Кирилл Савицкий
Поставщик
Он первым ввел этих нищих торговцев в Соломонов Храм. И неделю спустя под одобрительный хохот пьяных учеников и трещотное шарканье расслабленных изгнал их оттуда с помощью одного лишь тайного знака и кнута из сыромятной кожи. Нескоро, но они вернулись. Природа не строит дворцов для насекомых, но благородные стены покрылись иудейским потом, вонью и мускусом, словно зубным налетом. За время привалов и странствий они, казалось, размножились. Колчащих, блудниц и старейшин принесли на носилках и возложили прямо на столы для субботних трапез и почтенных книг, игнорируя все законы гостеприимства. Елей раздавался по цене рождественского джанка, а это значит почти бесплатно. Винтовые пары гармалина и мускатного ореха поднимались почти до самого Синая. Главный из них все кричал что-то на непонятном языке, бодая любознательную стражу из молодых центурионов седой лопатообразной бородой. Со всеми этими пастельными красками прободеющей язвы на лице, он был похож на сутенера. Во-всяком случае, евнухи-фарисеи сразу же демонстративно отвернулись от него. Причт и писк. Его все-таки пришлось пристрелить. Шестизарядный дробовик Уэбли, ровесник моего дедушки-шерифа по троюродной линии в анфиладе нефов звучит особенно убедительно и торжественно. Оставшимся Сын сказал что-то традиционное, вроде: «А ну ка встань, Лазарь, и иди вон!». Они послушались, уползли, растеклись. Остались пятна, как от травления тараканов. «Остатки человеческого», — так Кафолическая Церковь потом и назовет последних еретиков. На третьей фреске слева: между 3 и 4 стоянием via crucis мы видим, что они пришли умирать окончательно, подобно древним пещерным рептилиям. Праздник забивания камнями был приурочен к Светлой Пасхе. Участвовать в нем могли все прошедшее обрезание ногтями юноши Колена Давидова, годами от семи.
В твердой, бугрящейся свежими каббалистическими порезами руке Иисуса мы видим аршинный кусок мела (безусловно, здесь он носит скорее символический, аллегорический характер), которым он уверенно, царственно замыкает в сакральное магическое кольцо раболепное кровавое месиво конвульсирующих как дервиши уродов,
как бы говоря что-то вроде «Deliver Us From Evil!!», «Изыдитевсе, кто не от МЕНЯ!», как бы вознося свой нежно-гневный отеческий голос за Нас, всех, Вер(б)ных, ныне и присно от мира ему угодивших, быть может, желая взмахнуть невидимым представительным трезубцем, разлиться дрожью земли…И вот оно – то, что все ждали! Небесный огонь, бенгальским (тигром) вспыхивает из заботливо разложенных вокруг пленных тлеющих оливовых брусьев, и ятаганская молния из бронзовых облаков одобряет это решение. Все смешивается в ревущем клекоте. Нет, это не худосочный поэт насилует Эолову Арфу – это плюется прокаженной протоплазмой кровавая еврейская похлебка в суете справедливости осознавшая свою вину! Но кому же достанется высочайшая честь отведать знаменитую суповую кость, втянуть разборчивыми ноздрями ворсистый соус. Все склоняют головы, рвут волосы, прячут кушаки и скальпы. Молитвенные корчи, «ОСАННА В ВЫШНИХ», энурез как золотой дождь!!
«Всем, всем – одна участь: первым делом Творец откусывал каждому голову, затем отгрызал руки и ноги, а напоследок сжирал туловище, — собирал без остатка с костями вместе. Покончив с одним, брался за другого, и так всю вечность; час за часом….Лишь изредка он отрывался, чтобы возгласить: «Раз я вас сотворил, то волен делать с вами, что хочу. Вы невиновны предо мной, я знаю, но никакой вины не надо; я потому вас истязаю, что ваши муки — мне отрада».*
Ахх, мой любезный друг Мальдорор, как жаль, что на этом сиром рыбьем языке я не могу выразить тебе даже самую скромную благодарность за ту участливость и ехидную поспешность, с которой ты, так вовремя подоспел мне на помощь, дыбы свернуть удила этой дряхлой как тетрадрахма семейной истории, которая (быть может, в силу того, что у меня закончилось вино) стала уже казаться мне нестерпимо скучной, а отнюдь не поучительной.
Примечания (курсив):
————————
*Лотреамон. Песни Мальдорора, Песнь II, строфа 6
31 мая 2010г.