Воплощенное состояние
Сновидение послужило причиной того, что западная философия
объявила о полном разделении тела и ума.
объявила о полном разделении тела и ума.
Все началось с мысленного эксперимента.
Даниэль Томас Примозич в книге «О Мерло-Понти[1]» так опи-
сывает мысленный эксперимент Рене Декарта из его «Размышлений
о первой философии»:
сывает мысленный эксперимент Рене Декарта из его «Размышлений
о первой философии»:
«Декарт стремится обрести абсолютную, несомненную уве-
ренность, прибегая к методу глубокого и исключительного
сомнения… Декарт вспоминает момент, когда он был уверен,
что сидел на стуле за столом возле камина и писал. Однако он
просит нас вспомнить и те удивительные моменты, когда то,
что кажется нам несомненным чувственным опытом, оказы-
вается ложным предположением.
ренность, прибегая к методу глубокого и исключительного
сомнения… Декарт вспоминает момент, когда он был уверен,
что сидел на стуле за столом возле камина и писал. Однако он
просит нас вспомнить и те удивительные моменты, когда то,
что кажется нам несомненным чувственным опытом, оказы-
вается ложным предположением.
«Как часто виделась мне во время ночного покоя привычная
картина — будто я сижу здесь, перед камином, одетый в ха-
лат, в то время как я раздетый лежал в постели. Правда, сейчас
я бодрствующим взором вглядываюсь в свою рукопись, голова
моя, которой я произвожу движения, не затуманена сном, руку
свою я протягиваю с осознанным намерением — спящему чело-
веку все это не случается ощущать столь отчетливо. Но на са-
мом деле я припоминаю, что подобные же обманчивые мысли
в иное время приходили мне в голову и во сне; когда я вдумыва-
юсь в это внимательнее, то ясно вижу, что сон никогда не может
быть отличен от бодрствования с помощью верных признаков;
мысль эта повергает меня в оцепенение, и именно это состояние
почти укрепляет меня в представлении, будто я сплю». [Декарт
предполагает существование] всемогущего космического злого
гения, чья задача заключается в том, чтобы все время обманы-
вать. Таким образом отвергая все свидетельства чувств, Декарт
заключает: «Я есть, я существую, и это верно всякий раз, как
я произношу это или мысленно прихожу к такому заключению.
Но что такое «я»? Нечто думающее». [cogito].
картина — будто я сижу здесь, перед камином, одетый в ха-
лат, в то время как я раздетый лежал в постели. Правда, сейчас
я бодрствующим взором вглядываюсь в свою рукопись, голова
моя, которой я произвожу движения, не затуманена сном, руку
свою я протягиваю с осознанным намерением — спящему чело-
веку все это не случается ощущать столь отчетливо. Но на са-
мом деле я припоминаю, что подобные же обманчивые мысли
в иное время приходили мне в голову и во сне; когда я вдумыва-
юсь в это внимательнее, то ясно вижу, что сон никогда не может
быть отличен от бодрствования с помощью верных признаков;
мысль эта повергает меня в оцепенение, и именно это состояние
почти укрепляет меня в представлении, будто я сплю». [Декарт
предполагает существование] всемогущего космического злого
гения, чья задача заключается в том, чтобы все время обманы-
вать. Таким образом отвергая все свидетельства чувств, Декарт
заключает: «Я есть, я существую, и это верно всякий раз, как
я произношу это или мысленно прихожу к такому заключению.
Но что такое «я»? Нечто думающее». [cogito].
Спит ли Декарт или бодрствует, он всегда находится в каком-то
окружении. Оно включает в себе стул, камин, книгу, Декарта,
сидящего на стуле, спящего или нет. Он окружен воплощенны-
ми присутствиями. Вне зависимости от того, являются ли эти
тела, включая его собственное, физическими, они являют себя
в качестве физических. Воплощенное присутствие самоочевид-
но, даже несмотря на то, что мы не знаем, о каком виде вопло-
щения говорим, физическом или квази-физическом. В любом
случае, существование всегда представляется воплощенным.
окружении. Оно включает в себе стул, камин, книгу, Декарта,
сидящего на стуле, спящего или нет. Он окружен воплощенны-
ми присутствиями. Вне зависимости от того, являются ли эти
тела, включая его собственное, физическими, они являют себя
в качестве физических. Воплощенное присутствие самоочевид-
но, даже несмотря на то, что мы не знаем, о каком виде вопло-
щения говорим, физическом или квази-физическом. В любом
случае, существование всегда представляется воплощенным.
В попытке развеять обманчивый злой гений воплощенного вооб-
ражения, который создает все присутствия в снящейся Декарту
комнате с камином, и который запутывает Декарта, делая так,
что тот думает, что он бодрствует, в то время как на самом деле
он спит, и поэтому он не понимает, в какой реальности находит-
ся, Декарт отвергает всю информацию, которую мы получаем
благодаря прямому воплощенному восприятию, тело перестает
для него быть источником информации. Морис Мерло-Понти
в «Первичности восприятия1» приходит к такому выводу: «Вос-
принимаемый мир всегда является предполагаемым основанием
для любой рациональности, любого значения и любого суще-
ствования. Этот тезис не разрушает ни рациональность, ни аб-
солют. Он просто делает попытку спустить их на землю».
ражения, который создает все присутствия в снящейся Декарту
комнате с камином, и который запутывает Декарта, делая так,
что тот думает, что он бодрствует, в то время как на самом деле
он спит, и поэтому он не понимает, в какой реальности находит-
ся, Декарт отвергает всю информацию, которую мы получаем
благодаря прямому воплощенному восприятию, тело перестает
для него быть источником информации. Морис Мерло-Понти
в «Первичности восприятия1» приходит к такому выводу: «Вос-
принимаемый мир всегда является предполагаемым основанием
для любой рациональности, любого значения и любого суще-
ствования. Этот тезис не разрушает ни рациональность, ни аб-
солют. Он просто делает попытку спустить их на землю».
Декарт, однако, чтобы избежать влияния меркурианского
космического трикстера, который воплощает мир опыта по-
средством воображения, отрекается от воплощенного вос-
приятия. Поступая таким образом, Декарт идентифицируется
космического трикстера, который воплощает мир опыта по-
средством воображения, отрекается от воплощенного вос-
приятия. Поступая таким образом, Декарт идентифицируется
с разумом-который-мыслит, который он вынужден назвать
«Я», раз уж он с ним идентифицировался.
Однако мы с вами уже видели, что кроме физического чело-
века, есть множество квази-физических разумных субъектив-
ностей, и иногда они могут сидеть с ним за одним столиком
в ресторане, как это было с Мото-саном. Некритично предпо-
лагая, что субъективность единична и находится в уме, Декарт
направляет нас на дорогу, неизбежно приводящую к разде-
лению ума и тела, он предполагает, что уму можно доверять
больше, чем телу, при этом ум становится развоплощенным,
а тело «объективным».
ностей, и иногда они могут сидеть с ним за одним столиком
в ресторане, как это было с Мото-саном. Некритично предпо-
лагая, что субъективность единична и находится в уме, Декарт
направляет нас на дорогу, неизбежно приводящую к разде-
лению ума и тела, он предполагает, что уму можно доверять
больше, чем телу, при этом ум становится развоплощенным,
а тело «объективным».
С точки зрения сновидения, как и при бодрствующем вос-
приятии, неважно, в квази-физическом или в физическом
мире, воплощенное состояние всегда первично. Прежде,
чем появляется разделение на тело и психику, присутствует
это состояние, это «всегда предполагаемое основание любой
рациональности, любого значения и любого существования».
Воплощенное состояние включает в себя комплексную сеть,
в которую входят как воплощенные образы, так и физиче-
ское тело, и возможности выделить направление причинности
не представляется.
приятии, неважно, в квази-физическом или в физическом
мире, воплощенное состояние всегда первично. Прежде,
чем появляется разделение на тело и психику, присутствует
это состояние, это «всегда предполагаемое основание любой
рациональности, любого значения и любого существования».
Воплощенное состояние включает в себя комплексную сеть,
в которую входят как воплощенные образы, так и физиче-
ское тело, и возможности выделить направление причинности
не представляется.
Очевидно, мы делим это воплощенное состояние с множе-
ством физических и квази-физических других, составляющих
суперсложную сеть, которую невозможно описать в дуалисти-
ческой парадигме. В этой сложной сети даже различие между
физическим и квази-физическим не всегда возможно провести
четко. Воплощение — это ощущение независимости присут-
ствия, себя или другого. Мы видели, что эта субстанция, я или
ством физических и квази-физических других, составляющих
суперсложную сеть, которую невозможно описать в дуалисти-
ческой парадигме. В этой сложной сети даже различие между
физическим и квази-физическим не всегда возможно провести
четко. Воплощение — это ощущение независимости присут-
ствия, себя или другого. Мы видели, что эта субстанция, я или
другой, демонстрирует независимый интеллект.
После Декарта нам гораздо легче принять разумный ум,
живущий в объективном теле, чем допустить возможность
существования квази-физических интеллектов. Мы гораз-
до меньше удивляемся умному «я», чем тому, что квази-
физические присутствия могут иметь свой собственный ум.
существования квази-физических интеллектов. Мы гораз-
до меньше удивляемся умному «я», чем тому, что квази-
физические присутствия могут иметь свой собственный ум.
Кевин, американец с Восточного побережья, страдает от усили-
вающихся болей в левой ноге, неустановленного диагноза. В ночь
перед тем, как увидеть этот сон, до того как уснул, Кевин интен-
сивно полминуты фокусировался на своей левой ноге, одновременно
испытывая желание получить ответ сновидения на свою проблему.
Таким образом он посеял семена сна, и вот каков был ответ:
вающихся болей в левой ноге, неустановленного диагноза. В ночь
перед тем, как увидеть этот сон, до того как уснул, Кевин интен-
сивно полминуты фокусировался на своей левой ноге, одновременно
испытывая желание получить ответ сновидения на свою проблему.
Таким образом он посеял семена сна, и вот каков был ответ:
Я на широкой городской улице. Она мрачная, серая, нет
ни следа зеленых растений. Улица двухполосная, с двусторон-
ним движением, вдоль дороги тротуары, за которыми сразу,
без газонов, начинаются здания. Возле зданий с моей стороны
улицы стоят рюкзаки, некоторые прислонены к стене, а неко-
торые прямо посреди тротуара. Мой тоже среди них, и я стою
от него в некотором отдалении. Тут я вижу какого-то парня,
лет сорока, без особых примет, который подходит и начинает
рыться в одном из рюкзаков, в открытом. Сначала я думаю,
что это его рюкзак, но потом я понимаю, что он вор, и я кри-
чу ему — эй! Он смотрит на меня, и в то же время его руки
находят камеру, и он ловко ее вытаскивает. Потом он медлен-
но, не спеша, уходит дальше по улице. Я вижу полицейского,
и спорю с собой, указать ему на вора или нет. Но я думаю:
«владелец оставил рюкзак открытым и без присмотра, эй, чего
он вообще ожидал»? Я продолжаю смотреть на вора, но ни-
чего не предпринимаю.
ни следа зеленых растений. Улица двухполосная, с двусторон-
ним движением, вдоль дороги тротуары, за которыми сразу,
без газонов, начинаются здания. Возле зданий с моей стороны
улицы стоят рюкзаки, некоторые прислонены к стене, а неко-
торые прямо посреди тротуара. Мой тоже среди них, и я стою
от него в некотором отдалении. Тут я вижу какого-то парня,
лет сорока, без особых примет, который подходит и начинает
рыться в одном из рюкзаков, в открытом. Сначала я думаю,
что это его рюкзак, но потом я понимаю, что он вор, и я кри-
чу ему — эй! Он смотрит на меня, и в то же время его руки
находят камеру, и он ловко ее вытаскивает. Потом он медлен-
но, не спеша, уходит дальше по улице. Я вижу полицейского,
и спорю с собой, указать ему на вора или нет. Но я думаю:
«владелец оставил рюкзак открытым и без присмотра, эй, чего
он вообще ожидал»? Я продолжаю смотреть на вора, но ни-
чего не предпринимаю.
Кевин дает такой контекст для своего сна.
«Обычно я борюсь с чувством, что моя жизнь слишком рас-
слаблена» — говорит он нам, после того, как некоторые спра-
шивают его про концовку сна. «Мне бывает трудно что-то
сделать. Например, у меня нет машины. Приходится везде
ходить пешком. От этого, ногам, становится хуже. Но я все
равно не покупаю машину. Определенно, мне не хватает сфо-
кусированности. Мне нужно быть более сфокусированным
на том, чтобы это преодолеть, чтобы сделать Выбор с боль-
шой буквы В, иметь какие-то цели, план. Но я этому всему
сопротивляюсь» — он делает паузу. «Хотя, я думаю, это
неплохая идея, иметь план» — добавляет он с самоиронией.
«Знаете ли вы эту улицу», — спрашивает один из участников
слаблена» — говорит он нам, после того, как некоторые спра-
шивают его про концовку сна. «Мне бывает трудно что-то
сделать. Например, у меня нет машины. Приходится везде
ходить пешком. От этого, ногам, становится хуже. Но я все
равно не покупаю машину. Определенно, мне не хватает сфо-
кусированности. Мне нужно быть более сфокусированным
на том, чтобы это преодолеть, чтобы сделать Выбор с боль-
шой буквы В, иметь какие-то цели, план. Но я этому всему
сопротивляюсь» — он делает паузу. «Хотя, я думаю, это
неплохая идея, иметь план» — добавляет он с самоиронией.
«Знаете ли вы эту улицу», — спрашивает один из участников
группы.
«Не то, чтобы это была в точности какая-то знакомая улица.
Но я бы не удивился, если бы это был Нью-Йорк. У меня
Нью-Йорк вызывает сложные ассоциации. Я бы не хотел
Но я бы не удивился, если бы это был Нью-Йорк. У меня
Нью-Йорк вызывает сложные ассоциации. Я бы не хотел
жить в этом городе. В нем слишком мало природы».
«А как насчет кражи, воровства и украденного», — спраши
вает еще кто-то.
«У меня есть чувство, что Вселенная — не дружественное
место. Возможно, это ограниченность мышления. Я хотел бы
верить, что если ты берешься за дело, и остаешься верен себе,
и работаешь как надо, то все получается. Я чувствую недоста-
ток связи с природой. Я не ощущаю ее поддержку».
«Рюкзаки»?
место. Возможно, это ограниченность мышления. Я хотел бы
верить, что если ты берешься за дело, и остаешься верен себе,
и работаешь как надо, то все получается. Я чувствую недоста-
ток связи с природой. Я не ощущаю ее поддержку».
«Рюкзаки»?
«Мой рюкзак был без рамы. Вызывает в голове идею «упро-
щения», это идеалист во мне. Жить своим умом, все свое
носить с собой. Может быть, когда-нибудь это умение при-
годится. Я слушал запись «Уолдена» Генри Торо, и эта мысль
снова появилась в моей голове, что можно уйти из общества».
Кажется, контекст этого сна — отсутствие связи с (его) при-
родой и желание эту связь восстановить.
щения», это идеалист во мне. Жить своим умом, все свое
носить с собой. Может быть, когда-нибудь это умение при-
годится. Я слушал запись «Уолдена» Генри Торо, и эта мысль
снова появилась в моей голове, что можно уйти из общества».
Кажется, контекст этого сна — отсутствие связи с (его) при-
родой и желание эту связь восстановить.
Я расскажу, как мы работали над второй половиной сна. После
того, как Кевин, тщательно концентрируясь на деталях окружения,
оказался в воспоминании сна, мы сфокусировались на его реакции
на вора и конфликте между желанием активно что-то сделать по это-
му поводу, которое ощущалось как ускоряющиеся толчки в правой
ноге, пытающиеся вывести его из транса, и пассивностью левой
ноги, стопа которой затекла и онемела, словно спящая.
того, как Кевин, тщательно концентрируясь на деталях окружения,
оказался в воспоминании сна, мы сфокусировались на его реакции
на вора и конфликте между желанием активно что-то сделать по это-
му поводу, которое ощущалось как ускоряющиеся толчки в правой
ноге, пытающиеся вывести его из транса, и пассивностью левой
ноги, стопа которой затекла и онемела, словно спящая.
В следующей фазе мы переходим на перспективу вора, тщательно
концентрируясь на хореографии:
концентрируясь на хореографии:
«Как он движется? Как он идет? Ты говорил, что он идет
медленно».
медленно».
«У него походка леопарда. Он выносит ногу вперед, оставляя
баланс на той, которая сзади, и чувствует почву подошвой пе-
ред тем, как перенести вес».
баланс на той, которая сзади, и чувствует почву подошвой пе-
ред тем, как перенести вес».
Тщательное имитирующее наблюдение и мимикрия позволяют телу
Кевина разделить состояние с присутствием другого. Потом внезапно
он спонтанно втягивается в орбиту другого, полностью идентифици-
ровавшись с вором и его леопардовой походкой, и вовлекаясь в пара-
доксальную интроспекцию с точки зрения иной субъективности.
Кевина разделить состояние с присутствием другого. Потом внезапно
он спонтанно втягивается в орбиту другого, полностью идентифици-
ровавшись с вором и его леопардовой походкой, и вовлекаясь в пара-
доксальную интроспекцию с точки зрения иной субъективности.
«Можешь ли ты чувствовать эту кошачью походку и то, как он
переносит вес? Можешь описать, как тело двигается?» Я направ-
ляю фокусировку на текучее движение импульса, пытаясь нащупать,
какое в нем скрыто осознавание.
переносит вес? Можешь описать, как тело двигается?» Я направ-
ляю фокусировку на текучее движение импульса, пытаясь нащупать,
какое в нем скрыто осознавание.
«Она очень сбалансированна. Это не так, как когда выбрасы-
ваешь ногу вперед и немедленно должен на нее опереться, чтобы
сохранить баланс. Движение центрировано в области хара. И пери-
ферийное зрение при таком движении играет большую роль».
ваешь ногу вперед и немедленно должен на нее опереться, чтобы
сохранить баланс. Движение центрировано в области хара. И пери-
ферийное зрение при таком движении играет большую роль».
Кевин нашел источник импульса. Он идет от хара — это япон-
ское слово означает «живот» и указывает на традиционное пред-
ставление о ядре психофизической гравитации, расположенном
на ширину ладони ниже пупка.
ское слово означает «живот» и указывает на традиционное пред-
ставление о ядре психофизической гравитации, расположенном
на ширину ладони ниже пупка.
«Какое осознавание присутствует в кошачьей походке»?
«Осознавание того, что прежде, чем шагнуть, можно проверить
почву. И это… это чувствуется как расширение чувства кошачести,
это как аура, силовое поле».
почву. И это… это чувствуется как расширение чувства кошачести,
это как аура, силовое поле».
Кевин пытается сформулировать, каким образом воплощение
осознает свое собственное метафорическое состояние.
осознает свое собственное метафорическое состояние.
«Чувствуй это, ощущай как можно пробовать каждый шаг. Про-
сто чувствуй баланс, как тело его удерживает». Сквозное ощущение
баланса («Его баланс в спине, он чувствует почву подошвой перед
тем, как перенести вес») — кажется, это и есть центральное ощу-
щение импульса вора.
сто чувствуй баланс, как тело его удерживает». Сквозное ощущение
баланса («Его баланс в спине, он чувствует почву подошвой перед
тем, как перенести вес») — кажется, это и есть центральное ощу-
щение импульса вора.
«Эта левая нога очень сознающая», — замечает Кевин.
«Чувствуй осознавание в левой ноге».
Пауза.
«Можешь описать осознавание левой ноги?»
«Оно очень острое; подходит как для улицы, так и для джунглей.
Я могу чувствовать, как пальцы на его ноге разговаривают друг
с другом. Я могу чувствовать почву под бетоном». В то время как
с точки зрения Кевина левая нога представляется спящей, с перспек-
тивы вора левая нога демонстрирует очень интенсивную сознатель-
ную деятельность.
Я могу чувствовать, как пальцы на его ноге разговаривают друг
с другом. Я могу чувствовать почву под бетоном». В то время как
с точки зрения Кевина левая нога представляется спящей, с перспек-
тивы вора левая нога демонстрирует очень интенсивную сознатель-
ную деятельность.
«В то время, как ты чувствуешь все это в левой ноге, можешь
почувствовать еще и камеру в руке? Как он это ощущает, что он
только что взял камеру»?
почувствовать еще и камеру в руке? Как он это ощущает, что он
только что взял камеру»?
«Она лежит в руке естественно. Я чувствую, что он может много
сказать о камере, даже не глядя на нее».
сказать о камере, даже не глядя на нее».
«Что он чувствует по поводу камеры в руке»?
«Он чувствует, что она его, что это потрясающая безделушка.
Очень естественное ощущение игрушки».
Очень естественное ощущение игрушки».
«Можешь почувствовать эту естественность владения игрушкой»?
«Это как кошка играет с чем-нибудь. Да, это существенная часть
его природы. Я чувствую, что он может играть с вещами, и с ним
самим можно играть. Чувство мастерства и связь с этой играющей
природой — части одного целого. Это чувство природы позволяет
ему справляться с трудностями и опасностями его профессии».
его природы. Я чувствую, что он может играть с вещами, и с ним
самим можно играть. Чувство мастерства и связь с этой играющей
природой — части одного целого. Это чувство природы позволяет
ему справляться с трудностями и опасностями его профессии».
Это чувствительный уличный кот, для которого мир — игра, и он
хорош в воровстве, он может взять то, что он хочет. Комплексная
субъективность начинает создаваться.
хорош в воровстве, он может взять то, что он хочет. Комплексная
субъективность начинает создаваться.
«Продолжай чувствовать его движение».
«У него такая покачивающаяся уверенность: он чувствует себя
королем джунглей, он в джунглях дома».
королем джунглей, он в джунглях дома».
«Есть ли у него чувство, что за ним наблюдают»? Я интересу-
юсь — беспечность вора — продукт невнимательности, или он пол-
ностью сознает, что происходит?
юсь — беспечность вора — продукт невнимательности, или он пол-
ностью сознает, что происходит?
«Абсолютно! Он знает, что я смотрю».
«Его это беспокоит»?
«Он это сознает, но это не проблема. Если бы я побежал за ним,
или позвал полицию, он бы это уладил».
или позвал полицию, он бы это уладил».
Это воровское состояние очень сильное, в нем можно играть
с проблемами, все время оставаясь осознанным. Из грубого образа
вора, укравшего камеру, постепенно дистиллируется тонкая эссен-
ция вора.
с проблемами, все время оставаясь осознанным. Из грубого образа
вора, укравшего камеру, постепенно дистиллируется тонкая эссен-
ция вора.
«Чувствуй это. Чувствуй его движение, кошачье движение, его
уверенность что он может справиться с чем угодно, игривость в руке,
периферийное зрение. Можешь чувствовать эссенцию»? Мне нра-
вится этот вор.
уверенность что он может справиться с чем угодно, игривость в руке,
периферийное зрение. Можешь чувствовать эссенцию»? Мне нра-
вится этот вор.
«Я могу чувствовать маленькую капельку».
«Продолжай чувствовать, его движение, его игривость, его виде-
ние, его уверенность, его ногу которая чувствует почву под бетоном.
Можешь чувствовать это»?
ние, его уверенность, его ногу которая чувствует почву под бетоном.
Можешь чувствовать это»?
«Да, теперь я лучше это чувствую». Повторение помогло уси-
лить сигнал.
лить сигнал.
«Продолжай чувствовать это и в то же время чувствуй левую
ногу. Мы не будем ничего говорить минуту, просто продолжай чув-
ствовать это». Теперь я направляю действие эссенции вора, тинкту-
ры, на страдающую ногу.
ногу. Мы не будем ничего говорить минуту, просто продолжай чув-
ствовать это». Теперь я направляю действие эссенции вора, тинкту-
ры, на страдающую ногу.
Минуту мы наблюдаем в молчании.
Продолжай чувствовать, независимость одной ноги от другой,
как пробуется каждый шаг, продолжай чувствовать это. И в то же
время чувствуй левую ногу».
как пробуется каждый шаг, продолжай чувствовать это. И в то же
время чувствуй левую ногу».
Пауза.
«Что происходит»
«Чувство эссенции определенно распространяется в моем теле,
«Давай дадим эссенции еще две ми
нуты на работу, и на этом остановимся».
нуты на работу, и на этом остановимся».
Я указываю на скорую остановку процесса, как знак, что скоро
можно будет расслабиться и прекратить концентрироваться, но пока,
наоборот, концентрация должна быть усилена.
можно будет расслабиться и прекратить концентрироваться, но пока,
наоборот, концентрация должна быть усилена.
Проходит минута.
«Еще минута, и заканчиваем» — я подтверждаю, что мы дви-
жемся к концу процесса.
жемся к концу процесса.
Вторая минутная пауза.
Теперь, когда мы применили лекарство, процесс экстракции нуж-
но оживлять, чтобы оно продолжало действовать в следующие дни
и недели, пока не выработается рефлекс входа в целительное состо-
яние, включающийся автономно. Поэтому я кратко обобщаю нашу
работу, создаю обзор для ежедневной практики.
но оживлять, чтобы оно продолжало действовать в следующие дни
и недели, пока не выработается рефлекс входа в целительное состо-
яние, включающийся автономно. Поэтому я кратко обобщаю нашу
работу, создаю обзор для ежедневной практики.
Отпечатай это в памяти тела:
Игривая рука;
Глаза, которые видят боковым зрением;
Движение импульса в теле;
Кошачесть походки;
Ногу, которая может чувствовать сквозь мостовую, которая про-
бует каждый раз, перед тем как сделать шаг;
бует каждый раз, перед тем как сделать шаг;
Баланс;
Уверенность в том, что ты способен со всем справиться.
Можешь чувствовать все это?
Он кивает.
«Это лекарство для левой ноги. Применять ежедневно».
Создав этот рецепт, мы завершаем работу.
После работы боль в ноге исчезла. Через месяц Кевин сообщает,
что боль не возвращалась. Через два месяца он присылает мне такое
электронное письмо:
что боль не возвращалась. Через два месяца он присылает мне такое
электронное письмо:
«Что касается нашей работы с вором, вы, конечно, можете
сказать, что я преувеличиваю, что я идеалист, но это было
верное средство, это было ЛЕКАРСТВО, как иногда скром-
но говорят гомеопаты. Я дал себе прочувствовать это в тот
день, и потом каждый раз, как я чувствовал приступ боли
в ноге, я тут же вспоминал лисью походку, широкоуголь-
ное видение (совиные глаза), чувство Земли под асфальтом,
и ноги как будто снова вставали на место, и состояние об-
легчалось. Боль не возвращалась неделями, во всяком слу-
чае, я не обращал на это внимание, и она не напоминала мне
о моей смертности. Теперь я слышу призыв двигаться даль-
ше, воплощая свои сны в жизни, и позволить тому, кто ждет,
и готов пойти на это, дать воспользоваться преимуществами
этого таинственного места и времени, сделать свой ход: встре-
титься с жизнью и идти прямо вперед. Я ассоциирую все это
с моей левой ногой. Боль, которую я испытывал до нашей ра-
боты со сном и в начале этой работы, более не возвращалась.
И не то, чтобы я как-то очень рьяно применял лекарство.
Я сознаюсь — я вспоминал про него, как только легкие при-
знаки боли напоминали мне об этом. И тогда я вспоминал, что
нужно применить эссенцию, и потом опять надолго забывал
об этом».
сказать, что я преувеличиваю, что я идеалист, но это было
верное средство, это было ЛЕКАРСТВО, как иногда скром-
но говорят гомеопаты. Я дал себе прочувствовать это в тот
день, и потом каждый раз, как я чувствовал приступ боли
в ноге, я тут же вспоминал лисью походку, широкоуголь-
ное видение (совиные глаза), чувство Земли под асфальтом,
и ноги как будто снова вставали на место, и состояние об-
легчалось. Боль не возвращалась неделями, во всяком слу-
чае, я не обращал на это внимание, и она не напоминала мне
о моей смертности. Теперь я слышу призыв двигаться даль-
ше, воплощая свои сны в жизни, и позволить тому, кто ждет,
и готов пойти на это, дать воспользоваться преимуществами
этого таинственного места и времени, сделать свой ход: встре-
титься с жизнью и идти прямо вперед. Я ассоциирую все это
с моей левой ногой. Боль, которую я испытывал до нашей ра-
боты со сном и в начале этой работы, более не возвращалась.
И не то, чтобы я как-то очень рьяно применял лекарство.
Я сознаюсь — я вспоминал про него, как только легкие при-
знаки боли напоминали мне об этом. И тогда я вспоминал, что
нужно применить эссенцию, и потом опять надолго забывал
об этом».
Когда Кевин полностью прочувствовал ответ сна на свою про-
блему, возникла метафора («лисья походка, широкоугольное видение
(глаза совы), ноги, чувствующие почву под асфальтом), это приве-
ло к физической перестройке («ноги встали на место, и состояние
облегчилось»), и это, целиком воплотившееся в условный рефлекс,
привело к ревитализации жизни («слышу призыв двигаться дальше,
воплощать свои сны в жизнь»), чувству тайны («этого таинственно-
го места и времени»), и благоговению («ЛЕКАРСТВО, как иногда
скромно говорят гомеопаты»). Это ответ сновидения на боль в ноге
Кевина, на его пассивный подход к жизни и отсутствие связи с при-
родой. Боль, в которой не было смысла, вдруг стала раздражителем,
включающим условный рефлекс («я вспоминал, как только легкие
признаки боли напоминали мне об этом»): лисью походку и совиное
видение. Чуткие ночные животные вошли в день Кевина, и его ноги
встали на место. Вспомните слова, сказанные Элием Аристидом
тысячелетие назад, что как только бог исцеления появляется во сне
и «предписывает, что сами нервы и кости страждущего должны быть
вытащены из его тела и затем вставлены обратно», что приводит
к «исцелению великому и странному».
блему, возникла метафора («лисья походка, широкоугольное видение
(глаза совы), ноги, чувствующие почву под асфальтом), это приве-
ло к физической перестройке («ноги встали на место, и состояние
облегчилось»), и это, целиком воплотившееся в условный рефлекс,
привело к ревитализации жизни («слышу призыв двигаться дальше,
воплощать свои сны в жизнь»), чувству тайны («этого таинственно-
го места и времени»), и благоговению («ЛЕКАРСТВО, как иногда
скромно говорят гомеопаты»). Это ответ сновидения на боль в ноге
Кевина, на его пассивный подход к жизни и отсутствие связи с при-
родой. Боль, в которой не было смысла, вдруг стала раздражителем,
включающим условный рефлекс («я вспоминал, как только легкие
признаки боли напоминали мне об этом»): лисью походку и совиное
видение. Чуткие ночные животные вошли в день Кевина, и его ноги
встали на место. Вспомните слова, сказанные Элием Аристидом
тысячелетие назад, что как только бог исцеления появляется во сне
и «предписывает, что сами нервы и кости страждущего должны быть
вытащены из его тела и затем вставлены обратно», что приводит
к «исцелению великому и странному».
Потрясающая деталь: вестник исцеления — вор. Воры — уче-
ники Меркурия, гения обмана, проводника душ, двуличного бога
воров, патрона алхимии, чье семя, ртуть, или быстрое серебро, было
живым серебром алхимиков: в сыром состоянии это яд, но будучи
трансформированным в более тонкий вид, оно становится лекар-
ством. Его эссенция — это движение, и для неподвижного состояния
Кевина, от которого страдает нога, это целительно. Меркурий — бог
потока, его сперма изображалась в алхимии как быстрый поток рас-
плавленного металла, первоматерия всех минералов. Меркурий мо-
жет привести нас к мучительному расплавлению, если мы застыли,
он преобразовывает зачерствевшие ненужные привычки в новые
возможности.
ники Меркурия, гения обмана, проводника душ, двуличного бога
воров, патрона алхимии, чье семя, ртуть, или быстрое серебро, было
живым серебром алхимиков: в сыром состоянии это яд, но будучи
трансформированным в более тонкий вид, оно становится лекар-
ством. Его эссенция — это движение, и для неподвижного состояния
Кевина, от которого страдает нога, это целительно. Меркурий — бог
потока, его сперма изображалась в алхимии как быстрый поток рас-
плавленного металла, первоматерия всех минералов. Меркурий мо-
жет привести нас к мучительному расплавлению, если мы застыли,
он преобразовывает зачерствевшие ненужные привычки в новые
возможности.
Эта меркурианская фигура напоминает нам о том персонаже,
которого больше всего опасался Декарт: всемогущем космическом
злом гении, чья задача заключается в том, чтобы все время обма-
нывать. Вся система Декарта, пытающаяся нащупать твердую поч-
ву уверенности, стремящаяся уйти прочь от расплавленного потока
жизни, созданного коварным обманщиком, была построена как за-
щита от этого персонажа.
которого больше всего опасался Декарт: всемогущем космическом
злом гении, чья задача заключается в том, чтобы все время обма-
нывать. Вся система Декарта, пытающаяся нащупать твердую поч-
ву уверенности, стремящаяся уйти прочь от расплавленного потока
жизни, созданного коварным обманщиком, была построена как за-
щита от этого персонажа.
Обычно во сне Кевин идентифицировался с тем-у-кого-болит-
нога. Это тот, кто, как он думает, он есть. Это позволяет ему со-
хранять состояние относительной невинности, словно превратности
жизни и ее нечестные ходы его не касаются. Но в творческом вооб-
ражении у него есть другое воплощенное сознание, отличное от того,
с которым он идентифицируется обыкновенно. Вор — член семьи
Меркурия, и те, кто идентифицируется с рациональностью и поис-
ком стабильности, боятся его. Декарт пробует разрушить чары вели-
кого обманщика, становясь воплощением рационального сомнения.
В процессе он вынужден констатировать, что единственное место,
где сходятся тело и ум — это гипофиз, и только Бог знает, в каких
отношениях протяженная материя была с бестелесным разумом из-
начально. Кажется, это слишком высокая цена за моментальное до-
стижение уверенности.
нога. Это тот, кто, как он думает, он есть. Это позволяет ему со-
хранять состояние относительной невинности, словно превратности
жизни и ее нечестные ходы его не касаются. Но в творческом вооб-
ражении у него есть другое воплощенное сознание, отличное от того,
с которым он идентифицируется обыкновенно. Вор — член семьи
Меркурия, и те, кто идентифицируется с рациональностью и поис-
ком стабильности, боятся его. Декарт пробует разрушить чары вели-
кого обманщика, становясь воплощением рационального сомнения.
В процессе он вынужден констатировать, что единственное место,
где сходятся тело и ум — это гипофиз, и только Бог знает, в каких
отношениях протяженная материя была с бестелесным разумом из-
начально. Кажется, это слишком высокая цена за моментальное до-
стижение уверенности.
Мы пошли другим путем. Глядя сквозь украденную камеру твор-
ческого воображения, мы двинулись в сторону Злого Гения, об-
манщика, ворующего всякую уверенность, и научились исследовать
его субъективность. Взяв в качестве парадигмы царство сновиде-
ний, мы увидели, что образы являются воплощением их собствен-
ного сознания, а объективное физическое тело может быть книгой,
в которой мы записываем их истории. Мы увидели многочисленные
миры множества интеллектов, существующих рядом со сном разу-
ма с его ангелами и монстрами, как в кошмарной картине Гойи El
Sueno de la Razon Produce Monstruos. Мы исследовали мерцающий
мир сознаний, о существовании которых мы не подозревали, пока
не остановились на время, достаточное для того, чтобы они могли
в нас проникнуть. Мы научились торопиться медленно, в отличие
от беспокойного ума 23-летнего математика и военного, который
сформулировал, будучи на войне, картезианскую парадигму, после
того, как 19 ноября 1693 г. увидел три сна, из которых он вывел как
свои новые философские идеи, так и свою аналитическую геометрию.
Он считал эту дату поворотным моментом своей жизни. В отличие
от человека, который позже выстроил систему защиты от заблужде-
ний, вызванных сновидениями, которые и легли в основу его системы.
ческого воображения, мы двинулись в сторону Злого Гения, об-
манщика, ворующего всякую уверенность, и научились исследовать
его субъективность. Взяв в качестве парадигмы царство сновиде-
ний, мы увидели, что образы являются воплощением их собствен-
ного сознания, а объективное физическое тело может быть книгой,
в которой мы записываем их истории. Мы увидели многочисленные
миры множества интеллектов, существующих рядом со сном разу-
ма с его ангелами и монстрами, как в кошмарной картине Гойи El
Sueno de la Razon Produce Monstruos. Мы исследовали мерцающий
мир сознаний, о существовании которых мы не подозревали, пока
не остановились на время, достаточное для того, чтобы они могли
в нас проникнуть. Мы научились торопиться медленно, в отличие
от беспокойного ума 23-летнего математика и военного, который
сформулировал, будучи на войне, картезианскую парадигму, после
того, как 19 ноября 1693 г. увидел три сна, из которых он вывел как
свои новые философские идеи, так и свою аналитическую геометрию.
Он считал эту дату поворотным моментом своей жизни. В отличие
от человека, который позже выстроил систему защиты от заблужде-
ний, вызванных сновидениями, которые и легли в основу его системы.
Что лично мне кажется наиболее потрясающим в процессе сле-
дования корбеновской традиции независимых образов, обладающих
собственным сознанием, настолько, насколько я ее понимаю и в той
степени, в которой она имеет для меня смысл, — это опыт, который
позволил мне воспринимать мое сознание, как полифоническое при-
сутствие себя и других. Идея такого взаимного сознания напоми-
нает о пейзаже аборигенов, наполненном сновидениями. Благодаря
этому я сознаю, что мы являемся посредниками для произведений
искусства, которые мы создаем, для театральных спектаклей, кото-
рые мы ставим, и для исследований, которые мы предпринимаем.
Эта традиция порождает вселенную, которая вам отвечает. И когда
мир безмолвных объектов, в котором только люди имеют голоса,
отступил, я почувствовал, что теряю контроль, колеблясь между
рациональным порядком и шумным хаосом, где, как говорят, живет
творческое воображение.
дования корбеновской традиции независимых образов, обладающих
собственным сознанием, настолько, насколько я ее понимаю и в той
степени, в которой она имеет для меня смысл, — это опыт, который
позволил мне воспринимать мое сознание, как полифоническое при-
сутствие себя и других. Идея такого взаимного сознания напоми-
нает о пейзаже аборигенов, наполненном сновидениями. Благодаря
этому я сознаю, что мы являемся посредниками для произведений
искусства, которые мы создаем, для театральных спектаклей, кото-
рые мы ставим, и для исследований, которые мы предпринимаем.
Эта традиция порождает вселенную, которая вам отвечает. И когда
мир безмолвных объектов, в котором только люди имеют голоса,
отступил, я почувствовал, что теряю контроль, колеблясь между
рациональным порядком и шумным хаосом, где, как говорят, живет
творческое воображение.
Иногда я скучаю по определенности.
Я понимаю Декарта.
[1] Daniel Thomas Primozic, On Merleau-Ponty, Wadsworth/Belmont, CA, Thomson Learning,
Inc., 2001, pp. 3±5.Maurice Merleau-Ponty, The Primacy of Perception (James M. Edie, trans.), North Western
University Press, 1964, p. 13.
Inc., 2001, pp. 3±5.Maurice Merleau-Ponty, The Primacy of Perception (James M. Edie, trans.), North Western
University Press, 1964, p. 13.