болезни. Наблюдателям кажется, что пациент без сознания. Но если она выздоровеет, она, возможно, сможет рассказать о переживаниях, столь ярких и интенсивных, что они затмили внешний мир. Возможно даже, что во время ступора она возмущалась простейшими требованиями адаптации из-за прерывания субъективного события, требовавшего в тот момент ее исключительного внимания.
Старые редко возвращаются, чтобы рассказать нам о том, что
они пережили в период ухода от мира. Но я знала один случай, когда пожилая женщина пережила длительный период старческой меланхолии, в котором она была довольно апатичной. В это время наблюдателям казалось, что она вошла в состояние полной забывчивости, как будто ее разум, а в действительности и психика, подвергались медленному процессу разложения. Но это было не так;
она восстановила свои способности перед смертью; ее разум прояснился, и она объяснила, что в период ухода от внешнего мира она
пережила длительный субъективный опыт, который привел к фундаментальному изменению ее отношения к миру. Ее мировая философия была воссоздана.
Этот случай необычен, потому что у нас есть отчет о субъективных событиях. Я не уверена, что это необычное явление. Вполне возможно, что во время длительных периодов беспомощности или даже ярко выраженной апатии стариков могут происходить глубокие внутренние изменения, которые, если бы мы могли только осознавать это, оправдали бы в наших глазах месяцы или годы крайней
старости, которую мы готовы рассматривать как бремя и утрату.
Ибо ценность последних пятнадцати или двадцати лет жизни заключается в возможности приобрести более субъективное отношение.
Только благодаря такому обращению внимания можно ассимилировать опыт прошлых лет и получить освобождение от деятельности и требований мира.
В приведенном выше случае это изменение отношения произошло без какого-либо сознательного намерения со стороны женщины. Моральные проблемы, возникшие в результате расхождения между ее идеалами и реальным опытом, подаренным ей жизнью, не были сознательно решены. Она отождествляла себя со своими
идеалами, подавляя все другие факты, и, таким образом, оставила
конфликт нерешенным. Затем втягивание жизненных сил, возникающих в ходе природы, привело к изменению, которое в данном случае произошло без участия человека. Однако период более поздней жизни может быть намеренно запланирован и использован для решения проблем и конфликтов, на которые деятельность в предыдущей жизни оставляла мало времени. Посредством такой волевой попытки каждый мужчина и женщина сегодня могут стремиться
к развитию своей внутренней жизни, которая в другие века обеспечивалась религиозными уединениями. Отводя свое внимание от мира, они могут сознательно участвовать в движении жизненной энергии внутри себя. Если их задача действительно выполнена, они готовы умереть, когда придет время. Если смотреть со стороны, это все, что мы знаем. Человек, который приготовился к смерти,
живя полной жизнью, как в объективном мире, так и на субъективном плане, умирает без борьбы и без сожаления.
Выше мы говорили о признании тщетности любых внешних
достижений, которое приходит к большинству людей перед лицом смерти. Все творения в мире пройдут—они не выдержат—
и даже прежде, чем они рухнут, их человеческий создатель ушел,
и мы не знаем, куда. Но когда в более поздней жизни внимание отвлекается от внешнего мира, может случиться так, что жизненная
энергия собирается вместе для своего последнего и наиболее значительного творческого акта. Сам человек становится получателем
собственной жизненной энергии. Он освобожден от отождествления с внешним миром. Он свободен, как поет Уитмен, «с восхитительной близостью к свободе смерти» и, как свободный человек,
может посвятить себя последней задаче своей жизни, которой, говоря словами Юнга, является достижение Смерти.
Примечания:
1. Два эссе по аналитической психологии, пар. 114.
2. И Цзин, стр. 202.
3. Ср. Юнг, Два эссе по аналитической психологии, пар. 258–259.