Сексуальность и зарождающаяся парадигма

Сегодня, в начале XXI века, мы оказались между двумя полюсами— сакральным и профанным. Либо этот разрыв будет продолжать расти, превращаясь в непреодолимую пропасть, либо нам удастся соединить наши научные знания с силой любви и исцелить рану. Мы способны использовать то, чему научились, на благо самих себя или всего человечества.
Люди, чье сознание способно пребывать в сакральном измерении, живут в открытом космосе, где возможна коммуникация между индивидуумом и творческой, созидающей силой вселенной. Они понимают, что в мире есть священное пространство, наполненное тайной и трепетом: священные места, дома, горы, реки и леса, наше собственное тело—все это проявления великого порядка вещей, неотъемлемой частью которого является и человек. В мире есть сакральное время—цикличное, соответствующее повторяющимся природным процессам, а ритуалы, связанные с этими и другими событиями наполнены особым смыслом. Осознание наличия сакрального измерения жизни не означает, что мы пренебрегаем профанными аспектами, повседневными задачами и обязанностями обычной жизни. Просто все это видится нам в более широком контексте, и мы обретаем способность смотреть на испытания, выпадающие нашу долю в настоящем, как на преходящие, временные и не обладающие избыточной важностью на фоне более широкой картины.
В основе профанного сознания лежит историческое настоящее. Время линейно и последовательно, оно движется из прошлого в настоящее, а оттуда—в будущее. Происходящее сейчас рассматривается как результат того, что было сделано раньше, а также как причина событий в будущем. Одно пространство не отличается от другого, если люди не наделили его особой ценностью, используя в неких конкретных целях. Знание имеет свойство накапливаться, люди учатся, получая больше информации и по-новому организуя ее. Человек, жизнь которого организована вокруг профанного, не обязательно полностью исключает сакральный аспект. Он празднует дни рождения и другие праздники, дарит подарки на Рождество, но для него важен сам контекст праздника, а не событие, сакральное содержание которого им практически не осознается.
На протяжении XVII, XVIII и XIV веков сакральный аспект практически полностью находился в ведении церквей и религиозных общин, семьи и обрядов, исполнением которых главным образом занимались женщины. Профанное и секулярное, в свою очередь, отошло в ведение науки. Парадигма нового времени подчеркивала важность науки как высочайшего интеллектуального достижения человека. Пример этого может служить классическая ньютонова физика XVII века, которая занимается главным образом материей, энергией и их взаимодействием. Материю можно расщепить и разложить на составные части. Согласно этому мировоззрению, отдельные объекты обладают независимым от человеческого сознания существованием. Модели этой системы по большей части механистичны, то есть вселенная представляется огромной машиной. Как и любая машина, она состоит из некоторого количества деталей, собранных особым образом согласно схеме. Механистические модели создаются, затем в них подается некое топливо (энергия), и они начинают работать в соответствии с заложенным в них функционалом. Когда детали изнашиваются или ломаются, их можно заменить на идентичные. Рано или поздно, подобно часовому механизму, любая машина изнашивается, устаревает и подвергается распаду, после чего при необходимости машину можно заменить на более новую модель.
Старая парадигма нового времени была довольно маскулинной, не только в силу линейно-последовательного характера, который больше свойствен маскулинности. Тенденция к поиску, расширению, риску, исследованию, борьбе за желаемое— все это тесно ассоциировалось с «маскулинным принципом», как и сама сперма. Соответственно, склонность к собиранию, удерживанию, сохранению, ожиданию, принятию, вскармливанию ассоциировалась с «фемининным принципом». Это не означает, что маскулинный принцип является уделом только мужчин, а фемининнный—исключительно женщин. Эти два принципа существуют внутри каждого человека, точно так же, как и сакральный и профанный аспекты, и между ними тоже необходим баланс. Однако к концу первой половины XX века мужской/маскулинный полюс утратил контакт с фемининным аспектом, а женский/фемининный— потерял связь с аспектом маскулинным. Перекос стал настолько силен, что женская революция оказалась неизбежной.
Находясь на вершине власти, доминантная патриархальная структура общественных институтов начала ощущать на себе все более сильное влияние фемининного архетипа. Женщины находили возможности и способы изменить социальный порядок таким образом, чтобы он в большей степени отражал их ценности. Иногда женщины попадали в ловушку маскулинности, пытаясь подражать мужчинам и занимать все более сильные позиции. Однако в целом укрепление фемининных ценностей обещало потенциальное сближение противоположных мировоззрений, которые долго определялись как «фемининность» и «маскулинность». Стало все чаще звучать слово андрогинность как сосуществование маскулинного и фемининного принципа внутри каждого человека. Эта идея давала мужчинам возможность лучше осознать свою подавленную восприимчивость, а женщинам—позволить своим активным, энергичным и исследовательским способностям более ярко проявляться во внешнем мире. Представители обоих полов могли позволить проявиться тайным, сакральным душевным качествам своей природы, и открывать для себя те области жизни, которые раньше считались исключительно практическими, бытовыми и профанными. Из психологической абстракции идеал «целостности» превратился в цель, к которой устремились многие люди. Это означало следующее: вовсе необязательно отказываться от своего пола, можно сохранять половую идентичность, но при этом развивать в себе контрсексуальный, дополняющий аспект и идти к целостности.
Символом целостности всегда был шар, заключающий в себе всё, круг, не имеющий начала и конца, или мандала, привлекающая внимание и затягивающая наблюдателя в центр, проводя его по дорожкам лабиринта. Целостность предполагает отсутствие границ и ограничений. Человек по природе своей в каком-то смысле целостен, поскольку является цельным организмом, однако мы являемся ещё и частью чего-то большего. На одном уровне мы знаем, что наше тело занимает определенное пространство, что наша жизнь имеет начало и конец, что мы как отдельно взятые личности не можем полностью уловить тотальность бытия. Хорошо, если мы хотя бы признаем, что это единство действительно существует.
Появляющаяся сейчас новая парадигма начинается с осознания тотального общего устройства реальности. Она подразумевает ощущение причастности к всеобъемлющему единству, ощущение себя не отдельным существом, а особым проявлением целого. Характерной чертой новой парадигмы является сближение сакрального и профанного аспектов жизни. Если это звучит как теологическая концепция, то в каком-то смысле так оно и есть, поскольку эту целостность мы называем Источником, Творцом или Сутью всего, что было, и что будет. Однако в более психологическом смысле это просто мировоззрение, отражающееся во всех дисциплинах, как научных, так и религиозных, поэтому нельзя сказать, что оно связано исключительно с религией. Когда стираются границы между противоположностями, которыми мы пользуемся для определения мира как дуалистичного, мы приближаемся к холистическому сознанию, в котором отсутствует двойственность. Все больше представителей научного сообщества начинают понимать, что дисциплины, которые, по их мнению, занимались совершенно отдельными феноменами, на самом деле исследуют аспекты одного и того же целого, просто с разных точек зрения.
Постепенное сближение мудрости Востока и научного прогресса Запада привело к пробуждению понимания сущностного единства материи и сознания. На наших глазах ведущие психологи эпохи постмодерна приходили к более открытому и текучему восприятию реальности Востока и обучали этому взгляду своих учеников. Мудрость, в основе которой лежат сакральные традиции Востока, напоминает нам о том, что временами необходимо вырываться из ограничений, навязываемых логическим мышлением. В то же время логические методы накладывают свои ограничения, говоря, что утверждение имеет смысл лишь в том случае, если его истинность может быть верифицирована аналитически или, как минимум, подтверждена наблюдениями или экспериментами. Как будто бы мышление требует агрессивного поведения, проникающего в неизвестное и доносящего содержание до уровня сознания—подобно рыбаку, который сидит в лодке посреди моря и ловит рыбу. Восточная мудрость предлагает нам другой, альтернативный способ повышения осознанности—медитацию. Медитация отличается от мышления тем, что природе своей исключительно рецептивна, восприимчива. Мыслитель пытается разобраться в том, как все устроено. Медитирующий ищет чистоту восприятия, способную открыть истинную реальность, скрывающуюся за тем, каким все кажется. Он подобен ныряльщику, который умеет плавать в открытом океане. Фритьоф Капра—физик, умело пользующийся как мышлением, так и медитацией—в своей книге «Дао физики» писал, что даосы и многие физики-ядерщики не только придерживаются одних взглядов на мир, но и используют для описания вселенной на удивление похожие слова. Посути и те, и другие видят «вселенную не как скопление физических объектов, а скорее как сложную сеть взаимоотношений между разными частями единого целого».
Возникающая парадигма является не монолитным, единым мировоззрением, а скорее синтезом множества взглядов, почерпнутых из разных дисциплин. Ключевое слово здесь синтез. Новая парадигма проистекает из пост-эйнштейновской физики, а не из ранней классической физики. Она рассматривает материю скорее как форму энергии, чем как нечто отличное от энергии, и утверждает, что материя и энергия могу трансформироваться друг в друга. Этот новый подход считает мир не машиной, работающей на энергии, а живым, порождающим организмом, постоянно развивающимся и меняющимся. Одни части организма могут изнашиваться и подвергаться распаду, другие же обладают способностью к обновлению. В отличие от машин, работающих в соответствии с линейными цепочками причины и следствия, организмы работают согласно цикличным паттернам и реагируют на множественные источники информации. К примеру, растение реагирует на внутреннюю структуру, на свет, воздух, воду, почву и ветер, а также на то, как за ним ухаживают. На месте подстриженных веток будет наблюдаться более бурный рост для восстановления отрезанных частей. Время от времени оно дает семена, которые прорастают и обеспечивают продолжение вида. Организмы в определенной степени изменяются и проявляют гибкость, которая помогает им адаптироваться к изменяющейся среде. Организм, который мы называем миром, можно рассматривать с точки зрения физики, биологии, психологии, социологии или культуры, но под каким бы углом мы на него ни смотрели, всегда будем замечать взаимосвязанность и соотнесенность всех аспектов. Понятие единства природы, взаимосвязанность и взаимозависимость всех её частей присутствует в разных дисциплинах и составляет суть появляющейся на наших глазах парадигмы.
Поскольку человеческое сознание является творением природы, нам необходимо признать, что корнями своими оно уходит в трансцендентную тайну. Выходя за рамки своих индивидуальных и коллективных способностей и стремясь к знаниям и мудрости, мы неизбежно сталкиваемся с тем, что ограниченное человеческое сознание не способно вместить в себя абсолютную истину. Абсолютная истина— другое проявление того, что древние китайцы называли Великим Знанием, тайной, которая существует за всем, что мы способны познать. Эта тайна всегда была и остается основой всех великих мировых религий. В наши времена важным событием стало то, что наука, так долго отчужденная от религиозности, начала признавать свои ограничения перед лицом Великого Знания. Ученые обнаруживают ограничения своих областей и отдельных дисциплин, и вместе с тем все чаще сталкиваются с фактом, что другие отрасли науки предлагают дополняющие знания, которые пересекают то, что раньше считалось границами, и расширяют объемы других дисциплин. В последние пятьдесят лет появилось множество новых отраслей науки— молекулярная генетика, биохимия, астрофизика—и все это благодаря синтезу ранее независимых специальностей. Только в одной быстро развивающейся области нейронаук задействовано множество наук, занимающихся мозгом—бихимия нервной системы, бихейвиоризм, экспериментальная психология, психофизиология, нейрофармакология, электрофизиология и нейроанатомия.
Подходя к пересмотру наших взглядов на сексуальность в контексте новой парадигмы, мы сталкиваемся с тем, что сексуальность является не только частным или личным вопросом. Предпосылки сексуальных отношений выходят далеко за рамки личностного опыта. В зависимости от того, насколько мы осознаем трансперсональные измерения нашей жизни, мы понимаем, что не являемся полностью автономными личностями. Мы все являемся частью сети взаимосвязанных отношений. То, как мы себя ведем, и что чувствуем по отношению к своему поведению окрашивает среду, в которой мы живем. Если любовь помогает нам быть счастливыми и довольными, то мы излучаем тепло и открытость, которые ощущаются другими людьми. Если мы даем другому ощущение ценности и значимости, то этот человек становится способен увидеть позитивную сторону бытия, потому что все мы являемся частью всего. Мы знаем, что наши желания и наша воля реагирует на общую ситуацию, не являясь по природе своей независимой от окружения.
Нигде паттерны природы на проявляются столько явно, как в мире сексуальности. Природа заботится о продолжении жизни, она изобильна, однако мы с вами— люди, а не животные. Мы не можем полностью подчиниться требованиям природы, нам важно иметь смысл жизни. Важный вопрос состоит в том, что это за смысл— личный, существующий исключительно для нас, или трансперсональный, выходящий за рамки наших личных потребностей. Ответ, который мы даем на этот вопрос, во многом определяет то, в каком мире будем жить мы и наши дети.
Рассматривая человеческие взаимоотношения в более широком контексте, мы понимаем, что люди, которых мы близко знаем, всегда есть и останутся в нашей жизни, потому что являются частью взаимосвязанной сети, как и мы. Каждый человек несет свою долю ответственности за отношения с другими—с теми, с кем мы встречаемся, и с кем расстаемся. Все эти люди остаются с нами навсегда. Временами один человек может выходить в нашей жизни на передний план, потом уходить на задний. Необходимо осознавать, что каждый сексуальный контакт оставляет отпечаток на тех, кто решает соединиться таким образом. Он изменяет их, а следовательно, и контекст, в котором они существуют. Радость или горе, доверие или обман, обида или экстаз—все это влияет на нашу душу, которая, в свою очередь, касается души мира, оставляя на ней свой след. От бессознательного ничего не утаить, даже если мы пытаемся скрыть определенные вещи от партнеров или от самих себя. Все, что мы проживаем в проявленном мире, влияет на этот мир куда более глубинным образом, чем мы можем себе представить. Когда все закончится, остатки нашей собственной жизни становятся частью того самого иного мира, о существовании которого ранее мы могли лишь подозревать, остаются там, а потом рождаются заново в другом поколении.
Согласно старой парадигме, переживания, данные нам в ощущениях, предоставляли информацию, из которых ученые пытались извлечь паттерны, присущие природе. Создавалось все больше инструментов и приборов, предназначенных для усиления прямого восприятия. Мы подошли к этапу, где всё, от самых чувствительных микроскопов и сложных компьютеризованных систем, предоставляло нам такой объем информации, которым мог бы захлебнуться любой ум, если бы машины не обладали способностью сортировать собранные данные и распределять их по удобным категориям. Однако, от машин мы в результате получили лишь то, что изначально сами восприняли и заложили в них.
С точки зрения зарождающейся новой парадигмы информацию, которую мы получаем через разные органы чувств, следует воспринимать с некоторыми оговорками. Вещи не всегда являются тем, чем кажутся. На самом деле «вещи» являются вовсе не вещами, а событиями, происшествиями, которые обретают смысл в связи с другими событиями. Если мы смотрим на мир, как на поток, на постоянное движение, то у нас появляется пространство для того, чтобы просто позволить себе следовать за разворачивающимся процессом. Появляется все больше пространства для воображения и чуда. Человек обнаруживает, что фигура и фон могут быть взаимозаменяемы. Субъект и объект растворяются в отношениях, а отношения существуют внутри более широкого контекста. Поскольку человеческие отношения определяются множеством факторов, не все из которых возможно учесть, имеет смысл встречаться с людьми в их целостности и естественной среде, а не пытаться «сконструировать» отношения.
Взаимодействуя с сексуальностью в свете этих открытий, мы начинаем радоваться восторгу, который дают нам органы чувств, и этот восторг становится не просто самоцелью. Личное удовольствие превращается в портал в нечто большее, чем мы сами. Сексуальность, выражаемая на языке тела, через восприимчивость к реакциям партнера, через тончайшую чувствительность к разным прикосновениям и теплу близости, становится более интенсивной, если переживается как нечто, выходящее за рамки восприятия и слов. Подобно капле изысканных духов, содержащей в себе аромат десяти тысяч лепестков, человек в такие моменты воплощает собой сконцентрированную суть целого мира. Через человечность этого человека вы принимаете участие в динамике жизни, вы сливаетесь с самой жизнью, личные границы подходят к своим пределам, но в то же время этот опыт очень личный, потому что другой человек прикасается к самому центру вашего существа, наполняя его жизненной энергией до самых краев. Когда наступает переполнение, оргазм взрывает раковину личного, и вы оказываетесь в другом измерении сознания. Ваш вибрирующий центр становится центром всего сущего.
Согласно предыдущей парадигме, наблюдения и измерения считались «объективными». Предпринимались всевозможные усилия по устранению любых субъективных факторов, которые нечаянно могли вкрасться в расчеты. Наблюдение старались сделать максимально нейтральным и обезличенным. Новая парадигма отражает мнение, принятое большинством ученых о том, что наблюдатель всегда является частью процесса наблюдения, а проводящий эксперимент всегда влияет на ход самого эксперимента. Природа задаваемых вопросов в некоторой степени определяет природу получаемых ответов. Полная объективность невозможна, потому что с каждой нашей попыткой снизить степень субъективного влияния, всегда есть некто, мы сами или кто-то другой, кто выносит субъективное мнение о том, что мы действительно «объективны». Наблюдение за самим наблюдателем превращается в бесконечную серию регрессий и ни к чему нас не приводит.
Преодоление дихотомии «субъект-объект» крайне важно для пересмотра взглядов на сексуальность. Трансперсональный взгляд на сексуальность утверждает, что мы с одной стороны не являемся отдельными, автономными существами, а с другой—не должны зависеть от поддержки другого. Человек существует не для того, чтобы доставлять другому удовольствие или причинять боль. Мы взаимозависимы. То, что происходит с каждым из нас, занимает нас меньше, чем то, что происходит между людьми, потому что мы не одиноки. В отношениях мы выступаем на равных, мы все обладаем самоценностью, хотя можем сильно различаться по своей природе. В идеале это позволяет нам откликаться друг на друга в полной мере и взаимно. В соответствии с нашими способностями мы можем что-то давать друг другу и принимать по потребностям. Это и есть истинный союз духа. Все, что мы делаем, влияет на других и, в свою очередь, отражается на нас, поэтому невозможно отделить «свое» от «чужого». Знание этого, проживание в бессловесном благоговении, в мудрости сердца позволяет нам разрушить стену изоляции, возникающую из-за наших тщетных попыток обрести автономность, независимость и самореализацию. Мы не одиноки. Мы не можем долго пребывать в одиночестве. Мы не можем выжить в одиночестве. Один из даров сексуальности состоит в том, что другой человек добровольно предлагает нам свою заботу. Поистине динамичным сексуальным отношениям свойственна как текучесть, так и устойчивость. Они непростые и гибкие, им присуща и сила, и нежность.
Мы поняли, что старое мировоззрение склонно объяснять события, сводя их к причинно-следственным связям. Еще в детстве нас научили, что если мы сделаем это, то случится то. В прагматическом смысле зачастую это действительно так, и на каком-то уровне в такой логике всегда будет доля истины. Однако причинноследственные связи уже давно приобрели оттенок морализаторства, а отношения между людьми и божеством стали ограничиваться определенным поведением, за которым следует либо награда, либо наказание Божие. Для множества людей, остававшихся в рамках эти удобных объяснений и указаний, как жить, все было относительно просто. В эпоху быстрых перемен в нашем понимании физического мира и способности человека к расширению сознания, эти люди остались верны традиции, которая была предсказуема и понятна.
Новая парадигма, напротив, идет в разрез с привычными паттернами. В ее основе лежит скорее холистическое, чем редукционистское объяснение событий. Мир представляется как бесконечно сложная органическая система, а события— как моменты в постоянном процессе, созвучном с паттернами этой системы. Когда мы с помощью нашего ограниченного ума пытаемся понять безграничное, то мало в чем можем ощущать полную уверенность. Специалисты по физике элементарных частиц говорят нам о том, что конкретные события в бесконечно маленьком мире не могут быть предсказуемы, и здесь можно говорить разве что о статистической вероятности. Они говорят, что события на субъядерном уровне имеют «тенденцию к существованию». Такое утверждение ставит под сомнение всю историю о том, что все является конечным и предсказуемым. Можно сказать, что паттерны функционирования присущи «природе самой природы» и проявляются по мере своего возникновения. Процесс продолжается, у него нет ни начала, ни конца—или по крайней мере так кажется с точки зрения человека. Жизнь в трансперсональном смысле продолжается в живой, вечно существующей вселенной несмотря на то, что индивидуальная жизнь прекращает быть как отдельная сущность и рождается вновь. Как гласит даосская мудрость «Хворост уже прогорел, но пламя горит». Таким образом мы и являемся частью бесконечного процесса, который трансцендентен нашему существованию как отдельных индивидуумов. Однако, в отличие от хвороста, мы можем размышлять над тем, что происходит с нами, что касается нас, и удивляться этому. Система телеологична сама по себе: она движется вперед, будучи проявлением разворачивающегося процесса эволюции. Определенным является только прошлое, а настоящее и будущее дают нам свободу.
Согласно редукционистскому взгляду на сексуальность, люди вступают в сексуальные отношения ради взаимного удовольствия, продолжения рода или по обеим этим причинам. Эти отношения редко рассматриваются за рамками личного контекста, за исключением тех ограничений, которые налагаются внешними авторитетами—церковью, государством или социальными устоями. Затем начинают действовать законы причины и следствия, а также соответствующие реакции— стремление к удовлетворению, амбивалентность или вина в зависимости от того, насколько человек ведет себя сообразно коллективным стандартам.
Новая парадигма предлагает холистическое видение людей, активно принимающих участие в создании нового поколения, целиком отдаваясь друг другу в акте воспроизведения. Тем не менее, что сознание уже эволюционировало до того уровня, когда мы можем иметь свободу выбора относительно результата полового акта. Даря свою любовь осознанно, мы способствуем эволюции сознания. Мы можем выбирать, чего мы хотим: направлять сексуальные импульсы на продолжение рода и жизни семьи, на близость, которая может быть выражена телом, эмоциями и духом, или на сочетание того и другого. В обществах до эпохи нового времени имело смысл зачинать и вынашивать детей, никак не ограничивая размер семьи. Дети были экономическим ресурсом, они помогали в работе и заботились о вас в старости, но теперь мы живем в другом обществе, причем уже довольно давно. Благодаря научному прогрессу нового времени мы смогли снизить младенческую смертность по всему миру. В развитых странах спасают жизнь недоношенным детям, раньше не имевшим шанса на выживание. Люди уже не так подвержены смерти от голода и болезней. Изменение экологии человечества требует того, чтобы сознательного участия в решение проблемы контроля за ростом населения. Это означает, что необходимо принимать во внимание трансперсональный уровень, когда мы имеем дело с государственными и глобальными вопросами в этой области, но также помнить и о самых интимных областях нашей личной жизни, поскольку и каждый из нас является проявлением чего-то большего.
Старая парадигма поощряла агрессивность и конкуренцию не только в экономике, но и в сексуальности. В сфере экономики абсолютное большинство людей интересовалась в первую очереди собственной безопасностью и комфортом, и лишь немногие пробивались на верх по карьерной лестнице, добиваясь более высокого статуса и более ощутимого вознаграждения. Однако именно эти немногие и становились трендсеттерами, культовыми персонажами масс-медиа, фантастическими личностями, которые давали возможность людям следить за их жизнью и опосредованно проживать яркое, рискованное существование этих звезд. Сценарий жизни «удивительных людей» выглядел примерно так: перспективного партнера необходимо соблазнить, пленить, завоевать и присвоить, несмотря ни на что. Ради получения выгоды и манипулирования отношениями шли в ход любые средства.
Постепенно это безумие стало просачиваться и в широкие массы. Стремление к власти и красоте как к неотъемлемым атрибутам сексуальности привело к высокой степени коммерциализации этого продукта. Самые успешные компании США занимались производством товаров, позволявшим людям чувствовать себя более привлекательными в сексуальном отношении. Страну захватила одержимость внешней красотой, которая часто затмевала другие ценности, связанные с духовной и эмоциональной жизнью человека. Партнер считался скорее собственностью, то есть партнеры обладали определенными юридическими и моральными правами друг на друга. О чувствах тут речь не шла, ведь когда чувства возникали за пределами формальных и долгосрочных отношений, партнер, сохранивший верность и преданность изначальному соглашению, чувствовал, что его обманули, с ним поступили плохо и унизили—даже если его любили не больше и не меньше, чем раньше. Новая экономика трансперсональной сексуальности не позволяет человеку рассматривать сексуального партнера как объект, который можно приобрести. Искать следует человека, который способен и готов разделить с нами тот самый драгоценный, изобильный и возобновляемый ресурс человеческого духа, который мы называем любовью. Поскольку запас такой любви неограничен, отношения, в которых она присутствует, могут переживать множество трансформаций. Когда люди, находясь в отношениях, чувствуют более уверенно и безопасно на личном уровне, то становятся лучше способны осознавать потребности своих близких. Если меньше энергии и внимания уходит на то, чтобы быть лучше всех или лучше своего партнера, то больше внимания может быть направлено на качество отношений.
В старой парадигме политика власти была выстроена иерархично и авторитарно. Основной упор делался на повышение продуктивности и рост материального благосостояния, что во многом основывалось на предпосылке, что у нас всегда будет доступ к избыточному количеству сырья и энергии. Однако человечество и созданные им учреждения росли и становились более сложными, а люди становились все менее способны понять их, поэтому институты правительства, промышленности и образования стали крайне компартментализованы, то есть отделены друг от друга. Каждый человек знакомится с ограниченной сферой специализации и концентрируется на нем, тратя мало времени или энергии на общую картину—будь то международная политика, глобальная экономика или широкий выбор возможностей получения образования для себя или своих детей. В следствие этого люди чувствуют, что имеют мало шансов в значимой степени влиять на правительство, что их голос ничего не значит для грядущих перемен. Из-за этого возникает ощущение отчаяния, которое часто выражается в псевдорадости, представляющей собой лихорадочный поиск быстрого удовольствия, которое надо успеть получить, пока все не рухнуло.
В то же время появляются и новые способы бытия. Децентрализация (в отличие от компартментализации)—это слово, которое все чаще и чаще употребляется теми, кто переходит в новую парадигму. Децентрализация—это попытка разбить общество на более мелкие единицы, каждая из которых, тем не менее, является целостной. В силу такого процесса возникает политическая организация ограничивающих свой размер сообществ до более или менее понятных величин, что дает возможность самоуправления. Лидерство становится из авторитарного соучаствующим, управляющие и управляемые работают вместе, часто меняются ролями, определяя стандарты, практики и режимы сотрудничества, согласно которым устроена их жизнь. Люди в таких сообществах знают друг друга лично и чувствуют ответственность друг за друга. В то же время любое сообщество содержит в себе прообраз более крупной политической структуры, к которой оно принадлежит, как голограмма или капля морской воды, содержащая в себе суть океана. Сообщества объединяются друг с другом, чтобы делиться знаниями и опытом. На другом уровне эти сообщества видят себя как элементы систем, частью которых являются: городов, государств, наций и всей планеты.
Эти политические вопросы отражаются и в текущем отношении к сексуальности. На самом деле необходимость пересмотра взглядов на сексуальность понятна не только сторонникам новой парадигмы. Более консервативные представители общества тоже заняли четкую позицию по отношению к сексуальным практикам, и это инициатива не правительства, а группы граждан, которые назначили себя на роль хранителей моральных устоев нации, заняли иерархичную и авторитарную позицию и пытаются решать, как себя должны вести все остальные.
Они правы в том, что в течение многих лет все ограничения в сфере сексуальности были сняты. Эгоистичность, требующая немедленного сексуального удовлетворения, растет с ужасающей скоростью. Они говорят о распаде института ядерной семьи, забывая, что вообще-то ядерная семья—относительно недавний и не очень успешный эксперимент, который никогда не мог стать достойной заменой расширенной семье, в которой присутствует более надежная система поддержки. Они говорят о росте количества внебрачных детей, сексе в подростковом возрасте, популярности порнографии, промискуитете и проституции. Они видят открывающиеся на видных местах секс-шопы, замечают повышенный интерес к сексу ради секса и так называемому «девиантному» сексу—в кино, на сцене, на телеэкранах в каждом доме. Они видят, что сексуальность существует исключительно в профанном измерении, и, Господи, конечно, они хотят это все прекратить!
Многие из вопросов, поднимаемых консерваторами, нуждаются в решении, однако предлагаемые ими средства сомнительны. Попытка исцелить моральные проблемы нации насильственным путем и силой воли приведет лишь к тому, что симптомы примут скрытую форму. К моральным устоям прошлого уже не вернуться. Ящик Пандоры открылся, и все ее тайны стали достоянием общественности. Когда-то единственным «естественным» карьерным путем для женщины считался брак и рождение как можно большего количества детей. На сегодняшний день женщина доказала, что способна справляться с домом, семьей и работой, особенно при любящей поддержке со стороны партнера. Ей необязательно чувствовать себя обязанной работать или оставаться дома, отдавая все свое внимание семье. Теперь у нее появился выбор из множества разных вариантов. Однако есть группы, желающие наложить на женщин ограничения и указать ей «где ей место». К примеру, этого можно достичь принятием запрета на сексуальное просвещение в государственных школах под предлогом того, что сексуальная активность молодежи возрастает, когда они получают информацию о сексуальной и репродуктивной функциях организма, и понимают, что несут личную ответственность за поведение в интимных отношениях. Внесено предложение, чтобы родители сами просвещали детей по данным вопросам—это, конечно, хорошо, если родители обладают необходимыми знаниями и способны передать их детям, но почему же секс, как и любой другой важный аспект жизни, не должен быть частью школьной программы, и почему подросткам не должны преподавать учителя, имеющие необходимую подготовку?
Сексуальность проявляется в среде, и последствия нашего сексуального поведения влияют на эту среду. Имеет ли общество право требовать, чтобы ведущие активную половую жизнь женщины вынашивали детей вне зависимости от их желания? Эта тема обсуждается очень бурно, и простых ответов ожидать не приходится. Судя по всему, наиболее ярыми сторонниками того, что общество имеет право возлагать обязанности по деторождению на женщин, являются люди, не желающие взваливать на общество значительную часть расходов по уходу за детьми. Общественный деятель, яро выступающий за отмену закона о равенстве полов, сказал: «Мать—самая полезная в социальном отношении роль в нашем обществе. Мы просим Конгресс оценить все законопроекты и недавно внесенные поправки по данному критерию: они поощряют материнство или наоборот? Если в законе содержатся любого рода препятствия к тому, чтобы мать заботилась о своих собственных детях, мы должны проявить изобретательность и найти другие способы решения проблемы». На самом деле за этим высказыванием стояла поддержка федерального законодательства по запрету абортов, запрету на информирование несовершеннолетних о противозачаточных средствах без получения информированного согласия родителей, и отказ от федеральной поддержки детских садов, которые дают матерям возможность работать вне дома и содержать своих детей.
Неужели мораль—это царство невежества и страха? Или мораль скорее развивается естественным образом, когда человек осознает, что его личные действия имеют последствия для всего общества. Законодательство, навязанное иерархическими структурами, не может сделать людей более ответственными и неравнодушными. Способность быть неравнодушным и проявлять заботу воспитывается в человеке с рождения, причем скорее личным примером, чем предписаниями. Трансперсональная сексуальность новой парадигмы должна взращиваться на протяжении поколения для того, чтобы мы смогли видеть сексуальность в более широком контексте, в контексте всей жизни в целом.
Вышеописанных наблюдений вполне достаточно, чтобы предположить, что такое серьезное изменение парадигмы сопровождается далеко не поверхностными, а глубинными и устойчивыми научными и социальными переменами. Последствия этих перемен затронут все аспекты жизни, хотя мы воспринимаем их медленно и поначалу фрагментарно.
Начиная разговор о том, какие перемены произойдут в нашей жизни в процессе пересмотра сексуальности в трансперсональном контексте, стоит заранее поговорить о возможных подводных камнях. На протяжении многих веков эволюция упорным трудом отвоевывала все более и более высокие уровни развития сознания. Старое мировоззрение содержит в себе важные вечные ценности. Мы вовсе не желаем выбрасывать их, а просто идем дальше, снимая те ограничения, которые раньше были необходимы, а теперь оказались не нужны. Многое из того, что ценилось в прошлом, необходимо сохранить в нашем меняющемся мире. Нам с вами стоило бы прислушаться к словам Альфреда Норта Уайтхеда:
«Существует два принципа, присущие самой природе вещей, проявляющиеся в определенных воплощениях, к какой сфере мы бы не обратились—дух перемен и дух сохранения. Без участия обоих не будет ничего настоящего. Перемены без сохранения—это путь из ниоткуда в никуда. Окончательная интеграция этих принципов порождает транзитную не-сущность. Сохранение без перемен ничего не способно сохранить, ибо обстоятельствам жизни свойственно постоянно меняться, если же просто повторять одно и то же, то исчезнет свежесть бытия. Характер существующей реальности определяют организмы, способные выдерживать постоянную изменчивость бытия».