Часть II. Глава 8. Пятое наставление — Две общины – мать город и отец крепость

Стефан Хёллер

Гностический Юнг

Часть II Глава 8

Пятое наставление — две общины – мать город и отец крепость.

В начале пятого наставления, мертвыес большим сарказмом просят поучить их о церкви и святом сообществе.Примечательно, что мертвые называются “полными глумления”. В то время как в предыдущих наставленияхони характеризовались как кричащие, а иногда даже ворчащие и бредящие , только в Пятом наставлении они обращаются к откровенно насмешливому тону. Трудно отделаться от впечатления, что насмешливая враждебность связана с их просьбой. Во всех учениях преображающей мудрости, ничегоне формулируется так сложно и не является столь опасным для реализации, как доктрина, имеющая дело с социальной и общественной стороной духовной жизни. Когда Юнг устами мертвых употребляет термин “Церковь”, он делает это в древнем значении слова. Греческое слово Экклесия означает законодательное и избирательноесобраниежителей живущих в городах-государствах Пеллопонеса и островов Эгейского моря. Слово церковь сегодня, скорее вызывает образ массивных каменных сооружений со шпилями, а также огромной и дистанцированной религиозной организации претендующей на свое божественное утверждение и руководство,максимально отчужденной от своих рядовых членов. Не сложно понять, т.о. что концепция церкви сильно изменилась с тех времен, когда она была объединением свободныхгражданв целях самоуправления. Немудрено ,что мертвые насмехались задавая вопрос.

Курьезно и показательно,что Юнг-Василид, начинает свой диалог о церкви и общине с описания великих пар космо-психологических оппозиций, которые проявляют себя в психосексуальных особенностях, отличающих женский и мужской характер.Ни экономика, ни воля к власти, ни какая иная из многообсуждаемых социальных сил, не рассматривается Юнгом в Наставлениях как истинно фундаментальная. Социум или общество, состоит из мужчин и женщин, на их психологической конституции и строятся все человеческие институты.

Подобно Гностикам, или Даосам, архетипической концепции которых он также придавал большое значение, Юнг видит структуру мироздания грандиозной сетью взаимосвязанных сизигий или дуальных сил, протянувшуюся от наиболее тонких и трансцендентных к наиболее конкректным и материальным планам бытия.В Гностических, также как и в даосских системах, манифестированные миры разума, чувства, интуиции и материальности обретают существование посредством поляризации или разделения первоначальной полноты на пары оппозиций. В Валентинианском Гнозисе, эти примордиальные оппозиции называются Глубиной (мужская) и Молчанием(женская), в Даосизме –Янь (мужская) и Инь (женская), которые в дальнейшей, более грубой трансляции могут означать также небесное и земное. Из этого следует, что все существа и вещи, сотворенные или эманирующие получают существование, посредством притяжения между этими двумя полюсами.

Полярные оппозиции работают двумя путями: или они объединяются во что-то новое, как ионы, которые, будучи притянуты друг к другу посредством своих противоположных электрических зарядов, комбинируются в молекулу; или же создавать новое посредством силового поля между ними.Можно провестинекоторую аналогию между внутренней и внешней стороной психической жизни и двумя вышеупомянутми процессами. Внутренне, две психологические оппозиции склонны комбинироваться и продуцировать новые психологические условия, что символизируется рождением алхимического андрогинна в результате соединения короля и королевы. Внешне, когда две независимые личности относятся друг к другу с достаточной Психической интенсивностью, они сохраняют свою самобытность и в тоже время создают нечто новое в связывающей их силовой области.

Биологические феномены, дают нам иную аналогию. Самые примитивные растительные и животные формы, являются неполяризованными или бесполыми, их поляризация или квазиполяризация имеет место исключительно внутри самой клетки. Поэтому наиболее примитивные жизнеформы, подобно Гностической Плероме или Китайскому Дао, унитарны и бесполы существуя в состоянии примитивной самоудовлетворенности и безразличия.

Тот же принцип двойственности, действующий на неодушевленном химико-физическом и биолого-сексуальном уровне, без сомнения присутствует и в сфере психологии.В человеческом существе силы биологической сексуальности соединяются с индивидуальностью, или чувством-Я, которое несмотря на внешние сходства делает человеческое существо совершенно отличным от других животных.Книга Бытия, и в особенности Гностические комментарии инспирированные ей, показывают как интуитивная женственность Евы пробуждает духовную самость или чувство Я в вялом, подобном животному Адаме,своей собственной полярной компоненте, ставшей благодаря ей живой душой. Тогда в жизни человеческих существ произошел по-настоящему великий конфликт.Я или индивидуальность впервые познает различия и возводит двойственность в принцип жизни. Природный мир разделяется на две части, одна из которой предполагается духовной и хорошей, а вторая – животной или даже злой и демонической.

Ни в одной области жизни это так ясно не раскрывается как в сфере пола. Здесь человек находится перед дилеммой: индивидуальная часть психе коренится в биологических условиях и механически притягивается любым представителем противоположного пола в пределах вида, в то время как сложные стремления, направленные на мышление и чувствование и все так называемые высшие тенденции и функции, работают какбы под прямым углом к полярным притяжениям природных инстинктов. Этот конфликт, вместе с его многочисленными сопровождающими, был замечен Фрейдом на раннем этапе психоаналитического движения, и на этой динамике Фрейд основывает свою теорию, утверждающую, что культура иобщество является продуктом либидо или сексуальной энергии, отклоненной от своего естественного течения, посредством подавления. Юнг находился во внешнем согласии с Фрейдом по этому вопросу, но, как и во многих других случаях, он обобщил и трансформировал довольно ограниченные идеи своего бывшего наставника, расширив их до категорий гностического характера.

Юнг определяет либидо не как сексуальную силу, но как общую психическую энергию, включающую все человеческие побуждения, в том числе и сексуальные.Юнг утверждает что “либидо распределяется природой по различным психическим системам из которых она не может быть полностью изъята”, хотя как он говорит “малая часть тотальной энергии может быть отклонена от своего естественного течения”.(См. “Психотерапия и философия жизни” в собрании сочинений Юнга, том 16, с 77) В то время как во Фрейдовской модели Психе, избыток психической энергии становится доступным для целей культуры и цивилизации в результате конфликта и подавления, юнговское воззрение делает напряжение оппозиций ответственным за превышение и избыток сил либидо.

Юнг прямо заявляет, что “не существует энергии вне напряжения оппозиций”. При этом в бесчисленных работах Юнга совершенно определенно подразумевается, что наиболее общей, а следовательно вездесущей формой такого напряжения, является напряжение между материей и духом. Следуя не только Гностикам и Манихеям, но и всем классическим мыслителям древности , Юнгпринимает экзистенциальную реальность столь напряженной оппозиции, и следовательно воплощение этих категорий в каких либо формах.Напрасно в духе абстрактной философии ожидать от Юнга определения категорий “материи” и “духа”. Вместо этого, он утверждает, что “окончательная природа того и другого трансцендентна, т.е. непредставима, т.к. психика и ее содержание являются единственной реальностью, данной нам без посредников”. (C.G. Jung, Answer to Job, New York: Meridian Books, 1960, p. 15.)

Начало Пятого наставления явно предвещает многое из последующих психологических учений Юнга. Василид начинает свой дискурс словами:“Мир богов проявляется в духовном и плотском.Небесные боги являют себя в духовном, земные же в плотском”. Таким образом, мы получаем великую дуальность, одновременно космическую и личностную, божественную и человеческую. Телесная материя( Хюле или Сома в терминологии греческих гностиков) представлена сексуальностью, в то время как дух(пневма) репрезентуется своим качеством, т.е. духовностью.

Юнг был совершенно уверен, что дух и материя являются двумя эмпирически очевидными категориями психе, которые могут быть открыты, через исследование ее структуры и содержания.Чувственная перцепция, также как иные функции сознания удостоверяют существование материи и материальности, в то время как психический опыт, во многом выходя за сферу чувств, поддерживает практически универсальную веру в дух и духовность. И материя и дух являются частями человеческого опыта и часто находятся в состоянии сильнейшей психологической вражды. В своем трактате “О Психической Энергии” Юнг отмечает что: “человек, живущий в естественном состоянии естественен не в том простом смысле, что и животное, но видит, верит, боится, поклоняется вещам чье значение не постижимо из одних только условий окружающего мира. Их подтекст ведет нас к фактам далеким от всего, что является естественным, очевидным или легко постижимым, и очень часто крайне остро контрастирует с естественными инстинктами”

Комбинация полярных напряжений между оппозициями, которые за неимением лучшего слова, можно назвать духом и материей вызывают дополнительную или избыточную энергию, которой человеческое существо может распоряжаться для конструирования цивилизации и общества. Поэтому когда мертвые насмешливо спрашивают своего учителя о церкви и святом сообществе, в совершенном согласии со своим психологическим мышлением, Юнг отсылает их к символическим силам категорий духа и материи, небесным и земным богам.

Напряженные взаимоотношения и полярная оппозиция этих двух мистериальных, хотя и потенциально трансцендентных категорий порождают энергию необходимую для культуры, общества, искусства, эстетики и религии. Важно отметить, что в Юнговском воззрении дихотомия материи и духа является позитивной силой, без которой креативная динамика индивидуальных и социальных трансформаций была бы немыслима. Наивные персоны, нуждающиеся в унитарном или целостном взгляде на жизнь и человеческую природу часто отклоняют дихотомию материи и духа или тела и души, как печальный остаток классической мысли Греков, непригодный для настоящего времени. Односторонняя и негативная манера, в которой под влиянием изначально Семитской концепции вины, вынашивает конфликт духа и материи рассматриваемый многими как проклятие Западной культуры.

Когда древние Греки давали выражение своей вере в таких полярных оппозициях как Эрос и Логос, Дионис и Апполон, Афродита и Минерва, они не утверждали,что человек должен прилипать к одному или другому исключению.Руководствуясь архетипическими моделями содержащимися в их чудесных мифах они принимали реальность, как и неоспоримую пользу конфликта в устройстве бытия, и следовательно в человеческой психе. Греческие, Римские, а до них Египетские, Персидские и Вавилонские религиозные системы все признавали преображающую ценность конфликта и имели мало или вообще не имели желания избегнуть состояния полярной активности оппозиций.Греческие Боги сражались в битвах и совращалидевиц в яростных и радостных чествованиях противоположностей, в то время как Верхний и Нижний Египет образовалисьвэональной битвеГора и Сета, в то время как в космосе Заратустры, духи света и тьмы боролись за первенство до скончания веков, очищаясь в борьбе и в конце-концов возраждаясь. Мудростью магии противоположностей лучиться каждый источник и каждое ответвление средневековой мысли.

С превращением т.н. ортодоксального Христианства в доминирующую силу Западной культуры после 3 века, ситуация изменилась радикально. Конфликты света и тьмы, Бога и Дьявола, Духа и плоти перестали рассматриваться какполезный, хотя и мучительный процесс. Стало более недопустимым и неестественным следовать поочередно Богу и зову плоти, как можно было в мире полярных дуальностей. Уступка плоти стала грехом против Духа, а земное наслаждение – оскорблением строгой власти небес. Для классических теургов было обычным делом обращаться к высшим богам в один день и к Пану и его сатирам и нимфам в другой, а средневековые маги общавшиеся с гоэтическими духами из Тартарена признавалисьдьяволопоклонниками и сжигались на кострах

Темный покров вины ,плотского греха и страха адского огня опустился над Европой ипод гнетущим и страшным колпаком трудно было процветать креативности и теплоте чувств.Веками человек мог чувствовать себя спокойно только строя церкви, делая скульптуры и изображения целомудренныхмадонн неземного величия, и воспевая псалмы в аскетической Грегорианской манере о славе Бога.

Толькос частичным возрождением духа античности в Герметическом Гнозисе Джордано Бруно, Пико де ла Мирандола и их последователей во время Ренессанса,искусства смогли обратиться от небес к красоте земли, чтобы попытаться вновь соединить ее с восторгами небес.Художники Ренессансамогли с упоением рисовать папских любовниц и аристократических куртизанок в роли мадонн, не потому что они потеряли свою веру, но потому вновь обрели духовную ориентацию, основанную на соединении оппозиций, и воспевали взаимопроникновение времени и вечности в человеческой природе.

К сожалению, этот относительно короткий взрыв Гнозиса во время Ренессанса положил начало долгим векам нарастающего материализма и тривиализации жизни, приведшей к замешательству и отчаянью современного человечества.

Хотя религиозные проповеди, равно как и рационалистическая догма, потеряли часть своего раннего влияния в современном мире, их главные продукты – вина и отчаяние, остались такими же выступающими как и были. В то время как набожные Христиане или Иудеи могли чувствовать вину за свои плотские грехи перед властью Бога, включавшего все духовное, рационалисты продолжают мучиться весьма схожей виной за подчинение желаниям, исходящим от истинкта, которое они считают грехом против разума. Рационалист Зигмунд Фрейд дал посланиевесьма похожее на то, которое его архетипический антагонист Моисей дал на горе Синай.

И Моисей и Фрейдявлялись пророками одинокого и жестокого Бога, не признающего равного и, следовательно, не могли испытывать радости и уныния, агонии и экстаза оппозиций. Монотеистическая ортодоксия и атеистический рационализм являются кровными братьми. Вседуховный Бог иВселогичное божество разумаслепы, подобно Сакласу, слепому и глупому демиургу Гностиков; ни тот ни другой не видят отчаянной необходимости признания своей полярной оппозиции и вступления с ней в креативный конфликт.Оба лелеют мрачное и тягостное состояние разума, характеризуемое Иудео-Христианской виной и усиленное фрейдовской невротической безнадежностью.

Путем все более соблазнительным для западного человека в последние декады является духовность Востока, или более точно Азии, предлагающая несколько альтернатив западной односторонности.Некоторые из этих альтернатив, подобные Даосизму(к которому, как упоминалось выше, Юнг питал особенную любовь), а также индуисткие и буддисткие тантрические школы придают большое значение принципу оппозиций и их креативных конфликтующих взаимоотношений, символизируемых одновременно битвойс одной стороны и ритуализованной и освященной сексуальностью с другой. В противоположностьэтим движениям, большинство классических Индийских школ Веданты и Йоги направлены на преодоление оппозиций посредством различных йогических упражнений, которые призваны поднять сознание на уровень недуальности и далеконад категориями оппозиций.

Эти учения, имеющие на Западе гораздо большую популярность, чем Даосизм или Тантра, являются скорее контрпродуктивными чем полезными в поиске духовной креативности и сопутствующему ей взаимодействию оппозиций в процессе алхимической трансформации. Юнг характеризует эти и родственныеим Восточные подходы как средства интроверсии, которые могут дать облегчение, но не лечение психологическим болезням нашей культуры. Будучи скептиком по отношению к чудодейственным результатам йоги, Юнг придерживался мнения, что отчуждение и конфликтыЗападного человечества сами приводят его к порогу духовного пробуждения и утверждает, что несчастливые паттерны нашей психической жизни изменятся когда “требованиядуха станут равно императивными и необходимыми для социальной жизни. Мы только на пороге новой духовной эпохи.. жаждущие спокойствия в век беспокойства. Из нужд и страданий рождаются новые формы экзистенции, а не из идеалистических требований или наших желаний. (См. Йога и Запад в Собрании сочинений Юнга, т 2, с 529). Не для насэфирные трансы Йогов, не для нас восторженные погружения сознания в бездну “единого”)

.»

Нашим с другой стороны, должна быть Великое Делание Алхимиков, Герметические искусства, названному именем ужасающего архетипа Тота, первобытного Египетского бога-мага, известного грекам как Гермес Триждывеличайший. Этот магико-алхимический дух западной психе был инспиратором Юнга во многих его работах и возвышенно манифестируется в его семи Наставлениях, хотя, возможно наиболее сильно в Пятом и Шестом наставлении. Этот тот самый дух, что говорил к Фаусту, выколдававшему его изкосмической круговерти:

В буре деяний, в волнах бытия

Я подымаюсь,

Я опускаюсь…

Смерть и рожденье –

Вечное море;

Жизнь и движенье

В вечном просторе…

Так на станке проходящих веков

Тку я живую одежду богов.

Этот прилив жизни восходящий в шторме деяний состоит из битв и любовных объятий множества могущественных оппозиций: материи и духа, инстинкта и подавляющих инстинкт установок, индивидуальности и зависимости от общества, чувстве и мышлении, мужественности и женственности, духовности и сексуальности. Все это, используя Юнговскую терминологию является “Сверхчеловеческими демонами и манифестациями мира Богов”.Имена даваемые им в наставлениях великой оппозиции Мать Целестис или Небесная Мать и фаллос или Земной Отец. Примечательно, что в наставлениях, в особенности в пятом, Юнг меняет гораздо более расхожую атрибуцию.Подавляющее большинство современных студентов, включая юнгианских психологов, склонно связывать женский и материальный принцип психеилиуниверсума с землей.“Мать Земля” как и “Мать природа” действительно являются очень распространенными выражениями, а отождествление землис материальным принципом встречается в самых удаленных культурах: к примеру у жителей Северной Европы и Американских индейцев.

Образ “Небесного Отца” также являетсяобщепринятым как в современных религиях Индии, так и в Христианских церквях Запада.Тем не менее, кажется, чтоЮнговская атрибуцияне только имеет достоинства, но и содержит потенциальные и аутентичные Гностические тайны.

В фигурах Небесной Матери и Земного Отца мы сталкиваемся с двумя возвышенными и древними силами особенной смысловой силы. Нет сомнений, что в наиболее древних мифах человечества, предшествующих более поздним концепциям матери землии небесного отца, материнский, феминный принцип являетсянебесным, а отцовский и мужественный –земным.Роберт Грайвс в своей работе “Греческий миф”дает потрясающий отчет о возможносамом старом из созданных мифов, сравнимым по всей видимости только с вавилонским мифом об Иштар.В этом, так называемом Пеласгианском мифе, можно найти два очевидных прототипа двум юнговским божествам из Пятого и Шестого наставления. История названная в честь Пелазгуса, первого человека, о появлении которого она повествует, рассказывает нам о матери небесного хаоса, Эвриноме, явившейся обнаженной из божественного ничто.

Она отделила море и небои совершила свой одинокий танец на волнах.В течении ее длительного и по всей видимости крайне соблазнительного танца, из северного ветра , который она растерла между своими ладонями появился великий змей по имени Офион. Офион был околдован танцем Эвриномеи, он обвился вокруг нее и имел сексуальную связь с ней.Эвриномея ставшая беременной от змеи превратила себя в голубку, парящую над морем. (Можно провести аналогию соСвятым Духом в Христианстве, парящим над водами Иордана при крещении Иисусав форме голубки.)

Когда пришло время, Эвринома в форме голубки, отложила космическое яйцо, которое было высижено Офионом, обвившим его 7 раз. Из высиженного яйца появились все существа и вещи существующие в космосе, включая солнце, луну, звезды и все что есть живого и неживого. Необыкновенная божественная пара жила на Олимпе до тех пор, пока Офион не ополчился на богиню, высокомерно утверждая, что он является создателем мира. Разъяренная богиня бьет пяткой ему в голову и вырывает его жало, после чего выгоняет его с Олимпа, сослав его в глубины земли.Из жала Офиона впоследствии рождается Пеласгуз и раса Пеласгианцев. В Гностическом контексте, также важно упомянуть что Эвринома также создала Семь планет, на каждой из которых оставила сизигию из Титана и Титаниды т.о.каждая планета управлялась одновременно мужчиной и женщиной.

Этот пре-Эллинский космогонический миф –адаптированный по всей видимости многочисленными материнскими культами ближнего и Среднего Востока и который мог бы послужить феминисткам для доказательства божественного превосходства женщин– обнаруживает много общего с Юнговской схемой в Пятом и Шестом наставлениях. В Шестом наставлении небесный отец, Фаллос, является душе, как змей, в то время как небесная мать является как белая голубка. Фаллическая змея живет в земле иобщается с духами мертвых, в то время как небесная птица называется “целомудренной и одинокой”.

В Пятом Наставлении они характеризуются немецким словом Geistigkeit, которое не совсем адекватно можно перевести как духовность, и Geschlechtlichkeit, которое более адекватно переводится на английский как сексуальность. Geistigkeit определяется Юнгом как сила которая постигает и получает и благодаря своей восприимчивости называется женской. Geschlechtlichkeit или сексуальность является дающим и порождающим принципом и поэтому символически обозначается мужественностью. В дальнейших научных работах Юнга эти две дуальные силы главным образом являются в качестве концепций Эроса и Логоса; абстрактно-концептуальную психологическую тенденцию исоучавствующую и соотносящуюся. На индивидуальном уровне они проявляются как так называемые контрасексуальные образы психе, анима и анимус.

При тесном исследовании Пятого Наставления, можно заметить, что идеи представленные в нем гораздо более сложны и эзотеричны, чем популяризованные версии встречающиеся в стандартной литературе по аналитической психологии. В то время какпоздняя Юнгианская литература и отчастинекоторые собственные утверждения Юнга как будто набрасывают некую вуаль сложности и темноты на мистерию человеческих сизигий, картина данная в пятом наставлении насыщена множеством курьезных обрертонов значительной глубины.

Всегда существует большая опасность попытаться представить Гностическое восприятие до некоторой степени слишком простым, целительным и безопасным. Возможно, что таковыми были попытки сделанные различными авторами, рассматривающими мистерию двух “великих сверхчеловеческих демонов” изображенных в Наставлениях.Для примера, рассмотрим очень коротко некоторые характерные фрагментыпредставляемые нам различными современными исследователями Юнга.

Согласно расхожему мнению, женщины характеризуются принципом Эроса, способностью совершать соединение, в то время как мужчин относят к Логосу, функции аналитической мысли.

В связи с этим может показаться, что два пола не простоимеют тенденцию или смутно характеризуются этими психологическими принципами, но являются в некотором смысле определенными ими. Один из наиболее известных юнгианских авторов особенно настаивает наподобном ограничении. Доктор Иланда Якоби в своей классической работе “Психология К.Г.Юнга”, категорически утверждает, что “как мужчина по своей глубинной природе неуверен в сфере Эроса, так женщина всегда нерешительна в сфере Логоса.”Не нужно быть феминистом, чтобы почувствовать дискомфорт от подобных непреложностей. Можно быть уверенным, что сам Юнг был куда более опытным и мистическим, когда говорил оЭросе и Логосе или Аниме и Анимусе, как очевидно из следующих утверждений:

(Italicsours.)

“Женщина компенсируется мужским элементом, и поэтому ее бессознательное имеет, так сказать, мужской отпечаток. Это сказывается на значительном отличии между мужчиной и женщиной и соответственно я называю проецирующий фактор в женщине анимусом, что означает разум или дух.Анимус соответствует отеческому Логосу в то время как Анима –материальному Эросу.Однако я не намерен давать этим двум интуитивным концепциями специальных определений.” (Italics ours.)

В другом месте Юнг утверждает, что эти концепции обладают ценностной и оперативной эмпиричностью, еще раз напоминая читателя о опытном характере своих изысканий.

“Долгий и разнообразный опыт необходим, чтобы схватить природу Анимуса и Анимы эмпирически.Чтобы мы ни говорили об этих архетипах, т.о. или прямо подтверждается или, по крайней мере, вероятностно очерчивается фактами. В тоже время, я абсолютно осознаю, что мы обсуждаем пионерную работу, которая по своей природе может быть только предварительной.” (Italicsours.)

На основе вышеприведенного можно предположить, что Юнгв некотором смысле скрывал самый важный вопрос, он знал больше, но не хотел открывать этого. Можно возразить, что значительный корпус его работ может получить аналогичную характеристику.В другом месте данной книги мы охарактеризовали юнговские работы как “Науку, рожденную мистерией”.Юнг был одновременно благословлен и проклят этой мистерией которая послужила источником его учения, мистерией которая не может застыть раз и навсегда в ясных терминах, но вынуждена адаптироваться снова и снова к меняющимся формам восприятия и понимания, которые одни только способны открывать все более глубокие слои реальности.

Пятое и Шестое наставление открывают модель мужественно-женственной полярности в которой существуют некоторые фундаментальные качественные отличия между психикой мужчины и женщины. Сексуальное разделение не является исключительным вопросом биологии или психологии как таковой. Существуют такие вещи как женская психе и мужская психе, согласно наставлениям равно как и поздним работам Юнга. Кроме того Наставления рисуют ситуацию, которая усложняет вопрос и делает простые рациональные заключения сложными. Существует две фундаментальных силы, как описывалось ранее. Духовность Geistigkeit, женственная по природе, которая воспринимает и понимает и Сексуальность, Geschlechtlichkeit, мужская по природе, генерирующая и создающая и родственная земле. Обманчиво простым будет объяснение, что это Мужской Логос и Женский Эрос. Тем не менее очевидность противоречит такой экспозиции. . В наставлениях мужской принцип обладает всеми характеристиками Эроса: он описывается как сексуальность, являясь воспроизводящим, земным и ориентированным на микрокосм. ХотяявляетсямужскиминоситочевидноеимяФаллос.

С другой стороны, феминный принцип в наставлениях ничто иное какЛогос: он восприимчив и что более важно, осмыслен. Не может быть сомнений, что наставления представляют нам мужественный Эрос и феминный Логос.

Перенося эти категории на персональный уровень, мы получаем новую картину. И “Небесная Мать” и “Фаллос” оба представлены в женщине и мужчине.Не существует явных свидетельств того, чтобы одна из этих сил оставалась исключительно на бессознательном уровне; скорее обе кажутся действующими в своей сфере активности. Поэтому наставление утверждает:

“Плотское мужа более от естества, плотское жены более от духа. Духовное мужа от небес, оно направлено к высшему

Духовное жены более от естества, оно направлено к низшему. Ложь и дьявольщина суть духовность мужа, чтонаправлена к низшему”.

Очевидно, мы сталкиваемся здесь с созвездиями духовных сил, совершенно отличных от обычно признаваемых аналитическими психологами. Также очевидно, что представленная здесь четырехчастная модель обладает значительными импликацими в сфере культуры и общества, темами всплывающими в первую очередь в связи с вопросом мертвых. Два великих принципаMaterCoelestisи Phallos действуют прямо в отношении духовных принципов и перевернуто в отношении сексуального принципа в мужской и женской психике соответственно. Логос управляет духовным в мужчине и сексуальным в женщине, в то время как Эрос наоборот руководит духовным в женщине и сексуальным в мужчине. В каждом поле присутствует один принцип, ориентируемый Логосом и один Эросом, т.о.дуальность присутствует в каждом поле.

Давайте теперь взглянем на практические психологические выводы из этих построений.В Мужской ментальности действет непосредственноMaterCoelestis, Богиня-Логос; принцип Фаллоса, Бога-Эроса склонен действовать в мужской психике на бессознательном уровне.В течении формирования своего эго мужчина отождествляет себя с разумом, законом и порядком, с с экстравертной осознанной самостью, короче говоря с символами и манифестацими Логоса. Следовательно, элемент Эроса, плодородия, сексуальности, романтики, мистики, все различные грани подземного Фаллоса,опускаются в нижние регионы бессознательного.

Там, в подземной пещере знаменитого детского сна Юнга, восседает на троне могущества, царственная змея как фаллический богомонстр, в то время как снаружи в чистом воздухе здравомыслия, излучаемого солнцем сознания, реет белая птица великой богини, Святой Дух, София, женский Логос. Фаллический Бог, будучи бессознательным, познается мужчиной посредством проекций. Т.о. мужчины проецируют свою темную, эротическую сторону на женщину, которою впоследствии боятся и вожделеют одновременно, именно потому, что боятся и вожделеют своего собственного бессознательного Эроса. Здесь кроется причина стойкого искажения- взгляда на женщин как на опасных соблазнителец вводящих мужчин в заблуждение,cозданий наполненных темной, угрожающей сексуальностью, одновременно ужасающих и влекущих мужскую психику. Женщина как ведьма, искусительница, как Ева, безвольное орудие змея в истории Творения – все эти и подобные им истории являются проекциями бессознательного Эроса мужской Психе.

Описывая условия женской психе, Пятое наставление гласит: ”Духовное жены более от естества, оно направленок низшему.” Это может означать, что сознательнаяпсихе женщины будучи повернута извне к миру, или к дифференциации, может свободно соотнести себя с бесчисленными экстравертными задачами, но часто не осознаетсмысла своих действий.Поэтому женская психика руководствуется часто знаменитой “женской интуицией”, т.е. делает правильные вещи не зная почему. Можно утверждать, что мужская психе более готова воспринимать смысл во внешнем или сознательном мире, чем женская; последняя менее нуждается в жестких логических и сознательных рассуждениях, так часто необходимых мужчине, не столько из-за социальных условий, сколько из-за недостатка интуитивного развития.Отсутствие естественного чувства интуиции, мужчины вынуждены вновь и вновь компенсировать аналитическими функциями рассудка, в то время как женщины очень часто достигают больших результатов в жизни под исключительным руководством интуиции.

Именно в пространстве Эроса, включая сексуальность, манифестируется смысловая ориентация феминной психики. Об этом говорит Наставление когда называет сексуальность женщины более небесной, чем сексуальность мужчины, “небеса” снова указывают на MaterCoelestisили богиню-Логос.На психологическом уровне это отношения и связи, которые являются главным носителем женского смысла, в то время как на сексуальном уровне это выражается в том, что женская психика способна наполнять смыслом сексуальную сферу более охотно чем мужская.Можно сказать с небольшим преувеличением, что женская сексуальность широко распахивает глаза для смысла, в то время как мужская сексуальность слепа. Белая птица Логоса воспринимает смысл и наполняет истинойсексуальную сферу, в то время как фаллическая змея, ослепшая в своем подземном обиталище, видит мало или не видит вообще. Фактически именно эта слепота мужской сексуальности делает проекцию анимы столь живой в мужчине, в то время как женщины могут обойти проекции анимуса горазда чаще.Довольно занимательный отчет о некоторых аспектах этого процесса даетс нам Юнгом в следующем заявлении:

“Стольбольшаяженс­каянеопределенность — вожделенныйэквивалент длямужскойопределенностииоднозначности… Из-захарактеристическойвнутреннейбезучаст­ностиииз-зачувстванеполноценности, которое постоянноинсценируютобиженнуюневинность, мужчиневыпадаетвыгоднаяроль — ондолженс видомпревосходстваивсежепотворствуя, т. е. квазирыцарски, сноситьизвестнуюженскуюнедо­статочность.”( Юнг К.Г. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АРХЕТИПА МАТЕРИ*)

В приведенном ироническом заявлении Юнгуказывает на искажение, вносимое в образ женщины восприятием мужчины, благодаря проекции неопределенной, двусмысленной особенности своего бессознательного, в то время когда гораздо более серьезные также искаженные проекции сил Эроса, упомянутые нами ранее, освещаются Юнгом в следующей манере:

“То что мужчина может сказать о женском эротизме и в особенности о чувственной жизни женщины, произрастает по большей части из проекций его собственной анимы и является соответсвенно искаженным”.

Наставления, по факту, гораздо более явно отдают дань женской Психике , чем поздняя литература Юнгианской психологии. Они утверждают не то, что женщина является тотально одержимой Логосом, но скорее то, что принцип Логоса наиболее могущественен в ней на бессознательном уровне и в действительности эта ситуация дает ей некоторые психологические преимущества, делающие ее более проницательной, интуитивной и духовно осведомленной о двух полах.

Часто слышимыефеминистские обвинения, что анима-анимус и Эрос-Логос психологическая модель более выгодна мужчинам чем женщинам ,т.о. гораздо труднее приложимы к модели представленной в Семи наставлениях, чемк популярным вариациям ее в современной литературе.Т.о. оказывается неправдой, то что мужчина может сохранять контроль вв любых относящихся к логосу видах активности, что компенсируется просто несколько меньшей мерой Эроса, в то время как женщина априори неспособна развивать Логос.Изменение этого стереотипа предпринятое в социальной сфере нетолько находят поддержку в этом наставлении, но и ясно представляются как желанные и необходимые. Идивидуируемая персонадолжна научится подниматься над слепыми захватывающими силами Анимы и Анимуса или Эроса и Логоса.Как говорит учитель в нашем наставлении:

“Когда же вы себя не отличите от плотского и от духовного и не станете взирать на них как на сущности, что над вами и вкруг вас, то и обречены будете им как свойствам Плеромы. Духовное и плотское не суть ваши свойства, не вещи, коими вы обладаете, напротив, они обладают вами иобъемлют вас. Они – могучие демоны, в облике коихявляют себя, а потому суть вещи, достигающие того, что надвами, вовне, – вещи, существующие сами по себе.”

Это, безусловно, относится к суверенной, архетипической природе этих полярностей, которой не должен придаваться персональный характер.

Социальные и исторические выводы из этого кусочка являются весьма значительными.Возникает предположение, что во внутреперсональной и в общественной сфере некоторые отдельные характеристики и роли мужчин и женщин являются психологически необходимыми.Совершенно уверенно можно сказать, что это не означаетчто традиционнее мужские и женские стереотипыбылых времен должны рассматриваться как священные и неприкосновенные. Формы принимаемая великой полярностью в различные исторические периоды меняются, будучи частью исторического процесса.Ближе к концу Пятого наставления учитель отмечает, что некоторые общества и цивилизации находились под покровительством Эроса в то время как другие ведомы Логосом. Современное приложение этих критериев может привести к заключению, что возрастающее число социалистических и коммунистических обществ в нашем мире является все новыми порождением обществ Эроса,противоположных индивидуалистическим и либеральнымдемократиям,тяготеющих к логосу.

С какой точки зрения не подходить к таким вопросам, становится очевидным, что ни в одном из этих обществ упразднение разницы полов не имеет места, как в действительности никогда не имело места в прошлом. Тотальная интеграция полов на внешнем уровне человеческого обществаявно противоречит юнговской модели, как в версии Семи наставлений, так и в психологических работах Юнга, его последователей и комментаторов. Стремительность психической энергии действующейв мужской и женской психе не является одинаковой.Это Фрейд, а не Юнг был близок к постулированию своеобразной асексуальной модели когдаподнял курьезную задачу “отказа от женственности”, как объективную внутри аналитического процесса, как для мужчины так и для женщины.

Существует неодин психический стимул, но два, которые по очередиманифестируются посредством множества путей на различных уровнях.Из этих рассмотрений следует, что текущие движения, направленные на пересмотр статуса женщины, или в действительности обоих полов, обречены на провал в той мере, в которой они декларируют объединение полов на основе асексуальной модели.Не унисекс, но андрогин является истинной целью трансформации психе, но этот андрогин по истине редкий и бесценный, может быть найдентолько в наивысшем расцвете души и сознания человечества. Унисекс это искаженная и ложная подмена андрогина, скорее похожая на несчастного козла с отломанным рогом, чем на единорога. Путь андрогина, который в древние времена был замаскирован шифрами алхимии, был адекватно распознан Юнгом в его классическом комментарии к алхимической работе RosariumPhilosophorum, которой он дал прозаическое имя Психологи Переноса.Является андрогинизация культуры реально возможной или нет, крайне сложно ответить. Этот процессне может продуцироваться политическими или социальными декретами, но может происходить только в результате индивидуации и соответствующей андрогинизациидостаточно большого количества представителей данного общества, которые могли бы оставить отпечаток на обществе и его сознании.

Путь к духовной вершине андрогина является долгим и тяжелым процессом трансформации сопряженным со множеством мук и страданий. Эшер Хардинг в ее монументальной работе “О Психической Энергии” отмечает четыре стадии этого процесса через которые проходят индивидуумы и общества. Напервой стадии эго иденцифируется с демоном сексуаьности, с Geschlechtlichkeit упомянутой в Пятом наставлении. Это автоэротическое и нарциссическое состояние в котором либидо является эгоориентированным и непродуктивным.Этой стадии сопутсвует отождествление эго с бессознательным.

Вторая стадия вводит в игру эмоции и персонализацую объекта любви. Сексуальность теперь всегда связана с эмоцией направленной на всю персона, а не исключительно на ее сексуальные характеристики. Интенсификация, в особенности в показателях проекции приводит к следующей и третьей стадии, которая часто называется романтической любовью. На этой стадии трансформация сексуальности, объектлюбви,является отчетливой и отдельной персоной в глазах влюбленного,но, кроме того, личность любимого теперь становится сильно окрашенной различными проекциями из бессознательного влюбленного. Объект все более становится таинственным психическим объектом самопознания, проецируемым на партнера.

Части мужчины и женщины,как правило, скрытые в теневой стране бессознательного принимают воспринимаемые формы, смешанные с живой человеческой личностью. Четвертая и последняя стадия мистической свадьбы, известна часто под классическим именем иерогамия. Это полностью гностическое развитие – которое по всем признакамсоставляет сущность запрещенного ритуала Валентинианских Гностиков, рассматриваемая в различных писанияхкак мистериячертога – и часто до сих пор использует присутствие живых личностей в качестве партнеров. Однако, посредством запутанного процесса модификациии трансформации которому подвергается проекция, “мистическая свадьба” приводит к интернализации любовных отношений.Этот окончательный результат тотальнойтрансформации партнеров в духовного андрогинна в котором оппозицииобъединяются алхимией любви, или, выражаясь словами Гностического Евангелия Фомы “ Мужское и женское становятся единым”. Таково одно из глубочайших описаний длительного процесса ведущего к андрогину. Совершенно очевидно, что этот Гностический процесс имеет мало общего с поспешной и болезненной идеей унисексуального общества.

Человеческая индивидуация т.о. достигает с одной стороны небес ,где высочайшая и божественная мать вечного разума ((theMaterCoelestis) ожидает завладеть нами, в то время как с другойона укореняется вподземных силах фаллического Эроса(Фаллоса), земного отца, чья мощь и элементарная энергия дают нам силу посредством которой мы могли бы подняться.Фаллос подобно древу жизни произрастает из темной и влажной почвы инстинктов и достигаетбезграничной пустоте космоса , лонаMaterCoelestis, эфирной матери восседающей среди звезд.Семя земного фаллоса, сок Ец Хаим (Древо жизни в Каббале) попадает в лоно небесной матери, вызывая оплодотворение психокосмического яйца, из которого суждено появится новому космосу сознания. Это т.о. является результатом эональной игрытанцующих и сражающихся оппозиций, финальным объединением небес и земли зачинающим и рождающим андрогинного Антропоса, Нового Человека, Христа Гностиков, являющихся парадигмойтрансформированного и индивидуированного эго каждой индивидуальности и всего человечества.

Из великой традегии эонов из огненной алхимической печи космической жизни, оппозиции выносят на свет существования то, что представляет их объединение и в тоже время является большим, чем каждое из них могло быть.Диалектика души порождает живой синтез, который сквозь устаревшие категории тезиса и антитезиса указывает на будущее.Признанием небесной возлюбленной вечной женственности, Наставления соединяются свеликим и наивысшим видением MaterCoelestis в гетевском Фаусте:

Все быстротечное —

Символ, сравненье.

Цель бесконечная

Здесь — в достиженье.

Здесь — заповеданность

Истины всей.

Вечная женственность

Тянет нас к ней..

И во время своего наивысшего восхождения душа не отвернулась от земли, ибо как убедительно напоминает нам Юнг в Психологии и Алхимии

“Благородное, сильно выросшее дерево не отрекается от своих темных корней, потому что оно растет не только вверх, но и вниз”.