В конце XIX—начале XX века ученые, изучавшие историю алхимии—Марселин Бертелот, Эдмунд О. Фон Липпман и Юлиус Руска,—рассматривали е¨е преимущественно с точки зрения современной химии. Этим исследователям мы обязаны рядом обзорных работ. Основной их задачей при переводе и изучении алхимических текстов (особенно ранних греческих, сирийских и арабских) было показать, как в то время развивалось понимание структуры материи. Таким образом, их исследования были сосредоточены на веществах, скрытых под так называемыми кодовыми именами (Decknamen), их рецептах и действиях с ними, описанных в алхимических текстах. Вс¨е это рассматривалось с точки зрения химика, и разнообразные алхимические словари и глоссарии—греческие, арабские и латинские—тому подтверждение. Мистический или, как называл его Руска, аллегорический аспект алхимии не затрагивался, поскольку считался ошибкой тех адептов, которые не могли отличить реальную материю от вымысла. С другой стороны, мы наблюдаем долгую традицию философско-духовных путей объяснения алхимии. Например, в 1857 году Итан Аллен Хичкок (1798–1870) предложил философско-символическую интерпретацию алхимии в книге «Заметки об алхимии и алхимиках». Он утверждал, что алхимия—способ изменения, исправления самого адепта. Такой же была и оста¨ется точка зрения франкмасонов и розенкрейцеров. В 1914 году фрейдистский аналитик Герберт Зильберер опубликовал книгу, которая в 1917 году была издана английском языке под названием «Проблемы мистицизма и его символизм». В этой работе он пытался рассмотреть алхимию с точки зрения психоанализа. Позже, в 1931 году, философ Юлиус Эвола издал книгу «Герметическая традиция: символы и учение Королевского искусства»[1], в которой описал историю и символизм герметической традиции. Но философско-психологический подход не объясняет, почему алхимиков так занимали вещества, растения и животные, почему так подробно описывались все стадии
алхимического процесса с использованием бесчисленных символов материального мира. Прорыв в толковании алхимии совершил К.Г.Юнг (1875–1961), успешно объединивший вышеупомянутые аспекты алхимического поиска. С помощью молодого филолога МарииЛуизы фон Франц (1915–1998) он обратился к первоисточникам, т.е. греческим, арабским и латинским алхимическим текстам, чтобы понять их тайный смысл. На основе собственного столкновения с тем, что он позже назвал объективной психе или коллективным бессознательным, а также тщательных новаторских исследований оригинальных алхимических текстов, которые будут упомянуты далее, он показал, что мы не можем отрицать ни материально-экспериментальную сторону алхимии, ни е¨е духовное измерение—религиозный поиск. Поэтому он предложил символикорелигиозную позицию. В своей основополагающей работе «Психология и алхимия», опубликованной в Германии в 1944 году, он писал: «Но именно из-за этого смешения физического и психического оста¨ется неясным, искать ли конечный результат алхимического процесса в области материального или духовного. На самом деле, этот вопрос поставлен неверно: в ту эпоху не было проблемы «или-или», существовала промежуточная область между духом и материей, то есть психическая область тонких тел, которая проявляла себя как в ментальной, так и в материальной форме. Только так можно объяснить алхимический способ мышления, иначе он кажется лиш¨енным смысла»[2]. Эта промежуточная область «населена» символами, связывающими мир духа и мир материальный[3]. Однако Лоуренс М. Принцип указывает, что «заявления Юнга очень редко подтверждаются новейшими исследованиями в области истории алхимии»[4]. Такая критика вполне обоснована, так как с момента публикации работы К.Г.Юнга и Марии-Луизы фон Франц в современных исследовательских работах встречалось очень мало материалов о символико-религиозном подходе к алхимии. Для юнгианских психологов алхимия в основном также представляла интерес лишь в рамках текстов, уже изученных Юнгом и фон Франц. Однако обнаруженные недавно работы Мухаммеда ибн Умаила, а также источники, на которые он ссылается (например, тексты Зосима, Марии, Мориена, Гермеса, сохранившиеся на арабском языке), подтверждают точку зрения Юнга о символической природе алхимии[5]. Некоторые из этих текстов, которыми ранее пренебрегали, сейчас впервые переведены с арабского. Они позволяют нам лучше понять духовный поиск этих великих мастеров. Они перебросили над¨ежный мост к современной глубинной психологии, поскольку символическая алхимия полностью соответствует аналитическим установкам психологии бессознательного. «Не упуская из виду личные проблемы, […], (experientia—опыт алхимика), аналитик следит за их символическими аспектами (theoria—теоретическая часть работы), ибо лечение возможно лишь при выводе пациента за рамки собственного эго»[6]. Получается, что цель работы—найти уникальный, независимый жизненный путь данного индивидуума в тесной связи с его (или е¨е) бессознательным. Результатом должно стать прочное единство мира солнца—мира сознания—с лунным миром бессознательного. Юнг назвал эту постепенную кристаллизацию стабильного единства сознательного с бессознательным процессом индивидуации. Объединение противоположных миров—дневного и ночного—символически описывалось алхимиками как unio mystica solis et lunae. Представленный здесь комментарий относится к книге “Hall ar-Rumuz” Мухаммеда ибн Умаила, перевед¨енной Марией-Луизой фон Франц. Книга была опубликована в 2006 году в этой же серии под названием “CALA I A”. Фон Франц написала комментарий в начале 90-х, используя перевод, сделанный еще в начале этого исследования арабской алхимии в 1987-88 г.г. Тогда я мог предложить ей лишь весьма грубый и местами неточный текст, основанный на единственной рукописи—“Hall ar-Rumuz”. Сальва Фуад и я, тогда почти ничего не знавшие об арабской алхимии, ответственны за первоначальный перевод. Как указано в предисловии к “CALA I A”, личный опыт духовной алхимической работы доктора фон Франц и е¨е глубокие познания в греческой и латинской алхимии позволили ей написать убедительное толкование этого не всегда точного текста. Основные идеи в е¨е изложении, насколько я знаю, максимально близки к оригиналу, так как она испытала на себе то, что описывает ибн Умаил. Не смутил е¨е даже неточный перевод. Она не отступила от сути послания ибн Умаила, которую можно описать как
сотворение сознания пут¨ем долгого размышления над символами, всплывающими из бессознательного, постепенное единение души адепта с божественным. Второй представленный здесь комментарий изначально должен был стать приложением к “CALA I A”, содержащим дополнения и пояснения, ставшие необходимыми в свете других текстов ибн Умаила. К моменту написания доктором фон Франц своего комментария эти тексты были либо довольно плохо переведены на латынь, либо вообще не были доступны ни на одном европейском языке. За последние 20 лет я находил вс¨е больше текстов ибн Умаила, а также упоминаемых им работ. Мы с Сальвой Фуад занимались их переводом. Сегодня мы знаем намного больше о том, что имел в виду ибн Умаил под различными символами, упомянутыми в “Hall ar-Rumuz”. Это позволяет глубже понять текст, основанный на собственных размышлениях ибн Умаила. Таким образом, новый комментарий публикуется отдельно от комментария Марии-Луизы фон Франц, но, конечно, основан на е¨е видении текста. Комментарий сопровождается иллюстрациями, которые должны помочь читателю постичь мир символов ибн Умаила. Эти изображения взяты из источников врем¨ен первых фараонов, а также из греческих, арабских или поздних латинских трудов. Они иллюстрируют весь процесс алхимического поиска бессмертия, длившийся тысячелетиями. Символы, как указал Юнг в своей работе “Mysterium coniunctionis”[7], выражают пока не известные нам стремления коллективного бессознательного. Поэтому их значение постигается пут¨ем продолжительных размышлений. Настоящее толкование выражает предел моего понимания символических текстов ибн Умаила на данный момент. Дальнейшее обдумывание, без сомнения, откроет новые тенденции коллективного бессознательного, скрытые в этих символах. Если бы был написан следующий, еще более глубокий комментарий к “Hall arRumuz”, его можно было бы включить в серию под названием “CALA I C”. Свой психологический комментарий я изначально читал в виде лекций в Учебном центре исследования глубинной психологии по К.Г.Юнгу и Марии-Луизе фон Франц в Цюрихе в 2001-2004 годах. Первая часть этой книги—толкование ключевого опыта ибн Умаила, а именно его великого видения, которое, судя по всему, стало началом его поиска. Первая часть предлагает основу для лучшего понимания “Hall ar-Rumuz”. Это доработанная версия статьи, опубликованной в 2003 как приложение к журналу Психологические перспективы (Psychological Perspectives), издаваемому в Лос Анджелесе. Вторая часть—комментарии
к “Hall ar-Rumuz” ибн Умаила, а третья содержит обзор рукописей A и B, авторство которых не установлено. Издание книги было бы невозможно без постоянной поддержки Марии-Луизы фон Франц, продолжавшейся до самой е¨е смерти в 1988. Она с самого начала поощряла мо¨е изучение рукописей, работу над переводами и, наконец, написание этого комментария. Немалую роль сыграла и неизменная поддержка моей жены Регины и дочерей Сабины и Дорис, за которую я выражаю им отдельную благодарность. Я также хотел бы поблагодарить за содействие проекту «Арабская Алхимия»: Сальву Фуад из Каира, профессора Вильферда Мейдланга, заслуженного профессора Оксфордского университета, профессора Фуата Сегзгина, директора Института истории арабско-мусульманской науки, Франкфуртский универститет имени Г¨ете, Швейцарский институт археологических и архитектурных исследований древнего Египта в Каире (директор—доктор Х.Яритц, а с 2003 года—доктор С. фон Пилигримм) и Тони Симкока, библиотекаря Музея истории науки в Оксфорде, разрешившего мне забраться на чердак музея, где я обнаружил огромное количество весьма мне пригодившихся
неопубликованных рукописей, принадлежавших Г.И.Стэплтону. Выражаю свою благодарность фонду Марии-Луизы фон Франц и Учебному центру исследования глубинной психологии по К.Г.Юнгу и Марии-Луизе фон Франц в Цюрихе за финансовую поддержку. Хочу сказать спасибо доктору Питеру Старру из Чанкайского университета в Анкаре за проверку переводов с арабского, а также за помощь с опубликованием этой работы, также спасибо за участие в работе Мандане Чемберз, Томасу Айснеру, доктору Бенджамину Халлуму, приват-доценту Рольфу Индербитцину, доктору Маргарет Джонсон, Сабине Майер-Патцель, Дэвиду Роско, Тугбе Этин, Пинар Тунджер и Еве Вертеншлаг-Биркхаузер. Отдельное спасибо Элизабет Фогель-Бодмер, последние двадцать лет следившей, чтобы мой офис работал как часы, пока я занимался исследованиями за границей. Эта книга была закончена летом 2007 года. Благодаря современным технологиям и плодотворному сотрудничеству с Мехметом Акгюлем, летом 2009 года я смог продолжить дальнейшую работу над ней.
алхимического процесса с использованием бесчисленных символов материального мира. Прорыв в толковании алхимии совершил К.Г.Юнг (1875–1961), успешно объединивший вышеупомянутые аспекты алхимического поиска. С помощью молодого филолога МарииЛуизы фон Франц (1915–1998) он обратился к первоисточникам, т.е. греческим, арабским и латинским алхимическим текстам, чтобы понять их тайный смысл. На основе собственного столкновения с тем, что он позже назвал объективной психе или коллективным бессознательным, а также тщательных новаторских исследований оригинальных алхимических текстов, которые будут упомянуты далее, он показал, что мы не можем отрицать ни материально-экспериментальную сторону алхимии, ни е¨е духовное измерение—религиозный поиск. Поэтому он предложил символикорелигиозную позицию. В своей основополагающей работе «Психология и алхимия», опубликованной в Германии в 1944 году, он писал: «Но именно из-за этого смешения физического и психического оста¨ется неясным, искать ли конечный результат алхимического процесса в области материального или духовного. На самом деле, этот вопрос поставлен неверно: в ту эпоху не было проблемы «или-или», существовала промежуточная область между духом и материей, то есть психическая область тонких тел, которая проявляла себя как в ментальной, так и в материальной форме. Только так можно объяснить алхимический способ мышления, иначе он кажется лиш¨енным смысла»[2]. Эта промежуточная область «населена» символами, связывающими мир духа и мир материальный[3]. Однако Лоуренс М. Принцип указывает, что «заявления Юнга очень редко подтверждаются новейшими исследованиями в области истории алхимии»[4]. Такая критика вполне обоснована, так как с момента публикации работы К.Г.Юнга и Марии-Луизы фон Франц в современных исследовательских работах встречалось очень мало материалов о символико-религиозном подходе к алхимии. Для юнгианских психологов алхимия в основном также представляла интерес лишь в рамках текстов, уже изученных Юнгом и фон Франц. Однако обнаруженные недавно работы Мухаммеда ибн Умаила, а также источники, на которые он ссылается (например, тексты Зосима, Марии, Мориена, Гермеса, сохранившиеся на арабском языке), подтверждают точку зрения Юнга о символической природе алхимии[5]. Некоторые из этих текстов, которыми ранее пренебрегали, сейчас впервые переведены с арабского. Они позволяют нам лучше понять духовный поиск этих великих мастеров. Они перебросили над¨ежный мост к современной глубинной психологии, поскольку символическая алхимия полностью соответствует аналитическим установкам психологии бессознательного. «Не упуская из виду личные проблемы, […], (experientia—опыт алхимика), аналитик следит за их символическими аспектами (theoria—теоретическая часть работы), ибо лечение возможно лишь при выводе пациента за рамки собственного эго»[6]. Получается, что цель работы—найти уникальный, независимый жизненный путь данного индивидуума в тесной связи с его (или е¨е) бессознательным. Результатом должно стать прочное единство мира солнца—мира сознания—с лунным миром бессознательного. Юнг назвал эту постепенную кристаллизацию стабильного единства сознательного с бессознательным процессом индивидуации. Объединение противоположных миров—дневного и ночного—символически описывалось алхимиками как unio mystica solis et lunae. Представленный здесь комментарий относится к книге “Hall ar-Rumuz” Мухаммеда ибн Умаила, перевед¨енной Марией-Луизой фон Франц. Книга была опубликована в 2006 году в этой же серии под названием “CALA I A”. Фон Франц написала комментарий в начале 90-х, используя перевод, сделанный еще в начале этого исследования арабской алхимии в 1987-88 г.г. Тогда я мог предложить ей лишь весьма грубый и местами неточный текст, основанный на единственной рукописи—“Hall ar-Rumuz”. Сальва Фуад и я, тогда почти ничего не знавшие об арабской алхимии, ответственны за первоначальный перевод. Как указано в предисловии к “CALA I A”, личный опыт духовной алхимической работы доктора фон Франц и е¨е глубокие познания в греческой и латинской алхимии позволили ей написать убедительное толкование этого не всегда точного текста. Основные идеи в е¨е изложении, насколько я знаю, максимально близки к оригиналу, так как она испытала на себе то, что описывает ибн Умаил. Не смутил е¨е даже неточный перевод. Она не отступила от сути послания ибн Умаила, которую можно описать как
сотворение сознания пут¨ем долгого размышления над символами, всплывающими из бессознательного, постепенное единение души адепта с божественным. Второй представленный здесь комментарий изначально должен был стать приложением к “CALA I A”, содержащим дополнения и пояснения, ставшие необходимыми в свете других текстов ибн Умаила. К моменту написания доктором фон Франц своего комментария эти тексты были либо довольно плохо переведены на латынь, либо вообще не были доступны ни на одном европейском языке. За последние 20 лет я находил вс¨е больше текстов ибн Умаила, а также упоминаемых им работ. Мы с Сальвой Фуад занимались их переводом. Сегодня мы знаем намного больше о том, что имел в виду ибн Умаил под различными символами, упомянутыми в “Hall ar-Rumuz”. Это позволяет глубже понять текст, основанный на собственных размышлениях ибн Умаила. Таким образом, новый комментарий публикуется отдельно от комментария Марии-Луизы фон Франц, но, конечно, основан на е¨е видении текста. Комментарий сопровождается иллюстрациями, которые должны помочь читателю постичь мир символов ибн Умаила. Эти изображения взяты из источников врем¨ен первых фараонов, а также из греческих, арабских или поздних латинских трудов. Они иллюстрируют весь процесс алхимического поиска бессмертия, длившийся тысячелетиями. Символы, как указал Юнг в своей работе “Mysterium coniunctionis”[7], выражают пока не известные нам стремления коллективного бессознательного. Поэтому их значение постигается пут¨ем продолжительных размышлений. Настоящее толкование выражает предел моего понимания символических текстов ибн Умаила на данный момент. Дальнейшее обдумывание, без сомнения, откроет новые тенденции коллективного бессознательного, скрытые в этих символах. Если бы был написан следующий, еще более глубокий комментарий к “Hall arRumuz”, его можно было бы включить в серию под названием “CALA I C”. Свой психологический комментарий я изначально читал в виде лекций в Учебном центре исследования глубинной психологии по К.Г.Юнгу и Марии-Луизе фон Франц в Цюрихе в 2001-2004 годах. Первая часть этой книги—толкование ключевого опыта ибн Умаила, а именно его великого видения, которое, судя по всему, стало началом его поиска. Первая часть предлагает основу для лучшего понимания “Hall ar-Rumuz”. Это доработанная версия статьи, опубликованной в 2003 как приложение к журналу Психологические перспективы (Psychological Perspectives), издаваемому в Лос Анджелесе. Вторая часть—комментарии
к “Hall ar-Rumuz” ибн Умаила, а третья содержит обзор рукописей A и B, авторство которых не установлено. Издание книги было бы невозможно без постоянной поддержки Марии-Луизы фон Франц, продолжавшейся до самой е¨е смерти в 1988. Она с самого начала поощряла мо¨е изучение рукописей, работу над переводами и, наконец, написание этого комментария. Немалую роль сыграла и неизменная поддержка моей жены Регины и дочерей Сабины и Дорис, за которую я выражаю им отдельную благодарность. Я также хотел бы поблагодарить за содействие проекту «Арабская Алхимия»: Сальву Фуад из Каира, профессора Вильферда Мейдланга, заслуженного профессора Оксфордского университета, профессора Фуата Сегзгина, директора Института истории арабско-мусульманской науки, Франкфуртский универститет имени Г¨ете, Швейцарский институт археологических и архитектурных исследований древнего Египта в Каире (директор—доктор Х.Яритц, а с 2003 года—доктор С. фон Пилигримм) и Тони Симкока, библиотекаря Музея истории науки в Оксфорде, разрешившего мне забраться на чердак музея, где я обнаружил огромное количество весьма мне пригодившихся
неопубликованных рукописей, принадлежавших Г.И.Стэплтону. Выражаю свою благодарность фонду Марии-Луизы фон Франц и Учебному центру исследования глубинной психологии по К.Г.Юнгу и Марии-Луизе фон Франц в Цюрихе за финансовую поддержку. Хочу сказать спасибо доктору Питеру Старру из Чанкайского университета в Анкаре за проверку переводов с арабского, а также за помощь с опубликованием этой работы, также спасибо за участие в работе Мандане Чемберз, Томасу Айснеру, доктору Бенджамину Халлуму, приват-доценту Рольфу Индербитцину, доктору Маргарет Джонсон, Сабине Майер-Патцель, Дэвиду Роско, Тугбе Этин, Пинар Тунджер и Еве Вертеншлаг-Биркхаузер. Отдельное спасибо Элизабет Фогель-Бодмер, последние двадцать лет следившей, чтобы мой офис работал как часы, пока я занимался исследованиями за границей. Эта книга была закончена летом 2007 года. Благодаря современным технологиям и плодотворному сотрудничеству с Мехметом Акгюлем, летом 2009 года я смог продолжить дальнейшую работу над ней.