Стихи, посвящённые праздникам Колеса Года
Артэни Эрхо
Остара
Видишь? – кружится в ветре весны лепестковая свежесть,
И в хрустальной капели звенит первоцветная нежность,
Словно крокусы, звёзды танцуют в мелодии вальса,
Нас ведёт Млечный Путь – это время Вратам открываться.
Слышишь? – в тихом дыхании утра сейчас пробудится
За порогом рассветной зари вековечная птица,
Её песня звучит, на весеннем ветру вознесётся,
Её тайна – рождение Непобедимого Солнца,
Её детище – нового мира хрустальная сфера,
Её искра – хранимая в сердце Звезда Люцифера.
И трещит скорлупа грозовыми узорами молний,
Вглубь уводит тропа – в мир, весенним сиянием полный,
Он вливается песнью шальною, луною и ветром,
Откликается в душах свершением, знанием, верой,
Что бессильны для нас все сомнения, страхи, границы,
Наши души – в бескрайней Вселенной летящие птицы!
Пульс неистовой крови искрится, струится по венам,
Между взмахами крыльев венчается вечность с мгновеньем,
Унося из минувшей зимы всё, что ей неподвластно –
Откровения Света и Тьмы, упоение счастьем:
Мы пьяны от огня, только пламя сожжёт нас едва ли,
И, крылами обняв, наши Души, сойдясь, целовались.
Пробуждается то, что дремало за долгую зиму
И пускает ростки всё, что нежно хранимо, любимо…
Мы сплетаем заклятия судеб таинственной рифмой
И дождей серебро на аккордах гитарного грифа.
Мы взлетим над собой, надо всем уходящим и старым!
Равноденствие Света и Тьмы бьётся в сердце. Остара.
Белтайн. Вальпургиева ночь
Чуть слышно первоцветы, травы
Шепнут: взлетай!
На майский и вселенский шабаш,
Разгул, Белтайн!
Весенним солнцем разгорелся
Закат багрян,
Последний луч запрятал в сердце
Своё тюльпан.
Вальпургиева ночь сгустилась,
В твоей крови,
Безудержной и тайной силы
Цветок сорви!
Вплети в кудрях червонной меди
Жар бытия,
Моя возлюбленная ведьма
И страсть моя!
Ты на ночь натиралась мазью,
В ней белена,
Дурман, красавка. Ты в экстазе!
Зовёт луна!
И, от себя не убегая,
Но наяву
Ты на метле явись нагая!
Тебя зову!
Свела нас ночь, мечта, судьба ли,
Пути храня –
Своими алыми губами
Целуй меня!
Вино и кровь смешались в чашах
Из черепов,
Пьём за весну, за чувства наши
И за любовь!
Пусть все зайдутся в диком танце!
Огонь в костре
Пылает. Жаждешь мне отдаться
На алтаре!
Венчает лунная корона
Мои рога,
Жизнь в этот миг под юным клёном
Так дорога…
Прекрасна королева мая
В ночи утех,
Ты сладострастно обнимаешь
Мой чёрный мех,
Меня неистово лаская,
В глаза глядишь
И прижимаешься сосками
К моей груди…
С тобою я, весной проросший,
От страсти пьян!
К утру забудешь всё. Проснёшься.
В кудрях – тюльпан…
Огнецвет. Легенда середины лета
В ночь колдовства под луною полной
На облаках танцевал дракон.
Звезду, играя, сорвал, и в полночь
На землю пала она ростком.
Качнулся стебель, набряк бутоном,
И светлячком заиграл в траве,
От звёздной искры, во тьме зажжённой,
Раскрылся пламенный Огнецвет.
Ещё недавно тугой спиралью
Дремал он, скрученный. По весне
Проснулся, листья свои расправил
И пил ручьями текущий снег.
Он – тайна Литы в разгаре лета,
То вспыхнет ярко, то, чуть дрожа,
Горит, напоена звёздным светом
Его смарагдовая скрижаль.
Меняет облик, мерцая в пляске:
То роза, лилия, то тюльпан,
То мотылёк… лепестки угаснут,
Лишь полночь канет в густой туман.
Он силу тьмы в сердцевине носит
И открывает ей все пути –
Ворота, двери и тропы в осень –
Ведь ночь с него начала расти.
Ему известны места сокровищ,
Века лежащих в сырой земле:
Утешит во времена суровы
И маяком поведёт во мгле.
Он – птица-феникс, рождённый снова,
Когда сошлись солнце и луна,
И песней пламени дышит слово
Во всех поверьях и именах:
Щитовник, царь-трава, кочедыжник
И то, что с детства известно всем,
В легенду вписан янтарно-рыжий
Волшебный луч в золотой росе.
Огни блуждают по топким кочкам,
Пугают демоны, сторожат,
Кричат, костлявой рукой щекочут –
Найди его и сумей сдержать!
Пусть черти громче орут кликушей,
Чуть слышным шёпотом позови,
Но в тихий голос вложи всю душу –
Безумный, жаркий огонь любви!
Навстречу силе своих желаний
Иди, лети, доверяй судьбе!
Когда взмахнёт Огнецвет крылами –
Коснись, вдохни и храни в себе.
Вмиг ветки молний скользнут по венам,
Вбирая вспышки горящих искр,
Цветёт он только одно мгновенье,
И в нём рождается целый мир.
Едва успеет зарёй зардеться
Восхода алая полоса –
Цветок сольётся с биеньем сердца
И отразится на небесах.
Лугнасад
Мой первый урожай на Лугнасад –
Стихи, что за полгода написал,
И дальний гром, и тайная мечта,
Сны под мурчанье рыжего кота.
С заката до восхода – ночь в огнях,
Багряный отблеск на рассвете дня.
Я замечаю знаки и следы,
Что, словно зёрна, принесут плоды.
Меня тропа зовёт на Путь иной
Огромной, яркой, полною Луной.
Внизу остались город и дома,
За плечи нежно обнимает Тьма,
А за спиной крылами – веера,
И больше нет ни завтра, ни вчера.
Я Душу отпускаю, словно птиц,
Дождинки-слёзы катятся с ресниц,
В венке из сентябринок цвета звёзд
От сердца к сердцу соткан тонкий мост –
То кружевом, то пламенем свечей,
Я по нему иду – Твой и ничей –
Закрыв глаза, в объятья всем ветрам,
В рубиновый Твой замок – древний храм.
Танцуя, отдаю себя богам:
Жизнь необъятна, тем и дорога…
Кружась, шагнуть – и вновь дотла сгореть…
Я – пламя на предвечном алтаре,
Я – молния в небесной синеве,
И грозовые ветки в недрах вен.
Тринадцатая тёмная печать –
Звездою в ослепительных лучах
В Душе распахнутая настежь дверь.
Я многолик: бог, человек и зверь,
Перерождаюсь новым и другим,
Собрав в витраж все искры и шаги –
Зовут и отражаются внутри –
Семь нот, планет, хрустальный тихий ритм
Созвучен, но почти неуловим.
В них Тьма и Свет, и все пути Любви…
В них тайна, Изумрудная Скрижаль,
Без них не созревает урожай.
Вернусь домой, к полям грядущих жатв,
Храня в себе, вершить и продолжать.
Мабон. Осенний вальс
Осень так беспредельна… признаться тебе я не смею –
Чем краснее листва – мои чувства пылают сильнее,
Я – кленового вихря экстаз, и янтарное пламя
Разгорается в нас и незримо сплетается с нами.
Закружит хороводом пунцовых и огненных листьев,
Недосказанных слов, откровений, стихов или писем
Окрыляющий вальс – эту музыку в сердце уносим,
И обласкана солнечным светом багряная осень,
Нас напоит медовым нектаром из ягод и яблок,
Мы в бокалы нальём, растворясь в её пылких объятьях.
Обернулась ненастья пора бальзаминовым летом:
В сентябре сыплют звёзды ветра, напевая куплеты.
Одарил нас Мабон изобильной порой урожая,
И, крылами взмахнув, незаметно мы в лето сбежали.
Угасая, закат вдруг неистово ярко зажжётся,
И храним мы в себе до весны это жаркое солнце.
Мы – герои легенд в предвкушеньи Осеннего Бала,
И цветами алхимии – чёрным и белым, и алым
Пишем летопись нежности, пламени, крови и ночи,
И мистерия роз – вдохновения тайный источник.
Вновь касаньем ладоней сойдёмся в мелодии танца –
В этом трепетном миге желал я Душою остаться…
Сердоликовым звоном качаются гроздья рябины,
Осень так мимолётна – мы ею безумно любимы.
Зов Дикой Охоты
Слышишь? – Грядёт Самайн,
Грани миров сломав:
Явственны и видны
Пляски теней шальных.
Светит из глубины
Сердце моей луны,
Сладок её глинтвейн –
Пей! – виноград с ветвей.
Росы звенят в траве –
Голос других миров,
Зов. Неблагая кровь.
Кто её дух впустил,
Словно гранат вкусил –
Подданный Тёмных сил.
Всё нарастает пыл,
Топот из-под копыт,
Вспять не свернуть с тропы,
Эхом звучит в тебе
Дикой Охоты бег.
Словно нежнейший шёлк,
Шёпот: ты к нам пришёл…
Прочь от былых скорбей,
Прошлое вдрызг разбей
И начинай разбег
Вскачь и галопом, влёт! –
Хрупок осенний лёд,
Иней с утра в полях,
Темень, куда ни глянь –
Тайных дорог петля.
Звёзды в ночи хранят
Горький полынный яд,
Искр мимолётный взгляд.
Осенью мир заклят,
Крылья черней угля
Ворона Короля.
Бьётся дыханьем тьма,
Ритмом свела с ума.
Свечкой горит Самайн,
Страсть моего огня…
Пламя! Услышь меня!
Эллекен. Король мёртвых
Чёрный ворон, чёрный конь –
Праздник ли? –
Чёрен на Самайн огонь,
Всадники!
Дикая Охота вскачь,
Стук копыт,
В вихре вьюга, смех и плач,
Зов тропы,
И снежинки бьют в лицо
Мелкие –
Разомкнул миров кольцо
Эллекен!
Кто-то вскрикнет: «Арлекин?!»
Радостно…
Взгляд горящий и клыки
Адские,
На плаще не лоскутки
Латаны –
Пляшут жаром языки
Пламени.
Все, кто ждал тебя в Аду
Преданно –
Легионы грешных душ
Ведают:
Разверзается земля
Мёрзлая,
Хлынет свита Короля –
Мёртвые.
Каждый, кто сошёл с пути
В ряску-топь –
Смерть вкусить и в ночь уйти! –
Оторопь…
В череп налито вино
Чашею,
Вкус его – путь в мир иной,
Падшие!
Раны больше не болят
Прежние,
Да восславим Короля
Нежити!
Ива зябко в полынью
Клонится,
Ищет в ней судьбу свою –
Солнца нет,
И в померкших небесах
Хмурые
Пепел, снег, зола и прах –
Бурею.
Долгой Ночью скрыла мгла
Ельники,
Тучи – два твоих крыла,
Эллекен!
Ключ от всех дверей хранишь
В россыпях,
Скоро мы уйдём в огни
Йольские.
Как карбункул и гранат
Осени,
Так в очах твоих горят
Отсветы –
Танцевали на ветру
Искрами,
Догорая, соберу
Истины.
Предрассветною звездой
Встречены,
Каждый – царь, пророк, изгой
Меченый,
На путях свободы мы –
Пленники,
Вёл нас через воды Тьмы
Эллекен.
Миг снежинкой поутру
Мечется,
Блик звездой летит из рук
Вечности,
В каждом облаке скользнёт
В трещины,
Жизнь лишь сон, но грёзы в нём –
Вещие.
Свет и Тьма в моей Душе
Венчаны:
Мы – глаза своих божеств –
Свечи мы!
Голоса струились Тьмой,
Пели гимн:
Ты вернул меня домой,
Эллекен!
Метель. Requiem
Тихий вечер укутан во мглу и туман,
И сосновые чёрные кроны –
Словно мягкие лапы, пушистая тьма
В дымке мрачной, морозной и сонной.
Тянут руки ветвей к облакам тополя,
Небеса застывают волной хрусталя:
Тропы мёртвых вплёл мир, трепеща и моля,
И взорвался серебряным звоном…
Ветра стон и пронзительно-гулкий порыв
Разметался внезапной метелью:
Диссонанс горьких нот виртуозной игры,
Плачет скрипка надрывною трелью.
Снега реквием – саван предзимней земли,
Возвращаются те, кто из мира ушли,
Голос тихий, родной… тени взглядов и лиц
Душу лёгким касаньем согрели…
И беззвучием бездны кричит тишина,
Воскрешая осколки историй,
А в песочных часах шелестят имена,
Пепел, прах, что сберёг крематорий.
– Обернись! – и мгновенья уносятся вспять,
Мир сквозь слёзы дрожит, дикий пульс не унять –
Это снег отражается в искрах огня,
Бьётся в сердца шальном атаноре.
Нет двух схожих снежинок и судеб, путей;
Звездопадом сквозь душу отмечен
Каждый шаг, словно танец, попытка взлететь,
Вне пространства и времени встреча:
Я с тобой! – растворились отчаянье, боль,
Небо сыплет цветы, поцелуи и соль…
Лишь на миг обними и быть рядом позволь
В круговерти по имени вечность.
Крампус
Йольская история
Гаснут фонари и свечи, в полуночных окнах лампы,
Тихо падают снежинки, и уснул соседний дом,
И в декабрьской Долгой ночи из лесов выходит Крампус.
Ты давно в него не веришь… только вот он, за окном!
В детстве им пугали: носит куль с подарками и розги,
Он шкодливый и мохнатый, и рогатый, словно чёрт.
Ты забыл о нём и вырос, и в делах серьёзных взрослых
Нет чудес и страшных сказок, да и Крампус не при чём.
Силуэт рогатый в раме на мгновенье обернётся…
Вздрогнешь, как заворожённый, посмотрев ему в глаза:
Под козлиной чёрной шкурой бьётся пламенное солнце,
Ощутив его, ты прежним не воротишься назад.
Взгляд его огнём пылает… вскрикнешь, будто вновь ребёнок –
Перед древней силой Йоля обнажённая Душа,
Отвлекись, всегда спешащий и в заботах погребённый!
Спросит он: «О чём мечтаешь? Время сделать первый шаг!»
Этот гулкий низкий голос – зимний ветер и снежинки,
Так в ветвях гуляет вьюга, замерзает полынья,
Только лёд любой растопит тот, кто словно одержимый:
Луч ушедшего светила – вспыхнет им душа твоя!
Если ты ему не веришь и замрёшь в глубинном страхе,
Ждёшь, что растворится морок и развеется, как дым –
Тьма, как зеркало, ответит и засыплет снегом-прахом,
Пустотою сожалений, отражением твоим.
Ждёшь от огненного взгляда ни удара, ни подарка,
Лишь в присловье кнут и пряник, а желания – в тебе –
Всё, что теплилось под пеплом, жжёт неистово и жарко!
Солнце Йоля возродится и взойдёт в твоей судьбе!
Словно искра промелькнула. Он домой в леса собрался,
И к утру пушистым снегом замело его следы.
Золотой орех на счастье у окна оставил Крампус
В дар тебе, что эта встреча принесёт свои плоды.
Имболк. Волчья луна
В дымке восходит студёная Волчья луна,
В отблесках синих, как беломорит, рыбий камень,
Льётся сияние в царстве глубокого сна,
Духи зимы в эту ночь обернулись волками.
Зеркало проруби – бездна хрустальной души,
Нежно луна искупалась в морозном тумане,
Тонкий хрусталь на прозрачной воде ворошить
Дно по ту сторону льда так неистово манит…
Духи кружатся, поют и в ветвях шелестят,
В стеблях полыни сухих, в золотарнике ломком.
Вихри беснуются, рвётся невидимый стяг
И, осыпаясь, как звёзды, змеится позёмкой.
На перепутье – бросок! – в снег вонзается нож,
Шаг, кувырок – и не кожа, а шуба густая,
Лапы, след-в-след… по земле отзывается дрожь –
Как упоителен бег с белоснежною стаей!
Вой подхватили ветра, по сухим тростникам
Песня взлетает к светилу заоблачных сводов,
Миг – откликаются лес и вода родника
Многоголосым раскатистым эхом свободы.
Белые волки спускаются с млечных дорог,
Стаей бегут сквозь леса, облачённые в иней,
С хвойного Йоля до Имболка выверен срок,
Чтобы пути проложить юной деве Богине:
Там, где ступает – подснежник цветёт по весне,
Венчана полной луной, перламутровым нимбом.
В пламени душ и свечей да расплавится снег!
Бликами в волчьих зрачках отражается Имболк.
Оруженосец. Баллада о двух королях
Я был оруженосцем короля –
Того, что гордо носит ветви дуба,
В ночь битвы ветры завывали в трубах,
И чуть морозом тронута земля.
Зловеще тыквы скалились с окон,
Клонясь, ломались высохшие травы,
Ложился снег как погребальный саван,
В лесах звучал Охоты Дикий гон.
Сплели дороги мёртвых и живых
Колючий снег и замогильный холод.
Самайн. Мой господин уже не молод,
Пожух венец из золотой листвы,
И волосы струятся сединой –
Хрустальный иней. На лице морщины,
Но прежний взгляд – мёд, зелень и лещина –
Хранит луч солнца нежною весной.
Споткнулся о порог – недобрый знак,
Клинок остёр и вычищен до блеска,
Конь бьёт копытом. Даже в битве честной
Победы слишком высока цена.
Чем меньше света – мой король слабей,
Но тем сильнее тот, кто ждёт напротив –
Воитель чёрный во главе Охоты –
Владыка смерти, мрака и скорбей.
Дни краткие теряют власть свою,
И грянул рог как вызов господину
На смертный бой, извечный поединок,
И солнце закатилось в полынью.
Звенят мечи – две песни, две струны –
Последний луч уснувшего светила
И лезвие, что ночь зимы взрастила.
Ощерился ущербный серп луны..
Король мой ранен. Он к Земле воззвал,
Но тщетно: тишина, туман и морок,
На старой иве трижды каркнул ворон,
Удар… и с плеч скатилась голова.
Холм, обагрённый кровью и бедой,
Снежинки тают, катятся слезами….
Я короля отнёс в хрустальный замок,
Омыл живою звёздною водой.
Бескрайним морем расплескалась ночь,
Он крепко спал на ложе в льдистом храме,
Срастались раны, исчезали шрамы,
Он часа ждал, чтоб время превозмочь.
Навстречу робким солнечным лучам
Вдруг тучи расступились берегами,
Явился тот, с кем были вы врагами:
«Брат, пробудись!» – коснулся он плеча.
Мой лорд открыл глаза. Помолодев,
Беспечен, юн, он шёл зарёю ранней,
На месте крови проросли тюльпаны,
Взошли навстречу солнцу и воде.
Недавний недруг мрачен, одинок,
Как сухостой средь майских дней лучистых,
Осыпался плющом и остролистом
Его поникший неживой венок.
Король мой в рог трубит: Да будет бой!
Отмщение грядёт за битвой следом,
Восторжествуй! Близка твоя победа,
Её сиянье вижу за тобой!
Удар противник отразил едва,
Клинок сломав. Раздался жуткий скрежет.
Когда рассвет над озером забрезжит,
Долой его сорвётся голова.
Склонясь над побеждённым, лорд сказал:
«Свершилось то, что было неизбежно,
Прости мне, брат мой тёмный и мятежный».
Поверженному я взглянул в глаза…
В них – бездна тьмы, дыханье ноября
И нити смерти в ткани вечной ночи,
Любви неиссякаемый источник,
Биенье сердца, пламя алтаря.
Вдруг капля крови – алый цвет зари –
Внезапно мне в ладонь упала, брызнув,
Я окрылён предвестьем новой жизни,
Что первой летней ягодой горит.
Горчащий вкус – боль с лезвия ножа,
Не смог принять, не в силах отказаться –
Ворвался в вены ветками пульсаций,
Сжигает льдом неистовый пожар.
Покой и сон храня, я был при нём
За ночью – ночь, неделя за неделей,
И раны зажили на его теле,
Он исцелён, напоенный огнём.
Шепнул король мой: «Я не власть тебе,
И ты не дезертир и не предатель,
Как день и ночь, мы – близнецы, мы – братья,
Воюем, покоряясь своей судьбе.
Ты выбрал тьму? – так птица рвётся ввысь,
С любым из нас ты остаёшься правым».
Склонился над противником недавним:
«Настала Лита, брат. Восстань! Проснись!»
Безбрежный летний день ушёл в закат.
Полночный миг качнул резные листья,
Заколыхался огненною кистью,
Раскрылось пламя венчиком цветка.
Он цвёл лишь миг. Огонь его угас,
Чтоб снова вспыхнуть возрождённым взглядом,
Шагами древней тьмы, я – следом, рядом,
И каждый шаг захлёстывает страсть!
Венок огней болотных – горький вальс,
Плющ, остролист – нетопыриным взмахом,
Так трепетно в осенний вечер пахнет
Сквозь шум дождя летящая листва.
Кленовых листопадов терпкий дар,
Плоды и грозди истекают кровью…
Мой тёмный господин! Я очарован
И опьянён всевластьем этих чар!
Вновь Дикий гон и ветер штормовой,
Неудержимый скач! Луна хохочет,
Конь быстр и красноглаз, клинок отточен –
В разгаре бури снова грянет бой..
Во мне – огонь, что ждёт природа вся
На Йоль, в ночи Самайна и Белтайна,
На Имболк… неразгаданная тайна,
Свеча пылает в центре Колеса.
Их примирить бы… Кто я? Демон? Дух?
Служил обоим: взгляды, судьбы, имя…
Я бросился в порыве между ними,
Не смея выбрать одного из двух.
Я полюбил вас, с каждым шёл не раз,
Но… чёрный, белый… в детстве было дурно
При виде шахмат: главные фигуры
Сторон обеих я хотел украсть.
И в сердце мне вонзились два клинка…
Благословенный миг! Как мягко падать!
Прощайте, короли – и Дуб, и Падуб,
Меня уносит времени река.
Я только так смог выйти из игры.
Я с каждым умирал, вернулся снова,
И в песне звёзд перерождаюсь словом
В ладонях, где вращаются миры.
Пусть обо мне напомнят тополя,
Что снежным пухом в летний день белели,
И пропоют в балладах менестрели:
«Я был оруженосцем короля».
