Томас Мур
Ритуалы Воображения
Глава 5
Фичинианская психология
В 1462 году Козимо Медичи, глава самой влиятельной флорентийской семьи, даровал часть владений Марсилио Фичино, этому похожему на гнома, шепелявому меланхоличному ученому. Козимо подарил ему виллу, где он мог бы переводить Платона, неоплатоников и других близких ему авторов. Фичино был сыном врача, а его мать, по-видимому, была чем-то наподобие медиума. Приступив к должности, Фичино не только перевел всю ту античную литературу, которой интересовался Козимо, но превратил виллу Карегги в центр науки, психотерапии, астрологии, музыки и возрождения Академии Платона.
Само упоминание Ренессансной Психологии и сопутствующей терапии может показаться странным для современных искушенных знатоков, поскольку они привыкли считать наработки прошлого устаревшими, несодержательными и неуместным на практике. Но Фичино нельзя так просто оставить. Хотя в целом он известен в качестве теолога и философа платоника, он был ещё и психотерапевтом. Его труды показывают, что он глубоко интересовался как психикой или душой человека, так и душой общества. Так что труды Фичино являются основой ренессансного типа психологии культуры. Он дает много советов относительно практики того, что мы бы назвали психотерапией. Он даже предоставляет детальное описание своей практики музыкальной терапии.
Но что особенно важно знать о Фичино, как об исторической личности и авторе, так это то, что он установил тесные связи между психологией, искусством и религией. После долгой депрессии он стал священником и проявлял осторожность в высказываниях относительно оккультных вопросов. Однако его теория об отношении души к образу жизни тесно связывает психопатологию, как с искусством жизни, так и с жизнью искусства.
Одним из самых отличительных произведений Фичино является его труд «О Жизни». Это трехтомная работа, написанная преимущественно для ученых. Фичино интересовался терзаниями ученых, и что-то он знал из первых рук. Так что в этих трех томах он развивает теорию психологии и, в частности, в последнем томе он предлагает множество практических методов для лечения психологических расстройств. Третий том озаглавлен следующим образом: «Как следует устраивать жизнь в соответствии с небесами». При взгляде на книгу становится понятно, что «небеса», о которых он говорит – это астрологический зодиак. Фичино адаптирует традиционную астрологию к своему собственному прочтению философии Платона и неоплатоников. К этой строгой научной базе он примешивает некоторые средневековые медицинские методы и оккультные размышления, связанные с герметической традицией, а также семейные рецепты. Ученый сам признает, когда пишет в прологе к этому последнему тому: «в нашей лаборатории разные антидоты, лекарства, припарки и мази предназначены для разных типов людей».
Фрэнсис Йейтс сделала эту практическую сторону работ Фичино более широко известной в своей книге о Джордано Бруно. Она действительно поняла дух Фичино, как психотерапевта, и, возможно, намекает на большее, чем она намеревалась сказать, при описании третьего тома «О Жизни»: «Кажется, будто мы попали в приемную дорогого психиатра, который знает, что его пациентам по карману и золотые вещи, и выезды на природу, и цветы вне сезона». Йейтс говорит о работе Фичино, как о «естественной магии»; неплохое определение, если не воспринимать магию, как фокусничество и трюкачество. Имагистическая, осознающая культурные аспекты психотерапия может быть более точным, хоть и нелегким, методом.
Тем не менее, «естественная магия» Фичино – с ударением на слове «естественная» — это сердцевина его психотерапевтического подхода. Используя язык, который Фичино перенимает в книге «О Жизни», мы можем подытожить отношения между психикой и культурой. Каждая планета, как он говорит, несет определенный вид «духа». Все разновидности духа – это необходимая подпитка для души, и, следовательно, это хорошая практика чтобы взять настолько много от этого духа и этого разнообразия, насколько возможно. Хитрость в том, чтобы узнать, какие вещи в мире содержат в себе разные виды духа. Согласно Фичино, вещи естественным образом «впитывают» лучи планет. Так что кто-либо может в определенной мере овладеть конкретным видом духа, открываясь содержащим его вещам. Не только естественные, но и созданные человеком вещи также могут впитывать различных духов планет, при условии, что они изготовлены с чувствительностью к качествам отдельных планет.
Френсис Йейтс делает провокативный намек на то, что «Весна» Боттичелли ощущается, по крайней мере некоторыми современниками Фичино, не просто как живописное полотно, но как настоящий талисман, эффективный источник духа Венеры. Боттичелли, как и многие художники при жизни Фичино и после его смерти, был глубоко впечатлен его теорией о связи души и культуры. В книге «О Жизни» Фичино дает многочисленные рекомендации о том, как рисовать изображения или осуществлять ритуальные действия, которые притянут дух желаемой планеты. Он также описывает конкретные качества и объекты, символически соответствующие различным планетам и говорит как об опасности, так и о благословении, которые предоставляет каждая планета.
Прежде, чем попробовать выразить эту архаично звучащую теорию психологии современным языком, необходимо взглянуть более близко на фичинианское понятие души. В первой главе третьего тома книги «О Жизни», он представляет саму суть своей теории достаточно глубоким и сложным языком, тем не менее, отмечая, как важна душа для его размышлений, например, глава начинается так:
«Если бы в мире существовали лишь разум и тело, но не было бы души, разум бы не притянулся к телу (поскольку он неподвижен и ему не хватает действенности для преодоления максимально возможного расстояния до тела), как и тело не притянулось бы к разуму, поскольку оно глупо и неуклюже для такого движения и слишком отдалено от него. Поэтому, если душа, близкая каждому из них, помещена между ними, разум и тело с легкостью сближаются».
Фичино представляет душу в качестве посредника между разумом и телом. Без души тело не имеет никакого смысла, никакой рациональности, в то время как без души разум бестелесен, отрезан от физического мира. В его работе подняты очевидно глубокие теоретические вопросы, которые имеют силу и на обыденном уровне бытия. Возможно, без души, без чувствительности к глубине, к внутренней жизни, ценностям и без отражения смыслов, наши идеи остаются в наших головах. Наши философы теоретизируют без особенного воздействия на обыденную жизнь, тело обесценено в пользу разума, мы испытываем пренебрежение, мы пойманы бесконечным материализмом и буквализмом и испытываем щемящее чувство, что душа ушла из нашей жизни. То, что описывает Фичино – это разновидность шизоидной ситуации: разум и тело расщеплены на полярные противоположности в ущерб для индивида и культуры.
Фичино продолжает писать об anima mundi, душе мира. Мир, говори тон, — это животное. Он по своей природе является организмом. Все обладает своим собственным «рассудком», можно сказать «характером», что соответствует характеру мировой души. Однако вещи могут утратить свою одушевленность. «В существующем мире нет ничего более уродливого, чем то, что не имеет души, не имеет дара души, содержащейся в нем», пишет Фичино. Поэтому цель «лекаря души» заключается в том, чтобы отыскать богатые разнообразием духа предметы для насыщения души.
Эта теория довольно абстрактна и сложна, но Фичино предоставляет некоторые практические примеры. Ученые, пишет он, – особенно чувствительны к унынию Сатурна. У них есть два варианта исцеления на выбор, в случае, если они падут жертвами Сатурна: обратиться к одному из альтернативных, более благотворных духов, к Венере или к Юпитеру. Фичино особенно рекомендует, чтобы ученые надевали белые одеяния, следуя практике пифагорейцев для противостояния черноте Сатурна. Но другой альтернативный, единственный по-настоящему эффективный и окончательный путь преодоления сатурнианской патологии, это вытерпеть влияние Сатурна до предела. Никакие пластыри венерианского или юпитрианского духов не смогут до конца устранить это подавляющее планетарное «воздействие», но у Сатурна есть его собственные дары, кроме приносимых им страданий. (Панофски, Клибанский и Заксль изобразили историю таких даров Сатурна в их восхитительном труде «Сатурн и Меланхолия».)
Постоянные отсылки Фичино к планетам, и, конечно, его астрологическая мысль сама по себе, предполагают, если не рассматривать это слишком буквально, что личная и социальная жизнь имеют глубокие корни и представляют собой смесь исконных факторов, нуждающихся в непосредственном ощущении, если жизнь более чем сверхъестественна и одухотворена. Чувственность и удовольствия Венеры, ощущение силы и ресурсов Марса, ритмичность и изменчивость Луны – эти и другие глубокие паттерны следует уважать и изучать. Культура или личная жизнь, построенные на рассудке или ограниченных возможностях и видении эго-сознания, высечены из его мотивирующей силы и глубинных ресурсов значения и смысла.
Теория Фичино о планетах и его конкретные лекарства для того, чтобы справиться с патологическим подавлением или отсутствием влияния некоторых из них предполагает два способа психологической и душевной жизни. Первый может быть назван «культивацией», второй – «констелляцией» или «темперацией». Недостаточно понимать причины или исторические корни наших личных или социальных проблем. Психологическая жизнь взывает к культивации образов. Фичино прямо говорит, что те, кто создает образы, знают различные «планетарные» свойства вещей мира. Мы можем культивировать жизнь, в которой действия видны в связи с более глубокими вещами, которые придают жизни ценность и значение. Действие в таком случае не буквально, оно обладает ритуальными свойствами. Иными словами, оно говорит с душой и питает её, привлекая разные виды духов. Данные Фичино намеки на жизнь этого рода достаточно буквальны и упрощенны. Например, нуждающемуся в солярном духе, то есть тому, кому необходимо больше яркости и духовности в общем смысле, следует ходить по незатененным местам, где солнце может проливать на него свой свет. Менее буквально сказать то же самое, это предположить, что удрученному и унылому персонажу следует поискать людей и места, богатые духом, которого ему не хватает. Фичино рекомендует слегка смазать виски вином, если необходимы свойства духа Диониса. Вся суть в воздействии на недстающего духа. Вещи нужны не только телу, они также влияют на душу, питая или опустошая её.
Культивация души в жизни – центральное понятие в Фичиниансой психологии. Это культурная психология в том смысле, что человек «создает душу», культивируя её в наиболее обыденном контексте. Ищем ли мы особый вид духа или нет, культура предоставит её собственные разновидности духа, полные с избытком его разновидностями или лишенные их. Уродливое здание, построенное лишь для утилитарных целей, передаст это негативное качество духа. Фичино был особо заинтересован в архитектуре, как в источнике разнообразных духов. Здание, очевидно, обладает особым уникальным духом. Но если здание лишено образа, ему не хватает того столь важного для души жизненного свойства талисмана, как его понимал Фичино. Если не призвано ни одно божество, не явится ни один дух. Душа страдает. Некоторые здания достаточно функциональны (тело), другие будоражат мысли (разум), но лишь здание, имеющее мощный образ, привлечет духов, необходимых для души.
В книге «О Жизни», главной метафорой фичинианской психологии является астрология, а именно планеты. К этой астрологической образности он добавляет, что и было сделано традицией столетия назад, образность музыки. Личность, в психологическую жизнь которой включены все планеты, будет обладать хорошим темпераментом. Эти планеты, как ноты в музыкальной гамме, должны быть «темперированы». Они должны быть «настроены», тогда они звучат чисто в жизни и характере человека. Душа для него полицентрична, по крайней мере, когда она в хорошем состоянии. Как говорил Фичино, если вам когда-либо придется выбирать между разными планетами, выбирайте все.
Фичинианская терапия, таким образом, включает в себя диагностирование архетипической конфигурации души, затем некое её темперирование и культивирование с целью «настройки». Темперирование – это непрямой процесс. Оно не может быть простым врачеванием с помощью эго, заполнением пустых мест некоторыми дозами недостающих планетарных духов. Метод заключается в заполнении пространства образами, способствующими формированию полицентричной души. Мимоходом, Фичино рекомендует другие способы убедиться, что душа темперирована. Если, например, неприятный борьба с неким зловредным духом тревожит душу, единственной вещью остается пребывать в страдании, ощущать давление, созданное нападением неблизкого и нежелательного духа настолько глубоко, насколько это возможно. Другой способ — это последовать примеру ученика Фичино, Боттичелли, и сопоставить планеты с временами года. «Весна» демонстрирует роли Венеры и Меркурия в этом сезоне. Но и у души есть свои времена года, что Фичино мог бы назвать лунной природой души. Есть периоды подъема и периоды опустошения или упадка. Есть юность, зрелость и старость. Это не стоит воспринимать только буквально, поскольку эти свойства также соотносятся со взрослением качеств души.
Кроме установки на полицентризм души, Фичино также подчеркивает необходимость для каждой личности, можно сказать, для каждого города и страны, открыть свою центральную планету, своего собственного ведущего и также сбивающего с толка даймона. Это может быть доминирующая в натальной карте планета, если пользоваться понятиями Фичино. Или это может быть тот специфический комплекс, который продолжает появляться в жизни и врываться в неё. Даймон – это одновременно демон и ангел, источник талантов, творчества, формирования души, но также источник боли и беспокойства. Суть в том, чтобы схватиться с даймоном, возможно, на всю жизнь, чтобы позволить его влиянию пропитать характер и деятельность личности.
В качестве выводов можно сказать следующее: фичинианская психология выражена оккультным языком, но если этот язык воспринять метафорически, он предполагает отношения между культурой и личностью, в которых задача личности состоит в том, чтобы сделать из культуры театр образов, в то время, как психологическая роль культуры в том, чтобы питать душу духами этих образов. Психотерапевт, при таком подходе, это тот, кто как и Фичино, может прочитать жизнь и окружение личности по образам и разновидностям духа, которые они содержат. Современный фичинианский психотерапевт должен иметь его или её собственную любимую систему образов и глубоко знать эту образность, чтобы ощутить работу духов на глубинном уровне в жизни личности. Терапевт также должен интересоваться личной жизнью индивида и близкой ему «культурой» и образом жизни общества. Не случайно, что теории Фичино вызывали восхищение среди художников и поэтов; он давал им цель. Он помещал их работу в самое сердце индивидуальной и социальной жизни. Мы можем принять феномен удивительной творческой активности Ренессанса близко к сердцу, как знак что психология, искусство и культура идут рука об руку. Психолог, по крайней мере, фичинианского типа, заинтересован душой, где бы она ни проявилась. Душу можно найти в искусстве, обществе и личных проблемах.
Фичинианский психотерапевт стимулирует «культивацию» души в жизни. Терапевт замечает, что самые обыденные вещи, например, как у Фичино, смазывание вином висков, или как в современности пробежка по парку, неотделимы от опыта души. Действия – это ритуалы, в той степени, в которой они имеют ценность для души. Язык – это миф в той степени, в которой он описывает тематику жизни души. Работа психолога состоит в том, чтобы помочь дать имя даймону, главной фантазии, центральной ноте судьбы и двигаться к её исполнению. Культурный психолог, в частности, может открыть то, какие духи задействованы, влияя на душу города или нации, он может справиться со сложной задачей рекомендации темперамента духа, разнообразного и качественно глубокого.
Ficino, Marsilio. The Book of Life. Translated by Charles Boer. Irving, Tex.: Spring Publications, 1980.
Kristeller, Paul Oskar. The Philosophy of Marsilio Ficino. Translated by Virginia Connant. Gloucester, Mass.: Peter Smith, 1964.
Moore, Thomas. The Planets Within: Marsilio Ficino’s Astrological Psychology. Lewisburg, Pa.: Bucknell University Press, 1982.
Yates, Frances. Giordano Bruno and the Hermetic Tradition. New York: Vintage Books, 1964.
Чайкина Дарья Мария