Египет и «Боги»
В Храмах Египта есть множество объяснений происхождения египетского государства. Различные поколения богов, а также божественных и полу-божественных царей были представлены как первобытные правители страны, им на смену в конечном итоге пришел Гор, воплощавшийся из поколения в поколение в живого царя.
Для египтян раннего периода это было центральным фактом их существования. В мифологические времена Гор был объявлен правителем всего Египта после эпической битвы, произошедшей в небесном измерении. Царь был воплощенным преемником Гора, а Египет — преемником небесной области, над ней была утверждена его власть.
Этот существенный факт сделал излишней необходимость в любой формализованной религии в том смысле, в каком это слово понимается сегодня. Если земным народом правит непосредственно имманентное божество, нет необходимости в откровении, поскольку воля бога проявляется, никаких моральных заповедей, закрепленных в какой-либо форме, кроме ежедневного свидетельства божественной воли, никаких богов или других сверхъестественных существ, нуждающихся в убеждении и просьбах, кроме признания живого бога.
В Египте ритуалы и церемонии с участием сил, существовавших за пределами царства природы, проявлялись в виде государственных, а значит корпоративных мероприятий. Крупные церемонии в храмах были актами психического выражения национального масштаба. Они связали землю Египта в лице царя с теми психическими силами, что высвободили процесс создания государства. Это были грандиозные театральные мероприятия, аудиторией которых был сам Египет, призванные как высвободить, так и усилить психическую энергию нации. В более поздние времена, когда власть жрецов росла, церемонии становились более коллективными, так что политическая и материальная мощь храма могла проявляться.
Церемонии в храмах сосредотачивали психические энергии, содержащиеся в бессознательном людей, освобожденные проявлением архетипов. Таким образом, египтяне были первыми, кто распознал и использовал энергию, содержащуюся в больших скоплениях людей, в состоянии повышенного и направленного возбуждения. Подобные мероприятия стали обычным явлением для большинства религий и многих политических собраний. Случай, ближе к нашему времени, блестяще отражающий как религиозное, так и политическое измерение этого явления, выявляющего почти осязаемое присутствие психической энергии в подобной ситуации, показан в фильме Лени Рифеншталь «Триумф воли». Такие события, как Нюрнбергские митинги, являются продуктом наиболее умелого манипулирования массовым сознанием людей.
Никто до сих пор удовлетворительно не объяснил ни происхождение человеческого сознания, ни даже того, что это такое. Оно неуловимо и трудно поддается определению; как и многие другие человеческие качества, это состояние можно распознать по его наличию, даже если оно не поддается точному определению. Особая судьба Египта заключалась в том, чтобы стать первым сообществом, использовавшим силу человеческого сознания, высвободив силу архетипов. Тем самым люди значительно повлияли на управление сложными обществами и тем самым внесли свой вклад в преобразование человечества.
Великие ритуалы в Египте, посвященные царю и божественным силам, его сопровождавшим, были направлены на то, чтобы сосредоточить психическую энергию государства и высвободить ее в обществе. Там она будет стимулировать глубинные творческие ресурсы, что были особой сокровищницей Египта и египтян. Управление такими ритуальными событиями было, как мы видели, одним из решающих действий каждого из ранних правителей, когда они появлялись как Великая личность.
Божественные силы, сопровождающие царя, те, кого следует рассматривать скорее как силы природы, нежели как богов в смысле дискретных антропоморфизированных сущностей, исключительно сложны. За столетие до начала Царства присутствие существ со сверхъестественным статусом можно было воспринять как поселившихся в коллективном бессознательном людей Долины. Большие гуманоидные фигуры, иногда с женскими чертами, преобладают над меньшими на расписной керамике додинастического периода, странные бородатые мужчины изображены на резьбе из слоновой кости, камне и сланцевых палитрах, они являются одними из самых важных свидетельств периода, непосредственно предшествовавшего приходу Царства. Среди произведений позднего додинастического периода есть еще более загадочные фигуры, если они не божественны, несомненно, имеют сверхчеловеческие черты. Палитры из сланца и аргиллита, что являются лучшими из ряда произведений того периода, представляют собой первое свидетельство о том, что царь был Великой личностью, стоящей отдельно от окружающих, изображенной в гораздо большем масштабе, чем они.
В некоторых случаях царь (если еще не рано называть его этим титулом) на самом деле представлен одним из царских животных, быком, бодающим своих врагов, или львом, пожирающим их. Позже, когда самые ранние правители, коронованные с атрибутами и регалиями, будут запечатлены в течение следующих трех тысяч лет с очень небольшими изменениями, принимают человеческий облик, мы видим их в различных средствах массовой информации, на палитрах, а также на небольших изображениях из слоновой кости и булавах.
В таких контекстах цари изображены либо возвышающимися над своими сопроводителями, либо высоко над ними на троне, стоящем на ступенчатой платформе. В некоторых из представленных мероприятий принимают участие носители знамен различных территорий — номов на египтологическом языке, — на них когда-то был разделен Египет, они считаются представлением древних водительств, составлявших Долину перед кампаниями, направленными на ее созидание. Объединение было запущено. На многих знаменах, что несли к правителю, изображены символы животных.
Даже во времена Первой династии некоторые из божественных сил проявлялись в форме животных, особенно в форме собаки Анубиса (иногда представляемой в виде шакала) и быка Аписа, олицетворения Птаха. Очень древний бог Сет — один из самых сложных во всем перечне египетских сил и первоначально покровитель Юга, появляется с человеческим телом, но с головой животного, с которым его отождествляют, благородным, быстрым, с колючими ушами. Сет — первая из сил, проявивших себя в териоморфной форме.
Во время Третьей династии некоторые силы изображались, как правило, в человеческом обличье и, за исключением самых великих, таких как Птах, подчинялись царю. Эта ситуация действительно сохраняется во всем Древнем Царстве. Некоторым другим из старейших «богов» разрешается принимать исключительно животные формы. Таковы Сокол Гор и его мать Хатхор, в виде коровы, несомненно, восходя к охотникам и пастухам, составляющими важную часть древнего населения.
Как с царем и государством, так и с божественными силами и их царством. Когда бессознательное начало высвобождать свои образы и выражать то, что иначе в значительной степени невыразимое, египтянам было необходимо придать форму и содержание тому, что они представляли. Множественность форм божественных сил — часть этого процесса; поскольку божественность никогда нельзя охватить полностью или точно определить ее всепроникающую природу, бесконечность форм и представлений неизбежно допустима и даже необходима. Эфирная часть жизни, сама жизнь, буря, ветер, мудрость, Царство, единство — всему будет дано выражение и, в процессе наименования, актуальность. В этом, кстати, заметно происхождение веры в силу имени, египтяне подошли близко к этой концепции, шумеры ее выражали как я. Это свидетельствует о силах, что были за границей на Ближнем Востоке в четвертом и пятом тысячелетиях до нашей эры, о том, что шумеры тоже были затронуты признанием архетипов, хотя, совсем иначе, нежели в Египте. Шумеры были движимы побуждениями интеллекта в совершенно поразительной степени. С другой стороны, египтяне были прагматичными и, возможно, парадоксальным образом, более склонны к тому, что современный мир мог бы назвать мистическим, по крайней мере, в той степени, в которой они пытались обуздать влияния невидимого мира и, через высший архетип царя, связать его и Египет вместе.
Шумеры записывали свое признание архетипов с помощью своего наиболее специфического средства — письменного слова. Они составили список, что довольно интересно, они были очень увлечены составлением списков — того, что было определено как mes. Это неуловимая концепция. Эти сообщения были определены как набор правил и положений, назначенных каждому космическому объекту и культурному явлению с целью поддержания его функционирования вечно в соответствии с планами, заложенными создавшим его божеством. Короче говоря, еще один поверхностный, но, очевидно, не совсем неэффективный ответ на неразрешимую космологическую проблему, что просто скрыл фундаментальные трудности от взгляда с помощью слоя в значительной степени бессмысленных слов.
Это определение ясно показывает существенное различие между шумерским и египетским опытом взаимодействия с архетипами. От шумеров они требовали определения; от египтян — признания.
Список, в котором записаны mes, частично неясен; он появляется в длинном мифе конца третьего тысячелетия «Инанна и Энки: перенос искусств цивилизации из Эриду в Эрех»; существует около шестидесяти таких «культурных черт и комплексов». К ним относятся en-ship (en было шумерским термином для обозначения правителя или наместника), божественность, возвышенные и непреходящие короны, трон царствования, возвышенные скипетры, правительственные знаки отличия, возвышенное святилище, священническое служение и истина. Пока они не отличаются от многих качеств, наиболее высоко ценимых в Египте; но шумерский список также включает гораздо менее возвышенные заботы: евнухи, проституция, половые сношения. Затем идут потоп, боевые стандарты, закон, искусство, музыка, героизм, власть, разрушение городов, прямолинейность, ремесло строителя, ужас, мудрость, беспокойное сердце и многое другое. Для ума шумеров mes существовали как сущности, и в мифе, откуда они извлечены, подверглись пиратству, будучи вывезенными из Эриду, где они находились во главе одного из величайших богов Энки, в Эрех, город Инанна, богиня, которая крадет их с помощью довольно прискорбной уловки, заставляя бога безнадежно напиться.
Более интеллектуальный характер mes по сравнению с архетипами, определявшими египетское понимание божественности, демонстрирует важное различие в психологии двух народов и, как следствие, в природе наследства, что они соответственно передали, миру, который пришел. Египетские архетипы, в отличие от шумерских, по сути своей трехмерны и материальны в природной архитектуре: личность царя, регалии, трон, пирамида, храм. Они глубоко повлияли на формы социальных и религиозных обрядов; шумеры и еще более их семитоговорящие современники и возможные преемники, были гораздо более влиятельными в определении типа религиозных верований, что должны были быть приняты столь большой частью мира в более поздние века. Идея греха, гневного божества, наказания, долга перед божеством, прямого вмешательства божественных, невидимых сил в жизнь людей — все эти концепции были полностью чужды египетскому уму, их можно найти в Месопотамии и, таким образом, они стали значительной частью основ религиозных систем, черпающих вдохновение в семитских источниках. В более поздние времена, когда статус царя был понижен, вследствие распада его роли как Великой Личности, когда общество в целом двигалось к полной зрелости, териоморфные боги стали гораздо более значимыми, а их культы — более влиятельными. Именно в такой форме обычно вспоминают о божественных силах Египта.
Хотя намерения богов не были раскрыты, кроме постановлений живого бога-царя, было несколько редакций того, что можно было бы с полным основанием назвать «мифом», они не имели в отношении них особых религиозных или моральных санкций. Они пытались объяснить происхождение институтов, управляющих Египтом. Некоторые из них были очень древними, а те, что были получены из большого храма-обсерватории (если это не слишком провокационное описание) в Гелиополисе (египетский Iwnw), имели некоторую степень первенства. Существовала также школа теологии, как ее можно было бы назвать, в Мемфисе, в то время как другая система черпала свое вдохновение в Абидосе, одном из самых древних центров царствования. Другие версии телеологических мифов происходят из Идфу и Дандары, они известны из поздних версий текстов, хотя обычно считается, что они опираются на гораздо более ранние первоисточники.
Большинство космогоний, пытающихся объяснить происхождение Вселенной и место Египта в ней, начинаются с водного хаоса, когда вся материя находится в состоянии потенциальности. Акт творения, поскольку он, по всей видимости, имеет место в действительности, по своей сути противоречив: творение может быть инициировано Высшим Богом (обычно неясное понятие в Египте, кроме как в личности царя), вознося Маат, воплощение Истины, к его устам, или от плача водоплавающих птиц. Затем рождаются поколения божественных сил, и начинается процесс создания вселенной.
Многие из историй о богах, особенно те, что восходят к третьему тысячелетию или к более ранним источникам, по-видимому, имеют астрономическое происхождение, с тех времен, когда в Египте доминировали звездные культы; Похоже, что так оно и было до Четвертой династии. Многие космологические системы, описывающие происхождение Царства и богов, можно удовлетворительно объяснить как аллегории, призванные сохранить в памяти важные астрономические события, что, как считалось, повлияли на ход развития Египта. Признание таких событий, как мы предложили ранее, предполагает осознание и заботу о последствиях Прецессии Равноденствий. В некотором смысле Египет как национальное государство и царь Египта как живой бог являются продуктами осознания египтянами астрономических изменений, вызванных огромным видимым движением небесных тел, что подразумевает Прецессия.
Мысль о связи между наблюдением за ночным небом и происхождением египетского государства может быть продолжена. Как и все народы пустыни, египтяне полагались на звезды для навигации во время долгих и опасных путешествий на суше или в море. Для первых царей без хорошо отлаженного понимания звезд, их циклов, знания подвижных и неподвижных звезд, время от времени исчезавших таинственным образом, чтобы снова появляться, было невозможно отправиться в путь, в походы далеко на юг, чтобы отважиться углубиться в восточные или западные пустыни, подавить мародерские племена, или выступить далеко на север, с целью обезопасить границы Египта.
Озадачивающие свидетельства контакта между южными пределами долины Нила и мысами Персидского залива, особенно с юго-западным Ираном, в поздний додинастический период могли быть получены только уверенными путешественниками, отправившимися на запад, в долину. Чтобы совершить такое путешествие, им пришлось бы либо совершить долгое и опасное морское путешествие, либо пересечь пустыни самого Аравийского полуострова. В любом случае им потребовалась бы помощь звезд, чтобы завершить путешествие и, что не менее важно, вернуться домой. Вероятно, именно таким путешественникам с их потребностью в работающей мнемонической системе, позволяющей идентифицировать основные созвездия, пришла идея зодиака. Признание того, что ночное небо может помочь тем, кто способен читать его секреты, было одним из важнейших интеллектуальных достижений человечества. Очень рано в своей истории египтяне адаптировали знание звезд, дав понимание непреходящих принципов, что, как им должно было казаться, лежали в основе такого обширного процесса, как наблюдение за ночным небом.
Наблюдение за небесными телами, подсчет времен года и уверенность в том, что Нил будет возвращаться каждый год, даже в самое смертоносное время, породили то чувство порядка, что управляло существованием всей вселенной. Из этого признания принципа порядка пришло имя божественной силы, архетипа, олицетворяющего сам принцип порядка.
Это была богиня Маат, очень древняя, от имени которой всегда правил царь. Порядок — это также правда, а истина требует справедливости: воплощение всех этих взаимосвязанных концепций было центральным для царской власти. Царь во имя Маат принес правосудие народу и тем самым обеспечил дальнейшее процветание Обеих Земель. Помимо представления о божественности царя, Маат и ее архетипические качества были ближе всего к религии раннего Египта в любом смысле, что было признано культурами, пришедшими ему на смену в древнем мире.
Несчастье Египта состоит в том, что о многих его учреждениях судят по свидетельствам, когда те находились в окончательном упадке. Это было время, когда путешественники из мира за пределами Египта входили в Долину и описывали увиденное. Именно из многих таких описаний, заимствованных и дополненных писателями более поздней античности, в настоящее время передаются весьма неудовлетворительные сведения о том, что считается религией Древнего Египта. Даже сейчас, определенно на уровне народного отклика и интереса, египетские верования представляются не более чем смесью противоречащих друг другу космологий, раздутых ритуалов и наивной зависимости от божеств с головами животных.
Геродот, кому изучение Древнего Египта во многом обязано, был первым зарегистрированным наблюдателем, кого ввела в заблуждение очевидная всепроникающая природа египетской религии. Для Геродота египтяне были наиболее религиозными из всех народов. В то время, в пятом веке до нашей эры, в этом, возможно, была доля правды, но к тому времени первозданная природа египетского общества в значительной степени была разрушена. В первые века культы, окружавшие правителя и его отношения с «богами», были далеки от опыта подавляющего большинства людей, живущих в Долине.
Распространенное заблуждение, выраженное Геродотом, частично является следствием ограниченности языка, а частично — полностью чуждым характером отношений египтян с тем, что мы стали называть «богами». Отчасти это также является следствием того, что многие недавние исследователи не заметили заметных различий в отношении египтян к невидимому миру, миру за пределами реальности, продемонстрированном ими в разные периоды своей долгой истории.
Под «религией» понимается совокупность заповедей, часто объявляемых явленной волей верховного бога или группы богов, предназначенных для определения поведения общества, которому было сделано откровение, и отдельных лиц в этом обществе. Кодексы поведения распространятся на управление обществом и отношения человека к обществу и своим собратьям. Будут установлены ритуалы поклонения богу или богам, чьи помощь или благосклонность будут вызваны ритуальными молитвами и церемониями, а иногда и подношениями или жертвоприношениями.
В Египте истоки культов, в конечном итоге слившиеся воедино, с целью сформировать великие национальные обряды, были совершенно разными. Тот факт, что египетская религия не состояла из правил, не занималась поведением или, за исключением одного особого смысла, управлением человеческими делами, делает египетский подход к божественности полностью отличным от подхода любого другого древнего народа. Исключением было служение царю-богу, на благо которого была направлена вся энергия государства и во имя которого проводились ритуалы и церемонии в храмах или в других местах. Ритуалы в храмах изначально были еще одним выражением растущего осознания государством самого себя. Целью храмовых жрецов не было «поклоняться» богам, чья двусмысленная природа в любом случае в значительной степени препятствовала их идентификации как дискретных сущностей, за исключением очень немногих. В отличие от богов Шумера, а особенно в отличие от богов семитоязычных народов древнего Ближнего Востока, египетские силы не нуждались в постоянных заверениях, что, казалось, всегда были необходимы этим божествам. Восхваление египетских богов казалось излишним, доходящим до абсурда. Даже царь не поддавался столь низкому поклонению, поскольку сам факт его существования обеспечивал процветание земли и народа Египта.
Именно в этом смысле неправильно говорить о египетской религии. Жрецы предлагали разные объяснения происхождения божественных сил, сотворения мира, правления и священного характера Египта, это были аллегории, скрывающие, но и открывающие психическую реальность, что они выражали. Архетипы не требуют объяснения, им достаточно просто признания.
Храмовые обряды не были предназначены для утешения или руководства народа Египта; управляемые имманентным божеством, они не нуждались в заповедях, наставлениях или заверениях, что религиозная бюрократия доставляет как функция, так и предоставление. Изначально великие церемонии ни в каком смысле не были общегосударственными. Они были поводом для царя и властей признать друг друга, а «боги» поддерживали его в выполнении функций как стержня Вселенной.
Все церемонии в каждом египетском храме проводились от имени царя; даже верховный жрец теоретически был его представителем. Только правитель считался подходящим для общения с божественными силами, поскольку, в конце концов, он был одним из них.
Так было на протяжении большей части истории Египта. То, что применялось в додинастические времена, в значительной степени должно быть выведено, но, безусловно, к середине четвертого тысячелетия до нашей эры, как показали наиболее важные додинастические центры культа Царства, были созданы структуры, которые являются наследственными для храмов исторического периода, некоторые из сил уже имеют форму и, вероятно, имена, что в конечном итоге будут носить.
Форма основных египетских культов незначительно менялась на протяжении всей истории страны. В ранние периоды преобладало широкое разнообразие, несомненно, унаследование различных местных традиций, что стремились к объединению в одно государство. Культ царя как Бога Гора появляется в начале монархии; другие великие боги — Хатхор, Птах, Сет и Анубис — также присутствуют, как и многие местные божества, некоторые из них в более поздние времена станут более известными. Хотя звездные образы сохранились в ритуалах последней части Древнего Царства, особенно в отношении правителя, его преобладание, похоже, уменьшилось. В этот момент новое высшее божество, отличное от царя, кто до сих пор безраздельно принимал эту роль, начинает подниматься в лице Ра, олицетворения солнца. Культы солнца особенно связаны с царями Четвертой и Пятой династий. Во второй половине третьего тысячелетия солнце является первичным выражением божественности; Ра изображен в виде старика, лидера пантеона других божеств. В манере, что обычно не свойственно богам, он стареет до степени некомпетентности, что над ним насмехались, причем даже его собственная дочь, по крайней мере, так говорится в народных сказках, ставших популярными в более поздние времена.
В конце Древнего Царства впервые появляется божественная сила, что должна была стать одной из самых прочных и, безусловно, самой популярной в жизни Египта. Это Осирис, его происхождение неясно, но, возможно, из Западной Азии [4]. Он царь-смертный, правитель вечного Египта, подземного мира оправданных духов, Дуата. Спустя столетия после своего первого появления он стал отождествляться с перспективой индивидуального спасения; его культ, таким образом, является противоположностью более ранних обрядов, что касались только жизни царя после смерти.
Осирис быстро ассимилировался с существующими полностью египетскими божествами, такими как Анеджти и Хентиаменти, оба из них были отождествлены с территорией вокруг Абидоса, с ней Осирис был связан на протяжении всей истории Египта. Постепенно он стал лидером пантеона, фактически сместив Ра. Доступность «оправдания», термин, используемый египтянами для обозначения права на вечную жизнь для все большей части населения, а в конечном итоге для всех, сделала Осириса и его культ повсеместным и чрезвычайно могущественным. Когда доступ к спасению стал возможен для всех египтян, соблюдение культа Осириса, а затем и культов других божеств, связанных с ним, стали тщательно продуманными и публичными мероприятиями, совершенно непохожими на обычаи, преобладающие во времена Древнего царства.
Идея возрождения всегда была близка психике египтян, о чем свидетельствуют даже самые ранние бадарийские захоронения, где труп лежал на боку в позе эмбриона, поддерживаемый могильными принадлежностями. Культ Осириса сконцентрировался на поиске бессмертия до тех пор, пока не превратился в национальную заботу, к возрастающей выгоде коллегии жрецов, обслуживающих его приверженцев. По мере того, как культы возрождения со всеми сопутствующими средствами смерти, мумификации, возрождения и, предположительно, вечной защиты останков, приняли пропорции национальной индустрии, приро да самих культов изменилась. Это больше не элитарные, корпоративные мероприятия, где царь был одновременно и участником, и объектом празднования, позже они будут изменены, чтобы распространить блага на его ближайших соратников, универсальное действие для отождествления с божеством посредством актов общественного поклонения. Этот процесс еще больше увеличил влияние храмов в жизни государства, пока заявление Геродота о религиозности египтян не должно было быть не более чем простым выражением положения дел, преобладавшего в Египте в поздний период.
Тексты пирамид были литературным выражением ритуалов, связанных с бессмертием царя в Древнем царстве. В Среднем Царстве Тексты Гробниц были средством, через которое заклинания и литургии были доступны официальному классу и всему обществу, переживающему все большую степень процветания и изощренности. Ко времени Нового Царства Книга Мертвых (буквально Книга Врат или Идущий вперед днем) сделала силу древних литургий доступной для всех мужчин, женщин и детей, в конечном итоге даже для домашних и священных животных.
Осирису в конечном итоге бросил вызов, хотя и не полностью вытеснил его, Амон Фиванский, чье восхождение к верховной власти было результатом важности его культа для первой линии фиванских правителей, принявших Двойную корону в начале Одиннадцатой династии. С этого времени, в самом конце третьего тысячелетия, Город Фивы никогда не терял своего влияния на египетские дела; даже будучи не всегда столицей страны, он был чем-то вроде главного религиозного центра, не обязательно ее самой главной святыней, но, безусловно, ее самой энергичной религиозной администрацией, ее Римом или Кентербери.
Амон стал ассимилироваться с рядом других божеств, породив составных богов, таких как Амон-Ра, давая старому богу солнца новую жизнь, и Амон-Мин, энергично демонстрирующий фаллический атрибут древнейшего божества Фиванской области. Амон выжил на протяжении всей оставшейся части египетской истории, наслаждаясь заключительным моментом особого триумфа в качестве предполагаемого отца Александра Великого. К этому времени старые египетские культы в значительной степени были погружены в нарастающие иноземные религиозные влияния, хлынувшие в Египет на последней стадии его истории.
В Древнем и Среднем царствах ритуалы египетских храмов были связаны исключительно с характером и функциями правителя. Даже в более поздние времена царь по-прежнему занимает центральное место во всех церемониях, но так же, как произошли качественные изменения в природе Царя, от верховного божества к божеству в череде богов, к чему-то, приближающемуся к почетному божеству. Так и природа ритуалов изменилась, став более непосредственным прославлением силы и славы определенного божества а, следовательно, и его жречества. Затем они становятся напрямую сопоставимыми с ритуалами, проводимыми в каждом храме или священном месте древнего мира.
К началу Нового Царства ситуация снова изменилась. Боги, теперь по форме и характеристикам более напоминающие богов из других земель, с которыми Египет все больше контактировал, стали центром поклонения, что было бы немыслимо в прежние времена. Частично причиной таких изменений, несомненно, был приток иностранных, в основном семитских, божеств в Египет во время вторжения гиксосов в период между концом Среднего царства и восстановлением фиванского самодержавия восемнадцатой династии. С этого времени, хотя власть Египта резко расширилась в международном масштабе, царь-император заменил еще более возвышенного царя-бога прежних времен, хотя формальное признание его официальной божественности, находилось недалеко от культов римских императоров.
Такое развитие событий было неудачным для понимания божественных сил в их архетипических формах, что так уникально раскрыл Египет. Соответственно, их репутация пострадала, когда все больше и больше иностранцев из обществ, взявших на себя верховную роль, когда-то данную Египту, приходили, видели свидетельства его могущественного прошлого и обычно неправильно понимали его. Боги Египта были отвергнуты как собрание чудовищ с головами животных, а их жрецы уважались немногим больше, чем деревенские маги. Тем не менее, кое-что от достоинства признания египтянами сил невидимого мира сохранилось. Греки, всегда готовые быть впечатленными, считали, что египтяне первыми назвали богов; они отдали дань уважения Египту как источнику их собственной культуры — факт, слишком часто игнорируемый исследователями древнего мира.
Ко второму тысячелетию до нашей эры, после изгнания царей гиксосов и с началом Нового Царства, храмовая бюрократия, приспособленная для царской службы в Древнем Царстве, сдерживаемая в Среднем Царстве, начала расти и значительно увеличиваться с целью расширения богатства и влияния. В более поздние века истории Египта развитие администрации, как в правительстве, так и в храмах, привело к гораздо более сложной литургии и публичным ритуалам. Церемонии, посвященные определенным богам, что когда-то были небольшими, определенно местными, теперь приобрели все более крупные масштабы, потребляя значительную часть богатства и энергии государства. В самих храмах мы находим более частые изображения великих церемоний с огромными группами бритоголовых жрецов в процессии, несущих изображения бога там, где когда-то они несли живого бога на его переносном троне, практика, скопированная, хотя и неосознанно, римскими понтификами. В храмовых церемониях сам царь фактически понижается в звании до жреца, выполняющего свою должность в поклонении богам, осуждая их, предлагая им дары, — немного больше, чем превосходно практикующий таинства.
Сложна роль жрецов в египетском обществе. Они определенно были важными чиновниками с первых дней. Однако они не были религиозными ни в смысле призвания, ни в качестве профессионального духовенства, служащего людям. Они были храмовыми бюрократами в тех же отношениях с государством, что и чиновник канцлера мог считаться слугой государства. В некоторые периоды для египтянина с положением, даже довольно скромным, было обычным служить часть года в качестве жреца в одном из храмов, примерно так же, как государственный служащий мог выбрать временную службу в Территориальной Армии.
Жрецы должны были управлять благочестивыми фондами, создаваемыми из поколения в поколение, чтобы поддерживать память — а значит, и дух — мертвого царя или чиновника. Есть свидетельства того, что такие святыни сохранялись на протяжении многих поколений; жречество часто передавалось по наследству, поскольку оно поддерживалось значительными пожертвованиями, ценилось. Большинство фондов указывали способы, которыми служители должны были получать компенсацию за свои услуги.
В разные периоды развития Египта в храмах действовали различные категории служителей. Жрец Сем отвечал за проведение погребальных церемоний; другие были опытными бальзамировщиками. Жрецы-чтецы были ответственны, особенно в течение столетий упадка Египта, за управление храмовыми церемониями, декламацию литургий и «специальные эффекты», что стали частью процесса удивления простых людей. Был также класс жрецов-врачей, по-видимому, выполнявших несколько более ценные функции. Верховные жрецы великих храмов были грозными фигурами, контролирующими значительную власть и богатство. Возможно, они ближе всего подходили к характеру великого средневекового прелата, например, аббата монастыря, который был бы равен любому территориальному магнату и чью власть царь должен был бы учитывать.
Глубокая ирония заключается в том, что один из древнейших культов Египта, культ Аписа, воплощенный в ярко выраженном быке, просуществовавший три тысячи лет до конца античности, должен был быть одним из тех, кто казался наиболее гротескным тем, кто, прибыв из других стран, с ним столкнулся. К тому времени, когда был основан Серапеум, на месте массивных гробниц, построенных для последовательных поколений Аписа и его матери в Саккаре, древние культы стали, к сожалению, раздутыми. Та же участь постигла легионы ибисов, обезьян, собак и соколов, что были мумифицированы и похоронены на их собственных кладбищах, где три тысячи лет назад великие правители самых ранних династий были похоронены в своих красивых кирпичных гробницах на откосе, глядя на Мемфис.
Тем не менее, что-то от сущностного благородства египетской философии (слово, которое здесь может использоваться в буквальном смысле для обозначения любви к мудрости) выжило. За всем изобилием божественных сил, признанных египтянами, был «Тот, чье имя скрыто». Это неизвестный бог, реальность, стоящая за всеми богами, о ней было сказано, что это Гор, вечно перевоплощающийся принц, сокол, восседающий на своих зубцах. Этот образ мощный и, как многие египетские литературные выражения невыразимого, раскрывает глубокие уровни осознания, продукт уникального всплеска психической энергии, выпущенный в мир созданием египетского государства.
Для египтян раннего периода это было центральным фактом их существования. В мифологические времена Гор был объявлен правителем всего Египта после эпической битвы, произошедшей в небесном измерении. Царь был воплощенным преемником Гора, а Египет — преемником небесной области, над ней была утверждена его власть.
Этот существенный факт сделал излишней необходимость в любой формализованной религии в том смысле, в каком это слово понимается сегодня. Если земным народом правит непосредственно имманентное божество, нет необходимости в откровении, поскольку воля бога проявляется, никаких моральных заповедей, закрепленных в какой-либо форме, кроме ежедневного свидетельства божественной воли, никаких богов или других сверхъестественных существ, нуждающихся в убеждении и просьбах, кроме признания живого бога.
В Египте ритуалы и церемонии с участием сил, существовавших за пределами царства природы, проявлялись в виде государственных, а значит корпоративных мероприятий. Крупные церемонии в храмах были актами психического выражения национального масштаба. Они связали землю Египта в лице царя с теми психическими силами, что высвободили процесс создания государства. Это были грандиозные театральные мероприятия, аудиторией которых был сам Египет, призванные как высвободить, так и усилить психическую энергию нации. В более поздние времена, когда власть жрецов росла, церемонии становились более коллективными, так что политическая и материальная мощь храма могла проявляться.
Церемонии в храмах сосредотачивали психические энергии, содержащиеся в бессознательном людей, освобожденные проявлением архетипов. Таким образом, египтяне были первыми, кто распознал и использовал энергию, содержащуюся в больших скоплениях людей, в состоянии повышенного и направленного возбуждения. Подобные мероприятия стали обычным явлением для большинства религий и многих политических собраний. Случай, ближе к нашему времени, блестяще отражающий как религиозное, так и политическое измерение этого явления, выявляющего почти осязаемое присутствие психической энергии в подобной ситуации, показан в фильме Лени Рифеншталь «Триумф воли». Такие события, как Нюрнбергские митинги, являются продуктом наиболее умелого манипулирования массовым сознанием людей.
Никто до сих пор удовлетворительно не объяснил ни происхождение человеческого сознания, ни даже того, что это такое. Оно неуловимо и трудно поддается определению; как и многие другие человеческие качества, это состояние можно распознать по его наличию, даже если оно не поддается точному определению. Особая судьба Египта заключалась в том, чтобы стать первым сообществом, использовавшим силу человеческого сознания, высвободив силу архетипов. Тем самым люди значительно повлияли на управление сложными обществами и тем самым внесли свой вклад в преобразование человечества.
Великие ритуалы в Египте, посвященные царю и божественным силам, его сопровождавшим, были направлены на то, чтобы сосредоточить психическую энергию государства и высвободить ее в обществе. Там она будет стимулировать глубинные творческие ресурсы, что были особой сокровищницей Египта и египтян. Управление такими ритуальными событиями было, как мы видели, одним из решающих действий каждого из ранних правителей, когда они появлялись как Великая личность.
Божественные силы, сопровождающие царя, те, кого следует рассматривать скорее как силы природы, нежели как богов в смысле дискретных антропоморфизированных сущностей, исключительно сложны. За столетие до начала Царства присутствие существ со сверхъестественным статусом можно было воспринять как поселившихся в коллективном бессознательном людей Долины. Большие гуманоидные фигуры, иногда с женскими чертами, преобладают над меньшими на расписной керамике додинастического периода, странные бородатые мужчины изображены на резьбе из слоновой кости, камне и сланцевых палитрах, они являются одними из самых важных свидетельств периода, непосредственно предшествовавшего приходу Царства. Среди произведений позднего додинастического периода есть еще более загадочные фигуры, если они не божественны, несомненно, имеют сверхчеловеческие черты. Палитры из сланца и аргиллита, что являются лучшими из ряда произведений того периода, представляют собой первое свидетельство о том, что царь был Великой личностью, стоящей отдельно от окружающих, изображенной в гораздо большем масштабе, чем они.
В некоторых случаях царь (если еще не рано называть его этим титулом) на самом деле представлен одним из царских животных, быком, бодающим своих врагов, или львом, пожирающим их. Позже, когда самые ранние правители, коронованные с атрибутами и регалиями, будут запечатлены в течение следующих трех тысяч лет с очень небольшими изменениями, принимают человеческий облик, мы видим их в различных средствах массовой информации, на палитрах, а также на небольших изображениях из слоновой кости и булавах.
В таких контекстах цари изображены либо возвышающимися над своими сопроводителями, либо высоко над ними на троне, стоящем на ступенчатой платформе. В некоторых из представленных мероприятий принимают участие носители знамен различных территорий — номов на египтологическом языке, — на них когда-то был разделен Египет, они считаются представлением древних водительств, составлявших Долину перед кампаниями, направленными на ее созидание. Объединение было запущено. На многих знаменах, что несли к правителю, изображены символы животных.
Даже во времена Первой династии некоторые из божественных сил проявлялись в форме животных, особенно в форме собаки Анубиса (иногда представляемой в виде шакала) и быка Аписа, олицетворения Птаха. Очень древний бог Сет — один из самых сложных во всем перечне египетских сил и первоначально покровитель Юга, появляется с человеческим телом, но с головой животного, с которым его отождествляют, благородным, быстрым, с колючими ушами. Сет — первая из сил, проявивших себя в териоморфной форме.
Во время Третьей династии некоторые силы изображались, как правило, в человеческом обличье и, за исключением самых великих, таких как Птах, подчинялись царю. Эта ситуация действительно сохраняется во всем Древнем Царстве. Некоторым другим из старейших «богов» разрешается принимать исключительно животные формы. Таковы Сокол Гор и его мать Хатхор, в виде коровы, несомненно, восходя к охотникам и пастухам, составляющими важную часть древнего населения.
Как с царем и государством, так и с божественными силами и их царством. Когда бессознательное начало высвобождать свои образы и выражать то, что иначе в значительной степени невыразимое, египтянам было необходимо придать форму и содержание тому, что они представляли. Множественность форм божественных сил — часть этого процесса; поскольку божественность никогда нельзя охватить полностью или точно определить ее всепроникающую природу, бесконечность форм и представлений неизбежно допустима и даже необходима. Эфирная часть жизни, сама жизнь, буря, ветер, мудрость, Царство, единство — всему будет дано выражение и, в процессе наименования, актуальность. В этом, кстати, заметно происхождение веры в силу имени, египтяне подошли близко к этой концепции, шумеры ее выражали как я. Это свидетельствует о силах, что были за границей на Ближнем Востоке в четвертом и пятом тысячелетиях до нашей эры, о том, что шумеры тоже были затронуты признанием архетипов, хотя, совсем иначе, нежели в Египте. Шумеры были движимы побуждениями интеллекта в совершенно поразительной степени. С другой стороны, египтяне были прагматичными и, возможно, парадоксальным образом, более склонны к тому, что современный мир мог бы назвать мистическим, по крайней мере, в той степени, в которой они пытались обуздать влияния невидимого мира и, через высший архетип царя, связать его и Египет вместе.
Шумеры записывали свое признание архетипов с помощью своего наиболее специфического средства — письменного слова. Они составили список, что довольно интересно, они были очень увлечены составлением списков — того, что было определено как mes. Это неуловимая концепция. Эти сообщения были определены как набор правил и положений, назначенных каждому космическому объекту и культурному явлению с целью поддержания его функционирования вечно в соответствии с планами, заложенными создавшим его божеством. Короче говоря, еще один поверхностный, но, очевидно, не совсем неэффективный ответ на неразрешимую космологическую проблему, что просто скрыл фундаментальные трудности от взгляда с помощью слоя в значительной степени бессмысленных слов.
Это определение ясно показывает существенное различие между шумерским и египетским опытом взаимодействия с архетипами. От шумеров они требовали определения; от египтян — признания.
Список, в котором записаны mes, частично неясен; он появляется в длинном мифе конца третьего тысячелетия «Инанна и Энки: перенос искусств цивилизации из Эриду в Эрех»; существует около шестидесяти таких «культурных черт и комплексов». К ним относятся en-ship (en было шумерским термином для обозначения правителя или наместника), божественность, возвышенные и непреходящие короны, трон царствования, возвышенные скипетры, правительственные знаки отличия, возвышенное святилище, священническое служение и истина. Пока они не отличаются от многих качеств, наиболее высоко ценимых в Египте; но шумерский список также включает гораздо менее возвышенные заботы: евнухи, проституция, половые сношения. Затем идут потоп, боевые стандарты, закон, искусство, музыка, героизм, власть, разрушение городов, прямолинейность, ремесло строителя, ужас, мудрость, беспокойное сердце и многое другое. Для ума шумеров mes существовали как сущности, и в мифе, откуда они извлечены, подверглись пиратству, будучи вывезенными из Эриду, где они находились во главе одного из величайших богов Энки, в Эрех, город Инанна, богиня, которая крадет их с помощью довольно прискорбной уловки, заставляя бога безнадежно напиться.
Более интеллектуальный характер mes по сравнению с архетипами, определявшими египетское понимание божественности, демонстрирует важное различие в психологии двух народов и, как следствие, в природе наследства, что они соответственно передали, миру, который пришел. Египетские архетипы, в отличие от шумерских, по сути своей трехмерны и материальны в природной архитектуре: личность царя, регалии, трон, пирамида, храм. Они глубоко повлияли на формы социальных и религиозных обрядов; шумеры и еще более их семитоговорящие современники и возможные преемники, были гораздо более влиятельными в определении типа религиозных верований, что должны были быть приняты столь большой частью мира в более поздние века. Идея греха, гневного божества, наказания, долга перед божеством, прямого вмешательства божественных, невидимых сил в жизнь людей — все эти концепции были полностью чужды египетскому уму, их можно найти в Месопотамии и, таким образом, они стали значительной частью основ религиозных систем, черпающих вдохновение в семитских источниках. В более поздние времена, когда статус царя был понижен, вследствие распада его роли как Великой Личности, когда общество в целом двигалось к полной зрелости, териоморфные боги стали гораздо более значимыми, а их культы — более влиятельными. Именно в такой форме обычно вспоминают о божественных силах Египта.
Хотя намерения богов не были раскрыты, кроме постановлений живого бога-царя, было несколько редакций того, что можно было бы с полным основанием назвать «мифом», они не имели в отношении них особых религиозных или моральных санкций. Они пытались объяснить происхождение институтов, управляющих Египтом. Некоторые из них были очень древними, а те, что были получены из большого храма-обсерватории (если это не слишком провокационное описание) в Гелиополисе (египетский Iwnw), имели некоторую степень первенства. Существовала также школа теологии, как ее можно было бы назвать, в Мемфисе, в то время как другая система черпала свое вдохновение в Абидосе, одном из самых древних центров царствования. Другие версии телеологических мифов происходят из Идфу и Дандары, они известны из поздних версий текстов, хотя обычно считается, что они опираются на гораздо более ранние первоисточники.
Большинство космогоний, пытающихся объяснить происхождение Вселенной и место Египта в ней, начинаются с водного хаоса, когда вся материя находится в состоянии потенциальности. Акт творения, поскольку он, по всей видимости, имеет место в действительности, по своей сути противоречив: творение может быть инициировано Высшим Богом (обычно неясное понятие в Египте, кроме как в личности царя), вознося Маат, воплощение Истины, к его устам, или от плача водоплавающих птиц. Затем рождаются поколения божественных сил, и начинается процесс создания вселенной.
Многие из историй о богах, особенно те, что восходят к третьему тысячелетию или к более ранним источникам, по-видимому, имеют астрономическое происхождение, с тех времен, когда в Египте доминировали звездные культы; Похоже, что так оно и было до Четвертой династии. Многие космологические системы, описывающие происхождение Царства и богов, можно удовлетворительно объяснить как аллегории, призванные сохранить в памяти важные астрономические события, что, как считалось, повлияли на ход развития Египта. Признание таких событий, как мы предложили ранее, предполагает осознание и заботу о последствиях Прецессии Равноденствий. В некотором смысле Египет как национальное государство и царь Египта как живой бог являются продуктами осознания египтянами астрономических изменений, вызванных огромным видимым движением небесных тел, что подразумевает Прецессия.
Мысль о связи между наблюдением за ночным небом и происхождением египетского государства может быть продолжена. Как и все народы пустыни, египтяне полагались на звезды для навигации во время долгих и опасных путешествий на суше или в море. Для первых царей без хорошо отлаженного понимания звезд, их циклов, знания подвижных и неподвижных звезд, время от времени исчезавших таинственным образом, чтобы снова появляться, было невозможно отправиться в путь, в походы далеко на юг, чтобы отважиться углубиться в восточные или западные пустыни, подавить мародерские племена, или выступить далеко на север, с целью обезопасить границы Египта.
Озадачивающие свидетельства контакта между южными пределами долины Нила и мысами Персидского залива, особенно с юго-западным Ираном, в поздний додинастический период могли быть получены только уверенными путешественниками, отправившимися на запад, в долину. Чтобы совершить такое путешествие, им пришлось бы либо совершить долгое и опасное морское путешествие, либо пересечь пустыни самого Аравийского полуострова. В любом случае им потребовалась бы помощь звезд, чтобы завершить путешествие и, что не менее важно, вернуться домой. Вероятно, именно таким путешественникам с их потребностью в работающей мнемонической системе, позволяющей идентифицировать основные созвездия, пришла идея зодиака. Признание того, что ночное небо может помочь тем, кто способен читать его секреты, было одним из важнейших интеллектуальных достижений человечества. Очень рано в своей истории египтяне адаптировали знание звезд, дав понимание непреходящих принципов, что, как им должно было казаться, лежали в основе такого обширного процесса, как наблюдение за ночным небом.
Наблюдение за небесными телами, подсчет времен года и уверенность в том, что Нил будет возвращаться каждый год, даже в самое смертоносное время, породили то чувство порядка, что управляло существованием всей вселенной. Из этого признания принципа порядка пришло имя божественной силы, архетипа, олицетворяющего сам принцип порядка.
Это была богиня Маат, очень древняя, от имени которой всегда правил царь. Порядок — это также правда, а истина требует справедливости: воплощение всех этих взаимосвязанных концепций было центральным для царской власти. Царь во имя Маат принес правосудие народу и тем самым обеспечил дальнейшее процветание Обеих Земель. Помимо представления о божественности царя, Маат и ее архетипические качества были ближе всего к религии раннего Египта в любом смысле, что было признано культурами, пришедшими ему на смену в древнем мире.
Несчастье Египта состоит в том, что о многих его учреждениях судят по свидетельствам, когда те находились в окончательном упадке. Это было время, когда путешественники из мира за пределами Египта входили в Долину и описывали увиденное. Именно из многих таких описаний, заимствованных и дополненных писателями более поздней античности, в настоящее время передаются весьма неудовлетворительные сведения о том, что считается религией Древнего Египта. Даже сейчас, определенно на уровне народного отклика и интереса, египетские верования представляются не более чем смесью противоречащих друг другу космологий, раздутых ритуалов и наивной зависимости от божеств с головами животных.
Геродот, кому изучение Древнего Египта во многом обязано, был первым зарегистрированным наблюдателем, кого ввела в заблуждение очевидная всепроникающая природа египетской религии. Для Геродота египтяне были наиболее религиозными из всех народов. В то время, в пятом веке до нашей эры, в этом, возможно, была доля правды, но к тому времени первозданная природа египетского общества в значительной степени была разрушена. В первые века культы, окружавшие правителя и его отношения с «богами», были далеки от опыта подавляющего большинства людей, живущих в Долине.
Распространенное заблуждение, выраженное Геродотом, частично является следствием ограниченности языка, а частично — полностью чуждым характером отношений египтян с тем, что мы стали называть «богами». Отчасти это также является следствием того, что многие недавние исследователи не заметили заметных различий в отношении египтян к невидимому миру, миру за пределами реальности, продемонстрированном ими в разные периоды своей долгой истории.
Под «религией» понимается совокупность заповедей, часто объявляемых явленной волей верховного бога или группы богов, предназначенных для определения поведения общества, которому было сделано откровение, и отдельных лиц в этом обществе. Кодексы поведения распространятся на управление обществом и отношения человека к обществу и своим собратьям. Будут установлены ритуалы поклонения богу или богам, чьи помощь или благосклонность будут вызваны ритуальными молитвами и церемониями, а иногда и подношениями или жертвоприношениями.
В Египте истоки культов, в конечном итоге слившиеся воедино, с целью сформировать великие национальные обряды, были совершенно разными. Тот факт, что египетская религия не состояла из правил, не занималась поведением или, за исключением одного особого смысла, управлением человеческими делами, делает египетский подход к божественности полностью отличным от подхода любого другого древнего народа. Исключением было служение царю-богу, на благо которого была направлена вся энергия государства и во имя которого проводились ритуалы и церемонии в храмах или в других местах. Ритуалы в храмах изначально были еще одним выражением растущего осознания государством самого себя. Целью храмовых жрецов не было «поклоняться» богам, чья двусмысленная природа в любом случае в значительной степени препятствовала их идентификации как дискретных сущностей, за исключением очень немногих. В отличие от богов Шумера, а особенно в отличие от богов семитоязычных народов древнего Ближнего Востока, египетские силы не нуждались в постоянных заверениях, что, казалось, всегда были необходимы этим божествам. Восхваление египетских богов казалось излишним, доходящим до абсурда. Даже царь не поддавался столь низкому поклонению, поскольку сам факт его существования обеспечивал процветание земли и народа Египта.
Именно в этом смысле неправильно говорить о египетской религии. Жрецы предлагали разные объяснения происхождения божественных сил, сотворения мира, правления и священного характера Египта, это были аллегории, скрывающие, но и открывающие психическую реальность, что они выражали. Архетипы не требуют объяснения, им достаточно просто признания.
Храмовые обряды не были предназначены для утешения или руководства народа Египта; управляемые имманентным божеством, они не нуждались в заповедях, наставлениях или заверениях, что религиозная бюрократия доставляет как функция, так и предоставление. Изначально великие церемонии ни в каком смысле не были общегосударственными. Они были поводом для царя и властей признать друг друга, а «боги» поддерживали его в выполнении функций как стержня Вселенной.
Все церемонии в каждом египетском храме проводились от имени царя; даже верховный жрец теоретически был его представителем. Только правитель считался подходящим для общения с божественными силами, поскольку, в конце концов, он был одним из них.
Так было на протяжении большей части истории Египта. То, что применялось в додинастические времена, в значительной степени должно быть выведено, но, безусловно, к середине четвертого тысячелетия до нашей эры, как показали наиболее важные додинастические центры культа Царства, были созданы структуры, которые являются наследственными для храмов исторического периода, некоторые из сил уже имеют форму и, вероятно, имена, что в конечном итоге будут носить.
Форма основных египетских культов незначительно менялась на протяжении всей истории страны. В ранние периоды преобладало широкое разнообразие, несомненно, унаследование различных местных традиций, что стремились к объединению в одно государство. Культ царя как Бога Гора появляется в начале монархии; другие великие боги — Хатхор, Птах, Сет и Анубис — также присутствуют, как и многие местные божества, некоторые из них в более поздние времена станут более известными. Хотя звездные образы сохранились в ритуалах последней части Древнего Царства, особенно в отношении правителя, его преобладание, похоже, уменьшилось. В этот момент новое высшее божество, отличное от царя, кто до сих пор безраздельно принимал эту роль, начинает подниматься в лице Ра, олицетворения солнца. Культы солнца особенно связаны с царями Четвертой и Пятой династий. Во второй половине третьего тысячелетия солнце является первичным выражением божественности; Ра изображен в виде старика, лидера пантеона других божеств. В манере, что обычно не свойственно богам, он стареет до степени некомпетентности, что над ним насмехались, причем даже его собственная дочь, по крайней мере, так говорится в народных сказках, ставших популярными в более поздние времена.
В конце Древнего Царства впервые появляется божественная сила, что должна была стать одной из самых прочных и, безусловно, самой популярной в жизни Египта. Это Осирис, его происхождение неясно, но, возможно, из Западной Азии [4]. Он царь-смертный, правитель вечного Египта, подземного мира оправданных духов, Дуата. Спустя столетия после своего первого появления он стал отождествляться с перспективой индивидуального спасения; его культ, таким образом, является противоположностью более ранних обрядов, что касались только жизни царя после смерти.
Осирис быстро ассимилировался с существующими полностью египетскими божествами, такими как Анеджти и Хентиаменти, оба из них были отождествлены с территорией вокруг Абидоса, с ней Осирис был связан на протяжении всей истории Египта. Постепенно он стал лидером пантеона, фактически сместив Ра. Доступность «оправдания», термин, используемый египтянами для обозначения права на вечную жизнь для все большей части населения, а в конечном итоге для всех, сделала Осириса и его культ повсеместным и чрезвычайно могущественным. Когда доступ к спасению стал возможен для всех египтян, соблюдение культа Осириса, а затем и культов других божеств, связанных с ним, стали тщательно продуманными и публичными мероприятиями, совершенно непохожими на обычаи, преобладающие во времена Древнего царства.
Идея возрождения всегда была близка психике египтян, о чем свидетельствуют даже самые ранние бадарийские захоронения, где труп лежал на боку в позе эмбриона, поддерживаемый могильными принадлежностями. Культ Осириса сконцентрировался на поиске бессмертия до тех пор, пока не превратился в национальную заботу, к возрастающей выгоде коллегии жрецов, обслуживающих его приверженцев. По мере того, как культы возрождения со всеми сопутствующими средствами смерти, мумификации, возрождения и, предположительно, вечной защиты останков, приняли пропорции национальной индустрии, приро да самих культов изменилась. Это больше не элитарные, корпоративные мероприятия, где царь был одновременно и участником, и объектом празднования, позже они будут изменены, чтобы распространить блага на его ближайших соратников, универсальное действие для отождествления с божеством посредством актов общественного поклонения. Этот процесс еще больше увеличил влияние храмов в жизни государства, пока заявление Геродота о религиозности египтян не должно было быть не более чем простым выражением положения дел, преобладавшего в Египте в поздний период.
Тексты пирамид были литературным выражением ритуалов, связанных с бессмертием царя в Древнем царстве. В Среднем Царстве Тексты Гробниц были средством, через которое заклинания и литургии были доступны официальному классу и всему обществу, переживающему все большую степень процветания и изощренности. Ко времени Нового Царства Книга Мертвых (буквально Книга Врат или Идущий вперед днем) сделала силу древних литургий доступной для всех мужчин, женщин и детей, в конечном итоге даже для домашних и священных животных.
Осирису в конечном итоге бросил вызов, хотя и не полностью вытеснил его, Амон Фиванский, чье восхождение к верховной власти было результатом важности его культа для первой линии фиванских правителей, принявших Двойную корону в начале Одиннадцатой династии. С этого времени, в самом конце третьего тысячелетия, Город Фивы никогда не терял своего влияния на египетские дела; даже будучи не всегда столицей страны, он был чем-то вроде главного религиозного центра, не обязательно ее самой главной святыней, но, безусловно, ее самой энергичной религиозной администрацией, ее Римом или Кентербери.
Амон стал ассимилироваться с рядом других божеств, породив составных богов, таких как Амон-Ра, давая старому богу солнца новую жизнь, и Амон-Мин, энергично демонстрирующий фаллический атрибут древнейшего божества Фиванской области. Амон выжил на протяжении всей оставшейся части египетской истории, наслаждаясь заключительным моментом особого триумфа в качестве предполагаемого отца Александра Великого. К этому времени старые египетские культы в значительной степени были погружены в нарастающие иноземные религиозные влияния, хлынувшие в Египет на последней стадии его истории.
В Древнем и Среднем царствах ритуалы египетских храмов были связаны исключительно с характером и функциями правителя. Даже в более поздние времена царь по-прежнему занимает центральное место во всех церемониях, но так же, как произошли качественные изменения в природе Царя, от верховного божества к божеству в череде богов, к чему-то, приближающемуся к почетному божеству. Так и природа ритуалов изменилась, став более непосредственным прославлением силы и славы определенного божества а, следовательно, и его жречества. Затем они становятся напрямую сопоставимыми с ритуалами, проводимыми в каждом храме или священном месте древнего мира.
К началу Нового Царства ситуация снова изменилась. Боги, теперь по форме и характеристикам более напоминающие богов из других земель, с которыми Египет все больше контактировал, стали центром поклонения, что было бы немыслимо в прежние времена. Частично причиной таких изменений, несомненно, был приток иностранных, в основном семитских, божеств в Египет во время вторжения гиксосов в период между концом Среднего царства и восстановлением фиванского самодержавия восемнадцатой династии. С этого времени, хотя власть Египта резко расширилась в международном масштабе, царь-император заменил еще более возвышенного царя-бога прежних времен, хотя формальное признание его официальной божественности, находилось недалеко от культов римских императоров.
Такое развитие событий было неудачным для понимания божественных сил в их архетипических формах, что так уникально раскрыл Египет. Соответственно, их репутация пострадала, когда все больше и больше иностранцев из обществ, взявших на себя верховную роль, когда-то данную Египту, приходили, видели свидетельства его могущественного прошлого и обычно неправильно понимали его. Боги Египта были отвергнуты как собрание чудовищ с головами животных, а их жрецы уважались немногим больше, чем деревенские маги. Тем не менее, кое-что от достоинства признания египтянами сил невидимого мира сохранилось. Греки, всегда готовые быть впечатленными, считали, что египтяне первыми назвали богов; они отдали дань уважения Египту как источнику их собственной культуры — факт, слишком часто игнорируемый исследователями древнего мира.
Ко второму тысячелетию до нашей эры, после изгнания царей гиксосов и с началом Нового Царства, храмовая бюрократия, приспособленная для царской службы в Древнем Царстве, сдерживаемая в Среднем Царстве, начала расти и значительно увеличиваться с целью расширения богатства и влияния. В более поздние века истории Египта развитие администрации, как в правительстве, так и в храмах, привело к гораздо более сложной литургии и публичным ритуалам. Церемонии, посвященные определенным богам, что когда-то были небольшими, определенно местными, теперь приобрели все более крупные масштабы, потребляя значительную часть богатства и энергии государства. В самих храмах мы находим более частые изображения великих церемоний с огромными группами бритоголовых жрецов в процессии, несущих изображения бога там, где когда-то они несли живого бога на его переносном троне, практика, скопированная, хотя и неосознанно, римскими понтификами. В храмовых церемониях сам царь фактически понижается в звании до жреца, выполняющего свою должность в поклонении богам, осуждая их, предлагая им дары, — немного больше, чем превосходно практикующий таинства.
Сложна роль жрецов в египетском обществе. Они определенно были важными чиновниками с первых дней. Однако они не были религиозными ни в смысле призвания, ни в качестве профессионального духовенства, служащего людям. Они были храмовыми бюрократами в тех же отношениях с государством, что и чиновник канцлера мог считаться слугой государства. В некоторые периоды для египтянина с положением, даже довольно скромным, было обычным служить часть года в качестве жреца в одном из храмов, примерно так же, как государственный служащий мог выбрать временную службу в Территориальной Армии.
Жрецы должны были управлять благочестивыми фондами, создаваемыми из поколения в поколение, чтобы поддерживать память — а значит, и дух — мертвого царя или чиновника. Есть свидетельства того, что такие святыни сохранялись на протяжении многих поколений; жречество часто передавалось по наследству, поскольку оно поддерживалось значительными пожертвованиями, ценилось. Большинство фондов указывали способы, которыми служители должны были получать компенсацию за свои услуги.
В разные периоды развития Египта в храмах действовали различные категории служителей. Жрец Сем отвечал за проведение погребальных церемоний; другие были опытными бальзамировщиками. Жрецы-чтецы были ответственны, особенно в течение столетий упадка Египта, за управление храмовыми церемониями, декламацию литургий и «специальные эффекты», что стали частью процесса удивления простых людей. Был также класс жрецов-врачей, по-видимому, выполнявших несколько более ценные функции. Верховные жрецы великих храмов были грозными фигурами, контролирующими значительную власть и богатство. Возможно, они ближе всего подходили к характеру великого средневекового прелата, например, аббата монастыря, который был бы равен любому территориальному магнату и чью власть царь должен был бы учитывать.
Глубокая ирония заключается в том, что один из древнейших культов Египта, культ Аписа, воплощенный в ярко выраженном быке, просуществовавший три тысячи лет до конца античности, должен был быть одним из тех, кто казался наиболее гротескным тем, кто, прибыв из других стран, с ним столкнулся. К тому времени, когда был основан Серапеум, на месте массивных гробниц, построенных для последовательных поколений Аписа и его матери в Саккаре, древние культы стали, к сожалению, раздутыми. Та же участь постигла легионы ибисов, обезьян, собак и соколов, что были мумифицированы и похоронены на их собственных кладбищах, где три тысячи лет назад великие правители самых ранних династий были похоронены в своих красивых кирпичных гробницах на откосе, глядя на Мемфис.
Тем не менее, что-то от сущностного благородства египетской философии (слово, которое здесь может использоваться в буквальном смысле для обозначения любви к мудрости) выжило. За всем изобилием божественных сил, признанных египтянами, был «Тот, чье имя скрыто». Это неизвестный бог, реальность, стоящая за всеми богами, о ней было сказано, что это Гор, вечно перевоплощающийся принц, сокол, восседающий на своих зубцах. Этот образ мощный и, как многие египетские литературные выражения невыразимого, раскрывает глубокие уровни осознания, продукт уникального всплеска психической энергии, выпущенный в мир созданием египетского государства.