Я РОДИЛСЯ БОЙЦОМ

Западная Атлантика, 4 июля 1900 г.

Кроули в море. Глядя на «СС Пенсильванию» с ее четырьмя приземистыми мачтами и ко­ренастой трубой, греясь на летнем солнце, он ощущает внутри холод изгнанника. По другую сторону Атлантики британцы переживают поражение в Крунстаде, Южная Африка; Буры уни­зили величайшую державу на Земле. Чего может достичь большая, чем Буры, сила?

В понимании Кроули высший интеллект был лучшей надеждой Британии. Он взял перо:

О, кто услышит песнь мою, мой плач, мой глас,
Бедой измученный, в глухой, промозглый час?
Гоним в изгнанье я с голубоватых гор,
Где воздух чист, а бег речных потоков скор.
Кто внемлет мне? Как судно, в буре лжей
Разбит я, брошен в волны миражей.
Взойдёт ли солнце, чей восход столь мил,
Корона вспомнит, жизнь взрастит цветы с могил?
Я был рождён борцом. Прошёл ли этот бой,
Свершён ли труд? О том Отец лишь знает мой.

Этот отрывок из «Изгнанника», опубликованного в Кармен Секуларе, «Светского гимна» или «Языческого пророчества» Кроули.

Ты друга не предашь…Эта строка вдохновлена Джозефом Чемберленом? В мае 1898 года министр по делам колоний заявил своим избирателям в Бирмингеме, что великолепная изоля­ция, «которой все завидуют и в которой все сомневаются», больше не подходит для Велико­британии. За предложение пакта с Соединенными Штатами Чемберлена осудили в России, вы­смеяли в Германии, его презирал премьер-министр от консерваторов лорд Солсбери и хвалили некоторые ведущие американские журналисты.

Поэтмог быть более суровым, чем государственный деятель: «дни богатства и величия Ан­глии закончились» — гремел Кроули, когда «Пенсильвания» плыла по волнам к Нью-Йорку.
Продолжая видение Чемберлена, эпилог стихотворения «Американскому народу в годовщину его независимости» призывает США взять флаг свободы:

Полос позора не стереть,
Сумели звёзды вы содрать
Для флага. Груз не в силах несть,
Орёл не хочет ваш летать.
Расправьте ж крылья! Выход есть!
За вашу честь!
Пусть встретит тирания смерть.

Написанное за два дня до высадки, откровенное обращение Кроули точно предсказало па­дение Британской империи, возвышение американского орла, свободу Ирландии, независи­мость Индии и преобразование Англии через возврат к языческим принципам свободы:

Я вижу век-дитя, я слышу крик. […]
Рождённый бурно, он жесток и дик,
В своём взросленье станет он велик.

Была ли Кармен Сакуларе нацелена на то, чтобы соответствовать духу Нового Света? Воз­ можно, но это также было смелым заявлением о личных убеждениях Кроули о свободе, преду­преждением всем, кто подавлял человеческий дух. Биографы не замечают этого, но мы видим первое появление знаменитого Солнечного века Кроули или «Эона Гора», «Коронованного и победоносного ребенка»; то, что, как утверждает легенда Кроули, появилось только после магического воззвания к египетскому богу Солнца в Каире четыре года спустя. Кроули уже приветствовал повелителя новой эры:

Привет тебе, Гор!
Твоё имя мы славим,
Твои колесницы летят перед нами,
Твой меч поразит стены башни, как пламя.
Восстань! Снизойди!Лицезрею тебя!
Распорото небо лучами огня.
С оружием света идут за тобой
Мощь Марса и армии ужаса — В бой.

Легенда упускает из виду практически все самое важное об Алистере Кроули. Путеше­ ствие, которое мы описываем. Легенда говорит о двух вещах. Сначала Кроули был в бегах, спа­ саясь от проблем в Лондоне. Затем, он направился в Мексику, чтобы подняться на самые высо­ кие горы этой страны с Оскаром Экенштейном.
Но есть явный пробел.
Кроули прибыл в Мехико в июле 1900 года; Экенштейн прибыл только в ноябре, более пяти месяцев спустя. Чем в это время занимался Кроули?

* * *

Оставив Нью-Йорк и его изнуряющую жару, Кроули двинулся на юг, в Мехико. Заброни­ровав номер в отеле Iturbide, он связался с британским консулом и вице-консулом и познако­мился с несколькими журналистами — вряд ли это поведение человека в бегах. Сняв квартиру возле парка Аламеда, он начал работать над невидимостью. Помогли документы Аллана Бен­нета; Кроули утверждал, что достиг относительного успеха. Он видел, как его образ исчезает в зеркале, и гулял по городу в экзотической одежде, не привлекая внимания. Вдохновленный Бен­неттом, Кроули начал изучать раджа («царскую») йогу; путь к единению с чистым существом.

Кроули описывает события в «Исповеди» весьма необычно. Он появляется в Мехико не­ знакомцем и — вуаля! — в течение нескольких недель он не только был посвящен в масонство шот­ ландского ритуала старым журналистом, называющим себя Дон Хесус де Медина-Сидония, но и основал вместе с ним магический орден, названный «Лампа невидимого света». Перед отъ­ ездом из Мексики Кроули получает 33-ю степень, высшее звание масонства шотландского ри­ туала, прославляющего идеалы самоотверженного служения и человеческой свободы.

«Исповедь» утверждает, что «Лампа невидимого света» была учреждена по «разреше­ нию», предоставленному Мазерсом в Париже. Если Мазере думал о «продолжении Золотой Зари» — или о ячейке карлистов, — для Кроули было типичным взять зародыш идеи и сделать с ним что-то по собственному усмотрению.

Мексиканские масонские ложи действовали как политические клубы. Создал ли Кроули сеть вокруг «возвышенности» своей идеи? Центральным элементом «Лампы» был старый ро­ зенкрейцерский идеал вечно горящей лампы, окруженный символическими изображениями планет, стихий и зодиака, предназначенных для концентрации духовной энергии. Но в каком смысле ее свет был «невидимым»? Такое расположение можно рассматривать как метафору «шпионской сети», поскольку именно разведка передается из центра и в центр. Записная книжка Кроули «Черновые рабочие заметки для Храма Л.Н.С. в Мехико» состоит из общих заметок для ритуалов; вырвано 12 страниц.

Пытаясь заполнить пробел, профессор Спенс обрисовал гипотетический сценарий разве­ дывательной операции. В 1900 году британский интерес к Мексике был сосредоточен на нефти, которую рекламировали как топливо будущего для военно-морского флота. Предусмат­ ривался конфликт с Германией или, возможно, с Россией. Из-за нехватки нефти пытались заключить договор с Мексикой. По словам Спенса, прибытие Кроули совпало с прибытием Эд­ варда Доэни и его компании Pan-American Petroleum. Сразу после отъезда Кроули в Мексику прибыл Уитман Пирсон, впоследствии лорд Каудри, с тем, что, как выяснилось, было успешной британской заявкой на нефтяные концессии при поддержке диктатора Мексики Порфирио Диаса, великого мастера шотландского масонства. Была ли заложена основа для Пирсона? Со- биралли Кроули информацию, чтобы расчистить путь?

До прибытия Эккенштейна Кроули путешествовал на большие расстояния в одиночестве, лишенный сна. Он посетил Игуалу и морской порт Вера-Крус. Он внимательно наблюдал за мексиканской жизнью. Он видел необычные вещи — например, как мошеннику выкололи глаза, в то время как другие игроки бесстрастно продолжали игру, — и попытался глубже понять наци­ ональную психологию.

После отъезда Экенштейна Кроули отправился в Толуку, Амекамека, и 9 апреля 1901 года вернулся из Сан-Андрес, чтобы провести ночь в храме ЛНС. То, что он «помогал совершать утренние заклинания» в храме, показывает, что он был не один на этом мероприятии.

Почему он уехал в Сан-Андрес? Расположенный в 250 милях к юго-востоку от Мехико, в штате Вера-Крус, на прибрежной равнине Мексиканского залива, Сан-Андрес и по сей день является базой для наземного бурения нефтяных скважин. Именно президент Мексики Пор­фирио Диас инициировал добычу нефти в Мексике.

Кроули нравилась Мексика Диаса: «Я духовно чувствовал себя как дома с мексиканцами»,
— писал он.
Они презирают промышленность и торговлю. У них был Диас, который должен был за­ниматься их политическим мышлением, и, черт возьми, он это делал. Их сердца настроены на бой быков, петушиные бои, азартные игры и разврат. Их дух храбр и жизнерадостен; он не был отравлен лицемерием и борьбой за жизнь.

В 1911 году Диас будет свергнут Вилья, Сапата и Мадеро; революционеры обвинят Диаса в том, что он утаивает нефтяные богатства от бедных.

Если бы Кроули намеревался сблизиться с Диасом через масонскую группу Дона Хесуса де Медины, он был бы разочарован. Методистский пастор и журналист Дон Хесус порвал с Диа­ сом в районе 1890 года, чтобы основать диссидентскую ложу шотландского обряда. Его Rito Mexicano Reformando выступал против доминирования Диаса в Верховном совете Мексики, 33-й степени, признанной Северной юрисдикцией США шотландского обряда. Старый дон Хесус, ранее принадлежавший к Ритуалу Диаса, мог быть источником информации о Диасе и его соратниках. Дон Хесус, журналист со многими связями, мог быть «наладчиком» Кроули.
Если нефть была фактором, то сопротивление Дона Хесуса поддерживаемому США Верхов­ ному совету также могло иметь значение.

Могли ли симпатии карлистов послужить основой для сотрудничества? Прозвище Дона «Медина-Сидония» ассоциировалось с испанской знатью 16 века, приверженной воору­женной католической службе. «Сидония», вероятно, была аффектацией карлистов; ведущие статьи журнала El Boazeo приписываются Хесусу Медине. В «Исповеди» Кроули говорится, что его познакомили со стариком, хотя он не говорит, кто сделал это. Возможно, он был кон­ тактом мексиканских посетителей Мазерса, которых Кроули встретил в Париже в апреле.

***

Для агента есть два основных способа маскировки. Первый: казаться незаметным, факти­ чески «невидимым»; Кроули попытался применить этот способ с помощью магического ис­кусства в Мехико в 1900 году. Второй: быть очень заметным; быть эксцентричным или даже казаться шутом. Когда Кроули убедительно писал о своих упражнениях в невидимости в Ме­хико, его умение основывалось на воздействии на видение наблюдателя с помощью некоторых деталей, заставляющих разум отвлекаться от исследования. К этому психологическому трюку можно добавить магию талисманов, воздействующую на разум. Существует форма внушения или гипноза, которая автоматически регистрируется в подсознании наблюдателя и отталкивает
взгляд.

Способность Кроули мыслить сразу двух разных направлениях была центральной в его фи­лософии скептического мистицизма. Часто казалось, что он не относился к себе серьезно. Био­графы сделали ошибку, приняв видимое за реальное, не заметив различия между шуткой и шут­ ником. В Мексике Кроули фактически в качестве дисциплины практиковал переключение с од­ного склада ума на другой. Он держал талисман в своем сердце и ни о чем, кроме магии, не ду­ мал, а затем удалял его и запрещал все мысли о магии. Кроули упорно трудились, чтобы преодо­леть сопротивление определенного общества. Он обнаружил, что усилием может тренировать свою нервную систему, чтобы приспособиться к новым способностям и сознанию.

Несмотря наличное отвращение к взглядам «янки» — их материализму и чувству расового превосходства по отношению к мексиканцам — Кроули устремился к американцам. Не любя азартные игры, он посещал игорные дома, поражая американцев своим умением разоблачать мошенничество.

Американские владельцы ранчо в провинции Гуанахуато, которые взяли его в свой дом, нашли бы нетипичного англичанина, который сочетал джентльменское поведение с настоящей мужской любовью к суровой жизни на природе. Кроули умел анализировать и играть на пред­ рассудках и сильных сторонах многих национальных и психологических «типов». Его автобио­графия изобилует четкими рассказами о людях, которых он встречал во время своих путеше­ствий. Он мог суверенностью принять чуждый ему «образ мышления» — полезный инструмент для агента разведки. Кроули был знаком с разрушительной тайной каббалистических спекуля­ций. Числовые значения еврейских слов «мессия» (мессиах) и «змей» (нечеш) идентичны (358). Кажущиеся противоположности оказываются единым целым. Движения Кроули демон­стрируют это точное змеиное качество, раскрывая и скрывая его как хранителя познания добра и зла. Он мог сбросить кожу и возродиться. Его любимым гностическим образом был «Лев- Змей»; это был автопортрет. Гностики признавали змея спасителем, мастером трансформации.

Сотрудники разведки утверждали, что привлекательность их работы заключается в том, что они выходят за рамки обычной морали. Агент может воровать, соблазнять, притворяться, вво­дить в заблуждение или убивать в высших и не менее уважаемых с моральной точки зрения ин­тересах. В 1951 году сбитый с толку друг Кроули Чарльз Каммелл спросил: «Кто мне объяснит загадку этого человека?» Загадка кроется во внутренней двойственности Кроули. Понимание Кроули как агента разведки также помогает понять Кроули как загадочного мага, пророка, уче­ного и философа.

* * *

Конечно возможно, что Кроули оставался в Мексике так долго, потому что ему это нрави лось. Но он не мог знать об этом до того, как поехал туда, а встреча с Экенштейном была назна­чена на Новый год, во время лыжных каникул в Шотландии. Кроули действительно любил Мек­сику. Там, где Лондон был жестоко «напряженным», Мексика казалась сверкающим оазисом практической свободы, хотя люди были бедными и «простыми». Цивилизация все больше и больше казалась Кроули ужасным проклятием, которым варварство для духа санкционирова­ лось в пользу «респектабельности». Он с горечью говорил о «непреодолимом чувстве греха и стыда в Британии»: «Английский поэт должен либо быть изгнанным, либо умереть от разби­того сердца».

Кроули нашел романтику в Мексике. Он вплел ее в свою поэтическую пьесу «Тангейзер»,произведение, содержащее более стимулирующий материал, чем многие современные пьесы. Последние слова посвящены Исиде, матери Гора:

Я есмъ Изида, и мной жизнь дана
Звёздам и солнцам, всем лунам, доколе,
Живы, мертвы ли, вершится одна
Мистерия боли.
Мать я, молчание Моря на дне,
Роды, земля и её глубина,
Жизнь и кончина, любовь и война, свет и тьма,
Возвращайтесь ко мне —
Ко мне!

Эта поразительная фраза «Ко мне!» снова появится на устах египетской богини неба Нюит, всеобъемлющего купола бесконечных звезд, в «Книге Закона» в апреле 1904 года. [5] Экстраординарный ум Кроули.

Вдохновение для «Тангейзера» пришло из разных источников. Интенсивный роман с же­натой певицей из США Сьюзан Стронг, [6] с которой он познакомился в Париже, заставил сердце Кроули запеть. Увидев, как она играет Венеру в опере Вагнера «Тангейзер» в Ковент- Гардене в июне 1899 года, он вписал «Венеру» в свою пьесу.

Страстная связь с мексиканской девушкой возобновила вдохновение Кроули. Они прово­дили экстатические вечера под звездами, и через ее щедрые объятия Алистер снова ощутил силы вневременной богини.

Он нашел время для магии. В середине ноября 1900 года Кроули исследовал 30-й и 29-й «Этиры» сэра Эдварда Келли и системы призыва ангелов доктора Джона Ди 16-го века. «Этиры» были духовными обителями или ангельскими царствами, в которые можно попасть в трансе, вызванном молитвой. Особые «призывы» вызывали невидимых стражей и силы все­ ленной в поле зрения оператора, являющегося внутреннему глазу в «магическом шаре», кри­ сталле или драгоценном камне. Кроули работал в традициях старого кембриджского «ре­ крута» Джона Ди. Он вернется к системе в 1909 году, когда станет более продвинутым в магии.

* * *

Прибыл Экенштейн. Для начала, они поднялись на Истачихуатль около Рождества, разбив лагерь на высоте 14 000 футов. Затем они поднялись на Ла Кабеса и Эль Печо, установив миро­ вой рекорд, поднявшись на 4000 футов за полтора часа; Кроули и Экенштейн были мировыми лидерами.

Когда пришло известие о смерти королевы Виктории (22 января 1901), мексиканцы, ожи давшие лавины горя, были поражены, увидев, как Кроули вскакивает в восторге и танцует от радости. В восторге он смотрел на новую эру. Англия еще может увидеть свет, отказаться от своего пухлого империализма и привести мир к истинной свободе.

* * *

Сохранился красный марокканский блокнот с записями, сделанными в Мексике в период с января по апрель 1901 года. На обложке написано: «2 февраля. Мои, длившиеся два с полови­ ной года, работы увенчались успехом». Это возвращает нас к его встрече с Джулианом Бейке­ ром. Дневник описывает завершение и доведение «работы ЛНС до совершенства». Он также пишет, что Экенштейн упрекал его за слабую способность к концентрации. Стыдясь, он начал интенсивные упражнения на концентрацию: «Я медитировал дважды в день, три медитации утром и вечером на таких простых объектах, как белый треугольник, красный крест: Исида: простые татвы [образы Золотой Зари, используемые для выхода на «астральный план»]: жезл: и тому подобное». Несмотря на свою сложность, упражнения принесли свои плоды, когда он углубился в изучение раджа-йоги и буддийской медитации.

Кроули возобновил свою клятву младшего адепта Тайным Вождям: что его сердце должно быть «Центром Света». Напротив присяги — рисунок далекого вулкана с пометкой «Колима из лагеря». Кроули и Экенштейн поднялись на вулкан Невадо-де-Колима, а затем перешли к быстрой работе с вулканом недалеко от Толуки, в 40 милях от Мехико. Следующим был Попо­ — катепетль

29 марта Кроули сосредоточился на изображении «татвы» круга внутри треугольника в течение 18 минут с семью «перерывами» в концентрации. Не впечатлены? Попытайтесь. Он напрягся, чтобы представить звук водопада: «Очень трудно достучаться до ушей: заставить уши слышать звук достаточно долго. Если у меня это действительно получалось, то звук был недостаточно сильным, чтобы заглушать другие физические звуки».

Охваченные чувством оглушительного успеха, Кроули и Экенштейн составили важные планы относительно своего следующего большого приключения: Чогори, известная англий­ ским геодезистам как Каракорум (или К), вторая по высоте гора в мире. Кроули внесет 500 фунтов стерлингов на попечение Экенштейна, и экспедиция не будет противоречить местным убеждениям.

Мысли Кроули переместились на Дальний Восток — к Аллану и Сестре Фиделис. Прошел год с момента их краткого романа в Хаммерсмитском «Убежище». Выйдя в Лондоне замуж за дипломата по фамилии Витковски, Элейн переехала в Гонконг. 15 апреля Кроули планировал спроецировать на нее свое астральное тело, что совершил с частичным успехом в следующем месяце, когда он обнаружил «Фиделис в комнате белого и бледно-зеленого цвета. На ней были белые мягкие бархатные лацканы. Мы немного поговорили». Он попытался передвинуть вазу с полки на стол с сомнительным успехом: «Я сказал: «Вале, Сестра!» громко и думаю слы­шимо. Оставался там какое-то время».

* * *

Экенштейн уехал из Мексики в Лондон 20 апреля. Кроули путешествовал на северо-запад через Техас, Нью-Мексико и Калифорнию: нефтяной пояс США. Он направился в Сан-Фран­циско, упорно придерживаясь режима Экенштейна, в решительности «значительно увеличить свои силы с помощью Всевышнего, настолько, чтобы я мог выдержать 24 часа [концентрации] на одном объекте».

Кроули не любил Фриско до землетрясения, жалуясь на «безумное зарабатывание денег» и «безумное стремление к удовольствиям». Его самые счастливые моменты приходились на ночь в китайском квартале. Он возжег курительную свечу в китайском храме, и «Вонг Гонг» прочитал его судьбу. Кроули почувствовал «духовное превосходство» китайцев «над англо­ саксами» и почувствовал «глубокую близость к их точке зрения».

Китаец не одержим иллюзией, что прибыль и радости жизни действительно ценны. Че­ловек действительно должен быть очень тупым животным, если, достигнув всех своих ам­биций, он находит удовлетворение. Восточные люди, от Лао-цзы и Будды до Зороастра и Экклезиаста, до мозга костей чувствуют тщетность земного существования. Это первый постулат его философии.

Кроули начал «Орфей — Лирическую легенду»; задуманную как демонстрация силы слож ной рифмы, чтобы заключить в ней свою развивающуюся мысль о буддизме и церемониальной магии. Чрезмерно амбициозный Орфей оказался громоздким.

Поэт сел на борт «Ниппон Мару», направлявшийся в Гонолулу 3 мая 1901 года. Неделю спустя, устроившись в пристройке к гавайскому отелю на пляже Вайкики, он устроил алтарь.
Дважды искупавшись, он был схвачен «потоком искусства» и приступил к Орфею снова. Неожиданно появились миссис Алиса Мэри Роджерс (в девичестве Битон) и ее сын Блейн.
Кроули и Мэри влюбились друг в друга и стали спать вместе. Затем их охватила более чистая любовь, вплоть до Иокогамы. Отчасти искренне, а зачастую и весело, эта история отмечена в мелодраматическом произведении Кроули «Алиса: прелюбодеяние», опубликованном в 1903 году.

Был чудесный май. В свободное от общения с Алисой время Кроули сочетал раджа-йогу с астральной проекцией, как учил Беннетт. Он исследовал значение степени младшего адепта.
Он размышлял о том, как «ослабить опоры души», чтобы открыть пути творческого вдохнове­ния. Он задавался вопросом, были ли наркотики более эффективными, чем церемониальная ма­гия, спрашивая, какой наркотик подействует? Вспомнив труп кокаинового наркомана в Сан- Франциско, он вздрогнул при этой мысли.

22 мая он признался в любви Мэри. Они лежали и целовались: «Я очень сомневаюсь в ка­честве моей любви к Алисе — она кажется не совсем сексуальной; я рад только тому, что смотрю на нее». На следующий день он пожаловался, что это дело, казалось, «задумано дьяволом, чтобы отнять максимум времени и сил. Сегодня вечером был страшный бой, четыре часа страстных споров. Мольбы, угрозы, все перепробовали. Вопросы о сыне и т. д. Я, конечно, вы­ играл, но это было тяжело. Она бы одержала победу, если бы я сдержался. «Неважно, — говорит Асмодей [демон] (которого покорил Бог!)»

Четыре дня спустя он заметил: «Дело продолжается все лучше и лучше. Сегодня вечером я зашел в ее комнату на час. Она была почти обнажена. Сделал эпиграмму моей жизни: « Доб­родетель — это дьявольское имя для порока!» Но как я люблю Алису!» Он сказал ей, что «жен­щины всегда делали вид, что не любят секс, но презирали и ненавидели мужчину, который им отказывал. Так устроен мир».

Алиса и Алистер прибыли в Иокогаму 16 июня. Между 15:30 и 16:15 он «трахнул Алису с ее (пассивного) согласия». Алиса заплакала. Он писал, что его сердце было грустно и болез­ненно, но его «мысли обратились Вверх».

Три дня спустя Кроули покинул отель Maples в Иокогаме и отправился в святые места Ка­макуры: «Пошел в Дайбуцу и нашел свое прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе»: то есть в Про­ светленном, Законе и Братстве. Он решил, что его «уважение и похоть» к Алисе исчезли: «Она ментально ничто. Но моя любовь остается — прекрасные фрагменты портлендской вазы». Он был обеспокоен, разрываясь между Верхом и Нижним.

Вернувшись в отель, он спросил себя: «Может, мне поехать в Камакура и жить как святой отшельник?» У него заболела голова. Он слишком много ел? Он не хотел, чтобы Алиса уходила.
Он прочитал «Конфликт между религией и наукой» Дрейпера и пришел к выводу, что это «не­ честная книга. Достаточно откровенно разрушив христианство, он без оснований исключает протестантизм из своих критических замечаний». Кроули думал о том, чтобы снова удалиться в Камакура, но беспокоился, что он может понадобиться Аллану или Оскару Экенштейну для экспедиции на Чогори.

26 июня он отвез Алису в Токио. Они посетили театр и императорский дворец, проведя вечер в чайном доме. Напряжение было невыносимым; расставание было неизбежным. Вернув­шись в Иокогаму, он собрал вещи и разобрал свой алтарь. Четыре дня спустя Алиса отплыла навсегда: «Покончила с этой глупостью, — писал он, — через 38 дней после того, как мы поцело­вались, все потеряно — или все успокоилось».

Редактируя на пишущей машинке Путешествие в Аид Орфея, он отложил его, чтобы напи­сать «Белый мак», прежде чем обратить внимание на стихотворный рассказ о своем романе «Алиса: прелюбодеяние». «Какое, черт возьми, долгое время это было!» Затем он занялся лю­бовью с японской девушкой, занявшей 34-е место списке женщин мира, которых он познал, и написал своему другу, начинающему художнику и поэту Джеральду Келли:

Ты хороший мальчик, и я хороший мальчик, и я прав, и ты прав, и все совершенно пра­вильно, […] Япония — это обман самого низменного типа. […] Сменить ключ. Это строжай­шее доверие. У меня была самая большая любовная связь за всю мою долгую и трудную карьеру (трудная — это хорошо). Ее звали Мэри Битон. Подумать только! Абсолютно самая краси­вая женщина, которую я когда-либо видел, имперского типа, но такая милая и женственная.
Причем дама до кончиков пальцев. Я называю ее Алисой в стихах, которые вы прочитаете о ней, так как она предпочитала это имя. Она ехала по вопросам здоровья на Гавайи, где мы встретились. Мы любили и любили целомудренно (у нее есть муженек — и дети — с ней был один мальчик). Я заставил ее пойти со мной. Па борту мы, конечно, трахались, но — вот чудо! — мы победили и пробились обратно к целомудрию и гораздо более глубокой истинной любви.
Теперь она ушла и забыта, но ее сладкое и чистое влияние спасло мою душу (по-еврейски Не- феш). Я больше не вожделею — Что, никогда? Ну — почти никогда! Что мне до его кровавых шлюх? ДФК [Джеральд Фестус Келли] спрашивает? Слушай. Роман длился 50 дней от начала до конца. Он описан в 50 сонетах-, поддельное введение, такое как [белые пятна], но меньше ложной критики. Я знаю все очевидные вещи, которые вы скажете. Я не могу объ­яснить подробно. Я пришлю вам копию, когда напечатаю. […] Я бы хотел, чтобы вы изучили оккультизм, чтобы мне не пришлось говорить со всей этой проклятой сдержанностью. Сам я в последнее время ничего не делал — были любовь и поэзия. Также мои идеи меняются и волну­ются. Когда я вернусь, ты не узнаешь мой разум.

Снова играя с идеей поехать в Камакура и стать буддийским монахом, Кроули предпочел вместо этого увидеть Аллана Беннета на Цейлоне; именно Беннетт станет монахом — а Кроули увидит образ Бога.