Дэвид Адамс Лиминг
ИЗБРАННЫЕ ГЛАВЫ
*При использовании смартфона, рекомендуем располагать его горизонтально
Какова суть мифического? И какое отношение мифические события и истории имеют к нам? Дэвид Лиминг предлагает нам необычный и эффективный подход к предмету мифологии, подчеркивая универсальные темы через мифы огромного множества самых разных культур. В этой антологии собран широкий спектр повествовательных текстов — от Библии до классической английской литературы и интерпретаций текстов Джозефа Кэмпбелла, К. Г. Юнга и других, — которые иллюстрируют, как мифы служат столь непохожим друг на друга обществам в их едином и вечном поиске Смысла.
Лиминг показывает различные стадии и обряды прохождения пути мифического героя, начиная с самого их начала, следуя через захватывающие испытания и поиск, смерть, падение и возрождение к восхождению. На страницах этой книги нам встретятся мифы не только о героях, но и о героинях, а также экзотические сказки и предания навахо и других индейских, индонезийских и африканских племен.
Перевод: Иван Ветринский
Редактор: Арджуна Горбачев
© «Касталия», 2025
Часть 1
ЧУДЕСНОЕ ЗАЧАТИЕ И РОЖДЕНИЕ;
СОКРЫТИЕ ДИТЯ
Леда и Елена
Греция
Герой, проводник божественного начала, часто рождается от бессмертного бога и смертной женщины; и порою божественный замысел исполняется богом через облик животного.
Так, Зевс хитростью и силой овладел Ледой у реки Эвротас, приняв облик белого лебедя.
И неожиданный удар огромных крыльев:
Девушка в смятеньи;
Она лежит — ее ласкает перьев шелк,
Ее затылок пойман клювом нежным,
Грудь беззащитная зажата грудью снежной.
Как ей, испуганной, отринуть сей напор?
Как защитить раздвинутые чресла?
Как может чувствовать чужое сердце — сердце
В груди, простертой на ковер?
За дрожью членов прячется пожар, разрушенные стены;
Павший Агамемнон
Врасплох захваченная
Грубой кровью дня,
Возьмет ли дева знания и власть,
Когда бессильным станет клюв и у него угаснет страсть?
William Butler Yeats, Leda and the Swan.
После того как Леда была изнасилована Зевсом, она снесла яйцо, из которого вылупились Елена и, по некоторым версиям, Клитемнестра и/или Кастор и Полидевк. Позже ее стали обожествлять под именем Немезида.
Эфра и Тесей
Греция
Бог может посетить избранную им женщину под покровом ночи, оставив вопрос об отцовстве ребенка-героя без ответа.
Когда Питфей еще жил в древнем полисе Писе, к его дочери Эфре посватался коринфский царевич Беллерофонт. Едва успев обговорить все нюансы предстоящего бракосочетания, Беллерофонт волею судьбы оказался с позором отослан в Карию; хотя Эфра все еще считалась его невестой, надежд на его возвращение никто не питал. Поэтому Питфей, до глубины души опечаленный вынужденной девственностью дочери, под влиянием чар Медеи опоил Эгея и отправил его спать с Эфрой. Спустя некоторое время той же ночью Посейдон также насладился ее телом. Случилось это так: во исполнение сна, насланного на нее Афиной, она покинула пьяного Эгея и переправилась морем на остров Сферия, расположенный неподалеку от побережья Трезена, чтобы совершить жертвенные возлияния на могиле Сфера, возничего Пелопа. Здесь при потворстве Афины Посейдон овладел ею; Эфра впоследствии переименовала остров из Сферии в Гиеру, основала на нем храм Апатурийской Афины и установила обычай, по которому каждая трезенская девушка отныне должна была перед свадьбой посвящать свой пояс богине. Посейдон, однако, великодушно уступил Эгею право зваться отцом любого ребенка, которого в ближайшие месяцы родит Эфра.
Когда Эгей проснулся и увидел, что находится в постели Эфры, он сказал, что если у них родится сын, то его нельзя бросать на произвол судьбы или куда-либо отсылать, но следует тайно воспитать в Трезене. После этого он отплыл в Афины, чтобы принять участие в Панафинейских играх, но предварительно оставил свой меч (доставшийся Эгею от легендарного Кекропа) и сандалии под полой скалой у дороги из Трезена в Гермий, известной как Алтарь Могучего Зевса. Если мальчик, когда подрастет, сможет сдвинуть скалу и достать все эти вещи, то его следует вместе с ними немедленно отослать в Афины. Эфра же все это время должна была хранить молчание, чтобы племянники Эгея, пятьдесят сыновей Палланта, не вступили в сговор с целью убийства ребенка.
В месте, которое сейчас зовется Генетлий и расположено на пути из города в гавань Трезена, Эфра и родила своего мальчика. Некоторые говорят, что она сразу же назвала его Тесеем, другие же утверждают, что имя свое он получил уже будучи в Афинах. Ребенок рос в Трезене, где его опекун Питфей аккуратно распространял слух, что отцом мальчика является сам Посейдон. Учителем и наставником Тесея в то время стал некто по имени Коннид, которому афиняне до сих пор приносят в жертву барана в канун Тесейских Празднеств. Однако есть и такие, кто утверждает, что Тесей вырос в Марафоне.
Robert Graves, The Greek Myths, pp. 324-325.
Махамайя и Будда
Индия
Белый слон из этой истории — посредник, с помощью которого божественный дух входит в мир плоти. На божественную природу героя указывают чистота помыслов его матери, ее раннее вознесение на небеса, чудесные события, сопровождающие рождение, и взрослые качества, которыми обладает младенец.
Рассказывают, что в то время в городе Капилавасту объявили о торжестве в честь середины лета, и многие отмечали его, в том числе и царица Махамайя, которая праздновала семь дней подряд, вплоть до полнолуния. Она не пила опьяняющих напитков, но украсила себя гирляндами и умастилась благовониями. Поднявшись на седьмой день поутру, она искупалась в ароматной воде и раздала в милостыню четыреста тысяч монет — великий дар. В полном уборе она поела отборных кушаний и приняла обеты упосатхи. Она вошла в свою украшенную спальню, легла на кровать и, уснув, видела сон.
Четыре великих царя, казалось ей, подняли ее вместе с кроватью. Принесши ее в Гималаи, они опустили ее на плоскогорье Маносила, простирающееся на шестьдесят лиг, под большим деревом сал в семь лиг высотой, и встали сбоку. Тогда явились их царицы и отвели ее к озеру Анотатта, искупали, чтобы смыть людскую грязь, облачили в небесные одежды, помазали ее ароматами и украсили дивными цветами. Невдалеке находилась серебряная гора, а на ней золотой терем. Там они приготовили чудесное ложе, изголовье которого смотрело на восток, и положили ее туда. Тогда Бодхисаттва стал белым слоном. Недалеко оттуда была золотая гора. Он сошел с нее и опустился на серебряную гору, приблизившись к ней с севера. В своем хоботе, который был похож на серебряный канат, он нес белый лотос; трубя, он вошел в золотой терем, описал три правильных круга вокруг ложа своей матери, ударил ее в правый бок и оказался внутри ее чрева.
На следующий день царица проснулась и рассказала о своем сне царю. Царь позвал шестьдесят четыре брахмана, оказал им почести, ублажил их прекрасной едой и прочими дарами. Когда они насладились этими удовольствиями, он велел царице рассказать свой сон и спросил их, что он мог бы означать. Брахманы ответили: «Не тревожься, о Царь, Царица понесла младенца мужского, а не женского пола, и у тебя будет сын; если он будет жить дома, он станет царем, властелином мира; если же он оставит дом и уйдет от мира, он станет Буддой, тем, кто снимет с мира покров (неведения)».
В тот момент, когда будущий Будда был зачат в чреве своей матери, все десять тысяч миров вдруг затряслись, затрепетали и задрожали. И тридцать два знамения проявились следующим образом: неизмеримый свет распространился по десяти тысячам миров; будто жаждая созерцать его славу, слепые прозрели, к глухим вернулся слух, немые заговорили, горбатые выпрямились во весь рост, хромые пошли, а огонь во всех адах потух; даже голод и жажда ушедших предков были утолены; дикие животные потеряли свою пугливость; среди людей прекратились болезни; все смертные стали мягкосердечными; лошади заржали, а слоны протрубили в свои хоботы прекрасную мелодию; все музыкальные инструменты принялись издавать свои ноты сами по себе; зазвенели браслеты и другие украшения; во всех частях неба установилась хорошая погода; подул легкий, приятный и прохладный ветерок; дождь пошел не по сезону; вода вырвалась из земли и потекла ручьями; птицы перестали летать по воздуху; реки прекратили свое течение; в океане вода стала сладкой; земля повсюду покрылась лотосами пяти различных цветов; расцвели все цветы — как на суше, так и растущие в воде; на стволах деревьев расцвели стволовые лотосы, на ветвях — ветвистые лотосы, на лозах — виноградные лотосы; на земле стеблевые лотосы, как их порою называют, пробились сквозь камни; в небе появились другие, называемые висячими лотосами; кругом падал дождь из цветов; звучала небесная музыка; и все десять тысяч миров сплелись в гирлянду величайшего великолепия, с развевающимися чаурами, пропитанную благовонным ароматом цветов, напоминая букет, кружащийся в воздухе, или туго сплетенный венок, или же великолепно украшенный алтарь из цветов.
С того момента, как будущий Будда был зачат, четыре ангела с мечами в руках стояли на страже, отгоняя всякий вред как от него, так и от его матери. В голове матери будущего Будды не возникало ни одной похотливой мысли; достигнув вершины удачи и славы, она чувствовала себя комфортно и хорошо, и тело ее не знало изнеможения. И внутри своего чрева она видит Бодхисаттву со всеми его конечностями и всеми органами чувств. Он подобен драгоценному бериллу, чистому, благородному, восьмигранному, прекрасно обработанному, пронизанному синей, желтой, красной, белой или желтоватой нитью. А поскольку чрево, в котором находился будущий Будда, подобно святилищу храма, и никогда не может быть занято или использовано вновь, то мать его умерла, когда ему было семь дней от роду, и возродилась на небесах Тушита.
Другие женщины рожают детей через девять или десять (лунных) месяцев после зачатия. Мать Бодхисаттвы же рожает свое дитя через десять месяцев после зачатия; и не сидя или лежа, а стоя. Незадолго до родов она захотела вернуться домой к своим родственникам и сказала царю Шуддходане: «Я хочу, о Царь, пойти в Дэвадаху, город моей семьи». «Да будет так», — согласился тот и велел, чтобы дорогу от Капилавасту к Дэвадахе разровняли и украсили сосудами, наполненными бананами, флагами и знаменами. И, усадив в позолоченный паланкин, который несла тысяча придворных, отослал ее с большой свитой. Между городами есть прелестная роща деревьев сал, принадлежащая обитателям обоих городов; она называется рощей Лумбини. В то время от корней до кончиков ветвей она представляла собой сплошную массу цветов, и среди ветвей и цветов порхали рои пятицветных пчел и стаи разных мелодично щебетавших птиц. Все это место напоминало райскую рощу самого Индры или великолепно украшенный пиршественный павильон какого-нибудь могущественного царя.
Когда царица увидела все это великолепие, ей захотелось развлечься в роще, и придворные занесли ее внутрь. Она подошла к подножию большого дерева и захотела ухватиться за его ветку. Ветка, словно гибкий тростник, согнулась и оказалась недалеко от ее руки. Протянув руку, она с легкостью ухватилась за нее. Вслед за тем у нее тут же начались схватки. Тогда свита, установив перед ней ширму, удалилась. Так, сжимая ветку и стоя, она разрешилась.
В этот момент четыре Маха-Брахмы, ангела, обладающих чистейшим сознанием, явились с золотой сетью и, приняв у матери Бодхисаттву, показали его ей со словами: «Возрадуйся, о Царица, могучего сына ты родила!»
Другие создания, рождаясь, запятнаны грязью, но не Бодхисаттва. Бодхисаттва, как проповедник Учения, нисходящий с места учения, как человек сходит по лестнице, распрямил руки и ноги и, не замаранный и не запятнанный никакой грязью, сияя, как жемчужина на ткани Бенареса, родился у своей матери. Чтобы почтить Бодхисаттву и его мать, два потока воды пролились с неба, осуществив положенную церемонию над их телами.
Тогда из рук ангелов-Брахм, которые стояли, принимая его в золотую сеть, четыре великих царя получили его, поместив на торжественный покров из мягкой антилопьей кожи, а из их рук получили его люди, поместив на шелковую подушку. Когда он освободился из рук людей, он ступил на землю и посмотрел на восточную четверть земли. Тогда боги и люди воздали ему честь, украсив ароматными гирляндами, и сказали: «О, Великий, нет никого, кто был бы подобен тебе, и тем более нигде нет превосходящего тебя!»
Когда оглядел он четыре кардинальные точки и четыре промежуточные, зенит и надир, словом, все десять направлений по порядку, и нигде не обнаружил равного себе, то воскликнул: «Это лучшее направление!» — и прошел вперед семь шагов; за ним следовал Маха-Брахма, держащий над собой белый зонтик, Суяма, несущий веер, и остальные божества с прочими символами царской власти в руках. Затем, на седьмом шаге, он остановился и, возвысив свой благородный голос, прорычал львиным рыком: «Я есть главный во всем мире».
Этот день ознаменовался также появлением семи важных созданий на Пути Будды, таких как Древо Просветления, его будущая жена (мать Рахулы), его слон, его конь Кантака, его возницы Чанна и Калудайин, а также четыре урны с сокровищами. Из них одна была размером в четверть лиги, другая — в поллиги, третья — в три четверти лиги, а четвертая — в лигу. Обитатели обоих городов в тот же день проводили Бодхисаттву обратно в Капилавасту.
Henry Clarke Warren, Buddhism in Translations, pp. 183-187.
Чимальма и Кетцалькоатль
Ацтеки и тольтеки
В этой истории нам вновь повстречаются изменивший свой облик бог и образ преждевременно скончавшейся матери, а также совсем еще маленький герой, чьи личностные качества ничуть не уступают взрослым.
Великий жрец и правитель эпохи Золотого века тольтекского города Толлан — Города Солнца, расположенного в древнем Мехико, — имя которого, Кетцалькоатль, означает «Пернатый Змей» или же «Обожаемый Близнец», и который, как считалось, обучил народ доколумбовой Америки всем важным технологиям, создал календарь и подарил людям маис, зачастую представлялся в виде бледноликого и белобородого мужчины. Согласно легенде, его девственная мать Чимальма была одной из трех сестер, пред которыми предстал однажды Бог, Всеотец, в своем обличии Ситлалатонака — «утра». Остальные две ее сестры были охвачены ужасом, Чимальма же выстояла и понесла от дыхания Бога. Однако она умерла во время родов и теперь находится на небесах, где к ней почтительно обращаются, употребляя имя Чалчихуитцли — «Драгоценный Жертвенный Камень».
Дитя ее, Кетцалькоатль, известный как Сын Господина Высоких Небес и Сын Господина Семи Пещер, с самого рождения был наделен способностью говорить, а также всем знанием и мудростью…
Joseph Campbell, The Masks of God: Primitive Mythology, pp. 457-458.
Дугдова и Заратустра
Персия
Силы зла угрожают герою еще до его рождения. Лишь истинное чудо уберегает его от гибели.
Будущая мать Заратустры, Дугдова, на шестом месяце беременности увидела сон о том, что злые и добрые духи сражаются за еще не родившегося сына; чудище вырвало будущего Заратустру из материнского лона, но бог света поразил монстра рогом из света, вернул зародыш в лоно матери и своим дуновением возобновил беременность Дугдовы. Проснувшись, она в страхе поспешила к мудрому толкователю сновидений, который смог объяснить чудесное сновидение лишь по истечении трех дней: ребенку, которого она носит, суждено стать очень важным человеком; темная туча и гора света означают, что вначале ей и ее сыну предстоят многочисленные испытания, борьба с тиранами и другими врагами, но в конце концов они преодолеют все трудности. Дугдова, сразу же возвратившись домой, рассказала обо всем, что произошло, своему мужу, Порушаспе. Едва появившись на свет, мальчик засмеялся: это было первое чудо, которым он привлек внимание к себе. Маги провозгласили рождение ребенка предзнаменованием несчастья правителю царства Дурашраве, который без промедления отправился к жилищу Порушаспы, чтобы заколоть ребенка. Но его рука упала, парализованная, и он ушел ни с чем. Это было второе чудо. Вскоре после этого злые демоны украли ребенка у матери и отнесли его в пустыню, чтобы убить, но Дугдова нашла ребенка целым и невредимым, мирно спящим. Это третье чудо. Позднее по приказу царя Заратустра должен был погибнуть под копытами стада быков на узкой дороге. Но самый большой бык укрыл ребенка между ногами и таким образом спас от гибели. Это было четвертое чудо. Пятое представляет собой повторение предшествующего. То, что не удалось сделать быкам, должны были свершить лошади. Но снова одна из лошадей защитила его от копыт других. Вслед за тем Дурашрава, улучив момент, когда в логове нет волка с волчицей, убивает их волчат, а на их место подкладывает Заратустру. Но бог смыкает пасти разъяренных волков, так что они не могут причинить никакого вреда ребенку. Вместо них являются две божественные коровы и подставляют младенцу свое вымя, предлагая молоко. Таково было шестое чудо, сохранившее жизнь Заратустре.
Otto Rank, The Myth of the Birth of the Hero, pp. 55-56.
Зигфрид
Германия и Норвегия
Чтобы защитить ребенка от злых сил, мать часто прячет его в импровизированной самодельной лодочке и доверяет реке. Затем ребенка усыновляют животные или простые люди.
Конунг Тарлунгаланда Зигмунд по возвращении из похода выгнал свою жену Сисибу, дочь короля Испании Нидунга, которую граф Гартвин, чьи ухаживания она отвергла, обвинил в запретной связи со слугой. Советники короля рекомендовали ему не убивать оклеветанную королеву, а лишь наказать, причинив ей увечье, и Гартвину велели отрезать ей язык в лесу и принести его королю в качестве доказательства. Его спутник, граф Герман, противился исполнению жестокого приказа и предложил принести королю язык собаки. Пока мужчины яростно спорили, Сисиба родила необыкновенно прекрасного мальчика; затем взяла стеклянный сосуд и, завернув мальчика в простыни, положила его в этот сосуд, который, плотно закрыв, осторожно поставила рядом с собой. Побежденный во время вспыхнувшей драки граф Гартвин, падая, задел сосуд, и тот скатился в реку. Увидев это, королева упала без чувств и вскоре умерла. Герман, возвратившись домой, рассказал все королю и был изгнан из страны. Тем временем стеклянный сосуд, уносимый течением, достиг моря. Вскоре начался прилив, и сосуд, поднятый водой к скалам, когда вода схлынула, оказался на совершенно сухом месте. Мальчик внутри него понемногу рос, и когда сосуд, ударившись о камень, разбился, ребенок заплакал. Плач услышала лань, которая, осторожно взяв мальчика губами, отнесла его к своему помету и вскормила вместе с собственными детенышами. После того как мальчик прожил в убежище лани двенадцать месяцев, по росту и силе он был равен мальчикам четырехлетнего возраста. Однажды он убежал в лес, где обитал мудрый и искусный кузнец, который в течение девяти лет жил в бездетном браке. Кузнец увидел мальчика, сопровождаемого преданной ланью, взял его к себе домой и решил воспитать как собственного сына. Он назвал его Зигфридом.
Otto Rank, The Myth of the Birth of the Hero, pp. 56-57.
Кунти и Карна
Индия
Карна чудесным образом был зачат и рожден от девственницы. Мать спрятала его в водах реки, но позже его нашли и усыновили самые обычные люди.
У царя по имени Шура был сын Васудева и дочь Притха, чья красота не знала себе равных на всем белом свете. Согласно давнему обету, Шура отдал Притху на усыновление своему бездетному двоюродному брату и близкому другу, высокодуховному Кунтибходжи. По имени приёмного отца царевна стала прозываться Кунти. В ее обязанности входило благочестиво поклоняться семейным божествам и присматривать за гостями.
Однажды своей заботливостью она угодила грозному и не в меру вспыльчивому мудрецу и аскету Дурвасе, который был сведущ во многих тайнах мироздания. Благодаря своей прозорливости Дурваса понял, что Кунти будет трудно зачать сыновей. Поэтому он научил ее особенному заклинанию, сказав ей: «В сиянии того небожителя, которого ты вызовешь этим заклинанием, и явится миру твое потомство».
Через некоторое время целомудренная Кунти из любопытства попробовала произнести слова заклинания и вызвать бога солнца, Сурью. Блистательное божество, что видит все на свете, вмиг предстало перед ней, и прекрасная Кунти была до глубины души поражена этим дивным зрелищем. Само Солнце — свет Вселенной — подарило ей ребенка. Так родился герой божественного происхождения, известный во всем мире под именем Карна, величайший из воинов. Родился он сразу в золотом панцире и с золотыми серьгами в ушах. После этого Сурья восстановил девичество Кунти и возвратился на небо.
Боясь осуждения со стороны близких, Кунти решила скрыть свой поступок: она положила своего красавца-сына в корзину и бросила ее в реку, из которой ее выловил заметивший все это возничий. Он и его жена Радха воспитали младенца как собственного сына, подарив ему яркое и многозначительное имя Васушена, поскольку тот был наделен невиданными дарами и благами еще при рождении, а именно — своими золотыми доспехами и серьгами. Васушена рос очень сильным, энергичным и умело обращался со всеми видами оружия. Каждый день он поклонялся Солнцу до тех пор, пока полуденное солнце не опалило ему спину; в такие моменты героический, честный и благородный Васушена был готов поделиться чем угодно с посещавшими его благочестивыми брахманами.
Однажды Индра, покровитель всех живых существ, пришел к нему, приняв облик брахмана, и попросил его волшебные доспехи и серьги. Озадаченный и немного обескураженный этой просьбой, Васушена все же срезал золотые доспехи со своего тела, а также серьги от ушей и отдал их, обагрив землю своей кровью. Удивившись его самоотверженной щедрости, Индра даровал ему ответный подарок, Сакти (волшебное копье — прим. переводчика), сказав: «Кем бы ни был твой враг — небожителем, асуром, человеком, гандхарвой, нагой или ракшасой, коль бросишь в него ты это оружие, то оно всенепременно убьет его». Сын Сурьи, который до этого был известен под именем Васушена, после этого акта беспримерной щедрости стал называться Карной [Срезающим].
C. V. Narasimhan, trans., The Mahabharata, VIII, pp. 19-20.
Эстсанатлехи
Апачи / навахо
В истории о Меняющейся Женщине — Эстсанатлехи — есть место сразу двум чудесным зачатиям и рождениям. Так, сама Эстсанатлехи рождается из кусочка бирюзы, а ее дети, Близнецы, подобно Карне, зачинаются в момент, когда лучи солнца касаются ее тела. Миф о Меняющейся Женщине тесно переплетается с центральной для культуры атабасков церемонией, посвященной вступлению девушек в период полового созревания.
Когда Первый Мужчина, Первая Женщина и другие нарождающиеся люди пришли в наш — так называемый Сверкающий — мир, за ними последовали и чудовища, преследующие их еще с мира прошлого. И очень скоро они пожрали всех, кроме Первого Мужчины, Первой Женщины и еще четырех человек. Выжившие люди взмолились богам о помощи, но Первая Женщина призвала их не питать ложных надежд, заявив, что людям не постичь замыслов богов, какие события им в радость, а какие — нет. И вот однажды утром Первый Мужчина заметил, что гребень горы, известной сегодня как Эль Гобернадор Ноб, скрылся за густыми темными облаками. Он решил исследовать этот феномен, храбро заверив всех остальных, что беды минуют его, если на гору поднимется он с бодрой песней. Стоило ему лишь добраться до вершины, то тут же среди молний, звуков грома и проливного дождя он услышал плач младенца. Идя на слабый звук, несмотря на ослепляющую и оглушающую бурю вокруг, он обнаружил маленький кусочек бирюзы в форме девушки. Первый Мужчина взял его с собой и отнес Первой Женщине, поручив ей заботиться об этой диковинной находке.
В ходе сложных церемоний и обрядов из бирюзовой фигурки получился настоящий ребенок — девочка, ставшая позже Эстсанатлехи, Меняющейся Женщиной. Когда она достигла половой зрелости, был проведен еще один обряд, который позволил бы ей рожать детей: ее украсили белыми бусами и четыре раза отправляли бежать в направлении восходящего солнца, а Говорящий Бог, один из Святых Людей, спел тогда двенадцать песен. Эта инициация, называемая Кинаалда, и по сей день практикуется всеми молодыми девушками племен навахо.
Через какое-то время Эстсанатлехи стало одиноко, и она покинула своих людей. Она вышла к водопаду и легла на плоский камень неподалеку, направив ноги на восток, после чего почувствовала, как солнечное тепло обволакивает ее и наполняет все ее естество. Позже она родила мальчиков-близнецов, которых стали называть Истребитель Чудовищ и Дитя-Рожденное-Водой. По мере того как они росли, Говорящий Бог и Ветер требовали от них все больших подвигов, пока они не оказались готовы принять величайший вызов, стоявший перед их миром: сразить древних чудовищ, которые все еще бродили по этой земле. Много битв и побед они пережили, пока не отправились к четырем священным горам, откуда им стало видно, что нет в мире больше чудовищ, заслуживающих смерти. В мире, наконец, воцарились порядок и гармония. Вместе со своим отцом, великим Солнцем, они утопили тела поверженных в крови самого могучего из чудищ, Большого Гиганта. Кровь эта растеклась по склонам горы Тейлор и ныне ее можно увидеть в виде того, что некоторые люди называют «лавой».
David Lеeming and Jake Page, Goddess, pp. 93-94.
Мауи
Полинезия
В истории об этом трикстере, самом главном и знаковым из полинезийских героев и полубогов, нам вновь повстречается тема чудесного рождения, сокрытия ребенка в воде и его последующего усыновления.
Полубог Мауи родился в шестом поколении потомков легендарных Нивареки и Матаоры; его отцом был Макеатутара, а матерью — Таранга. До появления Мауи у них уже родились четыре здоровых сына и дочь, а вот Мауи пришел в этот мир заметно раньше положенного срока. Тогда Таранга пошла к берегу моря; она завернула еще не сформировавшееся существо в пучок своих волос и бросила его в воду, чтобы оно не превратилось в злобного духа, навсегда связанного и ассоциируемого с ее семьей.
Морские божества подобрали несчастное дитя и, спрятав его среди длинных морских лиан, вскормили и сохранили; но вскоре буря сорвала ламинарию, и ее выбросило на берег. Ребенок лежал в ней, словно бы окутанный медузой, вокруг которой роились мухи и другие прожорливые твари. Заметив это, седовласый старец и предок Мауи по имени Тамануи-ки-те-ранги поспешил посмотреть, что это за предмет, вокруг которого собралось столько стервятников. Обнаружив на берегу беззащитного ребенка, старик взял его и отнес к себе домой, где пробудил мальчика к жизни.
Мауи поселился вместе с Тамануи-ки-те-ранги, который рассказывал тому сказки и пел песни, знакомя ребенка с преданиями предков, а также описывал ему танцы и игры, которые происходили в доме собраний неподалеку. Мальчик слушал: сначала с удивлением, а потом и с жадным любопытством. В конце концов он решился покинуть свой дом и увидеть своими глазами все то, о чем ранее слышал.
Johannes Andersen, Myths and Legends of the Polynesians, p. 192.
Моисей
Иудаизм
Само имя Моисея происходит от «извлеченный из воды», отсылая к тому, как он во младенчестве был найден брошенным в тростнике у реки. Он тоже был усыновлен, как и другие упомянутые выше герои.
Вот имена сынов Израилевых, которые вошли в Египет с отцом их Иаковом, вошли каждый со всем домом своим: Рувим, Симеон, Левий и Иуда, Иссахар, Завулон и Вениамин, Дан и Неффалим, Гад и Асир. Всех же душ, происшедших от чресл Иакова, было семьдесят, а Иосиф был уже в Египте. И умер Иосиф и все братья его и весь род их; а сыны Израилевы расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля та.
И восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа, и сказал народу своему: вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас; перехитрим же его, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружится против нас, и выйдет из земли нашей. И поставили над ним начальников работ, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построил фараону Пифом и Раамсес, города для запасов. Но чем более изнуряли его, тем более он умножался и тем более возрастал, так что Египтяне опасались сынов Израилевых. И потому Египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью.
Царь Египетский повелел повивальным бабкам Евреянок, из коих одной имя Шифра, а другой Фуа, и сказал им: когда вы будете повивать у Евреянок, то наблюдайте при родах: если будет сын, то умерщвляйте его, а если дочь, то пусть живет. Но повивальные бабки боялись Бога и не делали так, как говорил им царь Египетский, и оставляли детей в живых. Царь Египетский призвал повивальных бабок и сказал им: для чего вы делаете такое дело, что оставляете детей в живых? Повивальные бабки сказали фараону: Еврейские женщины не так, как Египетские; они здоровы, ибо прежде нежели придет к ним повивальная бабка, они уже рождают. За сие Бог делал добро повивальным бабкам, а народ умножался и весьма усиливался. И так как повивальные бабки боялись Бога, то Он устроял домы их. Тогда фараон всему народу своему повелел, говоря: всякого новорожденного у Евреев сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых.
Некто из племени Левиина пошел и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца; но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки, а сестра его стала вдали наблюдать, что с ним будет. И вышла дочь фараонова на реку мыться, а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет в корзинке; и сжалилась над ним дочь фараонова и сказала: это из Еврейских детей. И сказала сестра его дочери фараоновой: не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из Евреянок, чтоб она вскормила тебе младенца? Дочь фараонова сказала ей: сходи. Девица пошла и призвала мать младенца. Дочь фараонова сказала ей: возьми младенца сего и вскорми его мне; я дам тебе плату. Женщина взяла младенца и кормила его. И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его.
Exodus 1 and 2.